Текст книги "Тянет в небо"

Наталья Кирилина
Тянет в небо. Поэзия

Часть 1. Сама с собой

А вот мой дом

 
…а вот мой дом – из веток ивы…
не очень прочный и красивый,
но заслоняет наготу
моих речей несовершенных,
порывов ветренно-мгновенных,
в окне не видно пустоту,
а на стенах ковер зеленый,
и кажется, что мир влюбленный
во всех поэток, без затей.
Но это ложная свобода
и на поэтство вышла мода,
и никаких тебе гвоздей…
Я допишу еще полстрочки?
Ну вот и все,
поставлю точку…
 

Грустное

 
Не забыть – забыться,
не гореть – сгорать.
Птица-небылица
прочертила гладь
и за нею следом,
путаясь во снах,
взвешивают беды
стрелки на часах.
Старая кукушка,
отсчитай назад,
невозможно слушать —
слёзы не велят…
 

Девчонки

 
Уложены в портфели знанья,
В ботинки вставлены шнурки,
И белых фартуков дыханья,
Как крылья бабочек легки.
 
 
Готовы ленты, дремлют косы,
Взведен будильник, как солдат.
Смеются в вазе абрикосы,
А куклы грустные сидят…
 
 
А за окном рассвет вздыхает,
И ждет девчонок целый мир,
И жизнь… чудесная такая,
Как с желтой розочкой пломбир.
 

Деревья

 
О, как непростительно-стыдны,
Деревья дрожат на юру.
Их, ветром согнутые спины,
Едва разогнутся к утру.
 
 
Кому же земные поклоны,
Скрипя, отбивают они?
Посмотришь, сегодня – колонны,
А завтра – корявые пни.
 
 
Какое им дело до басен,
Что люди слагают о них.
А тополь? – Он ликом прекрасен,
Не тополь – достойный жених.
 
 
В задумчивой позе осина,
В зеленой подпушке сосна.
Какое им дело до чина?
И премия им не нужна….
 

Домовой

 
Подмигивает лампа – ни с чего,
Запропастились новые очки.
Спрошу у домового – Самого,
Куда сволок вязальные крючки…
 
 
Он – добрый, обязательно отдаст,
А завтра спрячет мужнины носки.
Ищу их под кроватью – как гимнаст.
Вы, не видали, черненьких таких?
 
 
Но шутка обретет серьезный вид:
Вот если, аккурат, под Новый год,
Он все же, /и хитер, и домовит/,
Помашет тихо ручкой и уйдет…
 

Дорогу осилит идущий

 
Кто о́тнял слова и строку —
бегущую легкую стаю?
Листаю обрывки, листаю,
А в рифму сложить не могу…
Куда не взгляни, серый тлен,
В глазах перевернуты лица.
И надо такому случиться,
Попасть в их заботливый плен.
Практично, добро разделив,
Накапают в мерные чашки —
От этого взвара мурашки,
Удушья внезапный прилив.
Но время расставит флажки,
Дорогу осилит идущий,
От нынешних строк до грядущих,
На посох взвалив башмаки.
 

И светлеет уже небосвод

 
То ли ночь скрипит половицей,
То ли ветер свистит в дуду…
Поброжу по старым страницам,
Может там я себя найду:
 
 
Пробегусь по берегу моря,
Ноги тонут в теплом песке
И услышу как чайки спорят
На гортанном чудно́м языке,
 
 
Взгляд отыщет усталую лодку
И проводит за горизонт…
Разлетелась записок стопка
И светлеет уже небосвод.
 

Казалась призрачной вода

 
Казалась призрачной вода,
Казалась росной…
 
 
Куда летят мои года,
Забыв про вёсны?
 
 
Как в отражении зеркал
Качнется солнце,
 
 
Его неистовый накал
Пруда коснется.
 
 
И превратившись в яркий блик,
Скользит причудой.
 
 
Как мир природы многолик!
 
 
Я на этюды
Смотрю из фотогалерей
Знакомых копий —
 
 
В безоблачной голубизне
Из крыльев пропись.
 
 
Зачем рассеянно гадать —
(Смешно и поздно),
Куда летят мои года
Забыв про вёсны…
 

Когда не будет тех людей

 
Когда не будет тех людей,
Кто душ родство несли горстями,
И станут «иноки» гостями,
Когда не будет тех людей.
 
 
Стерня до гладкости сойдет,
Затеют новые угодья,
Но до весны, до половодья
Стерня до гладкости сойдет.
 
 
Тогда и помощь ни к чему
Тем семенам, что тьмой укрыты.
Разбитому вовек корыту
Тогда и помощь ни к чему…
 

Когда уйдешь

 
«Ухожу – и сразу же аукаю.
Потому что на изломе дней —
Скорой освещенные разлукою,
Вы еще дороже и родней.»
 

Татьяна Бек

 
Когда уйдешь, друзей не будет рядом —
Не то что заняты, их, будто, нет.
 
 
Умчались весело отряды
Зашоренных счастливых лет.
 
 
Где все друг другу братья, сестры:
Всегда – на выручку, всегда – бегом.
 
 
Необитаем… исчезает… остров,
Как чертик, нарисованный мелком…
 

Когда-то

 
Когда-то превращусь в скрипучую старуху,
когда-то разведу чердачных пауков
и будет не страшна вчерашняя проруха —
носить и не стоптать дырявых башмаков…
…и плакать по ночам, покуда звезды меркнут:
что сломаны очки и нет желанных слов,
а старые стихи утеряны, наверно,
да новых не дадут – нет для меня стихов…
 

Красивая старушка

 
У лета на макушке,
На липовом суку
Кукушка-хохотушка
Сказала мне – ку-ку.
 
 
А я и не просила
Считать мои года.
Уж я ли не красива,
Уж я ль не молода?
 
 
Несложно спозаранку
Собраться в дальний путь,
Иль, на манер испанский,
Нарядами блеснуть.
 
 
Без страха и сомнений
Встаю на каблуки,
А что до сочинений,
Так, с лёгкостью руки.
 
 
Послушала кукушка
И, выкатив глаза,
Решила – у старушки
Ослабли тормоза.
 

Луна

 
Луна в полупрофиль позирует в небе,
И множество раз повторяясь в стекле,
Теряет серебряный сказочный гребень
И ловит его в распростёртой ветле.
 
 
Каким-то шестым неосвоенным чувством
Владею и знаю, что каждую ночь,
Ей кем-то поручено это дежурство —
Остаться нет силы и бросить невмочь…
 
 
Шепчу: «Отпускаю, иди себе с богом.
Сегодня я вместо тебя часовой.»
И плачутся мысли мои за порогом,
Растоплены, вспороты мнимой весной…
 

Мне бы спеть, да нет гитары

 
Мне бы спеть, да нет гитары,
Беззаботна, как луна.
И кружат неспешно пары,
Только я стою одна.
 
 
Не весёлый и не грустный —
Так…, заезженный мотив.
И качают танец люстры,
Очертания размыв.
 
 
Раскачают и отпустят,
Разгоняя волшебство,
И под вечер кроме грусти
Не оставят ничего.
 
 
Рядом шепчутся девчонки,
Повторяя имена —
Эпизод на киноплёнке
Недосмотренного сна…
 

Надежда

 
За далёким чернеющим лесом,
За кустами, что были в цвету,
Под тенистым еловым навесом
Я под вечер поляну найду —
 
 
Где ленивое, сонное лето
Осыпало с цветов лепестки,
Где по самому краю рассвета
Танцевали легко мотыльки,
 
 
Где под утро от счастья и неги
Замирала короткая ночь,
Где искусно плели обереги
Васильки, обещая помочь.
 
 
Но сбивалась, петляя, дорога,
Приближая холодный закат —
Не представится раза другого
И уже не вернуться назад…
 

Не возвращайтесь

 
Не возвращайтесь к старым берегам.
Вас там не ждут. Минувший вечер тенью
Мелькнёт меж равнодушием и ленью.
Не возвращайтесь к старым берегам…
 
 
Не разводите жертвенный костёр.
Чужую душу, не согреет пламя,
И символически не тронет память.
Не разводите жертвенный костёр.
 
 
Пусть фотографии хранят тепло,
Им не страшны любви метаморфозы,
И от забвения спасайтесь прозой.
Пусть фотографии хранят тепло.
 
 
Что было дорого вернётся сном —
Знакомые мелодии и лица.
Но жизни перевёрнута страница.
Что было дорого вернётся сном…
 

Несбывшийся лирик

 
«Вспомню жалкую школьную форму
И святые, до дрожи, мечты.»
 

Татьяна Бек

 
Так рождались стихи впопыхах,
Не успев опериться, обсохнуть.
С детства мой подсознательный страх —
Мне успеть бы сказать, не оглохнуть,
По указке выдерживать строй,
Ранним утром выглаживать галстук,
Быть не первой, не пятой – «седьмой»,
Вечно лишней, во всём виноватой.
Нету сил оглянуться назад,
Только тянут подспудные гири.
…………………………
Век двадцатый, живой экспонат —
Прирождённый несбывшийся лирик…
 

Ночью

 
Навалом вздымаются книги,
Загнулся свечи фитилёк.
Не комната – сумрачный флигель,
Компьютер – тетрадный листок.
 
 
И буквы лежат вензелями,
И шепчут о чём-то впотьмах.
И тень на стене от рояля —
Волчица на тонких ногах.
 
 
А вьюга призывною стаей
Всю ночь осаждает окно.
Я стих с монитора читаю.
Представьте, и мне всё равно:
 
 
Что снег черепицу обрушит,
Мой дом, и часы на стене
Разверзнут холодную душу,
И вздрогнет кукушка во сне.
 

Одуванчиковое

 
От ханжества, от схимы чуждых слов
Бежать, лететь, не ведая дороги.
В белёную неряшливость садов,
С восторженностью втаптываю ноги.
 
 
И по крахмальным шторкам лепестков
Скрипят шаги, их звук всё дальше, дальше —
Уносит несравненности покров,
Не зная фальши…
 

Оттого и сны взъерошены

 
Оттого и сны взъерошены,
Наступают на слова,
Что лежишь, как на горошине
И отдельно голова
Варит ведовское варево,
Знай, секреты собирай.
Птицы фраз растают в мареве,
Улетят в привольный край.
Пересинены, прикормлены,
Рвут сплетённые силки…
Кыш, на все четыре стороны —
Только перья да клочки
Топчут каменные вороны…
 

Песня

 
Мне хотелось посерьёзнее
эту песню дописать,
 
 
А она лилась берёзовее
И кленовее опять…
 
 
Да и надо ли печалиться
у извилистой реки,
 
 
Если песня переплавится
В пароходные гудки,
 
 
Взмоет птицей-пересмешником
За лихие облака,
 
 
А пока сидит и тешится,
Улыбается, пока.
 
 
И мотив её задумчивый
Удивительно родной,
 
 
Как пластиночки прокручивает
И меняет по одной…
 

Полночь

 
…а ночь не приносит покоя
И крутит немое кино,
 
 
Стараясь задеть за больное,
Как будто ей право дано:
 
 
Хозяйничать в мире бессонном,
Швыряться обрывками фраз.
 
 
Пугать, в одеянии тёмном,
Не пряча насмешливых глаз:
 
 
«Глядите, какая Фемида!
Я всех по шесткам рассажу».
 
 
Накрасится цветом индиго
И вылетит
Ведьмой
В трубу…
 

Послесловие

 
На границе небылиц,
на границе фраз оседлых
тьма пролистанных страниц
прошуршала, облетела…
и осталась в забытьи
дотлевать бумажной пылью.
Прежде – лёгкие ладьи,
никогда не станут былью.
И в зашторенном окне
не ищи былого света,
не ищи на стороне
эпохального сюжета…
Где-то возит почтальон
неотправленные письма,
в этих письмах только мысли
тех, кто словом окрылён…
 

Поэтка

 
Да разве я стихи писала,
Когда фонарь грозил клюкой.
Да разве я покой искала
В словах струящихся рекой.
 
 
Зачем мне средство от ангины,
Зачем мне средство от хандры,
Но донимает писанина,
Как донимают комары.
 
 
Да разве ветер мне помеха,
Когда на зонтике – в полёт,
Когда манит окна прореха,
Тут и лекарство не спасёт…
 

Просьба

 
Отведите, отведите, жарким полднем в хладный лес,
Утешеньем назовите пышной зелени навес
И заботу не лелейте – здесь забуду слово «край» —
Здесь тростник настроит флейту, отворит ворота в рай.
 
 
Не шумите, не шумите, не пугайте райских птиц,
Тихой поступью идите, не скрывая добрых лиц —
Всем воздастся по крупице и откроют тайники —
Здесь небесный свет струится у божественной реки.
 

Пустые слова

 
Да кто я такая, себя излагаю —
По капле, по строчке.
По самому краю
Пройду, не задену приятной беседы,
Мой путь слишком прост, а другой мне неведом…
Во след не качнётся, сгорая, рябина
И не затрепещет, волнуясь, осина —
Да кто я такая, себя излагаю —
Что старый знакомый меня не узнает.
И будет смеяться, недоумевая, —
Кто это такая?
Стихами, словами пестрит покрывало,
Подхвачено ветром, и этого – мало.
Слова, будто листья кружат, опадая…
Да кто я такая!
 

Родня

 
Какое-то странное слово – родня…
Вот метки на платья нашиты зигзагом,
Как будто на смену отдали меня,
И шествовать надо заученным шагом
 
 
В строю из таких же, как я сорванцов.
В три горла орать пионерские песни.
Подкладывать в гнёзда упавших птенцов,
А их не хотят принимать, хоть ты тресни.
 
 
В хранилище утром стоять, не стыдясь,
И полку найти, где лежат чемоданы.
Почувствовать с домом незримую связь:
И запах родной, и присутствие мамы.
 
 
Что память хранит, по прошествии лет?
Размытые в письмах, от слёз заморочки,
Разбитые пятки худых сандалет,
Конфеты, на случай, в газетном кулёчке.
Какое-то странное слово – родня…
 

Сама с собой

 
…а как же все эти люди —
их лица добры и светлы,
закроется дверь и не будет…
А вдоль полисада полынь
 
 
распустит седые космы,
белёсой качнет головой…
Какой сиротливый набросок,
сюжет неприглядный какой!
 
 
О чём ты? Смотри, светает,
синица-проныра свистит.
Ах, лестница слишком крутая —
а кто-то тревожно звонит…
 

Странная

 
Ну так нельзя, серьёзней надо…
Вот вышла женщина из сада,
Несёт дырявую корзину,
А сторож-дед толкает в спину:
«Ты на чужой-то каравай
С охотой рот не разевай!»
И слов безумное стаккато,
Но промолчала виновато…
…и сада нет, и век другой,
Но странный образ правит мной.
 

Ты не читай стихов моих

 
Ты не читай стихов моих —
Счастливые в тетрадь не пишут,
И подпирает неба крышу
Ещё невысказанный стих.
 
 
Ещё несёт потоком дней
Его усталую усмешку,
Но с каждым выдохом верней —
Успеть, сказать, довольно мешкать!
 
 
Успеть за словом, за строкой
Увидеть то, что всем не видно.
Не снится, что-то, мне покой,
И быть не понятой – обидно.
 
 
Обидно – глупое словцо,
А лучше – «не по Сеньке шапка»!
Когда сажаешь деревцо,
Не бойся, что слетела шляпка…
 

Уйти

 
Уйти в себя, уйти до лета
Или уехать в тишь да гладь,
Забыть про то, забыть про это,
Себя по капле наверстать,
Блеснуть мороженным на солнце,
Взорваться «тыщей» пузырьков,
Испитых дней своих до донца,
В конце-концов…
В конце-концов…
Забыть вопрос – «что люди скажут»
И в океане с головой
Смотреть подводные пейзажи
Сама с собой…
Сама с собой…
 

Чайка

 
Оближет волна песок,
Горячие камни.
А чаек полёт высок
И я буду крайней —
Я буду одной из них
И хищницей моря.
Сорвётся гортанный стих
Как парус проворен.
И если захватит вдруг
Поток восходящий,
Замкнется за мною круг
Из крыл настоящих.
Я знаю, настанет срок,
На гомон прощальный,
А чаек полёт высок
И я буду крайней…
 

Что нарисует художник

 
Что нарисует художник?
По-летнему сняв башмаки,
В зелёный прямой подорожник
Закинет кривой треножник —
Под голову кулаки.
 
 
С небом поссорились ветки,
И Солнца торжественный шар
Гоняют, со свистом, ракетки,
Бренчат рассыпаясь монетки —
Их собирает клошар…
 
 
…
 
 
По белому – голубая,
Зелёная – станет листком,
Мелькает стрижиная стая,
Где туча скользит дождевая
Пуховым платком…
 

Что отмерено, то и сбудется

 
Всё забытое отболевшее,
Как копытами на яру.
Мне не быть святой, кану грешною
И грехи с собой заберу.
 
 
И на камушках, на тропиночке
Не останется и следа.
Где ты, жизнь моя – под косыночкой
Прядей снежная череда.
 
 
Что отмерено, то и сбудется,
А не сбудется – не беда.
 
 
Хрупкий месяц с рекой целуется
Покатилась в ладонь звезда…
 

Элегия

 
«И умолк ямщик
Кони ехали,
А в степи глухой
Бури плакали.»
 
 
Слишком поздно,
Рассыпались звёзды —
Не собрать ни одной.
Мне бы раньше…
Остатки подкрашу
Неумелой рукой.
 
 
Ночь – в рогозы…
Становятся прозой,
Не поются стихи.
Мне б гитару,
Романсово-старый
Позабытый мотив.
 
 
Зарыдает…
Подруга былая,
Остановится миг —
Степь да кони,
Звонят колокольни,
Умирает Ямщик…
 

Эпилог

 
Не прозрачно, не хрустально —
просто-вылепленный слог —
я пишу горизонтально,
приближая эпилог.
 
 
Только что-то не спокойно,
видно, нынче не с руки,
дописать стихи достойно —
от строки и до строки.
 
 
Задержусь на полуслове
и увижу – на Луне
лунный мальчик хмурит брови
и подмигивает мне…
 

Эскиз

 
Окно зашторенное небом,
и черепичные ломти
впитали солнечную небыль,
и пришлый ангел во плоти
резвился на краю бассейна,
развесив крылья на забор,
и перья плавились кисейно,
и бугенвиллеи узор,
казалось плыл с другой планеты,
цвета зашкаливали грань.
…он обсыхал на парапете,
и пил вино в такую рань.
Ладони бережного лета
едва скользили по нему,
он тихо пел, слагал куплеты,
не сознавая, почему…
 

Я вовсе не поэт

 
Я вовсе не поэт, не праведный отшельник.
Но мысли, иногда, уводят далеко —
Там буду я гулять в ближайший понедельник,
Когда в забытый сад прольётся молоко.
Перебирая сны, щекочут нос травинки,
Кузнечиковых ног запутались следы,
В туманном дежавю стою посерединке
И собираю слов незрелые плоды.
Отчаянно малы зелёные комочки,
Их тяжко собирать, теряются в листве,
/Нашедшие приют в моей последней строчке/,
Покоя не дают нескладной голове…
 

Часть 2. Превратности любви

Вспоминательное

 
Боюсь навязчивости слов,
Меня окликнут – не услышу.
От тех дерев, от тех лесов,
Что подпирают неба крышу
Бегу по скользкости травы,
Ловлю репейник рукавами,
Не поднимая головы,
Ступая мокрыми ногами
На деревянные мостки.
 
 
Река качает лепестки —
Тончайший запах водных лилий…
Ты помнишь,
Как его любили?
Как были ночи коротки?
 

Девчонка

 
«Я гляжу ей вслед:
Ничего в ней нет.
А я все гляжу,
Глаз не отвожу…»
 

Л. И. Ошанин

 
Было жарко, по-летнему звонко
И крутили пластинку «сто лет»:
Будто кто-то влюбился в девчонку
И глядит ей задумчиво вслед.
И казалось мечтою заветной:
На исходе июльского дня
Затеряться в толпе, неприметной,
И тогда ты заметишь меня…
Этой девочки нет и в помине,
А пластинку сменил интернет.
 
 
Солнце, лето… нет чувства наивней,
Что ты смотришь задумчиво вслед…
 

И останется с носом промокший февраль

 
Звездный вечер накинет прохладную шаль,
Море глянцем блеснет вдалеке…
Ничего из прошедшего нынче не жаль,
Отпущу без обид, налегке.
Упорхну, отложу суету и печаль
На потом, на отсроченный день,
И останется с «носом» промокший февраль
И московской толпы канитель…
 

Как это было

 
Как это было, где это было…
Помню – летела, помню – любила.
Крылья по ветру, мысли вразнос,
Кудри крутила, пудрила нос.
Как это было, с кем это было…
Солнце заботливо небо умыло,
Запах сиреневый дразнит упрямо,
Туфли с собой, /чтоб не видела мама/.
Пяток не чуя, зонтик под мышкой,
/Ждёт у подъезда с билетами Мишка/,
Счастливы, дерзки, шагаем в кино.
Может, придумала? – Было давно…
 

Ноктюрн

 
Когда настанет час Быка,
Сверчок отложит скрипку,
Укроют небо облака,
Своей периной зыбкой,
Присядут тени на крыльцо
И в ожиданьи утра,
Луны прозрачное лицо
В туманном перламутре
Склонится грустно надо мной
И, сна не растревожив,
Покинет тёмное окно —
Мы чем-то с ней похожи…
 

Ночная птица

 
Ночная птица прокричит и не отпустит,
И перепрятаны ключи от давней грусти,
Но возвращаюсь в сотый раз, как в сон под утро,
Где я тонула – ты не спас – забыл… как будто…
И снова прячу я ключи от давней грусти,
Ночная птица замолчит, но не отпустит.
И мне наверно повезло, ведь я услышу,
Как ночь расправила крыло, взлетев на крышу.
 

Однажды вечером

Мужу

 
Из букв слова, из слов ручей,
И драмы нет, и только вечер
Идёт по Невскому – ничей,
Как Челентано безупречен.
Сметаю в кучу дребедень,
А следом – тень голодной кошкой.
Горчит сердечная сирень
Однажды в мае под окошком.
А помнишь: лето, знойный Рим,
И жизнь к ступеням Пантеона,
И мы, как ангелы парим
Без притяжения Ньютона.
И всё же – май. Берёт разбег:
И много лет, и много вёсен…
…и человек, как человек —
Ужасно мил, но так несносен…
 

Оставлю немножко

 
Оставлю немножко:
соленые брызги, смеющийся рот
и все повторится
в какой-нибудь жизни, в какой-нибудь год,
и солнце раскроет
ракушечьи створки весеннего дня,
и ты прочитаешь
от корки до корки, земную меня.
 

Перевязаны тонкой ленточкой

 
Перевязаны тонкой ленточкой —
И духами, какой пустяк,
Пахнут, исподволь, письма девочки
И не выдохнутся никак.
В них дожди не флиртуют с лужами,
А снежинки, какой пустяк,
Ладят бережно чудо-кружево,
На ушанки и грудь зевак,
Стонет майской пургой черёмуха…
Ах, девчонка, какой пустяк,
Безоглядно влюбилась в олуха
 
 
И не выскажется никак.
 

Предвкушение

 
Любой пустяк, любая малость —
И в горле окислялся ком.
Ничто еще не рифмовалось,
Но морем пахло и песком.
 

Гарри Гордон «Предвкушение»

 
Нарисую парусник в штрихах,
Это не гордыня, не величье,
Но стучится клювиком, по-птичьи,
Сердце, как зарянка в лопухах.
И тогда держи его, держи —
Нет ему, родимому, покоя —
Полетит на исповедь прибоя,
Медленно считая этажи…
 

Сердце к сердцу катится

 
«Мать из хаты за водой,
А в окно – дружочек:
Голубочек голубой,
Сизый голубочек.»
 

Марина Цветаева

 
Сердце к сердцу катится.
Где же моё платьице,
Где мои ботиночки —
Счастье на картиночке…
 
 
Нежность к другу хрупкая.
Голубь за голубкою
Семенит…, милуется —
Не тебе я спутница…
 
 
День за днём, по зернышку
Соберу на донышке,
Не уйти – распутица.
Помоги, Заступница!
 

Это ветер и только

 
Мы спокойны, забыли о ссоре,
И довольны друг другом вполне,
Но никак не уляжется море,
Поднимает раздор на волне.
 
 
Неуёмною страстью ликует,
К небу тянется множеством крыл,
И разбиться о скалы рискует,
Подчиняясь восторгу ветрил.
 
 
Прошепчу: «Это ветер и только,
Обещали на завтра тепло…»
И взлетает порывисто чёлка,
И уже от души отлегло.
 

Этюд

 
О чём вы, люди?
Жизнь вечностью не будет
И счастия на блюде
Вам здесь не поднесут —
За ним шагать устало,
А если перепало,
Закройте «Книгу жалоб»,
И ангелы вздохнут:
– Один пристроен…
– Их сразу стало Двое!
– Берут в ладони
Божественный этюд.»
 

Часть 3. Память

Август

 
Вот так: приходит не спросив,
Как старый ностальгический мотив,
Уколом в сердце растревожив память.
Как раньше, в день рожденья мамин,
Всех не сумеет примирить —
Почти забыты ваши лица,
Но август всё-таки случится,
И никогда… нас не простит.
 

Детство звонким мячиком укатится

 
«О, как быстро сменяются годы:
И метели, и талые воды,
И – позднее – крапива и мята…
– Ты во всем, ты во всем виновата.»
 

Татьяна Бек

 
Детство звонким мячиком укатится —
Не успеешь, скроется из глаз…
Ты стоишь в простом цветастом платьице
Без высокомерий и прикрас.
 
 
Яблочком по блюдечку пускается
И Хранитель за твоим плечом —
Письмецо уже лежит и мается,
Склеено горячим сургучом.
 
 
И читать его и перечитывать,
(В путь обратный пятятся часы),
Как живую летопись пролистывать,
Взваливать на совести весы.
 
 
Где же вы, родные незабвенные,
Где же ваши правила внахлёст?
И святая правда совершенная,
Бороздой от мельничных колёс…
 

И пришла и смотрела внимательно

 
И пришла… и смотрела внимательно
Из-за мутной преграды стекла,
Поняла, что должна обязательно
Осторожнее быть – не смогла…
Облачившись в платок неожиданный,
А беретку носила всегда,
Ты как ангел неслышный, но видимый,
В вещий сон заглянула тогда.
Я потом вспоминала нечаянно,
Этот взгляд, не мигающих глаз.
Безусловной заботой, прикаянной,
Ты давала оттуда наказ.
 

Мой старый дом

 
Так и жили… Во дворе верёвки,
Флагами колышется бельё.
Руки разогретые в сноровке,
Кажется, одним движеньем ловким
Соберут простынок громадьё.
 
 
С дружеским участием рябина
Гроздьями стучала по стеклу.
Незаметно жизни половина
Пролетела стайкой воробьиной,
И вослед – воздушный поцелуй.
 
 
Старый дом исчез за перекрёстком,
Растворился в снисхожденьи лет.
Как ты поживаешь, друг неброский?
Соберу под сердцем отголоски —
Немудрёной песенки куплет…