Текст книги "Рождественские истории дедушки Суарри"

– Будто тебя ударили по голове мятным леденцом, а потом прокатили сразу на всех каруселях Городского сада?

– Да, вроде того! – часто заморгала Дафна.

– Кажется, мы сделались невидимыми… И ты проявилась первой. Я следом, – попытался объяснить Флюгер.

– Как это произошло?

– Я не уверен, но как только Гельдъегер сломал дверь, я испугался и случайно ударил копытом о раковину, она зазвенела и вся налилась морским цветом, ну а дальше – «мятный леденец и карусели…»

– Выходит, она не просто волшебная. А невероятно волшебная, сильнейшая. Боже мой! Сколько всего она умеет… Но мне необходимо вернуть её обратно морю.

– Её хозяин – море?

– Думаю, так. А её хранитель – некий…мифический дельфиний царь. Я хотела расспросить о нём Теоса Кима, но мне так и не удалось вновь увидеть его…

– Расспрашивать царя о царе? Да это невежество! – воскликнул конь, но тут же затих, вспомнив, что Гельдъегер ещё рядом.

– Царя о царе? – переспросила Дафна.

– Теос Кима – он и есть царь дельфинов! Или существует ещё какой-то царь? – смутился Флюгер.

– Кто, кто, кто Теос Кима? Царь дельфинов? – пробормотала Дафна и припав к Флюгеру, вытаращила глаза, – Кто тебе это сказал?

– Мать родила меня в воде… Это тебе уже известно, – напомнил Флюгер, – У берегов красногорной земли. Мимо проплывали дельфины. Следили за покоем ночных кораблей. И вот один дельфин, огромный, словно синий кит, остановился. Приблизился к моей матери, и сказал, будто благословляет рождённого в воде, то есть – меня. Что отныне вода станет моим спасением, в ней же обрету я великую славу. Мать спросила, с кем имеет честь говорить? Дельфин представился: «Теос Кима, царь синих дельфинов, страж бирюзовых вод». Вот и вся история.

– Этого не может быть… Получается, что я лично знакома с царём? – удивилась Дафна, – Но почему же он мне об этом ничего не говорил? Да и я дурёха! Сама могла догадаться… Он и правда, похож на царя, только корону не носит…

– Настоящему царю корона лишь мешает, – вымолвил Флюгер и вдруг как навострит уши, – О, Гельдъегер уходит! Может, ещё раз копытцем по раковине? Да и испаримся?

– Нет, думаю, во второй раз он в сарай не сунется…

Дафна была права. Гельдъегер дуто громко распрощался с Миррой. Приказал своим коням, гнать на ярмарку. И те, словно обезумевшие, рванули прочь.

– Ух, кажется, сегодня нам крупно повезло! – выдохнула Дафна, – Гельдъегер ничего не заметил, можно преспокойненько наряжать ёлку! Флюгер, а давай, и ты вместе с нами? Я с мамой договорюсь…

– Ты иди, а я здесь побуду. Раковину твою ещё поизучаю! Занятная вещица. Но думается мне, всё-таки нужно вернуть её хозяину… Да поскорее.

– Боюсь, это будет непросто, – загрустила Дафна, – Мама теперь пристально следит за каждым моим шагом. А картина…ну, морская, та, что у нас дома…

– Понял, понял…

– Её словно подменили. Шепчу на неё, шепчу, а она не оживает.

– А чего шепчешь? – спросил Флюгер.

– Прошу о встрече с Теосом Кима. Хочу отдать ему раковину… А ещё хочу вновь увидеть Хрису и Софоклоса, – призналась Дафна.

– Это ещё кто?

– Не поверишь, кажется, это мои бабушка и дедушка.

Флюгер, задумчиво пожевал губами, и прихватил немного сена. То пришлось ему по вкусу, и Дафна поняла, что на этом их разговор окончен. Она уже подошла к двери, как вдруг Флюгер сказал:

– Вот ты всё просишь, просишь… А ты возьми и наоборот – предложи.

– Кому? Морю? Но что я могу ему предложить? Оно же такое…могучее! – пожала плечами Дафна.

– Порой, даже могучие нуждаются в помощи, – ответил Флюгер и вновь вернулся к сену.

А Дафна вернулась домой, где её ждала великолепная, высокая, душистая рождественская ёлка, а ещё: Сальвадор, Марлен, Алифья и тысяча вопросов от Мирры.

– Куда ты запропастилась? В сарае тебя не было? Вы, что же, ускакали в поля? Нога у Флюгера больше не болит? Почему ты меня вновь ни о чём не предупредила?

– Мамочка, мы с Флюгером сначала испарились. А потом появились вновь! – спокойно ответила Дафна.

– Куда? Куда вы испарились? – не отставала Мирра.

– Сама не знаю. Раз и всё! Южный ветер действует на нашего Флюгера ободряюще, – честно сказала Дафна. Она уже давно решила, что на все вопросы матери будет отвечать честно. А зачем что-то придумывать, если Мирра одинаково не верит ни в правду ни в ложь, – А давай наряжать ёлку, – предложила Дафна, светясь от радости и предвкушения, что скоро в их доме всё заблестит и засверкает зелёными, красными и жёлтыми огоньками.

До Рождества оставалось дня три. Дом Илиади светился чистотой. Заброшенный мольберт Мирры совсем ожил, и запестрил набросками будущих картин, скрипучий пол скрылся под ворсистым ковром из лавки господина Тёппича, огонь в камине пережёвывал белые поленья, окна хвастали свежими кружевными занавесками и бордовыми портьерами с зимним узором. Сальвадор учился рисовать маслянистыми обломками пастэли. Марлен увлеклась французским языком, а Алифья собрала из водных пузырьков свою собственную рождественскую ёлку и теперь боялась даже вздохнуть, чтобы та случайно не растворилась.

В глубине души Дафна даже благодарила мать за то, что та устроила ей такой «зимний домашний арест». Она наслаждалась каждым часом, проведённым в уютных стенах в компании трудолюбивого старика-камина. А мятный чай с шоколадными конфетами лишь прибавлял ей праздничного настроения. Что скрывать? На школьный бал Дафна и не собиралась, а уж учиться со склочными одноклассницами ей не хотелось и подавно. И пускай Мирра отныне следила за каждым её шагом, зато у Дафны был полный дом новый друзей и море. Да ещё целая ёлка не загаданных желаний.

– Мамочка! А где же игрушки? – спросила Дафна, пытаясь отыскать в кладовой красную картонную коробку с ёлочными шарами.

– На самой верхней полке! Осторожно, ничего не урони там, – ответила Мирра и оглядев ёлку поняла, что Гельдъегер был прав. Чтобы дотянуться до верхушки, понадобится лестница, – Ох, какая же ты красивая, – сказала она, поглаживая колючие еловые ветки.

– А вот и коробка! – подскочив к матери воскликнула Дафна.

– Ой, напугала! – вздрогнула Мирра, – Ну, давай, поглядим, что там у нас есть?

– Шары, шары, шары. Заяц! Белка! Серый слон, – затараторила Дафна, – Ещё заяц, только с барабаном. Он из чего, мамочка?

– Папье маше! Волк, овечки… А вот и ангелочки, – обрадовалась Мирра, словно сама увидела все эти игрушки в первый раз, – Златокрылый, снежнокрылый и с арфой.

– Трубадур и свинопас! Мамочка, а из чего сделан этот свинопас? Сколько смотрю, а не понимаю, – спросила Дафна, разглядывая блестящую игрушку с гладкими голубоватыми боками.

– Думаю, из камня. Возможно, из халцедона! Только хорошенечко обточенного. Человеком или водой, – предположила Мирра.

– Водой?

– Ну, да. Вода и камень точит. Не слышала разве? – улыбнулась мать.

– Наряжайте шарами! – вдруг вмешалась в разговор Алифья, – Шаров вам мало что ли? Что за зоопарк? Зайчики, овечки, белочки…

– Не ворчи, Алифья! – рассмеялась Дафна, – Чем тебе игрушки не нравятся?

– Шарами, говорю, украшайте! Они, вон, деревянные. Точно не разобьются. Кто это вообще придумал, стекляшками ёлку украшать? Опасно и непрактично.

– Зануда, – прошептала Дафна, – Зато стеклянные игрушки – красивые!

– И бьются! – повторила Алифья, – Хвостом чую, ничего хорошего из этого украшательства не выйдет.

– Что же ты предлагаешь, ёлку без игрушек оставить? – вытаращила глаза Дафна.

– Да ну вас! – обиделась рыбка, – Но знайте, я предупредила!

– Это предсказание? – улыбнулась Мирра.

– Вроде того, – кивнула рыбка, – Чешуёй чую, что Дафна что-нибудь да разобьёт.

– Ну, это не страшно. Подметём! Метла-то у нас есть, – отмахнулась Дафна.

– Метла здесь не поможет… – вздохнула Алифья и закрыла глаза, – Вижу, как реки просят о помощи. Вижу великий шторм, дельфинов в алмазных доспехах, и тебя, Дафна, я тоже вижу… Только хвост у тебя вместо ног, да плавники вместо рук огромные… И шумно-шумно-шумно! Всё бурлит… Реки бегут, но… Ах! – вскрикнув, Алифья схватилась за голову и упала на дно аквариума.

Дафна и Мирра растерялись.

– Алифья, что с тобой? Тебе дурно? – подбежала к аквариуму Дафна, – Может: печенья, цитрус или червячка?

– Дурнее не бывает… – слабо ответила Алифья, – Сама не пойму, что значит это видение. Но предупреждаю…

– Хорошо! Мы не станем наряжать ёлку стеклянными игрушками и даже шарами! – пообещала Мирра и внимательно оглядела свою дочь, – Какие ещё плавники? Какой хвост? Ребёнок, как ребёнок. Ох, с вами можно с ума сойти. Давайте обедать, а уж после, с новыми силами примемся за ёлку.

Все согласились. Обед пришёлся на лютую вьюгу. За окнами так побелело, что ничего: ни двора, ни дороги, ни берега Лана, невозможно было разглядеть. «Чудесное время для домашних посиделок в компании газет, печатной машинки да чашечки пряного какао» – сказал бы какой-нибудь старый писатель. В такие дни частенько кажется, что и огонь в камине светит ярче, и постельные подушки стали мягче, а все суетные звуки вдруг спряталась в невидимой коробке и уснули. Лишь вьюга всё напевала свою излюбленную песню, где восхваляла саму себя и желтоглазую королевну зиму.

Дафна наполнила свою миску горячей фасолью. И отломив кусочек пышного христопсомо, пожелала:

– Ангела за трапезой.⁴⁴

– Незримо предстоит, – ответила Мирра. И усадила рядом с собою проголодавшегося Сальвадора, – А тебе, орехи и семечки. Не хватай!

Обедали молча. Однако все вокруг: кружевные занавески, огонь в камине, деревянный пол и даже гостья-ёлка знали, что и Дафна и Мирра, и Марлен и Сальвадор в эти секунды думают о видении Алифьи. Алифья тоже думала, но ещё тише. Чтобы не испугаться своих же мыслей.

Вдруг в дверь постучали. Дафна вздрогнула.

– Кто бы это мог быть в такую вьюгу? – удивилась Мирра, и осторожно открыла, – Флюгер? Господи, ничего не видать, так метёт! Заходи, заходи же.

Флюгер весь в снежных крошках, чихая и фыркая вошёл в дом. И заставил и без того скрипучий пол, заскулить под его полукаменными копытами. В зубах он держал светозарную раковину.

– Дружище, что привело тебя? – встревожилась Дафна, – И зачем, зачем ты принёс её? – и она кивнула на раковину.

– Морская раковина? Откуда она в нашем сарае? – закатила глаза Мирра.

– Я вдруг почувствовал, что должен прийти, – сказал конь, – Погляди, она истекает солёной водой. Всё равно, что плачет. Возьмите же её.

И правда. По всей раковине от завитков до канальца струилась бирюзовая влага.

– Кажется, она скучает по морю… – предположил Флюгер.

– Говорю же, мне нужно было вернуть её! Ах! – воскликнула Дафна.

– Мне вновь никто ничего не объяснит? – спросила Мирра, – Тогда отнесите вашу раковину в…раковину. Пусть там пока полежит. Здесь она точно всё затопит… Хотя, погодите-ка! – оживилась Мирра. Взяла раковину и поднесла её к стене с дремлющим морем.

– Что ты делаешь? – спросила Дафна.

– Возвращаю её морю, – невозмутимо ответила Мирра. И положила раковину возле картины. Но та и не думала оживать. Волны и пена ничуть не встревожились. Каждый блик, каждая капелька бирюзовой воды оставались на своём месте. Но вот раковина, она вдруг перестала слезоточить! Мирра замерла в ожидании ещё какого-нибудь чуда, но так и не дождавшись, сказала:

– Ребёнок, оторванный от материнской груди, ведёт себя также. Но стоит матери взять кроху на руки, как тот вмиг перестаёт плакать… Удивительно, море-то у нас не настоящее. А раковина, как приблизившись к нему, так вмиг и успокоилась!

– Настоящее, – пролепетала Дафна, – Упрямое только. Но настоящее.

– Можно я здесь побуду? – вдруг напомнил о себе Флюгер, – Что-то на душе неспокойно, – Ветер по-прежнему южный. Борется с северным, правда. Но не ровен час – победит!

– Оставайся, – согласилась Мирра, – Христопсомо хочешь? Кусай, да давайте уже и ёлку украшать!

– Я могу! – кивнул конь, – Мишуру могу подавать.

Итак, Дафна выбрала самые небьющиеся игрушки (деревянные, да те, что из папье-маше и пластмассы) и раздала их матери, Флюгеру и Сальвадору. А стеклянные шары, хоть и были они прекрасны, словно ночные звёзды, отправились обратно в кладовку.

Марлен набрала полные крылья корицы, и взлетев к самому потолку, рассыпала ароматную пыль над еловыми ветками. Воздух стал сладким, бодрящим и Марлен с чувством выполненного подвига улетучилась.

Алифья старалась всё держать под контролем. Советовала, куда повесить серебристую, а куда золотистую мишуру. Велела поменять местами ангелов и зайцев, объяснив, что зайцам всё равно, где бить в барабаны, а ангелам лучше петь свои песни по всей еловой окружности.

– Ох, верхушка у нас какая-то куция! Надо исправить, – хмыкнула Дафна, – Давайте-ка лестницу. У меня тут ежата и голубка – эти игрушки последние, или ещё остались?

– Парочка! Вот, свинопаса захвати и звёздочку! – сказала Мирра.

– Ну, я наверх, а вы мне подавайте! – скомандовала Дафна, – Ух, какая она кривоногая, лестница-то ваша!

И она, словно мартышка-попрыгунья, вскарабкалась по деревянной стремянке под самый потолок. Сначала украсила ёлочную верхушку сверкающей звездой, затем нашла место и всем остальным. Но вот когда дело дошло до свинопаса, девочка растерялась. Он будто-то бы был лишним. Дафна спросила:

– Мамочка, а его куда?

Мирра задумалась, а Алифья твёрдо сказала:

– Там он лишний. Вовсе не вешай…

Дафна легко согласилась с рыбкой, и уже хотела попросить у игрушки прощения за то, что той не досталось места на ёлке, как внезапно заметила такое, чему прежде не придала бы значения. Свинопас не просто держал на руках поросёнка, а будто спасал его от беспощадной бури. Лицо у спасителя перекосило страшной гримасой, а вот руки… Это были не просто руки, больше они походили на стволы гигантских деревьев. Толстые, бугристые и не человеческие.

– Мамочка, откуда у нас эта игрушка? – дрожащим голосом спросила Дафна, ожидая любого, даже самого непредсказуемого ответа.

– Когда-то я нашла её на берегу моря, – с лёгкостью вспомнила Мирра, – Тогда, после шторма, море много чего на берег вынесло. Ну, и её. Забавная, правда? Думаю, её могли потерять какие-нибудь путешественники, или пираты. Я назвала эту фигурку «свинопас» потому, что… ну, сама погляди: мужичонка да свинка. Правда, страшненькие оба. Но не валяться же им на берегу в одиночестве!

– Мужичонка да…свинка, – шёпотом повторила Дафна. И снова уставилась на игрушку. И вот тут она увидела на животе свинопаса, хорошенько прикрытом его свиньёй, какую-то ёмкость. Таких не бывает в человеческом теле. Внутри ёмкости что-то шевелилось. Еле заметно, – Рыбы. Это же рыбы! – воскликнула она, – Мамочка, это не свинопас… – и тут глаза её наполнились страхом, – Это Море-е-ен…

Мирра встревоженно взглянула на дочь. Дафна поспешила спуститься с лестницы. Но тут голова её закружилась и девочка пошатнулась. Лестница, капризно скрипнув, закачалась.

– Держись! – закричала Алифья.

Дафна в ужасе схватилась за ступень, но в тот же миг упустила сверкающего «свинопаса». Игрушка просто выскользнула из её рук и с поросячьим визгом разбилась об пол. На её месте из миллиона хрупких каменных осколков возник красный, кровавый дым. Все в комнате замерли. Дым разразился громовым хохотом и стремительно метнулся к светозарной раковине. Та вновь обильно слезоточила. Но Сальвадор успел перехватить её и бросить в аквариум к мудрой Алифье. Рыбка тут же раскинула над собой светящийся электрический купол. И дымные щупальца наткнувшись на него, зашипели от боли. Тут дом задрожал от подземного скрипящего голоса:

– Ах, глупцы! Разве вы ещё не поняли? Настал мой час! Настал час Морена! Пускай сегодня я не могу прикоснуться к светозарной раковине, но стоит мне отыскать мое тело и вновь воссоединиться с ним, как все вы пожалеете, что не отдали мне раковину добровольно. Для чего она вам? Вы ведь даже не знаете, что с нею делать! Глупое дитя, – оглушительно заквакал невидимка, – Скоро ты будешь умолять, чтобы я оставил на этой земле хоть каплю воды.

– Убирайся прочь! – воскликнула Дафна.

– Я уберусь прочь, чтобы отомстить! А по пути я выпью все ручьи и реки! Ах, эти илистые дружки моря! Как же я их всех ненавижу. А на десерт я выпью и само море, – рассмеялся злодей и всколыхнув своим хохотом стены дома, разорвав занавески и потушив огонь в камине, вылетел в разбитое окно…

– Господи Иисусе… – перекрестилась Мирра, – Это был сам дьявол?

– Нет, мамочка, это был Морен.

Дафна бросилась к аквариуму. Светозарная раковина заняла пол рыбкиного дома. И Алифье пришлось поджать плавнички. И всё же, протиснувшись по стеночкам к воздуху, она сказала Дафне:

– Стоит душе Морена воссоединиться с телом, как насупит самый страшный день для всего морского. Погибнут все: рыбы, кораллы, холодные и теплые течения и даже дельфины… И мы не сумеем предупредить их об опасности. Ведь Морен уже в пути. Но мы, вернее ты, сумеешь отразить её.

– Но как? – спросила Дафна.

– Тебе нужно непременно встретиться с Теосом Кима. И не забудь взять с собой светозарную раковину.

– С кем ей нужно встретиться? – запаниковала Мирра.

Но рыбка будто бы не услышала вопроса.

– Ты предлагаешь мне биться с Мореном? Вместе с Теосом Кима? – вытаращила глаза Дафна.

– Вместе со всеми. Я, Сальвадор и Марлен. И Флюгер! Все мы отправимся с тобой. Дельфины ордена Дельты будут рады нашей помощи, – сказала Алифья.

– Кто такой этот Кима? И простите, но что вы прикажете делать мне? – растерянно спросила Мирра.

– Рисуй! – распорядилась Алифья, – Погляди на море. Оно высыхает, – и рыбка указала плавником на потускневшие краски настенной картины, – И чем ближе Морен, тем бледнее морские воды… Не дай им поблекнуть! Смело окунай кисть в воду, смешивай, воображай и рисуй! Оживляй своё море здесь. Тогда и наше станет неисчерпаемым! Делай так до тех пор, пока Дафна не вернётся домой.

– Но я её пока никуда не отпускала! Ты слышишь меня, дочь? – переполошилась Мирра.

Но Дафна уже стояла у картины. Сальвадор же по своей старой традиции махом отыскал пастушью веревку и приготовился бросать её в море. Дафна прижалась к стене всем телом и прошептала:

– Я ничего у тебя не прошу. Я знаю помощь нужна тебе! Так пусти меня в свои воды, великое море!

Картина ожила. Волны защебетали. Брызги разлетелись по всем уголкам дома. Мирра и «ахнуть», не успела, как Дафна, Сальвадор, Алифья и Марлен пропали в разбушевавшейся воде. Последним в море отправился Флюгер. Зажмурив глаза, хромая на одну ногу он бросился в дикие волны, и тут Мирра услышала его восторженное ржание:

– Так вот ты где, мой южный ветер! Я мчусь, мчусь за тобой!

VIII

Вьюга стихла. В камин вернулся огонь. Ёлка свыклась с новой мишурой. Мирра сидела у своего моря совсем одна и всё повторяла:

– Теос, Теос Кима… Нет, всё это не по настоящему…

А морские волны искоса поглядывали на художницу и ждали, когда же та возьмётся за кисти и краски. Но вот одна поблекшая волна не вытерпела, разозлилась, и из последних сил сама взяла да и подтолкнула Мирру к краскам. Да зашипела вдогонку «пш-ши-ши-пиши-пиши»! Мирра сразу и очнулась.

– Ну, хорошо, – обратилась она к палитре, – Надеюсь, краски не скоро закончатся. Бирюзовая? А впрочем, синяя! Забирайся на кисточку, – скомандовала Мирра. Одним махом поставила в свой старый патефон скрипучую пластинку с музыкой хасапико⁴⁵ и окропила стену васильковыми каплями, – Теос Кима, Теос, Теос, Тео… И вновь на носу Рождество. С чего же начать, Тео? С лёгкой ряби или молочной пены?

Тем временем Дафна со своей компанией укрощала вставшие на дыбы волны.

– Ура! Вода! Настоящая вода! И никаких тебе стеклянных стеночек! – радовалась Алифья.

– Слишком, слишком много воды… – боялся захлебнуться Флюгер.

– Воды много не бывает, – смеялась рыбка! Дафна! Дафна, ты согласна? Эй, где ты?

Сальвадор и Марлен, держались за крепкую, как морской трос, гриву Флюгера, и всё глядели по сторонам. Но Дафна исчезла. А вместе с ней и светозарная раковина.

– Не беспокойтесь, хвостом чую, она где-то рядом, – уверяла Алифья, – Вот только где, не знаю!

– Друзья, я не чувствую ног! – встревоженно воскликнул Флюгер, – Они словно чужие. Но боли-то я тоже не чувствую!

– Неужели вода и копыта точит? – расхохоталась рыбка.

– Алифья! Это не смешно! – разобиделся конь. Извернулся, чтобы взглянуть на свои ноги, а увидел вместо них длиннющий хвост, изогнутый зонтичной тростью. Хвост переливался и блестел, отражая в своих золотистых пластинах всю прелесть морских волн. Вот тут-то Флюгер испугался, – Это что за проклятье? Я теперь что, рыба?

– Дурень! Конь, он и в море – конь! Только морской. Конёк! – умилительно взвизгнула Алифья и добавила, – Погляди, какие у тебя отныне плавники! Загляденье! А эти лазурные шипы на хребте! Мечта любого воина!

– Шипы? – вытаращил глаза Флюгер.

– Шипы, шипы! – пропела летучая рыбка и жадно нырнула в самую высокую волну, захватившую северных гостей у самого солнца.

– Ух! Ну и стихия! Что может быть прекрасней? – услышали друзья знакомый девичий голос. И обернулись.

Солнечные лучи усмирили синее море. Молочная пена ещё немного пошипела – пошипела и мяукнув, растворилась в посветлевшей воде.

– Это ещё кто? – прошептал Флюгер, пытаясь разглядеть в солнечной мозаике незнакомый силуэт. Тот двигался к ним слишком быстро.

– Посторонись! – услышали друзья и рассыпались в разные стороны. У края светящегося горизонта показался острый лазурный плавник, что словно кинжал ровно и ловко рассекал синий шёлк морского плаща. И вот раздались водяные хлопки, всплеск и… резвый прыжок! В воздух поднялись салюты солёных капель. Все затаили дыхание. И обомлели. Перед ними резвился юный дельфин. Он свистел и курлыкал. Крутился в воздухе ветряным колесом и вновь возвращался в море.

– Ну и дела, ну и дела же, – растопырив жабры, заладила Алифья.

– Красиво взлетает… – вымолвил Флюгер.

– Вжжжууу! – согласилась Марлен.

– Пив-пив-пик-пик, – кивнул Сальвадор.

И тут дельфин подпрыгнул ещё разок, запасся воздухом и с плеском ушёл под воду. Через секунду он высунул свой клюв у тенистого рифа и крикнул:

– Друзья! Кажется, я родилась заново! Так разве бывает?

И все узнали в молодом дельфине Дафну. Её голос, её огромные пытливые глаза, её лёгкость и странную манеру ставить под сомнение очевидные вещи. Друзья бросились ей навстречу. И давай разглядывать дельфинёнка от хвоста до клюва. И тут Дафна сказала:

– Вы это слышите? Кажется, на дне кто-то чем-то взволнован…

– Кажется, это дельфины… – кивнула Алифья, – Нужно подобраться поближе. Все готовы к полному погружению?

А готовы были все, кроме Сальвадора. Но и ему ничего не оставалось, как согласиться. Мышонок зажмурился, набрал полную грудь тёплого воздуха и сообщил о своей готовности поднятым вверх хвостом.

– Нужно тебе скафандр придумать, – заметила Дафна, – Флюгер! А ты выглядишь потрясающе. Как нога?

– Не болит! – заржал конь. Ударил плавниками по водному шёлку и засверкав своими новенькими шипами, нырнул первым.

– Волшебство… – пропела Дафна и кинулась за ним. Ну а за ней и все остальные.

Оказавшись под водой, друзья укрылись за багровыми кораллами тенистого рифа и прислушались.

– Согласно утренней сводке морских звёзд, – важно и с расстановкой говорил «кто-то», – Морская вода не в самом лучшем состоянии.

– К нам снова приближаются суетливые мурены? – спросил «кто-то другой».

– Ох, нет, нет! Не мурены… – ответил первый.

– Тогда что? Что говорят морские звёзды?

– Они уловили запах дыма. Горящей земли. А это плохой знак, – сказал «кто-то».

Дафна выглянула из-за рифа. И увидела троицу весьма интеллигентных дельфинов. Двое говорили. А третий всё время кивал, охал и озирался. И она спряталась вновь.

– Думаю, что Теос Кима уже в курсе утренней сводки, – предположил первый дельфин.

– Дым, дым, дым… Что бы это могло значить? – захлопал плавниками второй.

– И это ещё не всё! – продолжал запугивать первый, – Сегодня утром, я проснулся от подземных толчков, еле слышных, но всё-таки, …

– Подумаешь! В наших краях бывают лёгкие землетрясения, – отмахнулся второй. А третий снова охнул.

– Лёгкие – да. Но как-бы и до тяжёлых не дошло…

Вдруг Сальвадор закашлялся. Ему не хватало земного воздуха. И друзья решили немедленно вернуться назад. Дафна уже отбила хвостом команду «вверх», как внезапно услышала:

– А ну-ка постой, дельфинионик⁴⁶! Ты, кажется, не здешний!

Дафна обернулась. За ней, вспенив течения, неслись пятеро громадных дельфинов в алмазных доспехах и шлемах с яркими гребнями из живых аспидов. Дафна испугалась, что-то в глубине её души твердило – «не останавливайся», но это «что-то» и подталкивало её к дельфинам. И тут один из них воскликнул:

– Глядите! У него на шее светозарная раковина! Это точно она! Хвост даю на отсечение!

И вот тут девочка поняла – нужно убегать, а вернее уплывать поскорее. Вряд ли незнакомые дельфины с ходу поверят, что она не украла эту раковину у моря? А напротив, хочет вернуть её Теосу Кима. И Дафна вместе с друзьями прибавила ходу. Но и дельфины не отставали. В глазах каждого из них билась цель – «любой ценой догнать незнакомого дельфинионика ».

– Они не отстанут, – запыхавшись застонала Алифья, – Нам нужно сдаться!

– А если они враги!? – нахмурилась Дафна, – Я не могу отдать раковину кому попало.

– Возможно, они знают, где искать Теоса Кима! – сказала Алифья, – Да! Обычно дельфины не встречают людей вот так. Они всегда готовы помочь! Но ты… ты же сейчас не человек! Опомнись! И у тебя на шее светозарная раковина!

– А значит, я должна хранить её, – заупрямилась девочка. И всё же приостановилась. Она с вызовом отправила своим преследователям шипящую волну, и вскрикнула, – Чего вы хотите, стражи моря?

– Кто ты такой? Или «такая»? – бросил ей в ответ сизый дельфин в самом высоком шлеме с красными змеями.

– Меня зовут Дафна! И я ищу Теоса Кима!

– Отдай светозарную раковину и убирайся туда, откуда приплыла! – ответил дельфин, – Ты – воровка! Или это сокровище тебе дал вор! Теос Кима прикажет казнить тебя.

– Теос Кима никогда никого не казнил, – вмешалась Алифья.

– Вы не смеете произносить имя нашего царя, – нахмурился дельфин, – Сегодня настали другие времена. Охрана усилена по всему морю. Границы в опасности! Мы не вправе доверять первому встречному! Или вы отдадите раковину прямо сейчас или…

– Я отдам раковину только Теосу Кима! И вы мне не указ! Я тоже не вправе доверять первым встречным, – ответила Дафна.

– Тогда приготовься драться! – бросил вызов громадный дельфин, и змеи на его шлеме яростно заклацали зубами.

– Как-то это всё неожиданно… – сказал Флюгер, но всем видом дал понять, что и он готов к битве.

– Не мешай ей, – улыбнулась Алифья и вильнула к останкам позеленевшей моряцкой лодки, – Это будет весьма интересно. Лучше отнеси подальше Сальвадора и Марлен, а то ещё в обморок попадают! – скомандовала она морскому коню.

– Таран, – окликнул громадного дельфина страж с такими мудрыми глазами, что ослепительней сапфиров сияли из под тяжелого шлема, – Погляди на этого дельфинионика. Вернее, на эту совсем юную пришелицу. Она не выстоит против опытных воинов, а вот глупостей наделать может. Давайте, лучше договоримся…

– Не время трепаться, Софос, – ответил дельфин-забияка, – Нам и царю нужна эта светозарная раковина! Как никогда раньше! Махайра, Ксифос, Лабрис! Вы со мной?

– В последний раз говорим: отдай нам священное морское сокровище! – обратился к Дафне белобокий, стройный дельфин по имени Махайра.

– А вы отберите, – бросила ему Дафна.

– Взять её! – скомандовал Таран и первым кинулся в бой.

Дафна подалась назад, смешивая воедино тёплое и холодное течения. Оглушительно засвистела, и отпружинив хвостом ловко рванула вверх. Она воспарила над водой в головокружительном сальто. А вот дельфины не успели притормозить и врезались в смешанные течения, и те мгновенно закрутили их в своей сумасшедшей воронке. С громким всплеском Дафна вернулась под воду. И ещё больше обозлившиеся стражи вновь пошли в атаку. Таран оголил клыки и цепко ухватил Дафну за правый плавник, Махайра подвильнул сбоку и больно ударил её своим острым плавником по хребту, а вёрткий Лабрис уже готовился разрубить своим хвостом ту верёвку, что держала на шее Дафны светозарную раковину. Но Дафна вывернулась и оскалившись юлою закружилась на месте, разбросав в разные стороны всю пятерку дельфинов. А когда они собрались вновь, чтобы загнать её в коралловый тупик, Дафна пошла на таран и опрокинула на хребты Лабриса и Ксифоса. Таран и Махайра вернули братьев в строй и двинулись на юного дельфина, стараясь окружить её со всех сторон. Тогда Дафна совсем разозлилась и давай просить помощи у светозарной раковины. Она ударила своими острыми зубками по крепким спиралям и раковина, издав звук, подобный клавишам ладного клавесина, сделала Дафну невидимой. Дельфины столкнулись лбами и взвыли от звенящей боли. А Дафна проявилась у золотых водорослей – целая и почти невредимая.

– Моя школа, мой приём! – заважничал Флюгер.

Измотанные и побитые дельфины переглянулись. И тут Софос сказал:

– Она становится невидимой, когда ей вздумается. А мы видны, как жемчуг на ладони… Нет смысла драться дальше. Договор – верное правило мудрого воина!

– Откуда в ней столько силы? – сплевывая свою горькую кровь, удивлялся Махайра.

– Нас пятерых, да что уж там, нас восьмерых, стражей ордена Дельты, удавалось побороть только самому Теосу Кима. И то, на дружеских олимпийских играх, – признался Лабрис.

– Софос! А ты почему не дрался? – обозлился Таран, – Это измена!

– Это мудрость, мой брат, Таран. Договор – вот настоящая сила, – улыбнулся Софос.

– Отведите меня к Теосу Кима и я обещаю, что больше никому из вас сегодня не накостыляю, – крикнула Дафна.

– Мерзкая девчонка! – буркнул Ксифос.

– Хуже не бывает… – согласился Махайра.

– Хорошо! Мы отведём тебя к царю. А вернее сопроводим. Дорогу укажет Софос. С него и спрос! – сказал Таран.

– С меня? – удивился Софос, – Обычно спрос у нас с Логоса и Кардьи! Или Элефтероса! Обычно им всё дозволено… Ну, что же. Напомни мне своё имя, славная воительница.

– Дафна! Меня зовут Дафна Илиади! А это мои друзья! – ответила девочка.

– Дафна Илиади… Так звали девочку, которой однажды удалось побывать в Жемчужном саду. Но никак не дельфина, – сказал Софос.

– Так это я и есть, – призналась Дафна.

– И это весьма, весьма странно, – кивнул Софос, – Это колдовство? Ох, немедленно! Немедленно плывём к Теосу Кима.

– Я чувствую запах дыма… – заметил Таран, – Вы плывите! А мы с Махайрой останемся.

– И я останусь, – сказал Лабрис, – Нужно вооружить и моих нерогоплитов. Вот они позабавятся, когда увидят у своего военачальника фингал под глазом.

– Нерогоплиты? Кто это? – не поняла Дафна.

– Ну, это как обычные гоплиты, только водные. Воины, солдаты. Они носят стальные доспехи. И искусно владеют одним из самых страшных видов оружия – попытался объяснить Софос.