Текст книги "Рождественские истории дедушки Суарри"

Сам Морен в бой не торопился. Он устроился на берегу уютного необитаемого островка, и тот тут же просел под тяжестью титана. В это же время мамонты поспешили выполнить его приказ. Они жадно забили ногами по морю, и опустив хоботы в воду, принялись всасывать её литрами… Морен ухмылялся до тех пор, пока первая чайка не сбросила ему на голову разъярённого аспида. Тот впился титану прямо в ухо, но не успел выпустить яд, Морен задушил змею и выбросил в море, как несчастную гусеницу. Чайки разгневались и уже все вместе скинули на врагов сотни-тысячи аспидов. Змеи кусали мамонтов и били хвостами по их косматым хребтам, душили клыкастых кротов, что прорыли в море свои лазейки – укрытия. Но земляные чудовища лишь ненадолго растерялись и замерли. Яд морских змей был для них не больше, чем укус комара для здоровенного быка. Мамонты передушили своими хоботами каждого змея и вновь двинулись вперед…

– Море убывает, – взволнованно сказал один осьминог, – Ещё немного и солнце увидит наши макушки.

Так и случилось. Мамонты яростно вспенили воду, и с неугасаемым аппетитом окунули в неё свои хоботы. Острыми бивнями они разнесли сотканную осьминогами стену и растоптали самых смелых из них.

– Вромико, твой выход, – скомандовал Морен. И кабан, выпустив пар из ноздрей, бросился в убывающую воду. За ним понеслись и его собратья. И вот только они подобно пушечным снарядам приготовились пробороздить морское дно, как вода давай пребывать, наливаться новыми красками: чистыми бирюзовыми и лазурными. Капли осьминожьей крови превратились в нежные волны и омыли раны, упавших в воду аспидов. И те с новыми силами вцепились в дереволапых мамонтов. Мамонты взвыли, а с десяток кабанов захлебнулись от свеженахлынувших волн и издав мерзкое хрюканье, пошли на дно. Испуганный Вромико еле выбрался на остров и прижался к своему удивлённому до посиневших ушей хозяину.

– Это ещё что за ерунда? – ополчился Морен, – Вода должна только убывать! А не прибывать! Вы меня слышите? – крикнул он мамонтам.

… Дафна с замершим сердцем следила за битвой. Всевидящий черепаший панцирь не скрывал не единой потери и ничего не приукрашивал. Но вот Дафна заметила чудо, что Морен только что назвал «ерундой» и воскликнула:

– Она рисует! Мама рисует море!

– А значит, нам ещё есть за что драться, – с гордостью сказала Алифья, – Погляди, сами дельфины в замешательстве!

Теос Кима и его дельфины недоумевали, как это море наполнилось новой водой. И лишь Кардья восторженно произнёс:

– Это чудо! Это добрый знак, братья!

– Что скажешь, царь? Никифора по-прежнему не в духе? – спросил Таран.

– Что я скажу… В бой, друзья! – воскликнул Теос Кима, – И да прибудут с нами священные воды!

– Да прибудут! Да прибудут! – пропели братья, и ударив хвостами по блестящим щитам, клином пошли в атаку.

Ожила и конница. Затявкали морские лисы. Оголили зубы кровожадные касатки. Засверкали бивнями твердолобые нарвалы. Волны вырвались на свободу и окатили укромный берег, где и устроился Морен. Ветер ударил в боевые барабаны так, что шерсть у кабанов встала дыбом. Солнце скрылось за створками облаков. Чайки яростно заклацали клювами. Все, все пошли в атаку!

От такого напора первая колонна мамонтов двинулась назад, к берегу. Но оказавшись в окружении полсотни касаток и нарвалов, им всё же пришлось принять бой. Гиганты старались изловить, растоптать или задушить морских стражей своими хоботами, но касатки ловко уходили от ударов, устраивая водовороты, валили мамонтов с ног, а нарвалы вонзали им в сердца свои бивни.

Но Морен не мог принять поражения. Он созвал на берег самых тяжеловесных мамонтов и приказал им больше не покидать суши.

– Врастите в землю, как скалы. Опустите ваши хоботы в воду и пейте, жадно, самозабвенно! Пейте море, пока от него не останется жалкая впадина! – проорал он.

Мамонты замкнули остров в непробиваемое кольцо. Впились бивнями в землю и бросили свои хоботы в шипящую воду. А тем временем их косматые братья вновь пошли в атаку. Морен был уверен, как только вода начнёт убывать, мамонты легко перебьют всех касаток, нарвалов и дельфинов вместе взятых.

– Мы победим… – прошептала Дафна.

– Пока силы равны, – вздохнула Алифья, – Пока у Мирры есть краска – силы равны… Как только она закончится… Ах! Я и думать боюсь об этом.

– Но дельфины приняли бой! – воскликнула Дафна.

– Теосу нужно одолеть самого Морена… А это непросто, – сказала Алифья, – Тот на земле, Теос в воде. И Никифора не даёт ему никаких гарантий. Ах, если бы вырвать у титана его сердце… Ах, если бы…

– Что если бы? – нахмурилась Дафна.

– Если бы Теос Кима мог драться одинаково хорошо и в море и на земле, то Морен был бы повержен… Но он дельфин, всего лишь дельфин, хоть и царь. Погоди-ка…

– Что с тобой, Алифья? – встрепенулась Дафна.

– Дафна Илиади! Ты же человек! – воскликнула рыбка.

– Ну, человек… вернее… была им.

– Ты человек обратившийся дельфином…по какой-то странной, неизвестной причине. Выходит в тебе, в Дафне Илиади одинаково умещаются силы земли и воды! Вдруг в твоих жилах течёт нечто такое, что даёт тебе право… Ах, – и Алифья закатила глаза, – Само море течёт в твоих жилах. О, Дафна, нам срочно нужна Никифора! Тебе нужна Никифора! – воскликнула рыбка.

– Но она же у Теоса, – смутилась Дафна. И вдруг во всевидящем панцире что-то вспыхнуло.

– О, великие предки! Что там приключилось? – задрожала рыбка.

А приключилось непоправимое. Морские стражи крепко держали оборону и беспощадно гнали к острову воинов Морена. А море тем временем торжественно пребывало. Морен разгневался. Да и решил отправиться в бой. Он ступил своими горами-ногами в воду и расправив свои ветви – руки пустил их в бурлящие волны. С диким рёвом поймал он пару касаток и удушил их. Вода хоть и разъедала его ноги, кусала его своей солью, но не могла она сломить страшного Морена. За годы заточения стал он и ростом не в одну, а в три горы. И злобой своей превосходил голодную драконью стаю. А аквариум в его животе так истосковался по дивным рыбёшкам, что зудел и волновал своего хозяина хлеще прежнего. И Морену не терпелось наполнить его новыми жертвами. Да и не только это заставило титана ввязаться в бой.

Красноглазый и красногривый Вромико зверствовал у берега острова, запугивая своими клыками и хватая тех морских стражей, кто всё-таки пытался вылезти на сушу, чтобы ухватить мамонтов, сросшихся бивнями с землёю. И тут на глаза ему попался главнокомандующий морскими коньками, Флюгер. Конь, подвильнув к берегу, ловко ухватил одного из землероев за хобот и потянул в воду. Мамонт уже было двинулся с места, но тут Вромико ударил Флюгера своими копытцами так, что конь отпрянул от добычи, а в глазах его засверкали мушки-хохотушки. Вромико, победно хрюкая, жаждал нанести второй удар Флюгеру, как вдруг конь обнажил свои острые морские шипы и те вонзились в дикого кабана. Вромико закатил глаза, и не издав ни звука, пошёл ко дну, как пиратский корабль после жаркого боя.

– Проклятье! – взревел Морен, когда вода поглотила его единственного друга, – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – затопал он ногами, – Разнесу! Высушу! Никто никогда больше и не вспомнит о море!

На мгновение обе армии замерли. Морен оглушительно засвистел, и из-под земли на его зов восстало «нечто». Существо это своим величием походило на мамонта. И своим рёвом могло оглушить всё живое на земле. У него были две пары бивней. И нижние напоминали огромные лопаты. Всё тело животного обросло непробиваемой бронёй. На лапах желтели длиннющие клинки-когти. Вместо глаз чудище сверкало пустотой, тёмными страшными дырами. И было оно воплощением самых отвратительных качеств крота и мастодонта⁵⁴.

Морен оседлал гиганта и приказал:

– Двигай! Рой! Дави!

Бивни-лопаты тут же устремились в море, чтобы хорошенько взрыхлить дно, и превратить воду в липкую муть. Морен возжелал всё же отойти от острова, при этом не слишком-то намокнуть. Его тело и так уже покрылось волдырями от укусов солёной воды. Но только там в глубинах моря, он мог встретить Теоса Кима. Он жаждал схватить его и встряхнуть на ветру, как слабовольную селёдку. Морен чувствовал – бой идёт на равных и Никифора не спешит трубить дельфинам победу. Схватив блестящую толстую плеть, свитую из убитых им анаконд, Морен грозно ударил ею по воде и прокричал:

– Где же ты, царь Теос Кима? Выходи, сразимся! И я расправлюсь с тобой!

Воодушевлённые мамонты и кабаны двинулись за хозяином. Но и дельфины не спрятались под рифами. Они неслись навстречу Морену, обнажив свои острые зубы.

– От этого зверя вода стала мутной! – наморщился Махайра, – Ничего не вижу.

– Держите щиты перед собой, нам нужно сбить его с ног и сбросить Морена в море, – скомандовал Теос Кима.

– Держать щиты! – повторил Таран.

– Будет сильный удар, – предупредил Теос Кима, – Электрические щиты никогда не подводили.

– Вперёд! – прокричал Элефтерос.

Ещё мгновение и Морен увидел стремительный клин дельфинов ордена Дельты. Их щиты сверкали ярче всех звёзд ночного неба. Ослеплённый светом, Морен взревел. Взмахнул своей толстой плетью и ударил по дельфиньему клину. Коснувшись электрических щитов, плеть вспыхнула бенгальским огнём и обожгла своему хозяину пальцы. Послышался подводный хлопок. Жуткий зверь – не то мамонт, не то крот, остановился. Его трясло от молниеносного удара. Его ноги подкосились, и Морен еле удержался, чтобы не упасть в воду. Дельфины окружили чудовище и потащили на дно. Морен, схватив зверя за бивни, пытался отвоевать его. Но тут Теос Кима вылетел из воды и сделав своё коронное сальто со всей мощи ударил Морена хвостом. Титан, встретившись глаза в глаза со своим злейшим врагом вывалился из седла и рухнул в воду. Теос бросился за ним. Морен старался вынырнуть, но Теос закружил его водоворотом, и ударил титана по каменным бокам. Морен содрогнулся, но вдруг почувствовал свежие силы, и рассмеялся:

– Царёк… – А море-то убывает! – прохрипел он. И распахнул перед Теосом свой живот-аквариум, куда мигом хлынула вода, а вместе с нею и мелкие рыбы, и морские коньки, и морские лисицы, все, кто оказался поблизости. Дельфины вновь кинулись на титана, да только Морен был прав. Вода постепенно убывала. А та, что ещё окружала их в бою наполнялась кровью врагов и славных морских союзников.

Никифора не проронила ни звука. А дельфины шли на таран. Электрические щиты сверкали. Но Морен и с места не двинулся. Он расплылся в блаженной улыбке и оскалившись выпучил свой сверкающий аквариум, где молили о помощи сотни морских существ. Морен прокричал:

– Убьёте меня, убьёте и тех, кто внутри! Разве это справедливо, ведь они сражались за вас? Ах, жалкие вы кильки.

И тут Теос Кима увидел, что адский аквариум поглотил и мышонка Сальвадора. А ведь тот явился на поле боя по его просьбе. По просьбе царя дельфинов. И теперь молил о помощи. Среди пленных оказался и юный сын самого Тарана. Он был так мал, что отец запретил ему воевать, оставил дома. Но дерзкий мальчишка ослушался. И вот вооружённый своим игрушечным щитом из морской гальки он носился внутри аквариума и угрожал Морену жесткой расправой.

Дельфины опешили. Морен ликовал. Вода убывала.

– Что прикажешь, царь? – хмурился Ксифос.

– Может, договориться с ним? – предложил Софос.

– Морен, отпусти пленных. Давай биться один на один, – бросил вызов Теос Кима, – Кто победит…

– Я победю… Побеждю… В общем, я уже победил! – ударил кулаком по аквариуму титан и подпрыгнув на морских губках, поторопился на сушу, – Море иссохнет! Мои мамонты трудятся на славу! А этих «килек», – показал он на свой булькающий живот, – Мы зажарим на ужин.

– Смотри, не подавись! – прокричал Таран. И без приказа, без предупреждения устремился за титаном. Его зоркие глаза вспыхнули бирюзовым огнём. Он был готов на всё, чтобы освободить сына.

– Таран! Таран, стой! – бросился вдогонку Теос Кима.

– Таран! Вернись, ээээх! – понёсся за ними и Махайра. А следом и Элефтерос и Кардья…

Но Таран словно обезумел. Он глядел на удаляющегося от него дельфинёнка и где-то в глубине души гордился его отвагой. И вот он настиг титана. Вцепился в его каменную ногу своими острыми зубами и потащил ко дну. Морен хоть и почувствовал боль, да вида не подал. Он схватил Тарана за хвост и сжал его с такой силой, что у дельфина затрещали все кости. Таран с диким раскатистым криком бросился на титана и угодил своим клювом тому в правый глаз. Вырвал его и выплюнул в море.

– Неугомонные! – взревел от боли титан, ещё сильнее сжал Тарана и подкинул его к самому небу.

Таран ослаб, его закалённое тело обмякло. Веки сомкнулись. Он воспарил среди расступившихся туч и достигнув лучей самого солнца, издал свой прощальный крик и сияющей звездою сорвался вниз. Морен уже разинул пасть, чтобы проглотить падающего дельфина, но Теос Кима перехватил Тарана. Взвалил его себе на спину. Молнией пронзил обмельчавшее море, и исчез.

– Не велика потеря! – потёр свою лысину титан и побулькивая животом, приказал своему войску двигаться к берегу. Там, окружённый мамонтами, Морен велел развести костры, чтобы устроить жирный обед себе и своим кабанам. Всё шло так, как он и задумал: мамонты истоптали множество морских стражей, полсотни касаток лишились своих плавников, нарвалы пообломали свои бивни, морские коньки впали в панику, морские лисицы жалобно скулили и только дельфины по-прежнему упрямо держали строй, выставив перед собою боевые щиты. Но море уходило. Сначала по капле, затем по литровой амфоре, а дальше и по пятилитровому бочонку. Новых красок, как и свежей воды не прибавлялось. И Морен ждал часа, когда и дельфины оставят свои посты и бросятся к Закораллью, где три реки: Тибр вместе с Ромулом, Меджерда с Дидоной и Лан с Пепе всё ещё удерживают воду.

– Священная «девятка» разбита! – с гордостью возвестил Морен, разводя первый костёр. И кабаны с радостью захрюкали, – Таран пал… И теперь их всего лишь восемь. А значит, нет больше стражей ордена Дельты! Ха-ха-ха! Таран пал! А Никифора? Старая раковина, видать, совсем забыла своё дело! Болтается на шее Теоса, словно дамская побрякушка! Бессмысленная бестолковщица! – прыснул он, – Отдохнём… И пускай жар костров придаст нам ещё больше силы..

– Идиот! Сам ты бессмысленная бестолковщица! – вдруг услышал Морен тоненький дерзкий голосок. Это сын Тарана бесновался в его аквариуме и всё продолжал размахивать щитом.

– Какая милая писклявая килька, – расхохотался Морен, – Вот тебя-то мы и сожрём первым …

– Выпусти меня и я сам тебя сожру! – бросил дельфинёнок.

– А впрочем, нет, – вслух подумал Морен, – Вдруг ты вырвешься, как скользкая селёдка и рванёшь к своим братьям… Упаси меня дым, чтобы ты присоединился к ордену Дельты и стал девятым в их клине…вместо твоего папаши. Лучше посиди здесь. А когда мы разобьём всех дельфинов, тогда закусим тобою абсолютную победу.

Костры пылали… Восемь дельфинов вместе с телом Тарана опустились на самое дно. Его нужно было немедленно отнести в Бассейн Дождей, и Теос Кима отдал такой приказ:

– Братья… Таран ещё дышит. Я отнесу его во дворец и вернусь. Каждый возглавьте своё войско. Держите оборону до последней капли крови.

– Мы должны драться вместе. Если каждый возглавит своё войско, что станет со священным клином? – замотал головою Ксифос.

– Клин уже разбит, – отрезал Теос Кима, – Но у нас осталась вера. Вера в победу и в вечное море. Держать оборону! – заключил царь и унёсся в Закораллье. Там его встретили реки и ни о чём не спрашивая, приняли Тарана и своими быстрыми течениями унесли в Бассейн Дождей.

– Возможно, его ещё удастся спасти. Сильный, смелый дельфин… – вздохнула Пепе.

– Ему нужен покой, – сказал Теос Кима, – И вот ещё что. Я возвращаюсь в воды битвы. Мы постараемся напасть на Морена во время его трапезы. У берегов острова уже мало воды, и мы будем видны, как на ладони. Но внезапная атака – даст нам фору. Пепе! Оставь это возле Тарана, – царь снял с себя светозарную раковину и протянул её хранительнице Лана, – Никифора не обещает нам победы. Но я надеюсь, она подарит Тарану сладкий сон и хоть немного излечит его раны.

– Но царь… Ты уверен, что она тебе больше не нужна? – обнимая раковину, прошептала Пепе.

– Уверен! Боюсь, я что-то сделал не так. Она мне больше не служит, – признался царь, – Как там Дафна? – вдруг осведомился он.

– Верит в победу дельфинов. Не отходит от панциря и очень на тебя злится, – призналась Пепе.

– Детям не место на войне. И точка. Хоть она и весьма странный ребёнок. Сегодня человек – завтра дельфин… Как…

– Как, впрочем, и ты царь, – смущённо склонила голову Пепе.

Теос Кима укусил хранительницу своим сверкающим взгляд. Его сердце забилось чаще, плавники налились пунцовым цветом.

– Царю дельфинов это дозволено…Один лишь раз за всю жизнь побывать в человеческой шкуре, – напомнил Теос Кима, – Я свою возможность уже использовал. И ничуть об этом не жалею, – сказал он и добавил, – Я должен её увидеть.

Дельфин направился в оружейную палату, где Дафна и Алифья безотрывно глядели в зеркала всевидящего панциря. Дверь взвизгнула, они обернулись.

– Теос Кима! Живой! – воскликнула Дафна.

– Живее живых, – ответил дельфин. И на секунду замер, глядя в юные любопытные глаза Дафны, – Вода отступает. Но мы несмотря ни на что пойдём в атаку.

– А что же с Тараном? Он мёртв? – сдерживая слёзы, спросила девочка.

– Таран в Бассейне Дождей. В битву мы пойдём без него.

– О, царь, можем ли мы рассчитывать на победу? – спросила Алифья, в надежде на честный ответ.

– Признаюсь, дельфины в замешательстве, – сказал царь, – Но сегодня мы видели Чудо. Внезапно вода стала прибывать и с нею мы могли драться до последнего, но сейчас Чудо исчезло. И никто не знает исхода битвы.

– Значит, у мамы кончились краски, – выпалила Дафна.

– Что ты сказала? – встрепенулся дельфин.

– Просто у её матери-Мирры, закончились краски, – повторила Алифья.

– Но она обязательно что-то придумает! Я очень-очень в неё верю. Она без памяти любит море, – давай объяснять Дафна. Но тут она заметила, что Теоса Кима как подменили. Он вздрогнул, лихо тряхнул головою и сбросив с себя царскую неприступность, подплыл к Дафне так близко, что у девочки задвоилось в глазах. Он коснулся её своим ледяным лбом и произнёс:

– Что бы ни случилось, не покидай дворца! Слышишь? Я приказываю… нет, я прошу тебя, Дафна! Я умоляю. Не покидай дворца! Мы справимся. Мы победим. Я обещаю. С водой или без неё.

– Что с тобой царь? – смутилась Дафна.

– Обещай мне, что не вступишь в битву! Клянись! – потребовал Теос.

Дафна опешив кивнула. Теос Кима выдохнул, и бросив на Дафну беглый взгляд, как рассмеялся:

– Разрази меня гром! Сегодня человек – завтра дельфин! Дафна… Дафна! – уже воскликнул он и вильнув хвостом, случайно снёс парочку античных ваз. Но тут вновь сделался неподражаемо серьёзным и вылетел из палаты.

– Чего это с ним? – вытаращила глаза Дафна.

– Кажется, у царя кроме моря появилось ещё кое-что – улыбнулась Алифья, – Но мне это только кажется.

– Вода уходит! Уходит вода! – протрубили Ромул и Дидона.

Дафна бросила взгляд на панцирь:

– Дельфины готовятся к атаке! – объявила она, – А вот и Теос! Он уже с ними!

– Сейчас начнётся, – кивнула Пепе.

В этот миг Морен достал из своего аквариума десяток морских коньков. Он хотел поджарить их на языкастом костре, как вдруг остров пошатнулся. Дельфины и уцелевшие касатки со всей мощи ударили по морскому дну и земля затряслась. Мамонты чуть не упали с ног. В последний момент удержались бивнями, вросшими в землю.

– Что за шум во время обеда? – прохрипел Морен и увидел вокруг острова тысячи дельфиньих плавников, – Окружили, значит… Поесть и то не дадут, – сказал титан и оседлав одного из своих мамонтов двинулся к краю берега. Неожиданно на мель выскочили несколько озлобленных касаток. Им удалось схватить тройку упрямых мамонтов. Те отбивались и орали, продолжая всасывать в себя ослабевшее море, но касатки оказались храбрее. Не взирая на удары бивнями они окунули земляных слонов в солёные воды и там разделались с ними.

– Гарпун мне! – заорал Морен. И послушные кабаны мгновенно притащили ему страшное остроносое оружие, невероятной величины, – Вы ж, у меня все, как на ладони, – расхохотался он! А ну, ловите, – и он метнул гарпун в кишащую плавниками воду. Его острие вонзилось прямо в хребет вожаку касаток, и тот взревел от боли. Но не отступил.

– Выньте эту гадость, – приказал он своим воинам, и те с трудом, но вытащили гарпун.

– У меня на каждого из вас по одному такому гарпуну найдётся, – похвастал Морен, – Подплывайте, мне не жалко!

– Спускайся в воду, Морен! – вдруг окликнул его Теос Кима.

– Подымайся на землю. Я угощу тебя дивным обедом, – захрюкал Морен.

Сам он больше не собирался драться. Лениво зевнул и приказал своим кабанам, кротам и мамонтам передавить всех, кто приблизится к берегу. И тут дельфины пошли в атаку.

***

– Кажется, теперь им точно нужна помощь, – сказала Дафна, глядя на морской бой, который с каждой секундой становился всё страшнее и страшнее. Ещё и потому, что добрая половина дельфинов, столкнувшись с титанической силой врага, постепенно переставала верить в свою победу.

– Дафна! Дафна Илиади! – внезапно позвала её Пепе, – Таран пришёл в себя и он зовёт тебя.

– Слава Богу! Таран! Ура! – воскликнула Дафна и тут же бросилась к дельфину.

В Бассейне Дождей стояла неописуемая прохлада. Ароматы мяты, священной диктамо и ладана перемешались в его прозрачной воде. Над бассейном раскинулись гроздья красного винограда. Созрев, ягоды сами падали в чистую воду и наполняли её своим сладким соком. Лёгкое мурлыканье морских котиков и мятные пузырьки, что надувались и лопались сами собой дарили чувство радости и покоя. Дафна, заглянув в Бассейн, и сама чуть было не уснула, но тут она услышала голос Тарана:

– Подойди поближе, храбрый дельфинионик, – сказал он.

– Я уже близко, – ответила девочка и вдруг увидела у изголовья Тарана светозарную раковину.

– Я не должен тебя об этом просить. Теос Кима не простит меня. Но кажется, битва идёт к концу, и конец этот не в нашу пользу…

– Ты прав, Таран, – вздохнула Дафна.

– Что ты сейчас чувствуешь? – спросил её воин.

– Что должна быть в водах битвы рядом с дельфинами.

– Так почему ты ещё здесь? – ухмыльнулся Таран, – Возьми её, – он протянул Дафне светозарную раковину.

– Но… Она не послушалась даже Теоса Кима, – возразила Дафна, но всё-таки приняла Никифору.

– Она слушает того, кто любит море больше всех на свете, – ответил Таран, – А сердце царя давным-давно живёт на земле…

– На земле? Ты шутишь… Таран! Неужели ты думаешь, что с ней я могу победить Морена? – вдруг спросила Дафна.

– Я лишь хочу сказать, что стражам ордена Дельты нужен девятый дельфин. А я верю в тебя, девочка. Вперёд! За море! За великое синее море!

Дафна не знала, что и сказать. Она ещё никогда на свете не чувствовала себя такой сильной и… счастливой.

– Вода вновь прибывает! – отрапортовала Пепе.

– Вода вновь прибивает! – рассмеялась Алифья.

– Но дельфины… Кажется, они отступают… – прошептал Ромул.

– Теос Кима, Махайра и Лабрис окружили Морена! Они хотят сбросить его в воду. Но другие отступают, – задрожала Дидона.

И вдруг в морские воды ворвался оглушительный, торжественный и устрашающий звук. В нём слились голоса древних китов, пиратских кораблей, и песни беснующихся чаек. Он взбудоражил морские волны и те вмиг покрылись серебряной пеной, взорвались праздничными салютами и вновь сгустились у горизонта. Солнце отворило свои небесные ставни и залило лучами воинов. Дельфиньи доспехи заблестели. И мамонты чуть не ослепли, уклоняясь от их золотых бликов. Дворец Закораллья задребезжал. Лиловый купол над Алифьей лопнул. Зеркала всевидящего панциря разлетелись на осколки. Все: рыбы, морские котики, звёзды, медузы, морские черепахи, Пепе, Ромул, Дидона и даже Марлен бросились в свои укрытия. Но тут они увидели Дафну. На её шее пурпурными рассветами переливалась светозарная раковина. Дафна оглядела своих друзей воинственным сверкающим взглядом и ещё раз протрубила победный бой. И стены дворца вновь задрожали.

– Вперёд! – воскликнула она.

– Но царь не велел тебе покидать дворца, – как бы невзначай напомнила Алифья.

– Делай то, что подсказывает тебе сердце! Пепе, ты ведь так говорила? – бросила Дафна.

– Несомненно, – улыбнулась хранительница Лана.

– Так вперёд, за море! За дельфинов ордена Дельты! – повторила Дафна и бросилась на помощь морским стражам.

Дельфины услышали ни с чем несравнимый клич светозарной раковины. И их сердца забились в унисон: громче, уверенней, беспощадней. Лишь в сердце Теоса Кима закралась тревога. Морен уловил негодующий взгляд царя. И вооружился новым гарпуном. Но Теос Кима лишь усмехнулся и с громким всплеском скрылся под водой.

– Что это ещё за шутки? – плюнул на землю Морен. И проверил кончиком своего изогнутого пальца остриё гарпуна. И оно показалось ему не достаточно заточенным.

Оказавшись на дне, у треснувшей мачты спящей галеры, Теос увидел своих братьев: Махайру, Софоса, Кардью, Лабриса, Элефтероса, Ксифоса, Логоса. Но к ним присоединился и ещё один воин – в шлеме с гребнем из жёлтых морских змей и светозарной раковиной на груди. То была юная Дафна Илиади.

– Клин ордена Дельты ждёт своего командира, – отрапортовала она, – Царь, мы готовы к последнему бою.

Дельфин ничего не ответил. Он лишь склонил перед Дафной голову и на миг затаил дыхание, прислушиваясь к биению девяти дельфиньих сердец. Вода вновь прибывала. Стражи ордена Дельты ждали боевого приказа. Никифора заблестела острыми лучами, её гладкие бока обросли непробиваемыми кораллами, а все драгоценные камни превратились в красные гранаты (в камень воинов и победы).

–Я же сказал – «не покидать дворца», – с восхищением и лёгкой грустью произнёс царь.

– Но вода прибывает, – только и ответила Дафна.

– Что ж… Тебя не удержать. Как и твоего отца… в молодости, – усмехнулся дельфин.

– Моего отца? Ты что-то знаешь о моём отце? – оживилась Дафна.

– Морен вместе с кротами роют норы. Нужно спешить. Иначе мы не вытащим их с острова, – прервал разговор примчавшийся на дно Флюгер.

– Тогда… в бой! – Теос Кима обернулся ко всем дельфинам, – Священная «девятка» в сборе! Дельфины, готовы ли вы принять последний бой?

– За море! За нашу свободу! Да прибудет с нами и вода! – прокричали дельфины. И Теос Кима объявил:

– Отныне клин возглавит Дафна. Она поведёт нас в бой! Слава Никифоре!

– Я? – замешкалась девочка.

– Труби, Дафна! Труби, – согласился Махайра.

– Вперёд! – кивнул и Ксифос.

– Надерём этому титану его уродливый хребет! – добавил Элефтерос.

– Мы с тобою, Дафна, – сказал Софос.

– А с нами море, – улыбнулся Кардья.

– Возьми щит, – велел Лабрис.

– Береги хвост, – предостерёг Логос.

– Теос! – воскликнула Дафна, надеясь, что царь отменит своё решение.

– Вода прибывает, – только и ответил Теос Кима и коснувшись Дафны своим клювом осторожно снял с себя царский шлем и отдал его девочке, – Он надёжнее, – прошептал дельфин и занял место в боевом клине.

Шлем оказался ей чуть велик, но девочка не обратила на эту мелочь никакого внимания. Она и не думала медлить. Лишь на миг она закрыла глаза, и помолилась, чтобы Мирра продолжала рисовать. А затем отчаянно протрубила бой.

Дельфины кинулись к острову. Туда же, в страхе от того, что морская армия пошла в атаку так дерзко, поспешили и мамонты. Они устали хлебать воду, их ноги распухли от соли и дельфиньих укусов, глаза обжигало солнце. Мамонты уже не желали драться, и сбивая друг-друга с ног, отступали. Правда и в том, что страх настиг и самого Морена. Он знал – светозарная раковина способна подарить дельфинам победу. И он решил укрыться в земле, погрузиться в неё по уши и не высовываться оттуда до лучших времён. Приказал кабанам держать оборону. Вооружил мамонтов гарпунами и велел метать их в морских воинов, чтобы те не смогли подобраться к суше и на миллиметр. А сам забрался в глубокий окоп, что вырыл в самом сердце острова, да принялся ждать исхода битвы. Не забыл он и пленниках в своём аквариуме. Но решил приберечь их на случай великого голода.

Дельфины ловко уворачивались от гарпунов. Гнали оставшихся в воде мамонтов. Спасали рыб, запутавшихся в их длинной шерсти. Наконец, настигли берега острова. Но никто из них не спешил высовываться из воды. На земле свирепствовали кабаны, а мамонты обороны продолжали выискивать свою цель острыми гарпунами. Со всей силы дельфиний клин ударил своими щитами по подводной плите острова. Сотни кабанов повалились с ног. Морен, затаившийся в окопе, почувствовал, как пульсирует земля. А вскоре ему на голову упали несколько комков глины. Затем ещё и ещё. Титан рассвирепел и отряхнувшись от земли, высунул голову из окопа.

– А ну-ка поди ко мне! – свистнул он чёрного косматого кабана. Тот повиновался, – Скажи мамонтам, если они не перебьют гарпунами всех дельфинов, я вновь погружу их в тёмные недра.

– Хозяин! Хозяин! – вдруг услышал Морен писклявый дрожащий голос, который доносился из крошечной норы, – Мы добыли её. Хоть нам это и стоило больших усилий и тысячу твоих обещаний превратить море в пустыню! Но мы принесли тебе Свирепую сеть!

С такой новостью, сквозь километры подземных ходов, примчались к Морену трое кротов. Они держали в лапах колючую серую сеть. Морен долго клянчил её у великого варана Гашера, хозяина рыжих песков Сахары. Но Гашер не спешил расставаться со Свирепой сетью, пока титан, наконец не пообещал ему «в случае своей победы, сравнять море с землей, превратить его в новую пустыню и отдать Гашеру пол власти над нею». Долго же варан не верил, что титану удастся сразить дельфинов ордена Дельты, но когда кроты примчались к нему и заявили, что море иссыхает, а его хранители гибнут один за другим, тот с радостью извлёк из рыжего песка терновую сеть и велел, как можно скорее отнести её Морену.

– Но помните, если Морен всё-таки проиграет эту битву, ему придётся навсегда срастись с моей сетью, – произнес Гашер и слился с пылающим закатом.

– Долго же вы её тащили, мерзкие твари, – нахмурился Морен, – Ну, и на том спасибо, – он вырвал сеть из лап кротов и уверенно двинулся к берегу моря, – За мной! – скомандовал он чёрному кабану и гордо добавил, – Это мощнейшая рыболовная сеть, связанная из терновых ветвей и хорошенько пропитанная ядом песчаной эфы. Если хоть один дельфин таки подберётся к берегу, мы набросим на него эту сеть. И он вмиг окажется в плену страха и боли! Эта чудесная вещица ловила даже китов, даже белых слонов она заставляла отрекаться от собственных ушей! Никто не в силах её порвать! Тот, кто находится внутри сети обречен на погибель, – хмыкнул Морен, – Есть, правда, одно «но». Но «оно» не для твоих ушей, дружок! Смотри, ради такого дела я лично раскину её. Может, в эти чудные терновые ветви попадётся и сам Теос Кима.