Текст книги "Открывая дверь в прошлое. О любви, счастье и стране, которой больше нет на карте"

Красавица тепло обняла подругу. Она именно так теперь относилась к ней. Особенно тронуло, как Эля этим «ТВОЙ» заочно связала её с Артистом.

– Расскажи подробнее, пожалуйста. – Она пригласила девушку в комнату и очень внимательно её выслушала.

– Понимаешь, концерт будет в зале ДК Первого ГПЗ. Туда уже со всей Москвы люди стекаются, – немного успокоившись, рассказывала Эля.

– Что такое ГПЗ? – переспросила Дина недоуменно.

– Ой, извини, я совсем забыла, что ты не москвичка и многое не знаешь. – Девушка села поближе к подруге и продолжала: – ГПЗ – это подшипниковый завод, промышленный гигант. У него есть знаменитый Дворец культуры на пересечении улиц Дубровской и Мельникова, короче, в районе Дубровки. – Эля частила, как будто боялась не успеть всё рассказать. – Дворец совсем недавно построили, года два назад, говорят, что там отличный концертный зал, не такой шикарный, конечно, как в Колонном зале, но очень хороший. Поэтому администрация завода имеет возможность приглашать известных артистов для участия в концертах. Вот сегодня вечером один из них. Не знаю, кто ещё выступает, но наш Артист точно будет, – она, наконец, выдохнула.

Дина, хотя и внимательно слушала, но уловила только главное: ОН там будет. Все остальные подробности для неё не имели никакого значения.

– Аркадий сможет провести нас за кулисы? – с тревогой спросила она у подруги.

Та самодовольно усмехнулась:

– Для меня он сможет всё, даже звезду с неба достать. – Но, увидев тоску в глазах Дины, обняла её и уверила: – Не переживай, всё будет хорошо. Аркаша за нами заедет на такси и расскажет, что и как. А пока собирайся, ты сегодня должна быть неотразимой.

* * *

Аркадий приехал ровно в шесть, за час до начала концерта. Девушки уже ждали его у подъезда при «полном параде». Обе выглядели великолепно. Эля внимательно наблюдала за молодым человеком, пока он направлялся к ним, выйдя из такси. Она поймала себя на мысли, что ей совсем не безразлично, как он отреагирует на Дину. Какое-то непонятное щемящее чувство ревности появилось у неё в душе. Но при взгляде на красавицу у Аркадия только слегка расширились зрачки, зато Элю он одарил таким любящим и нежным взглядом, что у той отлегло от сердца.

– Значит, так, девчонки, – по-деловому начал излагать свой план по проникновению за кулисы молодой человек, – пригласительные достать не удалось, слишком поздно нам объявили о концерте, поэтому я проведу вас как своих родственниц: одна будет моей женой, другая сестрой, согласны?

Он вопросительно посмотрел на обеих. Девушки одобрительно кивнули.

– «Женой» я точно не буду, – сразу отказалась Дина, – у меня уже есть «жених», – и она многозначительно посмотрела на подругу.

– Ну, тогда ты, Эля, возьмёшь на себя эту роль. – Голос Аркадия почему-то дрогнул. Девушка с удивлением взглянула на него. Ещё полгода назад такое предложение возмутило бы её, но сейчас ей было очень приятно чувствовать себя в этом необычном для себя статусе. Она тепло посмотрела юноше в глаза и увидела в них столько любви и надежды, что её сердечко забилось в ускоренном темпе. Чтобы разрядить обстановку и избавиться от чувства неловкости, возникшего между ними, Аркадий постарался свести всё к шутке:

– Так и быть, разрешу тебе, как своей «жене», нести футляр от моей скрипки, чтобы все действительно уверовали, что мы женаты, – и он подмигнул новоявленной «супруге». Все трое расхохотались и побежали к ожидавшему их такси.

В машине молодой человек снял куртку, и его строгий концертный костюм с галстуком-бабочкой послужил пропуском через служебный вход, за кулисы. Администратор концерта, мужчина средних лет, недовольно поинтересовался у юноши, почему с ним посторонние. Но Аркадий ответил, как они с девушками заранее условились, и для пущей убедительности взял Элю под руку, а другую руку положил Дине на плечо. Администратор смягчился. К тому же обе девушки были невероятно красивы, поэтому он разрешающим жестом позволил им остаться, только просил не мешать артистам готовиться к выступлению. Какое там мешать! Девушки сидели за кулисами в дальнем углу, боясь пошевелиться. Обе были страшно напряжены, особенно Дина. Ведь сейчас, в эти самые мгновения решалась её судьба. Вход на сцену был с другой стороны кулис, а выход как раз именно там, где находились девушки.

Дина решила, что встанет навстречу Артисту, когда он будет покидать сцену. Эля в это время слушала, что происходит на сцене: оркестр заиграл задорную мелодию, и чистый женский голос запел: «Черноглазая казачка подковала мне коня…» Эля была поражена чистотой этого голоса, но больше всего тембром: он был удивительный. «Сопрано? Меццо-сопрано? Что же Аркадий мне рассказывал про женский вокал? Надо будет обязательно у него ещё раз поинтересоваться», – пронеслось в голове у девушки. Она не знала, как называется голос Певицы, но не сомневалась в том, что это редкое явление. Такого бархатного тембра она никогда раньше не слышала. Эле безумно захотелось взглянуть на исполнительницу, которая так восхитила её своим пением. Девушка тихо подошла к краю тяжёлого занавеса и осторожно заглянула на сцену. Красивая темноволосая женщина в чёрном концертном платье в пол удивительно легко и свободно владела своим необыкновенным голосом и буквально с первых нот покоряла зрителей в зале. После каждой песни раздавался гром аплодисментов. Когда она запела «Нежность» Александры Пахмутовой, у Эли «мурашки» забегали по коже, настолько пронзительным было исполнение. А чувственные низкие ноты вызвали слёзы на глазах девушки. «Богиня», – пронеслось у неё в голове.

Эля повернулась к Дине и махнула ей рукой, приглашая подойти ближе. Та отрицательно покачала головой. Понимая её состояние, девушка не стала настаивать. Повернувшись и взглянув на сцену вновь, она замерла от неожиданности. За роялем сидел Артист и улыбался Певице. Она очаровательно исполнила две неаполитанские песни на итальянском, Он же великолепно ей аккомпанировал. Это была настоящая музыкальная гармония. Но не исполнение теперь уже поразило Элю, а то, как ОН на НЕЁ смотрел и каким взглядом ОНА ему отвечала. Всё было понятно без слов. Это была гармония совершенства не только в музыке. Девушка медленно вернулась к Дине. Она не могла пересилить себя и рассказать ей о том, что только что видела и поняла. Через некоторое время в ту часть кулис, где находились девушки, вышла Певица, закончившая своё выступление. Она не прошла на выход, а остановилась в стороне, довольно далеко от занавеса, как будто кого-то ждала.

В этот момент раздался шквал аплодисментов, и через минуту зазвучал знакомый голос Артиста. Дину как током поразило. Она подскочила и моментально оказалась в боковой кулисе. Пока подруга не дыша смотрела на сцену, Эля любовалась Певицей. Сколько достоинства было в её осанке, в прекрасных сияющих глазах, которые, казалось, смотрели в самую душу. В ней очень сильно было так называемое «женское начало», от которого мужчины сходят с ума. Эта бесконечная женственность обволакивала всех, кто находился рядом. «Буду ли я когда-нибудь такой же?» – подумала Эля и вздохнула.

В концертном зале загремели овации и послышались крики «Браво». Артист закончил выступление и, поблагодарив зрителей, покинул сцену. Дина давно для себя решила, где она должна стоять в тот момент, когда он будет выходить. В этой части кулис, где Артист пройдёт, не было никого, кроме неё, и красавица постаралась стоять так, чтобы преградить ему путь. ОН шёл прямо на неё, но взгляд его был устремлён гораздо выше и дальше, туда, где стояла Певица. Эля, с замиранием сердца наблюдавшая эту сцену, поняла, что ОН стремится к НЕЙ всем своим существом, и ничто и никто не может этому помешать. Если бы на его пути стояла преграда не в виде красивой девушки, а в виде огромной скалы, он бы и её разрушил, чтобы достичь своей цели.

Скользнув по лицу Дины отрешённым взглядом, Артист ухитрился её обойти и стремительно направился туда, где его ждали. ОН ничего и никого не замечал, кроме НЕЁ.

Эля видела, как мужчина взял руки женщины в свои и нежно поцеловал каждую. Её прекрасная улыбка осветила милое лицо, лучистые глаза засияли мягким светом. Они стояли очень близко друг к другу и тихо разговаривали, улыбаясь и глядя в глаза. Вся Вселенная перестала существовать для них в эти мгновения. «… И звезда с звездою говорит», – эта лермонтовская фраза всплыла в мыслях Эли совершенно неожиданно, но очень точно передала её ассоциации при виде этой красивой пары.

«Вот чего не хватает Дине, – подумала девушка, – неординарности, таланта, звёздности. Видимо, одной красоты мало для такого яркого человека, как Артист. Ему нужна звезда, и он её нашёл».

Засмотревшись на прекрасную пару, Эля совсем забыла про подругу и теперь в страхе повернулась, опасаясь увидеть её в слезах. Дина стояла на том же месте. Она обернулась вслед Артисту, когда он её обошёл, и таким образом оказалась лицом к чудесной паре. Девушка наблюдала за их проявлениями любви и нежности и действительно плакала, но очень тихо. Слёзы катились по прекрасному лицу. Эля осторожно прикоснулась к плечу подруги и протянула носовой платок. Та повернула голову и посмотрела на девушку.

– Разве такое возможно? Я же люблю его. – Она попыталась унять слёзы с помощью платка, но это не помогло. Эля отвела её в сторону и усадила на стул.

– Дина, он любит другую, и ты ничего не можешь с этим поделать. – Она искренне хотела помочь, но не знала как.

Подруга, наконец, справилась с потоком слёз.

– Эля, скажи, я что, дура? На что я надеялась, на свою красоту? Какая же я идиотка! Думала, что лучше меня нет, и он не устоит. – Девушка судорожно задышала, собираясь плакать.

Эля поспешила этому помешать:

– Дина, ты не дура, совсем наоборот. Если ты задаёшь такие вопросы, значит, ты поняла главное для себя. Он – неординарный человек, красивый, безумно талантливый. Он – Звезда. Ты до звезды на небе сможешь дотянуться? Нет, не сможешь. Поэтому необыкновенному человеку нужна такая же спутница. – Она погладила подругу по голове, успокаивая, как ребёнка. – А тебя, такую красавицу, обязательно полюбит хороший человек. Вот увидишь. – Эля забрала платок у девушки и сама вытерла остатки слёз на её лице. – Улыбнись, твоя красота – это радость для многих людей. Смотреть на тебя – всё равно что видеть прекрасную картину или слушать чудесную музыку.

– Ты правда так считаешь? – удивилась Дина. – А я всегда думала, что моя красота вызывает злобу и зависть. Но что же мне теперь делать? – Девушка растерянно посмотрела на подругу. – Моя мечта рухнула.

– Да ничего не делать, жить, как раньше. У тебя есть родители, друзья. Одна мечта рухнула, другая появится, – увидев, что Дина несколько успокоилась, Эля встала. – Идём, нас уже Аркаша заждался.

В вестибюле молодой человек раскрыл навстречу девушкам свои объятия и пошутил:

– Ну что, мои дорогие родственницы, вы собираетесь идти домой? Кстати, познакомьтесь, Олег – мой коллега по оркестру, лучший кларнетист Москвы, – представил он своего друга.

Красивый молодой человек высокого роста стоял рядом с Аркадием и не мог отвести глаз от красивых девушек. Он переводил восхищённый взгляд с одной на другую, пока коллега не помог ему с выбором. Он обнял одну из подруг и крепко прижал её к себе.

– Моя жена Эля, а это моя сестра Дина. – Аркадий подмигнул девушкам. Они улыбнулись, и Олег был сражён наповал улыбкой «сестры» друга. Он встал рядом с красавицей, и все поняли, что будет стоять около неё, как приклеенный, и никому это место не уступит.

Олег с Диной вышли на улицу ловить такси, а Аркадий с Элей замерли, прижавшись друг к другу.

– Мы так и будем стоять, как муж и жена? – очень тихо спросила девушка, не глядя на молодого человека. – Администратора нет, Олег ушёл, можно заканчивать спектакль и выйти из роли.

Юноша повернул её к себе и заглянул в глаза:

– Я бы не хотел, чтобы ты выходила из этой роли, очень бы не хотел, – он сказал это твёрдо, по-мужски, так что у Эли сладко затрепетало сердце и покатилось куда-то вниз.

Но женское начало неистребимо.

– Почему? – как можно наивнее спросила она. Как же ей хотелось, чтобы он сказал всё до конца.

– Потому что люблю тебя. – Аркадий, не отрываясь, смотрел в глаза девушки. – А ты? – Он нервно сглотнул, опасаясь услышать неприятное.

– И я люблю тебя, очень, – тихо произнесла Эля, не в силах больше кокетничать.

Молодой человек потянулся её поцеловать, но она, посмотрев по сторонам, приложила пальчик к его губам. Вокруг были люди. Парень и девушка тепло улыбнулись друг другу.

– А как же твой Артист, любовь всей твоей жизни? Совсем про него забыла? – Аркадий шутливо погрозил ей пальцем. – Ай, нехорошо.

Эля посмотрела на него счастливыми глазами:

– Нет, ЕГО забыть невозможно. Но моя любовь – это ты, – она нежно погладила его по лицу. – Кстати, Артист нашёл свою звезду, такую же яркую, как он.

– Дину? – удивился молодой человек.

– Нет. Ту прекрасную женщину с волшебным голосом, Певицу. Она ещё пела вот эту песню: «Черноглазая казачка подковала мне коня».

– Тамару? – вновь переспросил Аркадий. – А как же Дина?

Девушка не успела ответить. В вестибюль вбежал бледный взъерошенный Олег. На нём лица не было.

– Она уехала на такси, уехала, – растерянно ответил он на вопросительные взгляды ребят. – Сказала, что ей нужно побыть одной, и она никого не хочет видеть. Что я не так сделал? – Он недоумевал.

Эля постаралась его успокоить:

– Ты здесь абсолютно ни при чём. Дине действительно нужно побыть сейчас в одиночестве. Ведь это так больно – падать с высоты, на которой сияют Звёзды.

* * *

Летний вечер освежил лёгкой прохладой, когда молодые люди, подхватив под руки расстроенного Олега, вышли на улицу. В ожидании такси Эля взглянула на тёмное небо. Яркие звёзды манили своей красотой, но девушка теперь точно знала, что дотянуться до них невозможно.

Фальшивая нота

Мировая знаменитость, ведущий пианист СССР Святослав Рихтер репетировал перед концертом в небольшом кабинете завуча музыкального училища маленького провинциального города, который славился довольно высоким уровнем культурной жизни. Группа студентов бесшумно расположилась в немыслимых позах у двери, чтобы услышать гениальную игру Мастера. Но исполнения как такового не было. Пианист проигрывал раз за разом один и тот же сложный пассаж, разминая пальцы. От самой мысли, что рядом с ними находится Гений, у молодых людей перехватывало дыхание. Вероника, привлекательная светловолосая девушка с большими тёмно-синими глазами, стояла намертво, никому не давая сдвинуть себя с места. «Вот как надо заниматься», – подумала она, слушая, как пианист вновь и вновь повторяет музыкальную фразу. Приезд в их небольшой город знаменитого Музыканта, которому рукоплескал весь мир, стал настоящим событием.

Полчаса назад Вероника, опаздывая с предыдущей пары на лекцию по музыкальной литературе, буквально бежала вниз по лестнице, внимательно глядя себе под ноги. На повороте лестничного пролёта девушка, не удержавшись, с разбега уткнулась носом в чьё-то мягкое плечо.

– Осторожнее, пожалуйста, мадемуазель.

Михаил Михайлович, завуч училища, импозантный мужчина с манерами аристократа, взял Веронику за локоть и аккуратно отодвинул от «мягкой» преграды. Подняв глаза, девушка остолбенела. Оказалось, она «влетела» не просто в чьё-то плечо, а в плечо знаменитого Музыканта, который поднимался по лестнице. На неё смотрели улыбающиеся глаза Гения, а завуч Мих-Мих (так сокращённо называли Михаила Михайловича все студенты), поднимающийся вместе с ним, укоризненно качал головой. Смущённо пробормотав «Простите», ошеломлённая Вероника понеслась дальше, чтобы первой принести эту сногсшибательную новость в свою группу. Все вскочили с мест, услышав, что в колледже «живой» Святослав Рихтер. Как такое возможно? Музыкант с мировым именем, который выступает в самых известных концертных залах, – и вдруг у них в училище. Татьяна Вячеславовна, любимый всеми курсами и отделениями преподаватель музыкальной литературы, загадочно улыбнулась.

– Они с Михаилом Михайловичем дружат со времён учёбы в Одесской консерватории. Это частный визит по личному приглашению. – Она оглядела обалдевших студентов.

– Да, верно. А сейчас Мих-Мих предоставил Музыканту свой кабинет, чтобы он репетировал перед концертом, – многозначительно произнесла Вероника, как главный гонец, доставивший первым неожиданное и приятное известие.

Услышав эту новость, вся группа в ту же минуту устремила умоляющие взоры на «Танечку», как ласково называли между собой студенты любимого преподавателя. Юрка даже на колени упал, молитвенно сложив руки.

– Да ладно уж, идите, только тихо, – не подвела педагог. Вся группа молниеносно покинула аудиторию и без единого звука прошелестела по коридору к заветному кабинету. Прижавшись к двери, молодые люди замерли в восторженном экстазе: они слушают самого Рихтера! Один пассаж сменился другим, и вдруг Юрка, тот самый счастливчик, стоявший на коленях у замочной скважины, сделал страшные глаза и воскликнул, насколько это возможно было сделать, шёпотом:

– Фальшивая нота. ОН взял фальшивую ноту.

Юрка повернулся к двери другим ухом, чтобы лучше расслышать, но вдруг громко вскрикнул от боли. Вероника, стоявшая у двери прямо над ним, больно дёрнула его за волосы и зло сказала:

– Гений не может брать фальшивые ноты, понимаешь, не может. – Она отпустила Юркин вихор, но продолжала возмущённо дышать от подобной несправедливости по отношению к знаменитому Музыканту. Из соседнего кабинета вышел Михаил Михайлович, раздосадованный шумом.

– Сотникова, что вы здесь делаете? Почему не на занятиях? – Завуч обращался почему-то именно к ней. Вероника пришла в себя и огляделась. Вокруг никого не было, все моментально разбежались после Юркиного крика.

– Извините, Михаил Михайлович, но это так несправедливо – говорить, что Гений фальшивит. – Вероника беспомощно развела руками, как бы призывая Мих-Миха в свидетели.

– Что такое? Да вы подслушивали? – Завуч был вне себя, но это выражалось только в интонациях его голоса, кричать на студентов он никогда себе не позволял, потому и пользовался их огромным уважением. Вероника смело посмотрела ему прямо в глаза.

– Мы, то есть я не подслушивала, а слушала. Это же огромное счастье. Мы все вам так благодарны, Михаил Михайлович, за то, что вы пригласили гениального Музыканта выступить у нас. – Вероника говорила очень искренне, от волнения прижав руки к груди. Её щёки пылали, огромные синие глаза потемнели, светлые волосы, недавно уложенные в модную причёску, свободно падали на плечи.

Эта девичья искренность тронула завуча. Он расплылся в улыбке и подозвал её ближе:

– А что вы там говорили про фальшь? – Он внимательно посмотрел на Веронику. – Вы действительно считаете, что талантливый музыкант не может ошибаться и брать фальшивые ноты?

Вероника тряхнула светлой головкой:

– Не имеет права, ему чувство ответственности не позволит, он же Гений! – и она для убедительности подняла указательный палец вверх.

Мих-Мих задумчиво посмотрел на неё:

– Да, Вероника, с таким максимализмом вам сложно будет жить. Люди, как правило, несовершенны.

Синие глаза девушки удивлённо посмотрели на немолодого завуча.

– Я не о людях говорю, Михаил Михайлович, я о гениях, они же особенные. – Вероника махнула рукой в сторону двери, откуда доносились звуки рояля и за которой находился один из тех, кого она имела в виду.

* * *

Этот разговор Вероника вспомнила сейчас, по прошествии нескольких лет, задумчиво помешивая ложечкой сахар в чашке с кофе и глядя на улицу сквозь витрину московского кафе. Город, о котором она мечтала с детства и который выбрала для дальнейшей учёбы и жизни, постепенно начинал утопать в сумерках, и только яркие огни центральных проспектов не давали ему погрузиться во тьму.

«Боже, какой же наивной дурой я была тогда», – думала Вероника, вспоминая годы, проведённые в родном городе, далёком, как она считала, от цивилизации, из которого она всеми силами старалась вырваться. В кафе было тепло и уютно, негромко звучали шлягеры популярного ансамбля «Самоцветы».

– Извините, у вас свободно? – незнакомый молодой человек, говоривший с явным иностранным акцентом, стоял у её столика с чашкой кофе в руке.

«Только тебя здесь не хватало», – раздражённо подумала Вероника, но тем не менее из вежливости утвердительно кивнула. Это было её любимое кафе, и, как правило, она предпочитала находиться здесь в одиночестве.

– Ой, Ника, ну наконец-то я тебя нашла. Так и знала, что ты здесь, в «своей» кафешке. – Аня, сокурсница Вероники и близкая подруга, симпатичная брюнетка с карими глазами и милыми ямочками на щеках, устало плюхнулась на свободный стул, бросив сумку на пол. Окинув оценивающим взглядом молодого человека, сидевшего за столиком подруги, она, нисколько не стесняясь, протянула ему руку:

– Я Анна. А вы, наверное, новый знакомый Ники? – улыбаясь, девушка смотрела на него во все глаза.

Вероника не стала вмешиваться, так как давно привыкла к Аниным выходкам, которые та совершала с такой милой непосредственностью, что лишала окружающих возможности осуждать её. Она была родом из небольшого южного городка, и в ней бурлила кровь кубанских казаков, которые во все времена славились свободным нравом и бурным темпераментом.

Молодой человек от неожиданности поперхнулся кофе и закашлялся. Аня, недолго думая, энергично постучала по его спине кулаком и, когда кашель прекратился, вновь протянула руку. Она была так обезоруживающе мила в своём простодушии, что молодой человек улыбнулся в ответ.

– Мэт, Мэтью, – поправился он, отвечая на рукопожатие. – How аre you? Как дела? – продолжил он на английском и на русском.

Теперь пришла очередь Ани кашлять от удивления: она переводила округлившиеся глаза с подруги на молодого человека.

– Иностранец? – спросила девушка и, увидев его утвердительный кивок, обратилась к Веронике.

– Ну, ты даёшь, подруга! И когда только успела? – Аня вновь уставилась на незнакомца, стараясь изучить его более подробно.

– Аня, перестань. – Вероника всё-таки решила вмешаться, иначе непосредственность подруги грозила перерасти в лёгкое ненавязчивое хамство. Та поняла это замечание по-своему.

– Да ладно, что ты? И правильно делаешь. Давно пора твоего профессора, козла старого, на место поставить. – Она говорила громко, совершенно не стесняясь присутствия постороннего человека. Вероника, растерянно взглянув на иностранца, побледнела. Судя по его смущённому виду и мгновенно вспыхнувшим щекам, он без «перевода» понял, о чём сказала Аня.

– Прекрати немедленно, – Вероника прикрикнула на девушку. Та сразу стихла. Она не любила, когда подруга была в таком настроении.

Молодой человек поднялся со стула и, глядя на Веронику, извинившись по-русски и по-английски, отошёл от столика в глубь кафе. Аня непонимающе посмотрела ему вслед.

– Так вы что, не знакомы? – Она с удивлением посмотрела на Веронику.

– Нет, конечно, неужели не понятно? – с раздражением ответила та. – Сколько можно тебе повторять, чтобы при посторонних ты не смела говорить о моих отношениях с Профессором. Я ведь только тебе доверилась, а ты болтаешь везде и всюду.

Вероника в отчаянии отвернулась, но в её глазах Аня заметила слёзы. Она подвинула свой стул ближе к подруге и обняла её.

– Никуся, милая, родная моя. Ну, прости меня, глупую. Я так люблю тебя и хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. – Она гладила по спине подругу, положив голову ей на плечо. Вздохнув, девушка провела рукой по чудесным светлым волосам Вероники и продолжала: – Ну да, Профессор помог тебе поступить в институт, оказывал знаки внимания, но это же не значит, что ты всю жизнь должна быть его рабыней. Ты молодая, краси… – Она не успела закончить фразу, как Вероника резко отбросила её руку.

– Какая же ты глупая, Анька! Неужели ты не понимаешь, что я с ним не из-за института, а потому что любила его. Я думала, что он особенный человек, не такой, как все, – она вздохнула и сказала очень тихо: – Я думала, что он Гений.

Вероника закрыла лицо руками, и перед глазами пронеслись, как кадры кинохроники, отрывки из жизни после приезда в этот замечательный город её мечты. Вот она поступает в институт. Экзамен принимает Профессор, моложавый, с проседью, мужчина аристократической внешности. Он внимательно смотрит на неё, задавая очередной вопрос по предмету, но она не слышит, она вся трепещет и от его имени, которое гремит на всю страну по радио и телевидению, и от его взгляда, который согревает её невероятным теплом. В следующем кадре он подвозит её на своей «Волге», останавливаясь в квартале от общежития, чтобы не вызывать лишних сплетен и пересудов. Она плачет, потому что не мыслит, что будет, если провалит экзамены. Домой ей дороги нет. Профессор успокаивает, уверяя, что она умница и прекрасно всё сдаст. А он, со своей стороны, сделает всё от него зависящее. Потом его рука по-отечески гладит её по голове, а губы слегка касаются её заплаканного лица. Обрыв киноплёнки. Пауза. В следующем кадре она, счастливая, находит себя в списках поступивших и с благодарностью ждёт его у входа в институт. Подъехавшая «Волга» резко разворачивается, Профессор выходит из машины и, холодно ответив на приветствие девушки, исчезает в здании. Крупный план выхватывает растерянное девичье лицо. Следующий кадр почему-то особенно яркий, цветной. Лекция по искусству, которую читает Профессор, собирает немыслимое количество студентов. Он говорит вдохновенно, поражая эрудицией и артистизмом, любуясь производимым на аудиторию эффектом. Выдержать такой накал невозможно. Студентки пожирают красавца-профессора глазами. «Бог!» – шепчет одна. «Гений», – выдыхает другая. В кадре крупным планом грустные глаза Вероники. Она слышит эти восторги, и её лицо постепенно бледнеет. Девушка резко поднимается и выбегает из аудитории. Последний кадр. Вероника плачет в тёмном углу фойе института, уткнувшись лицом в стену. Кто-то осторожно кладёт ей руку на плечо. Обернувшись, она видит седую прядь, любимые глаза и в ту же секунду бросается в такие знакомые, крепкие объятия того, кого считает лучшим из людей, Гением.

Свет в кинозале зажгла Аня, убрав руки Вероники от её лица.

– Так-так, это что-то новенькое. Ты говоришь о Профессоре в прошедшем времени? – Она с любопытством заглянула в глаза подруги. – «Я думала, что он необыкновенный, я думала, он Гений», – передразнила Аня Веронику. – А теперь что, уже не думаешь так? Ну и ну, – она удивлённо покачала головой. – Почти три года вы с ним вместе, а теперь что случилось? – Девушка не могла сдержать своего любопытства, забросав подругу вопросами.

Вероника откинулась на спинку стула и горько усмехнулась.

– Да что ты знаешь? Это разве «вместе», когда я, как воришка, чтобы соседи не увидели, крадусь в его квартиру, если жена в отъезде, на даче? Это разве «вместе», если мы окольными путями выезжаем на машине за город, чтобы побыть вдвоём? – Вероника перевела дыхание от волнения. – Или, столкнувшись в коридоре института, холодно здороваемся и проходим мимо друг друга, чтобы не вызвать подозрение блеском в глазах. – Она обречённо махнула рукой и отвернулась.

– Нет, ты подожди, не отворачивайся. – Аня, взяв Веронику за плечи, попыталась вернуть подругу в прежнее положение. – Говори сейчас же, он тебя обидел? Что случилось? – Она с замиранием сердца ждала ответа.

Та посмотрела на подругу с благодарностью за тревогу и волнение.

– Ничего не случилось. Просто Профессор взял «фальшивую ноту», – очень спокойно ответила Вероника.

Услышав такое, Аня совсем разволновалась.

– Да что ж такое? О какой ноте ты говоришь? Да, Профессор – гений искусствоведения, его книги издаются по всему миру, на его лекции съезжается пол-Москвы, но он не владеет никаким музыкальным инструментом, чтобы брать какую-то там ноту. – Её возмущению не было предела, она совершенно не понимала подругу.

– Успокойся, пожалуйста. Для меня «взять фальшивую ноту» – это значит совершить поступок, не соответствующий статусу, образу жизни, даже просто элементарной порядочности. Понимаешь, гении не должны фальшивить ни в искусстве, ни в жизни. – Вероника говорила удивительно спокойно, как будто давным-давно пришла к такому выводу.

– Ты не уходи от ответа, – Аня никак не могла успокоиться, – какую такую «фальшивую ноту» взял твой Профессор? Что он натворил? – Её терпению приходил конец, она уже не могла больше сдерживаться и беспокойно ёрзала на стуле.

– Да у него всё прекрасно, всё в «шоколаде». На следующей неделе будет шумно праздновать с женой юбилей совместной жизни. Уже и приглашения отпечатаны. Я одно случайно увидела в деканате. – Голос Вероники предательски дрогнул. Аня удивлёнными глазами посмотрела на подругу.

– То есть как отмечать юбилей совместной жизни? Ты же говорила, что Профессор обещал развестись, чтобы быть только с тобой? – Она отчаянно хлопнула себя по коленке. – Вот подлец какой, я же говорила, что он старый козел, – от возмущения она встала со стула. – Ты не знаешь, а я ведь его защищала, когда мне говорили, что он на первокурсниц заглядывается. – Девушка подняла руку, чтобы произнести следующую гневную тираду, но, увидев глаза подруги, полные отчаяния, сникла и обняла её за плечи.

– Ничего-ничего, получит у меня Профессор юбилей совместной жизни, – очень тихо, чтобы не услышала девушка, произнесла Аня, зарывшись лицом в её прекрасные светлые волосы.

* * *

На следующей неделе Вероника шла на лекцию Профессора с тяжёлым сердцем. До его юбилея оставалось два дня, и девушка пребывала в подавленном состоянии. Она избегала разговоров и встреч с ним, не могла его видеть и слышать. Профессор рухнул с того пьедестала, который Вероника долго воздвигала в своём сердце. Ей было больно и в то же время, прекратив общение с ним, она почувствовала ощущение какой-то лёгкости, такой же, как при пробуждении от кошмарного сна: ты просыпаешься и понимаешь с облегчением, что это был всего лишь сон.

Вероника заняла своё место и посмотрела на часы. Аня опаздывала. Лекция началась. Профессор в очередной раз блестяще раскрывал тему, постепенно увлекая аудиторию. Время от времени он бросал красноречивые взгляды на девушку, но та упорно не смотрела на него, уткнувшись в тетрадь и делая вид, что старательно записывает. Неожиданно дверь распахнулась, и в аудиторию вошла Аня с двумя студентками. У всех троих в руках были большие букеты цветов. Они извинились за опоздание и с улыбкой посмотрели на Профессора. Взоры всех присутствующих обратились к ним. Вероника никак не могла понять, что не так с Аней. Вроде всё как обычно: модная мини-юбка, немного короче, чем всегда; так называемый «батник» бирюзового цвета – женская блуза по типу приталенной мужской рубашки – и, конечно, безумно модные туфли на «платформе», позволявшие девушкам быть невероятно высокими. Да, всё было, как всегда, но какое-то сомнение не покидало Веронику. Она взглянула ещё раз на лицо подруги и ахнула. Ещё не пришло время повсеместной рекламы, которая сейчас заполонила всё медийное пространство и является частью нашей жизни, поэтому лицо Ани представляло собой всего лишь агитационный плакат с надписью: «Как не надо краситься молодым девушкам». Её глаза были подведены чёрными «стрелками» немыслимой длины, подчёркивающими линию век. Слой тонального крема и пудры делал неестественно светлой нежную кожу. Но главное, ядовито-красная помада, нанесённая в три или четыре слоя, была ярким завершением этого немыслимого макияжа.