Текст книги "Открывая дверь в прошлое. О любви, счастье и стране, которой больше нет на карте"

«Ну зачем Анька выбрала такую яркую помаду? Она ей совсем не идёт», – подумала Вероника, продолжавшая, как и все, наблюдать за действием, разворачивающимся в аудитории. К своему удивлению, она увидела, что точно такая же помада на губах у двух других девушек с цветами.

В этот момент Аня сделала шаг навстречу Профессору, который также с непониманием смотрел на эту делегацию.

– Уважаемый товарищ профессор, – обратилась она к нему. – Разрешите поздравить вас и вашу жену от лица нашего курса с юбилеем супружеской жизни. – Девушка с улыбкой махнула рукой в сторону студентов и продолжила: – Мы все очень рады, что нашими преподавателями являются порядочные люди, которые дорожат традициями советской семьи. – Она подмигнула Веронике и под гром аплодисментов вручила букет растроганному Профессору, аппетитно чмокнув его в щёку. После неё то же самое с успехом проделали и две другие студентки. Профессор, к тому времени пришедший в себя, принимал цветы и поцелуи, отвечая девушкам тем же. Наконец он положил букеты на край стола и, подняв голову, обратился к аудитории, стараясь не смотреть в сторону Вероники.

– Ну что ж, друзья, продолжим, – начал он и осёкся.

Студенты с неподдельным интересом смотрели на него, и это не было связано с темой лекции. На щеках Профессора, на лбу и даже на кончике носа яркими розами цвела красная помада, точнее, следы от недавних поцелуев. Кто-то тихо фыркнул, пытаясь подавить смех, потом ещё кто-то, и вот уже все студенты делали невероятные усилия, чтобы сдержать приступ хохота. Почувствовав неладное, Профессор вышел за дверь, а вслед ему нёсся гомерический смех аудитории. Все оставшиеся пары Аня ждала вызова в деканат или в комитет комсомола на «проработку». Вероника, хотя и отчитала подругу за такое хулиганство, но тоже очень переживала, понимая, что та сделала это ради неё. Когда занятия подошли к концу и никаких «ответных мер» не последовало, девушки поняли, что Профессор не стал жаловаться, боясь показаться смешным. От радости они договорились встретиться через час в их любимом кафе.

Вероника пришла первой и, сидя за столиком, мысленно прокручивала события сегодняшнего дня. Она не злорадствовала по поводу ситуации с Профессором, но и не жалела его. Какая-то пугающая пустота зияла в её сердце, не желавшем смириться с ложью когда-то любимого человека. Вероника вздохнула и, оглядев зал в поисках официанта, неожиданно «споткнулась» о пристальный взгляд уже знакомых ей выразительных серых глаз сидевшего за соседним столиком молодого человека. Девушка машинально кивнула, увидев знакомое лицо, и тут же отвернулась. Но юноша, видимо, воспринял это как приглашение и подошёл.

Он был высокого роста с прекрасно развитой, спортивной фигурой, которую обтягивали модная кожаная куртка и джинсы. Тёмные волосы подчёркивали выразительность серых глаз, и это сочетание было удивительным.

– Извините, вы позволите? – с тем же иностранным акцентом, что и в прошлый раз, произнёс он. Вероника повернулась, узнав его.

– Мэтью? Это вы? – Она улыбнулась, приглашая его жестом за свой столик. – Очень рада вас видеть.

Девушка действительно испытывала радость от внезапного осознания, что переживает совершенно новые для себя ощущения. Прошлые отношения были отброшены в сторону как тяжкий груз.

– Вы помните моё имя? – Мэтью с удовольствием сел за столик и расцвёл в улыбке. – Мне так приятно.

Он взял руку девушки в свою и поцеловал. Тёплая волна окатила Веронику.

– Но я до сих пор не знаю вашего имени. – Молодой человек заглянул в бездонную синеву её глаз.

– Вероника. Можно просто Ника, – по-дружески представилась девушка. – Вам тоже нравится бывать в этом кафе? – Она не переставала улыбаться, глядя ему в глаза.

– Да, потому что здесь я могу видеть вас, – сказал он просто, и она поверила, что это вовсе не флирт с его стороны. Тёплая волна вновь накатила, не собираясь никуда исчезать. Вероника внимательно посмотрела на молодого человека и поймала себя на мысли, что чувствует себя рядом с ним легко и комфортно. Мэтью весьма прилично говорил по-русски, хотя и с акцентом, поэтому они стали мило болтать, как старые добрые друзья, не замечая ничего и никого вокруг.

– Так, так. Только не говорите мне, что вы встретились здесь случайно. – Аня подошла к столику, никем не замеченная, и подозрительно переводила взгляд с подруги на молодого человека.

– Да случайно, случайно, садись уже, – со смехом ответила Вероника, усаживая подругу на соседний стул.

– Ой, а я вас знаю. – Аня радостно кивнула юноше. – Вы тот самый иностранец, который в прошлый раз поперхнулся кофе и кашлял. Забыла только ваше имя.

– Аня! – укоризненно осадила её Вероника. – Это Мэтью, ты с ним знакомилась, забыла?

– Да ничего я не забыла. Конечно, вы Мэтью, ну, или, по-нашему, Митя. А из какой вы страны? – Она вздёрнула свой маленький любопытный носик, заглядывая юноше прямо в глаза.

– Я живу в Соединённых Штатах, а здесь на стажировке, – отвечая на вопрос девушки, Мэтью посмотрел на Веронику, и они улыбнулись друг другу.

– Американец? – ахнула Аня. – Вот это да. Слушай, Митя, а у тебя жвачка есть? – Мисс Непосредственность была в своём репертуаре.

– Ну, а что такого? – Это относилось уже к Веронике, которая с силой наступила ей на ногу под столом. – Все американцы в кино жуют жвачку, а мы здесь даже не видели её никогда.

Мэтью достал из бокового кармана куртки два плоских квадратика в яркой упаковке и положил перед девушками.

– Настоящая? Как в кино? – Аня, по-детски затаив дыхание, начала разворачивать один и радостно воскликнула: – Ура! У меня розовая! – откусив совсем немного, она попыталась завернуть остальную жвачку в обёртку, чтобы оставить на завтра, но Мэтью остановил её руку.

– Нет, нет, можно всё сразу. У меня есть ещё, но дома. Могу я вас пригласить?

– Как, вот так сразу к вам домой? – Вероника смущённо улыбнулась и вопросительно посмотрела на Аню. Та наслаждалась жвачкой и не особенно прислушивалась к разговору. Мэтью взял обе руки Вероники в свои и посмотрел ей прямо в глаза.

– Прошу вас, Ника, не отказывайте мне. Я прихожу в это кафе уже целый месяц с одной лишь целью – увидеть вас. Я никогда не смогу причинить вам ничего плохого. Вы мне верите? – Он говорил, мягко сжимая её руки. Серые глаза излучали такой невероятный свет, что противиться им было невозможно. Вероника, вздохнув, утвердительно кивнула. Тёплая волна не заставила себя долго ждать, и на этот раз девушка погрузилась в неё с головой.

Мэтью снимал на «Краснопресненской» небольшую квартиру, в которой жил один. Девушки, с интересом осматриваясь, вошли вслед за ним в маленькую аккуратную прихожую.

– Пока ничего такого американского не вижу, – прошептала подруге Аня, – посмотрим, что там дальше.

Она попыталась пройти в комнату, но Вероника её остановила, указав на обувь. Мэтью, обернувшись, увидел этот жест.

– Нет-нет, в Америке не принято снимать обувь. Проходите, пожалуйста, я сейчас сварю нам кофе. У меня есть настоящий, бразильский. – Он улыбнулся Веронике и скрылся на кухне.

Аня продолжала бесцеремонно исследовать небольшую квартиру, пытаясь найти что-то такое же американское, как жвачка. Но кроме семейных фото Мэтью с родителями и журналов на английском языке, ничего интересного не увидела. Кофе, которым девушек угостил молодой человек, действительно обладал необыкновенным вкусом и ароматом. Но не только изысканный напиток поразил гостей. На тарелке, которую хозяин квартиры поставил на стол, лежали квадратики поджаренного хлеба, намазанные маслом коричневого цвета. Девушки переглянулись.

– А это что? – Аня смело пошла в атаку. – Сухари с шоколадным маслом? – Она наклоняла голову в разные стороны, стараясь рассмотреть то, что лежало на тарелке, не рискуя взять в руки. Мэтью улыбнулся.

– Мы в Америке так пьём кофе. Это тосты с арахисовым маслом. Я из дома захватил банку и тостер, когда ехал в Москву на стажировку. Попробуйте, пожалуйста.

Он протянул тарелку Веронике. Пока девушки наслаждались необычным угощением, хозяин квартиры включил катушечный магнитофон и пригласил Веронику на танец. Аня уплетала один тост за другим, а молодые люди, глядя друг другу в глаза, танцевали в центре комнаты под хит 70-х «Hotel California» американской группы «Eagles».

Аня, получившая в подарок от Мэтью целую упаковку жвачек, смаковала очередной квадратик, когда подруги вышли из квартиры молодого человека, не позволив ему их проводить, и медленно брели по улице, обсуждая нового знакомого. Москва становилась по-весеннему хороша, постепенно надевая на себя зелень листвы и кутаясь в первые цветочные ароматы. Настроение Вероники было таким же светлым, как весенняя погода. Что-то новое, удивительно приятное входило в её жизнь, и девушку это очень радовало.

– Ника, я прослушала, что там Мэтью говорил про стажировку? Он чем занимается? – спросила Аня, не переставая жевать.

– Да оставь ты жвачку в покое, – Вероника смотрела на подругу, но мысли её были далеко.

Та поняла это, увидев счастливую улыбку девушки, поэтому переспросила:

– Так что о стажировке у Мэтью? Он кто?

– Мэтью стажируется в консерватории по классу виолончели. Он – музыкант. – Вероника наконец услышала подругу. – Мэт говорит, что в России самая лучшая музыкальная классическая школа, вот поэтому он здесь. Кстати, пригласил нас с тобой на концерт, – продолжала она говорить по ходу движения, но внезапно остановилась, увидев, что подруги нет рядом.

Аня застыла на одном месте, комично открыв рот и забыв о жвачке. Всем своим видом она демонстрировала, насколько потрясла её эта новость. Вероника вернулась к ней и тронула за рукав.

– Что с тобой?

– Консерватория? Музыкант? Творческий человек? – Аня сделала «страшные глаза» и, приблизив лицо к подруге, проговорила зловещим голосом:

– Так значит, ещё один Гений? – Девушки минуту смотрели друг на друга, а потом вдруг начали хохотать как сумасшедшие, шокируя прохожих.

* * *

Вероника и Мэтью виделись каждый день. Прогулки по Москве, посещение концертов, театров, кафе, везде и всюду, и только вместе. Как выяснилось, у них было много общего. Оказалось, что предки Мэтью были родом из России, отсюда его неплохой русский язык. Радость молодым людям доставляло то, что в области музыки, живописи, театрального искусства их интересы полностью совпадали. Спорили Вероника с Мэтью только об одном: какая страна лучше, Америка или СССР? Юноша доказывал преимущество свободного американского образа жизни, а Вероника, перебивая его, с жаром утверждала, что именно коммунизм – это светлое будущее всего человечества. Когда эмоции девушки становились наиболее горячими, Мэтью останавливал этот поток советской пропаганды долгим поцелуем. Вероника тотчас забывала не только о ленинских принципах построения социализма и заре коммунизма, но и обо всём на свете.

Они уже не представляли, как могут жить и дышать друг без друга. Вероника расцвела. Порхая по коридорам института с неизменной улыбкой на лице, она чувствовала, что оживает после тяжёлых отношений с Профессором. Теперь её удивляло, как она могла так долго пребывать в этом состоянии «любви-благодарности», которое давило на неё и мучило. С Мэтью всё было совсем по-другому. Девушка чувствовала необыкновенную душевную лёгкость. Она просыпалась и засыпала с мыслями о нём.

Как-то, возвращаясь после очередного свидания, Вероника увидела во дворе общежития знакомую «Волгу». Девушка замедлила шаг, но было уже поздно. Её заметили. Профессор вышел из машины и открыл дверцу.

– Садись. Нам нужно поговорить, – довольно резко сказал он. Его тон не оставлял никакой надежды на отступление, поэтому девушка послушно села в машину. Профессор громко захлопнул за ней дверцу и опустился рядом на переднее сиденье. Поглядывая искоса на Профессора, Вероника поразилась переменам, которые произошли с ним. Он осунулся, побледнел, тёмные круги под глазами говорили о душевных муках. Нахмурившись и не глядя на девушку, он произнёс:

– Ты не можешь вот так просто меня бросить, я слишком много для тебя сделал, – он явно волновался. Она хотела возразить, но он повысил голос. – Молчи и слушай. Ты никуда от меня не денешься, понимаешь, никуда. – Он повернулся к Веронике и больно сжал её руку. Куда делись его аристократические манеры? – Твой американец уедет, и ты приползёшь ко мне.

Он зло усмехнулся. Она вопросительно посмотрела на него.

– Да, я всё знаю. Я следил за вами. На машине это не сложно. – Он продолжал ухмыляться ей в лицо. – А потом навёл кое-какие справки. У него стажировка скоро заканчивается, и он тю-тю в свою Америку. – Профессор махнул рукой, имитируя полёт самолёта, и впился злыми глазами в Веронику. – Вот тогда ты и вернёшься ко мне, деваться тебе больше некуда. Только я не прощу, меня никто ещё не бросал, понимаешь, никто, – он крепче сжал её руку.

– Пустите, мне больно. – Девушка попыталась вырваться, но Профессор был сильнее.

– Больно? Да ты разве знаешь, что такое настоящая боль, когда сердце рвётся на части от обиды и любви? – Он резко замолчал, понимая, что проговорился.

– Любви? – переспросила поражённая Вероника. Ещё два месяца назад услышать от него такие слова было для неё огромным счастьем. Но сейчас ничто в ней не дрогнуло. Более того, её напугала страсть, звучавшая в его голосе. Было понятно, что он очень страдает.

– Простите меня, – прошептала она, жалея его.

Он понял.

– Мне не нужна твоя жалость, – сказал Профессор резко, но потом сник и тихо добавил: – Мне нужна ты. Вернись.

Девушка растерялась.

– Извините, но я ошибалась, когда думала, что люблю вас. Мне очень жаль. Правда. Я не могу к вам вернуться.

Профессор резким движением нажал на ручку стартера. Мотор взревел.

– Ты ещё пожалеешь. Выходи. – Перегнувшись через девушку, он открыл дверцу с её стороны. Не помня себя, Вероника выскочила из машины. «Волга» резко тронулась с места и умчалась с бешеной скоростью.

Девушка кое-как доплелась до своей комнаты в общежитии и бессильно рухнула на кровать. Непрошеные слёзы текли по щекам, на душе была невыносимая тяжесть.

На следующий день в институте к ней подошёл комсорг курса Алексей, которого студенты все дружно звали Лёликом за доброту души и схожесть с известным персонажем популярной советской комедии. Лёлик отвёл её в сторону и спросил вполголоса:

– Ника, у тебя всё в порядке? – Он заговорщицки посмотрел по сторонам.

– Да. А что такое? – Она не понимала, к чему такая таинственность.

Лёлик наклонился к самому уху девушки.

– Понимаешь, меня попросили предоставить в комитет комсомола характеристику на тебя. Но так, чтобы ты ничего не знала.

– А почему? Я не прогульщица и не задолжница. – Вероника удивлённо посмотрела на Лёлика.

– Да дело не в учёбе, а совсем в другом. Сказали, что ты встречаешься с американцем, а это, знаешь ли, в наше время не очень приветствуется. Советская девушка, комсомолка, не должна быть в отношениях с представителем капиталистической страны. – Лёлик даже вспотел от напряжения, «выдав» целую тираду.

– Ты мне ещё Устав комсомола зачитай и тезисы последнего съезда партии, – съязвила девушка. – С кем хочу, с тем и буду встречаться. А ты пиши, что хочешь. – Она повернулась, чтобы уйти, но Лёлик удержал её за локоть.

– Ника, это всё очень серьёзно. Ты хорошая девчонка, много раз меня выручала на экзаменах, поэтому я тебя предупредил. Лучше прекрати эти отношения, а то можешь из института «вылететь».

Лёлик, попрощавшись, ушёл, а Вероника стояла в растерянности и чувствовала, как в ней закипает злость. Только один человек знал о её дружбе с Мэтью – верная подруга Аня. Но после вчерашнего разговора в машине девушка поняла, что таких людей уже двое. И этот второй, пообещавший ей неприятности, не бросал слов на ветер.

Вечером на свидании с Мэтью Вероника была задумчива и молчалива. Молодой человек тщетно пытался развеселить её. Они поехали на Ленинские Горы, прекрасное место для всех влюблённых, но даже вид красавицы Москва-реки не улучшил настроение девушки. Мэтью, искоса наблюдавший за возлюбленной и встревоженный её подавленным состоянием, повернул её к себе и крепко обнял.

– Что случилось, Ника? Почему ты сегодня такая грустная? – Он посмотрел на неё таким нежным, любящим взглядом, что Вероника расплакалась.

– Почему ты не сказал мне, что твоя стажировка скоро заканчивается? – немного успокоившись, спросила она.

– Я хотел сказать, но только позже. Да какая разница? Что это меняет? – Молодой человек был искренне удивлён.

– Ты что, правда не понимаешь? – теперь удивилась Вероника. – Ты уедешь, и мы больше никогда не увидимся, – и она вновь залилась слезами. Мэтью с сомнением и надеждой заглянул в её заплаканные глаза.

– Так ты поэтому плачешь, Ника? Ты не хочешь со мной расставаться? – Он не верил своему счастью. Сердце бешено билось, стремясь выскочить и улететь высоко-высоко.

Плачущая девушка кивнула, не в силах говорить, а потом обняла молодого человека за шею и, тесно прижавшись к нему, тихо прошептала:

– Я люблю тебя, Мэтью. Без тебя мне нет жизни.

Они не помнили, что происходило дальше. Безумные поцелуи, объятия, нескончаемые слова любви. Мимо шли такие же парочки, горели огни на Москва-реке, но влюблённые никого и ничего не замечали. Вероника пришла в себя, не почувствовав опоры под ногами. Мэтью держал её на руках, крепко прижимая к себе и качая, как ребёнка.

– Я никогда не выпущу тебя из своих рук, my love, моя любовь, никогда, запомни, – сказал он, держа в объятиях девушку как самую большую драгоценность в мире и осыпая нежными поцелуями её лицо. Они были слишком счастливы, чтобы расстаться этой ночью.

Утром в квартире, которую снимал Мэтью, раздался звонок. Молодой человек на кухне варил кофе для любимой, которая всё ещё нежилась в постели. Открыв дверь, Мэтью едва устоял на ногах. Аня вихрем влетела в комнату, сметая всё на своём пути, в том числе и хозяина квартиры. Нисколько не смутившись счастливым видом подруги, а главное – интерьером, в котором она её нашла, Аня начала отчитывать Веронику, которая блаженно улыбалась, ещё не осознав до конца, на каком небе она находится – на седьмом или ещё выше.

– Слава Богу, ты живая и здоровая! – Девушка быстро перекрестилась, вызвав смех Вероники.

– Анька, ты же комсомолка, а крестишься. – Она с удовольствием потянулась на кровати.

– Да с тобой, подруга, не только креститься начнёшь. Неужели позвонить не могла в общагу? У вахтера же телефон стоит. Меня бы позвали. – Аня от волнения не могла устоять на месте и поэтому опустилась на краешек кровати рядом с подругой.

– Я всю ночь места себе не находила. Хорошо хоть в милицию не стала заявлять. – Она укоризненно покачала головой.

– Ну, хватит переживать. Всё хорошо. Всё даже очень хорошо. – Вероника обняла подругу и поцеловала, а потом шепнула на ушко: – Я безумно счастлива.

– Девочки, кофе готов. Я вас жду, – раздался из кухни голос Мэтью. Но его слова опередил изумительный аромат бразильского кофе, который постепенно заполнил всю комнату.

Втроём они вышли из дома, договариваясь по пути о планах на сегодняшний день. Вдруг Аня остановилась, хлопнув себя по лбу.

– Я совсем забыла. Мне нужно срочно позвонить Светке, чтобы она мне тетрадь принесла сегодня на лекцию, а то экзамен не сдам.

Они подошли к ближайшему телефону-автомату, и девушка зашла в будку. Мэтью с Вероникой остались ждать на улице, не сводя счастливых глаз друг с друга. Они нежно ворковали, забыв о времени, и не сразу заметили Аню, которая, выйдя из телефонной будки, была мрачнее тучи.

– Энн, что-то случилось? – Мэтью участливо посмотрел ей в глаза.

– Аня, что, Светка тетрадь «зажала»? – Вероника тоже обеспокоилась видом подруги.

– Тише, не оборачивайтесь. За нами следят, – процедила сквозь зубы Аня, но глаза её были полны отчаяния.

– Да ты с ума сошла! – Вероника хотела оглянуться, но подруга, дёрнув её за руку, не дала этого сделать. Молодые влюблённые могли принять это за шутку, зная характер Ани, но весь её встревоженный вид говорил об обратном.

– Энн, успокойся и расскажи, почему ты так решила, – тихо, но твёрдо сказал Мэтью. Его тон немного успокоил девушку, и она вполголоса объяснила ситуацию:

– Я звонила Светке, но она долго не брала трубку, поэтому я, от нечего делать, смотрела через окно на улицу и заметила дядьку в костюме и шляпе, который наблюдал за вами. Потом он перешёл на другую сторону и стал смотреть в витрину, которая как раз напротив вас, – она перевела дух. – Когда вы немного отошли в сторону, он тоже подвинулся.

– Может быть, тебе показалось, Энн? Ты вчера, случайно, не смотрела фильм про шпионов? – Мэтью пытался шуткой успокоить девушку, но на душе было неспокойно. Он вспомнил, как его перед отъездом в СССР предупреждали о возможной слежке агентов КГБ за иностранцами.

– Действительно, Аня, может, показалось? Мы же не преступники, не шпионы, зачем за нами след…

Вероника не закончила фразу. Внезапно её пронзила чудовищная догадка. «Неужели это Профессор?» – подумала она, вспомнив, как он хвастался, что следил за ней и Мэтью на машине. Вероника резко обернулась и по тому, как быстро мужчина в шляпе отвернулся, поняла, что Аня ничего не придумала. Это был не Профессор, но может быть, кто-то, кого он попросил. Увидев расстроенное лицо девушки, Мэтью взял её за руку.

– Не волнуйся Ника, я всё выясню. – Он демонстративно поцеловал руку девушки, чтобы видел тот, в шляпе, и обнял её.

Разгадка этого события не заставила себя долго ждать. После первой же лекции Веронику вызвали в деканат. Она шла спокойно и уверенно, но, увидев в приёмной бледное растерянное лицо секретарши, заволновалась. В кабинете вместо декана за большим столом сидел незнакомый человек средних лет в хорошем, добротном костюме и галстуке. Внешность у него была самая обычная, не вызывающая интереса. Примечательны были только глаза: светлые, глубоко посаженные. Незнакомец молча смотрел на девушку пронзительным, сверлящим взглядом, от которого ей стало не по себе. Пауза затягивалась.

– Сотникова Вероника Анатольевна? – Мужчина за столом наконец нарушил молчание.

Вероника согласно кивнула.

– Садитесь. – Он следил за ней взглядом, пока она устраивалась на стуле напротив.

– Скажите, Вероника Анатольевна, хорошо ли вам жить и учиться в Москве за счёт государства? – Его взгляд не оставлял её ни на минуту. Девушка вопросительно посмотрела на него.

– Простите, что вы имеете в виду? – Она не понимала, к чему он клонит.

– Ну, вот стипендию вы получаете? – увидев её кивок, ответил за неё: – Получаете. Общежитие оплачиваете? Нет, государство и здесь о вас позаботилось, – незнакомец откинулся на спинку стула и посмотрел на Веронику свысока. – Ну так не пора ли и вам выразить благодарность родной стране?

– Да-да, конечно. – Девушка совсем растерялась, не понимая, кто он и что от неё хочет. Человек наклонился вперёд.

– Тогда ответьте, какие отношения связывают вас с гражданином Эвансом? – Его взгляд снова начал сверлить её лицо.

– Это какая-то ошибка, я не знаю никакого Эванса. – Вероника совсем разволновалась.

– Обманывать нехорошо. – Человек в костюме ухмыльнулся и достал что-то из ящика стола. – Вот подробные отчёты о ваших встречах с ним. – Он швырнул на стол папку с документами. Выхватив из неё первый лист, громко прочитал вслух: «Гражданка СССР, Сотникова Вероника Анатольевна, 23 апреля сего года, имела контакт с гражданином США Мэтью Эвансом на концерте в Московской консерватории», – он замолчал и поднял глаза на девушку.

Веронику обдало жаром. Так вот оно что! Теперь ей стало понятно, из какой организации этот человек. Одно утешало: сегодняшняя слежка не дело рук Профессора. Девушка быстро взяла себя в руки. Ну уж нет, Мэтью она им не отдаст.

– Да, вы правы, я знакома с Мэтью Эвансом, мы друзья. – Она говорила как можно уверенней. – Я не обманывала, просто не запомнила в точности его фамилию.

– Друзья, говорите? – Мужчина встал и, обогнув стол, наклонился к Веронике. – А это вы по-дружески вчера провели ночь в его квартире?

– Вас это не касается, – резко ответила девушка. Она была оскорблена тем, что посторонний человек так бесцеремонно вламывается в её отношения с Мэтью. Мужчина выпрямился и ударил кулаком по столу.

– Ну хватит дурочку из себя корчить! Спишь с американцем, а сама даже фамилию его не знаешь. Не стыдно? А ещё комсомолка, советская девушка. – Он наклонился прямо к её лицу. Ледяные глаза сверкнули металлическим блеском.

– О чём вы разговариваете? Что он у тебя выспрашивает? С кем из советских граждан ещё встречается?

На испуганную девушку посыпался без остановки град вопросов. Ошеломлённая таким натиском, она даже не поняла, что человек начал обращаться к ней на «ты». Вероника молчала. Довольный тем, что смог её сломить, мужчина снова занял место за столом.

– Значит, так, Сотникова. Даю тебе срок – неделю. Подготовишь объяснительную, где подробно опишешь все разговоры с Эвансом, его контакты с другими гражданами СССР и США. А главное, его высказывания о политике нашего государства, – он вновь откинулся на спинку стула и вальяжным голосом добавил:

– Будешь сотрудничать с нами, сможешь институт хорошо закончить и престижную работу получить в Москве.

Мужчина выпрямился и положил руки на стол.

– Можете идти, гражданка Сотникова. Обязательство о сотрудничестве подпишете, когда принесёте объяснительную. Вам всё понятно? – Его тон вновь стал официальным.

Утвердительно кивнув, растерянная девушка медленно направилась к выходу. В голове у неё стучало, сердце бешено колотилось. В какое-то мгновение перед глазами возник любимый образ. Мэтью смотрел на неё, беззвучно повторяя одно и то же слово, которое она знала наизусть: «my love», «моя любовь».

Вероника резко выпрямилась и, обернувшись к человеку за столом, очень спокойно и чётко произнесла:

– Я отказываюсь с вами сотрудничать. Ничего подписывать я не буду и предавать любимого человека тоже не буду. Всего хорошего, – она вышла из кабинета при полном молчании его обитателя.

* * *

Жизнь шла своим чередом. Все последующие дни после этого разговора Вероника по-прежнему посещала занятия, встречалась с Мэтью, стараясь ценить каждую минуту, проведённую с ним, и не думать о предстоящей разлуке. И хотя их любовь становилась всё ярче, девушку не покидало чувство тревоги. Она никому ничего не рассказала, но постоянно ждала каких-то ответных мер в отношении себя и Мэтью. Вероника знала, что люди, с которыми она столкнулась в силу обстоятельств, подобных отказов не прощают. Но шли дни, ничего тревожного не происходило, и она наконец решилась рассказать подруге о разговоре в кабинете декана.

Девушки сидели в своём любимом кафе и ждали Мэтью, который обещал подойти в течение часа. Аня молча слушала Веронику и широко открытыми глазами, полными слёз, смотрела на неё так, как будто видела впервые. Прошло уже несколько минут, как девушка закончила говорить, но тишина всё ещё продолжала царить за столиком подруг. Наконец Аня выдохнула.

– Ника, ты гений! Понимаешь, ге-ний! – Она вытерла слёзы и обняла подругу.

– Ну, что ты такое говоришь, Аня? Какой гений? У меня даже таланта никакого нет, – Вероника невольно улыбнулась.

– Не спорь. Помнишь, ты говорила, что именно гении не допускают фальши не только в искусстве, но и в жизни. – Аня говорила удивительно серьёзно, с большим волнением. – Так вот, ты не взяла ни одной «фальшивой ноты» в этой ситуации, ни одной. Значит, ты Гений! – На глазах верной подруги вновь заблестели слёзы, но она быстро вытерла их салфеткой, лежавшей на столике, и поцеловала девушку в щёку.

– А знаешь что, Ника? – Глаза Ани заиграли прежним огнём. – Давай после отъезда Мэтью съездим к моим на Кубань? Отдохнём классно, развеемся. – Подруги обнялись и так в обнимку встретили подошедшего Мэтью.

Он поздоровался и присел за столик. Молодой человек явно нервничал, тень какого-то беспокойства блуждала по его лицу. У Вероники сжалось сердце. «Неужели и до него добрались?» – с тревогой подумала она.

– Что обсуждаете? – спросил у девушек Мэтью, но было видно, что его это мало интересует. Мысли молодого человека были заняты чем-то другим. Не заметив его отрешённого вида, Аня с энтузиазмом стала рассказывать о планах отдыха, которые они только что обсуждали.

– Понимаешь, Мэтью, я пригласила Веронику после твоего отъезда отправиться вместе отдохнуть к моим родственникам на Кубань. Правда, здорово? – Она вся светилась от радости.

Молодой человек задумчиво посмотрел на неё.

– Да, действительно, здорово. Сожалею, Энн, но тебе на Кубань придётся отправиться одной. Дело в том, что твоя подруга едет со мной в Америку, – и он пристально посмотрел на Веронику.

Если бы в этот момент в кафе ударила молния или рухнула крыша, это произвело бы меньше эффекта, чем то, что сказал Мэтью. Пока девушки приходили в себя от шока, он достал из кармана небольшую коробочку и протянул её Веронике.

– Открой, пожалуйста, – попросил он, не сводя с неё беспокойного взгляда. Девушка дрожащими руками исполнила его просьбу. На розовом бархате коробочки лежало удивительной красоты колечко с небольшим прозрачным камешком в середине.

– Ты выйдешь за меня… – молодой человек судорожно сглотнул… – замуж?

И с тревогой посмотрел на Веронику. Она подняла на него счастливые глаза, которые моментально наполнились слезами.

– Да, – чуть слышно прошептала девушка и расплакалась, вместе с ней рыдала Аня. Мэтью, обнимавший их обеих, еле сдерживался. Наконец все успокоились, Вероника надела на пальчик кольцо, которое в Америке, как рассказал Мэтью, дарят перед свадьбой, и, всё ещё немного всхлипывая, спросила своего теперь уже жениха:

– Милый, а почему ты так нервничал? На тебе прямо лица не было, когда ты делал мне предложение.

Молодой человек посмотрел на девушку влюблёнными глазами.

– Нервничал, потому что боялся, что ты мне откажешь. – Он немного смутился, но потом продолжал: – Я помню, как мы спорили с тобой и как ты любишь свою страну. Я боялся, что ты захочешь остаться в СССР, чтобы строить светлое коммунистическое будущее.

Сказав это очень серьёзным тоном, Мэтью с удивлением увидел, как обе девушки, держась за живот, медленно сползают со своих стульев в приступе безумного хохота.

* * *

Прошло несколько лет. Веронике не дали окончить институт, поставив условием отказ от замужества и выезда в США. Она выбрала любовь и, преодолев немыслимые чиновничьи преграды, вышла замуж за Мэтью и уехала в Америку. Аня, получив однажды весточку от подруги из далёкого Сиэтла, с трепетом рассматривала фотографию, которая чудом дошла в надорванном от проверки конверте. На ней Мэтью, обнимая Веронику на фоне красивого дома, держал на руках четырёхлетнюю очаровательную белокурую девочку, похожую на ангелочка. Эта семейная идиллия шла вразрез с тем, что пропагандировалось в официальных СМИ Советского Союза, представлявших Америку «империей зла».