Текст книги "По ту сторону Алой Реки"

И встала, огляделась, словно думая, что взять с собой. Но даже платье-мешок на ней принадлежало великану. Левмир ждал. И взяла его за руку, заглянула в глаза.

– Пошли, – тихо сказала она. – Будем идти всю ночь, чтобы не замерзнуть. Хорошо?

Он кивнул, улыбнувшись.

Первые шаги дались нелегко. В горле стоял ком, хотелось оглянуться, передумать. Потом Левмир посмотрел на спутницу и заметил, что та шагает босиком. Левмир легко подхватил ее на руки. И, казалось, ничего не весила. Она тихонько пискнула от неожиданности, обхватила шею Левмира. Он пошел дальше, теперь уверенный в своих силах. «Наверное, нельзя быть слабым, когда кто-то на тебя надеется», – подумал он.

Лес сомкнулся за спиной, когда послышались гулкие шаги. Великан нагнал ребят, остановился перед ними.

– Возвращайтесь, – тихо сказал он.

– Почему?

С трудом, будто поднимая тяжеленный камень, великан произнес:

– Я дурак старый, а ты и уши развесил. Ну куда вы, в самом деле? Пойдемте, ужин остыл…

Левмир посмотрел в лицо И. Она кивнула.

– Ладно, – сказал Левмир. – Но я больше не стану убивать.

– А я тебя и не зову. Топай давай, заморозишь принцессу!

Левмир развернулся и пошел обратно к землянке. Он заметил, как вздрогнула И, услышав, что ее назвали принцессой, но не придал этому значения. Главное – мир, хрупкий мир, который не разрушился, но стал гораздо крепче.

Глава 14
Землянка

– Как ты это объясняешь?

Вопрос прозвучал громко, отразившись от стен тронного зала. Король, хмурясь, ждал от командира гвардии объяснений. Командир – высокий, худой вампир с длинными каштановыми волосами являл воплощенное спокойствие и уверенность.

– Не в моих обычаях повторять слухи, ваше величество. Но кроме слухов передать нечего. Поговаривают, что лорды занялись баронетами.

– Что это значит? Они начали убивать? Говори, что ты слышал! – не отставал Эмарис.

Он говорил громко, не опасаясь чужих ушей. Еще вчера слуги покинули дворец, перебравшись в зимнюю резиденцию – крепость на западной окраине города.

– Никак нет, – покачал головой командир гвардии. – Лорды берут их под опеку так же, как Освик.

– Кто именно?

– Не знаю точно, но говорят, что все. Кроме Кастилоса.

– Все…

Король прошелся по залу. Руки уперты в бока – жест, доставшийся по наследству принцессе Ирабиль. Командир гвардии видел перед собой того самого Эмариса, который огнем и мечом выстроил современный мир.

– Ваше величество, – сказал он негромко, и тут же, словно извиняясь, добавил:

– Эмарис… Мы должны принять меры.

Король остановился возле Восточной галереи, тонущей во мраке. Взгляд его стремился туда, будто надеясь увидеть восходящее солнце.

– Принять меры… Какие меры ты предлагаешь мне принять, Рамокс? Перебить всех лордов до единого? А потом – держать ответ перед графами? Все ради того, чтобы обеспечить себе еще несколько столетий спокойного сидения во дворце. Не слишком ли дорогая цена? Когда на тебя идет стадо, ты можешь убить многих, прежде чем тебя затопчут. Но если исход все равно известен, зачем умножать зло? Пусть стадо идет.

Рамокс сделал шаг вперед, глаза вспыхнули.

– Эмарис! – вскричал он. – Что ты говоришь? Я присягнул на верность тебе, самому сильному, самому мудрому, лучшему правителю, какого только можно представить. Неужели ты хочешь, чтобы я теперь прислуживал Эрлоту?

Король Эмарис покачал головой. Слова давались нелегко, но он произносил их, будто отрывая куски от бессмертной души:

– Лучший правитель, говоришь ты? Но для кого? Я рад, что ты меня таким считаешь, но как насчет лордов? Как мы с тобой можем судить, что хорошо для всех, если зреет восстание? За эти тысячи лет жизнь ушла вперед, а я остался там. У берегов Алой Реки, которой ни один из нас не помнит. Время пришло, Рамокс. Как солнце восходит и заходит, так и мое правление прошло путь от начала до конца. Я сделал все, что мог ради страны, и мне не в чем себя упрекнуть.

– В вас говорит слабость, – скрипнул зубами Рамокс.

– Не слабость – усталость. Я устал, и очень давно. Мне некуда расти дальше, и я вечность готов употребить на то, чтобы стать другим. Рамокс! Ты можешь себе представить, сколько всего сокрыто в этом мире? Несметные богатства, невероятные знания, которые только и ждут, чтобы их постигли. Мы же забили себя в рамки ролей, которые были нужны тысячелетия назад! Я повзрослел, возмужал и состарился на этом посту. Знаешь, сколько раз я помышлял о смерти? Об этом проклятии людей! Такие мечты не должны посещать вампира. Алая Река течет. Все меняется, оставаясь неизменным. Пусть на мое место придут другие – те, кто жаждет власти. Мне же нечего больше сказать в оправдание своего титула.

– Даже если на вашем месте окажется Эрлот? – возмутился Рамокс. – Он ведь устроит хаос!

Эмарис дернул плечом, будто услышал нечто, незаслуживающее внимания.

– Хаос – лишь необходимый этап становления порядка. Рано или поздно все придет к равновесию. Возможно, при Эрлоте, а возможно – при ком-нибудь другом. Тем мы и отличаемся от людей, что можем заглянуть далеко вперед.

– Может случиться так, что заглядывать станет некуда.

– Мне пора перебираться в крепость, – молвил король. – Я хочу, чтобы ты усилил охрану Храма.

– Но, ваше…

– Я пока еще король. Такова моя воля. Как бы все ни повернулось, я хочу, чтобы Храм оставался тем, что он есть. Никто, кроме меня и моей дочери не должен ступать внутрь.

– Да, ваше величество.

– Завтра я хочу видеть Эрлота в крепости, мне нужно поговорить с ним. Прости, что утруждаю тебя, но мне хочется выбросить эту историю из головы как можно скорее.

– Я все устрою, ваше величество.

– А теперь слушай, как все произойдет, и как должен будешь вести себя ты.

Король вдохнул и, превратившись в старого человека с грустными глазами, зашептал на ухо Рамоксу последние распоряжения.

***

После ссоры Ратканон будто постарел. Не казался таким огромным – со сгорбленной спиной, с поникшими плечами, просиживал в землянке целые дни, что-то мастеря из оленьей шкуры. Раздобыв где-то ножницы и нитки с иголками, горбился при свете огня, шил, выкраивал.

– Ты что делаешь? – спросила как-то И.

– А не видишь? Шью, – отозвался Ратканон.

Тон подразумевал другое: не лезь. Но И пропустила мимо ушей намек.

– Чего шьешь? Может, помогу?

– А ты умеешь?

– Не знаю…

– Вот и сиди на лавке, пока ужинать не позвали.

– Надоело уже сидеть! – ворчала И, пристраиваясь на лавку. – Да и кто меня звать-то будет? Готовлю я.

Несколько дней назад выпал снег, да так обильно, что в первый день с трудом отворили дверь. Левмир еще раз ходил с Ратканоном на охоту, а потом великан махнул рукой:

– Сиди уж дома. Заболеешь – как тебя лечить будем?

Левмир остался. Раньше начал бы спорить, рваться в помощники, но теперь понимал: болезнь принесет столько проблем, что никакая помощь того не стоит. Иногда он все же выходил, побродить около землянки. Порой компанию составляла И. Левмир носил ее на руках, пока девочка не начинала дрожать, либо садил на пенек, отряхнув его от снега.

Как-то раз Левмир, вспомнив утерянное детство, скатал снежок и легонько запустил им в сидящую на пне девочку. Она вздрогнула, снег красиво рассыпался по злато-серебряным волосам.

– Ты чего? – крикнула И, не зная, обижаться ей или смеяться.

Левмир скатал еще один снежок…

Вскоре на крики и смех выбрался из землянки Ратканон. Долго, улыбаясь, смотрел, как дети бегают друг за другом, бросаясь снежками, толкаются и падают в сугробы. Случайно оказавшись рядом, Левмир заметил, как по щеке великана скатилась слеза.

– Ну хватит! – сказал Ратканон. – Идем внутрь. Принцессу застудишь.

И хохотала над новым прозвищем и не хотела возвращаться домой.

Как-то раз Левмир спросил ее:

– Ты не скучаешь?

Ночь, темно и тихо, где-то далеко тлеют угли в печи, да сопит чуть слышно во сне Ратканон. И ответила не сразу, хотя поняла, о чем говорит мальчик. Они лежали на мягкой медвежьей шкуре, обнявшись, как привыкли засыпать.

– Немножко. По отцу, – сказала она.

– Скажи, почему ты со мной осталась?

– А как иначе?

Левмир не понял ответа. Девочка тоже долго не могла найти нужных слов, потом сказала, как есть:

– Если даешь человеку новую жизнь, должен о нем заботиться. У нас такие правила.

– Так ведь это если бы ты меня вампиром сделала.

– Может, и так. Но ведь я изменила твою жизнь. Значит, забочусь.

– И все? Только поэтому?

– Нет, конечно. Просто мне с тобой хорошо жить.

Левмир открыл рот, чтобы высказать те горькие мысли, которые его посетили, но осекся. Он хотел упрекнуть И, что она так относится к нему, думая лишь о своих удовольствиях, да о вампирских законах. Почти сказал, но подумал: а что еще должно быть? Если тебе хорошо с человеком, и ты о нем заботишься – можно ли хотеть большего?

Все-таки, не выдержав, спросил, благодаря темноту, что не видно покрасневших щек:

– А ты меня любишь?

И вздрогнула. От неожиданности ответ прозвучал громко, так, что дыхание Ратканона сбилось на мгновение:

– Конечно!

Левмир почувствовал, как странная теплая масса под названием «счастье» заполняет его с ног до головы. Он крепче прижался к своей принцессе. Ухо щекотнул вопрос:

– А ты меня?

– Очень люблю.

Он поцеловал ее в щеку, а потом И подставила губы. Все было так странно и сказочно в затерянной посреди густого леса землянке…

Утром великан разбудил детей громовым голосом:

– А ну-ка подъем, ночью наобнимаетесь!

Когда Левмир, протирая глаза, встал, Ратканон тут же отвесил ему легкий подзатыльник и велел разжигать печь.

– Да смотри, не оборачивайся, – добавил он. – Обернешься – ослепнешь. А ты, принцесса, поди сюда.

Укладывая в печку дрова, Левмир сам сгорал от любопытства. Особенно после того, как услышал восторженный возглас И. Огниво плевалось искрами, наконец, огонек затеплился на кусочке коры. Левмир торопливо раздул его и замер в ожидании.

– Смотри, какая красота! – воскликнула И.

Великан сказал:

– Можно, оборачивайся.

Левмир не узнал И. Вместо мешковатого платья на ней кожаные штаны и куртка, великолепно облегающие тело. На ногах – изящные сапожки. Девочка будто сразу стала выше, стройнее. Но главное – как сияли ее глаза!

– Красота? – крикнула и, смеясь, крутнулась на одной ноге.

– Ты будто Эмкири-охотница! – вырвалось у Левмира.

– Кто это?

– Из сказки. У нас была книжка, мне мама иногда читала.

Впервые за долгое время, произнеся слово «мама», Левмир не почувствовал ничего, даже не заметил, что сказал.

И прыгнула на великана, тот чуть не упал от неожиданности, когда на шее повис маленький, но такой счастливый груз.

– Спасибо! – взвизгнула И.

Великан осторожно приобнял девочку и, улыбаясь, сказал:

– Да не за что, принцесса. Не ждал, что так обрадуешься. Ты это… За цепь прости уж…

– Е-рун-да! – пропела И, спрыгивая с великана. – Я теперь гулять могу! Левмир, пошли скорее!

– А… – Мальчик поглядел на печь и сглотнул слюну, но И бесцеремонно схватила его за руку.

– Пошли! Потом поешь, надоел!

Впервые они вместе по-настоящему гуляли при свете дня. Бегали по лесу, догоняя друг друга, играли в прятки среди деревьев, катались в снегу, пока оба не замерзли и не проголодались.

***

Древние каменные стены дышали могуществом, бойницы башен хищно щурились на одинокую черную фигуру. Мост, перекинутый через опоясывающий крепость ров, задрожал под шагами Эрлота.

Стражники ворот проводили лорда взглядами, прежде чем вновь застыть без движения. Миновав внутренний двор, Эрлот подошел к центральной башне. Двери разверзлись, и вампир скользнул в полумрак, разгоняемый висящими на стенах светильниками. Взгляд метнулся влево – там закрытая дверь тронного зала. Справа – обеденный зал, с большим столом посередине. Пылает камин, с трудом отапливая каменную громаду.

Король Эмарис ждет у камина. Руки сложены на груди, взгляд цепкий, колючий.

– Ваше величество! – воскликнул Эрлот, шагая по залу. – Явился по вашему приказанию.

Король указал на кресло напротив камина. Эрлот отряхнул снег с плаща, прежде чем сесть.

– До меня дошли странные слухи, – прогремел голос короля.

Эрлот придал лицу заинтересованное выражение.

– Слухи? – переспросил он.

– Мои лорды привечают баронетов. Не расскажешь, с чего бы такая доброта?

Эрлот развел руками. Вопрос словно обескуражил его.

– Мы ведь решили, что без внимания вопрос оставлять нельзя. Баронеты – угроза безопасности государства.

– Все верно. – Эмарис сделал быстрое движение и оказался напротив кресла. Его тень упала на Эрлота. – На этом совет и закончился, не так ли?

– Ну, вы ведь не отдали конкретного распоряжения, – сказал Эрлот, пряча глаза.

– Потому что я не принял конкретного решения. Но, хвала Алой Реке, у меня есть лорды, которые решают все сами, не считая нужным ставить меня в известность.

Эрлот заерзал в кресле. Глаза остановились на лице короля.

– Поверьте, ваше величество, мы хотели всего лишь облегчить вам…

Пощечина застала Эрлота врасплох. Голова дернулась, с губ сорвался вскрик.

– Облегчить мне? – грянул король. – По-твоему, проблема с баронетами слишком тяжела для меня?

Эрлот проглотил оскорбление. Взгляд вновь стал спокойным, решительным.

– При всем уважении, ваше величество, политика в отношении баронетов всегда была попустительской.

Губы короля едва шевельнулись, выплюнув одно слово:

– Продолжай.

– Мы не первый век миримся с ними. Да, Освик нашел способы контролировать некоторую их часть, но теперь его нет. Мы решили последовать его примеру, и я не вижу здесь ни малейшего повода для вашего недовольства.

– Конечно, не видишь, недовольство-то мое, – усмехнулся король. – Знаешь, что меня раздражает? Два момента. Первый – чисто практический. Вы будете кормить эту ораву, а моя доля станет уменьшаться.

– Этого не произойдет! – взмахнул рукой Эрлот.

– Закрой рот, слушай меня. Вы все постоянно плачетесь, как вам мало крови, жаждете прибрать к рукам больше деревень. Я должен поверить, что теперь ничего не потеряю? Не смеши. Через месяц ты придешь блеять о снижении ставки. Что ж, я снижу, но ценой твоего лордства.

– Эмарис! – Эрлот подскочил, но король ударом в грудь бросил его обратно.

– Я велел молчать. Второй момент, который меня расстроил – единодушие. Лорды собираются у меня за спиной, чтобы обсуждать вещи, которые не обсудили на совете. Что это, Эрлот? Поведай, прошу. Как давно у нас такие обычаи?

– Я думал, у нас есть право общаться, – проворчал Эрлот, потирая грудь.

– На случай, если ты забыл, мы здесь страной управляем. У нас нет личной жизни, каждое движение должно быть взвешено. К примеру, я дважды ударил тебя, но сделал это без свидетелей. Я не хотел тебя унизить, но ты должен понять свое место. А ты устраиваешь собрания за моей спиной. Я вижу заговор, Эрлот. Разубеди меня.

– О каком заговоре идет речь? Проблема с тем, что мы взяли баронетов? Их легко разогнать. Но я, как лорд, должен понимать, что происходит. Чего мы пытаемся добиться?

– Дисциплины, – отозвался Эмарис. – Нет, конечно, разгонять их теперь нельзя. Они вовсе озвереют. Что сделано, то сделано. Осталось определиться с моими выгодами.

Эрлот покачал головой.

– Но мы сами ничего не получаем, – сказал он. – Что можно предложить вам? Не знаю… Может, золото? Я не оскорбляю, просто золото бывает нужно, как ни крути. Поощрить слугу, например…

По лицу короля скользнула улыбка.

– Наконец-то мы заговорили о делах. Мне нравятся такие разговоры, гораздо больше, чем орать на тебя. Золото само собой, завтра я жду тысячу монет.

Скривившись, Эрлот кивнул.

– Но это лишь загладит твой промах, – продолжал король. – Чтобы успокоить меня окончательно, вы сформируете роту из сотни баронетов для охраны этой крепости. А расходы на их содержание пойдут из вашего кармана.

Эрлот задумался. Король нависал над ним, ожидая ответа.

– Думаю, мы это устроим, – вздохнул Эрлот.

– Уверен, что устроите, – улыбнулся король. – Можешь идти. Золото жду завтра, баронетов – через неделю. Обучите их держать оружие, да размахивать им как следует.

Кресло скрипнуло, выпустив Эрлота. Король равнодушно смотрел, как тот кланяется. Остановившись у дверей, Эрлот обернулся.

– Простите мою назойливость, ваше величество, но почему вы так беспокоитесь об охране? Есть какие-то опасения?

– О, да, – кивнул Эмарис. – Я опасаюсь смерти.

Лицо короля оставалось бесстрастным, и Эрлот решился задать еще один вопрос:

– Я должен что-то знать?

– Нет, – покачал головой король. – Все, что нужно, ты знаешь.

Двери распахнулись, впустив внутрь порыв ветра со снегом, и Эрлот вышел под солнечный свет. Постоял, собираясь с мыслями. Нахмурился, потом усмехнулся и двинулся прочь. Бойницы высоких стен провожали его, словно злые глаза исполинского чудовища.

***

Баронеты весело шумели в гостиной лорда Эрлота, но голоса стихли, стоило хозяину переступить порог. Он держал в руке свернутую в трубку бумагу. Сев на стол, Эрлот окинул взглядом присутствующих. Бледные, худые лица, потеки крови на подбородках, дорогая, но подобранная без всякого вкуса одежда. Лорд поморщился. Терпеть у себя дома сотню жалких тварей, которых даже вампирами назвать язык не поворачивается! Люди, вот и весь сказ. Люди, дорвавшиеся до вожделенного бессмертия.

– Вам сильно повезло, – мрачно сказал Эрлот. – Я говорил с королем, и он изъявил желание задействовать вас для охраны крепости. Это – высочайшая честь, поэтому сегодня же вы получите оружие и начнете с ним тренироваться.

Баронеты загудели, переглядываясь. В глазах некоторых Эрлот заметил огоньки гордости, но остальные лениво прикидывали, так ли уж это лестно – служить в охране. Все знали, какие требования предъявляет король.

– А что за бумага? – крикнул один, светловолосый, с таким высокомерным выражением лица, что Эрлот захотел его уничтожить.

– Маленький подарок.

Эрлот соскочил со стола, и на ровной поверхности развернулась карта. Баронеты подтянулись ближе, глядя на черные линии с зелеными точками и кружками, обозначавшими зоны расселения людей. Лишь одна красная точка посреди леса притягивала взгляды.

– Что это? – ткнул в нее пальцем светловолосый.

– Убежище Ратканона, – пояснил Эрлот.

Шум стих. Все смотрели на Эрлота большими глазами. Лорд наслаждался произведенным впечатлением. Да, баронеты знали имя того, кто их убивал. Оно передавалось из уст в уста, заставляло трепетать и шипеть сквозь зубы.

– Как вы узнали? – не унимался светловолосый. Эрлот с тоской посмотрел на него. Ну почему бы еще кому-нибудь не включиться в разговор? Тем не менее, лорд выдавил грустную улыбку и пояснил:

– Мы всегда знали, где он живет. Это землянка в лесу, обнаружить ее достаточно непросто, но для настоящего вампира проблем не возникнет

– Всегда знали? – Светловолосый посмотрел на стоящих рядом баронетов, и они ответили ему полными возмущения взглядами. – Но…

– Ты соображаешь, какие вопросы и кому задаешь? – оборвал его Эрлот. – Король не хотел расправы. Вернее, хотел, но не над ним. Это вы всегда были проблемой, которую нужно решать, а не этот жалкий воин-одиночка. Те, кто имеет доход, не идут кормиться на окраины, в отличие от вас. Да, вот так король Эмарис решает вопросы. Нам, лордам, никогда не нравился его подход. Поэтому сейчас мы решились взять вас под опеку. И что мне наговорил за это король? Обвинил в подготовке бунта! Нет, я уверен, через какое-то время все утрясется, но может быть и по-другому. Король вполне способен отыскать другие варианты давления.

– Король хотел нашей смерти? – Это сказала девушка, единственная из собравшихся. Темно-русые волосы, собранные в пучок, на лице такое простодушное удивление, что не возникало сомнений: из деревни, причем глухой и далекой.

– Я ведь не произносил таких слов, да? – посмотрел на нее лорд Эрлот, радуясь, что светловолосый замолчал. – Можно ли обвинять короля, что он не уделил должного внимания благополучию баронетов? Хотя, кажется, это так просто – распределить ресурсы и сделать всех счастливыми… Для меня это очевидно, я бы так сделал. Но я лишь лорд, и мой голос против голоса короля не много значит.

Эрлот вздохнул, демонстрируя отчаяние.

– Убью гада! – взревел белобрысый, стукнув по карте кулаком.

– Точно! Порвем на куски! – поддержали его.

– Нет, – осадил всех Эрлот.

Он добился своего. На него смотрели, как на командира, ловили каждое слово.

– Вы не тронете Ратканона до тех пор, пока я не скажу. Терпите, выполняйте приказы и думайте о том, что я сказал. В конце концов, ваша проблема не в землянке прячется, а… Впрочем, идите во двор. Распоряжусь насчет оружия.

Один за другим баронеты покинули гостиную. Эрлот позвонил в колокольчик, но вместо угрюмого дворецкого в дверь вошла Атсама.

– Ты могла бы хоть изредка соблюдать приличия? – зарычал на нее Эрлот.

– Куда мне до тебя! – не осталась в долгу Атсама, падая в самое удобное кресло. – Как наш план?

– Лучше, чем хотелось бы. Или хуже. Пока не знаю.

– Поясни.

Эрлот в общих чертах передал разговор с королем. На лбу вампирши собрались морщины.

– Словно сам себя загоняет в ловушку, – сказала она.

– Или он совсем глуп, чего быть не может, или что-то подозревает, – кивнул Эрлот. – Но если так – что он задумал? Это выше моего разумения!

– Просто ты никогда не мог подняться выше своего разумения, – улыбнулась Атсама.

Эрлот не успел спросить, что она имеет в виду – в гостиную вошел Лэквир, самый толковый из всех найденных баронетов. Эрлот поставил его дворецким, выгнав человека.

– Там, во дворе, собрались так называемые вампиры, – сказал Эрлот. – Найди оружейника, скажи, чтобы выдал им мечи, алебарды. Если захотят – пусть перережут друг друга. Скоро я выйду и преподам пару уроков.

Лэквир скрылся, Эрлот повернул голову к гостье.

– Так что там, с разумением?

– Ты полагаешь, что все рассуждают одинаково, – пояснила Атсама. – Но что если король мыслит иначе? У него могут быть другие ценности.

– Думаешь, он хочет умереть? – Эрлот задумался.

Атсама потянула носом воздух.

– Думаю, твоя зверушка притаилась за дверью.

Черты лица Эрлота разгладились, губы изогнулись в улыбке.

– Входи! – приказал он.

Дверь приоткрылась, впустив красивую девушку в облегающем красном платье. Платье казалось чересчур откровенным для ее возраста. Глубокое декольте смущало девушку, она то и дело пыталась сложить руки на груди, но тут же сама себя одергивала. В глазах читалась мучительная борьба между страстным желанием и смущением.

– Чего ты хотела, Арека? – спросил Эрлот.

Щеки девушки покраснели, взгляд уперся в каменные плиты пола.

– Вы знаете, господин, – прошептала она.

Атсама с любопытством наблюдала за ней. Вампирша никак не могла взять в толк, что Эрлот обнаружил в ней той ночью. Почему не дал убить, почему забрал. Тогда Арека походила на обычную замарашку в жалких лохмотьях. Но прошло время, и фигура девушки изменилась, обрела истинную женственность – за такой короткий срок. Платье удивительно ей шло. Атсама даже почувствовала зависть к ее красоте.

– Скажи сама, – настаивал Эрлот. – Подойди ко мне и попроси.

Арека остановилась на расстоянии вытянутой руки от господина. Сияющие глаза просительно смотрели ему в лицо.

– Прошу вас, господин, возьмите мою кровь.

Лорд Эрлот улыбнулся еще шире.

– Ну как можно отказать?

Он привлек девушку к себе, острые клыки пронзили тонкую кожу. Арека вскрикнула, глаза подернулись пеленой, а ноги подкосились. Эрлот поддержал ее. Один, два, три глотка, и связь распалась. Эрлот облизнул алые губы, Арека опустилась на колени, дрожа от пережитого наслаждения. Дыхание стало прерывистым, взгляд – туманным. Трясущаяся рука осторожно коснулась раны на шее, на пальцах остались капельки крови. Арека слизнула их, не понимая, что делает.

– Люди обожают это, – сказал Эрлот, обращаясь к Атсаме. – Вот чего никак не понимал Эмарис. Все эти центры донаций, пробирки, повестки… Глумление над природой! Я изменю этот мир.

– О, дорогой, мы все этого хотим, – улыбнулась Атсама. – Какая хорошая девочка…

– Даже не думай, она – моя, – оборвал ее Эрлот. – А потом – дай только срок! – я разыщу мальчика. Прекрасная выйдет пара!

– Левмир, – шевельнулись губы Ареки.

– Да, дорогая, да. Будь хорошей малышкой, и я обязательно вас соединю. Хочу смотреть, как вы наслаждаетесь друг другом, а потом наслаждаться вами обоими. Юная горячая кровь влюбленных!

Атсама рассмеялась, ее смех подхватил Эрлот, а потом к ним присоединился тихий нерешительный смех стоящей на коленях девушки.