Текст книги "Взмахом одного крыла"

– Катюш, ягодка моя, ты не спишь?

Тётя Шура поперхнулась от неожиданности.

Максим стоял в дверях с пакетами.

– О! Это хорошо, что вы тут вместе. Он прошёл вперёд и кинул на кровать свою ношу.

– А что это? – спросила старушка.

– Это Катерине обновки, а то ходит, как бедная родственница. Ладно, вы тут примеряйте, обсуждайте, я пойду пока перекушу чего-нибудь.

– Нет, подожди! – Катя встала из-за стола. – Мне ничего не надо!

– Да сиди ты! – тётя Шура посмотрела на неё суровым взглядом. – А ты, Максим Алексеевич, ну-ка пойдём со мной, поговорить надо!

Старушка поднялась с места и направилась к дверям.

Вместе с Максимом они вышли на улицу.

– Ты что, сынок, делаешь? – тётя Шура пристально на него посмотрела.

– А что не так?

– Так не надо с ней разговаривать, если хочешь, чтобы у вас лад и мир был! Она очень гордая! Издохнет, но ничего не возьмет. Если скажешь ей, что, мол, от души хотел приятное сделать, тогда ещё подумает, а так не вздумай её критиковать или насильно навязывать чего-нибудь. Она этого страсть не любит. Оскорбится, обидится, потом год разговаривать не будет. С ней только по-хорошему надо, если не права, объяснить почему. Она не глупая баба, но принципиальная. Если решила чего-то, то её бесполезно уговаривать! Как скала, будет стоять, даже себе во зло.

Я уже привыкла к ней и знаю, она меня слушает, потому что доверяет. А ты для неё пока чужой, она начнёт и тебе доверять, но не скоро.

– Вы думаете, у меня есть шанс?

– Он у каждого есть, сынок, просто люди не знают, как им правильно воспользоваться.

Максим задумался над её словами. Да, твёрдый орешек ему попался!

Немного постояв на улице, они вернулись обратно. Катя так же сидела за столом.

Максим подошёл к ней, взял за руку, и притянул к себе:

– Я хочу отблагодарить тебя за то, что ты подарила мне.

– Не понимаю, о чём ты… – Катя опустила голову.

Он наклонился ближе к уху и прошептал:

– За восхитительно, прекрасную ночь.

Катя посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

– Ну вот и славно! – сидя на диване, сказала тётя Шура.

– Теперь давай меряй, а я скажу, что тебе идёт, а что нет.

Максим остался в комнате, Катя взяла пакеты и вышла в прихожую. Максим купил ей пару облегающих летних лёгких брюк. Две блузки: одна с длинным рукавом, другая с коротким, три футболки разных цветов, две пары джинсов. Босоножки на высоком каблуке. И кульминацией было шикарное платье.

Всё это она примеряла по очереди и выходила на показ из прихожей. Старушка диву давалась, как одежда может изменить внешность человека. В этих вещах Катя была очень изящной молодой женщиной. Она в этом стиле абсолютно выбивалась из общего интерьера.

Но больше всех был счастлив Максим. Он догадывался, что если её одеть и привести в порядок, она затмит полстраны. Он сидел с таким самодовольным видом и смотрел на неё, что Катя не выдержала и спросила:

– Ну? Как тебе? – Катя прошла вперёд в новых босоножках, блузке и брюках.

– Да так себе!

– Что? – она округлила глаза.

– Шучу я! Ты прелесть, Кать, просто не мешало бы ещё причёску хорошую сделать, и тогда вообще можно хоть в Букингемский дворец ехать.

Катя знала про свои волосы и поэтому нисколько не обиделась.

– Это верное замечание, и поэтому давай завтра заедем в парикмахерскую.

– С удовольствием, с тобой хоть куда!

Катя перемерила всё, кроме футболок и платья. Как ни упрашивали её тётя Шура и Максим надеть его, она так и не согласилась. Сложила всё вещи в ведро с водой и стала их стирать. Прополоскала возле колодца и повесила на верёвку, за домом. Максим взял на заметку, что она очень трепетно относится к чистоте и гигиене. И с каждым таким её делом он начал изучать её. Хотя Катя вообще об этом не догадывалась, для неё это были обычные домашние хлопоты.

Тётя Шура ушла домой, напоследок сказав, что хотела с ними переговорить, но передумала. Решила отложить на время. Максим к Кате больше не подходил, решил дождаться вечера. К ужину Катерина приготовила простую деревенскую еду, состоящую из малосольных огурчиков и жареной картошки.

Катерина отметила про себя, что чем быстрее приближалась, ночь, тем страшнее ей становилось. То, что случилось нынешней ночью, она посчитала слабостью затуманенного разума. Но сегодня надо расставить все точки над «и» и больше таких ошибок не повторять. Она решила, что серьёзно поговорит с Максимом. И он больше к ней не будет подходить. Если надо, придется вернуть ему деньги за одежду, которую он купил.

Но у Максима были совсем другие планы. Он сгорал от нетерпения. И чтобы хоть как то отвлечься, набрал в колодце воды в огромную кастрюлю и разжёг костер. На траве постелил старое тёплое одеяло и прилёг рядом. Катя сидела в комнате и что-то штопала. Она нервничала и всё время попадала иголкой себе в палец, в конце концов, она бросила это занятие. И ей стало совсем грустно. Раньше в это время она бы нашла, чем себя занять, но сейчас ей вообще ничего не хотелось. Заметив, что Максима долго нет, она вышла на улицу. Почуяв запах дыма, быстро направилась в сад. В самом конце сада над костром, стоя на двух кирпичах в большой кастрюле, грелась вода. Максим лежал рядом и, кажется, дремал, Катя подошла к костру поближе. Сняла с кастрюли крышку и попробовала воду. Она уже была горячая. Катя подошла к Максиму, наклонилась, чтобы его разбудить, но не успела даже рта открыть, как оказалась под ним. Максим уткнулся лицом в её шею, и очень трепетно, еле прикасаясь губами, начал целовать. Катя таяла, как снег, и вся её решимость и здравый смысл улетучивались вместе с парами этого снега. Волна наслаждения и спокойствия в его сильных мужских руках будто убаюкивала каждую клеточку в её теле. Она лежала, как тряпичная кукла. Максим приподнялся на колени, снял с себя рубашку и принялся развязывать пояс на халатике у Кати. Она, было, спохватилась, но было уже слишком поздно. Максим раскрыл полы халата и припал к её телу. Большего блаженства он в жизни никогда не испытывал. Её нежная и в то же время упругая кожа сводила с ума. Он словно проваливался в какой-то омут, и ему это очень нравилось. В лучах костра она выглядела ещё притягательней. Это безумие продолжалось бы несколько часов, если бы не усилился вечерний холод. Максим поднял Катю на руки и отнёс в дом. Затем притащил, кастрюлю с горячей водой. И поставил её недалеко от порога. Катя принесла чистые полотенца и тазик. Они помогли друг дружке сполоснуться и отправились спать. Во всяком случае, они так изначально думали. Но освежившись водой, спать не хотелось вообще.

Катя положила Максиму голову на плечо, когда они легли в кровать. Максим взял в руку её пальчики и начал перебирать.

– Ты мне так и не ответила на мой вопрос.

– Какой? – тихо спросила Катя.

– Ты выйдешь за меня?

– Максим, я не разведена, и ты тоже. Кроме того, ты богат, у тебя такой шикарный дом. Даже сейчас ты не работаешь, но на что-то всё-таки живёшь. И вообще у тебя должен быть совсем другой круг общения. Ты из другой сферы, где должна быть сплошная интеллигенция. Вы – другая каста. Я вообще не понимаю, почему ты сразу не уехал, когда Илья машину тебе перегнал? И посмотри на меня: кто я и что я по сравнению с тобой? Конечно, я занимаю свою нишу в этом сословии. Я неграмотна, у меня нет высшего образования. Мне чужды светские манеры. Я могу нагрубить, в конце концов, матом послать. И ты хочешь со мной связать свою жизнь? Тебе самому-то не смешно?

– Я вот тебя слушаю, и думаю, а что, врачи не люди? Им не свойственно любить? Для этого надо институт закончить? Или ты думаешь, у нас не матерятся? А насчёт того, что я богатый… Это вообще очень весомый аргумент, чтобы отказать мне. И я, наверно, очень сильно виноват в том, что так живу?

– Я не это имела в виду. Я боюсь, что просто недостойна тебя. Боюсь, чтоб ты потом не пожалел и не разочаровался в своём выборе. И не краснел за меня перед своими друзьями. Если я что-то не так скажу. Потому что я такая, какая есть, и другой никогда не стану.

– Девочка моя, мне слишком много лет обращать внимание на всякую ерунду. Я состоялся и в карьере, и в жизни. Я искал в своей жене то, что нашёл в тебе, и даже гораздо больше. Мне никто не важен и не нужен, кроме тебя. Я хочу просто жить и наслаждаться, я хочу просыпаться утром и видеть тебя. Когда ты улыбаешься, ты очень красивая и вся светишься, как солнце. Почему я должен отказываться от такого счастья?

Он повернулся к ней и перевернул её на живот, снял с неё ночную рубашку и стал водить рукой по спине, от затылка до самого низа. Кате стало очень щекотно, и она повернулась к нему лицом.

Утром следующего дня они собирались в город. Катя не стала изменять себе в стиле. Надела всё так же, как и всегда, только всё почти новое, кроме обуви. Нагладила Максиму рубашку, лёгкие летние брюки. Заехали к тёте Шуре, отдали ей пёсика, чему она была очень рада. И отправились в путь-дорогу. В Москве было очень душно, асфальт просто плавился под ногами. Они заехали сначала в кафе, быстро перекусили, потом отправились в архив. Там им объяснили, что по договорным ценам им могут помочь в поиске этой семьи, но на это уйдёт много времени. И предложили обратиться к одному специалисту, который занимался поиском людей. Максим позвонил ему и предложил встретиться. Встретились в парке на Чистых прудах. Когда Катя показала ему бумаги с родословной и адреса. Он очень заинтересовался. Человека звали Иван Фёдорович, пожилой мужчина в очках, с седой бородкой был похож на профессора. Речь у него была очень красивая, слова, словно ручеёк, текли из его уст. Катя сидела и с упоением слушала его, чуть ли не открыв рот. Он ей очень понравился. Она любила умных, грамотных людей, считала их кладезем знаний. Договорились сразу о цене и некоторых деталях. В конце концов, Максим оставил свой номер телефона и адрес, по которому можно связаться. Заранее поблагодарив за услуги и выдав некоторый аванс на расходы, Катя и Максим поехали в ближайший салон-парикмахерскую. Так как процедура эта не быстрая, Максим оставил Катерину в салоне, а сам поехал в большой торговый центр что-то смотреть. Кате сделали шикарную причёску, маникюр, педикюр. В общем, преобразили по полной программе. И когда она оттуда вышла, Максим её узнал только по футболке и брюкам, которые сам покупал. Она села в машину и повернулась к нему лицом.

Катя улыбнулась, и спросила:

– Как я выгляжу?

Максим, невзирая на усталость и жару, всё-таки был рад её преображению:

– Ты классно выглядишь, дай поцелую, моя птичка!

Максим чмокнул её в губы.

Когда они уже почти выезжали из города, на одном из перекрёстков Катя увидела до боли знакомое лицо. Несколько секунд она была в замешательстве. Но потом сказала Максиму:

– Остановись, пожалуйста!

Максим завернул к ближайшему магазину и встал на площадку. Катя выскочила из машины и побежала назад, Максим сидел в нерешительности, но затем вышел из машины и стал смотреть, что происходит. Катя подбежала к какому-то парню и обняла его. Он тоже протянул к ней руки и обнял. Так они стояли несколько минут. Максим закрыл машину и двинулся к ним навстречу. Подходя ближе, он увидел, что она рукой вытирает слёзы. Не может быть… Он подошёл к ним вплотную. Катя посмотрела на Максима и сказала:

– Познакомься, Максим, это мой сын Дмитрий!

Высокий, стройный парень с карими глазами и длиннющими ресницами смотрел на него в упор. Волосы почему-то были светло-русыми, а брови и ресницы чёрными. Колоритный красивый пацан, – подумал Максим.

– Очень приятно! – Максим протянул парню руку. Они обменялись рукопожатиями.

– Может, пройдём к машине? – спросил Максим.

– Да нет, я, собственно, на работе. У меня задержание в этом районе. Мне уже бежать надо. Мам, я рад за тебя, но больше так не делай. Оставь мне свои координаты хотя бы.

– Сынок, если тебе сильно понадобится, возьмешь у тёти Ани. Только я тебя прошу, никому не говори про меня.

– Мам за три года многое изменилось, жаль, что у меня нет времени поговорить. Прости мне уже пора. Он поцеловал её в щёку и быстро пошёл в сторону какого-то здания.

Катя долго стояла и смотрела ему вслед.

– Пойдёмте, девушка!

Максим обнял её за плечо. Катя молча повиновалась его предложению.

Всю обратную дорогу она рассказывала про своего сына.

Максим нисколько не удивился её материнским чувствам, она очень любила его, но при этом была очень мудрой женщиной. Не сюсюкалась, и не навязывала своего мнения парню. Да по нём и так было видно – настоящий мужчина.

Домой они вернулись очень поздно, заезжать к тёте Шуре за собачкой не стали. Ханька сама выбежала им навстречу.

– Слушай, надо её покормить, неизвестно, сколько она тут сидит.

Катя вылезла из машины и направилась к дому.

Максим заглушил мотор, открыл багажник и вытащил какую-то большую коробку. Потом две зелёные сумки, набитые до верха продуктами.

Когда он втаскивал коробку в комнату, Катя сидела за столом и курила.

– А что это? – поинтересовалась она.

– Это тебе на завтра, чтобы ты не скучала! – немного запыхавшись, сказал Максим.

Мужчина поставил коробку на пол и вышел. Через несколько минут Максим позвал её из прихожей. Катя быстро выскочила. На полу стояли две сумки.

– На вот, разбери по хозяйски!

Она, недолго думая, начала раскладывать продукты по своим местам. Когда она вернулась в комнату, то увидела на столе музыкальный центр. Катя аж подпрыгнула от радости, подскочила к Максиму и начала его обнимать и целовать. Он не ожидал от неё такого восторга, она, как маленькая девочка, пела и пританцовывала, глаза её сияли от счастья. Максим поймал себя на мысли, что это была совсем другая женщина. И такой она ему больше нравилась. В ней была жизнь, открытость, ребячье озорство и искренняя радость. Он невольно вспомнил, какая она была ещё недавно: замкнутая, грубая, унылая, действительно пустая. Он любовался, как она радуется этой игрушке, и мысленно спрашивал, какая же тварь могла так изувечить милую девушку.

Максим подошёл к ней, прижал к себе и прошептал на ухо:

– Я никому никогда тебя не отдам.

Катя стояла в растерянности. Потом поцеловала его и обняла.

Утром Максим уехал в город подремонтировать машину.

Катя, счастливая, весёлая, наводила порядок в доме. На улице включила центр, поймала волну. По радио звучала какая-то динамичная песня. Катя собиралась уже начать готовить, как вдруг неожиданно в дверях увидела Оксану.

– Здравствуйте, Катя! – женщина шагнула вперёд.

– Здравствуйте…

Катя кинулась на улицу и приглушила звук.

– Проходите, пожалуйста! – Катя махнула рукой в комнату.

– Я думаю, нам лучше поговорить на улице.

Женщины прошли в сад. Оксана присела за стол и начала говорить, изредка посматривая на Катю.

– Вы, наверно, догадываетесь, зачем я приехала, не так ли? Тон, с которым она обращалась, давал понять, что её намерения не самые лучшие.

– Ну, допустим, – Катя смотрела женщине в лицо.

– Так вот, я хотела вам сказать, что ваши отношения с моим мужем продлятся недолго. Вы не в его вкусе, хотя я смотрю, вы уже начали приводить себя в порядок? Но это всё равно вам не поможет. Вы не из его круга общения. Вы так, игра, не более того. Он любит ухоженных, красивых, интеллектуально развитых женщин. Я не думаю, что вы обладаете и теми, и другими качествами. Вы неотесанная, необразованная колхозница. Маляр-штукатур, ха-ха-ха! Я могу ходить и плевать на стены, а ты будешь идти сзади и размазывать своим шпателем. Видно было, что Оксана как можно сильнее хотела унизить её, поэтому перешла на оскорбительный тон. Да кто ты такая, собственно? Возомнила себя суперзвездой? Знаешь, сколько у него было таких звёзд?

Эти слова прозвучали для Катерины, как удар под дых. Катя подошла к ней и со всего размаха залепила ей оплеуху. Катерина просто уже не вытерпела укусов этой змеи.

– А теперь пошла вон отсюда! – Катя протянула руку к выходу.

– Да у тебя проблемы с головой, тебе лечиться надо! Ты больная тварь! – закричала Оксана и вскочила на ноги, держась рукой за щёку.

Она быстро шагала вдоль ограды, к выходу. И, подходя почти к калитке, крикнула:

– Я не дам ему развода! Он никогда не будет твоим!

В этот момент Ханька случайно попала ей под ноги, и Оксана от злости пнула её ногой со всей силы. Собачка взвизгнула от боли и побежала, хромая, поджав лапку.

– Ах ты, сучка недоделанная! Собака-то в чём виновата?

Катя подбежала к Хани, чёрные глазки пёсика были испуганы. Собачка жалобно скулила, уткнувшись своим мокрым носиком Кате в футболку. Только сейчас Катерина поняла, с кем имеет дело. Она прекрасно знала таких женщин, это были «гнилые актрисы», так она их называла. Актрисы потому, что умели очень талантливо играть роли невинных овечек или, наоборот, сильных и волевых женщин, в зависимости от того, с кем им приходилось общаться. Но в любом случае ими руководит, только одно желание – получить то, что они хотят. Они могут унизиться до самой крайней степени, обхаживая свою жертву, безмерно льстить, и сюсюкаться самым отвратительным образом, и это их ничуть не смущает. Но когда они добиваются своего, их жертва превращается в жалкое существо. Они просто её выкидывают, как использованную вещь, самым жестоким образом. Самое сильное их оружие – это ложь, они очень искусно им пользуются, их просто невозможно поймать на вранье. Они всегда выкрутятся. Они, словно змеи, очень скользкие и ядовитые. Из-за таких женщин рушатся семьи. Они словно ядом от гниения собственных душ отравляют людям жизнь, поэтому Катя называла их гнилыми.

Катерина достала из холодильника бутылку водки и поставила на землю перед собой, рядом тарелку с закуской и стакан.

– Ну что, птичка моя, вот и закончилась сказка?

Катя, сидя на пороге дома, гладила Ханьку, лежащую у неё на коленях, и курила сигареты, одну за одной. Больше всего ей было обидно, что эта тварь была в чём-то права.

– Ничего, Хань, переживём и это. В войну похуже было – и то ничё, люди жили, а мы что с тобой? Мы с тобой сильные, Хань! Вот сильным и достаётся. Если б были слабые? Уже давным-давно бы издохли.

Катя налила себе стакан водки и выпила залпом.

– А напоследок я скажу… Прощай, любить не обязуйся…

Катя сидела и дрожащим голосом сквозь слёзы пела песню.

С улицы послышался звук приближающейся машины.

Катя вскочила на ноги и опрометью побежала в дом, подняла половинку дивана и взяла карабин. В прихожей в куртке вытащила несколько патронов. Вернулась и обратно села на своё место. Положив оружие на колени, вставила патроны.

Максим, довольный тем, что всё сделал, что намечал, зашёл во двор, ничего не подозревая.

Но как только стал подходить ближе, к порогу, его охватил ужас. Катя сидела с опухшими красными глазами от слёз и была сильно пьяна. Она нацелила на него карабин и спокойным тихим голосом сказала:

– Уходи, Максим. Мне очень жаль, но ничего у нас не получится.

– Кать, подожди!

Он хотел сделать шаг вперёд, но она его опередила. Она резко встала и, качаясь, крикнула:

– Стоять! Отойди на три шага назад.

Максим отошёл и стоял просто в недоумении.

– Я не понимаю, что происходит? Ты можешь мне толком всё объяснить? Или нет?

Лицо его было испуганным и в тоже время очень злым.

– Я не знаю, что тебе сказать, кроме того, что я больше не хочу наступать на одни и те же грабли.

 
Ты знаешь? Я ни верю никому,
Не обижайся, это ведь не гордость.
Я расскажу тебе историю одну,
Как я узнала слово «подлость».
А было это так давно,
В то время, когда я училась.
Увидела я парня одного
И незаметно для себя влюбилась.
Он был красивый, умный, сильный.
И относился ласково ко мне.
И я была пред ним бессильна,
Горела, как листок в огне.
И вот однажды мы с ним вместе
Поехали к нему домой.
Он говорил друзьям, что я невеста,
Что свадьба скоро у него со мной.
Прошло два месяца моей счастливой жизни.
И я узнала, что беременна уже,
Ну а ему так было безразлично,
Как будто, это всё во сне.
Потом, подумав он немножко,
Ответил мне, не торопясь:
«Вот на тебе рубли, держи, моя ты крошка,
И делай так, как знаешь, не таясь».
И делать нечего. Остался один выход.
Из положенья этого всего.
И я с бессильем сделала тот выбор.
Чего другим понять уж не дано.
Душа моя была разбита,
Я шла оттуда, как с войны,
Где кровью вся земля была пропита,
Где умирают, дочки и сыны.
И после этого, что было,
Черствеет сердце с каждым годом у меня.
Нет больше пламени! Оно остыло!
Мой Бог, прости меня…
 

Последние слова Катя говорила, подняв голову и устремив взгляд к небу, будто обращаясь к Богу. Потом опять посмотрела на Максима и продолжила:

– И так всегда, Максим. И так будет всегда. Я больше ничего не хочу. Ты хороший человек, ты мне нравишься, но я не смогу пережить с тобой расставание, если опять полюблю. Это больно, Максим. Очень больно. Я хочу спокойно жить.

Максим смотрел на неё, и не знал, что сказать.

Потом все-таки решил отвлечь её и задал вопрос:

– Катюш, кто-то приезжал?

– А вот посмотри!

Катя махнула рукой на Ханьку и подозвала собачку. Хани шла ей навстречу, хромая и подворачивая лапку. Максим уставился на собаку.

– И кто это сделал? Что здесь вообще произошло?

– Это твоя любимая супруга! – Катя как-то зло ухмыльнулась. – Я сильно ошибалась, когда думала, что она нормальный человек. Но дело не в этом… Бог ей судья. Пусть живёт.

Катя посмотрела на него очень пристально.

У нас с тобой теперь есть только один вариант.

Ты собираешь все свои вещи и забываешь сюда дорогу.

– Ну, допустим, я уйду, и что ты будешь потом делать?

– Ничего, просто я сильно устала… Каждый раз умирать и заново возрождаться из пепла… Из небытия. Ты знаешь, что такое небытие? Это когда тебя нет, ты даже не существуешь. Твоё тело ходит, дышит, что-то делает, но тебя нет в этом движении. Это самое гнетущее ощущение. Наверно, я проклята, и даже знаю, кто это сделал. Это моя мамаша, она всегда орала: «Будьте вы трижды прокляты!»

Ханька сидела рядом и жалобно смотрела на Максима.

Он взирал на эту картину и не мог понять, кого ему больше жалко – собачку или Катю? Наверно, обоих. Он хорошо знал свою жену, своим змеиным языком, она могла довести любого человека, до крайности. Он стоял злой, как собака, ему хотелось поехать и свернуть ей шею. Наверняка ей кто-то сообщил, что он приезжал и не один к себе домой. Вот и решила приехать и отомстить. Самолюбие заело. Максим стоял молча и крутил всё это у себя в голове. Потом решил, что Катя его слушать не будет, это бесполезно ей сейчас что-то доказывать. И решил схитрить. Он посмотрел на неё и сказал:

– Хорошо, я уезжаю.

Развернулся и пошёл прочь. Катя сначала сидела, как каменная статуя, потом отложила оружие в сторону, взяла на руки Ханьку и продолжила с ней беседовать, поглаживая по голове:

– Ну, вот и всё, Ханюнь, мы свободны. Не жалею, не зову, не плачу…

Катя сильно ошибалась. Максим поехал к тёте Шуре и всё ей рассказал. Он был вне себе от ярости. Старушка напоила его успокоительным, пока собиралась. Они договорились, что она отберёт оружие у Кати и отведёт её в дом, а Максим потом зайдёт.

Старушка тоже сильно разозлилась и чуть ли не бегом бежала к Катерине.

Зайдя во двор, она быстро подошла к порожкам. Катя сидела и курила очередную сигарету.

– Кать, что случилось-то?

– Ничего, бабулька моя милая, ничего… Я просто выгнала Максима.

– А зачем ты это сделала? Он тебе что-то плохое сказал?

– Нет.

– А в чём тогда дело?

– Я не хочу говорить на эту тему.

– А что здесь карабин делает? Ты вообще умом тронулась? – тётя Шура набирала обороты и уже почти перешла на крик. – Да я тебя в психушку сдам! Ну-ка, дай мне сюда ружьё!

Старушка отодвинула Катю и прошла вперёд в прихожую, подбирая на ходу оружие.

Катя встала, шатаясь, опустила собачку на порог и пошла следом за тётей Шурой.

Старушка включила в комнате свет. Катя прошла вперёд и просто рухнула на диван, уткнувшись лицом в подушку.

– Я тебя вообще не понимаю! – старушка продолжала её ругать. – За каким хреном ты тогда его спасала, чтобы застрелить? Он что тебе, игрушка?! Твою мать! Или у тебя языка нету просто поговорить?! Ну, приехала эта дура, мозги тебе прополоскала, что дальше?! Она – это она, а ты —это ты!

Катя резко села на диван и стала кричать в ответ.

– Что я?! Что я могу?! И вообще! Катя стала плакать и кричать. Ты знаешь, что она про него сказала? Что у него таких, как я, миллион был! Что я для него просто очередная забава! Мои чувства – это забава, понимаешь?! Я – кукла резиновая! Вещь! А я поверила ему! Я его ненавижу! А себя ещё больше ненавижу! Зачем я его только встретила, зачем? Катя, почти заикаясь, рыдала. Я же чувствовала, что это до добра не доведёт, как только его увидела впервые. Я идиотка, тёть Шур, мою душу били, плевали в неё, истязали, но я верила, я всё равно верила. Что должно же быть что-то хорошее в жизни, неужели, я недостойна любви? Неужели моя душа и мои чувства настолько мерзкие и отвратительные, что их можно только топтать и глумиться? Неужели, они никому не нужны?

Тётя Шура присела рядом с ней, обняла по-матерински. Катя прилегла, положив ей голову на колени, и стала потихоньку успокаиваться.

Старушка стала гладить её по голове, пальцами ласково перебирая волосы.

– Знаешь, Катенька? Я думаю, ты, доченька, себя не уважаешь, не ценишь и не любишь. Ты всё ждёшь, что кто-то тебя полюбит, кто-то тебе даст то, чего тебе нужно для счастья, поэтому и душу свою раскрываешь и отдаешься вся без остатка. А надо не искать в ком-то своё счастье, надо найти его у себя внутри. Надо быть нужной самой себе и быть довольной собой. Это всё, дочка, оттого, что ты никому не нужна была в детстве.

Тётя Шура всё гладила и гладила по голове Катю и приговаривала:

– Всё наладится, всё будет хорошо.

Потом они долго сидели молча. Максим стоял всё это время в прихожей, не шелохнувшись, и слушал разговор женщин. Потом он пришёл в себя и шагнул в комнату. Старушка испуганно на него посмотрела: мол, не время сейчас, но ему было всё равно. Катя, видать, успокоилась и уснула. Максим подложил ей подушку под голову, пока тётя Шура потихоньку вставала. Потом они поставили чайник, Максим накапал ей валерьянки.

– Да-а, сынок, я не знаю, как ты с ней будешь дальше жить? Наверно, ничего у вас не выйдет. Ты видишь, что она творит? Разве нормальные люди себя так ведут?

– Все ведут себя так, если им сильно насолили, пытаются защитить себя.

– А ведь это дед её науськал. Всё говорил: помру, дочка, заберёшь оружие, чтобы защитить себя. Вот и догавкался. Она-то теперь других путей и не ищет! Чуть что, убить всех! И все дела!

– Она казачка, – улыбнулся Максим: – вот и воюет.

– Да, лихая баба, ничего не скажешь! – тётя Шура прихлёбывала чай и чуть ли не шепотом беседовала с Максимом. – Ну а что ты дальше планируешь?

– Посмотрим, сначала надо во всём разобраться. А вообще я планирую вас отсюда забрать.

– Кого это вас?

– Ну, Катю и вас. Вы для меня родными стали за это время. Я не хочу с вами расставаться.

– Не, я к тебе точно не поеду, это даже не обсуждается. Я хотела, наоборот, чтобы вы мне помогли домик в посёлке купить. Я насобирала маленько денег. Может, и хватит на лачугу какую-нибудь, а то вы уедете, я тут с ума сойду одна. А в городе я никогда не смогу жить.

– Ладно, тёть Шур, порешаем проблемы.

Они допили чай, Максим проводил старушку домой и заодно отнёс ей ружьё. Идя обратно, Максим начал беспокоится, а вдруг она проснулась и сейчас начнёт опять его выгонять? Ну и пусть, – подумал он, – всё равно пойду, там мои вещи остались.

Максим осторожно зашёл в комнату, Катя так и спала, свернувшись калачиком. Он бережно накрыл её одеялом и сам лёг на кровать, надеясь, что утром всё образумится.

А утром его разбудил вкусный запах печеных блинов. Катя стояла возле плиты и переворачивала очередной блинчик. Когда он подошёл сзади и хлопнул её по заднице, Катя никак не отреагировала. Максим умылся и, вернувшись, сказал ей самым серьёзным образом:

– Надо выяснить наши отношения.

– Хорошо, только давай поедим сначала, я целые сутки почти ничего ни ела.

Когда Катя накрывала на стол, Максим сидел на диване и прощупывал Ханькину лапку. Он что-то задел и собачка взвизгнула.

– Что с ней? – Катя уставилась на Максима.

– Скорей всего, или трещина, или перелом.

Он бережно положил её на диван. Ханька начала лизать свою повреждённую ножку. Максим присел за стол. Погода была шикарная, утренние лучи солнца падали на стол сквозь оконное стекло, птицы просто заливались. Катя открыла окошко и свежий воздух будто зашёл к ним в гости на блины.

– Надо её в ветлечебницу везти! – сказал Максим.

– Езжай!

– Я один не поеду, её надо держать, чтобы она себе не навредила, как я буду и рулить, и за ней смотреть?

– Ладно, поедем вместе.

Максим, допивая чай, произнёс:

– Ну что, поговорим?

– Давай по дороге, мне собаку жалко.

Максим сидел за рулём, Катя держала на коленях собачку.

Он не знал, с чего начать, и надеялся, что Катя первая ему начнёт задавать какие-нибудь вопросы, но она упорно молчала. И тогда он решил сам:

– Кать, скажи мне, что вчера произошло?

– Ничего особенного.

– Ты не хочешь со мной разговаривать?

– Понимаешь, Максим, я вчера уже всё пережила, и теперь мне всё равно. Спросишь, почему я сегодня не стала тебя выгонять? Просто из-за того, что нам надо найти людей и отдать им этот чёртов клад. Если бы я не дала деду обещание, мне было бы вообще сейчас наплевать.

– Значит, я был прав? Всё-таки клад есть.

– Да, есть, но не про нашу честь.

– Понятно, и ты теперь решила меня просто использовать и потом вычеркнуть из своей жизни, если вообще ещё вчера не вычеркнула?

– А разве у меня есть другой выбор, чтобы сохранить, душевное спокойствие?

– Кать, мне очень важно знать, что эта дура наплела вчера?

– Не стоит так говорить о жене, какая бы она ни была, это был твой выбор. Значит, ты тоже идиот.

– Извини, я идиот. Но всё же?

– Она очень много чего сказала, и, конечно, не в твою пользу. И не в мою. Сказала, что я тебя не стою, что я просто очередная игра, что вкус у тебя к интеллектуально развитым, и ухоженным барышням имеется. И таких, как я, у тебя был миллион… Этого достаточно?

– Кать, послушай меня. – Максим остановил машину. —Понимаешь, я тебе не всё тогда сказал. Я просто думал, что это не важно. Дело в том, что мы с ней жили просто по привычке, она давно стала мне изменять, я пропадал всё время на работе. Конечно, я сам виноват, я не отрицаю, надо было больше уделять ей времени, но я не мог. И зарабатывать, и её ублажать. Я тоже начал ей изменять, сначала в отместку, потом просто так. В итоге у нас не было нормальных отношений. Мы хотели развестись, но всё время откладывали. Во всяком случае, мне это не мешало. Мы жили как брат с сестрой. До тех пор пока она не ушла. Я просто привык к ней – не больше.