Текст книги "Взмахом одного крыла"

– Что там у тебя? – поинтересовался Максим.

– Да так, ничего особенного.

Катя достала из коробки леску и коробочку с крючками.

– Надо поводки сделать.

– А для чего они?

– Для того, чтобы… – Катя очень подробно начала объяснять их предназначение.

– Я смотрю, это занятие для тебя, как для ребёнка постройка пирамиды. Ты так увлечённо этим занимаешься? Очень серьёзна и сосредоточенна на мелочах.

– Из очень маленьких вещей состоят глобальные.

Катя навязала поводков, зацепила их крючками на пенопласт и положила обратно в коробку.

Потом достала какую-то потрёпанную бумажку и стала её изучать.

– Опять тайны?

– Нет, это адрес той семьи.

– А, кстати, где тот футлярчик, с родовой?

– В шкафу под одеждой. Если надо, возьми.

Максим встал, подошёл к шкафу, открыл его и начал шарить рукой под тряпками, на каждой полке.

– Ну что, нашёл? – Катя посмотрела в его сторону.

– Да вроде нащупал! – вынимая из-под одежды футляр, ответил Максим.

Он подошёл к столу и присел напротив.

– А что там с адресом, где надо искать?

– Ты знаешь, я что-то не пойму, тут два адреса. Один в городе Тула, другой – в Москве.

– Ну, тогда ты сама выбирай, откуда начнём поиски.

– Честно говоря, я в растерянности.

– Почему?

– Ты представляешь, сколько лет прошло?

– Понятия не имею.

Катя задумалась и прикурила сигарету.

– А что там со списком родственников? – Катя выдохнула дым и спросила Максима.

– Да я тоже половину понимаю, половина размыта, я уже говорил тебе.

– Я вообще не представляю, от чего отталкиваться.

– Тогда давай сначала проведём анализ. Нам известен адрес. Для начала возьмем в Москве, нам известна родословная, ну или почти известна. Я думаю, что надо ехать в архив, поднимать бумаги, адресные книги. Потому что улицы могли переименовать и так далее. Как ты думаешь?

– Ну, в принципе я с тобой согласна. А когда начнём?

– Да хоть завтра, до Москвы три часа езды.

– Нет, завтра не пойдёт. Завтра надо дедовы улики кому-то продать, поедем в село, я знаю, кому предложить, и «Ниву» его тоже.

– Ладно, как скажешь.

Они ещё немного посидели и легли спать.

В середине ночи Катя резко проснулась от того, что кто-то стучал в окно. Сначала она ничего не поняла. С улицы была слышна музыка и звук двигателя машины. Максим сидел на диване, натягивая спортивные штаны. Потом он подошёл к окошку и открыл створки.

– Кто там?

Катя лежала и слушала каждое слово.

– Мы заблудились, мужик! Ты выйди, нам объяснишь, как отсюда выехать!

– Сейчас.

Максим закрыл окно, но не до конца. И пошёл искать ветровку, чтобы выйти на улицу.

Катя присела и вцепилась в одеяло.

– Максим, не ходи никуда, я тебя умоляю!

– Не переживай, Кать! Подумаешь, ну заблудились люди, мало ли что!

Он включил уличный фонарь, и вышел из дома.

Катя резко вскочила с кровати и подошла к окну. Сквозь небольшую щель она не могла услышать, о чём там идёт разговор, да и шум от машины глушил голоса. Через некоторое время машина заглохла, и Катя отчётливо услышала голос Максима:

– Ребята, езжайте по-хорошему, не шумите, у меня жена спит.

– А ты кто такой вообще, чтобы нам указывать?!

Катя сразу поняла, что они пьяные, и всё закончится дракой. Она быстро натянула свои тряпочные лёгкие кеды и куртку. Осторожно вышла на улицу, обошла дом и полезла на чердак. Сердце её колотилось с бешеной скоростью, адреналин просто зашкаливал. Она откинула в сторону коляску с кучи старого хлама и начала рыться, нашарила пачку патронов и высыпала их в карман, отрыла и карабин. Аккуратно и быстро, ступая по потолку, Катя остановилась у маленькой дверцы. С улицы всё громче раздавались пьяные крики. Она будто слетела по лестнице вниз, обошла дом с другой стороны, прячась в его тени, и вылезла через дыру в заборе на улицу. Обойдя забор, Катя сняла предохранитель и пошла прямо к машине. Подходя ближе, она увидела, как один из молодчиков пытается нанести Максиму удар, второй держит Максима за рукав и что-то ему говорит. Сам Максим стоял в боевой стойке. Катя подняла ствол выше и выстрелила, в воздухе появился резкий запах пороха.

Молодчики остолбенели. Катя, что есть силы, стала кричать:

– Я всех вас сейчас порешу, скоты! Руки подняли! И быстро в машину! Я сказала, сели в машину!

Катя нацелила ствол на одного из них. Вдруг дверь в машине приоткрылась, и Катя услышала знакомый голос:

– Тёть Кать, не стреляйте, это я, Саша Капустин!

Через минуту из двери показалась сначала голова, потом поднятые руки. Парень вылез из машины, и встал рядом.

– Тёть Кать, не стреляйте! Мы не знали, что он ваш муж, мы думали, что он какой-то заезжий чувак!

– Слушайте, уроды! Дорогу сюда забудьте! Вы что, не понимаете, что я вас свинцом нашпигую, как пекинскую утку? Дебилы! Мне терять нечего! Я сдохну, но и вас всех с собой заберу! Хотите? Прям щас? Один выстрел в бензобак – и вы на небесах, придурки! Вы что, смерти ищете? Слиняли отсюда быстро! Я сказала, быстро! И Катя ещё раз выстрелила в воздух. И папаше своему привет передай от меня, Саша! Парни вразвалочку подошли к машине, сели в неё, резко развернулись и уехали.

Катя вошла во двор, не обращая внимания на Максима, и пошла сразу в прихожую, достала бутылку водки, налила полстакана и выпила её, как воду, даже не скривилась. Потом зашла в дом и села на кровать, держа на коленях оружие. Максим шел следом за ней.

– Кать, отдай мне оружие, – тихо попросил Максим, потом подошёл к ней вплотную: – отдай, говорю! Слышишь?

Катерина вцепилась мертвой хваткой в карабин. Её трясло, как осиновый лист.

– Катенька, милая, отдай, пожалуйста. Я тебя очень прошу.

Катя расцепила пальцы. Максим забрал оружие и положил рядом на пол, снял с неё куртку и положил на кровать, сам лёг рядом и начал гладить её по голове.

– Зачем ты это сделала?

– Я очень сильно испугалась за тебя.

И тут Катю просто прорвало, она стала просто рыдать, уткнувшись в подушку. Настоящий стресс. Максим, понимая это, прижимал её к себе и успокаивал. Видимо, водка вообще не помогла. Катя ещё минут пять поплакала и стала затихать. Потом повернулась к Максиму и положила голову ему на плечо.

– Ты хоть понимаешь, что сделала?

– Что опять не так?

– Ты меня просто как мужика опустила, ты думаешь, я не способен защитить тебя?

– Мне всё равно! Главное, что ты жив, и если придется опять так поступить, я это сделаю снова.

То, что сказала Катя, и радовало, и обижало одновременно. Время от времени она хлюпала носом, а потом просто заснула. Максим не мог уснуть, он то и дело прокручивал всё это у себя в голове, и пришёл к выводу, что с ней никогда скучно не будет. А с другой стороны, её отвага – это повод для беспокойства её психического состояния. Зацепившись за эту мысль, он ещё долго её мусолил, и решил завтра с ней поговорить. Глаза сомкнулись сами собой, и он даже не заметил, как уснул крепким сном.

Катя весь остаток ночи то вздрагивала, то прижималась к нему, то отворачивалась. В конце концов, когда солнце уже вовсю освещало комнату, Катя открыла глаза.

Максим спал рядом, лежа к ней спиной. Катя как можно осторожней стала через него перелазить, и когда она почти завершила свой манёвр, Максим схватил её за руку.

– Куда?

Катя от неожиданности свалилась на него.

– Ты что, совсем что ли?

– Нет, не совсем. Приготовь мне завтрак! Я очень хочу есть.

– А ещё чего тебе сделать?

– Ну, можешь спину мне помассировать, я буду не против.

Катя выхватила руку, поднялась и скрылась за дверью.

Вся кипя от негодования, пошла умываться. Походив несколько минут на свежем воздухе, Катя успокоилась. Насобирала свежих овощей на своём участке, положила в небольшое ведёрко рядом с колодцем. Помыла и понесла в дом. В прихожей включила плитку, достала несколько яиц из холодильника и принялась готовить завтрак.

Максим, особо не спеша, встал с кровати, оделся и направился умываться. Открыв дверь в прихожую, он был приятно удивлён. Катя стояла и нарезала в миску салат, рядом на сковородке жарилась яичница.

– О-о-о! Я смотрю, ты уже всё почти приготовила. Вот молодец! Тогда накрой стол в саду. Я там тебя подожду.

Катя даже не повернулась и ничего не ответила. Через несколько минут, когда завтрак был уже готов, Катя пошла в комнату, переоделась и, поставив все блюда на поднос, пошла в сад.

Максим сидел за столом и игрался с собачкой.

Катя тихо подошла и поставила перед ним поднос, потом развернулась и пошла обратно. Максим взглянул на неё, но ничего не сказал.

Катерина поставила чайник, взяла пачку сигарет и вышла на крыльцо. Села, прикурила и стала думать о том, что вчера произошло. Максим вышел из сада и направился к ней. Присел рядом. Катя отодвинулась подальше.

– Ты чего обиделась?

– А как ты думаешь? Или ты решил, что я твоя рабыня Изаура? К которой при обращении не надо свои желания облачать в более вежливую форму? Или, как минимум, сказать «пожалуйста»?

– А это твоё наказание, чтобы ты, с одной стороны, понимала, что иногда людям не нравится, когда ими командуют, а, с другой стороны, это за вчерашний твой выход с пушкой.

Катя поджала губы и уставилась в одну точку. Максим продолжил:

– И это ещё не всё. Если ты способна доходить до таких отчаянных поступков, то как ты считаешь, тебя стоит опасаться?

Катя повернулась к нему лицом:

– В каком смысле?

– Ну, допустим, я чем-то тебя сильно разозлил. Или не я, не важно, кто. Ты способна на какие-то из ряда вон выходящие действия?

– Ты меня что, совсем за идиотку принимаешь? Просто здесь по-другому нельзя, в данной ситуации пусть лучше думают, что я с приветом, и боятся, нежели будут каждый раз донимать. Слава по селу, что мы с дедом припадочные, идёт давно, и нам было начихать, пусть думают, что хотят! Хоть мы и на отшибе живём, врагов всё равно хватает. Ты думаешь, почему они вчера приехали? Да просто узнали, что дед помер, вот и примчались поглумиться. А война эта давнишняя, отец одного из этих парней деда чуть не убил один раз. Дед его посадил. Мужик браконьерничал на реке. Это первое, а второе, если бы с тобой что случилось? Они ведь отморозки без царя в голове, искалечили бы и даже не задумались.

– А почему они к тебе приехали?

– Потому что заблудились, к дедову дому они ехали, поживится трофеями.

Максим встал с порожек и протянул ей руку.

– Катюш, извини меня. Каюсь, был глуп, но не совсем.

– Пошли перекусим, там, наверно, всё остыло уже.

– Иди, я сейчас, чайник принесу и кружки.

Максим отпустил её руку и пошёл в сад.

Катерина принесла чайник и кружки, в которых на дне уже была заварка и сахар.

– Вообще, это, наверно, моя дурная кровь, – произнесла, присаживаясь, Катерина. – Понимаешь, мои предки были казаками и наверняка постоянно находились на грани жизни и смерти. И войны тогда были очень жестокими. Ножи, кинжалы, отрубленные головы… Им же ещё и приходилось семьи свои защищать от набегов в приграничных зонах. И я так думаю, что они были очень решительными и отважными в этом случае. Я не раз думала об этом, и пришла к выводу, что если я вижу, что нужна помощь, я никогда не задумываясь, кидаюсь вперёд. Если бы я думала, размышляла о собственной безопасности, вряд ли я вообще смогла бы тебя вытащить с речки. Уплыл бы ты неизвестно куда. И вчера так же! У меня не было страха вообще, у меня была только одна мысль, что надо защитить.

Максим задумался. Потом наколол на вилку кусочек огурца и произнёс:

– А я думал, что я тебе настолько небезразличен, что ты способна жизнью своей пожертвовать ради меня.

Катя отпила немного чая.

– Ты меня извини, Максим, но я не хочу говорить на эту тему.

Максим понял, что она не готова признаться, в том, что он ей действительно небезразличен. Иначе ночью она бы так не прижималась к нему, он еле выдержал, чтобы её не приласкать, но не стал этого делать. Потому что знал, что она в порыве может ему поддаться, но любить и доверять не станет. Ничего, – подумал он, – я дождусь. Но потом держись, я с тебя живой не слезу.

Позавтракав, они решили съездить в село, по дороге заскочили к тёте Шуре. Спросили, чего ей привезти, если надо? Но старушка отказалась, ссылаясь на то, что недавно всё, что необходимо, она уже приобрела. Они развернулись и двинулись на дорогу, ведущую к посёлку. В машине негромко звучала попса. Катя сидела на переднем сидении и гладила Ханьку, лежащую у нее на коленях.

– Максим, а у тебя есть какая-нибудь другая музыка?

– Нету.

– Тогда я выключу, если ты не возражаешь?

– Выключи, я не против. Вообще, ему тоже не нравились совершенно бессмысленные и не гармоничные в плане музыки песни современного стиля.

– Вот ты говоришь, казаки. А откуда ты родом вообще?

– Я с Северного Кавказа. Но родилась в Калмыкии. До двадцати четырёх лет жила в станице под Ессентуками. Корни мои там. Прабабушку мою дед привёз из Персии. Во время русско-турецкой войны.

– Так значит, в тебе и персидская кровь присутствует?

– Наверно.

– Вот она, кровушка-то дурная! – Максим засмеялся и ущипнул её за бок. – А я думаю, откуда такая отчаянность и решимость, и в то же время женственность и покорность? Ты уникальный человек, я тебе скажу. Я ещё в жизни никогда таких не встречал: и боец, и мать, и друг…

Дальше он замолчал.

Катя смотрела в окно на пролетающие мимо деревья.

– Ты не обидишься, если я тебе кое-что скажу, Кать?

– Во всяком случае, я постараюсь.

– Давай тебе что-нибудь купим?

– Что именно?

– Ну чего бы ты хотела больше всего?

Катя задумалась. Больше всего она любила музыку и поучительные книги ну и, конечно же, рыбалку. В принципе, у неё всё это было, на старом телефоне куча музыки, которую она слушала через наушники, но иногда ей надоедало одно и то же и она начинала читать книги. Удочки у неё были хорошие, она могла отказаться от еды или вещей, но удочку купить дорогую и надёжную. В общем, она считала, что у неё и так всё есть.

– Мне ничего не надо.

Катя повернулась к нему лицом

Но Максим так не думал, он видел, что вещи хоть и чистенькие, но застиранные, и ему очень хотелось её нарядить. Даже не то, чтобы полюбоваться ею ради собственного эгоизма, а просто хотел ей сделать что-то приятное.

– Ты уверена в этом?

– Так же как и в том, что ты пытаешься навязать мне свои желания.

Максима это зацепило. Он не хотел ей ничего навязывать, но со стороны получилось именно так. Ладно, значит зайдём с другой стороны.

Он невольно вспомнил свою жену. Если бы он ей такое предложил, она бы уже сидела и выбирала, в какие магазины заехать. Потом набрала бы всякого барахла и, дома перемерив всё, заявила, что половина вещей ей не идёт. И вообще она зря всё это купила и так далее и тому подобное. И в итоге обвинила бы его в том, что это он её чуть ли ни силой повёз в магазин. Да, женщины – странные существа, даешь – не берут, не даешь – обижаются. Обвиняют в невнимании и безразличии.

Посёлок встретил их почти безлюдными улицами. Стояла сильная жара, и поэтому все пропадали на речке или сидели дома в тени. К одному такому домику и подъехали Максим с Катей. Из ворот вышел здоровенный мужик плотного телосложения, похожий на штангиста. Следом за ним выбежала маленькая девчушка лет пяти.

– Здравствуйте, – сказал мужчина, протягивая Максиму руку для пожатия. Катя стояла рядом.

– Костя, познакомься, это Максим. Максим, это Костя, – женщина показала рукой. – А это маленькая Маруся. Девчушка с растрепавшейся косичкой светлых волос и ясно-голубыми глазами была похожа на ангела. Мужчина взял её на руки.

– Кать, я слышал, Ильич помер? Прими соболезнования.

– Спасибо, – Катя опустила голову.

– Мы к тебе по делу, Костик. Ты купишь дедовы улики?

– А кто продаёт-то? Ты что ли?

– И «Ниву» тоже продаём.

– А чё, ты не будешь ездить? У тебя же права скоро пропадут! Села бы и училась, чего ты боишься? А это твой муж, что ли?

Костя посмотрел на Максима как-то недоброжелательно.

– Нет, я не муж, я просто очень хороший давнишний друг.

– Пап, пошли домой, пап! – девочка начала подпрыгивать у отца на руках.

– Ладно, чё мы тут стоим, пошли в дом.

Катя открыла машину и взяла Ханьку на руки.

Дом Кости был огромным по сравнению с Катиной ветхой избушкой.

Мужчина поставил девочку на пол и прошел вперёд, приглашая гостей на кухню.

– Компот будете? Холодненький, свежий, Мария утром сварила.

– Не откажусь! – Максим присел за стол.

– Ну, тогда и мне налей! – сказала Катерина. – Ну так что будешь брать?

– А сколько ты хочешь?

– Сколько дашь, столько и будет.

– Договорились. Я тогда завтра с братом приеду к вам. Заберу всё, а насчёт машины подумай, пока время есть.

На обратном пути Максим, въезжая в просеку, внезапно остановился и посмотрел на Катю.

– Что случилось, Максим?

– Вылезайте, сударыня!

– Ты, что с ума сошёл?

– Нет, – спокойно ответил Максим, но глаза его искрились как огоньки.

– Иди, садись за руль.

– Я не могу, – тихо пробубнила Катя.

– Можешь. С карабином можешь управляться? И на машине сможешь!

– Я боюсь, вернее, не хочу.

– Я сказал, быстро садись за руль! Пока не сядешь, мы никуда не поедем.

Он сел в расслабленной позе и как будто приготовился спать.

– Но смотри, потом не обижайся!

Катя перелезла на водительское сиденье. Пристегнула ремень и выжала сцепление, переключила скорость, нажала слегка на газ и плавно отпустила сцепление. Машина плавно тронулась с места. Катя перешла на вторую скорость, потом опять на первую. В итоге она сама не заметила, как они приехали домой.

Катя остановилась, включила нейтральную скорость и выключила зажигание. Максим сидел, приятно удивлённый.

– Ну и почему ты не ездишь сама?

– Я боюсь других машин. Мне кажется, что они едут на меня.

– Полная чушь, просто не привыкла к габаритам машины. И это всё приходит с постоянной практикой.

Катя сидела мокрая, как мышь, от сосредоточенности и напряжения. Ей казалось, что у неё всё болит.

– У меня к тебе есть предложение.

– Какое?

– А давай мы с тобой возьмём картошки, сала и пойдём вечером на рыбалку с ночёвкой?

– Тогда придется очень много тащить.

– Чего именно?

– Ну, куртки, одеяло. Ночью холодно, особенно у воды.

– Тогда давай посидим просто допоздна.

– Ну ладно, как скажешь! Только картошку и сало сам печь будешь, я отвлекаться на еду не хочу!

Ближе к вечеру они стали собираться. Максим взял ведёрко, положил туда картошки, сала, огурчиков, пару помидоров, кусок хлеба и соль. Катя взяла пару своих любимых удочек. На всякий случай запихнула в рюкзак две куртки. Максима все-таки вынудила взять с собой покрывало и старое одеяло тоже. Положила в большой целлофановый пакет садок и подсачник. Когда шли к реке, по пути зашли к тёте Шуре. Пригласили её идти с ними. Старушка попросила принести ей рыбки, а идти с ними отказалась из-за плохого самочувствия.

На реке было шикарно, горячий мягкий песок проникал сквозь пальцы. На некоторых участках невысокая трава так и манила на ней полежать. Водная гладь реки устремлялась куда-то вдаль. И терялась среди кустарников и камыша. Выше по течению стоял вековой лес. Максим был просто очарован этой красотой.

Катя разложила свои вещи и стала собирать удочки. Пока она копалась, Максим натаскал дров, приготовил место, откопав ямку в песке для костра. Помыл картошку, нарезал прутиков для сала. И когда уже всё было готово, присел рядом с Катериной, согнув ноги в коленях. Катя сидела, прислушиваясь к колокольчикам. Её безмятежный вид, придавал Максиму храбрости для следующего разговора:

– Кать, я хотел у тебя спросить одну вещь.

– Спрашивай! – она даже не повернула головы в его сторону.

– Выходи за меня замуж.

Она сидела, не шелохнувшись, словно ничего не слышала.

– Скажи мне, Максим, зачем тебе это надо? Ты же меня совсем не знаешь.

– Я достаточно тебя узнал за это время.

– Это очень ошибочное мнение. И потом я не похожа на остальных женщин. Тебе это быстро надоест.

– Но я… – Максим хотел что-то возразить.

Но Катя ему не дала.

– Выслушай до конца всё, что я тебе скажу, а потом будешь оспаривать, если я не права.

– Хорошо, – он кивнул головой.

– Прежде чем связывать себя какими-то узами, подумай о том, что будет дальше? Для тебя времяпрепровождение со мной – это своего рода романтика. Которой у тебя не было тысячу лет. Тебе нравится это состояние, в котором ты сейчас находишься, ну и наслаждайся с удовольствием, зачем тебе брать на себя какие-то обязательства или ответственность?

– Ты сейчас разговариваешь, как психолог! – Максим не выдержал её тона. – Мне совсем не нравится то, что ты сейчас говоришь. Ты похожа на снежную королеву. Совершенно бездушная ледяная глыба.

Максим резко встал и пошёл по берегу в сторону лодок.

Катя сидела, как в воду опущенная.

Но как она могла признаться ему, что боится до ужаса снова любить. Что нежные ростки её чувств, появляющиеся в выжженной пустыне её души, она срубает, как самурай мечом, путём разума. Или травит их ядами прошлых неудач, заставляя их исчезнуть. Слишком больно и глубоко разочарование. Оно в тысячу раз сильнее, чем вера в любовь. Катя сидела, как статуя, и, понимая всё это, тихо вытирала слёзы.

Через некоторое время стало темнеть. Максим, побродив по берегу, вернулся обратно. Разжег костёр, нанизал на прутики сало, как в детстве, и начал жарить. Катя, почуяв аромат поджаренной корочки, поднялась с места и подошла поближе:

– Дашь мне один кусочек?

– Нет, иди лови свою холодную рыбу!

– Ну и не надо!

Она уже собралась идти обратно, как он тут же вскочил и протянул к ней прутик. Катя отодвинула его рукой:

– Бывает не поздно, бывает уже не надо.

Он схватил её одной рукой за плечи и прижал к себе, крича ей в ухо:

– Ты долго будешь издеваться надо мной и собой? Вот кровь-то казачья неугомонная! – потом отпустил и продолжил: – Иди, садись, я тебя покормлю!

Катерина присела на покрывало и взяла небольшой кусочек хлеба, затем сала. Максим нарезал огурчик, взял одну дольку посолил её и подал ей.

– Тебе надо хорошо питаться, ты худощавая немного, а так ничего.

– Я смотрю, ты сама деликатность, культура так и прёт, я знаю какая я, и я собой довольна, а если кому-то не нравится, то это их проблемы, а не мои.

Максиму нравилось, что она имеет самоуважение и не комплексует по поводу тела. Обычно женщины в её возрасте, да и вообще, помешаны на этом. То губы накачивают, то грудь увеличивают, как куклы Барби. А в итоге искусственный вид хоть и привлекательный, но комплекс как был, так и остался.

Катя аккуратно ела и поглядывала время от времени на удочки. В этот раз она не взяла собой железные штырьки, а просто сделала их из веток.

Максим полулежал на песке, опираясь на локоть около костра. В какой-то момент, задумавшись, он не услышал звона колокольчика. Катя резко вскочила с места и подлетела к удочке. Схватив её, она поняла, что там сидит огромный сомище. Леска быстро уходила под воду, Катя приготовилась к борьбе. Как только леска остановилась, она тут же начала её наматывать обратно на катушку. Это продолжалось минут пять, потом случилось непредвиденное: леска резко стала уходить обратно в воду с большой скоростью. Катя пыталась закрутить фиксатор, но сильный рывок рыбы вырвал леску. Катя стояла, ничего не понимая, доли секунды. Потом повернулась к Максиму и спросила:

– Ты водку не брал?

– Брал.

– Давай наливай!

Максим налил немного в стакан и протянул ей. Руки её тряслись, как при болезни Паркинсона. Она выпила залпом. Отдала назад стакан и сказала:

– На хрен! На сегодня хватит рыбалки.

Затем повернулась и зашагала к своим удочкам. Собрала весь свой арсенал и притащила ближе к костру.

Дрова догорели, оставив яркие большие угли. Максим разгрёб их в стороны, сделав небольшое углубление и, положив картошку в середину, опять сгрёб их в кучу. Катя смотрела на него, как заворожённая. Светлая рубашка с короткими рукавами была расстегнута, загорелый торс его тела в лучах костра просто сводил с ума, штаны облегали красивые длинные ноги.

– Ты чего, Кать? – Максим посмотрел на неё.

Видимо она сейчас совершенно нелепо выглядела.

– Можно, я до тебя дотронусь?

– А где именно? – засмеялся Максим.

Кате было уже всё равно, что он о ней подумает и что будет завтра. Она больше не могла себя сдерживать. Я хочу быть счастлива сейчас, в данную минуту своей жизни. Мне плевать, что будет завтра. Главное – это сейчас. С этими мыслями она подошла к нему и повалила его на песок, залезая сверху. Максим обхватил ей за талию и прижал к себе, они долго и нежно целовали друг друга, словно были всю жизнь разлучены. Максим очень трепетно и нежно положил её на покрывало и стал снимать с неё футболку. Сам снял рубашку и, кинув её в сторону, наклонился над Катей. Она горела, как яркое пламя. Столько энергии! Максим просто утопал в её ласках и поцелуях, столько нежности он никогда ещё не видел. Боже мой, – пронеслось у него в голове, – Боже мой, какая женщина!

Наутро они проснулись, замотанные в покрывало и старое истрёпанное одеяло, как бутерброд, сверху лежали куртки. Ханька лаяла где-то рядом. Ещё даже не открыв глаза, они поняли, что кто-то идёт в их сторону.

– Вот вы где! – послышался голос тёти Шуры. Старушка подошла ближе: – И чё вы тута лежите? Как два карася в сетке? Кать, там мужики за уликами приехали, вас ищут.

– Мы сейчас придем, тёть Шур! – ответил Максим.

– А вы рыбы хоть наловили? – старушка стояла над ними руки в боки. – Ну ладно, я пошла, одевайтесь, потом зайдёте ко мне, хорошо?

– Ладно, ладно! Зайдём! – уже вслед кричал Максим.

Катерина готова была в землю зарыться от стыда. Пока Максим надевал брюки и рубашку, Катя сидела, прикрывшись покрывалом, и пыталась вывернуть футболку.

– Тебе помочь, солнышко моё? – спросил Максим.

Катя как-то по-детски робко ответила:

– Я сама оденусь, спасибо.

– Давай помогу!

Максим взял её штаны, вытряхнул их от песка и подал ей. Катя оделась, спустилась вниз к реке, умылась и затянула волосы в пучок резинкой. Достала садок с рыбой. Накинула рюкзак на плечи. Максим взял всё остальное. И они двинулись в сторону деревни.

Мужики стояли на улице около дома тёти Шуры и о чём-то громко разговаривали.

– Да вон они идут! – засмеялась старушка.

– Ну, рыбаки? Поймали чего-нибудь? – спросил коренастый пожилой мужчина.

– Поймали, конечно! – ответил Максим.

Катя шла молча.

– А ты, дочка, чего молчишь? – спросила тётя Шура, когда они подошли уже вплотную.

– Я не знаю, что говорить.

– Да ладно, Кать, дело молодое, я за вас рада. Чё ты?

Катя смущённо опустила глаза.

– Ты рыбку-то дашь?

– Да, конечно, возьми! – Катя протянула старушке садок.

– Ладно, пойдёмте! – скомандовал Максим.

– Максим, ты тогда тут сам разберешься? Я пойду домой!

У Кати был вид, как у побитой собачки. Будто она украла кусок мяса, и её застигли на месте преступления. Зато тётя Шура прямо светилась от счастья, шутки сыпались, как из рога изобилия.

Катя шла всю дорогу и ругала себя за слабость. Какая я все-таки дура, опять лезу на те же грабли. Говорила же мне бабушка Маша: держись подальше. Что же теперь делать?

В итоге она решила, что чему быть, того не миновать. И как знать, зачем его Господь к ней послал.

Катя пришла домой, нагрела воды в ведре, помылась в большом тазу. И легла подремать – ночью они, считай, не спали.

Максим продал всё за хорошую цену и, вполне довольный собой, шёл домой. По дороге нарвал букет полевых цветов. Вспоминая про прошлую ночь, он улыбнулся: ай, да Катя, вот это сочетание – лёд и пламя. Кто бы мог подумать! Он был просто без ума от неё.

Войдя в комнату, Максим увидел, как Катя, свернувшись под одеялом, крепко спит. Ему так хотелось поцеловать её, но он не стал тревожить чуткий сон. Положил цветы на стол и аккуратно вышел в прихожую. Нашёл себе перекусить, попил чаю, сел на машину и уехал.

– Ты спишь, что ли?

Катя открыла глаза. Перед ней стояла тётя Шура с тарелкой жареной рыбы. Глаза её сияли, как и утром.

– А где Максим? Катя сквозь сон пыталась понять, что происходит.

– Уехал твой любимый. Сел на коня и умчался прочь.

Катя присела на подушки, протирая глаза:

– Как уехал? Когда?

– Не знаю, когда, но ни машины, ни его нету.

Старушка поставила тарелку на стол и присела на диване.

Катя смотрела на неё совершенно растерянная.

– Ты, Кать, вставай, разговор у меня к тебе есть.

– Хорошо, дай я хотя бы в себя приду.

Катя налила себе и тёте Шуре чая и села за стол. Тётя Шура что-то говорила, но Катя её не слышала.

– Э! Алё! Ты вообще слышишь, что я тут говорю? – старушка уставилась Катерине в глаза.

– Что? – Катя посмотрела на неё как-то отрешенно.

– Слушай, Кать, он никуда не денется, ну мало ли, может, у него дела какие срочные.

– Откуда ты знаешь?

– Вещи на месте? А ну посмотри?

Катя подошла к шкафу и открыла дверцу. Вещи как лежали, так и лежат на своём месте.

– Вещи на месте, ничего не взял.

Катя закрыла шкаф и села обратно.

– Вот видишь! Значит, примчится обратно.

– Как ты думаешь, тёть Шур, он просто со мной поиграть или серьёзно?

– А тебе ни один хрен? Жизнь такая короткая, бери всё что она даёт сейчас, потому что потом может не наступить. Я дура была, такая же, как ты, всё стыдно, неудобно. А что люди скажут? А вот похоронила всех, и что они теперь мне скажут? Что я всю свою жизнь пропахала в колхозе, да на этом долбаном огороде? Что жизнь вся прошла, а я её толком и не видела? Одни страдания да беды. Я сейчас очень жалею, Кать, что сердце своё не слушала. Был у меня человек из села, приезжал, сватался, а я, овца, ему отказала. Думала, что люди скажут. А сейчас вот одна, как кукушка: и года ушли, и людей нету.

– Но так уж и нету? Я же с тобой? Чего ты переживаешь? Вы мне помогли на ноги встать, теперь моя очередь за вами ухаживать, то есть за тобой. Ничего, тёть Шур, мы ещё повоюем.

– А он очень в тебя влюбился.

– С чего ты взяла?

– Я видела, как он на тебя смотрел, прямо проглотил бы без остатка.

– Может, просто похоть, все-таки жена ушла, мало ли?

– Нет, Кать, он смотрел на тебя, и глаза его сияли. Иногда терялся, иногда краснел, иногда нёс какую-то хрень, когда ты мимо шла, а я с ним толковала.

– Я не замечала этого.

– Конечно, как ты заметишь? Если ты никогда даже внимания на него не обращала.

– Ну, это, скажем, не совсем так. Просто я боялась.

– Чего боялась?

– Боялась, что влюблюсь по уши. Я просто уже не переживу ещё одного удара. Это очень больно, тёть Шур. Я, к сожалению, не поверхностный человек, не могу быстро влюбиться, быстро забыть. Побежать найти следующего.

– Это ты к чему?

– Не знаю, страшно мне, очень страшно, лучше бы я его не встречала.

– Вот так и получается: я людей боялась, ты прошлых неудач, а что в итоге-то? Жизнь прошла, и ничего не осталось! Ты ещё молода, в самом соку, и хоронишь сама себя заживо! Какая ты глупая, Катя!

Пока они трепались, ко двору тихо подъехала машина.

Женщины посмотрели в окно.

Максим вылез из машины, вытащил какие-то пакеты и направился в дом.