Текст книги "Карнавал слов"

Наталья Мирошниченко
Карнавал слов. Сборник стихов

Об авторе:

Окончила МГПИ им. В. И. Ленина, художественно-графический факультет. Мирошниченко Наталья Николаевна

© Издательство «Перо», 2024

© Мирошниченко Н. Н., 2024

Manhã de carnaval
(canção do filme «Orfeu Negro»)

 
Manhã, tão bonita manhã
Dá vida a uma nova canção
E a minha voz vai
até a eternidade
Em seu caminho vai
sempre a cantar
Dás cordas do meu violão
Que só teu amor procurou
Vem uma voz
Pois há de chegar
A manhã de Carnaval
 

Antonio Maria

Утро карнавала
(Песня из кинофильма «Чёрный Орфей»)

 
Утро, такое прекрасное Утро Жизни
Вдохни новой Песней,
А мой Голос уходит в Вечность,
На всём твоём пути постоянно поющий.
Ты даришь струны моей Гитаре,
Которая только твою Любовь искала.
Приходит Голос,
Потому что он должен быть явлен
На утро Карнавала.
 

(перевод с португальского)

Курджиново
(Карачаево-Черкесия)

 
К Ахмет – скале в разливах иван-чая —
Подарку миротворческих времён,
Ведут стада, гарцуя, карачаи
И кажет клык лохматый волкогон.
 
 
Гранит изверженный вздымая,
Перечит ветроградный форт
Перунам северного края,
Вождям огненно-стрелых орд.
 
 
Проворной гидрою виясь,
Влачит меж выспренных высот,
Исчадье льда и ипостась,
Лаба, древес опальный род
 
 
Слагать на одинокий остров
Белёсый лом в драконий остов
И страшной силою волны
По руслу движет валуны —
Геологические арты,
Сама с собой играя в нарды.
 
 
В плену долин, Лаба, ужели
Стыдишься марсовых забав,
В ручьях лелея лень форели
Под сенью вековых дубрав,
И мелкой заводью – ареною игры
Льстишь неразумному азарту детворы?
 
 
Или, парящий в перигее,
В холодный ток хрустальных вод,
Забывшись думой о Психее,
Колчан свой уронил Эрот?
 
 
В сей миг, наперсница Дианы,
Бегущая семейных уз,
Сквозь перламутровы туманы
Твой взор очаровал Эльбрус?
 
 
Сердечную постигнув смуту,
Пошла искать ты в мир людей
Для милого червону руту,
Или зелёный сельдерей?
 
 
Забыв заоблачные горы,
Несёшь смиренную волну
Казацкие послушать хоры
Про Хасбулатову жену?
 
 
Для девы ль, пред лучом Авроры,
Спешишь исполнить долг реки —
На пасторальные просторы
Вести купаловы венки?
 
 
Так Грозный государь, в Кремле своём высоком,
На тризне недругов пируя, вдруг
Венец свой царственный меняет на клобук,
На сотрапезников косясь ревнивым оком.
 
 
Отринув трон и грешный мир,
Уйти стремится в монастырь
И, в покаянии глубоком,
Читает шёпотом Псалтырь.
 
 
Чу, птица вещая неведомой породы
Полощет плещами, предтечей непогоды.
Надежд любви опавший лепесток
В надменной ярости уносит сумный ток.
 

Октябрь

 
«Я послал тебе чёрную розу в бокале
Золотого, как небо, Аи.»
 

А. А. Блок

 
Тревожит сны зеленовласых
Дриад возница Фаэтон,
Паля огнём календовластной
Короны свод кленовых крон,
 
 
Рябин коралловы монисты,
Мундиры строгих тополей,
Лип вековых шатры тенисты —
Красу царицынских аллей.
 
 
Объемля гроты рукотворны,
Девичий виноград багрит,
Резца упорству непокорный,
Суровый слюдяной гранит.
 
 
Прицельной молнией Зевеса
Отмерен Фаэтона срок!
Разверзлась зыбкая завеса,
Открылся сумрачный чертог!
 
 
Зачем же скаредные Парки
Срезают золотую нить?
Узор изысканный и яркий
Не завершить, не повторить!
 
 
Что Гелиада в море мечет
Печали слёзный электрон
И нимфа винограда шепчет:
«О, Фаэтон! О, Фаэтон!»?
 
 
Умолкни, голос скорбной лиры!
Ни усмиряющий Аид,
Ни цареградские кумиры,
Ни хронофаги пирамид —
 
 
Сакральный лал в столетнем сборе
Гелиотропа дух приял,
На долгом дружеском соборе
Налитый в поднятый фиал.
 
 
И в стихионе благотворном
Сын Солнца возродился вновь
Стяжать в зените жребий горний,
Яря небесных скакунов,
 
 
Блуждать в зодиакальной дали,
Вновь бредя Солнечной тропой,
Кружить в губительной спирали,
Презрев посредственный покой,
 
 
Где алоризая Свобода,
Во мнимом облике Зари,
На Землю плещет с небосвода
Огненно-сущное аи.
 

Древнеегипетская песня

 
«Блистая красотой, ликует Золотая,
и на земле светло. Вдали Мемфис»
 

Перевод Анны Ахматовой

 
Сквозь дебри тросника, в лебяжешеей барке
Несёт меня река, Нил горнеродный, вниз.
 
 
Мне с милой ночь послать, как месяц Тиби жаркий,
Плыву издалека молить богов в Мемфис.
 
 
Река – вино. Луч Ра – её тросник.
Лишь любящим язык природы ведом.
 
 
Бутоны лотоса им дарит Иарит,
Цветы раскрытые – Нефертум.
 
 
Покровы сумрака отринь, о, Золотая!
Мемфиса белый лик стал различим едва
 
 
И Померанец бронзовый мерцает
В нефритовых ладонях божества.
 

Весенняя песенка

 
«Ay-yay, Moscú!
Ay-yay, Moscú!
Romántica Moscú!»
 

Raphael («Romántica Moscú»)

 
А я иду по Городу, по Городу, по Городу.
По бесконечным улицам твоим иду, Москва!
 
 
У Метрополя в этот день
Цветёт счастливая сирень,
А мне о рифмах думать лень
И подбирать слова.
 
 
Простую песенку свою
Я вам, прохожие, дарю,
Тебе, приезжий я пою,
Как хороша Москва!
 
 
Моя Москва, моя Москва, прекрасная Москва!
Моя Москва, моя Москва, любимая Москва!
 
 
Ay-yay, Moscú! Ay-yay, Moscú!
Romántica Moscú!
Ay-yay, Moscú! Ay-yay, Moscú!
Romántica Moscú!
 

Оратай

 
– Оратай-плугарь, ой ты, гой еси!
Доли не мытарь во полях Руси.
 
 
Плугом праведным, аль косой сохой
В трудном искусе, во радении
Не сгуби, постой, зверовой постой,
Неустрой-устой Свет-Рутении!
 
 
Не круши цветов – стяг осьми ветров,
Не отринь пустынь вековечных снов,
Не кляни бурьян – половецкий стан,
В разгуляй-степи чуженир – курган.
 
 
В благодатну гать возложа зерно,
Втуне ратовать, чтоб взошло оно!
 
 
Втуне колосом зашумит злат-хлеб —
Всё по полосам срежет вражий серп,
Межусобных смут опалит огонь,
Аль потравит труд злой ордынский конь!
 
 
– Сеять Бог велит. Грех – орало вспять!
Втуне слёзы лить! Втуне горевать!
Плужа плат полей, верить и молиться —
Звёздный Водолей хлеб воздаст сторицей.
 

Сказание о небесном граде

 
От Архангельска и до Мологи
Лодьи царские ходят волоком,
А от Мологи, по Смородине —
Вплавь по Ра-реке, к сердцу Родины.
 
 
Над полями, над лесами, над холмами Жигулями
Посреди Святой Руси Город явлен в небеси.
В Град, от волн реки неприметная
Гнётся тропочка семицветная,
 
 
Но в пределах тех не бывал никто,
Лишь баюн Баян, да певун Садко.
 
 
Там в полях хлеба изобильные,
А в садах – плоды молодильные.
Что река течёт – молоко да мёд.
Та ли, что с водой, не с простой – с живой!
А честной народ в теремах живёт,
Волю празднует – пляшет да поёт.
 
 
О семи столбах, о семи главах,
Дом царёв стоит, кровлей в облаках.
В светлой горнице крыт дубовый стол,
А на том столе – для письма прибор.
 
 
Кроткий Царь Давид за столом сидит,
В небеса глядит и пером водит.
Следом бряцают гусли чудные,
Вторят дудочки самогудные.
 
 
В Песнях тех Господь прославляется.
Звёзды – Ангелы умиляются.
Красно Солнышко с Ясным Месяцем
Сходят с небушка в Град по Лестнице.
 
 
Сам Илья Пророк с тучи – на порог
Не царёв хлеб-соль абы кушати
И не вин пити, и не яств ести,
А святую Песнь лишь послушати.
 
 
Не Нужда с сумой, не Болезнь с клюкой
И не Смерть с косой ига-бремени
Не несут в Свят-Град. Стороной спешат.
Там, что день, что час – всё безвременье.
 
 
Жаль, во Граде том не бывал никто —
Лишь баюн Баян, да певун Садко.
 

Молитва

 
Ещё карающая плеть гнала на свалку мирозданья
Огнём неугасимым тлеть ветопреступные созданья,
Бог неразумных чад жалеть стал, внемля воплям покаянья
И вслед пошёл воюя смерть, сквозь времена и расстоянья.
 
 
Страстотерпящую Россию отъемли от юдоли слёз!
Путь правый укажи, Мессия и к жизни воскреси, Христос!
К Надежде, Вере и Любви нас приведи, унылых, снова.
В союзе кипельном яви нетленную Софию Слова.
 
 
И в уталенье ностальгии,
За пограничную черту
Введи в Отечество нагими,
Как первобытную чету!
 

Meditatio

«Рузя:

 
Позвольте; наперед решите выбор трудный:
Что Вы наденете, жемчужную ли нить,
Иль полумесяц изумрудный?
 

Марина:

 
Алмазный мой венец».
 

А. С. Пушкин «Борис Годунов»

 
Не мне судить в сенях Кремлёвских
Мездру сибирских соболей,
Взыскав с бород великоросских
Обиды польских королей.
 
 
И не меня в Собор Успенский,
Меж рак великих и имён,
Венчать на трон Гиперборейский
Введут, под колокольный звон.
 
 
Отрину гордой головой
Корону царствия земного!
Удел мой больший и иной
В страницах памяти былого.
 
 
Не измеряется он мерою простой —
Изюмным фунтом, иль коломенской верстой,
И не просеками блуждания в ночи
Чигирь – звезды над пламенем свечи.
 
 
Моей утекшей Леты плеску,
Не внемли, парадоксов друг.
Проворной строчкой-арабеской
Не отверзай предвечный круг,
Не уводи меня, Орфей,
В свой мир из области теней
 
 
И не рисуй, увы и ах,
Мой скромный профиль на полях
Сценария российской драмы,
Броженья не рождай в умах
Загадкой странной тетраграммы.
 
 
Мне на листе не сыщет места
Нещедрый летописец Нестор,
Картуш воителей времён
Не разгадает Шампольон.
 
 
Для назидания потомков,
Любитель древности седой
Мой лик не сложит из обломков,
Вотще орудуя киркой.
 
 
В страницах памяти былого
Удел мой больший и иной,
Где мерой – Демиурга Слово
Над спудом кровли гробовой:
 
 
«Подъемлись, дева! «Талифа куми!»
Земли и Неба Царствие прими!
Приблизились индиго и порфира
К одру блаженной дщери Иаира!
Как первоцвет с приходом Леля,
Обетованною Весной,
Изыйди в светлый день Апреля,
Ломая панцирь ледяной!»
 
 
Во злате нив, бериллы перелесков,
Сапфиры рос приемлет ли ларец?
Дианы шпильку в изумрудном блеске
И хор светил – алмазный мой венец?
 
 
Отлитый в лавровый союз,
Сплав памяти с воображеньем
Дарует мне вожденье муз
В стихии вечного движенья.
 
 
Ужель пред знаком власти сущей,
Склонюсь я гордой головой,
Провидя в Славе дней грядущих
Удел свой больший и иной?
 

Кот в сапогах

1

 
Добрых друзей рад приветствовать Кот
Песенно-сказо-речивых пород!
Со мной вы о скуке забудете быстро,
Ведь кошки в душе – цирковые артисты.
 
 
Много являет природа чудес.
Дом мой – дремучий реликтовый лес.
Кот – не иллюзия, не волшебство,
А краснокнижное лишь существо.
 
 
Я в шапито лукоморском служу.
В кроне дубовой по цепи кружу.
Цепь золотая – такие порядки.
К сведенью, проба – четыре девятки!
 
 
Если на «браво» пойду – будут сказки,
Если на «бис» – будут песни и пляски!
 
 
Есть у меня одна «фишка» для сцены —
Петь – говорить с южнорусским акцентом.
Я по фамилии многим знаком —
Кот-В-Сапогах-А-Порой-Босиком.
 

2

 
Скромный мой дар возноил до небес,
И наставлял меня Пушкин А.ЭС.:
«Слушать не можно тебя без улыбки.
Мне столь милы в русской речи ошибки!
 
 
Также, Баюн, ты смеялся бы, право,
Если б на «мове» писал я «Полтаву»!
Чтобы стесать языковый порог
Были идеи, да Бог уберёг.
 
 
Бог уберёг и велел впредь беречь
Смык всеславянский – народную речь.
 
 
Два самоцвета – сапфир и рубин,
Разные цветом, но корень один.
Звёздное сито, отрада для глаз,
Брат антрацита – лучистый алмаз.
 
 
Русь удивляет учёную рать:
Красит словесный миткаль – не узнать!
Слов иностранных ядрёная брага
Русу на пользу! Всё русу во благо!
 
 
Песни твои вечно слушать готов
Южно-российских набрался я слов.
 
 
Для Лукоморья сей говор сойдёт —
Здесь тебя сказочный любит народ.
Хочешь блистать на Центральном TэВэ —
Надо над речью работать «тэбэ».
 
 
К Сцене столичной не годен, сиречь.
«Трудна вельми» образцовая речь!
Чтобы исправить неверное «эр»,
Надо с методой сдружиться «тэпэр!»
 

3

 
Тренировался я, чуть не пропал!
«Клара у Карла украла коралл».
Камни в рот сыпал, давился, глотал,
Грыз тот гранит, но столичней не стал.
 
 
«По́ртфель, мага́зин, шинэ́ль и бассэ́йн» —
Сразу за борт! Это правило – «эйн»!
 
 
Море препон есть в Грамматике той,
Очень похожей на шар голубой.
Взять падежи – сколько нервов крадут!
Крутятся, вертятся – не упадут!
 
 
Так, для примера. Частицы «жи-ши»
Просто на веру – пиши через «И»!
Планка повыше – «ча-ща» и «чу-щу».
Я даже слышать о них не хочу!
 
 
Ну, а как быть с неподатливой «Гэ»?
Кто мог придумать экзамен ЕГЭ?
«Гэ» – несомненная вишня на торте!
Без вариантов! Всё так и не спорьте!
 
 
Вот, на пиру, предположим, я был.
Витязь Руслан что мне в чарку налил?
Что за продукт по усам мне стекал,
Капал на скатерть, а в рот не попал?
 
 
С русской фонетикой множество бед.
Что же налил он мне МЁД, или МЭД?
Даля словарь изучал я пытливо.
В кружке что пенится – ПИВО иль ПЫВО?
 
 
Вьются, как змейки, играют слова.
Путать не смей-ка, ведь суржик – судьба!
 
 
Явно не светит мне слава в столице.
Граф Лев Толстой призывал упроститься.
Будет успех ли, простой ли – Бог весть.
Кот я простой. Принимайте, как есть!
 

4

 
Если хозяина выведу в люди
Кушать я буду сметану на блюде,
А над диваном плакат прикреплю —
«Не беспокоить! Спит кум королю!»
 
 
Если! О, если, о, если, о, если!
Жизнь бы на много была интересней!
 
 
Петь серенады я буду ночами.
Шикать не надо! Маркиз – мой начальник!
«Выйди на связь, cher ami, Клементина!»
Жизнь удалась – просто маслом картина!
 
 
Буду одет я во вкусе французском:
Снег кружевной по батистовой блузке.
Модный и лучший камзол с галунами,
Шпага на случай и ветер в кармане.
 
 
Шляпа с большим страусиным пером.
Чуть не забыли перчатки! Берём!
Как же без них – закадычных друзей?
Порознь не ходят – водой не разлей.
 
 
Если гуляли они очень долго,
Пасти откроют и зубы на полку.
Слово на «Эс», догадаться смоги.
Нет, не собаки совсем – сапоги!
 
 
Требует стиль мой изысканно – строгий
Ярких деталей: к ботфортам – дороги.
К шпаге в придачу– дуэль с Людоедом,
К звёздам – удачу, к сраженью – победу!
 
 
Вежливость – к шляпе, к плащу – непогоду,
Фокусы – к лапам. Такая порода.
 

5

 
Считать тому семь жизни линий,
Впервые я заговорил
Когда на каравелле «Нинья»
Колумбу в камбузе служил.
 
 
За рубежом полёта чаек,
Нас, как пылинку дальних стран,
На острие волны качая,
Объял могучий Океан.
 
 
Бездн жернова несли тисненья,
Где Время не слагает лет,
Где есть иллюзия движенья,
Когда движенья вовсе нет.
 
 
Мы были первыми. Экватор
Наш караван пересекал.
Послав Гефеста к альма-матер,
Светило плавило металл.
 
 
В океанических просторах
Мы всё не видели Земли.
Вода кипела, грелся порох,
На бочках обручи текли.
 
 
Но вдруг, пронзая лоск опала,
Припал к корме живой кармин.
Кармен как будто бы бросала
В Хосе любовный розмарин.
 
 
В виду фатального барьера
Я, как в тот миг произнесу:
«Ура, цветку далёкой Терры
У каравеллы на носу!»
 

6

 
Мы в Зурбаган зашли однажды,
Чтобы пополнить провиант.
Я не единожды, не дважды
Шёл-полз гулять в Охотный ряд.
 
 
Кот, по научному отрыву
В пример Ламброзо и Кусто,
Определять способен рыбу
По мелким косточкам хвостов.
 
 
На свой корабль спеша обратно,
По-крупному, без лишних слов,
Сведя полезное с приятным,
Брал образцы – и был таков.
 
 
Авантюристом Одиссеем
Кто в юности себя не мнил?
И нивы Тои жал не сея,
И за руном в Колхиду плыл?
 
 
Был Геркулеса не сильнее,
Икара выше не парил,
В суде Париса был умнее
Ужели тот, кто молод был?
 
 
В недобрый час торговец злобный
Мой вольный бег остановил,
Схватил рукой клешнеподобной,
В рогожный сумрак заключил!
 
 
Беспечной юности подружка,
Старушка дряхлая, Муму!
Так выпьем море! Где же кружка?
Нам огорченья ни к чему!
 
 
Не обещал быть день хорошим
Создателю сих дивных строк
Когда б его последним грошем
Не спас сапожник без сапог.
 

7

 
Ему представился в манерах
Чудных Мадридского двора,
Как благородный кабальеро,
Вращеньем лап, et setera.
 
 
Мой благодетель сел на землю.
Такого он не ожидал:
«Кот говорящий! Что я внемлю!»
Но я смиренно продолжал:
 
 
«Pardon! Факт речи Вас смущает?
Молчат обычные коты,
Но, Ваша честь, мои вещают
Уста от сердца полноты!
 
 
Ваш беспримерно благородный
Поступок в душу мне проник.
Я – Кот Баюн, артист народный
И в этой жизни – Ваш должник!
 
 
Сей грош мне стал каретой скорой.
Благодарю, спасатель мой!
Родился верно, раз в который,
Я под Счастливою звездой!
 
 
Грош был последним, разумею?
Ваш случай явно непростой,
Всё же надежду я имею
Пробить финансовый простой.
 
 
Отметить должно нам удачу!
За всё плачу, любезный мой —
Я с медного гроша на сдачу
Взял у торговца золотой!
 

8

 
Как говорил поручик Ржевский:
«Бывает! Жизнь – отнюдь не Невский.
Зато у нас есть повод веский
(А повод явно был уже),
 
 
Чтоб с саркастической ухмылкой
Открыть шампанского бутылку,
В креманки влить для бланманже,
Работы Карла Фаберже.
 
 
Петь в унисон с Котом на пару
Под семиструнную гитару,
Назло соседям, в поздний час,
Про очи чёрные романс.
 
 
И под парами вдохновения,
В своём лице провидя гения,
Ломать старинное бюро,
Ища гусиное перо.
 
 
Писать стихи желая пылко,
К Тургеневу добавить «вилку»
Из Пушкина и Бомарше,
Слепить сумбурное клише:
 
 
«Я помню чудное мгновенье!
Как розы были хороши!
Пусть Фигаро – для развлеченья,
Руслан с Людмилой – для души!»
 

9

 
Наследством младшего сынишки
Стал грош – Инфляция, увы!
С особой сей не понаслышке
Знаком и я, друзья, и вы.
 
 
И чтобы там не говорили,
Но убеждён Чеширский Кот —
Одна Собака Баскервилей
За всё ответственность несёт!
 
 
Что же нам делать и как же нам быть?
Скудные средства куда бы вложить?
Действуйте смело! Идея проста!
Верное дело – опека Кота!
 
 
Зачем для нищеты, корыстный
Богач не ищет медяков?
Зачем на подаянья быстры
Персты невластных бедняков?
 
 
Зачем лишь в хижине убогой
Просторен для скитальца кров?
Теснят ту сельдь дворцов чертоги —
Подобье бочковых оков!
 
 
В наш хладный, просвещённый век
Лишь раздражителем из вне
Стал человеку человек,
А сказка – ложью не вполне.
 
 
Пожалуй, я со сцены слезу,
Чтоб не свернуть на Марсельезу.
И времени к тому же нет —
Звонит онегинский брегет.
 
 
Но что с Котом потом? Тогда,
Согласно правилам интриги,
Ответ в другой ищите книге.
До встречи, дамы, господа!
 

Сказание о сыне человеческом
(поэтическая рапсодия)

 
«Как в чистой лазури затихшего моря
Вся Слава небес отражается,
Так в свете от страсти свободного Духа
Нам Вечное Благо является».
 

Владимир Сергеевич Соловьев

Март 1875 г.

Рождество

 
«Не важно, что было вокруг, и не важно,
О чем там пурга завывала протяжно,
Что тесно им было в пастушьей квартире,
Что места другого им не было в мире.»
 

Иосиф Бродский (Рождественские стихи)

 
Я родился не во злате,
Гати царственны вия,
К государственной Палате
Управителя Кремля.
 
 
Ход Судеб не можно знати.
Только минул Мой приход
Терема вельможной знати
Крутоусых воевод.
 
 
От корней известно, кто Мы,
Всё же аист не занёс
В белокаменные домы
Столбовых дворянских гнёзд.
 
 
Иль, в конец дойдя, до кромы,
В, крепких верою отцов,
Деревянные хоромы
Первой гильдии купцов.
 
 
Не в крестьянской, индоть, хате,
А в овине для жнивья —
Не по чести, не во злате
В этот мир явился Я.
 
 
На посадской пёстрой шали
День рожденья Мой настал.
Звёзды ветры ли смешали,
Али аист заплутал?
 
 
Головы склонив до долу,
Почитая царский род,
Восприемника Престола
Не приветствовал народ.
 
 
И в тона моих пелёнок
Облачался не посол,
Не вельможа, а ягнёнок,
Конь, коровка и осёл.
 
 
Тракт мела позёмка чисто,
Ночка тёмная была.
На стропилах – два когтистых
Перепончатых крыла.
 
 
Верь – не верь, вольно гадати.
Вот те Я, а вот – порог.
Вековать в подворье к Мати
С гор сошёл Единорог.
 
 
Всё хранит Она доныне
Тайну памятку тех лет:
Миро в кованом кувшине,
Ладан в ларе от манет,
 
 
Что несли Её Дитяте,
Мимо Ирода – царя,
Три Волхва – Три Добрых Дяди,
Впредь Звезда, как жар горя.
 
 
А Пастушеское Братство
В туесах несло дары —
Всё крестьянское богатство —
Воскоглавые сыры.
 

Встреча у колодца

 
«А под маской было звездно…»
 

А. А. Блок

 
– Самаряночка, хорошая, постой!
Напои меня студёною водой.
– Услужить тебе я рада, господин,
Но разбился окаянный мой кувшин!
 
 
– Впредь, чтоб не было оказии такой,
Требуй с мужа предоставить золотой.
Я велю тому кувшину полным быть,
Чтоб вовек тебе по воду не ходить.
 
 
– Хоть я девушка красивая,
Да на мужа не счастливая.
Порадела перебейка, видно тут.
Хлопцы вьются, а вот замуж не берут!
 
 
– Сядь – ка рядом. Дай на ручку погляжу.
Всё, что было и что будет расскажу.
 
 
Твой милёночек молоденький
И зовут его Володенькой,
Мишей, Гришей, Федей, Петей – среди них
Не отыщется твой суженый жених!
 
 
Сивкой-Буркой он не скачет по полям
И архаром не сигает по горам,
Гамаюном не скрывается в лесах.
Белым Голубем парит он в небесах!
 

Совещание

 
– Кружочком плотненьким, где вето – кредо,
Обсудим Плотника из Назарета.
 
 
– Он беспрепятственно взывает к нации,
Не соблюдая субординации,
Без утверждённой на сей счёт прописи
И подтверждённой печатью, подписи,
 
 
– Он безлекарственным исцелением
Сокращает налог с потребления.
Приносит техникой воскресения
Ошибку в перепись населения,
При умножении умов брожения
И ухудшении пищеварения!
 
 
– Во многих смыслах Он симпатичный,
Но, не имея обиды личной,
Разводит разом наш путь совместный
Простая фраза – «Что будет, если…?»
 
 
– А если уши ласкает ересь?
Погибнут души Исусу вверясь!
– В глаз метет Риму! Игр нет опасней
И перспективы ответных казней.
Там каждый богом себя считает
Каким-то боком и почитает.
 
 
– А неплохая была б идея
Назначить в боги им иудея!
Ведь наш, к тому же,
Сказать по чести,
Ничем не хуже
Всех гаев вместе!
– Смешно, до колик! Довольно шуток!
До Пасхи сколько? Лишь трое суток!
 
 
– Велик сей Камень и неподъёмен!
Стоят веками дома из брёвен.
Он, как фундамент, бесспорно, лучше,
Но строить можно и на плавучем.
 
 
– Не удивились мы видя чудо
И не спросили – пришёл откуда?
«Зачем Ты в тиглях нам плавишь души?» —
Мы не спросили, но почему же?
 
 
Но почему же мы не спросили,
И не просили, и не простили?
Исус не будет на нас в обиде —
Мы – только люди, в природном виде,
 
 
А людям нужно идти к Пилату,
Считать Иуде за службу плату.
Не будем время терять напрасно.
Zero – оценка единогласно!
 

Договор с Иудой

 
– Смотри, какой сундук! Ну, что? К тебе несём?
Сочти-ка – тридцать штук серебряников в нём!
 
 
Когда бы кесарю сумел ты услужить,
В том не раскаялся б – как барин мог бы жить!
Не служба – службишка. Сам посуди – пустяк!
В толпе Учителя, скажи, найти нам как?
 
 
– Судьба – забавушка, да на моём дворе!
Должно быть бабушка гадала на двое!
Карга рогатая, бабуся – бабушка!
В лепёшку расшибусь, а будут ладушки!
 
 
В толпе Учителя смогли узнать вы чтоб —
Повыше прыгну я, Исуса чмокну в лоб.
Коль высоко чело мне не достанется,
Тогда уста мои в щеку впиявятся.