Текст книги "Смерть домохозяйки"

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

* * *

«Я догадывалась, по какому поводу меня вызывал Мещеряков. Бросив портфель на кресло, я поспешила явиться пред ясные очи моего шефа.

Выражение лица Мещерякова не предвещало ничего хорошего.

– Ты сколько людей в Пархоменск отправила?

– Четырех, а что? – я села в кресло, придвинутое к его столу.

– Может, откроем в Пархоменске филиал службы безопасности? – его бесцветные глаза вдруг как-то потемнели.

– Может быть, – вызывающе улыбнулась я.

– Как это прикажешь понимать? Прихожу сегодня на работу, дай, думаю, к Валентине загляну. Стучу в кабинет, а «в ответ – тишина»! Мы, значит, спим еще! Захожу в дежурку, а там два твоих лоботряса. Я спрашиваю: что, мол, вымерли все что ли? А они мне в ответ: уехали в Пархоменск. Я им говорю: а начальница ваша случайно не уехала?!

– Ну, задержалась я на двадцать минут, зачем панику-то поднимать? Вызывала врача Максиму, долго не могла до поликлиники дозвониться: все занято и занято.

– Пришла бы сюда и дозванивалась, – возразил Мещеряков.

– Вы, мужчины, конечно, более спокойно относитесь к болезни детей. А мать, Миша, есть мать!

– Ладно, – махнул рукой Михаил Анатольевич. – С опозданием, считай, что выкрутилась, а с Пархоменском что? – он вперил в меня недоверчивый взгляд своих затекших глаз.

– Вчерашние события только подтвердили мою правоту. Звонил Алискер, сказал, что кто-то очень не хочет, чтобы наши люди проводили расследование в Пархоменске. Алискер, конечно, не распространялся на этот сюжет, но я думаю, что на них напали…

– Напали? – удивленно приподняв брови, переспросил Мещеряков.

– Именно. Убийца узнал, что ребята начали копать, и поспешил нейтрализовать их.

– Кого ты подозреваешь?

– Жданова Игоря.

– Мужа той, вместо которой, по твоим словам, убили Козлову? – уточнил Мещеряков.

– Да. Я делала запрос в Пархоменск. Хотела узнать, зарегистрировано на его имя какое-нибудь оружие…

– И что же? – нетерпеливо спросил Михаил Анатольевич.

– Никакого оружия, по официальным данным, за ним не числится. Но это еще ни о чем не говорит.

– То есть? – заинтересовался Мещеряков.

– Если бы на месте Жданова была я, то ни за что не стала бы стрелять из зарегистрированного на мое имя оружия. По всей вероятности, винтовку, из которой он стрелял, Жданов приобрел на черном рынке.

– А на кой черт ему понадобилось убивать свою жену?

– Жданова готовилась подавать на развод. Все, чем пользуется чета Ждановых, принадлежит Марине. Брачный контракт составлен таким образом, что при разводе Жданов не получит даже ржавого гвоздя. Он и на машине своей ездит по доверенности.

– Умная баба, ничего не скажешь! – хохотнул Мещеряков.

– Все, что она имеет, досталось ей в наследство от первого мужа, погибшего при загадочных обстоятельствах. По всей видимости, к его смерти приложила руку местная мафия. Горюче-смазочные материалы, сам знаешь, Миша, – темное дело. Вот тебе и мотив. Убив жену, Жданов стал бы обладателем всего Марининого состояния.

– Даже если ты и права, Валентина, что-то мне не очень вериться, что твой Жданов спутал свою жену с другой женщиной, – Мещеряков с ехидством посмотрел на меня. – Я бы, например, свою Тому ни с кем не спутал!

– Это-то как раз проще всего объяснить, Миша, – я достала из кармана пачку сигарет и крутила ее в руках. – Во-первых, Жданов был уверен, что в триста пятнадцатом номере находится его жена, во-вторых, – Козлова внешне очень похожа на Жданову. а в-третьих, окна номера были забраны прозрачными занавесями, которые ухудшали видимость.

– Ладно, – отозвался Мещеряков, – считай, что ты меня убедила. Но что за человек этот Жданов? Мог ли он в принципе пойти на такой поступок?

– Я не занимаюсь исследованием моральных категорий и привыкла расследовать дела, в которых принимают участие люди, по своему обыкновению, далекие от мучительных нравственных раздумий. Им скорее свойственны аппетиты и замашки вероломных хищников.

– Ну ты, Валентина, загнула! А кто мне тут цитировал афоризмы моралистов?

– Жить, руководствуясь моралью, в самом высоком смысле этого слова, Миша, ох, как трудно! Да, к этому надо стремиться, но не нужно забывать, что изрядное количество людей руководствуются в жизни куда более простыми мотивами.

– Фрейдизм?

– Он самый и кое-что еще…

– Что думаешь делать? – Мещеряков пристально посмотрел на меня и, пошарив по карманам, отыскал зажигалку.

– Обыск. Не исключено, что он поможет нам прояснить ситуацию.

– Только предупреди своих людей, чтоб были осторожны. – Михаил Анатольевич закурил.

– Уже предупредила. Не в первый же раз, Миша, нам приходится этим заниматься! – Я с укоризной посмотрела на Мещерякова».

* * *

Ганке с Маркеловым без труда отыскали дом номер четыре, что по улице Полевой. Въехав во двор и остановив машину рядом с «нивой», Вадик выключил зажигание. Сыпавший всю дорогу остротами Ганке на въезде в город – как воды в рот набрал. Так что по Пархоменску они путешествовали молча. В конце концов Ганке задремал.

– Валентиныч, приехали, – легонько толкнул его в плечо Вадик, – не спи – замерзнешь!

Валентиныч открыл глаза и посмотрел на часы.

– Почти на полчаса раньше прибыли, зачем было так гнать?

Утро было прохладным, и когда они выбрались из машины, Валентиныч поежился.

– Пойдем, что ли?

Поднявшись на второй этаж, Маркелов позвонил.

– Замочек-то хлипенький, – критически заметил Валентиныч, глядя на дверь.

– Тебе и сейфовый замок хлипеньким покажется, – хмыкнул Маркелов. – Что они там, спят, что ли?

– Кто? – раздался за дверью голос Алискера.

– Чужие, открывай, – нетерпеливо произнес Маркелов.

Раздался звук, поворачиваемого в замке ключа, и дверь открылась.

– Заходите, – Алискер засунул ПМ в наплечную кобуру.

– К чему такие меры предосторожности? – Маркелов пропустил вперед Ганке и шагнул в прихожую следом за ним, – вы что, на осадном положении?

– Береженого – Бог бережет, – Мамедов, заперев дверь, прошел в гостиную следом за вновь прибывшими, – если хотите есть, пошли на кухню.

– Можно подкрепиться, – Ганке похлопал себя по слегка выпиравшему животику и поставил дипломат с инструментом рядом с креслом.

Все отправились на кухню. После завтрака Алискер провел в гостиной мини-совещание.

– Сейчас мы выезжаем на место. Наша задача: дождаться, когда из дома уедут хозяева, отключить сигнализацию, это твоя работа, – Мамедов посмотрел на Вадика, – проникнуть внутрь, этим займется Валентиныч, и осмотреть там все.

– Что ищем-то? – спросил Маркелов.

– Во-первых, все, что может иметь отношение к стрелковому оружию, а во-вторых… – Алискер задумался, – не знаю что еще. На месте будет виднее.

– Не очень-то понятно, – пробурчал Маркелов.

– Твое дело – сигнализация, – осадил его Мамедов, а в доме как-нибудь сориентируемся. Вопросы есть?

– Да что спрашивать, – проговорил Валентиныч, – поехали.

Алискер посчитал, что «Нива» «засвечена», поэтому все погрузились в Маркеловскую «шестерку», за руль которой сел Антонов, и тронулись в путь. Без двадцати восемь были уже на месте. Шурик проехал мимо дома Ждановых и остановился метрах в шестидесяти дальше, пристроив машину за кучей обрезанных веток, приготовленных на свалку. Отсюда хорошо просматривался выезд со двора Ждановых.

– Место здесь немноголюдное, – Алискер давал последние наставления Ганке и Маркелову, – самое главное – отпереть ворота! Внутри уже можно действовать спокойнее.

– Ладно тебе, – Ганке похлопал его по плечу, – не первый год замужем.

Ждать пришлось недолго. Уже через десять минут ворота, за которыми они наблюдали, отворились и со двора выскочил небольшой юркий джип «рэнглер», формой напоминавший «виллис» военной поры. Вышедший из него молодой мужчина в темном костюме и белой рубашке, закрыл ворота, снова сел за руль и умчался в сторону города.

Еще через пятнадцать минут, сверкая полировкой, выехал оливковый болид Ждановой.

– Пошли, – Валентиныч кивнул Маркелову и, взяв дипломат, вышел из машины.

Антонов с Мамедовым имели возможность наблюдать за работой Валентиныча. Он шел по направлению к дому, переговариваясь о чем-то с Вадиком. Казалось, отец с сыном обсуждают свои семейные дела. Подойдя к воротам, Валентиныч присел и, положив дипломат на колено, открыл его. Маркелов повернулся спиной к дороге и прикуривал, незаметно поглядывая по сторонам.

Быстро, но без излишней суеты, Валентиныч взял из дипломата нужные отмычки, поставил дипломат рядом с калиткой и наклонился к замку. Не прошло и десяти секунд, как он, а за ним и Маркелов были уже внутри.

– Вот это да! – восхищенно произнес Антонов.

Заперев калитку на щеколду, Ганке с Маркеловым подошли к дому.

– Теперь твоя очередь, – Валентиныч призывно посмотрел на Маркелова.

– Щас посмотрим… – ответил тот, осматривая входную дверь, – ага, понятно, знакомая система.

Он достал из кармана куртки пару проводков с «крокодильчиками» на концах и перочинный нож и отвертку. Отвернув несколько шурупов, крепивших облицовку дверного косяка, он снял планку, под которой шла проводка. Зачистив ее в нескольких местах, Маркелов одному ему понятным способом соединил зачищенные места «крокодильчиками».

– Готово, Валентиныч.

– Ты уверен?

– Можешь не сомневаться! – Маркелов сделал пару шагов от двери, уступая место Ганке.

Пока Вадик занимался сигнализацией, Валентиныч уже все подготовил. «Похимичив» несколько минут с дверью, которая была заперта на три замка, он взялся за ручку.

– Еще раз спрашиваю, можно открывать?

– Открывай, не бойся.

Валентиныч повернул ручку и потянул дверь на себя.

– Звони Мамедову и открой ему калитку.

– Ага, – Маркелов достал сотовый.

– Калитку за собой не забудьте запереть, – уже из дома крикнул Ганке.

Миновав просторную прихожую, он попал в огромный, отделанный деревом холл-гостиную, с камином, мягкими кожаными диванами и высокими вазами с сухоцветами. Широкая винтовая лестница с деревянными перилами вела на второй этаж. Слева от камина на невысокой длинной тумбочке разместилась аудиосистема. Несколько дверей вели в смежные помещения.

Пока Ганке осматривался, подтянулись Маркелов с Мамедовым.

– Значит так, – Мамедов подозвал ребят поближе, – если что, Шурик нас предупредит.

– И мы будем встречать хозяев, да? – с сарказмом заметил Вадик.

– Помолчи, – повысил голос Алискер, – если что, мы спрячемся за домом. Как только они войдут внутрь, – мы уходим. Все понятно?

– Понятно, – ответил Вадик, – пойду закреплю облицовку, чтобы не бросалась в глаза.

– Ну что, начнем пожалуй. Вы осмотрите первый этаж, а я поднимусь наверх. И скажи Вадику, чтобы не забыл надеть перчатки, – сказал Алискер уже с лестницы.

Через два часа напряженной работы Алискер спустился вниз. Он застал Ганке с Маркеловым, копающимися во встроенных шкафах, в одной из нижних комнат.

– Много осмотрели?

– Примерно половину, – ответил Ганке.

– Есть что-нибудь?

– Вот, взгляни, – Маркелов показал на черный матовый цилиндр переменного сечения длиной сантиметров двадцать пять.

– Где ты это нашел?

– В ящике с бельем, был завернут в старую рубашку.

– Дольше здесь оставаться опасно, они могут приехать на обед, лучше повторим вылазку завтра, – он протянул цилиндр Маркелову, – спрячь это на место и пошли.

– Как скажешь, – Маркелов завернул вещицу и положил на дно ящика.

На выходе все операции повторились в обратном порядке: запирание двери, отворачивание планки, снятие проводков с зажимами, установка планки на место. Выйдя за калитку, Алискер с Вадиком направились в сторону машины, а Ганке, поколдовав над замком, пошел в сторону города. Через минуту он подсел в догнавшую его «шестерку».

* * *

Войдя в квартиру, Алискер повернулся к Маркелову.

– Вадик, тебе еще задание.

Маркелов сел в кресло и вытянул ноги.

– Слушаю.

– Садись в машину и езжай к дому Ждановых. Встанешь на то же место и будешь наблюдать за домом. Обо всех перемещениях докладывай мне.

– Пожрать бы надо, – лениво протянул он.

– Сделай себе бутерброды и быстро на точку, – прикрикнул на него Мамедов.

Маркелов поплелся на кухню, а он достал сотовый и торопливо стал набирать номер.

– «Тура-сервис», добрый день, – раздался в трубке приятный женский голосок.

– Пригласите, пожалуйста, Жданову.

– Будьте добры, представьтесь.

– Скажите, это Алексей, она знает.

Повисло недолгое молчание, потом он узнал голос Марины:

– Алло, что случилось?

– Марина, нас никто не может подслушать?

– Если ты имеешь в виду Игоря, то его кабинет через две комнаты от моего, так что говори, не бойся.

– Хорошо, только пойми меня правильно. Ты говорила, что у вас дома нет оружия, правильно?

– Так оно и есть, – в ее голосе появились нетерпеливые нотки.

– А ты не знаешь, есть ли у вас какие-нибудь приспособления для ружей.

– Ты мог бы выражаться яснее? Что-то я не очень хорошо понимаю.

– Ну, например, нет у вас оптического прицела?

– Нет, конечно. Зачем нам нужен прицел, если у нас нет ружья.

– Вот и я думаю, зачем?

– У тебя что, крыша поехала, Алексей?

– Я тебя еще раз хочу предупредить, будь с Игорем осторожней, не оставайся с ним наедине, он собирается тебя убить, чтобы завладеть твоим имуществом.

– Нет, ты точно свихнулся. Мне некогда с тобой разговаривать, у меня полно дел.

– Погоди, не вешай трубку. Я обнаружил в твоем доме оптический прицел.

– Что-о-о?! Ты был у меня в доме?! – Взорвалась Марина. – Да как ты посмел, чурка несчастная? Что ты себе позволяешь?! Думаешь, переспал с бабой, и можешь шарить у нее в доме. Да я тебя за решетку упрячу!

– Не горячись, Марин…

– Забудь мое имя и выметайся из квартиры вместе со своими дружками, через час я приеду за ключами. Не вздумай что-нибудь спереть, я тебя из под земли достану!

– Марин…

В трубке раздались короткие гудки. Алискер вздохнул, сложил сотовый и опустил его в карман.

– Маркелов, – крикнул он.

– Сейчас, – с набитым ртом отозвался Вадик из кухни.

– Ты еще здесь? – Уже нет, – Маркелов со свертком под мышкой прошел в прихожую, обулся и вышел, хлопнув дверью.

Минут через сорок в дверь позвонили. Мамедов отправился открывать. Увидев на пороге разъяренную Марину, он склонен был уподобить ее негодование штормовому ветру, подобно паруснику, примчавшему ее раньше срока.

Не говоря ни слова, она резко отстранила замершего в нерешительности Мамедова и ринулась в гостиную. Он двинулся за ней.

– Так! – закричала она. – Выкатывайтесь все отсюда! И ты тоже, – грубо обратилась она к оторопело вращавшему глазами Антонову.

– Что это вы, дамочка, так кричите? – попробовал осадить Марину Валентиныч.

Но не тут-то было! Вытаращив глаза, Марина подскочила к Ганке, едва не бросившись на него с кулаками.

– Я тебе покажу – дамочка! Вон отсюда! Чтоб я больше ваших поганых рож никогда не видела!

– Алискер, – развел руками Валентиныч, – что ты смотришь?

На матово-смуглом лице Мамедова проступила бледность.

– Марина, давай пройдем на кухню. – Наконец проговорил он.

– С тобой я вообще не разговариваю, понял, урод?! – Марина стояла «руки в боки» около Валентиныча, подобно дракону извергая пламя ненависти. – Вы, значит, все принимали участие…

– В чем это?! – начал заводиться Шурик.

– В доме моем шарили – вот в чем! А ты еще смеешь голос повышать! – Она смотрела на Шурика так, словно хотела его испепелить.

– Не очень-то распинайся! – Шурик пошел ва-банк. – А то схлопочешь!

– Что?! – Марина ринулась к нему.

– Стой! – Мамедов, встав между ней и Антоновым, схватил ее за руки. – Шурик, – продолжая держать на несколько секунд потерявшую от такого нахальства дар речи Марину, он с негодованием посмотрел на Антонова, – ну что ты лезешь? Видишь, она не в себе.

– Я тебе дам – не в себе! – у самого уха Алискера заорала Жданова. – Вон отсюда, ублюдки! Скажи им, – вдруг как-то сникнув, она заговорила словно капризная девочка, – пусть уходят…

– Марина, успокойся, – Алискер уже тянул ее на кухню.

– Я вижу, Визирь, по-крупному взяла она тебя в оборот! – не унимался Шурик.

– Ах ты, тварь! – Опять взбеленилась Жданова, минуту назад как бы уставшая от своей истерики.

Она попыталась вырваться из цепких рук Алискера, который продолжал тащить ее на кухню. Вдруг Марина разрыдалась. Мамедов ослабил хватку, и она, почувствовав это, вырвалась и побежала в гостиную. Алискер настиг ее уже у двери и, упирающуюся и ревущую, поволок на кухню.

– Я милицию вызову! – всхлипывая, пыталась она угрожать.

– Мы сами твоему мужу ее вызовем! – Орал Шурик из гостиной.

– Да молчи, ты! – Крикнул ему Алискер, продолжая бороться со впавшей в невменяемое состояние Мариной.

Наконец, он силой усадил ее на кухонный диванчик. Воспользовавшись тем, что она как-то тупо уставилась в поверхность стола, налил из графина в стакан воды. Но Жданова вскочила и, отшвырнув попавшийся ей на пути бамбуковый стульчик, устремилась в прихожую. Алискеру удалось поймать ее. Он с силой втолкнул Жданову в кухню и, закрыв с размаху дверь, одной рукой схватил Марину за запястье, а другой принялся хлестать ее по щекам. Она орала как резанная.

– Сядь, – он попытался снова усадить ее, но она бессильно сползла с диванчика на пол и закрыв лицо руками, принялась рыдать.

– Выпей, – взмыленный Мамедов поднес ей стакан воды.

– Пошел ты! – резким движением она выбила стакан из руки Алискера, и он шваркнулся о стену, разбрызгивая на лету воду. Вскоре по линолеуму, на который упал стакан, растеклась лужа.

– Что на тебя нашло? – Мамедов со смесью жалости и отвращения смотрел на сидевшую на полу Марину.

Ее черные чулки были порваны в двух местах, юбка перевернута, кулон, висевший на тонкой платиновой цепочке, болтался где-то сзади.

– Мой муж ни в чем не виноват, – наконец, выдавила она из себя.

– А как же оптический прицел? – холодно спросил Мамедов, не терпевший женских истерик.

– Приятель попросил купить его ему, – она всхлипывала, заговариваясь и вытирая слезы, – а во вторник, когда убили Козлову, он вообще не выезжал из города. В полдень он приходил на обед.

– И ты ему веришь?

Она почти успокоилась, только плечи подрагивали от беззвучных всхлипываний.

– Верю. У нас дом на сигнализации, если хочешь знать. Ты же знае-е-ешь, – она снова заревела.

– Знаю, знаю, – он погладил ее по голове, – ну и что.

– А то, – снова закричала она, отталкивая его руку, – когда дверь открывается, сигнал поступает на пульт, это можно проверить.

– Я же просил тебя не разговаривать с ним на эту тему.

– Да кто ты такой, чтобы слушаться твоих приказов, – она поднялась на ноги и хоть была немного ниже Алискера, посмотрела на него свысока.

Алискер едва сдержался чтобы не улыбнуться. Видок у нее был тот еще! Волосы растрепаны, тушь размазана по всему лицу, синяя атласная блузка расстегнулась, обнажая левую грудь, выбившуюся из тесной чашечки бюстгальтера.

– Нечего на меня пялиться, – она принялась поправлять юбку, – иди к своим приятелям.

– Зря ты так, – Алискер, видя что она начинает приходить в себя, опустился на краешек диванчика, – я же не вор какой-нибудь. И не волнуйся, через десять минут нас здесь не будет.

* * *

«Черная „Волга“, за рулем которой сидел Болдырев, неслась по трассе. Время подходило к часу, а звонков из Пархоменска не было. Если Алискер, позвонив в контору, не застал меня, ничто не мешало ему набрать номер моего сотового. Недоумевая, что это: непростительная небрежность или какая-то непредвиденная ситуация, я решила сама позвонить Мамедову.

– Привет, Алискер, – поздоровалась я, услышав в трубке его голос, судя по которому можно было догадаться, что он расстроен. – Как прошло мероприятие?

– Нормально, – лаконично отозвался он.

– А что у тебя такой голос? И почему ты не позвонил мне по окончании обыска? – уже более требовательно спросила я.

– Мы обнаружили в доме Ждановых оптический прицел. Я решил вначале все, как говорится, проверить, а потом уж вам отзвониться.

– Меня не интересует, что ты решил! – дала я волю эмоциям. – Тебе было приказано доложить обстановку сразу же по окончании дела. Что это за самодеятельность?!

– Виноват, Валентина Андреевна.

– Мне твои извинения не нужны. Ты хоть голову пеплом посыпь – все равно не поможет! Вы все тщательно осмотрели? – более спокойно спросила я.

– Старались. Но еще один обыск, думаю, не повредит. Время было ограничено.

– Когда речь идет об обыске, времени всегда бывает в обрез, – назидательно сказала я, – а с прицелом что?

– Я спросил у Марины, знает ли она об этой штуке?

– Какого черта ты докладываешь ей обо всем?! Значит, мне позвонить ты не удосужился, а ей успел о прицеле сообщить! А вот что действительно не мешало у нее спросить, так это о реакции ее мужа на ее появление. Был ли он удивлен, раздосадован или растерян?

– Валентина Андреевна…

– Слышать ничего не желаю! – поведение Алискера меня задело за живое. – Нет, ты мне ответь, за каким хреном ты ей рассказал про прицел?

– Но она же на нашей стороне! Даже предложила мне поселиться в квартире ее подруги…

– Именно тебе? Догадываюсь, почему… – язвительно сказала я. – А как ты объяснил ей, при каких загадочных обстоятельствах ты раскопал этот прицел?

– Сказал, что обыск делали… – смутился вконец Алискер.

– И какова же была ее реакция? – ехидно полюбопытствовала я.

– «Шторм в пустыне», – с невеселой иронией ответил он.

– А чего же ты хотел? Вот так ты и потерял союзника!

– Думаю, что еще все наладится…

– Хватит мямлить! Если бы ты сразу же после обыска позвонил мне, ничего бы налаживать не пришлось! Как Жданова отнеслась к твоему дурацкому сообщению?

– Спросила мужа, где он был во вторник.

– Еще лучше! Значит, она мужу растрепалась! Черт! – с досадой выкрикнула я.

– Я просил ее, чтобы она не говорила мужу…

– Как говаривал папаша Мюллер, знают двое – знает свинья. Ну разве так нужно было действовать!

– Я все исправлю…

– Нужно было встретиться с самим Ждановым, прицел этот ему в нос сунуть, надавить на него.

– Он утверждает, что во вторник был дома, а прицел купил другу.

– Понятное дело, только кто это может подтвердить?

– У него дом на сигнализации. Он утверждает, что когда он днем приезжал на обед, то сообщал пароль на пульт.

– Ты проверил?

– Не успел еще.

– Так чем же вы там занимаетесь? – я не могла скрыть своего раздражения.

– Только что со Ждановой разобрались.

– В каком смысле?

– Мы сегодня в целях конспирации заселились в квартиру ее подруги, съездили к Ждановым, а потом она сама влетела и давай вопить! Еле урезонил ее, – я услышала на том конце тяжелый вздох.

– Значит, она вас выселила. Где же вы сейчас?

– Опять в «Туре» обретаемся. Валентина Андреевна, а если алиби Жданова подтвердиться, что тогда делать?

– Что-то я тебя, Визирь, не узнаю, ты же привык все решения брать на себя… – уколола его я.

– Вы по-прежнему считаете, что убийца – Жданов?

– Проверь его алиби и позвони мне.

– Понял.

– И никакой самодеятельности! А то я не посмотрю на твои дарования! Ну, герой!

– Валентина Андреевна, я думал…

– Думать – это мое дело, Алискер, – перебила я Мамедова, – а ваше – выполнять!

Я положила трубку и, откинувшись на спинку сиденья, предалась отнюдь не праздным размышлениям.