Текст книги "Стихи. Том 2. 2003—2000"

«У озера чернеют очи…»

 
У озера чернеют очи,
у озера твой взгляд кричал.
Наверно, дивные здесь ночи,
твои глаза таят печаль.
 
 
Под голубым сияньем неба
прозрачна черная вода.
Рябит она, но нежно, плавно,
над нею чайка не видна.
 
 
Есть рыбаки, кто ловит рыбку.
А мы отлавливаем вид.
Наш взгляд по озеру все рыщет,
ты мне по топям местный гид.
 
 
Откуда ты как черный отзвук,
как черный озера отлив,
нездешних мест красивый отпрыск?
Ты даже в лени не ленив?
 
 
Белеют белые березы,
их ветви клонятся дугой.
Оставим озеру мы грезы,
оставлю я тебя другой.
 

13 июня 2003

«Ах, интересная Вы дама…»

 
Ах, интересная Вы дама,
Вас все обходят стороной,
и вид у Вас весьма упрямый,
несете гордо над страной.
 
 
Повисла серая завеса
из смеси неба и дождя,
и каждый праведный повеса
к себе и дам домой не ждет.
 
 
Походка так тяжеловата,
что в Вас нет даже суеты,
и ноги мягкие как вата,
и округлились все черты.
 
 
И все труднее все движенья,
лишь воля к воздуху ведет.
И в небе мелкое брожение,
Вас от прогулки не спугнет.
 
 
И Ваши бывшие повесы
затихли, словно в забытье.
Для них – огромный вес – завеса,
Один лишь знает: Он и Вы.
 

14 июня 2003

«Синева отчаянно холодная…»

 
Синева отчаянно холодная
расточала солнце перед сном.
Это лето искренне прохладное,
лишь в дождях как – будто некий сноб.
Молодые ледяными взорами
смотрят сквозь чужие времена.
Попадаю в краешки обзора я,
но проходят взоры сквозь меня.
 

18 июня 2003

«Какая схватка междометий…»

 
Какая схватка междометий,
какой каскад чужой любви!
Мы красный праздник так отметим…
О, милый сильно не дави…
 
 
Чужой мужчина на постели,
чужие ласки и тепло,
мы вместе с ним лишь ужин съели,
а тело рядышком легло.
 
 
Стою пред ним я на коленях.
Какой пассаж, какой фурор!
А он вальяжный в сгустках лени…
Звонок, звонок… и скорость сбор…
 
 
Куда, зачем, все в междометье.
И лишь осталось на века,
его любовь, на память метка,
и очень нежная рука.
 
 
И он исчез в пространстве жизни,
как мимолетный и чужой,
но он остался, словно жилка,
что только бьется лишь с женой.
 

19 июня 2003

«Я влюбилась в того, кто мне мил…»

 
Я влюбилась в того, кто мне мил.
Я влюблялась совсем незаметно.
Он меня как водичку отпил,
и другую бутылку наметил.
 
 
Исчерпала лимит на любовь,
исчерпала до капли, до слова.
Удивленно подернулась бровь?
Для него откровение не ново.
 

24 июня 2003

«Кто знает сильную Россию…»

 
Кто знает сильную Россию
всю от начала до конца?
Кто знает тропки все лесные?
Кто знает прелести крыльца?
Среди равнин, лесов, болот
есть склоны гор, а есть овраги,
есть ленты ровные дорог
для всех машин, они как маги.
 
 
Россия мощная страна,
огромные ее просторы
не обойдешь ее одна,
и не залезешь на все горы.
Над нею можно пролететь,
увидеть склоны и долины,
и изгородей мелких клеть,
и пашен черные картины.
 
 
И ехать долго мимо рек,
Проехать мост, перила рядом,
и за окном – деревьев бег,
и у домов краюшки грядок.
Въезжать в другие города,
считать перроны отправлений,
и улыбаться иногда
от очень разных объявлений.
 
 
И снова в путь. На колесе.
На колесе, пусть обозрения,
и видеть мир во всей красе,
архитектурные творения.
Потом по центру походить,
где Кремль, где площадь, и музеи,
пусть не везде вам заходить,
пройдя охрану мавзолея.
 

25 июня 2003

«Мигай, мигай, подмигивай…»

 
Мигай, мигай, подмигивай
красивый, милый мой,
от страсти не увиливай,
иди со мной домой.
 
 
Целуй, целуй, люби меня,
в тебе и бес, и конь.
На вина поднебесные
любовь ты не меняй.
 
 
Любовь, вином залитая,
как скатерть в грязный час,
как курочка убитая,
бывает только раз.
 
 
Ты, что мигаешь, миленький,
красивый, милый мой?
От дома не увиливай,
иди к себе домой.
 

28 июня 2003

«Тебе б молчать в моем присутствии…»

 
Тебе б молчать в моем присутствии,
не отпуская далеко,
а мне бы слово для напутствия,
и стало, может быть, легко.
 
 
Повисло в воздухе страдание:
«Куда уходишь, ты куда?»
Нет, чтобы чмокнуть без признания.
«Туда, где утром есть звезда».
 
 
Я ухожу для созидания,
для новых взглядов и идей,
для чувств, для мыслей восклицания,
а ты лишь мыслями – владей.
 

30 июня 2003

«Пионы цвели десять дней пред глазами…»

 
Пионы цвели десять дней пред глазами,
фонтан, окружая пушистой волной,
а струи им вторили, как голосами,
и что-то хорошее было со мной.
Я просто парила над бездной небесной,
была на глазах твоих вечер и день.
Ты мне улыбался совсем бесполезно,
А туя бросала прекрасную тень.
 
 
Иду загорать – ты выходишь навстречу,
иду с процедуры – под дверью сидишь.
В бассейне назначу безмолвную встречу,
а ты у стола ждешь, с ракеткой стоишь.
Летит день за днем, то обеды, то ужин,
то крик чьей-то песни, то танцы молчком.
Я знаю, что ты и в безмолвии нужен,
когда я на пляже под солнцем ничком.
 
 
Плыву я на лодке, средь бреющих рыбок,
среди незнакомых совсем берегов,
где дачи и дачи, и зелень в них – рынок.
И вдруг тебя вижу. Ах, вот ты каков!
Везде успеваешь, везде ты бываешь…
«Ой, время скажи, мне куда-то пора».
В дверях мы столкнулись: «А ты уезжаешь?»
«Пионы все вянут, прошла их пора».
 

12 июля 2003

«Час пик в моих графских развалинах…»

 
Час пик в моих графских развалинах.
Час пик пустоты в небесах.
Час пик на забытых всем валенках.
Час пик в среднерусских лесах.
 
 
Час пик интернет перегруженный.
Час пик поздравительный день.
Час пик слава чем-то всем нужная.
Час пик на компьютере тень.
 
 
Час пик на улыбке божественной.
Час пик очень грустных речей.
Час пик, когда скажут все жестами.
Час пик слава все горячей.
 
 
Час пик я останусь за кульманом.
Час пик жизнь идет без утех.
Час пик вы сегодня весь культовый.
Час пик как велик человек!
 

18 июля 2003

«По пляжу шел поэт хороший…»

 
По пляжу шел поэт хороший.
Лежала группа из парней.
Один сказал: «Поэт, похоже».
Лежащим, шедший был видней.
 
 
А я стояла, руки в боки,
глаза, прищурив от лучей.
О, где вы были, чувства Боги!
Все стало сразу горячей.
 
 
Поэт прошел, главу склоняя,
не повернув ко мне глаза.
Я вслед бежала, догоняя,
не сдвинув с места. Чудеса.
 
 
Прошел поэт. Прошел хороший.
Его я знаю много лет.
Он не узнал? Узнал? И что же?
До счастья с ним – не мой билет.
 
 
Он меня предал между делом,
он заменил меня другой,
не для меня изгибы тела.
Спина в одежде лишь дугой.
 

20 июля 2003

«Жизнь вся – сплошное ожидание…»

 
Жизнь вся – сплошное ожидание,
ты постоянно что-то ждешь,
то ждешь всего одно свиданье,
то ждешь, когда утихнет дождь.
Боюсь я ждать, гоню все встречи,
боюсь терять твою любовь,
боюсь встречать свободный вечер,
но не боюсь влюбиться вновь.
 
 
Я жду, не зная телефона,
не зная номер твой совсем,
не зная смех и говор звонкий.
Тебя я жду, и вновь меж тем
я рада каждой новой встречи,
я рада взгляду и кивку,
я рада рядом быть весь вечер,
ты знаешь, милый, я не лгу.
 
 
Возможно, я люблю условно,
ревную к каждой, кто с тобой.
Я помню речи все дословно,
что ты сказал лишь мне одной.
Я жду тебя, когда светлеет,
я жду тебя, когда темно.
Я жду тебя! Закат алеет.
Люблю тебя в душе давно.
 

20 июля 2003

«Травинки – былинки. Листочки и почки…»

 
Травинки – былинки. Листочки и почки.
И вид самолета, и рокот его.
И дом – небоскреб, что построен так точно.
Струя самолета расплылась легко.
 
 
Ребенок поранил мизинец в фонтане,
бежит и кричит, что в нем сетка остра.
Берем подорожник почти что спонтанно
и кровь остановим, и кончится страх.
 
 
Стремительно птицы летят к водопою.
Фонтан гладкой струйкой скользит с высоты.
И листья к фонтану летят, как к прибою,
летят с черешками. И мокнут листы.
 
 
Опять разбрелась детвора по фонтанам,
но обувь совсем не снимают с ноги.
Быть может, кому-то все это и странно,
но в речке вода холодней, не с руки…
 
 
Травинки – былинки, и дети – картинки…
И солнечный вечер длиннющего дня,
и шлепанцы в ряд на фонтане, ботинки…
Придет для них время. Сижу не одна.
 

21 июля 2003

«Как ясен голубой простор!..»

 
Как ясен голубой простор!
Какой размах небесной тверди!
Как хочется придумать вздор,
чтоб в омуте проснулись черти!
 
 
Вода в реке и без волны,
равнина неба наизнанку,
а чайки чувствами полны.
Шоферы держат лишь баранку.
 
 
У утра есть закон утра,
когда встают лишь поневоле,
когда идти не всем пора,
когда не птицы мы на воле.
 
 
Кусочек неба в вышине
оставят нам на день грядущий,
И вздор затихнет весь во мне.
Работа есть, я в ней ведущий.
 
 
Остались небом и глаза.
Твои глаза уже проснулись?
Они и небо, и леса,
со мною только разминулись.
 

21 июля 2003

«Деревья в корень спилены…»

 
Деревья в корень спилены,
остались пни да кочки,
в песочке счастье полное,
детишки и совочки.
 
 
Еще сказали будто бы
и дом наш весь снесут,
хоть это в близком будущем,
но эту весть несут.
 
 
В моем дворе все сломано,
живут одни собаки,
у них здесь видно логово.
Сидят на стульях бабки.
 
 
Все будто кем-то куплено,
построят здесь объект,
а мы жильцы все куцые,
мы вовсе не субъект.
 
 
Ведь мы не знаменитости,
автограф не берут.
Стихи поэта нитками,
коль их в печать не шьют.
 

29 июля 2003

«Нормальная южная ночь…»

 
Нормальная южная ночь
легла в среднерусской равнине.
А градусник – тридцать, ноль, ноль.
Колышет лесная низина.
 
 
И утром усталости нет,
есть чувство – тебя разварили.
Оставлю я пеший свой след
у леса, где клеща морили.
 
 
Ищу я прохладу в лесу,
а там испарения земные.
Я бренное тело несу,
и ладно, что ноги не ныли.
 
 
Автобус я свой обошла,
прошла там, где мало, кто ходит.
Достигла положенных благ,
еще проработаю годик.
 
 
А может быть больше, Бог даст.
А может… к чему все сомненья.
Работа – конструкторский дар,
для мозга нашла применение.
 

30 июля 2003

«Молния судьбы меня прошила…»

 
Молния судьбы меня прошила,
что – то изменилось вдруг во мне.
Молнию не спрячешь, как и шило,
перестала жить я как во сне.
 
 
Молния прошла перед глазами,
грома оглушительный раскат.
В небе развивалось молний знамя,
словно поднебесный, яркий скат.
 

31 июля 2003

«Откроем эру неба, солнца…»

 
Откроем эру неба, солнца
и просто трепета души.
Уйдем из бочки, из засолки,
откроем крышку, словно щит.
Мы помидоры, если в банке.
Мы огурцы. Хорош засол?
Танкисты мы, коль едем в танке.
Душа закрыта, так посол.
 
 
В капусте стонут бриллианты,
они прекрасны навсегда.
В коробке сок? В нем спят атланты.
Проспят там год или года.
Вот джем вкуснее сладкой ночи,
легко ложится на кусок.
Так и девица без сорочки
легла куда? Он что брусок?
 
 
Морской капусте путь к диете
всегда открыт или закрыт.
А волк морской летит по свету,
ветрам и солнцу он открыт.
Морковь прекрасна с подземелья
всегда, везде, во всем она,
во все закуски лезет смело,
и где видна, и где одна.
 

3 августа 2003

«Покрыты губы перламутром…»

 
Покрыты губы перламутром,
на веках тройственный каскад,
а лоб блестит от пудры мудро,
в губах сверкает виноград.
А ногти в блеске светлых сказок
сжимают веточку мечты.
И замирает пир негласно,
глотая капельки воды.
 
 
Потусторонние предметы
летают где-то в вышине,
они в безоблачность одеты,
и приукрашены кашне.
На подбородке порезвился,
какой-то западный фокстрот,
слегка весь соусом облился,
гусенок, видя некий грот.
 
 
И зажевали что-то люди,
сверкают лезвия ножей,
и нежно вытекают слюни,
слова касаются ушей.
Подносит рюмочку мартини
довольно крупная рука,
а взгляд уже от жажды стынет,
где перламутра губ легла.
 

5 августа 2003

«Нет, мы с Вами незнакомы…»

 
Нет, мы с Вами незнакомы,
птичку ставила за Вас.
Центр научный и горкомы.
Рядом я было подчас.
Генерал, как много званий,
есть у Вас и вокруг Вас.
И, похоже, много знаний,
вы вбираете за час.
В волейбол сыграем, ладно?
Перекинемся мячом.
Или ближе Вам доклады?
День рожденье? Не причем.
 

6 августа 2003

«Чувствую, иду по западне…»

 
Чувствую, иду по западне
в мареве небес без откровений.
Опускаюсь, мысленно на дне
в мистике пера и вдохновения.
 
 
Глазом ухватила красоту:
тихая вода течет устало,
ехала машина по мосту,
в воздухе прохладность зависала.
 
 
Не скажу, что каждый из мужчин
тех, что по дороге повстречались,
все имели много величин,
ощущение: шла как вдоль причала.
 
 
Не свернуть и мне не повернуть,
чувствую от них настороженность.
Так же было, как бы здесь ввернуть,
в день Олимпиады – напряженность.
 
 
Шла с Олимпиады по Москве,
по пустым проспектам – тихий улей.
В это время умер весь в тоске,
бард и чародей российских улиц.
 

08 августа 2003

«Физики живут весьма непрочно…»

 
Физики живут весьма непрочно,
головы забиты их с лихвой,
в институтах учат, как нарочно
то, что не ухватишь головой.
 
 
Учат языки, да еще пару.
Мозг студента, словно на века,
им еще работать до угара,
и до пенсий жизнь их не легка.
 
 
Тянут, тянут лямочку всезнайки,
а она не в силах им помочь,
нервы свои вывернут с изнанки,
и уходят с этой жизни прочь.
 
 
Убегают в лес или на дачу,
убегают в детство, где теплей,
упускают бывшую удачу,
их не в силах выдержать дисплей.
 
 
Физики, довольно специфичны,
гонор в них сменяет пустота.
Их проблемы с нервами типичны,
старость у них с первого листа.
 

11 августа 2003

«Картонный муж красивый, без изъяна…»

 
Картонный муж красивый, без изъяна
в руках очаровательной жены.
Она, как негритянская Диана,
он холоден, как отклики страны.
 
 
И космонавты снова на орбите:
орбите славы, почестей молвы.
Да, женихов из космоса берите,
Жизнь без любви, а в роли лишь вдовы.
 
 
Пусть живы – будут, будет встреча чудом,
картонный муж ей видим, не живой.
Надолго ли та свадьба, словно с другом?
Невеста ведь обвенчана с молвой.
 

12 августа 2003

«Разливались быстро реки по асфальту…»

 
Разливались быстро реки по асфальту,
поплыла вода неведомо куда,
под зонтом идут не шатко и не валко,
в брюках мокрых притаилась вся вода.
 
 
Водопады застилают горизонты,
усмехаются кудряво небеса,
и народ с утра какой-то слишком сонный,
в каждой капле пробуждения – роса.
 
 
Ты влетел весь взбудораженный потоком,
из машины, словно мамонт или бык,
и экран сверкнул, не выдержал он тока,
очень влажно и в компьютере все блик.
 
 
Хорошо, потом сменим предохранитель,
и компьютер снова с нами оживет,
а пока он будет таинства хранитель,
и таинственно в душе моей поет.
 
 
Прекратился, усмирился дождь – морзянка,
и на крышу опустилась тишина,
и земля от влаги точно негритянка,
Ты за стенкой. Все спокойно. Я одна.
 

14 августа 2003

«Как женщины меняются с годами…»

 
Как женщины меняются с годами,
то были и красивы, и легки.
С мужчинами о будущем гадали,
и в завитушках были их виски.
 
 
Потом их ноги точно похудели:
каблук, чулок и юбка от бедра.
Потом они немного пополнели,
и груди стали, будто это бра.
 
 
Затем они кричали на потомство,
и мужа от себя гоняли прочь,
и на чужих заглядывались томно,
потом и тем сказали: «Не морочь».
 
 
Потом вприпрыжку бегали за внуком,
и с молодыми спорили слегка.
Потом на них свалилось бремя скуки,
и мудрые морщинки у виска.
 
 
Потом они сидели на скамейках,
и старики ворчали им вослед.
И вот стоят на кладбище скамейки,
и правнук говорит: «Пойдем, мой дед».
 

14 августа 2003

«Скучно было до безумия…»

 
Скучно было до безумия,
и с утра стоял туман.
Целый день я как беззубая,
пока в воздухе дурман.
 
 
Разлетелась мысли веером,
будто конские хвосты.
Из стихов своих намеренно
раскроила я холсты,
 
 
В них писала отголосками
своих бешеных невзгод,
и рецензии полосками
усмехались целый год.
 

15 августа 2003

«Кораллы белые бутоном…»

 
Кораллы белые бутоном
цветут как некий странный куст,
как будто море странным стоном
застыло в камне и мир пуст.
Остались былые кораллы,
остался каменный букет.
Его Вы в руки нежно брали,
смотрели в море. Моря нет.
 
 
Вас память вдаль несла незримо,
туда, где были Вы давно,
где Вы склонялись пилигримом,
и Ваша память как кино.
Моря и дали словно юность
застыли – каменный букет.
Какой тогда Вы были юный!
Коралл остался – странствий след.
 
 
В какой – то бухте вы стояли,
коралл Вам девушка дала,
чтобы о ней не забывали,
взамен всю юность забрала.
Теперь коралл источник музы,
он словно вешалка для бус,
он открывает в мысли шлюзы,
но бусы жемчуга без уст.
 

17 августа 2003

«Длинное лицо, глаза простые…»

 
Длинное лицо, глаза простые,
свет в окне, как пламя из огня.
Ветры бродят горькие, сквозные,
ямбы ему с ветрами летят.
 
 
Пастернак поэт мне не встречался,
знаю его фото наизусть:
он стоит у форточки печальный,
и слова застыли в кромке уст.
 
 
Ногти. Пальцы. Спрятаны манжеты.
Белая рубашка и пиджак.
Нос прямой у рамы. Шпингалеты.
Словно он в пространство сделал шаг.
 
 
Взгляд его уходит за мечтами,
волосы взлохмачены рукой,
манят его строчки, манят – дали,
и душа, не знавшая покой.
 
 
Ухо. Шея. Впадина на горле.
Полнота красивых очень губ.
Главное – стоит он очень гордый,
этим бесконечно многим люб.
 

20 августа 2003

«Сканировал микробы ртом…»

 
Сканировал микробы ртом,
целуя губы сладострастно.
Лис вдруг сказал: «Счастливый дом,
как хорошо, что в нем есть счастье».
 
 
Лиса смотрела на него,
прикрыв глаза от возбужденья,
пройдя с ним путь любви легко,
познала прелесть вожделенья.
 
 
Лиса проникла в тайны губ,
пила слияния нектары.
Лис не был нежным, не был груб,
но не касался лишь гитары.
 
 
Лис был силен. Азарт любви
искал все новые кроссворды.
В слиянье пели соловьи,
Лис от любви был очень гордый.
 
 
Лиса в конвульсиях к нему
от страсти нервно приникала.
Не понимала почему,
лишь рядом с ним она такая?
 
 
Лису отставил, закурил.
Пошел на кухню ставить чайник,
достал вино, но не кутил,
не пил Лис редко, да и часто.
 
 
Бокала два и чашки две,
еда в тарелках, хлеб кусочки.
На кухне ярко, сильный свет
совсем не к месту в этой ночке.
 
 
Лис долго ел, потом курил.
Лиса заснула без эмоций.
Лис что-то много говорил.
Ей надоел. Нет, Лис не боцман.
 

20—21 августа 2003

Красавица и Лис

 
Красавица и Лис играли в странный секс.
Лиса к нему пришла в назначенное время.
Попутный ветерок, мужчина, словно Зевс,
хотел остановить, познать любовь и бремя.
 
 
Лиса сказала: «Нет, сегодня Лис со мной,
Ты Зевс освободи мне лунные дороги,
я не могу с тобой встречаться под луной.
Довольно поздний час, а Лис, ты знаешь, строгий».
 
 
Красавица прошла сквозь ветер не спеша.
Навстречу ей катил сам Лис в медвежьей шкуре.
Остановился Лис. Лиса, уж чуть дыша,
открыла тихо дверь, сказала: «Здесь не курят».
 
 
И тут же поняла всю крепость Лиса рук.
Лис кнопочку нажал. Сиденья вмиг упали.
Осталось вдруг Лиса без туники и брюк,
а шпильки каблуков уже педаль достали.
 
 
Красавица и Лис друг друга разожгли.
Все спуталось вдруг в миг: касания, ласки, стоны.
Вдруг по машине стук. Их страхи обожгли.
А там ворона вдруг: «Лис, дай кусок батона».
 

21 августа 2003

«Ночной интернет приглушенно стрекочет…»

 
Ночной интернет приглушенно стрекочет,
колени холодные и дисковод.
Читаю стихи, в них любовь кто-то хочет,
а кто-то в машине прошел через ВОРД.
 
 
И кто-то стихами всех давит любовью,
он как программатор машину ведет,
он, секс и любовь, а панель в изголовье,
он всеми читаем, он пламя и лед.
 
 
А некто другой все сканирует чувства,
он трепетно ласков в своих чудесах,
в его же строках все рождается чудо,
и женщины с ним все парят в небеса.
 
 
А я тут замерзла, читая их вирши,
колени мои не согрел дисковод.
Я все выключаю, стихи с души свергнув,
пойду просто лягу, где сонный есть свод.
 

22 августа 2003

«Обойду я взглядом грусть земную…»

 
Обойду я взглядом грусть земную,
скорость надо вовремя сбавлять,
поворот дороги я миную,
и увижу ровную я гладь.
 
 
Затаи дыханье – неприятность,
неумытый, грязный небосвод.
Неприятность – с нею лучше в прятки,
и не видеть неприкрытость вод.
 
 
Пусть течет вода серее неба,
рябь души клубиться над водой,
кто бы ты ушедший в небо не был,
станешь словно памятник литой.
 
 
Граждане, шоферы, руки в брюки!
Едите: опасно! Поворот.
Не в воде, ни щуки, ни севрюги,
не пройдете вы дорогу вброд.
 
 
Медленней поэты и шоферы,
вы творите чудо на земле,
не впадайте в разные аферы,
берегите жизнь и чудо лет.
 

25 августа 2003

«Морская пена грустных слов…»

 
Морская пена грустных слов
Легла мне на душу, пьянея.
Я ем их, словно это плов,
но я одна. Я леденею.
 
 
А волны жизни бьют в причал,
в словах любых играет шалость,
когда-то ты любил, кричал,
теперь осталась только жалость.
 
 
Теперь осталась пустота,
остались мелкие желанья,
осталась жизнь и красота
под пеной слов любви послания.
 

26 августа 2003

Не готова

 
**
Восемнадцать лет одна, вот славно.
Не было мужчины для меня,
А недавно, словно как облава,
вновь мужчины рвутся до меня.
 
 
Пожилой напал, но я отбилась.
Юный был – так ноги унесла.
Тут красавец в дверь мою оббился.
Ты спаси! Кричит он в дверь моля.
 
 
Я уснула. Вижу – не отбиться.
Лишь увижу – мощный поцелуй.
Вырвалась, бегу. Успел побриться.
Я ушла. Приснился поцелуй.
**
Не знаю почему, но мне приятно,
продлить мгновенье с Вами на часок,
есть что-то в Вас такое, Вам понятно,
что хочется уйти, хотя б в лесок.
**
Когда к любви мы не готовы,
то встреча вроде не к чему,
но для стихов она подкова,
и сердце рвется все к нему.
 

27 августа 2003

«Кто не знает его профиль соколиный?..»

 
Кто не знает его профиль соколиный?
Кто не знает его дерзкие черты?
И в Москве его я встретила. Былина?
Это правда, как столкнулись Я и Ты.
 
 
Еще в школе пели песни Окуджавы,
мы с подругой знали все их наизусть,
и мальчишек с этой песней провожали.
Годы канули, осталась в сердце грусть.
 
 
Мы столкнулись в магазине. Центр вселенной.
Рядом муж, а рядом с ним была она.
Да, блондинка. То ли Ольга, то ли Лена.
Но она очарованием полна.
 
 
А Булат обтянут джинсами лихими.
Он крутился предо мною просто так.
Он товар смотрел. Шли девяностые лихие,
когда в джинсах не ходили просто так.
 
 
День был теплый. Он обтянут, словно тополь,
иль береза. Да, он в белом был друзья!
Разошлись они и мы. И стих наш топот.
А куда мы шли, давно забыла я.
 

28 августа 2003