Текст книги "Вторая жена. Некорректная жертва"

14

Когда я почти согласилась сделать решительный шаг в сторону кассы, ко мне подошла одна женщина и спросила – «Ты же в Краснодар хочешь? С четвертого пути через 15 мин поезд отъезжает, попросись к проводнице, она за деньги возьмет. Беги, вижу, тебе срочно надо. А этих стерв не слушай, недое&$ные они». У меня пропал дар речи. Услышать такое хлесткое словечко от божьего одуванчика в вязаном кардигане… как-то неожиданно. И пока она наблюдала за моей реакцией, добавила: «или пере%ные. Я на ж/д 47 лет отпахала, каждую собаку здесь знаю, и все поезда наизусть. Беги, не опоздай».

Я рванулась к поезду, проводница попросила билет. Я смущенно сказала, что нету. Приготовившись к позору и прилюдному унижению, я вжала голову в плечи. Она уверенно взяла меня за руку и быстро направила к двери: «Иди в мое купе и жди». Я проскользнула, как вор. И села на твердую, обитую коричневым дермантином, койку. А деньги? – думала я. А если она заломит сейчас сумму, а потом выкинет меня нафиг в лесу, если я ей не дам?

Поезд тронулся и через несколько минут и ко мне заглянуло румяное, с лоснящимися щеками, лицо проводницы. «Ну, че, нормально там тебе? До Краснодара? Я с тебя тыщу возьму сразу, ты уж не обессудь. И она протянула руку с растопыренными пальцами. Пока я шарила по карманам, борясь с жабой, пугая ее волками и лесными маньяками, моя рука нащупала две пятисотки и вручила их моей спасительнице. Словно бывалый фокусник, она сьела эти бумажки пальцами и, хмыкнув, закрыла дверь. Щелкнул замок. И в моей голове стал крутиться фильм про злую милицию, которая вытаскивает меня зашкирку из вагона и ведет в обезьянник. Там бьют, отбирают все деньги, выбивают вместе с зубами пароль карточки. И стало страшно. Я пыталась повернуть мысли в другое русло. Но они никак не уходили. Темнота за окном сгущала мои фантазии и замешивала из них какой-то жуткий боевик. А тем временем, поезд спокойно бежал по рельсам. Я думала, а что значит, «возьму сразу»? Потом тоже возьмет? Это как аттракцион со слоном – покатать бесплатно, а вот слезть 50 баксов?

За дверью послышались мужские голоса, которые требовали у пассажиров предьявить билет и паспорт. Я замерла. Через какое-то время в дверь постучали. Я думала, как лох, мож открыть. Но потом услышала голос проводницы.

«Там пусто, командир, я закрываю, а то, знаешь, народ на руку нечистый. Подотрешь салфеткой ж$пу и ту сопрут. Ой, блин, куда ж я этот ключ дела?» «Ладно, ладно – басили голоса, – ты Любка, баба умная. И на том спасибо»

Снова щелкнула дверь. Проводница вздохнула и вошла. «Вот так и живем. Баш на баш. Пришлось отвалить им с твоей тыщщи. (Моя жаба заерзала) Иначе б вынесли тебя под белые рученьки. Ну, че, едешь? Отдыхай. Расслабься. У меня тут водки полные закрома, смотри, не высовывайся. Гы гы))

Поезд приближался к месту назначения. Вечер давно уже сменил маску на ночь. Вокзал и аэропорт в Краснодаре в разных концах города, поэтому, я раздумывала, как бы мне добраться и подешевле. Но судьба неумолимо мне указывала на такси. И в такси я рассталась с еще одной 500-ной бумажкой. Самолет должен был прилететь в два ночи. У меня было немножко времени для себя. Я зашла в туалет, чтобы привести себя в порядок и накраситься.

Аэропорт был очень приветлив и светел. Я сидела на лавочке и теребила телефон. Через несколько минут мне на телефон пришла смс. Я читала и не верила своим глазам. Перечитала и к горлу подкатывал твердый и прогорклый комок обиды и бессилия. На глаза накатывались слезы.

«Не езжай сюда! Оставайся в своей России! Не смей здесь показываться! Оставь моего мужа в покое. Он врет тебе. Мы не разводимся. У нас прекрасная семья и двое детей. И они уже ненавидят тебя. Не ломай мне семью и живи своей жизнью. Не лезь в чужую семью!»

15

Меня стало подташнивать. Я перечитала смску несколько раз, английский язык, четкие предложения. Как ее воспринимать? Это угрозы, мольба, страх? Что это за сообщение? Я позвонила Хасану. Телефон был вне зоны. И я осталась сидеть и пялится на светящийся экран. Через несколько минут пришло еще одно смс: «Ты падшая женщина. У тебя нет ни стыда, ни совести. Сунешься сюда, я тебя закопаю по частям. Не смей приезжать, слышишь? Поняла меня? Русская бл&/дь. Честное слово. Эта смс заставила бы меня вжаться в пол. Если бы в ней не было последней фразы.

Русская бл&^/…

Она стала волчком крутиться в голове, собирая за собой воронку из ярости. Не знаю, может школьные уроки патриотизма, может присяга дедушке Ленину и значок октябренка… но эта фраза расправила мне грудь, и я как Халк, стала воплощением злости и гнева.

Меня можно обидеть, со мной можно спорить, можно меня просить, пристыдить, поругать… Но оскорблять меня нельзя. У меня слетают предохранители и сносит разум. Мне очень хотелось написать ей кучу гадостей в ответ, оправдаться, выглядеть достойно. Но я с сожалением поняла, что между нами лежит языковая пропасть и мне просто не докричаться. Мой английский нуждался в прокачке, к тому же я не была уверена, что, если вдруг я выдам ей хартию на ее сущность, она сможет ее правильно перевести. Поэтому первым делом я усилием воли стала охлаждать свою голову до полного восстановления рассудка. Ненависть еще туманными облаками лежала над мозгом, а вулкан, который должен был разразиться губительной лавой, выдал успокоительное колечко дыма. Я собралась мыслями. И написала ответ. Осознанно, с холодным сердцем и абсолютным отсутствием чувств стала щелкать клавишами. «Переживать за свою семью надо было раньше. Расслабь булки, хранительница очага – я никуда не еду. Остаюсь в своей б&*ской России. Но обещаю, я проведу лучшие ночи в своей жизни с твоим супругом, такие, какие может устроить только настоящая русская бл$/*».

Отправив это сообщение мне вдруг стало весело. Меня захватил такой кураж и азарт! Я погружалась в мечты о казни, мести, и они были настолько сладкими, что я не заметила, как пролетело время. По пути к встречающим, я рассуждала так: допустим, Хасан врет, они живут вместе и мне пишет отчаявшаяся женщина. Понятно. Ей больно и обидно. Но оскорБлять-то зачем? И я написала еще одно смс: «Поняла, с&^а?«и долго думала отправлять или нет. А потом пожалела. Вот сейчас я ничем не отличаюсь от нее. А с Хасаном разберемся по его приезду.

Объявили посадку. И я вышла на улицу.

16

Подтаявший снег на асфальте превратился в кучи серого каменного льда. Ночь неприветливо хмурилась. По стенам здания гулял пронизывающий ветер. Встречающих было много, все они стояли и непринужденно болтали, периодически вытягивали шеи из пуховиков, поглядывали на двери. Из дверей горстями высыпались пассажиры, разомлевшие от тепла и словно птенцы, ежились, недовольно застегивая куртки, поднимая воротники и натягивая шапки.

Хасан вышел, огляделся и, заметив меня, легкой походкой направился в мою сторону.

На мгновение я забыла про смс, и шагнула ему навстречу. Но память назойливо расстелила передо мной полотно с мелодрамой, где несчасная жена обнимает двоих детей и оплакиввет папу. И настроение моментально скатилось в пропасть. Не сумев совладать с чувствами, я очень холодно с ним поздоровалась и ответила на объятия лапшевидным скручиванием.

Он продолжал улыбаться, сжимать мою руку, говорить про судьбу, которую он взял в свои руки, про цель, которую можно достичь, про бессмысленность плаваний по течению. А я сжимала в руке мой телефон и боролась с внезапно накатившими слезами. К сожалению, безуспешно, потому что они катились уже огромными бусинами по красным и обветренным от мороза и ветра щекам.

Он воспринял их как доказательство тонкой душевной организации и пылкости чувств. Мы сели в такси. Ночной город был готов к новому году, волшебно подмигивал из окон домов и будоражил фантазию предновогодними огнями.

Конечно долго в себе такую бомбу я носить не смогла. И со словами, что у меня для него сюрприз, выкатила стенд с смсками, и прицепом к нему свои вопросы и анализ несостыковки его слов с происходящим.

Он внимательно все изучил. Взял телефон, и набрал ее номер. Ткнул пальцем в громкоговоритель и начал разговор. По-английски. Она упорно отвечала на своем, и лишь спрашивала на английском здесь ли я, и если здесь, то она желает мне сдохнуть. Он зло ругался, уже по-турецки, чего-то рычал, хмурил брови. Она гундосила фальцетом, всхлипывала, тянула ноты и не выдала почти ни одной паузы, в которую можно было вбить кол возражений. Поэтому он втыкал свои фразы поверх этого многословного полотна и многозначительно на меня смотрел. Этот странный непонятный мне разговор длился минут семь, а потом он чего-то рыкнул и положил трубку. Телефон ещё пару раз вздрогнул ее звонками. И наконец затих. Он сидел, качая ногой, перебирая пальцами аксессуары на столе. Я сидела и всеми лингвистическими фибрами пыталась угадать, чего они там перетерли. Но через пару минут мне упало смс от нее: «Наталья, прости меня за оскорбление, я была неправа. На самом деле я очень рада за вас. Спасибо тебе, что избавила меня от этого подонка и урода. Пожалуйста не держи на меня зла. Будьте счастливы»

Боже, какие контрастные чувства! Он был отцом-кормильцем, а сейчас подонок. Плюс благодарность за спасение. чего ей написать: «Всегда, пожалуйста,» «Обращайтесь?» Решила оставить без ответа. Но видимо она хотела высказаться, поэтому мне пришло еще одно смс: «Не хочу тебя пугать, но ты пожалеешь об этом союзе. Он любит меня и всегда будет тебя сравнивать со мной. Он никогда не будет чувствовать к тебе таких чувств. А еще он выкинет тебя, когда наиграется и вернется ко мне, но будет поздно»

Мне повеселело снова и в кишках зашевелился язвительный циник. Но на душе все равно стало гаденько.

Мы пустились с ним в расчистку этой плохопахнущей кучи. И вместо долгожданной ночи любви, провели ночь дискуссий про возможность нашего сосуществования при таком раскладе. Он утвержжал, что они разводятся, а она просто такой человек, который бросился догонять уходящий поезд и от бесилия стал кидать ему вслед тухлые помидоры.

Просил верить ему и не портить новогоднее настроение. Заснули мы под утро беспокойным и неудобным после долгой разлуки сном. А когда настало утро, Краснодар предстал перед нами голый в серой слякоти с однотипными домами, совершено неподходящим для романтического настроения, которого и так не было. И мы решили рвануть в Сочи в наш отель. Дико хотелось спать.

17

Приехав на место, меня насторожил один момент. Хасан постоянно тревожился из-за денег и спрашивал меня, достаточно ли я взяла с собой, чтобы мы могли перекантоваться пару дней, потому что ему на карту еще не перечислил один клиент и, возможно сегодня не сможет это сделать.

И на очередном подобном вопросе мое жабье дерево расцвело махровыми цветами. Что??? Проводить время с мужчиной, наполовину чужим, который якобы без памяти влюблен и не позаботился о деньгах? И за это сомнительное удовольствие еще и самой платить? Свои кровные? Я к такой любви пока не готовая. Втройне испортить о себе впечатление – это слишком для моего несозревшего чувства. Как я потом буду на себя в зеркало смотреть? Сама дала, сама же расплатилась? Нет, товарищ. Какой-то ты скользкий на этот раз. Выкручивайся сам. Как раз и посмотрим, что вылезет из тебя в стрессовой ситуации.

Я объявила печально, что денег взяла немного и почти все их потратила в разъездах туда-сюда, что, собственно, было относительной правдой. Он, вопреки моим ожиданиям, не впал в истерику, не стал трясти меня как мешок с мукой, не стал обвинять в расточительности и неразумности и даже не спросил, на что именно я потратила деньги, которые он давеча прислал. Он мне поверил. И мне стало немного стыдно.

В номере он засел за телефон и стал звонить. Я легла поспать, но украдкой подглядывала. Оценивала, сколько процентов театральности было в его речах. Но чем больше я смотрела на него, на его манеру разговаривать, слушала интонацию, тем больше жалела, что не знала язык, могла бы насладиться всей полнотой этого зрелища. Ведь, несмотря на то, что я ни слова не понимала ни по-турецки, ни по-курдски, от его предложений веяло такой всепоглощающей энергетикой, что на том конце точно судорожно шарили по карманам или бежали к банкомату. Заметив мой взгляд-радар, он сделал паузу, объяснив, что этот мужчина должен был ему перевести за какую-то деталь почти пять тысяч долларов. Потом он позвонил еще нескольким и разговаривал как лев, смеясь и рыча. И это было потрясающее зрелище. Я вдруг почувствовала себя такой ничтожной и мелочной… поверить в то, что у него почти нет жены, это нормально, но поверить в то, что у мужчины в расцвете сил и гормонов нет денег, это оказалось выше моих сил… я проваливалась в сон.

Он поговорил еще с несколькими товарищами. И удовлетворенный, сказал. Если Аллах любит нас, то мы не останемся без денег. Ну а если нет, то пусть это станет нам уроком. А я думала, что у этого Аллаха, милости не добъешься. Слишком много препятствий он воздвиг для нашей встречи. Поэтому отсутствие денег – это тоже будет испытанием. Готова ли я к нему? Наверное, нет. Я грустно представляла, как все мои друзья сидят за накрытыми столами с горами салатов, елками, телевизорами. Как они радуются, открывая подарки. А я… а я как лох с неоформленным в сердце милым, в условном шалаше. Что? Вот так просто провести Новый Год без шампанского? Без поздравлений? И пока я засыпала, приняла решение, что так и быть, за банкет в отеле заплачу. Потому что, кааааак это таааак?!? Не отпраздновать Новый Год? А еще думала, как это грустно, не получить подарка на такой важный праздник от молодого человека. Как это унизительно для самооценки.

Не знаю сколько я проспала.

Сквозь сон я слышала, как он зашел в душ, а потом оделся и вышел из номера. Мой мозг жевал это событие с сонным энтузиазмом. Куда ушел? Покурить? Он не курит… попить чай? Сомнительно. Может пошел договариваться об отсрочке платежа? Не убедительно. Куда он вышел? Поговорить по телефону? По телефону? Опять с ней? Это он мне опять за спиной у меня чего-то мутит? Куда он вышел, один с ног до головы иностранный, без копейки в кармане. Это же лакомый кусочек для местных лохотронщиков! Хотя им с деньгами больше нравятся…

Эти тревожные мысли меня разбудили. И я уже сидела на кровати, филином оглядываясь во все стороны. Тут меня постигла мысль, которая молнией осветила реальность. Я открыла шкаф – там была только моя сумка. От его фотоаппарата и рюкзака не осталось и следа. Я заглянула в ванну. Пошарила глазами по номеру.

Я не верила, что он сбежал, вот так запросто. Успела поругать себя за прижимистость, на телефон он не отвечал. И мне стало не по себе. Стала прикидывать, хватит ли мне денег на неделю в отеле, потому что билет на поезд был через 5 дней. Я спустилась на ресепшн, мне сказали, что видели его, как он вышел. Нет, ничего не сказал, да, вроде с рюкзаком. И я с грустью поняла, что скорее всего мне придётся поменять билет до дому на завтра. Чувства растекалась ядом, я поняла, что он сбежал. Наверное, я перегнула палку и ему стало стыдно.

Мне стало очень горько. Получается, что все это зря.

Я зря оставила сына, зря каталась на поездах, зря влезла в эту игру. Сам господь, показывал мне, что не надо лезть, чинил мне препятствия… получается, что на чужом несчастье счастья не построишь. Слёзы незаметно катились сами по себе. И я решила просто набрать горячую ванну и смыть с себя весь этот позор. Мне было так тяжело, что казалось я держу на плечах мешок с грязью.

18

На телефоне было записано несколько мелодий. От ванны поднимались клубы пара, вода шумела, взбивая плотную пену из шампуня. Музыка орала через монодинамик. И погрузилась в свои невеселые мысли. Рассуждала про личную жизнь, которая никак не складывалась в нужную картинку. Жалела о потраченном зря времени и деньгах. Я бы могла столько всего купить…

Сколько я просидела в ванной – не знаю. Может часа полтора. Я приняла решение оплатить банкет на одно лицо. Может хоть развеюсь. В программе танцы и караоке – как раз что надо для истерзанной души. Я оделась, накрасилась…

Открыв свой кошелек, я замерла. Деньги, пусть всего пару тысяч, но их не было. Я просмотрела по карманам. Ничего. Залезла в сумку… там валялась кредитка. Злая как Медея на Ясона, я снова набрала его номер. Он был выключен. Так, да? Ну, что за мелкопакостный человек мне попался. Ну марать свое имя за 2 тыщи… хотя может он не сбежал? может он пошел поесть? Еще хуже! Меня оставил с мини-баром, а сам в ресторан? ну, не солидно для человека, которому долги перечисляются в долларах… Я решила пойти и назло всему миру оплатить место на банкете, и приставать ко всем мужчинам, чтобы… чтобы развеяться. На ресепшене была очередь, и я решила сначала перекусить. В полузлом ликовании зашла в ресторан, а потом пожалела. Ведь впереди праздничная ночь. Все вкусности не поместятся. Вернувшись, я стала красится и вычесывать из головы все мерзкие мысли. Новый год! Все к лучшему!

Услышав какое-то шуршание за дверью, я вышла из ванны с одним накрашеным глазом и тональником на губах. Прямо мне в лицо воткнулся огромный букет роз, а из-за них выглядывало лицо веселое лицо Хасана.

«Ничего у вас, цены на розы!! Это были последние. Их даже не упаковали! Мне женщина продала еле-еле! Как ты? Не скучала?

Я не успела оправится от шока.

Моя реальность, как в романах Достоевского, обрела остроту и резкость. Мне стало насколько легко, что это ощущение можно было спутать со счастьем. Он смотрел на меня такими открытыми миру глазами и, читая на лице вопросы, отвечал на них, не дожидаясь, пока я их оформлю в слова.

«Нет, знаешь, я подумал, вот так, без подарка на первый Новый год, это как-то некрасиво, поэтому я взял у тебя деньги в кошельке и на последние купил тебе розы!» У меня поплыло лицо вниз. Он что придурок? Он мне это серьезно говорит? «Но взял в долг!! Ты же не будешь ругаться! На банкет не идем, проведем ночь вдвоем. Позавтракаем чипсами из мини-бара. А завтра послезавтра мне придут деньги! Мне обещали!» Я не знала, что сказать. Мне до дрожи хотелось вырвать настенную бра и съездить по его сверкающей морде. Он продолжал щебетать: «Ты посмотри у тебя в кошельке есть мелочь? Хочу кофе купить!» «Нету, смотрела» – зло отрезала я. Но он настаивал: ну посмотри, может десяточка завалялась! Ну посмотри!» Блин, так алкаши на водку просят. Я демонстративно достала кошелек из сумки. И он показался мне очень увесистым. Я открыла его и ахнула. В нем лежали новые купюры, достаточно толстой стопкой. Я перевела взгляд на него. А он, улыбаясь, вытащил из-за спины сумку с маленьким ноутбуком. А это тебе подарок. На Новый год)) не знал что подарить, а по-пути как раз магазин электроники. Я купил, вот, нравится?

Я стояла с колючими розами в охапке и сумкой наперевес. Челюсть шаркала по полу, а глазам снился сюрреалистический сон.

«Знаешь, что случилось? – они мне все вместе выслали деньги! Представляешь!? Я думал, что хоть кто-нибудь сподвигнется, а они разом!!! Жаль у меня лимит снятия только в 500 долларов. Видишь, а ты переживала, что без денег останешься.

«Я думала ты сбежал!» Прохрипела я. «Не смешно, если это шутка» – он даже всерьез не воспринял. Я уже улыбалась и стала выковыривать из головы все несостыковки:

«А где твои вещи тогда? Зачем ты их забрал с собой?» – спросила я. «Вещи? Вот они! И он достал их из-под небрежно свернутого покрывала, вот – не помнишь, как ты их туда бросила? А рюкзак с фотоаппаратом я с собой взял, чтобы было видно, что я турист и ко мне никто не приставал.

А еще я оплатил банкет. Ооо, он уже через полчаса. Давай, одевайся, пойдем!!»

19

Банкет прошел очень шумно. Смесь нового мира и пережитка совка, когда ведущая со сцены призывала «товарищей» к порядку, для Хасана была сродни экзотике. Он смотрел на народ, который веселился и гулял от души и его захватывала эта всеобщая воронка разгула. Он косился на мужика в тельняшке с винтовкой, шарахался от смеющихся во все гланды, дамочек. Похлебывал шампанское, как Киса Воробьянинов, и не пускал меня танцевать. Все мои нервы и переживания растворились уже в первом бокале, громыхала музыка, и чтобы удержать меня за столом, ему приходилось прикладывать усилия. Но когда сила мысли иссякла, он мне просто запретил вставать. Чтоо? Мнее? Я пыталась его убедить, уговорить, показать, но безрезультатно. Моя попа сама по себе ерзала на стуле, руки непроизвольно крутили всякие загогулины. К тому же меня просто пробрал ржач, который явно был нервным. И я смеялась над шутками местной Регины Дубовицкой, и на просьбы перевести, махала ладонью, мол тонкий русский юмор, не поймешь.

Я тайно ждала, когда с него спадут все зажимы и он начнет веселиться. Но он, морщась, пил шампанское по молекулам. Тогда я открыла водку. Он отчаянно запротестовал. «Побывать в России на Новом году и не тяпнуть стопочку!!! Как ты детям в глаза смотреть будешь?» – вещала я, поднося ему рюмку. Он понюхал, и поставил на стол, сказав в крепких выражениях, что ЭТО он ни в жисть пить не будет. Я театрально оглянулась вокруг, и как царевна лягушка повела рукавом по головам сидящих: «Не позорься!!! На тебя все мужики смотрят». А потому лицо с ухмылкой. Это был хук слева. «Главное, залить сразу в глотку, а потом выдохнуть… эх, но куда тебе, ты не сможешь!» – это был хук справа. «Смотри как пьет воооон та девушка, очень сексуально!» – контрольный. И он выпил, потом крякнул, и через минуту его глаза залились теплом и нежностью ко всей Вселенной. Рядом с нашим столом проплюхал паровозик из цепочки людей и какая-то тетя-бугай чуть ли не за шкирку вытянула Хасана из-за стола. Этот танец его размял. И он тяпнул вторую. А потом все заволновались, зашевелились и на экране появился бюст президента. Хасан. ошалелыми глазами смотрел на народ, который бегал по очереди чокаться с экраном, просил меня перевести, и честно думал, что началась война. Потом он мешал мне записывать желание на клочке газеты, и с ужасом смотрел, как я ЭТО пью. Но когда бой курантов смолк и заиграл гимн, ему уже было просто не устоять. Все люди обнимались и целовались друг с другом, пожимали руки и поздравляли от всего сердца. А когда начался фейерверк, эмоции растворились и стали общими.

Вырвалась из его цензурных лап только на караоке. Спела «Виновата ли я». Но видимо в зале были работники филармонии, которые не вывезли на ушах завывание вепря, потому что на сцену на втором куплете выскочила колоритная румяная тетка в рюшечку и стала звонким голосом мне подпевать. Я слилась на третьем куплете, потому что переорать ее было невозможно. И вместо пения, мы закружились с каким-то дедушкой, который тоже внезапно оказался на сцене, взявшись за локти и подперев указательным пальчиком щечки.

Время пролетело как комета, все стали собираться, но вдруг на глаза мне попалась ёлка, и я вспомнила, что у нас нет ни одной традиционной фотки под ней. Я затащила пьяного от водки Хасана. под лапки хвои, и сделала фото для гипотетических потомков)) всячески призывая его смотреть прямо и улыбаться.

Вырубились мы сразу. А утро наступило только в три по полудню

Мы выползли на прогулку и стали решать как нам с пользой и развлечениями провести оставшиеся дни.