Текст книги "Цикл реставраторов"

Глава двенадцатая

Зойя проснулась в дурном настроении. Во-первых, сон, страшный и без конца, будто она в каком-то подвале, просит сестру выпустить ее. Зойя настоящая, пятилетняя, смотрит на нее через замочную скважину и молчит. Янтарный круглый глаз, который все увеличивается, заглядывает ей в душу. Зойе-Лали очень страшно, она бьет кулаками по двери, кричит, но ее никто не слышит, И сама она себя тоже не слышит, но зато чувствует, как по правой ноге кто-то ползет. Крыса. Огромная, без хвоста, вцепилась коготками в кожаные штаны и поднимается все выше и выше, не сводя с нее злых круглых глаз. Из стены появляется еще одна крыса, потом еще одна и еще. Их уже несколько десятков, они пищат и лезут через сломанные деревянные ящики, глиняные черепки разбитой посуды и гнилые яблоки. Окружают со всех сторон. Лали кричит во сне, кричит на себя, заставляет проснуться, и открывает глаза.

Вторая причина для недовольства собой – невыполненная задача ― Реенакторы и пустынник по-прежнему разгуливают по дворцу. Пробраться к ним в покои пока не получается. Пронести оружие практически невозможно, государственники из службы безопасности обыскивают всех без исключения. Хорес раздобыл быстродействующий яд, но и тут загвоздка ― дворцовая кухня не готовит для троицы, они едят только то, что готовит простофиля Лучи. Попасть на его индивидуальную кухню нереально ― на ней огромный амбарный замок, когда его нет, и толстенный засов, когда он там. Соблазнить его что ли, чтобы получить хотя бы минутный доступ к кастрюлям и тарелкам.

Потянувшись гибким телом, девушка выскользнула из постели и отправилась в душ, а затем заняла место перед зеркалом, пытаясь принять позу пособлазнительнее. В этот момент в дверь постучали. Зойя открыла и увидела предмет своих размышлений ― смущенного, переминающегося с ноги на ногу Лучи.

– Зойя, ― проблеял барашек, ― мне нужна твоя помощь… как женщины.

Ой. Неужели даже соблазнять не придется и это румяное яблочко само упадет в руки?

– Конечно, ― ласково улыбнулась Зойя, ― чем смогу ― помогу.

– Никогда не готовил змею, вот честно, даже не знал, что их вообще едят. А тут пустынник этот: приготовь да приготовь, по дому, видите ли, соскучился. Я ее порезал а какие приправы нужны ― понятия не имею. Тарн пригрозил, не сделаю как следует ― поменяет меня на Кироха, тот жил в Музанде и знает их кухню. А меня отправит двор подметать. Ну разве это дело, из-за какой-то гадины? Пожалуйста, научи, что делать, ― молитвенно сложил руки на груди идиот.

Зойя не заставила себя долго упрашивать:

– Тебе повезло, готовить змей я умею. Что за порода?

– Горицветка.

– О, с ней все просто! Замаринуем хорошенько и к ужину будет готово. Пойдем, помогу приготовить маринад.

Яд лежал в кармане платья уже несколько дней. Пришло время его использовать.

***

С упаковкой дорожного чемодана справились быстро. Дверь открылась, закрылась, мешок на голову, мгновенно усыпляющая инъекция и ― добро пожаловать в дальнее путешествие. Лучи тщательно обыскал спящую Зойю ― склянка с ядом перекочевала в его карман.

– Теперь кусайся, если сможешь, ― пробормотал юноша и щелкнул замками.

– Не задохнется? ― спросил Дэн.

– Я в нем дырок навертел, как в дуршлаге. Снотворного хватит часов на шесть, успеем улететь.

– Может надо было сдать ее государственникам? Все-таки она преступница, и убила Правителя, ― проговорил Тарн.

– Может быть. А может и нет. Не вижу я, чтобы о Правителе горевали. Траур в Данторе ― будто его и нет. Все скорбные мероприятия ― только для циклистов, знать скорбит отдельно, народ вообще не скорбит. Только флаги на площадях приспущены. Вдовы никто со дня смерти не видел. Такое впечатление, что все хотят побыстрее забыть о том, что он вообще существовал. Раз так, то и расследование смерти Правителя ― дело сомнительное. Укокошат девицу, будто так и надо, а мы так и не узнаем, что там у Источника произошло на самом деле. Лучше мы сами разберемся, чай не маленькие, ― не согласился Ларс.

У дартолета их уже ждал Клеус. Все та же серая униформа, то же невыразительное бледное лицо, гладко зачесанные назад волосы. В руках ― небольшой брезентовый рюкзак. Разница с огромным дорожным чемоданом на колесах, который вез Лучи, значительная, но Клеус был хорошо воспитан, и достаточно дисциплинирован, чтобы не задавать лишних вопросов. Про себя он отметил, что попутчики тоже отдали предпочтение форме ― желто-зеленые комбинезоны с функциями обогрева в зимнее время и охлаждения ― в летнее. На ногах высокие ботинки, в которых ноги всегда сухие.

– Добро пожаловать на борт, ― выглянул из салона Гротен.

Если Клеус и удивился, что в дартолете кроме него и этой пятерки, никого не было, то виду не подал. Постельничий раздобыл отличный аппарат, для которого и пилоты были не нужны. Задраил люки ― и вперед.

– Куда летим? ― бесцветным голосом поинтересовался государственник.

– Подальше отсюда, ― улыбнулся Тарн.

Клеус кивнул и уставился в иллюминатор.

День клонился к вечеру, когда дремавшие путешественники услышали глухой стук. В стенку чемодана кто-то колотил рукой.

Лучи метнул взгляд в Гротена и коснулся кармана на груди с очередной порцией усыпляющего. Гротен отрицательно покачал головой.

– Самое время и место поговорить, ― произнес он, обращаясь ко всем.

Клеус понял, здесь происходит что-то, о чем он единственный не знает. Поэтому лучше не высовываться и наблюдать. Лучи подошел к чемодану, открыл замки и слегка потянул за молнию. Сел рядом со всеми и стал ждать. Зев кожаного коричневого чемодана расширился, кто-то пытался открыть его изнутри. Показалась крепкая девичья рука, затем плечо и растрепанная голова с узкими от гнева глазами цвета темного янтаря. Зойя за секунду оценила обстановку и поняла, что дело плохо ― она в окружении врагов, и враги абсолютно спокойны. Лишь один персонаж у окна явно не вписывался в компанию и она сделала ставку на него, как на слабое звено. Бояться рано, непонятно, что им известно и почему ее похитили. Раз не отдали службе безопасности, значит есть шанс. Но если самосуд ― шансов никаких. Пришла пора изобразить девичью слабость, и она растерянно залепетала:

– Где я? Что случилось? Тарн, Лучи, я не понимаю… ничего не помню.

– В побочных эффектах ничего о потере памяти не сказано, ― оборвал ее Лучи.

– Может это не всех касается, ― пожал плечами Ларс, ― убийцы правителей, они особенные.

Зрачки Зойи сузились, игра в наивную дурочку не сработала.

– Вы о чем вообще? Какие убийцы? Я же рассказывала тебе, Тарн, про женщину. Про порезы, помнишь?

– Помню конечно. Только ты не одному мне рассказывала, еще и некоему Хоресу. Ему даже больше и подробнее, наверное он не так доверчив как я.

Крысы, вот они крысы. Дело дрянь. Но как там говорят ― даже если поймали в постели с любовником, стой на своем ― ничего не было, вам показалось.

– Если так, пусть Хорес сам все расскажет, ― проверка. Так, Хореса здесь нет, и, скорее всего, он жив.

– Зачем нам Хорес? Я могу подтвердить, ― Лучи прижал палец к браслету на запястье и Зойя услышала свой голос: «… да и сам Реенактор повел себя как хорошо подготовленный боец, а не обычный студент. С Правителем получилось намного проще. Пришлось действовать по обстоятельствам…».

– Там еще про сестру было, и про всех остальных, ― лицо Тарна было суровым, ― Про знак на лице непонятно. Что за художественная резьба?

Гротен поднялся и отошел к бару, вернулся с подносом, на котором стояли стаканы с темным янтарным напитком. Лучи и Дэну не предложил. Остальные, включая его самого, напиток пригубили. Дело шло к самому интересному, и хотелось немного расслабиться.

– Можно я вылезу из этого чемодана? Тело затекло, ― поморщилась Зойя.

Получила разрешение и высвободилась из кожаного плена.

– Садись, ― указал на кресло в центре салона, Гротен, ― выпьешь?

– Нет, ― умереть от яда не входило в ее планы, ― Никаких знаков я не вырезала.

В тот вечер, проникнув в покои Правителя, она быстро справилась с заданием. Один точный удар в область шеи и самый главный человек в Данторе упал на ковер, заливая все вокруг кровью. Кричать он не мог, только сипел. Зойя убедилась, что дело сделано и направилась к выходу. Никаких чувств к очередной жертве, а их на ее профессиональном пути было много, она не испытывала. Но вот осторожные шаги за дверью заставили пульс участиться. Спасительным укрытием стали тяжелые декоративные портьеры, перед аркой с мини-баром.

Через щель между полотнами было видно, как в комнату зашла женщина в облегающем черном комбинезоне, с лицом, скрытом темной тканью. Тело на полу стало для таинственной гостьи неожиданностью ― она замерла, затем подошла ближе, наклонилась и пощупала пульс на запястье. Правитель был уже мертв. Женщина распрямилась и с силой пнула его ногой.

– Это было похоже на жест отчаяния и злости, будто она сама хотела его убить, а я ей помешала. Потом женщина достала из голенища сапога клинок и порезала ему лицо. И все, потом она ушла через окно. Кто она ― я не знаю, никогда не видела, а у меня отличная память на людей.

– Кто тебя послал? ― раздался неожиданно голос Клеуса.

– Мой народ. Потому что твой народ, нарушив границы и мирное соглашение, действовавшее последние двести лет, послал убийцу к сыну моего Правителя.

– Как самая сведущая часть моего народа хочу тебя заверить ― никто никаких убийц не посылал и смерть Синелиуса стала шоком в правящих кругах.

– Ты врешь! Дантрийцы всегда были лжецами. которым нельзя доверять, ― я видела все своими глазами!

– Так расскажи, может быть, мы тебе поверим.

– Тебе я не стану ничего рассказывать, государственники все знают и сами организовывают провокации и убийства.

– Расскажи остальным, ― мягкий тихий голос Клеуса был настойчив, ― ты же знаешь, достаточно маленькой инъекции и нам даже спрашивать не придется.

Зойя ощутила себя зверьком, загнанным в угол. Зверьком в окружении людей, которые знали, что она должна их убить. И она сдалась.

– Наш Источник пользуется спросом не только у галагосцев. Зная его чудесные свойства, за помощью обращаются представители разных государств. Если вы читали полную версию Книги Истин, то знаете, что в ней сказано ― Источник ― одна из основ существования мира по эту сторону вселенной Ниизиды, и все миры черпают из него жизненную силу. Источник показывает прошлое и будущее, может решить нерешаемую задачу, излечить неизлечимую болезнь. Но чтобы получить от него помощь, нужен особенный посланник ― человек без тени гнева, злобы и подлости в душе. Не особенного Источник не примет, а того, что с дурными намерениями ― уничтожит. Поэтому чаще всего к нему отправляют детей, и все просьбы незначительные ― много они не запомнят, да и не поймут. С проблемами посерьезнее правители присылают жрецов и священников ― вся их жизнь ― чистота и служение обществу.

Пару месяцев назад мы получили послание от цикла Арбитристов, что Источником хочет воспользоваться Правитель Дантора, и одно из условий ― отсутствие посредников. К просьбе отнеслись серьезно ― неизвестно, как отреагирует Источник, войны никому не хотелось. Мы предложили услуги Жреца, это самый верный вариант, его обычно использовал сам Галагос. Дантриец не согласился. Не согласился он пригласить и своих людей. Видимо проблема требовала полной конфиденциальности. В конце концов он попросил, чтобы гарантией безопасности и страховкой стал Синелиус, поскольку более порядочного и чистого сердцем трудно найти среди галагосцев. Мы, подданные, его боготворили, а враги безмерно уважали. Отец, наблюдая за сыном, знал, будущее их мира в надежных руках, ― голос Зойи дрогнул, а глаза увлажнились, ― Правитель с тайным визитом прибыл на обычном дартолете, приземлился в метрах ста от чаши, без пафоса и свиты. Лицо этот подлец скрыл капюшоном от плаща. Вдвоем с Синелиусом они направились к Источнику. Галагос и несколько человек охраны остались наблюдать с видовой площадки храма, весь участок оцепили воины. В цепи стояла и я.

У чаши, Правитель заговорил с Синелиусом ― никто не знает о чем, но по ходу беседы настроение юноши менялось. Было видно, что он в ярости, но старается сдержаться. В конце концов наследник Галагоса развернулся и пошел прочь. Дантриец что-то прокричал вслед. И тут Синелиус развернулся и ударил собеседника так, что тот упал в Источник. Чаша с чудодейственной водой приняла провокатора как жертву, а сына Галагоса восприняла как агрессию и зло ― тот упал замертво. Дантриец выбрался из чаши и через минуту уже сидел в улетающем прочь дартолете. Убийца, убивший не своими руками.

– То есть Отерис солгал, когда сказал всем, что были планы разрушить Источник и Синелиус погиб, его защищая?

– Циклисты лгут во всем. Мы уже сто лет не совершали никаких диверсий на территории Дантора, живем в мире с приграничными регионами. Первым порывом Галагоса после смерти сына было направить воинов на Дантор. Однако жрец Источника предупредил ― ему было видение, что любая война, затеянная Галагосом, будет проиграна. И более того ― он потеряет единственного оставшегося ребенка ― дочь Флору. Поэтому было принято решение послать меня, благо во дворце уже жил мой двойник.

Дантрийцы превратились в слух, внимая истории Зойи и пропустили первый удар по обшивке дартолета. После второго удара аппарат тряхнуло и их всех сбросило на пол.

– Кажется в нас стреляют! ― прокричал Гротен.

– Но кто? Мы только сейчас покидаем границы Дантора, ― задал вопрос Ларс, наблюдая за бортовой аппаратурой.

– Видимо, гостеприимные дантрийцы, ― усмехнулась Зойя.

Все одновременно уставились на Клеуса. Тот побледнел еще больше.

– Я ничего не знаю, по крайней мере, никаких указаний о вашем уничтожении не было.

Следующий удар вывел из строя навигацию дартолета и повредил управление. Аппарат начал аварийное снижение. Отследить конечную точку приземления было невозможно, оставалось ждать и надеяться, что место приземления будет обитаемым и они получат помощь.

Падение было жестким ― от удара о поверхность дартолет частично развалился и загорелся. Хвостовая часть отделилась и образовалась огромная дыра, через которую рванули черные клубы дыма. «По крайней мере мы сможем выйти, если заклинило двери» успел подумать Тарн, прежде чем потерял сознание.

Глава тринадцатая

Лежать было неудобно. Казалось, будто он на большом гладком и теплом булыжнике. Сознание и чувства медленно возвращались. Тарн открыл глаза ― свет. Закрыл ― тьма. Левая рука болела, чувствовался вывих в плечевом суставе.

– Пришел в себя? ― голос Гротена звучал почти весело.

– Все живы? ― ответил вопросом на вопрос Тарн.

– К счастью ― да. Только девчонке в этой суматохе удалось сбежать. По крайней мере тела мы не обнаружили.

– Куда нас занесло?

– А вот это вопрос. Место довольно странное, и для меня неизвестное, хотя я знаком с разными мирами.

– Кругом камень, ― послышался голос Дэна, ― мы с Клеусом прошли около километра и ничего не изменилось ― ни песка, ни земли, только гладкая черная поверхность. Источники воды искусственные ― в каменных чашах. Никакой пыли, грязи. Наш дартолет самоутилизировался за час, не осталось и винтика. Хорошо, что успели вытащить рюкзаки с вещами. Да, и еще, связь и никакие навигаторы здесь не работают, и простые компасы тоже.

– Вы только прибыли и уже хотите покинуть нашу гостеприимную страну? ― послышалось откуда-то сверху.

Над путешественниками зависла прозрачная сфера с улыбающимся женским лицом.

– Хотелось бы больше гостеприимства, ― угрюмо заявил Тарн, пытаясь подняться и морщась от боли.

– Добро пожаловать в Баникею, путники, ― приветливо ответила сфера, ― Правительница Хатунга приветствует вас и приглашает во дворец, получить кров, пищу и медицинскую помощь. Мы приносим свои извинения за утилизацию вашего летательного аппарата, но наш мир устроен так, что любое непригодное к использованию оборудование самоуничтожается.

Воздух дрогнул и над компанией путешественников материализовалась летательная открытая платформа, она опустилась на каменную поверхность и засветилась в области входа.

– Мы благодарим правительницу Хатунгу и принимаем приглашение, ― принял решение за всех Гротен.

С высоты полета было видно, что черная каменная кладка не имеет границы, лишь черный цвет местами перебивался цепочкой белых прерывистых линий, идущих по спирали.

– Похоже на лабиринт, ― задумчиво произнес Клеус.

– Странно не видеть водоемов, зелени и земли, ― покачал головой Гротен.

– Особенностью нашего мира является отсутствие каких-либо почв и растений, ― пояснила сфера, которая так и летела над ними, ― однако мы знаем что это такое и во дворце посажено несколько деревьев и кустарников, семена которых случайно принес ветер. Почву и семена цветов удалось взять с научного корабля, который потерпел крушение в нашем мире около ста лет назад.

– Постой, а что же вы едите, если нет растений? Животные у вас есть?

– К сожалению, нет, ― не переставала улыбаться сфера, ― но вы не волнуйтесь, голод нам не грозит ― фабрики по производству искусственной пищи работают исправно, а сырье… ― тут сфера запнулась, ― присылается регулярно. Вкус искусственного сыра и искусственного молока ничем не отличается от настоящих, сегодня вы в этом убедитесь. Питательные свойства сохранены.

– А реки, ручьи, озера, или море ― есть? ― поинтересовался Лучи.

– К сожалению, запасы воды в Баникее ограничены и она идет строго на утоление жажды и приготовление пищи.

– Вы что, не умываетесь? ― не унимался Лучи.

– Мы принимаем воздушный душ со специальным излучением. Это ничуть не хуже водных процедур. Стирка вещей происходит так же. Вредные химические вещества запрещены.

– Дождь у вас бывает?

– Облака окружают Баникею, но не попадают на территорию государства. Мы пытались получить влагу испарением ― ничего не вышло. Я могу вам еще чем-нибудь помочь?

– Пока нет.

– Тогда будем прощаться, поскольку вы уже на месте. Кстати, меня зовут Кайе, я ваш персональный гид. До встречи.

– До встречи, Кайе, ― вежливо ответили гости, глядя вслед исчезнувшей сфере.

– Интересное место, ― пробормотал Клеус, который стал намного разговорчивее за последние сутки, ― похоже на искусственно созданное замкнутое пространство.

Как и у любого правителя, у Хатунги был собственный дворец ― из такого же черного гладкого камня как все вокруг. Оконные проемы круглые, с затененными стеклами. Внутри царила прохлада. Навстречу гостям вышли босые девушки прислужницы, с оливковой кожей и яркими тюрбанами на головах. Изящные кисти с тыльной стороны покрыты орнаментом, повторяющимся узкой полосой на длинных шеях. Поклонившись, они пригласили гостей в главный зал.

Хатунга восседала на золотом троне. Чтобы ее разглядеть, нужно было задрать голову как можно выше. Однако напрягаться не пришлось, правительница Баникеи отложила золотой скипетр и спустилась сама, кокетливо придерживая длинную юбку и показывая узкие смуглые ступни с ярким педикюром. Роста она была небольшого, даже тощий Лучи казался рядом с ней высоким статным парнем. В метре от компании Хатунга остановилась, не поднимая иссиня-черных ресниц и прикрыла нижнюю часть лица огромным веером.

Гротен спохватился первым, и склонился как можно ниже, за ним прогнулись в поясе и остальные.

– Приветствуем тебя, гостеприимная правительница этого прекрасного мира. Позволь представиться и выразить глубочайшее уважение…

Пока Гротен рассыпался в заверениях глубокого почтения и представлял каждого своего спутника, Ларс осматривался по сторонам. В зале помимо них было не менее пятидесяти-шестидесяти придворных. Все они располагались вдоль каменных стен с золотыми прожилками, все они были довольно привлекательны, если не сказать, что очень красивы, и все они были… женщинами. Хатунга тем временем подходила к каждому гостю и жала руку. Шагнув от Тарна, она оступилась и чуть не упала, но Ларс успел подхватить ее и аккуратно поставил на место. Правительница оказалась легка, словно пушинка, а талию можно было обхватить пальцами. Вновь оказавшись на ногах, она кивком поблагодарила спасителя и одарила таким долгим взглядом, что старший Реенактор, обычно равнодушный к женским чарам, залился густым кирпичным румянцем. Еще одним покрасневшим неожиданно оказался Клеус ― он так смутился, что отшатнулся от Хатунги и та, растерявшись, пожала крепкой маленькой рукой воздух.

Уже в гостевых покоях, Клеус ругал себя почем зря, а остальные подшучивали над его неуклюжестью. Потрясения на этом не закончились. Гости опробовали на себе необычные душевые кабины, в которые заходишь грязным, а через пять минут выходишь абсолютно чистым и сухим, побывав под обычной струей воздуха. Испачканную одежду тем временем забрали прислужницы, оставив замену ― свободные полотняные рубахи и штаны. Обувь тоже забрали, чтобы почистить, и на ужин пришлось отправиться босиком, так что теперь все почувствовали себя неловко. Ужин был подан на низких столах, и собравшиеся полулежали за трапезой или сидели на коврах, оперевшись на подушки. Блюда из искусственных продуктов оказались неожиданно вкусными и вскоре все забыли, что едят фальшивые овощи и жуют мясо, которое никогда не бегало. Ларс удостоился особой чести ― сидеть рядом с правительницей, и поэтому ему кусок в горло не лез. Хатунга больше молчала и ела, изредка вскидывая карие вытянутые к вискам глаза на участников застолья. Хотя за ужином собралась немалая компания человек в тридцать, особого веселья не наблюдалось ― гости притомились после богатого на события дня, а хозяйки (мужчины так и не появились) были довольно милы, но печальны. Причем грусть, больше похожая на жалость относилась к гостям.

Ужин закончился, посуду стали убирать со стола, подали напитки ― энергетические и расслабляющие, на выбор. Правительница одним движением поднялась с подушек и протянула руку Ларсу, помогая встать:

– Не хотите ли пройти в наш маленький сад? Если, конечно, не очень устали.

– С удовольствием, ― сипло выдавил из себя отчаянный холостяк, давно забывший, о чем можно говорить наедине с красивой женщиной.

Цветочная теплица с редкими даже для Дантора растениями находилась в верхней галерее дворца. В ней царил полумрак, очевидно для того, чтобы лучше было видно мерцание растительной коллекции. Оранжерея была живой, листья плавно двигались, лепестки ярких цветов медленно открывались и закрывались в такт звучащей мелодии.

– Музыка у вас оригинальная, ― заметил Ларс, не зная, что еще сказать.

– Это музыка растений. Когда они выросли, то стали единым организмом, в котором царила гармония. И тогда мы услышали первую мелодию, ― она помолчала, и продолжила, осторожно подбирая слова, ― Я хочу кое-что рассказать, что покажется странным и даже невероятным, и прошу поверить мне, хотя бы потому, что опровергнуть мой рассказ некому.

Наверное вы обратили внимание, что за столом и в самом дворце не было мужчин. Если быть точной, мужчин здесь нет вообще.

Ларс удивленно уставился на Правительницу:

– Вымерли?

– В старинных книгах жизнь наших предков была связана с другими народами торговлей и дружбой, и мы ничем не отличались от других государств. Но однажды баникейцы прогневали богов и те закрыли дверь в остальной мир. Плодородная земля за несколько дней превратилась в каменную равнину, погибли растения, начались болезни, которые не задевали женщин, но оказались смертельными для наших мужчин. Постепенно их не осталось. Баникея тем временем превратилась в лабиринт ― в нее можно попасть, но из нее невозможно выбраться, все дороги ведут обратно. Не буду скрывать ― вы не первые путники, разбившиеся у наших границ и сумевшие каким-то неведомым образом проникнуть сюда. Мы рады гостям, но мы всегда печалимся, зная, что их ждет. Прожив здесь пару месяцев, а некоторые пару дней, гости заболевают неведомой нам болезнью и угасают в считанные часы. Сколько отведено вам ― я не знаю, поэтому рассказываю все как есть в первый же день. Это жестоко, но я хочу чтобы вы знали, что вас ждет, и что причина того, что произойдет, не в нас. Расскажи это своим спутникам, и если кому-то понадобится психологическая помощь или ответ на вопрос, я буду рада помочь.

Ларс не нашелся что ответить и молчал, пытаясь переварить услышанное. Хорошенькое дельце! Хочешь, не хочешь ― умрешь, и сбежать не сбежишь. И когда умрешь? Сегодня, завтра? Какие будут симптомы?

Взгляд правительницы, заметившей его смятение, был настолько сострадающим, что Ларс в ту же секунду почувствовал себя смертельно больным.

***

– Я правильно понял ― выбраться отсюда у нас не получится в любом случае?

– Да.

– То есть мы ― единственные мужчины в этой стране и не сможем воспользоваться этим?

– Тарн, я так же впечатлен как и ты.

– Как-то многовато приключений для нас шестерых.

Гротен и Клеус спокойно отнеслись к новым обстоятельствам. Первый задумался и ушел в выделенную ему комнату, а второй, походив из угла в угол гостиной, отведенной для отдыха, отправился, как он выразился, «поболтать с девушками». Дэн и Лучи, в силу молодости и беспечности, недолго мучились вопросом, что делать, и отправились гулять.

Ночные улицы женской столицы были светлы, но в некоторых местах все равно горели фонари. Дополнительно освещались площадки с огромными шахматными досками, где можно было двигать фигуры, достающие человеку до пояса, теннисные корты, на которых грациозно отбивали мячи прекрасные баникейки, и беседки-библиотеки. Кое-где улицы украшали искусственные растения в кадках, но в целом никакого фетиша из того, что недоступно, местные жительницы не делали. Дома простых горожанок были небольшими и круглыми, словно перевернутые чаши, или веретенообразными, в несколько этажей. Двери домов распахнуты, каждый может войти. В палисадниках играют дети ― смуглокожие черноволосые девочки.

– Мужчин нет, а дети есть, ― удивленно покачал головой Лучи.

– Может, искусственное оплодотворение? ― предположил Дэн.

– А может нам врут?

– Но зачем?

– Кто их знает, вдруг они мужчинами питаются.

Дэн фыркнул, но вспомнил, что ничего не знал о Баникее, и решил не спорить. Постепенно они покинули центр города. Домов стало меньше, но они стали выше и представительнее ― с широкими благоустроенными дворами, огромными окнами и открытыми террасами на крышах. Рядом с каждым домом над землей вибрировала открытая летательная платформа, готовая отправиться по нажатию кнопки в любой уголок страны. На параллельной улице, они вдруг заметили Клеуса, который явно что-то искал, и иногда останавливался, чтобы задать вопрос местным жительницам.

Юноши замедлили шаги и стали держать государственника в пределах видимости, стараясь не попадаться ему на глаза. Через пару километров он остановился перед внушительным грозным зданием с широкой лестницей и высокими черными дверями, по бокам от которых чадили факелы. Клеус осмотрелся по сторонам и вошел.

Дэн и Лучи двинулись в том же направлении, но в это время до них донеслись громкие крики. По дороге во дворец двигалась группа вооруженных женщин, которая подгоняла криками пленницу ― босоногую, в обгорелой и порванной одежде, с опаленными огнем волосами. Юноши узнали в ней сбежавшую Зойю. Дантрийцы переглянулись, запрыгнули на платформу у ближайшего к ним дома и полетели во дворец ― сообщить остальным, что преступница нашлась.

***

Ларс нашел Хатунгу в оранжерее. Было раннее утро, но она уже не спала.

– Правительница, я бы хотел поговорить.

– О чем? О своей дальнейшей судьбе или о пленнице, пойманной моими воинами? ― усмехнулась Хатунга.

Ларс опустил голову. Решение отправить его на переговоры принял Тарн, он считал, что у Ларса и правительницы Баникеи сложились доверительные отношения, и тот сможет уговорить вернуть им Зойю.

– О Зойе, убийце Правителя Дантора. Прошу, верни ее нам.

Хатунга слушала внимательно, не перебивая. Когда Ларс закончил свой рассказ, она ответила:

– Мне нужно подумать. Вечером я сообщу свое решение. Удивительно, вы понятия не имеете сколько вам осталось, а думаете о проблемах мира, в который никогда не вернетесь.

– У нас говорят: «надежда умирает последней».

– Что ж, дело ваше. Но у меня есть просьба, ― голос Хатунги прозвучал тихо но решительно, ― времени очень мало и поэтому, как бы неловко мне ни было, откладывать разговор не имеет смысла.

– Конечно. Чем смогу ― помогу, в благодарность за гостеприимство.

– Я уже рассказывала тебе, что в нашем мире нет мужчин. Моему народу также недоступно обычное воспроизводство потомства, мы лишены дара рождения, поскольку неоткуда взять мужские сперматозоиды. Младенцы в нашем мире появляются из ниоткуда раз в году ― в Волшебном гроте дальних пещер. Их всегда пятнадцать, и это всегда девочки. Как бы мы ни старались, ни наука, ни обращения к богам не помогают вернуться в прошлое. Жить без надежды тяжело, но совсем недавно моей предсказательнице было видение, что мы сможем вернуть прежнюю процветающую и открытую для всех Баникею, если я смогу зачать от мужчины и родить сына. До предсказания мысль о зачатии приходила мне в голову, но с реализацией были проблемы. С мужчинами, попадающими со стороны, пытались возлечь мои подданные, и каждый раз это заканчивалось смертью гостя до момента соития, по непонятной причине. Теперь, согласно предсказанию, взойти на ложе для зачатия нужно мне самой. Прости, но смертельный исход ждет вас в любом случае, поэтому, пока есть возможность, я прошу тебя стать инструментом спасения Баникеи.

– Меня? Почему меня?.. Я могу подумать? ― растерялся Ларс.

– На закате я жду тебя или кого-то из твоих друзей в своей спальне, ― Хатунга опустила глаза и улыбнулась, ― в предсказании не говорится о каком-то конкретном мужчине. Главное, чтобы он был здоров и мог иметь детей.

***

В комнате Тарна шел совет четырех. В силу юного возраста Дэна и Лучи к обсуждению не допустили. Гротен был стар, но опытен, поэтому он тоже был участником горячих дебатов. Исполнить пожелание правительницы могли лишь трое и сейчас они решали, кому следует отправится спасать Баникею столь неожиданным способом.

– Я практически Правитель, пусть и временный. Мы на одном уровне, эта женщина не вызывает у меня неприятия… в конце концов кто-то же должен! ― Тарн нервничал, но готов был пожертвовать собой.

– Ты забываешь о смерти, которая посетила твоих предшественников прямо в постели, когда они даже не добрались до главного, ― возражал Ларс, ― и еще не забывай про правление в Данторе, поэтому ты не вариант.

– Предлагаешь себя? ― поднял брови Тарн.

– Друзья, вы забываете о главном ― речь идет не только о том, чтобы переспать с этой прекрасной женщиной, но и о том, чтобы эта ночь закончилась зачатием, ― напомнил всем Клеус.