Текст книги "Цикл реставраторов"

– Нам нужно узнать, способна ли Хатунга родить? ― уточнил Гротен.

– Нам нужен человек, который уже доказал, что способен решить эту проблему, мужчина, у которого есть потомство.

Все четверо переглянулись. Тарну иметь детей было запрещено книгой Истин и проверить себя в деторождении он не мог. Ларс был настолько занят воспитанием Дэна, что на свою личную жизнь давно плюнул, а изредка появлявшиеся в его жизни девицы не стремились забеременеть. По крайней мере ни одна из них не попыталась повесить на него отцовство. Оставался Клеус ― темная лошадка, выхолощенная униформой и беззаветной службой государству. Вряд ли он…

– У меня есть ребенок, ― спокойно произнес Клеус, ― мальчик. Его мать умерла и теперь его воспитывают в одном из приютов Дантора, так как государственникам не положено иметь семью. Думаю, я самый подходящий кандидат из нашей компании.

– Но ты скорее всего умрешь, даже не начав, ― горячо возразил Ларс, ― ты это понимаешь?

– Я не умру. И никто из мужчин здесь больше не умрет, если все получится.

– То есть как? ― удивился Ларс?

– Всему свое время, но поверьте, все должно закончиться хорошо. В общем, налейте мне чего-нибудь искусственно-горячительного, чтобы не сплоховать и набраться храбрости.

На закате все дантрийцы в полном составе отправились к спальне Хатунги. Возглавлял процессию Ларс с чемоданчиком, набитым средствами для оказания первой помощи, начиная с нюхательной едкой соли и заканчивая портативным импульсным аппаратом для перезапуска сердца. Замыкал шествие Клеус, который мысленно настраивал себя на предстоящее мероприятие. Остальные старались ему не мешать. В начале коридора Клеус замедлил шаги и попросил:

– Друзья, я думаю, будет достаточно того, что вы остановитесь здесь. Дальше прошу не ходить.

– Мы конечно все понимаем, но, учитывая обстоятельства, может быть лучше занять позиции под дверью, чтобы так сказать по первому зову… ― запутался в словах Ларс.

– Нет, ― и Клеус решительно направился вглубь коридора к старинным деревянным дверям с тонкой художественной резьбой, изображающей обнаженных мужчину и женщину с яблоком в руках.

***

– Эй, горе-охранники, просыпайтесь! ― Гантор пытался растолкать спутников, расположившихся на широких ступенях лестницы.

– Что? Что случилось? ― вскинулся Ларс, ― кто-то звал на помощь?

– Какая помощь, завтракать пора. Все уже проснулись и вон ― поют что ли.

Из спальни правительницы в этот момент выскользнул Клеус. Изобразил несколько неуклюже несколько танцевальных па и, тихонько напевая, направился к друзьям.

– Живой, ― удовлетворенно отметил Тарн.

– И подозрительно довольный, ― пробормотал Дэн, разминая затекшую шею.

– Подрастешь ― поймешь, ― рассмеялся Лучи.

– Ой, да ладно, все здесь такие взрослые, аж тошнит, ― огрызнулся племянник.

– Я жив ― и это главное, ― объявил слегка взъерошенный, с затуманенным взглядом Клеус, ― никаких вопросов, друзья. Все, что нам нужно, узнаем через месяц, не раньше. А теперь ― спать! Я чертовски устал.

Глава четырнадцатая

Легко сказать ― ждите месяц, когда тебя предупредили о внезапной и неминуемой смерти. Клеус на следующий день после встречи с Хатунгой сразу исчез, сказал, что ему нужно побыть одному, подумать. И отправился в храм ― как раз в тот, куда пробирался тайком. Дэн поделился сомнениями с Ларсом, что, возможно, моления ― вовсе не цель, но тот наказал не мешать Клеусу и прислушаться к себе, не появились ли какие болячки. За себя он не переживал, но вот племянника и будущего Правителя Дантора старался оберегать, чем ужасно злил второго. Тарну было скучно, его деятельная натура требовала бурлящих событий и непростых решений, но он не мог даже вернуться к допросу Зойи, которую держали в заточении в подземелье. Разговаривать с баникейками она отказывалась, поэтому на время ее оставили в покое.

– Интересно, охота здесь есть? ― проворчал он, лежа на кровати и рассматривая рисунок на потолке спальни.

– Ага, и рыбалка, ― поддел его Дэн, ― спешал фо ю, ваше величество.

– Не смешно. Ты, кстати, тоже ничего не делаешь ― не устал еще?

– Какая забота! Помнится, ты обозвал меня сыном собаки, добрый правитель, ― съязвил Дэн.

– Потому что ты и есть щенок ― лаешь, виляешь хвостом и не кусаешься. Да не злись, это не так уж плохо, тем более в твои романтические двадцать. Хочешь ― извинюсь?

– Ты уже спас ему жизнь, это он у тебя в должниках, ― прервал пикировку Ларс.

– Не возражаю. Послушайте, раз уж мы до сих пор живы, и ничего кроме изжоги нас не мучает, может, поищем выход? Если есть вход, выход всегда найдется. Не думаю, что Хатунга будет против.

– Здравая мысль, ― согласился старший из Реставраторов, ― пойду закажу платформу, а вы собирайтесь.

***

Едва все они, кроме Клеуса, взошли на летательную платформу, над головами замерцала сфера с уже знакомым женским лицом.

– Здравствуй, Кайе! ― поприветствовал сферу Гротен.

– Добрый день, ― вежливо отозвался их персональный гид, ― могу ли я вам чем-то помочь?

– Отвези-ка нас на край света, ― попросил Гротен и хитро подмигнул спутникам.

Сфера засветилась красным, видимо, пошла бурная мыслительная деятельность.

Как бы не взорвалась, забеспокоился Дэн.

– Это трудная задача, ― наконец ответила Кайе сквозь легкий треск, ― но я сделаю все, что в моих силах.

Платформа поднялась в воздух и направилась к выезду из города. За бортом, в теплом потоке воздуха, пролетала искаженная реальность местной жизни, где улицы были заполнены женщинами и маленькими девочками. Идеальная чистота и отсутствие запаха растений и земли. Красивые большие дома и маленькие домики сливались в непрерывную улицу одинаково каменных зданий, которая вскоре сгладилась и превратилась в каменную пустыню, нагретую солнцем. Внезапно платформа затормозила и из кучевых облаков, расстилающихся над землей, выступили горы. Что было за горами ― не разглядеть, настолько плотно окружили их бело-розовые тучи. В отвесной скале был прорублен вход, к которому вела узкая тропинка.

– Думаю, это то, что вам нужно, ― бесстрастно проговорила Кайе, ― советую осмотреть Волшебный грот и как можно быстрее вернуться сюда до заката. После заката улететь будет труднее. Хорошая новость – сегодня день, когда в наш мир приходят маленькие жизни. Это торжественная ежегодная церемония, на которой присутствует правительница и главная жрица. Поторопитесь, ритуал вот-вот начнется.

– Волшебный грот? ― Лучи хмыкнул, ― неожиданное название места, откуда появляются дети.

– Может сходишь один, раз он тебя так заинтересовал? А мы отправимся искать край земли, ― предложил Тарн, разглядывая плотное облачное скопление над горами.

– Предлагаю держаться вместе, ― дипломатично предложил Гротен, ― сначала понаблюдаем за ритуалом, а уж потом отправимся искать выход отсюда.

– Сдается мне, что выбраться не удастся, ― пробормотал Дэн, прикидывая, сколько времени займет восхождение на ближайшую гору.

– И мы не взяли с собой оружия, неизвестно, что нас ждет во время восхождения, ― внес свой вклад в разговор Ларс.

– Что ж, тогда вперед, к познанию тайн Баникеи, ― пожал плечами Тарн и решительно зашагал ко входу, украшенному разноцветными флагами.

Ритуал проходил в малочисленной компании и в темноте ― горела лишь одна лампа у входа. В глубине пещеры виднелся алтарь, большая вогнутая чаша с пятнадцатью деревянными люльками. Над алтарем смутно проступал уже знакомый Дэну символ ― пятилистник. Младший циклист толкнул Ларса локтем:

– Видел?

– Наверное остался от старой жизни, ― пожал плечами тот.

От группы женщин отделилась стройная фигура с гордо посаженной головой и направилась к алтарю. Хатунга, а это была она, преклонила колени чтобы попросить у богов благословения. Во мраке была видна лишь ее спина в белой накидке. Внезапно к алтарю двинулась еще одна фигура, мужская. Это был Клеус, которого Дэн и Лучи безуспешно разыскивали уже несколько дней. Мужчина подал руку правительнице, и проводил обратно, а сам вернулся к алтарю. Постоял немного, и, не оборачиваясь, взмахнул рукой ― Хатунга что-то сказала сопровождающим и все потянулись к выходу. По дороге женщины прихватили с собой гостей, окружив их плотным кольцом. Дверь в пещерный храм закрылась.

Хатунга сама подошла к Тарну, которого она, несмотря на симпатию к Ларсу и Клеусу, выделяла как равного себе.

– Сейчас мы все увидим чудо ― детей, посланных богами. К этому событию мы готовимся весь год, определяя самых достойных для воспитания малышей. Стать родителем ― высшая награда в нашем государстве. И, к сожалению, это правило не распространяется на правителей, ― печально добавила она.

Тарн молчал, не зная, что сказать женщине, лишенной права быть матерью.

– Я утешаюсь мыслью, что являюсь матерью всех жителей Баникеи, ― продолжила правительница.

Тем временем с гор спустились синие сумерки. Ожидание затягивалось. Женщины, не впервые принимавшие участие в ритуале, недоуменно переглядывались. Их было ровно пятнадцать, по количеству младенцев, которые должны были прийти в этот мир. Еще одна, главная жрица, с седой прядью в смоляных кудрях и многочисленными татуировками, покрывавшими ее тело, держалась особняком.

Наконец деревянная дверь в пещеру распахнулась и из нее вышел бледный, но улыбающийся Клеус. За его спиной была видна ярко освещенная каменная полость ― алтарь был пуст.

Вздох разочарования прокатился по толпе встречающих. Такого здесь еще не случалось.

– Боги не посчитали нас достойными младенцев? ― воскликнула Хатунга и осела на остывающие камни.

– Боги простили Баникею и разрешили времени повернуть вспять. Через неделю, на празднике Луны, вам будет послан знак, как быть дальше. Я останусь здесь и буду молиться всю ночь, а вы возвращайтесь домой и ждите указанного срока.

Слезы стояли в глазах женщин, давно потерявших надежду, они и хотели верить, и боялись, что чужеземец говорит неправду. Хатунга впилась взглядом в главную жрицу, та медленно склонила голову.

– Я верю тебе, ― наконец произнесла Хатунга, ― мы подождем, ― она поднялась на ноги и первой взошла на свою платформу.

― Кайе!

– Да, господин Тарн.

– Можешь перебросить нас через горы?

– Боюсь, особенности моей конструкции этого не позволяют.

– Боги! Не придирайся к словам, просто доставь нас за перевал.

– Боюсь, это невозможно.

– А ты попробуй. Для такой умницы и красавицы нет ничего невозможного.

Кайе полыхнула красными огнями и завибрировала. Перед Тарном появилась платформа. Загрузиться на нее было минутным делом. Летающая площадка поднялась в воздух и направилась к вершине ближайшей горы. Чем выше они поднимались, тем бледнее становилось женское лицо в летящей рядом сфере, и тем труднее было разглядеть то, что осталось внизу. Дышать стало тяжело. Гротен вопросительно смотрел на Тарна, но видя его упрямо сжатые губы, заговорить не решался.

Первым сдался Дэн:

– Мои легкие сейчас лопнут, ― пробормотал он.

– Ты циклист, ты должен быть готов к испытаниям, ― сквозь зубы процедил Тарн. Несмотря на кажущуюся простоту, время от времени в его голосе появлялись властные интонации правителя.

Ларс сжал ладонями голову, прикрывая уши. Давление настолько усилилось, что у всех участников полета открылось носовое кровотечение. У Тарна покраснели белки глаз, он приложил платок к носу и нагнул голову. Сфера приблизилась.

– Господин Тарн, ― сипло проговорил изменившийся женский голос, ― мне было приятно служить будущему великому Правителю… ― фраза оборвалась. Короткая вспышка, и пылающий шар полетел вниз.

Тарн посмотрел ей вслед невидящим взглядом и начал оседать на поверхность платформы.

– Вниз! ― скомандовал Гротен летательному аппарату и бросился к пустыннику.

Когда платформа опустилась рядом с пещерой, ее уже ждал Клеус, он сидел на корточках и рассматривал то, что осталось от персонального гида путешественников.

– Какого черта вы поперлись в горы? ― тон государственника был непривычно резок, будто он сбросил маску и предстал наконец в своем истинном обличье.

– Не всем нравится сидеть здесь и ждать непонятно чего, ― прохрипел Тарн, которого с двух сторон под руки поддерживали Гротен и Ларс, ― нас не утешает местная правительница, мы не молимся днями напролет богам, и уж извини, но хотим вернуться в Дантор.

Клеус резко поднялся.

– Вы будете там в ближайшее время, поэтому вовсе не обязательно разрушать все вокруг. Вернитесь во дворец и просто подождите. Здесь вы в безопасности, если, конечно, не хотите угробить друг друга. На платформе есть ящик с аптечкой, думаю, она вам пригодится.

И он снова направился к пещере. Дэн вытер кровь с лица платком и пошел за ним. В горле саднило, глаза горели, будто обожженные, легкие с трудом принимали прохладный ночной воздух.

– Скажи, Клеус, дело ведь в этих храмах, да? Они все как-то связаны? Это же в них появляются из ниоткуда младенцы, редкие лекарства, необходимые и непроизводящиеся в Баникее ингредиенты для искусственной пищи? Может быть это порталы в другие миры? Может быть Баникея не так уж и одинока и вовсе не так уж закрыта от остального мира? Расскажи мне.

Клеус остановился, чувствуя между лопатками вопросительные настороженные взгляды.

– Да, думаю, вы должны знать. Теперь можно. Только попрошу не делиться этой информацией с местными. Для них разработан другой сценарий.

Глава пятнадцатая

― Знаю, что в последнее время отдалился и вы конечно же заметили мои уединения в храмах. Сразу скажу ― я не религиозен. И храмы на самом деле выполняют двойственную функцию. Но начну с истории. Хатунга рассказала про то, как баникейцы прогневали богов и цветущий мир превратился в каменную пустыню. Все так, да не так. Вы же знаете, что одно из достижений Дантора ― отсутствие тюрем. Совершил преступление ― осужден обществом, устыдился ― отправился в другие миры. Но кому в других мирах нужен преступник, особенно если он убийца или насильник? Любой народ будет думать только о том, чтобы вернуть этот подарок обратно. И поэтому кто-то предложил найти мир, где бы не возражали принимать людей, совершивших тяжкие преступления. Такой мир не нашли, но создали. Маленькую Баникею закрыли специальным куполом, выхолостили, и превратили в колонию, куда нет доступа никому. Попасть в нее можно только если тебя туда направили специально. Для этого организовываются аварии в полетах, десантирование в бессознательном состоянии и другие варианты доставки. Преступников забрасывают в безлюдное место, в их организме уже есть вирус, который начинает действовать постепенно, и от которого нет лекарства. В Баникее уж точно. У местных жительниц же складывается впечатление, что мужчины умирают, едва попав на их землю. Почему здесь живут только женщины? Потому что вирус чрезвычайно активен и ни один мужчина не способен выжить рядом с заразившимся, а вот на женщин он не действует.

В Баникею попадают только мужчины, для женщин преступниц есть другие тайные базы, их мало, потому что и женщин, совершающих преступления совсем немного. Сразу скажу, Зойя ― кандидат на перемещение в одну из них. Это закрытая информация, о которой знают только государственники третьего уровня, я дослужился пока до второго и узнал об этом случайно и лишь в общих чертах. Я точно знал, что утилизировать меня, да и вас не собирались, и стал искать канал связи с Дантором, потому что он есть в каждом из миров. Здесь его замаскировали под храмы. Пришлось немало часов провести на неудобной и жесткой каменной кладке, прежде чем я нашел святилище, через которое смог передать зашифрованное сообщение. Со мной связались на следующий день. Был разработан сценарий, и для того, чтобы не подвергать никого опасности ― решение ― снять защитный купол и вернуть Баникею в общий мир. И да, никакого вируса у вас нет. А значит государственники ни при чем, и мы имеем дело с тайным врагом, благодаря которому оказались здесь.

Первым сумел заговорить Тарн:

– Даже не знаю, какое из чувств я испытываю ― облегчение, изумление или гнев. Но точно понимаю, что говорить с тобой некоторое время не смогу, прости, Клеус.

– Я понимаю. Думаю, нам нужно взять паузу. Прошу вас вернуться во дворец, пока я не получу указания, как действовать дальше.

Возвращались во дворец в молчании. И хотя впереди забрезжила надежда, было не по себе. Никто не улыбался им из светящейся сферы, никто не попрощался, и не пожелал скорой встречи. Настроение тревожной неопределенности царило всюду, и на улицах, и в коридорах дворца. Разговоров почти не было, все девушки и женщины понимали друг друга с полувзгляда. Казалось даже воздух застыл в ожидании. Ночью во дворцовой оранжерее с растений внезапно осыпались листья и цветы. Тарн нашел Хатунгу сидящей в углу и растирающей в ладонях вялые лепестки.

– Это знак, ― шептала она, ― плохой знак.

– Правительница, ― хрипло попросила главная жрица, стоявшая неподалеку, ― умоляю, давайте подождем. В моих последних видениях нет никакой угрозы, будущее туманно, но не пугает. Сейчас часы Баникеи остановились, но вскоре они начнут отсчитывать секунды, минуты и дни счастливого будущего. Я верю. Я знаю. Вспомните, что сказал чужеземец ― нужно дождаться праздника Луны.

Тарн сел на пол рядом с Хатунгой и откинулся на стену.

– Она права. Нужно подождать.

– А что, если ничего не изменится? Что, если детей больше не будет, и Баникея исчезнет совсем?

– Все будет хорошо, вот увидишь. Могу даже поспорить ― если я прав, ты отдашь нам Зойю, ошибусь ― можешь делать со мной что хочешь, хоть в тюрьму сажай.

Слова вызвали легкую улыбку на прекрасном лице Хатунги.

– Давай… как ты это называешь? Поспорим. У нас это не принято, но знаешь, я искренне желаю тебе победы. Ларс рассказывал мне об этой девушке. Если она виновата, пусть понесет наказание. Здесь она сидит в темнице потому, что ранила офицера при задержании. Ты уверен в том, что она преступница? Тарн выдержал пытливый взгляд правительницы:

– За ее плечами преступное прошлое, и она настроена на еще более преступное будущее, о котором тебе лучше не знать.

– Что ж, значит мы расстанемся с ней без сожаления, ― и правительница решительно поднялась на ноги, чтобы отправиться на завтрак.

Дни до праздника Луны, главного праздника Баникеи, прошли в приготовлениях. Улицы столицы и других городов украсили разноцветные полотнища вуали, покрывающей беседки и колонны зданий. На каменной кладке каждого дома появилась серебряная роспись с пожеланиями благополучия жильцам и гостям, во дворах «расцвели» кадки с искусственными кустарниками. В воздух взмыли тысячи разноцветных фонариков, зажигающихся в темноте. Все гости из Дантора принимали активное участие в преображении дворца: взбирались на высокие стремянки, чтобы прикрепить украшения, организовывали доставку продуктов к столу, помогали с планированием выступлений артистов. Несколько дней пролетели незаметно. Хатунга появлялась редко, после всех волнений ей нездоровилось.

Ранним праздничным утром все проснулись под величественное пение жриц, которые во главе с главной жрицей шли на центральную площадь столицы. Стройные девушки в нарядах алого цвета возглавляли процессию, по пути к ним присоединялись нарядно одетые горожанки. Пение не смолкало и становилось все громче. У ворот храма, на площади, оно смолкло. Главная жрица подняла лицо к небу и протянула к нему руки, она заговорила на древнем языке, призывая милость богов на собравшихся. Ее подопечные тем временем образовали звезду, в центре которой несколько юных жриц начали древний танец, рассказывающий историю Баникеи, ее процветание, проклятие богов и изоляцию. Остальные отстукивали ритм на маленьких барабанах, висящих на поясе. Темп нарастал, девушки двигались быстрее, руки, стучащие по барабанам, мелькали все чаще. Тарн, наблюдающий за танцем из толпы, которая покачивалась, словно морской прибой, вдруг понял, что одна из босоногих танцующих жриц ― Хатунга. Сосредоточенная и бледная, ее тело извивалось, отдаваясь танцу, глаза были полузакрыты. Тарну показалось, что правительница нуждается в помощи, однако остальные никак не реагировали, и он подумал, что все идет в соответствии с ритуалом.

Танцующие жрицы тяжело дышали, на их лицах выступили капельки пота, они то расходились, то сходились в плотный кулак. В конце концов они подхватили Хатунгу и подняли над собой, изображая ее приход к власти. Тревожная, нагнетающая музыка смолкла и раздались нежные звуки флейт, под которые правительницу осторожно опустили на землю. Хатунга ступила узкими ступнями на каменный глянец мостовой и пошатнулась. Кровь отлила от ее лица, она пыталась схватиться за воздух и потеряла сознание. Тарн ринулся из толпы, чтобы помочь, но увидел, что Клеус уже держит ее на руках. Главная жрица быстро повела его к храму.

Прошло минут десять волнений и главная жрица вернулась. Глаза ее сверкали. Выбросив руку вверх она заставила толпу на площади замолчать, а потом хриплым голосом провозгласила о начале новых времен:

– Жители Баникеи, пророчество сбылось. Наша правительница носит под сердцем ребенка, первого ребенка, который родится на этой земле за много сотен лет.

***

На следующий день пошел дождь. Крупными каплями, барабаня по мостовым и натяжным навесам. Жительницы Баникеи вышли на улицы и просто стояли, запрокинув головы и закрыв глаза. Кто-то догадался подставить посуду, чтобы собрать воду и вскоре у каждого порога стояло по большой чаше. Тарн с Ларсом вышли на улицу и внезапно остро почувствовали, как им не хватало этих брызг, отскакивающих от мостовой, воздуха, пахнущего дождем.

– А ну-ка, пойдем, ― Тарн развернулся и целеустремленно зашагал во дворец. Ларс недоуменно посмотрел ему вслед, но потом вдруг понял, что тот хочет сделать и бросился догонять.

Вчетвером они вынесли все растения из оранжереи на улицу и наблюдали, как сухая почва с жадностью впитывает каждую каплю. К вечеру растения ожили и потянулись стеблями в небо.

Чудеса начали происходить каждый день ― на окраинах Баникеи стала трескаться каменная поверхность, сквозь нее упорно пробивались зеленые ростки, стараясь захватить как можно больше площади. Облачность над горами изменилась ― плотная воздушная завеса поредела, пропуская солнечные лучи. Откуда ни возьмись, прилетели пчелы. Первое время маленькие баникейки ходили с распухшими ручонками, а некоторые, особенно любопытные, с заплывшими щелочками глаз, но вскоре они поняли, что не все, что появляется, можно трогать и тащить в рот.

Хатунга тяжело переносила беременность, но каждый день в сопровождении Клеуса улетала из дворца, чтобы увидеть своими глазами все изменения, происходящие в ее мире. И только Зойя оставалась в темнице, не зная, что происходит с местом, ставшим ее временной тюрьмой.

Прошло несколько недель, прежде чем Клеус собрал своих товарищей по несчастью в одной из гостиных дворца.

– Думаю, пришло время для вашего возвращения домой. Вчера был очередной сеанс связи, мне разрешила вывезти вас отсюда для продолжения путешествия. Не удивляйтесь, то, что здесь происходило месяцами, в Данторском мире исчисляется несколькими днями, так что не так уж много вы пропустили. Зойя уйдет с вами, я не хочу подвергать Хатунгу опасности. Гротен, я нашел новый дартолет, он абсолютно безопасен и экипаж ему не нужен. Как только он прибудет, я сообщу.

– Ты говоришь отстраненно, будто собираешься остаться, ― заметил Тарн.

– Верно подмечено, я остаюсь. Грех отказываться, когда тебе выпадает уникальная возможность возродить один из миров. Кроме того, я не хочу упускать возможность стать настоящим отцом, который сможет сам вырастить сына. Да, и еще ― как только вы уедете, мы с Хатунгой станем супругами, она так долго мечтала о материнстве, что хочет оставить пост и передать его мужу. Так что перед вами без пяти минут новый правитель Баникеи. Не могу сказать, что я об этом мечтал, но приказы не обсуждаются, ― и Клеус усмехнулся.

В день отъезда, на рассвете, друзья пришли попрощаться с Хатунгой. Только ей было известно, что появился первый проход в другой мир и скоро можно будет путешествовать куда захочешь. Они тепло попрощались и правительница каждого поблагодарила за визит, который перевернул ее жизнь.

– Хочу сделать вам подарок, ― вдруг сказала она и щелкнула пальцами. В воздухе раздалось легкое жужжание и из ниоткуда появилась светящаяся сфера со знакомым женским лицом.

– Кайе! ― воскликнули они одновременно.

– Добрый день, ― произнес знакомый голос, ― меня зовут Кайе, с сегодняшнего дня я буду вашим персональным гидом и помощником.

Уже в дартолете, глядя на исчезающую внизу Баникею, Дэн спросил:

– Интересно, узнает ли Хатунга когда-нибудь правду?

– Вряд ли, ― ответил мудрый Гротен, ― думаешь, зачем остался Клеус? Чтобы в старую легенду вплести новую неправдивую историю. А теперь выбрось из головы прекрасных баникеек, нас ждут новые приключения.

И как накаркал.