Текст книги "В Париж на поминки"

Все удивлённо застыли, а Октай сдавленно хмыкнул и повернулся к Фуаду.

Фуад воспользовался паузой, нагнулся и понюхал молодую зелень:

− Это можете оставить.

− Сыр нахичеванский?

− Конечно

− Лаваш настоящий, наш? Не какой-нибудь…?

− Стопроцентный, шарурский.

Я потянулся за чашкой:

− Мацони буйволиное?

− Обижаете, − кивнул рядом стоящий официант, а другой, тот кто был помоложе, сорвался с места и через минуту стоял перед нами с трёхлитровым баллоном мацони. Поднял баллон над столом, перевернул и потряс, мы замерли. Затем он посмотрел на наши изумлённые лица.

Я одобрительно кивнул:

− Годится. Всё остальное убрать.

Официанты переглянулись и повернулись в сторону Октая

− Как это? − пробовал запротестовать Октай и даже привстал.

Я поднял руку.

− Протесты не принимаются, − и кивнул головой официантам.

Вышколенные официанты не стали спорить и быстро всё убрали, оставив лишь то, что мы отобрали.

Время за застольной беседой пролетело так быстро и затянулось так надолго, что Октай встал и сказал:

− Извините, что прерываю нашу беседу и скромную трапезу. Вы что, передумали улетать?

Мы переглянулись и развели руки.

− Нет! Утром мы должны быть у Сафуры дома, в Баку.

− Я звоню тогда насчёт билетов?

Октай вынул мобильник:

− Анар, это я − Октай. Два билета в Баку. Сидим на втором этаже.

Фуад замахал руками:

− Бизнес − класс пускай возьмёт.

Октай с удивлением глянул.

− Ноги не помещаются, − пояснил я, кивнув в сторону Фуада.

Мы продолжили беседу и не заметили, как дверь открылась и в кабинет вошёл молодой высокий человек, поздоровался со всеми, сел в свободное кресло и протянул два билета:

− Бизнес − класс.

− Спасибо, Анар. Это мои близкие. У тебя есть время посидеть с нами?

− Извините, меня ждут пассажиры. В следующий раз, пожалуй. Работы много.

Октай вынул портмоне из внутреннего кармана пиджака:

− Постой, ты куда, возьми деньги.

Я сразу вмешался:

− Нет, Октай, мы в командировке и сами заплатим, а за билеты спасибо, − и протянул деньги.

Анар посмотрел на Октая и, повременив, взял деньги.

Мы снова продолжили беседу, но уже за стаканом душистого чая и только за час до отлёта Октай встал и решительным голосом объявил:

− Всё, ребята, к сожалению, надо идти, вас, наверное, уже разыскивают и лучше будет, если спуститесь по служебной лестнице.

Мы с неохотой поднялись. Октай вздохнув, произнёс:

− Мы с вами можем проболтать ещё не один час. Я скоро буду в Баку, надо обязательно встретиться.

На прощание мы обнялись и, спустившись по служебной лестнице, быстро прошли таможенный терминал. Я вынул из кармана глянцевый пропуск в гостиницу “Россия”, покрутил в руке и бросил в урну. Прощай Москва, ещё не скоро увидимся. Краем глаза я увидел, как за нами наблюдают два офицера в милицейской форме. Сидели они за столом, около двери. Один из них рукой сделал мне знак подойти.

− Фофа, не оглядывайся. За мной следят два офицера. Я остаюсь, − прошептал и толкнул его в спину. − Иди и не оглядывайся. Не жди меня, я иду к ним.

Фуад бросил быстрый взгляд на милиционеров.

Я ещё раз его толкнул в толпу и прорычал:

− Не смей, иди. У них твоё фото есть.

Я не спеша подошёл и вежливо сказал:

− Я слушаю вас.

Они обвели меня взглядом.

− Не могли бы предъявить пропуск.

− У меня нет, я его порвал и выкинул.

− Напрасно выкинули, получается, вы в Москве проживали без регистрации. Мы будем вынуждены вас задержать.

− Не имеете права, я прошёл таможню и нахожусь в нейтральной зоне.

− Ошибаетесь, нейтральная зона вон там, за пограничниками, а здесь мы хозяева. Понял? Посмотрим, как ты улетишь.

Второй офицер продолжил:

− Никуда не отходи. Наряд сейчас вызовем и разберёмся.

Я остановился в центре зала в нерешительности, в мусорном ящике копаться и искать пропуск я не собирался, единственная надежда была на Анара, но и его нигде не было видно. Прошли долгие минуты, пока в толпе не показалась голова Анара, я сильно сжал губы и сделал выдох через нос. Нервы были на приделе.

− Почему вы здесь?

Я молча кивнул в сторону милиционеров.

− Не задерживайтесь, − затем повернулся в их сторону. − А этим цена сто рублей. Я улажу, идите на посадку.

Пройдя пограничников, я вышел на взлётную площадку к самолёту, шёл мелкий неприятный дождь. На трапе, кроме стюардессы с зонтиком, никого не было, увидев меня, она закричала:

− Где второй?

Я застыл в замешательстве у трапа и понял, Фуада нет в самолёте. Где он? Что с ним случилось? Затем, набрав воздух в лёгкие, развернулся, сделал несколько шагов назад и закричал в темноту:

− Фофа… где ты?

Прождав минуту, сделал ещё несколько шагов и увидел слева около металлических конструкций промокшего Фуада.

− Что ты здесь делаешь? − подойдя к нему, выкрикнул я.

Он сделал шаг, молча протянул свои длинные руки и обнял меня. Его трясло.

− Фофа, что с тобой. Ты ждёшь, когда дождь закончится?

− Я не смог…улететь.

− Поэтому и остался?

− За тобой …

− Ты плачешь? Не надо Фофа. Лицо опухнет от слёз.

− Нет, нет всё нормально, нервы сдают. Это я так… от радости.

Затем шмыгнул носом, нагнулся и прижался губами к моему лицу.

− Ты облобызал меня всего. Я весь в твоих слюнях и слезах. Хорошо, что из ушей ничего не льётся.

Фуад молча опустил голову мне на плечо и упёрся орлиным носом в шею.

− Ещё и сопли. Фофа, не сморкайся об меня. Я и так весь мокрый!

Не выпуская меня из объятий, Фуад кулаком вытер нос и постучав по моей спине, сказал:

− Ты совершенно невыносим.

− Я это знаю, а ты что, ждал благодарности?

− Да, и желательно с занесением в личное дело.

Я кивнул.

Мы простояли под ледяным дождём, пока стюардессы снова не начали махать и кричать.

− Перестань меня обнимать, слюнями меня всего зальёшь и кончай вытираться об меня, – сказал я и метнул взгляд в сторону стюардесс. − Мы похожи на двух сентиментальных и выживших из ума педиков.

Фуад откинул голову назад и усмехнулся сквозь слёзы.

− Не вижу ничего смешного. Мне уши придётся чистить от твоих соплей,− поцеловал его в мокрую обросшую щеку и уставшим голосом сказал.− Держи платок и подними кейс, сопливый. Холодно здесь, пошли.

− Ты хотел сказать полетели?

− Хочешь − полетим, хочешь − поедем или пойдём пешком. Как ты хочешь,− сказал я дрогнувшим голосом.

Мы пошли к трапу и поднялись в самолёт. Стюардессы молча проводила нас взглядом, даже не спросив билета. Прошли в полупустой салон, сели в кресла, привели их в почти горизонтальное положение, с блаженством вытянули ноги и, наконец, легли. Самое важное для нас теперь было отоспаться.

− Всё, спим. Надо только попросить, чтобы не беспокоили до прилёта в Баку.

− К приезду, надеюсь, подсохнем.

− Пока ты не спишь, я тебе расскажу, что произошло в доме у Арама. Когда ты на кухне ел чужую колбасу и запивал пивом, в кабинете по непонятной причине вдруг одна из полок отодвинулась, и я увидел дверь. Деревянную, крепко сколоченную дверь, по углам обитую металлическими листами. Я медленно открыл её, увидел сад и… человека на коленях перед магической доской. Самое неожиданное, в этом человеке я узнал себя. Можешь смеяться, но это был я. Затем начал дуть ветер, который становился всё сильнее и под напором ветра дверь захлопнулась. Я только помню, как отлетел на середину комнаты и упал.

− Наверное, головой сильно стукнулся,− улыбнулся Фуад.

− Ты, конечно, можешь не верить, но головой я не ударился, и галлюцинаций у меня не было. Жаль только, что доска сгорела.

− Ты имеешь в виду вот это, − Фуад закатил глаза, открыл кейс и протянул мне магическую доску. − Держи.

− Спасибо.

Я подержал доску в руке, вернул и, оглянувшись, сказал:

− Слушай, я только сейчас в самолёте осознал, что нам угрожало. А не найдут они нас?

− В Баку? Успокойся… наши листки у Октая я забрал… Извини, привычка, − успел сказать Фуад перед тем, как “провалиться” в сон и захрапеть на весь салон.

Мы летели, вытянув ноги вперёд, а глаза упирались в звёздное небо.

Утренний Баку приветствовал нас гулом встречающих и водителей, предлагающих свои услуги. Мы вышли из аэропорта и подставили головы навстречу свежему утреннему ветру. Я вынул мобильник и, наконец, позвонил жене. В телефоне раздался сонный голос Нигяр:

− Рыбак, где ты пропал? Тебя случайно не утащила под воду русалка?

− Нет, что ты. У меня одна русалка, другим не дамся. Мы уже собираемся, только в последний раз ещё и всё.

Рядом остановился старенький “Volkswagen”, из окна высунулась голова и молниеносно исчезла:

− Вас подвести?

− За сколько?

− Нет проблем, могу бесплатно. Одно условие − говорите всю дорогу.

Мы переглянулись и засмеялись. Недолго раздумывая, я протиснулся и сел сзади. Фофа пригнулся, сел спереди и с интересом начал разглядывать водителя.

− Я в аэропорту работаю, механиком. Всю ночь на ногах. Вам куда?

− В центр.

− Всё, поехали. Из Москвы?

− Да, имели “удовольствие”.

Мы выехали на восьмиполосную магистраль Бина − Баку и не спеша двинулись по направлению к городу.

− Как ты сюда помещаешься?

− Я сам маленький. Всего метр пятьдесят. Машина под мой рост.

− Женат?

− Нет, не нашёл ещё её. Вы не думайте, что я маленький и поэтому не женился. У меня были разные женщины, даже такого роста как ты, − и указал на Фуада.

Я прыснул, увидев, как Фуад побагровел, выкатил глаза и начал разворачиваться в сторону водителя. Тот, не обращая внимания, продолжил свой монолог:

− Женщина должна быть одна и на всю жизнь. Такую я себе ищу, и пока не найду, не женюсь.

Затем взглянул на Фуада и уважительно поинтересовался:

− Палец на левой руке… Где? − потом ещё раз взглянув, спросил. − На войне с армянами?

Фуад молча кивнул.

− Знакомое ранение, мина. Суёте свои руки куда попало, вот и результат. Недоумки.

Покачал головой и укоризненно посмотрел на нас. Мы, близкие Фуада, давно не замечали отсутствие фаланги на его безымянном пальце, да и он, по-моему, не очень из-за этого комплексовал.

− Я тоже был там, в разведке. Может слышал, “Малыш”.

Мы от удивления онемели, а Фуад снова кивнул.

− Чего-то вы не очень разговорчивые, мы так не договаривались. Может, мне высадить вас? − спросил он, недовольно морщась.

− Зачем нас высаживать, не надо. Ты же сам рот нам не даёшь открыть, всю дорогу без остановки строчишь как пулемёт.

“Малыш” сделал паузу и повернулся к нам:

− Хорошо, уговорили. Чувствую, вы устали ещё больше, чем я. Проблема есть?

Мы переглянулись и в общих чертах рассказали ему всё, что с нами приключилось. “Малыш” внимательно слушал нас, затем отвёл машину к обочине дороги, и не спеша остановил:

− Нехорошо получается. И как вы собираетесь помочь бедной женщине, вы подумали?

Мы пожали плечами.

− Ты же военный человек, солдат − развернулся он к Фуаду и ткнул ему пальцем в бок, − был на войне, знаешь, надо продумать всё. План действия есть?

Фуад задумался. “Малыш” впился в него горящими глазами, поморщился и сквозь зубы сказал:

− Ты же умный? Я надеюсь…

И голосом, не терпящем возражения, добавил:

− Надо разобраться и составить план!

− У меня есть большая сеть, на крупную рыбу, − предложил Фуад слабым голосом. − Китайская, крепкая, слона выдержит. На крыше нашей бильярдной лежит.

Фуад после развала империи, ввиду отсутствия спроса на художества, некоторое время занимался браконьерством. А бильярдную он выиграл. Это целая история, года три назад у нас во дворе со стороны проспекта появилась шикарная бильярдная на восемь столов. В последний год сюда начали приезжать молодые люди, которые играли в бильярд до утра, но если бы они только играли. Разгорячённые, они после каждого удачного удара устраивали ор на весь двор. Мы неоднократно старались успокоить их. Молодые были вежливы и обещали вести себя тише, но это помогало только на один раз. В следующий раз снова всё повторялось. И тогда мы вызвали на разговор хозяина этой бильярдной, такого же молодого, как и его друзья. Долгая беседа показала, что мы, оказывается, люди, отставшие от жизни и не знаем, что такое жизнь и, в частности, бильярд. Несмотря на все наши уговоры, разгорячённый Фуад вызвал их на бильярдный бой. Условия были самые жесткие, на кону стоял бильярдный зал с одной стороны, с другой, если проиграет, Фуад должен был в течение года ежедневно ночью во дворе мыть их машины. Слух быстро пробежал по ближайшим кварталам, пришли все жители соседних домов. Зал не мог всех вместить и люди стояли вокруг здания, шум стоял страшный. Игра шла насмерть, заключались пари, Фуад выиграл бильярдную и всё, что в ней находилось. Это был праздник нашего квартала. Там же он передал ключи нашему соседу с первого этажа, и теперь в зале бегают дети со всего квартала, а старики играют в нарды. И что главное, ночью тише не стало, но зато Фуад навсегда заслужил любовь и симпатию жителей нашего двора и ближайших кварталов.

“Малыш” задумался.

− Говорите, киллер крупный, − он раздвинул руки во всю ширь. − А сеть эта хорошая? Тогда сгодиться. Надо поехать её забрать.

− Только подвезите меня и езжайте.

Переговорив обо всём, я сошёл у высотки, где жила Сафура, поднялся на лифте и позвонил. Дверь открылась, на пороге появилась она, и я от неожиданности чуть не упал на путающегося под ногами Маську.

− Сафа, я в восторге! Что у тебя опять на голове?

Сафура сделала паузу и покосилась на меня:

− Не удивляйся, причёска − это отражение моего душевного состояния. Проходи.

Пёсик вытянул морду, на правах хозяина обнюхал меня своим холодным, влажным носом и засеменил прочь, важный и полный достоинства. Я вошёл, остановился и пристально посмотрел на её голову. Тонкие пучки волос, толщиной в карандаш торчали в разные стороны.

− Сафа, ты не перестаёшь удивлять.

Сафура тихо засмеялась, прошла на середину гостиной и, поправив волосы, ответила:

−Женщина должна удивлять, быть загадкой и не пытаться быть слишком умной.

Я последовал за ней, рассматривая её апартаменты. Окна были закрыты и шторы задвинули.

− К окнам не подходите, он может наблюдать за нами из дома напротив.

Краем глаза я увидел что-то летящее с бешеной скоростью в мою сторону, в последний момент я успел увернуться и отскочить в сторону. Две бейсбольные биты пролетели буквально в сантиметре от моей головы и глухо ударились об угол стены. Я оглянулся и увидел − это были наши старые парижские знакомые “шаровые молнии” со своими дубинками.

− Дети, перестаньте, вы чуть не покалечили дядю Малика.

Я через силу улыбнулся и помахал им ручкой.

− О, привет ребята. Вы, наверное, собрались на войну? Как поживает Сьюзи?

Они молча и с грустью посмотрели на меня. По их лицам читалось, они глубоко сожалели, что промахнулись.

Младший вынул руки из штанов:

− У Сьюзи всё нормально, телефон вернули, но мы им дали жару на всякий случай. Теперь ближе улицы Коурселлес не подойдут.

Сафура обняла и расцеловала их:

− Дети, попросите прощения у дяди Малика и идите на кухню, мама даст вам поесть. И заберите ваши колотушки.

Младший сунул руки в карман штанов, вздохнул и сказал:

− Тётя, мы же должны репетировать, готовиться к встрече…

− Тренироваться должны, сколько раз я тебе говорил, − недовольным голосом поправил старший.

− Бедные дети, им нечем заняться, − взяла на руки свою собачку Маську и, обернувшись указала на входную дверь. − Вчера установили − израильская ноу-хау, непробиваемая, как американский танк, из особой шведской стали. Лёгкая такая, даже не верится. Замки я попросила поставить самые надёжные, германские фирмы «Legs la» и ещё три камеры наружного наблюдения. Одна внизу и две на этаже.

Оглядевшись, добавила:

− Идём в кабинет. Там поспокойнее.

Я с опаской пошёл следом за ней.

Мы уселись в кресла, и я коротко рассказал всё, что с нами произошло.

− Да…, ну и новости. Всё из-за безалаберности Максуда. Его убить мало. − в сердцах сказала Сафура и стукнула по подлокотнику.

В кабинет влетела девушка маленького роста и крикнула:

− Тётя, у нашей двери стоят двое подозрительных мужчин. В монитор увидела…

Сафа продолжая сидеть в кресле, слегка повернулась и включила монитор.

− Это же Фофа! − затем повернулась и с удивлением спросила. − Рядом с ним ребёнок?

− Нет, это фронтовой друг.

Сафура вздохнула и, протянув руку к монитору, разочарованно сказала:

− Тогда всё понятно. Разве можно выиграть войну, если в армии вот такие? Чимназ, открой дверь, они к нам.

Девушка убежала, мелко семеня ножками.

− Моя родственница, это она, бедная чуть не пострадала во время взрыва газового счётчика. Бойкая такая, как огонь.

Мы встали и не спеша пошли в сторону гостиной. Вначале мы услышали глухой тяжёлый стук, затем звон разбитого стекла и лай Маськи.

В первую минуту мы замерли, а затем, придя в себя, побежали к входу.

Посередине гостиной стоял Фуад, согнувшись пополам и держась за живот.

В холле у открытой двери стоял ошеломлённый “Малыш” и, не отрывая взгляда, смотрел на Чимназ. Рядом у ног валялась огромная сеть, а Маська висел, держась зубами за сеть и поскуливая, старался вырвать конец из его рук.

− Что случилось, Фуад?

Помотав головой, Фуад понемногу пришёл в себя, выпрямился, посмотрел на меня и спросил:

− Бейсбольные биты летели… Братья здесь?

Лицо Фуада выражало глубокую неподдельную печаль.

Я молча кивнул головой.

− От одной биты я успел увернуться, а другая проехалась по рёбрам.

Из кухни на шум и грохот вышла младшая сестра Сафуры − Рафига и закричала:

− Выходите и попросите прощения, дядя Фуад наш родственник, а вы его колотушкой. Как вы могли?

− Здравствуйте, рада вас видеть, − обратилась к нам она, вытирая руки полотенцем. – Вы извините, я занята обедом.

В дверном проёме появились братья с ухмыляющимися во всю ширь физиономиями:

− Мама, мы будем слушаться. Мы больше никого, − загундосили оба.

− Всё, колотушки конфискуем.

Сафура забрала, несмотря на протесты, бейсбольные биты, а мы с облегчением вздохнув, оглянулись. У дверей кухни стоял Маська с палкой во рту. А “Малыш” всё так же стоял как загипнотизированный кролик и смотрел на Чимназ. Мы прыснули, “Малыш” очнулся и начал краснеть.

− Я нужен?

− Да, надо продумать план действий.

“Малыш” отсутствующим взглядом посмотрел на нас, затем повернул голову в ту сторону, куда исчезла Чимназ.

− Кто она?

− Чимназ, родственница хозяйки.

− Чи. мна. з, какое красивое имя. Чи. мна..з. Замужем?

− Не знаем, наверное, нет.

Он встал лицом ко мне, если это можно так выразить при его росте, и схватил за рукав.

− Узнай точно и доложи мне.

− Не переживай, узнаем.

Мы внимательно посмотрели на притихшего влюблённого.

−Такого человека потеряли,− сделал заключение Фуад и махнул рукой.

Я прервал его и взял за плечо:

− Пошли, “Малышом” мы займёмся позже.

В кабинете мы расселись вокруг стола и начали думать, как нам быть. После долгого обсуждения Сафура вынула из сейфа и положила на стол пистолет “Макаров”. Мы с Фуадом переглянулись, ” Малыш” продолжал пребывать в прострации и поэтому никак не среагировал.

− Сафа, что это и откуда у тебя оружие?

− Пригодится? Хорошие люди дали, на время.

− Спрячь, пока дети не увидели. Перестреляют нас.

− Даже киллер не нужен будет.

− Точно, Сафа, пожалей нас.

− Они сюда не заходят, но вы правы, от греха подальше,− бросила пистолет в ящик стола и закрыла на ключ, но ключ оставила в замке.

Мы переглянулись.

− Тогда мы будем здесь заседать.

В кабинет влетела Чимназ, окинула всех взглядом, задержала его на “Малыше” и заявила:

− По лестнице поднимается дядя Максуд. Я побегу открою дверь.

Выходя из кабинета, ещё раз обернулась, бросила застенчивый взгляд на “Малыша” и, улыбаясь, выбежала.

Я и Фуад осторожно прошли в холл и, предчувствуя страшное, встали в стороне, прижавшись к стенке в ожидании сюрприза. Спасать Максуда мы, конечно, не собирались, но и зрелище мы не могли пропустить.

Максуд вошёл в дверь как дед Мороз, довольный и раскрасневшейся, широко раздвинув руки, в правой руке он держал саквояж, а в левой большой букет цветов.

− Здравствуйте все. Сафа моя, ты выглядишь прекрасно.

Сафура покраснела как девушка и тихо произнесла:

− Спасибо.

Маська, увидев хозяина, завилял хвостиком. В этот же миг в кухне началась непонятная возня. В дверном проёме появился младший из братьев с полным ртом еды, вытащил из кармана пращу, закрутил над головой и запустил.

Максуд сразу обмяк и с грохотом упал на паркет, саквояж отлетел в сторону, а букет цветов лёг ему на грудь: готовый труп, не хватало только соответствующего ритуального оформления.

− Yes, − закричали дети, начали подпрыгивать и махать руками.

Удар, как выяснилось, пришёлся по голове, в область лба. Побив Максуда от “души” по щекам и дав понюхать нашатыря, мы привели его в чувство и подняли на ноги.

− Землетрясение было? − спросил он дрогнувшим голосом, потирая лоб и ушибленную руку.

− Можно сказать и так, − я протянул металлический шар и кивнул в сторону подростков.

Жалкий и испуганный, он взглянул на нас, ища утешения и поддержки, но всё было напрасно.

Максуд понял, отвернулся и молча потрепал здоровой рукой братьев за головы.

− Мы не хотели, обижать дядю Максуда, − сказал младший надувшись.

− Мы ведь только пошутили, − поддержал его другой.

− Ничего, дети, главное, что не убили, − Максуд потрогал шишку на лбу и прихрамывая пошел по коридору навстречу Сафуре. − Только почему щёки болят?

Мы злорадно переглянулись. Максуд, полный самых мрачных подозрений, посмотрел в нашу сторону.

− Дети, вы уже совсем …Его только я имею право… В наказание, − она огляделась и махнула рукой, − садитесь и смотрите телевизор, не вставать без моего разрешения.

Мы вернулись в кабинет. Усевшись в кресло, Максуд выслушал нас и отверг все наши предложения.

− Всё, что они придумали, никуда не годится. Это бред двух… и покрутил пальцем у виска и выразительно посмотрел в нашу сторону.

Мы занервничали и судорожно покачали головами.

Максуд привстал и с напускной строгостью обратился к нам:

− Вы не согласны?

− Нет, конечно!

− И ты доверила им свою жизнь? − он повернулся, с упрёком посмотрел на жену и постучал по столу.

− Я не знаю, вы в конце концов мужчины, вам и решать, − Сафура встала, развернулась и вышла из комнаты.

− Советую вам начать серьёзно думать над этим.

Мы переглянулись.

− Максуд, давай своё предложение.

− Мы слушаем.

− Конструктивное, а не ля-ля, – Фуад нервно начал махать руками, − Что ты предлагаешь?

− Ребята, как были девочки в отеле? − тихо спросил он и оглянулся в сторону двери.

− Где?

− Где, где, – с негодованием сказал Максуд, принялся нервно выстукивать какую-то мелодию на столе, нагнулся и ещё тише сказал. − В Париже!

Мы кивнули, но решили его всё же немного помурыжить и начали мямлить что-то невразумительное.

− Ну, девушки…конечно класс…красотки… одна вообще, – мы закатили глаза и, наконец, выдавили из себя. − А что тебя интересует?

Максуд, поняв, что нас так просто не уговорить, снизошёл до нас и в знак того, что всё простил и “закопал топор войны”, вытащил из саквояжа литровую бутылку французского коньяка.

− Без этого не расколетесь? − и потряс бутылкой.

Мы сразу молча подсели поближе, поставили бокалы и кивнули на бутылку:

− Поделись его пламенем с нами, и мы поделимся…

Максуд протянул бутылку Фуаду, тот разлил по бокалам. Максуд, вдохнув аромат коньяка через ноздри и немного отпив, подобрел и изрёк:

− В принципе, ваш план ничего, но одобрить я его смогу только после того, как вы расскажите мне …про то, что было в Париже.

Когда он замолчал, мы переглянулись и “честно” во всём сознались.

− Я так и знал, мне просто надо было убедиться. Никаких девушек у вас в номере не было, ух… ловкачи, − сказал он радостно и удовлетворённо помахал нам пальцем. − Решили меня разыграть?!

Затем опять пjгрозил пальцем и признался:

− Но отдых мне испортили. Пройдохи! Теперь идите.

Мы начали осуществлять наш план. План был такой: “Малыш” устанавливает рыбацкую сеть на потолке в зоне между прихожей и гостиной. Мы накрываем киллера сетью, связываем его и сдаём правоохранительным органам. “Малыш” начал раскладывать сеть. Маська встал рядом, уставился на нас и, приняв угрожающую позу, выставил клыки, недовольно рыча. Фуад сердито посмотрел на него и помахал кулаком. Маська в ответ огрызнулся и приподнял заднюю лапу. Сняв пиджак и повесив в рядом стоящий шкаф-купе, я засучил рукава рубашки. Мы рассчитали радиус падения сети, по расчётам это охватило всю территорию пола.

Взглянув на то, как “Малыш” с Фуадом профессионально справляются с сетью, я прошёл в гостиную и остановился у телевизора.

− Дети, что смотрим?

− Euronews. Французский канал.

На экране люди размахивали плакатами и возмущённо кричали, а полиция старалась сдерживать толпу. Особенно возмущался один из митингующих, лысеющий мужчина средних лет, который всё время подпрыгивал как мячик и бил себе в грудь.

− Что они кричат?

− Парижские таксисты против русской мафии выступают. Вот тот, который подпрыгивает всё время как кенгуру, говорит, что русская мафия то ли ограбить, то ли увезти его в Россию на органы хотела.

Мне лицо «попрыгунчика» показалась знакомым. Я уже открыл рот, на мгновение замер на месте и побежал звать Фуада.

Фуад сперва без особого интереса взглянул на экран, затем его глаза расширились от изумления, он перевёл взгляд на меня и заявил:

− Это наш таксист, − затем ещё раз повернулся к экрану и удивлённо спросил:

− Чего он надрывается?

− Говорит, что русская мафия хотела вывезти его в Россию.

− Смотри, у него в руках мои сто рублей. Ещё размахивает ими, наглец.

− На них, наверно, ещё и твои отпечатки пальцев. Смотри, в файле держит.

− Дядя Фуад, они требуют разыскать их…

Мы переглянулись.

− Извини, ты приблизительно знаешь, сколько народа за нами охотится?

− Да, пошли они все… − сквозь зубы произнёс Фуад и махнул рукой. − Я пошёл сеть крепить.

На сетях лежал Маська, повернувшись к нам задом и виляя хвостом, явно показывая, кто здесь хозяин. Мы прикрикнули на него, но на чуткое существо это не произвело никакого впечатления. Маська только радостно взвизгнул и на всякий случай спрятал под себя хвостик. Он явно издевается над нами. И тогда я, несмотря на сердобольность и любовь к животным, спихнул его ударом ноги с сетки. Пока мы устанавливали сеть, Маська ходил вокруг нас, щёлкал зубами и всем своим видом показывал что он недоволен тем, что мы делаем с его сетью. Месть его была коварной: путался под ногами, мешая и стараясь укусить нас за ноги или руки. И это всё продолжалось, пока мы не подвесили сеть вместе с Маськой под потолком. Хоть и жестоко, но это был его выбор и с его согласия. Он не захотел расстаться со своей сетью!

Установив сеть и закончив испытание, мы прошли в просторную кухню-столовую. Рафига усадила нас за большой стол и позвала всех, кто был в доме:

− Всё, садитесь. Будем кушать или чай вначале?

− Чай мы выпьем в кабинете.

Все расселись и дружно принялись за еду. Обед оказался выше всяких похвал. Теперь было понятно, почему её муж и дети достигли таких необъятных размеров. Мы были поглощены едой, когда дети потянулись к нам через стол, загадочно улыбнулись и прошептали:

− У нас в запасе ещё есть одно секретное оружие, − прищурив глаза, доложил старший из братьев.

− Время придёт, увидите, − пристально посмотрев на нас, закивал младший.

Мне честно стало жаль того, кому оно предназначалось.

Встав из-за стола, Максуд скрестил руки на груди как Наполеон, окинул нас хозяйским взглядом и изрёк:

− Мне думается, надо переходить к активным действиям. Наступать. Не ждать, когда он нападёт.

− Надо обсудить это в кабинете.

− Пройдёмте, − скомандовал Максуд.

Мы снова расселись вокруг стола.

− У нас есть оружие, − я вынул пистолет из ящика стола.

− Тогда надо выпить.

Фуад разлил французский коньяк по бокалам и мы выпили.

− Давай подумаем трезво, он должен находиться где-то рядом. И ждет момента для нападения.

Фуад подошёл к окну и осторожно отодвинул угол шторы:

− Если стрелять лучшей позиции не найти, − и указал на чердак здания напротив. − Можно попробовать навестить его.

− Возьмём пистолет и проверим чердак, как смотрите на это? − я кивнул в сторону окна.

− “Малыша” брать не будем. Оставим при женщинах.

− Максуд, ты тоже останься. Хватит нас двоих, − добавил я.

В глазах Фуада появился блеск охотника, идущего за добычей, мы выпили и встали.

− Максуд, просьба женщинам ничего не говорить.

Мы перешли улицу и на лифте поднялись на последний этаж. Осторожно, стараясь не шуметь, подошли к двери и прислушались. Там было тихо.

− Держи пистолет, − Фуад изо всех сил толкнул дверь плечом. − Ничего не получается. Её чем-то подперли изнутри.

Это зазвучало довольно убедительно, после того как я сам попробовал толкнуть её.

Следующей попыткой была попытка одолеть эту дверь. Но, несмотря на все наши усилия, дверь на чердак так и не открылась.

Мы присели у двери на металлическую ступень.

− Я полагаю, кто-то там есть.

− Может, есть другой вход на чердак?

− Только этот.

− Будем ждать, пока он не выйдет.

− Нет смысла здесь сидеть. Придётся ждать его у себя. Он во всех случаях должен до двенадцати часов вечера совершить убийство. Его гороскоп так говорит. Пошли.

Ожидание было мучительным и долгим, до позднего вечера.

Но ожидание оправдало себя. То, что произошло в конце, всех повергло в ужас.

Взрывом сорвало хвалёную израильскую дверь с петель, она пролетела холл, круша всё на своём пути, влетела в гостиную и, ударившись о дубовый стол, опрокинулась. Все повернулись к входной двери и онемели. Сквозь пыль из холла в нашу сторону, согнувшись, двигалось разъярённое чудовище. В правой руке у него было короткое боевое ружьё. На несколько минут воцарилась тишина, как в читальном зале публичной библиотеки. Мы все пригнулись в ожидании выстрелов. Первым выстрелом, похожим на гром среди ясного дня, он разнёс дубовый стол. Мы попадали на пол и заметались. Я начал отползать к стене, готовый спрятаться под плинтус и с разгону ударился о что-то мягкое. Фуад развернулся лицом и прошипел:

− Перестань биться головой об меня.

Мы прижались к полу и со страхом ждали очередного выстрела, видно сильно мы его разозлили. Вдруг киллер выпрямился и заорал. Когда он развернулся в сторону кухни, мы увидели два шампура торчащие из его задней части и ещё смутно различимые красные пятна. В дверях кухни стояли дети в шлемах с бейсбольными битами, пригнувшиеся и готовые к драке. Он снова заревел, развернулся и пошёл в их сторону. Все сразу встрепенулись, как будто пробудились ото сна.

− Дети, не лезьте, − вскрикнула Сафура в ужасе и побежала к ним.

В этот миг на киллера опустилась сеть. Маська, который успел заснуть в сети под потолком, упал ему на голову и, вцепившись в волосы, завизжал. Киллер зарычал и в испуге замотал головой. Пёсик взлетел, сделал в воздухе пару сальто, ударился об стенку и, цепляясь за тиснёные обои, скатился на пол. Мгновенно пришёл в себя, с разбегу нырнул под обломки стола, жалобно заскулил и подсунул морду под ковёр. Киллер упал, выронил ружьё, стараясь вырваться из сетей, окончательно запутался, но ему каким-то чудом удалось снова встать. Он начал освобождаться от пут, как вдруг ему на шею прыгнул “Малыш” и вцепился в него как пиявка.