Текст книги "Операция «КЛОНдайк»"

Снег залеплял глаза и оседал на щетине, выступившей у Леонида за сутки. Побриться ему не удалось.

До станции добирались задворками. Наконец Фёдор велел им остановиться.

– Поезд стоит вон за теми вагонами, на запаске, – сказал он, указывая направление, и распорядился: – Лёньша, пойдешь между нами.

Леонид послушно переместился, оказавшись перед Архипом.

– Ты, Архипушка, держи его за макушку, а я передом поведу, – отдал совершенно непонятную команду Фёдор и двинулся вперед.

Леонид ожидал, что Архип по меньшей мере положит ему руку на голову, следуя указаниям Фёдора, но тот лишь ласково подтолкнул его в спину, показав глазами, что нужно идти за Фёдором. Леонид вдруг вновь почувствовал легкое головокружение, какое ему уже довелось испытать в доме Фёдора в Бердске.

«Колдуют что-то», – уже не удивляясь, заключил он и поспешил за Фёдором.

Они долго пробирались по путям между вагонов, обходя освещенные участки.

Станция жила ночной жизнью. Где-то что-то разгружали, слышались голоса, перекрикивающиеся матерком.

Нужный им поезд стоял на запасной ветке, вокруг него было пустое пространство, а у трех вагонов дежурили охранники.

Фёдор остановил Леонида и Архипа в тени последнего вагона.

«Как же Фёдор думает попасть внутрь?» – озадачился Леонид, глядя через его плечо на переминающихся у вагонов охранников. Он представил себе, как они с Фёдором подкрадываются к охранникам сзади и коротким ударом по шее «вырубают» их всех, открывая доступ на секретный поезд. В азарте он даже непроизвольно дернул рукой и, задев ею Фёдора, удостоился его насмешливого взгляда.

– Архипушка, давай! – коротко приказал Фёдор, когда охранник у ближайшего к ним вагона отвернулся.

Архип отделился от них и не таясь пошел, слегка покачиваясь, к поезду.

Охранник оглянулся и, заметив его, насторожился. Выставив оружие, он громко окликнул Архипа:

– Эй, стой! Здесь ходить не положено! Поворачивай!

– Чего разорался-то? – донесся до Леонида ласковый и слегка пьяный голос Архипа. – Хочешь, чтобы тебя аж в космосе услыхали? А вдруг над нами сейчас вражеский спутник пролетает и узнает, что здесь вот, в Крутояре, вот на этом самом месте, ходить не положено. «А почему?» – заинтересуются вражьи силы и начнут за нами шпионить. Тебе это надо? – сыпал Архип словами, а сам все ближе подходил к охраннику, который стоял, уже опустив оружие, и оторопело слушал приближавшегося Архипа.

Потом слов уже стало не слышно, Леонид увидел только, как Архип подошел к охраннику и вдруг, обняв его за плечи, повел к следующему вагону, где стоял такой же удивленно наблюдавший за ними охранник.

– Что это он делает? – шепотом спросил Леонид у Фёдора.

– Отвлекает… Вот соберет всех троих, тогда и мы пойдем, – коротко ответил тот.

– А как у него это получилось? Почему они не сопротивляются? – удивленно спросил Леонид.

– Постоишь на морозе с их, тоже сопротивляться перестанешь, – с ухмылкой сказал Фёдор и красноречиво щелкнул пальцем по горлу.

– Понятно… – протянул Леонид, несколько разочарованный. Он-то думал, что Архип проявил какие-то колдовские способности.

«Да, расшаталась вся система, – подумал он. – Раньше бы его скрутили, а то и пристрелили бы не задумываясь, ведь не подчинился человек приказу, а нынче…»

– Пора! – Фёдор прервал его размышления и потянул Леонида за собой.

Дальше все происходило как в кино: они понеслись со всех ног к ближайшему вагону. Распахнув дверь в тамбур, Фёдор мощным движением подсадил Леонида и, заскочив сам, быстро закрыл за собой дверь.

Очутившись в темноте, Леонид попытался оглядеться, но свет станционных фонарей через обледеневшее окно в тамбур не проникал.

В этот момент распахнулась внутренняя дверь вагона и на фоне ярко освещенного проема нарисовался мужской силуэт. Леонид в ужасе замер.

– Кто здесь? Панаев, ты? – спросил человек, видимо проводник, всматриваясь в темноту тамбура.

Его глаза скользнули по Фёдору и Леониду, но он, словно и не заметив их, пожал плечами и закрыл дверь.

– Он что, нас не заметил? – ошеломленно прошептал Леонид, но Фёдор сердито пихнул его в бок, чтобы помалкивал.

Выждав несколько минут, Фёдор осторожно повернул ручку двери, отделяющей их тамбур от тамбура соседнего вагона, но та не поддалась.

«Перекрыто», – понял Леонид, заметив, как Фёдор переместился к двери, за которой скрылся не заметивший их проводник. Осторожно приоткрыв дверь, Фёдор заглянул в освещенную щель, после чего поманил за собой Леонида и вошел в коридор вагона. Леонид старался не отставать от него.

Они миновали купе проводника и уперлись в дверь, ведущую в общий вагон. Через стекло было видно, как на скамейках спят люди, подложив под голову ватники.

Фёдор открыл дверь и прошел к свободным местам в середине вагона. Быстро скинув куртку, он свернул ее и, положив в изголовье, показал Леониду на соседнюю скамью.

«Ложись!» – одними губами приказал он.

Леонид поспешно разоблачился и, свернув куртку, улегся, сунув ее себе под голову. Валенки он снимать не стал, хотя, судя по запаху, соседи спали без обуви…

В вагоне было тепло, и Леонид почувствовал, как заледеневшие на щеках снежинки тают, покрывая кожу росой, и обтерся рукой.

Фёдор, перед тем как лечь, наклонился к самому уху Леонида и прошептал:

– Что бы ни происходило, не дергайся и слушай мои команды!

Леонид кивнул.

Через час поезд тронулся, как ни странно, без всякой проверки пассажиров. Видимо, считалось, что охрана у входа не пропустит в вагоны посторонних. Леонид, напряженно ожидавший чего-то страшного, немного расслабился. Спать ему не хотелось, поэтому он незаметно рассматривал Фёдора, который лежал с закрытыми глазами на соседней полке.

«Только бы он в самом деле не уснул… – подумал он. – Вдруг все-таки нагрянет проверка или еще что-нибудь…»

Фёдор, словно почувствовав его опасения, приоткрыл глаза и подмигнул Леониду, отчего тот сначала опешил, а потом вздохнул с облегчением: «Не спит…»

Глава четвертая

Объект «Озёрный», первые числа января 1998 года

Приехав в контору, Круглов в сопровождении Граховского направился в свой кабинет. Граховский едва поспевал за его размашистым шагом и, войдя в кабинет, буквально рухнул на стул, отдуваясь.

– Сергей Сергеевич, так что же все-таки произошло? – спросил он у Круглова, который, подняв трубку, принялся сосредоточенно набирать по ВЧ номер коллеги в Крутояре.

– Извините, Генрих Модестович, я объясню все чуть позже, – прервал его тот, услышав далекий голос, и закричал в трубку: – Алло, Земцов?.. Это Круглов из «Озёрного». У нас тут ЧП. Во-первых, погиб Николай Первачёв, сопровождавший наш груз номер сто три, который сейчас стоит у вас, в Крутояре. Во-вторых, исчез поднадзорный категории «Р-бис», пацан четырнадцати лет. Я полагаю, что эти два события могут быть связаны между собой. Поэтому прошу: организуй досмотр груза – возможно, там будут обнаружены какие-нибудь следы – и обеспечь охрану платформы до прибытия моих людей. Кроме того, нужно искать пацана. Ориентировку на него я тебе вышлю через пару минут. И еще нужно разыскать проводника с поезда, который вез нашу платформу, а также тех, кто ехал в пассажирском вагоне. Может, кто-нибудь что-нибудь слышал… Если что, телефон мой ты знаешь…

Положив трубку, Круглов поднял на Граховского тяжелый взгляд. Тот, в свою очередь, потрясенно смотрел на него.

– Вот такие дела, Генрих Модестович…

– Вы предполагаете, что Лёня мог сбежать на этом поезде и по пути убить Первачёва?! – воскликнул Граховский.

Круглов сначала чуть не рассмеялся – такая дикая версия в голову ему не приходила, но потом он помолчал, обдумывая, нельзя ли ее как-то использовать. Решив все-таки не делать из Лёни малолетнего убийцу, он сказал:

– Пацан сам бы сбежать не смог. Я лично присутствовал при погрузке на поезд, в него и мышь посторонняя не проскочила бы. Но исключать версию, что парня могли на нем вывезти, – нельзя…

– Я что-то не понимаю… – нахмурился Граховский.

– Да что тут понимать! – вздохнул Круглов. – Если связать все вместе: отход поезда с нашей территории, убийство Первачёва, а это именно убийство, можете мне верить, и исчезновение Лёни, все это не может не вызвать определенные подозрения… – Он помолчал, будто бы не решаясь озвучить тяжелую для него мысль. – Похоже, Генрих Модестович, что Первачёв пытался вывезти Лёню из Озёрного…

– Зачем?!

– Не знаю! Но погиб он при невыясненных пока обстоятельствах… Кто мог его убить и за что? Первое, что приходит в голову, – он хотел передать пацана кому-то, кто был очень заинтересован его получить…

– А кто бы это мог быть? – побледнев, спросил Граховский. – Ведь мало кто знает о нашем объекте и сущности проводимых здесь экспериментов.

– А, перестаньте! – отмахнулся Круглов. – Сейчас не то время, когда люди хранят государственные секреты… За «мани» в кармане нынче продадут любую «военную тайну», или бартером возьмут: за один наш большой секрет – два-три их секрета поменьше. Политика!

– То есть вы хотите сказать, что кто-то пронюхал о нас и решил получить мальчика в качестве живого доказательства? А Первачёв им в этом, значит, помогал?

– Не могу сказать пока ничего определенного, – покачал головой Круглов. – Я просто поделился с вами своими мыслями. Подождем известий с поезда. Если пацана вывозили на нем, там обязательно должны остаться какие-то следы.

– Но почему Есения Викторовна ничего об этом не знает? – задумчиво произнес Граховский и вдруг испуганно посмотрел на Круглова: – А она ведь правда ничего не знает?

– Судя по ее реакции, исчезновение сына было для нее шоком, – согласился Круглов. – Почему я и думаю, что тут действовал не посторонний, а свой, опытный человек, который все проделал быстро и грамотно. И, кроме Первачёва, не вижу других кандидатур на эту роль. Он имел доступ первой степени, готовил тару для упаковки оборудования и был моим доверенным лицом… – Круглов бросил острый взгляд на Граховского, проверяя его реакцию, но тот сидел понурясь и только согласно кивал. – И если бы не смерть Первачёва, нам бы и в голову не пришло, обнаружив исчезновение мальчишки, искать его за пределами Озёрного, лазили бы здесь по штрекам. А теперь, я думаю, искать его придется по всей территории нашей необъятной родины, если он еще жив, конечно…

– Если его выкрали, то вряд ли вы его теперь найдете, – сокрушенно покачал головой Граховский. – Спрячут концы в воду – и все! Кому же он мог понадобиться? И почему именно он?

– Да мало ли кому… Вот и нужно теперь это выяснять… – Круглов поднялся. – Генрих Модестович, вы меня извините, но мне нужно рапорт подготовить и людей в Крутояр отослать. Я к вам попозже зайду, а вы пока займитесь Есенией Викторовной. Нежелательно, чтобы с ней что-нибудь случилось. Обо всем, что я вам рассказал, ей ни слова! Для нее мы будем искать мальчика здесь, и никто в поселке не должен знать, что отсюда мог быть совершен побег… Сами понимаете, прецедентов нам не нужно, а дурной пример заразителен.

– Да-да, я понимаю, – сказал Граховский, тяжело поднимаясь и направляясь к дверям.

Вдруг он вернулся и, подойдя к Круглову, положил ему руку на плечо:

– Сергей Сергеевич, я вам сейчас не завидую!.. Первачёв ведь был вашим подчиненным, так что… – он сделал паузу, с сочувствием глядя на Круглова, – …постарайтесь без потерь выпутаться из этой истории… Вы же знаете, что я очень тяжело схожусь с новыми людьми… Так что держитесь, голубчик! И главное – не переживайте сильно. Бог с ним, с этим Первачёвым, значит, судьба у него такая! Да и пацана этого – к черту! Найдут – вернут, не найдут – нужно будет что-нибудь придумать, чтобы и не искали больше…

Он похлопал на прощание Круглова по плечу и заковылял своей старческой походкой к двери.

Круглов ошеломленно смотрел ему вслед. Он не ожидал от Граховского подобного проявления «чуйств» по отношению к себе. Однако, вспомнив его фразу: «Вы же знаете, что я очень тяжело схожусь с новыми людьми», Круглов сообразил, что обольщаться не стоит: Граховскому просто не нужны на старости лет новые люди в его бизнесе, вот и все.

– «Держитесь, голубчик!» – передразнил Круглов Граховского, садясь за стол. – Засранец, я тебе этого «голубчика» еще припомню!

И он быстро начал набрасывать что-то на бумаге, расставляя и увязывая факты предстоящего дела так, чтобы можно было исподволь управлять ими, как фигурами в шахматной партии. Положение его было рискованным, это Граховский верно подметил, но предстоящую партию он проиграть не имел права, иначе следующей партии – последней, победной – ему не видать!

Через час ориентировка на Вербицкого Леонида Леонидовича, четырнадцати лет от роду, ушла по инстанциям с сопроводительным текстом об особой ценности фигуранта поиска, поскольку он не только сам являлся субъектом государственного значения, но и мог быть источником секретнейшей информации. Там же было рекомендовано установить наблюдение за домом отца фигуранта, Батурина Леонида Ярославовича, в Санкт-Петербурге по адресу…

Объект «Озёрный» и его окрестности, первые числа февраля 1998 года

– Давай! – скомандовал Фёдор, выбрасывая наружу рюкзак с притороченными к нему короткими охотничьими лыжами, и, сильно оттолкнувшись ногами, соскочил с поезда, замедлявшего ход у последнего поворота перед конечной станцией.

Скинув свой рюкзак и прыгнув вслед за Фёдором, Леонид скатился под насыпь, сразу же провалившись по пояс в глубокий сугроб. Отплевываясь от снега, залепившего лицо, Леонид подполз к Фёдору и улегся рядом.

– Пусть проедет подальше, – тихо сказал Фёдор, осторожно выглядывая из-за насыпи вслед поезду, и вдруг насторожился. – Кажись, паря, мы с тобой не одни тут такие… Лежи-ка тихо.

Сквозь затухающий стук колес до них донесся скрип снега под чьими-то быстрыми шагами. Бежало явно несколько человек.

Боясь поднять голову, Леонид замер.

– За нами с поезда соскочили еще трое, – шепотом сказал ему на ухо Фёдор. – Идут по той стороне.… Полежи-ка пока.

Леонид услышал, как Фёдор пополз вдоль насыпи, и вдруг почувствовал себя без него совсем одиноким и беззащитным.

Низкое небо, затянутое серой пеленой, из которой сыпал сухой снег, давило на психику. Налетавшие временами порывы ветра бросали в лицо колючие снежинки. Леонид опустил голову в снег, чувствуя, как у него потихоньку замерзают живот и ноги, и подумал: «Как же на фронте люди часами лежали в засаде или в окопах? Им ведь погоду выбирать не приходилось…»

Он уже совсем замерз, когда вернулся Фёдор.

– Наши попутчики двинулись по тайге в обход станции в сторону твоего Озёрного. Сдается мне, что нам и дальше по пути, так что будем пробираться за ними. Давай за мной на ту сторону! – сказал Фёдор и начал подниматься на насыпь.

Леонид встал и, повесив свой рюкзак на одно плечо, двинулся вслед за Фёдором, на ходу стряхивая свободной рукой снег с одежды.

Перейдя рельсы, они спустились с насыпи на противоположную сторону железной дороги.

Фёдор, отвязав от рюкзака лыжи, протянул Леониду одну пару, а другую стал пристраивать к собственным валенкам. Дождавшись, когда Леонид тоже закрепит свои лыжи, он повернулся и пошел по следам идущей впереди троицы.

Леонид, приноравливаясь к коротким и широким охотничьим лыжам, последовал за Фёдором.

Следы, оставленные подозрительным авангардом, вскоре начали забирать вправо. Видимо, отступив на какое-то расстояние от «железки» вглубь тайги, впереди идущая троица следовала теперь параллельно железной дороге к сопкам, за которыми скрывался поселок Озёрный.

– Интересно, кто это такие? – шепотом спросил Фёдора Леонид. – Похоже, они и впрямь идут туда же. Как бы они нам не помешали!

– Не спеши! Может, они нам еще и подсобят… – сказал Фёдор, настороженно поглядывая вперед. – Посмотрим…

Они шли где-то с час, как вдруг Фёдор остановился, придержав рукой идущего за ним по пятам Леонида.

– Что? – одними губами спросил Леонид.

– Погоди, впереди дорога. Побудь-ка здесь! – И Фёдор, пригибаясь, пошел вперед, петляя между кустами.

Леонид, чувствуя, что рюкзак отдавил ему все плечи, снял его и, опустив на снег, уселся на него сверху. Сидеть было жестковато – твердые края банок с тушенкой ощутимо выпирали из-под рюкзачной ткани, – но все же это был отдых. Однако длился он недолго. Появился Фёдор и взмахом руки позвал его за собой.

Кряхтя, Леонид опять закинул рюкзак на тут же отозвавшиеся болью плечи и поспешил за Фёдором.

Через несколько минут Фёдор приказал пригнуться и вслед за ним осторожно подобраться к дороге, которую нужно было пересечь. Недавно расчищенная дорога, скорее всего, вела к станции, которую за поворотом не было видно, но порывы ветра доносили оттуда характерный шум: тарахтел двигатель, звучали человеческие голоса. Там, похоже, уже шла разгрузка вагонов.

Фёдор с Леонидом залегли за снежным валом, образовавшимся на обочине дороги после прохождения снегоуборочного шнекоротора, и прислушались. Нужно было успеть перейти дорогу и уйти подальше в тайгу, пока не появился какой-нибудь транспорт.

Не услышав ничего подозрительного, Фёдор спустился вниз и, внимательно оглядевшись по сторонам, подал сигнал Леониду, который тут же съехал вслед за ним и торопливо перешел на другую сторону дороги. Там, с трудом взобравшись на противоположный снежный вал, он присел, чтобы его не было заметно.

– Давай, давай, не засиживайся, – шепотом позвал его Фёдор. – Идти надо, скоро начнет темнеть, а по здешней тайге в темноте не пролезешь, да и лыжню может начать заносить, а по ней всяко легче бежать.

Леонид послушно последовал за ним. Следы, оставленные лыжами идущих впереди людей, действительно уже начал заполнять падавший снег, и Фёдор с Леонидом прибавили скорость, боясь потерять их из-за заминки у дороги.

Вскоре Фёдор пошел медленнее и подал Леониду знак, чтобы тот вел себя тихо, – они почти нагнали ушедших вперед мужчин, теперь нужно было держаться от них на безопасном расстоянии.

Подняв голову, Леонид неожиданно заметил, что впереди сквозь кроны елей проглядывает высокая сопка, вершина которой скрывалась в серых клубящихся облаках.

Догнав Фёдора, Леонид тронул его за плечо, указывая на сопку. Тот понимающе кивнул и вдруг насторожился. Резко остановившись, он повернулся в сторону сопки и прислушался.

– Стой здесь, я сейчас приду, – шепотом сказал он, устремляясь вперед.

Леонид замер, напряженно прислушиваясь, но ничего, кроме шуршания кустов и елей, раскачиваемых порывами ветра, не услышал.

Минут через пять, появившись между деревьями, Фёдор знаком подозвал Леонида к себе и, когда тот подъехал, тихо сказал:

– Впереди «колючка». Наши «проводники», не долго думая, повалили один столб и двинулись напрямик. Что-то они больно серьезно настроены, и мне это уже не нравится…

– Ну и что будем делать? – спросил Леонид.

– То же, что и раньше, – за ними пойдем. Что-то мне подсказывает, что они знают, куда идти.

Двинувшись дальше, Фёдор с Леонидом прошли метров триста, и недалеко от подножия сопки Леонид увидел преградивший им путь и тянущийся в обе стороны забор из колючей проволоки. Один из столбов был повален, а прикрепленные к нему нити «колючки», провиснув к земле, четко выделялись на снегу, напоминая громадный нотный стан с диезами.

Подойдя ближе, Леонид увидел, что на одной из нитей была прикреплена ржавая табличка с надписью: «Стой! Запретная зона!» – но ее со злостью вмяли в снег…

Прошкрябав на лыжах поверх лежащей на снегу проволоки, Фёдор с Леонидом вступили в «запретную зону» и пошли по лыжне, которая почему-то забирала не вправо – к железной дороге, где должен быть, по рассказу Лёни, тоннель, а, наоборот, вдоль сопки влево.

– Ты думаешь, они знают другой путь в Озёрный? – спросил Леонид у Фёдора.

– Похоже, что да. Смотри, как они уверенно идут, – ответил тот.

«Ага, заведут нас эти Сусанины куда-нибудь не туда!» – подумал Леонид, но ничего не сказал, доверившись интуиции Фёдора.

Лыжня, по которой они передвигались, шла влево вдоль подножия сопки, все дальше удаляясь от железной дороги.

Часа через два Леонид, чувствуя, как у него от навалившейся дикой усталости подгибаются ноги, начал отставать от Фёдора, и тому приходилось время от времени останавливаться, дожидаясь его, но привала он объявлять явно не собирался.

Вскоре начало темнеть. Ветер стих, но снег все валил и валил, ухудшая и без того плохую видимость в наступавших сумерках, а тут еще и лыжня вдруг начала забирать вверх по склону сопки. Кое-где Фёдору с Леонидом даже пришлось подниматься вверх классической «лесенкой». Леонид переставлял лыжи, автоматически считая про себя: «Ра-аз, два, ра-аз, два… Согнул ногу… выпрямил, согнул… выпрямил… А если мы заблудимся? – думал он при этом. – Замерзнем, и ведь никто нас не найдет! И звери растащат наши косточки!»

Леонид поежился при мысли от подобной перспективы и ускорил шаг, инстинктивно стараясь держаться поближе к Фёдору, хотя это было довольно трудно, потому что тот шел в гору как заведенный, ровно переставляя лыжи.

Поднявшись довольно высоко по склону, они огляделись. Впереди, метрах в ста, виднелся темный распадок между сопками. След от лыжни вел туда.

– Может быть, это и есть проход внутрь зоны? – спросил Фёдора Леонид.

– Не знаю. Нужно проверить, чего гадать-то. Пошли!

Добравшись до распадка, они немного прошли по нему и увидели, что этот распадок является еще и перевалом, потому как через несколько метров вдруг неожиданно обнаружился крутой спуск вниз…

– Мы здесь будем спускаться? – с опаской спросил Леонид, ни разу в жизни не съезжавший на лыжах с такой высоты. Его опыт в основном ограничивался лыжными пробежками по ровной территории Сосновского парка в Питере.

– Боишься? – спросил Фёдор серьезно.

– Боюсь, – честно признался Леонид, отступая от края. – Вдруг полечу кубарем или наеду на тех мужиков… – Он подбородком указал на летящие вниз по склону три темные фигурки, хорошо видные отсюда на фоне девственно-белого снега. – Да и устал я…

– Добро, тогда подожди меня здесь, – сказал Фёдор. – А я съезжу на разведку. – И он, с силой оттолкнувшись ногами, бросил свое тело вниз и покатился, чуть согнувшись, по склону вслед за их удаляющимися «проводниками».

Леонид скинул рюкзак и, опустив его позади себя на концы лыж, сел на него сверху, наблюдая за стремительно спускавшимся вниз Фёдором.

«Не, я отсюда только на заду или на саночках смогу…» – подумал он и вдруг, осененный идеей, бросил взгляд на свои лыжи.

Поднявшись с рюкзака, он открепил лыжи от валенок и принялся прикидывать, как из них сделать салазки.

«А что, если я просто сяду на обе лыжины сверху и потихонечку поеду вниз, притормаживая ногами?» – размышлял он, оценивающе оглядывая спуск.

Троих мужчин уже не было видно, а Фёдор, спустившийся вниз, скользил вслед им по равнине широкими размашистыми движениями.

Леонид вновь вернулся к своей идее.

Перехлестнув лямки рюкзака крест-накрест, он продел их через нижнюю часть лыж и, поставив рюкзак на лыжи сверху, пристроился впереди рюкзака. Поелозив ягодицами и слегка попрыгав, апробируя доморощенную конструкцию салазок, убедился, что сидеть было удобно.

«Вот теперь можно и к Фёдору спускаться, когда позовет… – удовлетворенно подумал он. – Надо только рюкзак к поясу прикрепить, а то, не дай бог, соскочит с лыж во время движения, лазай потом за ним по снегу, подбирай».

Он глянул вниз, проверяя, как там Фёдор, и не увидел его.

«Странно, неужели он так быстро ушел за поворот?» – Леонид наклонился вперед, пытаясь заглянуть подальше в долину, но там, как писал Джек Лондон, было все то же Белое Безмолвие и ни одного человека вокруг. Леониду вдруг стало жутко.

«Нет, не буду я тут ждать! Мужик я, в конце концов, или кто?! Почему Фёдор все должен делать один?!»

Охваченный приступом мужества, Леонид подтащил лыжи к краю, потом, сняв ремень, пропустил его через лямки рюкзака и, усевшись на лыжи, застегнул ремень на поясе… и тут заметил на концах лыж дырочки. Вытащив из кармашка рюкзака шнурок, он продернул его в дырочки на обеих лыжах и туго завязал, чтобы лыжи не расползались во время движения. Усевшись на лыжи между рюкзаком и креплениями, Леонид направил свои салазки вниз и едва успел поднять ноги.

Судорожно вцепившись в крепления, он заскользил вниз по склону, чувствуя, как тугой ветер со снегом бросился ему в лицо, не давая возможности взглянуть, куда он едет. Стараясь не впадать в панику, Леонид слегка откинулся назад и потихоньку начал спускать пятки с лыж, чтобы хоть немного замедлить скольжение, но на такой скорости ему чуть не выломало ноги, и он отказался от дальнейших попыток.

«Ну все! Мне конец!» – обреченно подумал он, сжав зубы, чтобы не закричать, и закрыл заслезившиеся глаза в ожидании катастрофы. Он уже видел себя валяющимся внизу с переломанными костями… Но катастрофа почему-то не спешила происходить. Он летел вниз, ощущая сосущую пустоту под ложечкой, свист в ушах и обжигающее прикосновение морозного воздуха к щекам.

Неожиданно скольжение изменило «градусность». Леонид робко приоткрыл глаза и изумился: оказывается, он уже миновал наиболее крутую часть спуска и теперь по инерции летел по его более пологой части.

«Может, еще раз попробовать затормозить? – подумал он, вдохновленный тем, что еще жив и «на коне». – Ладно, еще немного прокачусь!»

Но тут он увидел, что свободное пространство перед ним вскоре закончится – впереди темнели быстро приближавшиеся деревья.

«Боже, если я в какое-нибудь из них впилюсь, то получится свеженький деревянный сандвич – со мной вместо бекона!» – испугался он.

Откинувшись назад, Леонид вцепился в крепления и, почти распластавшись над лыжами, стал изо всех сил тормозить пятками о снег.

На этот раз его попытка удалась: прокатившись по инерции несколько метров, он остановился.

Вздохнув с облегчением, Леонид осмотрелся и вдруг заметил, как вдалеке на фоне густых темных облаков двигается из стороны в сторону яркий луч света. Он заметил этот свет еще раньше, во время спуска, но подумал, что это ему привиделось, вроде как у Моуди: свет в конце того тоннеля.

«Похоже на прожектор, – решил он теперь, приглядевшись. – Значит, мы совсем рядом с секретным объектом. Где же Фёдор?»

Отстегнув ремень, Леонид высвободил его из-под лямок рюкзака и тяжело перекатился на бок, отдуваясь.

«Нужно хоть за елку какую-нибудь отползти. А то лежу прямо на дороге, – подумал он и, оглядевшись, испугался: – Ой, мамочки, а перебуруздил-то как тут все!»

И действительно: позади на взрыхленном снегу четко выделялся оставленный им двойной «тормозной путь», как будто кто-то непонятно зачем вырыл в снегу две траншеи, параллельные друг другу.

«Кажется, я что-то делаю неправильно», – подумал Леонид, направляясь в сторону одной из раскидистых елей. Пригнувшись и проваливаясь в снег, он с трудом тащил за собой лыжи с рюкзаком.

«А если меня по следам найдут? – озабоченно поглядев на свои следы, подумал он. – Где же все-таки Фёдор? Не дай бог, провороню его!..»

Добравшись до ели, Леонид втолкнул лыжи с рюкзаком под нижние ветви, а сам осторожно выпрямился во весь рост, пытаясь рассмотреть, что же там, впереди, находится…

– Ну и чего ты, паря, застыл, как суслик в степи? – раздался за его спиной тихий голос Фёдора.

Леонид подскочил от неожиданности.

– Как это ты так неслышно подобрался ко мне? – испуганно воскликнул он.

– Тихо, не ори! – шикнул на него Фёдор. – Кто к кому подбирался – еще вопрос… Я тут давно стою, а вот ты-то чего тут делаешь? Я же тебя просил ждать на перевале. Захотел прямо охране в лапы загреметь? Смотрю: несется джигит с горы на лихом коне… За тобой что, кто-то гнался?

– Да нет, никто не гнался. Но я решил, что негоже тебя одного сюда отпускать, вдруг с тобой что-то случится, а я там отсиживаюсь, – объяснил ему свое поведение Леонид.

Фёдор хмыкнул.

– Ладно, защитничек, – сказал он. – Сиди здесь и уж отсюда ни ногой, понял?

Леонид обиженно кивнул.

– Наши мужички впереди засели. Кажись, чего-то ждут. Пойду послушаю… Побудь здесь. – И Фёдор растворился в сумраке между деревьями.

Леонид уселся на лыжи, устало привалившись к рюкзаку. Возбуждение от быстрого спуска уже прошло, и, расслабившись, Леонид почувствовал, как тело его гудит от переутомления, словно старый телеграфный столб. Он на минуточку прикрыл глаза…

– Лёньша, вставай, не на курорте, – вырвал его из дремы голос Фёдора.

Леонид нехотя начал подниматься:

– Ну что там?

– Там пока ничего, но скоро будет. Эти хо́хоры ждут с той стороны гонцов с золотишком, – ответил Фёдор, помогая Леониду закинуть рюкзак за плечи.

– И что, ты хочешь его отнять? – в шутку спросил Леонид.

– Ты смотри, раздухарился! – хмыкнул Фёдор, насмешливо глянув на него из-под кустистых бровей. – Нет, их злата нам не надо, а вот посмотреть, как к ним оттуда пойдут, не помешает. Может, их тропка и нам сгодится. Давай за мной! – И он быстро поехал поперек распадка к ближайшей сопке.

Леонид, с трудом переставляя усталые ноги, покатил за ним.

Через некоторое время он с удивлением обнаружил, что, взбираясь по пологому склону этой сопки, они поднялись до такого уровня, что им открылось пространство не только самого распадка, но и части запретной зоны с охранной вышкой и паутиной высокого забора из колючей проволоки. На вышке двигался автоматический прожектор, освещавший по дуге внешнее пространство перед ней.

За забором из колючей проволоки, вдоль которого тянулась хорошо освещенная дорога, уже на территории Озёрного сияли в темноте далекие огоньки.

– Вот здесь мы с тобой и устроим наблюдательный пункт, – тихо сказал Фёдор, останавливаясь у одинокой ели, растущей на склоне, куда луч прожектора не доставал. – И видно все хорошо, и спускаться, если что, недалеко. Хотя опыт по быстрому спуску у тебя теперь есть, так что с этим проблем быть не должно. – Он ехидно сощурился.

Леонид промолчал.

Примяв снег под елью, они сняли лыжи и рюкзаки.

Фёдор, вытащив большой охотничий нож из ножен на поясе, короткими сильными движениями обрубил у ели несколько пушистых веток и бросил их на лыжи, чтобы не сидеть на голом снегу:

– Садись, не торчи, мало ли кто увидит тебя…

– Так темно же, разве можно нас разглядеть? – спросил Леонид, послушно опускаясь на лежащую на лыжах еловую лапу и пристраивая свой рюкзак за спиной в качестве спинки для этого импровизированного сиденья.

– Это смотря как глядеть, – ответил Фёдор, расчехляя тяжелый морской бинокль.

Поднеся к глазам бинокль, он внимательно оглядел сначала распадок, а потом и вышку с охранником на ней.

– Мужички наши пока на месте, – констатировал он. – На вышке один охранник, курит. Все спокойно, никакого движения.

– Фёдор, а откуда ты узнал, что они ждут золото? – спросил его Леонид.

– Они мне сами сказали, – рассеянно ответил Фёдор, возвращаясь взглядом к засевшим в распадке лазутчикам.