Текст книги "Сага о вестниках. Иоло"

«Уточняющий вопрос распознан. В Элонии представлены девять разумных рас: мелонианцы, вакхи, лауней, шшеннийцы, синкаты, а́ффасиа, зенира, тии и энкоты».

Выбор был, но было непонятно, что это за расы, поэтому самым разумным Иоло счел следовать рекомендациям машины.

«Хочу остаться мелонианцем».

«Приносим извинения, на текущий момент есть материалы только для создания мелонианца мужского пола. Желаете быть самцом или изменить расу?»

Если бы Иоло мог испытывать эмоции, он бы засмеялся в голос. Но сейчас он лишь холодно взвесил все и пришел к выводу, что предложение его устраивает.

«Самцом».

«Укажите желаемый возраст».

«29 лет», – Иоло счел этот возраст оптимальным.

«Благодарю, начинаю интуитивное формирование остальных параметров».

Иоло стало щекотно и холодно: «Наверное, это и называют» залезть в душу»».

«Оболочка создана, приступаю к материализации».

Потолок капсулы пришел в движение и начал опускаться в низ. Иоло спокойно ждал, когда он опустится до него. Когда потолок коснулся оболочки шара, мертвец почувствовал такую боль, которой не чувствовал никогда. Обзор резко сузился, и, посмотрев вниз, Иоло увидел, что у него нет половины тела – он находился сверху от спустившегося на него потолка, который постепенно опускался все ниже. Скорее всего, он кричал и плакал, он не помнил, он знал только, что готов на все, лишь бы прекратились мучения. Когда он терял сознание от боли, в лицо впрыскивалось какое-то вещество, которое мгновенно пробуждало его. Ему показалось, что прошла вечность, пока потолок достиг пола и завершил процесс его создания. В тот момент, когда были созданы ступни, боль прекратилась так же внезапно, как началась. Ничто не напоминало о том, что он только что был разорван на части.

– Процесс создания оболочки завершен, благодарим за использование технологии ДиАдо! – это были уже не мысли, это был отчетливый женский механический голос, который услышал Иоло. Он почему-то рассмеялся и внезапно осознал, что ему страшно, любопытно и приятно, что он жив одновременно. Чувства накрыли его с головой, как огромная волна. Он барахтался в ней, стараясь смаковать каждую эмоцию отдельно, пока дверь капсулы, открывшись, не прервала этот процесс.

– Ну, здравствуй, Иоло, – женщина, наклонив голову набок, с любопытством и ухмылкой рассматривала его.

Парень внезапно понял, что он голый, и ужасно смутился.

– Пойдем оденем тебя, а то ведь ты не сможешь нормально общаться, – женщина снова резко развернулась и пошла к выходу из комнаты. Нагой Иоло, прикрыв интимные места руками, посеменил следом за ней.

– Меня зовут Сата́на. И ты, кстати, вполне можешь вести со мной диалог, если ДиАдо в очередной раз не пошутила.

Они пересекли зал и вышли в темный длинный петляющий коридор.

– Э-э-э-э, вы Сатана́?.. – вопреки опасениям, говорить было довольно легко и, главное, безболезненно. Гораздо больше заботил вопрос, куда он попал. В голове невольно начали всплывать образы варящихся в котлах людей и другие разновидности страданий, и вспомнилась недавняя боль, заставив содрогнуться.

– Как же вы меня испаали все… Я же ясно сказала: Сата́на. Стоило одному вернуться… – последнюю фразу женщина пробубнила себе под нос.

– Простите, а где мы? – Иоло споткнулся о неровный пол. Подняв глаза, он увидел, что они наконец прошли коридор и оказались в очередном зале. Вдоль стен стояли красивые резные шкафы.

– Ох, ладно, одевайся пока и слушай. Как ты уже, должно быть, понял, ты умер. После смерти есть жизнь, если можно так назвать существование в мире мертвых. Ты видел его, когда висел в пустоте душой. Такое существование гарантировано абсолютно всем за редким исключением. Сильные души видят врата, и у них появляется возможность попасть в Элонию. Я хранительница врат и делаю все для того, чтобы через врата не прошел кто-то лишний. В Элонии ты можешь вполне счастливо продолжать свою жизнь или начать новую. Вопреки вашим религиям, умирают не только на Земле, но и в других уголках вселенной. Есть планеты, похожие по климату на вашу, и как следствие ее жители похожи на людей. Таких мы зовем мелонианцами. Остальные восемь рас, про которые тебе рассказала ДиАдо, также являются некими собирательными образами обитателей других планет вселенной. Каждый может выбрать себе оболочку по душе. Вообще интересно узнать, почему ты выбрал мужчину? Часто выбирают противоположный пол, стремятся поскорее закончить общение со мной и бегут доставлять себе удовольствие и предаваться разврату, – Сатана стояла, скрестив руки на груди и облокотившись на стену.

Иоло уже выбрал из сотен одинаковых бело-зеленых балахонов, висевших в первом гардеробе, тот, что подходил ему по размеру, и старался завернуться в него.

– Эта машина сказала, что материал для самок закончился.

– Понятно, надо сказать техникам, – усмехнулась хранительница. – Любопытно, что ты выбрал одежду медиумов.

– Кого? – Иоло разобрался со своим одеянием и с удовлетворением понял, что ему теперь гораздо комфортнее вести диалог.

– Одна из каст Элонии, это не так важно сейчас, важнее то, кто ты такой, и почему я тут вожусь с тобой. Пойдем, – Сатана опять резко развернулась и направилась к одному из гардеробов. Подойдя к нему, она нежно погладила его дверцу и сказала:

– Ну, пожалуйста, ну еще разок.

– Сата, для тебя всегда, – раздалось откуда-то из глубины шкафа.

Он немного подвинулся в сторону, открыв за собой проход, в котором зияла непроглядная тьма. Она была такой же густой, как и в арке, и походила на какую-то жидкость, разлитую вертикально. Иоло счел, что больше всего она похожа на нефть по плотности и цвету, хотя и не давала таких бликов. Материя полностью поглощала все цвета.

– Спасибо, милый, – женщина уверенно шагнула в непроницаемую тьму.

Иоло пошел следом. Никаких ощущений, кроме резкого холода внутри, он не испытал. В то же мгновение, как он шагнул в жидкость, он оказался в светлом зале с диванами, расставленными вдоль стен, на которых висело множество картин. Стены, казалось, целиком состояли из них, и только по небольшим проблескам белого камня можно было понять, что это не так. Они нырнули в небольшую дверь в стене, поднялись по короткой винтовой лестнице и оказались в кабинете.

– Это мой кабинет, теперь можно спокойно пообщаться. Есть или пить хочешь?

Иоло неуверенно кивнул. Он с удивлением разглядывал кабинет. Больше всего его поразили потолки, высота которых была примерно с семиэтажный дом. В них упирались стоящие вдоль стен стеллажи с книгами. Они находились в постоянном и, казалось, хаотичном движении. Их полки, как части большого организма, постоянно менялись местами. Создавалось ощущение, что они находятся внутри огромного часового механизма. Полки выезжали вперед, перемещались на места, которые освобождали другие полки, прятались друг за друга. При всем масштабе движений шума они практически не издавали, разве что легкое шуршание. Сам кабинет был круглый, что только усиливало эффект от органичности движения стеллажей. Казалось, что каждая полка живет своей жизнью, но при этом прекрасно сосуществует с другими.

Окон в кабинете не было, тем не менее было светло. Еще раз взглянув вверх, Иоло понял, почему: потолок, который он изначально счел белым, был прозрачным, и сквозь него в кабинет проникал дневной свет. В центре помещения стояли два кресла и маленький круглый столик. Кресла выглядели, как небольшие деревца, странным образом принявшие удобную для сидения форму. Они уходили корнями в пол, а ветви, переплетаясь друг с другом, создавали довольно уютное пространство. На месте спинки и сиденья растение обильно обрастало небольшими круглыми листьями.

– Садись, – Сатана жестом показала на одно из кресел и, ловко наклонившись по пути ко второму, постучала костяшками пальцев по стеклянному столику. Столик начал расти и менять форму. Через несколько секунд перед Иоло стоял не маленький круглый стол на одной стеклянной ножке, а огромный письменный стол, крепко стоящий на всей поверхности под ним и неизвестно откуда получивший много небольших ящичков. Женщина открыла один из них и изящно приземлилась во второе кресло.

– Алкоголь тебе пока рано, еще сопьешься у меня раньше времени. Так что держи чай и печенье, это из твоего мира, насколько я помню, – на этих словах она поставила на стол стеклянные чайник и чашку и, порывшись в столе еще немного, достала оттуда тарелку с овсяным печеньем. После этого Сатана достала из другого ящика стеклянный стакан и бутылку с мутной синей жидкостью, налила напиток себе и откинулась в кресле. Она пристально посмотрела на Иоло и усмехнулась.

– Итак, как я уже сказала, ты умер. Вообще это не то чтобы плохо, ты нам очень нужен.

– В смысле «нужен»? Так это вы пытались меня убить? – Иоло невольно вспомнил перестрелку при знакомстве с Валентином.

– Ого, ты помнишь жизнь! Это очень большая редкость. Тогда давай начну сначала. Видишь ли, ты – Хронос. У вас на Земле кто-то когда-то считал его богом времени. Вообще многие мои знакомые перекочевали в ваши и не только ваши веры. Самое любопытное в тебе то, что ты умеешь управлять временем при полном его отсутствии.

– Как это – отсутствии? – Иоло наконец засунул в рот печеньку, которой теперь чуть не подавился, но быстро отхлебнул чай. Печенье по вкусу походило на овсяное, а чай имел привкус мяты.

– Понимаешь, в мире живых есть такая вещь, как время, а вот в мире мертвых она попросту отсутствует. Поэтому все, что совершается здесь, происходит не во времени, а скорее в пространстве, так как где-то создается множество вариаций развития событий. То есть сейчас появилось несколько вселенных, в которых ты и я повели себя совершенно иначе. В одной из них ты перебил меня, в другой отпил чай и от удивления выплюнул его на стол, за что стал извиняться, в третьей вскочил и сказал, что ты на такое не подписывался и начал психовать и так далее. Собственно, твоя уникальность и важность заключается в том, что ты умеешь уничтожать варианты вселенных и оставлять только те версии, которые подходят тебе. Вся кессана в том, что ты существуешь во всех этих вселенных одновременно. Именно поэтому тебе не стоит беспокоиться, что в другой вселенной ты решишь уничтожить эту, так как в этом случае это будет твое собственное решение, и более того, ты будешь знать, зачем это делаешь.

– Так, я правильно понимаю, что я умер, теперь нахожусь где-то вроде чистилища и являюсь древнегреческим богом времени? – Иоло никогда не был больше, чем сейчас, уверен в том, что видит сон.

– Думаешь, ты спишь? Закономерная идея. Скажи, а давно ли ты во сне научился распознавать вкус чая с мятой и овсяного печенья? Или чувствовать боль такой силы, как в ДиАдо? – Сатана прищурилась и посмотрела на собеседника.

– Вообще-то никогда, – он был вынужден признать, что если это и сон, то такой материальный, что даже пугающий.

– Хорошо. Тогда с твоего позволения я вернусь к рассказу о том, что ты здесь делаешь, идет? – в ее голосе явно слышались сарказм и издевка, но Иоло предпочел пропустить это мимо ушей.

– Да, конечно! Только скажите, а что такое кистана?

– Кессана. Это непереводимый лаунейский сленг, ближе всего, пожалуй, слово «херня». Язык у нас тут общий, его знание зашито в оболочку, которую ты получил в ДиАдо, это техники постарались. Но вот сленг перевести не удалось, как и добавить в словарь, поэтому ты частенько будешь встречать родные выражения из сотен вселенных.

Иоло кивнул с важным видом, как будто узнал какую-то великую истину.

– Есть древняя легенда, согласно которой в Элонию придут четыре вестника, – продолжала Сатана. – Что будет потом и зачем они придут – непонятно. Как обычно бывает с полузабытыми легендами, момент наступления срока благополучно прозевали. Кто-то охотится за вестниками и делает все, чтобы они не попали в мир мертвых и не увидели врат. Из четверых тут появился только ты, еще за одним идет охота. Где два других – пока не известно. За тобой тоже охотились, поэтому мне пришлось тебя вытащить в мир мертвых.

– В смысле «вам пришлось вытащить»? – Иоло снова округлил глаза.

– Видишь ли, охотники изобрели устройство, которое не дает вестнику возможности попасть в мир мертвых. Похоже, оно уничтожает душу. При этом врата видны только сильным душам, они никогда не покажутся самоубийцам или тем, кто непосредственно перед смертью испытал сильный страх. Мы не могли рисковать и убить тебя просто, например, из оружия. Поэтому мне пришлось вмешаться и свести судорогой ноги водителя мусоровоза, а водителю твоей скорой отвести взгляд. Мы так никогда не делаем, но тут случай исключительный, – Сатана сделала большой глоток из своего стакана и расплылась в блаженной улыбке. – Но это не имеет значения, ведь ты тут.

– Э-э-э, а можем мы вернуться к началу? Хорошо, допустим, я умер, – на этих словах Сатана закатила глаза, – но все же где я? Что такое мир мертвых? Где Харон или апостолы, или что там прочили? Почему это был просто космос? Почему есть эта Элония, почему всем не делают оболочки? Что это за девять, мать его, рас? И что за касту я выбрал!? – мелонианец вопреки своим профессиональным привычкам при жизни разнервничался и к концу своей тирады почти перешил на крик.

– Тихо, тихо, хлебни чайку, – собеседница сделала успокаивающий жест рукой. – Вообще у нас детали обычно рассказывает Дино, но раз уж ты у нас особый случай, то давай я тебе все расскажу по порядку, идет? Ты, главное, не переживай.

Иоло послушно отпил чай и сделал несколько глубоких вдохов. Убедившись, что он успокоился, хранительница снова заговорила:

– Мне нравится твоя память, она у тебя словно сама знает, на чем сделать акцент, а что стоит забыть. Понимаешь, мир мертвых – он один для всех, а миров и вселенных достаточно много, и поверь, в каждом есть своя вера в то, что тут находится. По большей части это рассказы тех, кто «недоумер». То есть душа попала к нам, но тело спасли в мире живых. Так как времени у нас тут нет, они успевают увидеть некоторые вещи до того, как возвращаются. И начинают рассказывать про них, другие подхватывают и дополняют своими деталями. Конечно, таким возвращенцам в Элонию вход заказан, мы пускаем только тех, кто поумнее и молчит о том, что видел. Взять, например, меня: стоило одному такому недомертвецу с твоей планеты отказать во входе, как я стала абсолютным злом, да еще и имя переврали, – Сатана нахмурилась.

Иоло понял, что ей обидно.

– Зато вы красивая.

Женщина отмахнулась и продолжила:

– Так вот, умирают не только на твоей планете. Есть масса вселенных, где обитают разумные и не очень существа. Планеты, похожие на твою по расположению к звезде или климату, населены особями, похожими на тебя. Да, у них отличается цвет покрова, глаза, уши, количество пальцев и рост, но в общем и целом они похожи на людей. Их мы называем мелонианцами. Есть еще восемь рас, ты про них уже слышал. Все они населяют Элонию. Врата появляются не просто так: их видят только те, кого они считают достойными. Это не значит, что они впустят только душу, которая творила добро, или наоборот.

Элония поделена на зоны с определенным климатом и временем суток. В основном представители рас предпочитают располагаться в тех местах, в которых они жили, но есть и исключения. Конечно, разумные существа не могли не создать нечто похожее на общество или, если тебе угодно, государство, – она хмыкнула и долила себе остатки жидкости в бокал.

– Так Элония – это страна? – Иоло невольно посещали мысли о том, что его могут откачать там, на Земле, и это будет его лучшее интервью.

– Нет, конечно. Элония – это мир. Другой мир мертвых. Там, где ты не только душа. Там, где ты можешь добиться того, чего не смог при жизни. Если, конечно, захочешь. В ней масса самостоятельных городов и регионов, где-то даже законы есть. Но в основном все полагаются на разум мертвецов.

Гораздо более жестким является деление на касты. Дело в том, что со смертью приходит осознание, что неважно, кем ты родился и есть ли у тебя крылья или плавники. Важно то, к чему у тебя лежит душа. Поэтому мертвецы создали в Элонии довольно много каст, присоединяясь к которым, ты выражаешь согласие с их мировоззрением. Например, есть техники, которые считают, что, изобретая, они смогут изменить этот мир. Есть лонтиры, которые полагают, что, изучив природу Элонии, смогут управлять стихиями – я имею в виду природу их появления, развития, и, разумеется, использования, – пояснила Сатана, увидев поднятую бровь Хроноса. – Есть медиумы, чью робу ты надел. Весьма удачно, кстати, так как эти ребята считают, что изучение себя и способностей души – это самое главное, а тебе это на руку. Каст просто тьма и постоянно появляются новые, так что не буду тебе описывать все, даже самые крупные. Ну как, есть еще вопросы?

– Д-да, что мне теперь делать? Я имею в виду, что, допустим, я Хронос, допустим, есть Элония и прочая хрень, но что мне делать теперь со всей этой информацией? – Иоло вперил взгляд в собеседницу, как будто надеялся прочитать ответ на ее лице.

– Понятия не имею, – вопреки ожиданиям бросила женщина, – видишь ли, в пророчествах говорится лишь о появлении вестников и совершенно ничего не сообщается о том, зачем они явятся.

– А как вы вообще поняли, что я Хронос, если даже не знаете, зачем я пришел?

– Работа у меня такая, Иоло. Я точно знаю, на что способна каждая душа. Можешь считать это моей способностью. Допил? Вот и славно, – она грациозно встала с кресла и направилась к выходу из кабинета, – тебе пора уходить.

– Куда уходить? У меня еще полно вопросов! – Иоло очень не хотелось покидать уютный кабинет хранительницы.

– Мог бы и сам догадаться: раз тебя чуть не уничтожили при жизни те, кто знает, как уничтожить душу, значит, они могут достать тебя и тут, – Сатана спускалась по лестнице, слегка подпрыгивая, вестник вяло плелся за ней.

Выйдя в зал, женщина на секунду сгруппировалась, затем резко выбросила руки в стороны. Иоло показалось, что он услышал легкий хлопок. Через минуту одна из картин на стене подвинулась, приоткрыв за собой лаз, из которого выпрыгнуло рыжее существо. Оно было не выше метра, у него была лисья морда, и его тело целиком покрывала рыжая шерсть с белыми крапинами. Его левый глаз был прикрыт черной повязкой и, судя по шраму вокруг нее, она не была декоративной. Лис был одет в серый комбинезон, по бокам у него висели две кобуры, а пушистый хвост прикрывал какую-то рукоять, закрепленную на спине.

– Звала, Сатана? – судя размерам, Иоло ожидал услышать писклявый, почти детский голосок, но голос лиса оказался неожиданно басистым и хриплым.

– Да, Вало, нужно доставить Хроноса техникам в Аттавир. Если те тоже ничем не помогут, то отведи его к лонтирам. Вопросы?

Лис снисходительно осмотрел вестника с ног до головы, взглянул на Сатану, быстро кивнул, развернулся и направился к огромной картине, упирающейся в пол.

– За ним могут охотиться, – спокойно сказала женщина, глядя в спины уходящим, на что Вало, не оборачиваясь, помахал лапой.

Глава 3. Путь

Лис подошел к картине, на которой была изображена эпическая битва, в которой участвовали совершенно разные существа. В ее левой части группа лис, похожих на Вало, повалила огромное дерево, из которого торчала голова волка, и к ним приближалось еще одно дерево, тоже с волчьей головой. В центре поля битвы многочисленные люди бились со столь же многочисленными огромными змеями, а над ними летали люди с головами сов или совы с человеческими телами – Иоло так и не разобрался.

В правой части картины на существо с хоботом, вылезающее из-под земли, сверху летело, держа в длинных тонких руках по ножу, ужасное существо с одним глазом и широкой пастью, полной острых зубов. Все действо происходило на поле, усеянном разного вида трупами. Полотно можно было рассматривать очень долго, и вовсе не потому, что оно было огромным, а потому, что оно содержало очень много деталей: если где-то был изображен человек с оторванной рукой, зритель мог быть уверен, что где-то на картине он сможет найти эту руку. Иоло подошел к полотну настолько близко, что оказался лицом к лицу с одним из сражающихся людей, который с ужасом оглядывался назад, на насквозь пронзенного мечом товарища. Вестник невольно вздрогнул, когда понял, что изображенный на картине человек одного с ним роста.

Вало, не обращая на него никакого внимания, сделал танцевальное движение ногами, и огромное полотно отъехало в сторону с легким шелестом, совершенно нехарактерным для его размеров. За ним оказался небольшой проход, куда лис бодро направился, а Иоло последовал за ним. Входя, он оглянулся, но платье Сатаны уже мелькнуло за углом прохода, ведущего на лестницу в кабинет.

На секунду стало очень темно – картина вернулась на место, а света впереди не было никакого. Но тут же вдоль потолка и стен коридора зажглись крошечные круглые огоньки. Они слегка передвигались, чем походили на сотни светлячков, свет которых был ярче в несколько раз. У каждого огонька был свой цвет, что только усиливало ощущение нереальности происходящего.

– Омиу, – пояснил лис, глядя на восхищенное лицо Иоло, разглядывающего светящиеся огоньки.

– Это насекомые? – Иоло вновь зашагал за двинувшимся вперед Вало.

– Скорее растения, хотя и плотоядные. Тысяча таких вполне способна сожрать мелонианца с тебя размером за шесть секунд. Хотя, секунды в мире мертвых – понятие, конечно, спорное. Но не для тебя, да? Ты, как я понимаю, у нас вестник. И кто же? Гефест? Гея? Не-ет, ты у нас Хронос, – все это проводник говорил как будто сам себе. На Иоло он не оборачивался и уверенной походкой шагал по коридору, бормоча себе под нос что-то о том, что нельзя забывать древние легенды. И как ему надоело за всеми исправлять их косяки.

Через несколько минут в конце тоннеля забрезжил свет и лис с человеком выбрались наружу. У Иоло захватило дух: они стояли на вершине горы, перед ними открывался завораживающий вид на долину, испещренную рукавами речушек и ручьев. В левой части долины виднелось живописное озеро с водопадом, льющимся со стоящей рядом отвесной скалы. Вода в нем была голубой, и Иоло понял, что даже если он подойдет и наберет ее в руки, она не будет прозрачной, а останется голубой. Кроме того, Иоло показалось, что жидкость в озере куда плотнее воды на Земле. Правая часть долины плавно переходила в густой фиолетовый лес.

– Ничего не есть и не пить, пока я не разрешу, от меня ни на шаг! Ты себе не представляешь, сколькие умирают второй раз, только попав в Элонию. Второго шанса в ДиАдо не будет, умрешь здесь – останешься душой навсегда и будешь бултыхаться в мире мертвых, не зная, чем себя занять. Вопросы?

– Вообще есть немного. Кто вы?

– Я тий и восьмой агент Сатаны.

– Тий – это одна из рас Элонии? – Иоло по привычке хотел достать блокнот с ручкой или диктофон, слишком это все походило на интервью.

– О чем вы с Сатаной общались вообще? – Вало недоверчиво посмотрел на Иоло, затем вздохнул и коротко сказал: – Да.

– А в чем заключается работа агента?

– Я бы не называл это работой – слишком много личного. Я отвечаю за информацию и вербовку.

– И каждый агент за что-то свое отвечает?

– Нет, даамт, все вербуют друг друга и информируют. Закончили с тупыми вопросами?

– Почти. Зачем мне в Аттавир? – напор собеседника ничуть не смутил опытного в подобных расспросах Иоло.

– Зайдем к техникам. Это крупнейший город Элонии. Что-то типа того места, откуда можно попасть в любую точку, он находится в центре мира. Это цитадель техников. Их, конечно, полно по миру разбросано, но в Аттавире, скажем так, голова.

– А зачем мне к техникам? – не унимался Иоло.

– А как ты планируешь управлять временем, которого не существует? Или ты внезапно прозреешь и выполнишь то, что возложено на твои плечи? В общем, нам пора идти, первый привал будет на спуске, оболочке тоже нужны еда и отдых. Ты тут хоть и не сдохнешь от голода, страдания все равно испытаешь – Вало резко развернулся, дернул хвостом, чтобы не потерять равновесие, и уверенным шагом направился по тропинке вниз.

Спуск оказался сложнее, чем предполагал Иоло. Тропинка вскоре превратилась в узкий проход мимо колючих кустарников. Колючими были не стволы, как обычно, и не колючки, а сами листья. Каждый лист был прочным и острым, как лезвие бритвы.

– Это бритвенник, осторожно, – словно услышав мысли вестника, сказал лис. – Он не ядовитый, но истекающего кровью тебя я до Аттавира не дотащу, а назад мы уже не можем вернуться, так что будь любезен, не порежься.

– Я постараюсь, – Иоло действительно старался уворачиваться от коварных ветвей кустарника. Глядя на легко и бодро пробирающегося сквозь листву Вало, он невольно сокрушался, что не сказал ДиАдо, что хочет быть тием.