Текст книги "Хребет Вервины"

Острова

Хельмут и Марек только после захода добрались до Опаницы, и обратившись к местному посаднику выкупили у него двух лошадей, а также оплатили услуги двух аэрид. Одну послал Марек от имени Драгана, вторую Хельмут. Обе птицы отправились в Вирмы, но если одна несла тайное послание заговорщикам, то вторая несла не менее тайное послание главе армии Волвару о неминуемом вторжении в самое ближайшее время. Отправленные ранее силы должны были достичь окрестностей крепостей, но этого будет мало и поэтому Хельмут попросил Волвара готовится к нападению полными силами. Он понимал, что без прямого повеления Верзита такое невозможно, но у главы армии всегда имелись способы действовать осторожно, не привлекая внимания, и он мог бы собрать войска, расположенные поодаль от Вирмы и отправить их на границу. Когда обо всем стало бы известно Верзиту, было бы уже поздно. Вопрос только в том, решится ли на такое Волвар, ведь в каком-то смысле это измена, а в каком-то и нет. Все зависит от того, как рассудит это сам Волвар.

Марек же надеялся, что его письмо позволит выиграть немного времени для них, и вторжение Рестонии удаться отложить хотя бы на неделю-другую. Он составил убедительный документ, где описал собственную смерть, будто Драган его нагнал и теперь как в виде отчета пишет это послание. Самым трудным оказалось подделать почерк, для этого пришлось найти местного мастера-росписи, и он смог с образца почерка Драган написать нужный текст, так что никто бы не смог его отличить. Зная некоторую неряшливость Драгана, Марек даже специально чуть-чуть испачкал письмо и надорвал уголок, а сам текст составил с парой ошибок и несколько глупым порядком слов, чтобы все выглядело правдоподобно, прямо как у настоящего. Марек знал, что Драган более открыт рестонцам, потому он указал реально существующее место в Тресках, город Скорба, именно там когда-то был расположен самый южный на Земнице Круг Ворожбы. В письме предлагалось прислать туда людей от Рестонии, которые прямо там и получат свои фрагменты и смогут отбыть восвояси. Марек посчитал такое предложение наиболее убедительным для рестонцев и тот факт, что им называют точное место может несколько усыпить их бдительность и вынудить поверить, что это правда, по крайне мере после пары лет уловок от Марека это письмо звучит действительно как ценная информация. «Драган» пишет, что будет ждать их там с другими фрагментами и частью информации, а сам немедленно отбывает туда.

– Вообще-то, будь это правда, разумнее было бы ему сразу отправиться в Рестонию, а последний фрагмент пусть забирают рестонцы в Тресках, – критически заметил Хельмут, перечитав письмо.

– Это же Драган. Логика – не его сильная сторона, он бы именно так и поступил. И рестонцы это знают.

– Надеюсь, это сработает.

– Сработает.

Птицы, направленные Хельмутом, отправились в путь. Почти следом за ними седлали лошадей Марек и Хельмут, им предстоял долгий путь через всю Вервину до портового города Соломень, где они надеялись найти корабль, который сможет доставить их на островов Ниенна. Обычно с такими маршрутами возникали сложности, так как между Вервиной и Ниенна не существовало отношений, но, впрочем, как нет дружбы, так нет и вражды. Редкие контакты случались по линиям торговцев, но властители Ниенны не поощряли даже торговлю, однако в портовых городах нет-нет, да закрывали глаза на те или иные контакты и в целом связь все-таки поддерживалась, пусть со скрипом, пусть и не гласно. И все же нежданный корабль могли перехватить и отправить восвояси, но в редких случаях могли и атаковать чужеземцев, для этого нужно постараться страшно огорчить ниеннов, что удавалось лишь самым наглым, заносчивым или глупым. Однако опытные капитаны могли провести корабль такими путями, что никто бы их не заметил. Один такой путь назывался «Линия Калема», выводившая корабль на край острова Калема, где налаживалась нелегальная торговля: некоторая часть товаров въезжала в Ниенны, а кое-что уезжало на континент. Это устраивало промышлявших этим делом контрабандистов-торговцев с двух сторон, но не находило одобрение у правителей островов Ниенна и они старались такую торговлю пресекать, а нарушителей карать, в том числе самих ниеннов. Чтобы пройти незамеченным путь должен пролегать немного севернее, там редко ходили корабли из-за обитающих в воде чудовищ Марен – крупных змееподобных хищников, атакующих в том числе и корабли. Они отличались необычайно острыми, ядовитыми зубами, толстой чешуей и мощным, тяжёлым хвостом, способным нанести серьезный урон кораблю, а острый плавник добавлял опасности уже матросам. Однако Марены – глубоководные дряни, и чтобы их разозлить и привлечь внимание нужно очень постараться, обычно это удавалось лишь рыболовецким суднам, подолгу стоявшим на месте и мутившим воду.

Сокращая время, путники сплавились вниз по реке Елице, сойдя на берег уже в землях близ Вирмы. Обогнув столицу, они сплавились по реке Валка и вышли в Соломень. Соломень – красивый портовый город, сохранивший в себе изящество бывшей столицы, но вместе с тем обретя очарование провинции. Порт Соломени пользовался наименьшей популярностью во всей Вервине, по причине удаленности от основных торговых путей. Это одна из главных причин, почему столицу перенесли в набиравшую влияние Вирмы пару столетий назад. Сегодня Соломень не отличался размерами, а также бдительностью местной службы, следившей за ввозом и вывозом товаров. Сама Соломень называлась «неспешным» городом, где жизнь протекала размеренно, но не богато. Количество недовольных своей жизнью хватало и многие уезжали в другие города Вервины. Последние годы Круг, расположенный прямо в Соломени, влачил бедное существеннее, обучая редких учеников и занимаясь вся больше рутинной работой, добывая себе средства за счет обучения, не связанного с ворожбой, а также занимаясь торговлей, перепродавая товары, доставленные из других земель. После недавнего указа Верзита Круг официально закрыл свои двери, но служители не ушли на покой, занимаясь кто чем, продолжая торговлю и обучение детей местных богатых торговцев грамоте и наукам. Строгий приказ Верзита о закрытии Круга здесь приняли своевольно, и никто не преследовал ворожеев за их желание хоть как-то выживать и заработать деньги, тем более публично они отреклись от обучения ворожбе, что вполне устроило местного посадника, бывшего не лучшего мнения о Вирмы, Правителе Верзите, кланах и вообще обо все, что случалось за пределами его земель, по его мнению давно нуждавшихся в отделении от «хищной власти столичных паразитов».

Марек и Хельмут высматривали в порту корабли. Два человека в офицерской военной форме особенно не бросались в глаза, и хотя местные солдаты их не узнавали, в целом ни у кого не возникало мыслей, что это какие-то сомнительные персоны, поэтому даже разыскиваемый Марек особенно не таился, а в самой Соломени его никто не искал и не преследовал. В порту всех интересовала только своя выгода, во многом поэтому здесь довольно безопасно для себя скапливались ирийцы, употреблявшие дурманящий разум ирий, и не повергались преследованиям. В целом во всей Вервине к ирицам отношение сохранялось в диапазоне от нейтрального до пренебрежительного, и редко можно было напороться на стражника или горожанина, желавшего напихать очередному одурманенного, так как вреда от них обычно не приключалось, а в своих погружениях они и вовсе походили на едва способных двигаться существ, полностью проваливаясь в закутки одурманено рассудка. Впрочем, так было не всегда, а тенденция возникла лишь при правлении Верзита Смелого, и, как говорят, с подачи клана торговцев, ввозивших ирий из Рельяры, Марри и Яругвы как компонент для зелий. Такая тенденция наблюдалась по всему континенту последние десятилетия, давая ирицам возможность выбраться из подполий. Благодаря обретённой свободе у ирийцев сформировался культ планеты Ирий, они считали, что именно она дарует им растение, оказывающее столь желанный для них эффект. Адепты культа, чаще всего из бывших ирицев, умудрялись даже делать на нем состояние, придумывая книги, знаки отличия, ритуалы, тотемы, символы, заговоры и праздники. Хельмут знал, что в состав эликсира Хора, позволяющего ворожеям разово, в лучшем случае дважды расширить сознание, входили части ирия и потому частично мог представить, что ощущаю ирийцы, но вообще он их презирал, показав это на практике и пнув одного такого, лежавшего на досках и не ощущавшего даже холод.

– Так бы и замерз здесь, – заметил Марек.

– Считай, я спас его.

Они зашли в местный трактир у порта. Трёхэтажное деревянное здание, выкрашенное в темно-красный цвет, стояло рядом с такими же желтыми, белыми или черными домами. Целая вереница цветных построек тянулась вдоль береговой линии всей Соломени, служивших домами, складами, заведениями и служебными зданиями. Иногда дерево сменял камень, все больше темного цвета. Марек и Хельмут расспрашивали в трактире о самых смелых капитанах, якобы для того, чтобы выйти в море и найти там потерявшийся военный корабль с провизией. Они уверяли, что не могут об этом доложить своему руководству и взять другой военный корабль, потому что за это их ждет кара, вплоть до смертной казни за утрату ценного груза, а значит им нужен частный капитан, кто за хорошие деньги отведет корабль в северные воды, где водятся Марены и там поможет разыскать потерю. Звучало не то чтобы складно, но в целом похоже на правду, да и никто особенно не старался лезь не в свое дело, в Соломени привыкли ко многому, и истинные цели того или иного предприятия мало кого волновали. Если ищут такого или сякого капитана, или корабль, значит надо, а зачем на самом деле всем плевать. Им дали наводку на капитана Лекка – опытного мореплавателя, бывшего военного, ничем не отличившегося на службе (и как будто бы даже дружившего с пиратами), а ныне владельца торгового судна. Говорят, что человек он предприимчивый, смелый, немного отчаянный, болтливый, любит поиграть в кости и карты, иногда любит выпить, но без злобы. Характер скверный, не женат. Найти его можно было в трех местах: на корабле, дома и в трактире «Морское лихо». Опознать еще проще, у Лекка одна нога, а вместо второй имелся деревянный упор, на котором он ловко ковылял.

Марек и Хельмут начали с последнего места и не ошиблись, они заглянули в «Морское лихо» и на первом этаже увидели человека с одной ногой, который сидел за столом в компании двух староватых или просто плохо выглядящих мужчин и трех сравнительно молодых, неплохо выглядевших женщин. Они играли, смеялись и пили пиво. Лекк отчего-то свое пиво обильно солил, что-то приговаривая спутникам и спутницам. Издали завидев двух крепких мужчин в военной форме, он отчего-то сразу предположил, что они пришли именно к нему. Пока они шли, он внимательно оценил их походку, выражение лиц и положение рук при ходьбе, что каким-то образом дало понять, что это очевидно наниматели, но никак не те, кто будут с него что-то требовать, хотя такие люди нет-нет, да находятся, спрашивая за былые деяния.

– Приветствую. Ты капитан Лекк? – обратился Хельмут, подойдя к столу.

– Ну, я. Чего вам надо от меня? – держась расслабленно отвечал капитан.

– Мы к тебе по делу.

– Ко мне за другим поводам и не подходят, – важно заметил Лекк.

– Нам нужен корабль.

– Дай-ка угадаю: а с ним и капитан?

– Ты невероятно проницателен.

– Тут и проницать нечего.

– Тогда ты нам подходишь. Пошли поговорим на улице, обсудим детали и условия.

– Ну пошли, – довольно ухмыльнулся капитан и ловко поднялся, словно и не заметив отсутствие второй целой ноги.

Это оказался высокий мужчина, не крепкого сложения, с небольшим животом. Горбоносый, с почти облысевшей головой, но борода была довольно ладной и густой. Он оперся своей жилистой рукой на трость и первым пошел на улицу.

– Куда вам надо? – сразу перешел он к делу.

– На острова Ниенна. Точнее на остров Калема. Знаешь такой?

– Знавал. Бывал. Когда надо?

– Сегодня-завтра. Как можно скорее. Команда есть?

– А как по-твоему? Это будет стоить… будет стоить…, – задумался он, взвешивая риски и желание набить побольше цену.

Марек вложил ему в руку кошелёк, полный златников и сказал:

– Это за дорогу, провизию и молчание.

– Чание-молчание…, – пробормотал он. – Вы за кого меня держите, за бабу что ли? Язык за зубами держать умею и всем советую это практиковать. У меня нет ноги, но не мозгов. В нашем деле кто молчит, тот дольше живет…

– Разумно. Болтливый язык легко доведет до смерти, – заметил Хельмут.

– Поэтому я всегда молчу!

– Тем лучше. Покажешь нам корабль?

– Пошли, – кивнул он и повел своих нанимателей к порту. – Это не далеко.

– Ты довольно ловко ходишь на одной ноге, – заметил Марек.

– Привык уже.

– Давно потерял?

– Молодым.

– Что случилось?

– Что-что? Марена откусила.

– Жаль.

– Никакой жалости, одна выгода.

– Один сапог вместо двух?

– Конечно. Обувь нынче дорога, но всего одна нога – экономия.

Они дошли до довольно крепкого двухпалубника, в приличном состоянии. Видимо Лекк за ним следил и вкладывал деньги в свое средство заработка. Корабль назывался «Краец», в честь местного хлеба. Лекк объяснил, что корабль – его хлеб, вот он, недолго думая, так его и назвал. Правда, хотел назвать сперва «Пивом», но решил не кощунствовать.

– Наша задача – пройти по «Линии Калема» и выйти в порт Рысий клык, это первых из трех «зубцов» острова, – объяснял задачу Хельмут.

– Зачем идти по «Линии Калема», если в Рысьем клыке мы все равно столкнемся с ниеннами? Смысл прятаться?

– «Линия Калема» – самый быстрый путь?

– Верно.

– В этом и причина. Встреча с ниеннами для нас неизбежна.

– Понял. Ладно, отправляемся на рассвете, – заключил Лекк. – Вы можете сразу же остаться на корабле, как пожелаете. Я пока займусь кораблем. У меня в принципе все готово, но нужно кое-что докупить, не беспокоитесь, это моя забота. Если утром вас не будет, отправлюсь один. Деньги ведь уплачены, контракт есть контракт.

– Как скажешь, – не стал ничего перечить в ответ Хельмут, в целом не любивший пустой болтовни, особенно когда собеседник – трепло.

– Хорошо, тогда по стакану шерта для закрепления уговора.

Хельмут вопросительно посмотрел на Марека. Тот понял, что ворожей не будет ничего выпивать и принял эту миссию на себя. Прямо на корабле они с капитаном выпили шерт, после чего еще добавили пива в трактире рядом, это окончательно утвердило Лекка в твёрдости намерений его нанимателей. Зачем вообще они собрались на острова его не интересовало, да и обычно он не спрашивал ни у кого, соблюдая нечто вроде делового этикета и права на тайну, но в сущности его это не беспокоило и не интересовало, лишь бы платили и сильно не докучали.

На рассвете «Краец» без инцидентов вышел из порта Соломени и взял курс на север, огибая основные пути пресечения, чтобы дойти почти до рубежей, где воды замерзают. Как рассказал Лекк, в целом ему нравится этот маршрут. Спокойно, никого нет, непогода редкая, воды тихие. Главное Марену не встретить, но это тоже большая редкость и неудача, к тому же он уверен, что научился чувствовать их на расстоянии и потому может предугадать поведение тварей. На своем корабле капитан Лекк соорудил пару гарпунных орудий на такой случай, и его человек по имени Измаил ловок в стрельбе по всякой крупной живности, в том числе по Маренам, а также прекрасен в бою с пиратами, если таковые все же попадаются и им не удается договориться, но обычно это происходит в южных морях.

– Люблю север, – говорил Лекк, – он спокойный.

Хельмут и Марек обедали в каюте, посвятив этому необычайно много времени. Паек скромный, как обычно на корабле, однако пили они знаменитый и вкусный Вишемский мед. Это особый мед, его изготавливали в городе Вишем в Скаллаве, и он хорошо продавался целыми бочками. В мед добавлялись травы, и приготовленный по тайной технологи, якобы хранившейся в одной семье, мед получался необычайно вкусным, сытным, а травы давали расслабляющий эффект. Купить такой можно было только в портовых городах, так как до материковой части он редко доезжал, раскупаемый, а иногда и разворовываемый по дороге. Возили такой мед и контрабандой, но редко можно встретить настоящий мед, все чаще за него выдавали подделки самой разной степени качества, хотя для человека, до того ни разу его не пробовавшего, даже подделка могла показаться вкусной, и некоторые нерасторопные ценители годами скупали у мошенников подделки, сами того не ведая. Ходили слухи про одного купца, покупавшего мед бочками в течение нескольких лет, но однажды он испробовал настоящий мед и при следующем визите посыльных от мошенников их все утопил в тех самых бочках с подделкой. Одним словом, из-за Вишемского меда порой кипели нешуточные страсти.

– Я был как-то в Вишеме, – делился воспоминаниями Марек. – Пробовал там мед, который только-только сварили, еще горячий. Когда его переливали, он изливался словно лава, цвет еще такой у него темно-алый, переливающийся с янтарным. Что это был за аромат… Еле дождался, когда остынет. И скажу тебе, у него вкус куда лучше, чем у того, что продают здесь. То ли выветривается он, то ли правда его чем-то разбавляют торговцы. Впрочем, и такого приятно выпить. В любом случае, рекомендую посетить Вишем, как все закончим.

Хельмут кивнул в знак согласия, поднялся, и подошел к кувшину, стоявшему в углу, чтобы налить себе еще кружечку, после чего вернулся на место и с удовольствием растянулся на стуле, потягивая мед.

– Хельмут, я обратил внимание, ты никогда не используешь заклинание… как оно там… Яти. Ты не перемещаешь предметы на расстоянии, а всякий раз ходишь за ними, потом относишь и ставишь обратно. Почему? Не умеешь как следует использовать заклинение или просто любишь ходить?

– Почему тебя это удивляет?

– Я знал много ворожеев, редко кто из них ходит за предметом, если может просто притянуть его к себе. Почему ты так не делаешь?

– Для чего напрягать разум попусту?

– Разве это не тренировка? – удивлялся Марек.

– Нет. Тренировка, это если ты скалу попробуешь сдвинуть, а подавать себе стаканы и ножи – это бессмысленная трата сил.

– Неужели это так утомляет тебя?

– Нет, но сила нам дана не для развлечения или применения там, где не следует.

– Это из каких-то ваших правил? Звучит весьма нравоучительно и высокопарно. Сразу чувствуешь себя причастным к чему-то великому.

– Нет, такого правила нет. Это мои мысли и мое мнение, основанное на опыте использования ворожбы.

– Я вижу ты очень ответственно к этому относишься.

– Иначе нельзя. У ворожеев много требований, чтобы оставаться сильными и иметь преимущество над остальными.

– Каких требований?

– Ворожей должен использовать силу только по назначению, оставаясь всегда собранным и бдительным. Расслабленный, пьяный или самоуверенный ворожей равен человеку, если не слабее его, особенно если ему в схватке противостоит другой ворожей. Это не просто – всегда находиться в таком состоянии, многие пренебрегают этим правилом, но только не я. Всю жизнь я посвятил тренировкам, чтобы совладать с силой, возможно поэтому я все еще жив.

– А что если ты ошибаешься? Откуда тебе достоверно знать, для чего дана сила? Быть может, она дана для того, чтобы облегчить жизнь, хотя бы не ходить за каждой кружкой туда-сюда. Почему нет?

– Чувствую это, если тебя устроит. Не применяй ее сто раз по пустякам, но используй однажды в деле и тогда дело твое будет успешно. Понимаешь?

– Тебе бы книги писать для учеников.

– Быть может в старости займусь.

– Но если я правильно понимаю, ты хочешь сказать, это все не работает, как тренировка с мечом? Как у обычного воина?

– Именно так и работает. Ты сражаешься мечом, а не в зубах ковыряешься, понимаешь?

– А-а-а. Теперь немного понимаю. Спасибо.

– Обращайся.

Марек немного помолчал, обдумывая услышанную мудрость, но вешний вид выдавал, что ему стало любопытно узнать еще несколько подробностей и он решил помучить Хельмута, все равно время в пути тянулось бесконечно долго, а занять себя чем-то нужно.

– Хорошо, допустим ты боевой ворожей. Но вот дипломаты, что они делают, это тоже разновидность ковыряния в зубах? Ты же ведь хотел стать дипломатом. Можешь объяснить?

– Темный ты человек, Марек, – пошутил Хельмут, но даже не улыбнулся. – Но сейчас расскажу. Дипломатия – это игра. Если я и моя ворожба – это владение мечом, то их ворожба – это демонстрация меча: какой он дорогой, крепкий, острый, старый, легендарный; как этим мечом можно убивать или убили или убьют, как его можно продать, обменять, переплавить или подарить, кто его сделал, для кого и когда и за сколько. Дипломаты обычно ограничены в силе разума, они могут изучить базовые, не боевые заклинания, но способные влиять на разум: дурманить, вводить в заблуждение, в то же время они могут усилить свой разум, быстро обучаться каким-то своим делам, быстро осваивать, например, южные диалекты. Это большая игра, где собираются равные и упражняются в том, кто кого обдурит. Казалось бы, это абсурд, но когда у противоположной стороны есть ворожеи, ты не можешь явиться на встречу без них. Так эта традиция и сложилась, после ставшая обязательным делом. Обычно все делегации выглядят так: один-два опытных ворожея, два-три попроще и остальные, люди без ворожбы. Сильные ворожеи обычно чувствуют, когда другие пытаются применить силу, поэтому все переговоры идут очень весело, кто кого переиграет, кто кого обманет, но на обмане не попадется, иначе соглашениям конец, а это невыгодно. Они прощупывают допустимые пределы, чтобы все-таки овладеть умами другой стороны. Это азартная игра, но ставки в ней велики. У всего этого есть один нюанс, все люди понимают, что на них наложили, например, Извет, когда проходит его действие. Это как очнуться после пьянки и вспомнить, что ты наговорил. Ворожею лучше не злоупотреблять, вдруг придется вернуться в это же место, там тебя узнают, поэтому я делаю это редко, как и дипломаты в обычной жизни это не практикуют, так как Извет спадет, и жертва все вспомнит. Самим дипломатам же в этом признаться стыдно, что его провели. Поэтому если дипломата смог провести другой, то ему лучше просто молчать об этом и думать, как это исправить. В последние десятки лет линии дипломатии стали целым направлением, именно поэтому тот же Верзит верил, что, сделав крен в пользу дипломатов, можно создать новый мир, новую Вервину. Жаль, он не учитывает, что дипломатия хороша, когда за спиной у нее сила оружия, во всех прочих случаях это лишь слова, пусть и с налетом ворожбы. По крайне мере пока что это так. Возможно, как говорит одна девушка, настанут времена, когда мои навыки станут не нужны. Но я не вижу этого времени на горизонте.

– Именно поэтому я хочу занять его место. Ты ведь мне поможешь? – ловко подхватил тему Марек.

– Давай вернемся с островов для начала.

Корабль шел курсом на остров Калема. Погода все время благоволила, путь выдался легким, с тем, что даже капитан Лекк все время плевался в океан, как бы на удачу. Дважды по ходу пути он немного корректировал курс корабля, всякий раз важно сообщая своему помощнику, чтобы брал то южнее, то севернее. Он уверял, что чувствует, что где-то рядом Марена и лучше бы ее обойти. Марек и Хельмут полагали, что таким образом их капитан скорее всего набивает себе цену, формируя личный миф и демонстрируя собственную важность и знание дела, будто океан ему настолько ясен, что даже Марены для него не угроза и все перед ним как на ладони.

По мере приближения к островам Ниенна на корабле возрастало напряжение, капитан призывал команду быть внимательнее и смотреть в оба. Все опасения касались встречи с сами ниеннами, которая могла пойти по непредсказуемому сценарию.

Ниенны – древний народ, переживший крах Второго мира и скорее всего корнями они восходят к Первому миру. Сами ниенны полагали, что именно они первые разумные существа на Земнице, и лишь волей случая люди получили возможность владеть ворожбой, а потому со временем выдавили ниеннов со всех земель, оставляя им лишь клочки на карте. Так ли это на самом деле или нет, но в хрониках самих ниеннов (к слову, называющих себя иначе, как зовут их люди), указано именно так: они должны быть ведущей расой на Земнице, ибо так было изначально. Тем не менее, за тысячи лет они сблизились с островами, что тоже стали их называть своей колыбелью и исконными землями, откуда пошел их род. Как бы то ни было, история распорядилась именно так, что им досталась лишь группа остров на севере, к которой они удачно приспособлены. Считается, что в давние времена Земница была холодной, едва ли не ледяной планетой и в тот период и сложилась раса ниеннов. Это высокие, сильные существа, отличающиеся толстой бледной кожей, устойчивые к холоду, ветру, могут долго дышать под водой, в том числе в холодной воде. Умеют они и долго обходится без пищи и в целом их кухня своеобразна и не всегда порадует людей. Все мясо и рыбу они умудряются употреблять полусырыми, либо вовсе сырыми, но пересоленными, кроме того, они активно едят водоросли, мох, моллюсков и растения, произрастающие только здесь. Вся это считается несъедобным в мире людей. (Историки с континента приписывают это свойство слабой чувственностью ниеннов, объясняя, что им все равно, что есть). На островах нет возможности вести нормальное сельское хозяева, однако можно пасти скот, они выводят четыре вида причудливых копытных животных, которые как раз отличаются размерами с градацией от малых овец, до огромных туров.

Время Второго мира считается неудачным для ниеннов, потому что тогда они пытались сперва завоевать господство, а после вступать в контакт с людьми, выступали как наёмники и пробовали заниматься торговлей, но во всем мире их все рано не считали за равных, впрочем как и они считали людей не равными себе. Это приводило к конфликтам и воинам. Несколько чувствительных поражений в итоге окончательно загнали их на север. Во время краха Второго мира континент частично ушел подводу и теперь их земли состоят из группы островов. Сами ниенны пережили гибель сравнительно легко, но утрата населения, земли и городов надолго отрезала их от большой земли. Долгие годы они занимались восстановлением, не зная, что в это время вся остальная Земница лежит в руинах, упустив свой шанс попробовать захватить планету.

Культура ниеннов тосклива для людей. Из-за низкой эмоциональности и общей сдержанности, у них толком отсутствует понятие праздников, обрядов, предметов культов и ценностей, кроме культа самих себя, пронизывающих все сферы жизни. Они возводят дома из камня, не тратя время на украшение и придавая им простые формы, почитая это традицией. Их оружие крепко, но никогда не бывает украшено и служит строго утилитарным целям, опять же как дань традиции. У них нет песен, зато много, очень много книг и записей, восходящих к древним временам, приличная часть из которых вызывает огромные сомнения в правдивости. Тем не менее, всем этим они неохотно и чрезмерно избирательно делятся с людьми, даже если какой-нибудь богатей явиться на поклон, ему могут отказать в возможности получить знание.

У них почти не случалось даже мелких конфликтов и войн с людьми в период Третьего мира, так как острова не представляются всем тем местом, которое имеет смысл брать ради самой земли, а о ресурсах мало известно (стараниями ниеннов) и на континенте считается, что их там нет и быть не может. Лишь рестонцы чуть более двадцати пяти лет назад совершали попытку захватить часть островов, чтобы организовать там порт, а заодно заполучить поля, где произрастают редчайшие растения, годные для производства зелий и настоек, крайне востребованных в Рестонии. Для этой цели рестонцы даже организовали миф о том, что острова некогда принадлежали их предкам и должны быть возвращены под власть Рестонии. Эта авантюра хоть и привела к частичному успеху и рестонцы закрепились на главном острове, но вскоре были выбиты, так как не смогли адаптироваться к климату, страдали от местной разновидности заразы, не берущей ниеннов и не выдержали бесконечных атак со стороны хозяев земли. Во время атаки, а после во время отступления они потеряли более половины флота и множество солдат и инженеров, прибывших на острова. Эту утрату они не восполнили до сих пор. О походе они стараются не вспоминать, записав лишь отчеты в свои тайные хроники. Те же, кто задумал и провалил этот поход, были казнены и преданы забвению, не взирая на статус. С тех пор ниенны усиленно презирают людей и особенно рестонцев, поэтому редчайшие торговые суда Рестонии ходят сюда строго под флагом Скиммы.

Тем не менее, ниенны не агрессивны и терпеливы. Они никогда не атакуют одинокие, даже военные корабли и даже небольшую группу. Чаще всего их перехватают патрульные судна и разворачивают, но в редких случаях бывают исключения. Корабли ниеннов быстры, а воины стойки в бою, не чувствуют присущий человеку страх и боль, и особенно сильно это преимущество проявляется здесь, на севере, где многим людям сражаться не столь привычно и разве что вервинцы чувствуют себя чуть более уверенно.

Корабль «Краец» подступал к островам и издали капитан заметил, как на встречу ему вышло три небольших корабля ниеннов.

– Ну, сейчас нас могут и развернуть эти красавцы. Скверный народишка.

– Ты лично пересекался с ними? – спросил Хельмут

– Было дело пару раз.

– И как результаты?

– Однажды пропустили. Я тогда шел в их столицу, в Вяльват. Вез какое-то барахло с одним торгашом. Потом пару раз разворачивали, тоже с торгашами. Ни разу я так и не допер в их логику. Ни разу.

– Всегда всё спокойно проходило?

– А то. Если не рыпаться, эти просто развернут тебя и отправят назад. Нападают на совсем отбитых и наглых, так что лучше им не дерзить, а то корабль мне попортят, шельмы.

– Мы и не собирались, – подтвердил Марек, всматриваясь издали на острова.

Острова Ниенна потрясающе красивые. Природа не походила ни на один другой край на Земнице. Масштабные просторы: реки, горы и плато, северные пляжи и самых невероятных цветов лугов, пустошей и холмов. Каждый редкий человек, кто имел счастье углубится чуть дальше от береговой линии уже никогда не мог забыть эту красоту. Увы, путникам в этот раз не удастся попасть даже на главный остров, их путь лежит только до острова Калема и то на самый край, к поселению Рысий клык, которое на языке ниеннов называется иначе, но в обиходе допускается и это наименование.

К «Краецу» подошел вплотную мобильный военный корабль, а чуть подальше стали уже два боевых, готовые при случае потопить судно. Поравнявшись бортами, на «Краец» поднялся один из ниеннов. Часть команды, в том числе Марек, впервые видели ниенна в живую и их поражало все: рост, бледная кожа, широкая грудная клетка и холодный, пронзительный и в то же время спокойный и презрительный взгляд бледно-серых глаз, словно у ящерицы. Возраст ниенна определить сложно, во-первых, они медленно стареют, во-вторых, живут примерно в два раза дольше людей, так что даже молодой с виду ниенн может быть на седьмом десятке лет, что по меркам людей уже старость. На взошедшем на борт ниенне надеты легкие кожаные доспехи, при себе двуручный меч. В силу свой прагматичности, ниенны не любили устраивать представления, тратя время, и с людьми общались на их языке, тогда как между собой предпочитали использовать упрощённую форму языка Второго мира, которую в целом понимали опытные ворожеи.