Текст книги "Кипиай"

Поехали!

Мы сидели за столиком в отдельном кабинете, в ресторане у подножия гостиницы «Украина». Мы были вдвоём – только я и он. Возле дверей снаружи дежурил Терминатор и бдительно следил, чтобы нас никто не тревожил. Официанта, который сунулся было к нам с меню наперевес, он поймал за шиворот и выставил наружу – вежливо, но без возможности возразить. Меню Терминатор передал сам, молча, глядя в потолок, подождал, пока мы выберем, потом тем же путём передал заказ испуганному парню, послушно стоявшему за дверью.

Это он вытащил меня сюда. Когда я пришёл в себя, он сидел напротив и внимательно рассматривал что-то на моём лице. Потом позвал Терминатора и без особых церемоний приказал довести меня до машины. «Поедем поедим», – бросил он и, оттолкнув руку Терминатора, который попытался вести сразу нас обоих, поковылял к двери.

Мы ехали совсем недолго, первым вышел Терминатор, куда-то ушёл, но вскоре вернулся и попросил меня подождать в машине. Проводил его, потом вернулся за мной.

Я пил маленькими глотками зелёный чай и жадно жевал вкусную лепёшку – я только сейчас осознал, насколько проголодался, видимо, приступы отнимали у меня много сил.

– Ты же совсем малой ещё, повезло тебе. Всё впереди. – Он не пытался молодиться и сидел передо мной такой, каким был на самом деле – стариком, уставшим от собственной слабости. Я до сих пор не мог объединить в голове этого больного и худого человека и того грубоватого, простого мужика, которым он предстал передо мной вначале. Его речь – он даже говорить стал иначе, тихо и медленно, грустно, как будто признав что-то очевидное только ему. Костюм висел на нём, рукава пиджака стали велики, его тонкие морщинистые руки торчали из них, словно детские. Тонкая шея с вялой кожей едва держала голову, которая теперь казалась мне раза в два больше, чем раньше. На лице высыпали пигментные пятна, одно особенно большое закрывало часть лба и переползало на висок. Но глаза – лишь они выдавали в нём того прежнего спортивного и целеустремлённого мужика – они светились сквозь щёлочки в глубинах глазниц, прикрытые слабыми веками. Я вдруг почувствовал нежность к этому пожилому человеку, потерявшему всё, что у него было, и пытающемуся свести счёты с теми, кому он стал не нужен. Я посмотрел на него с доброй жалостью и вдруг неожиданно понял, что он смотрит на меня точно так же.

– Часто у тебя такое?

– Раньше не было. Похоже на панические атаки. Видимо, не справился с новыми впечатлениями.

– Это тяжело переносят все, – он пожевал губами, – ты вообще как обычно отдыхаешь? Чем занимаешься в свободное время?

– Да особо ничем. Читаю. Телевизор смотрю. Фильмы. Музыку слушаю.

– Ты из дома-то выходишь?!

– Ну, бывает. К отцу езжу, в магазин хожу, иногда в кино.

– Ну ты даёшь, домосед. И давно ты так?

– Да вообще всегда, сколько помню себя. Ну то есть раньше, когда это всё с книгами было связано, я часто ходил по всяким встречам, вечеринкам, но мне это, если честно, не очень нравилось. Там люди такие… Я их не очень любил. Я вообще предпочитаю пореже пересекаться с другими людьми.

– Да мрази они, говори прямо. Что ты мнёшься? Лицемерные мрази. Обсуждают с тобой других, с другими – тебя. Подставить, предать – никаких правил или понятий. Я эти тусовки никогда не жаловал. Да меня в них никогда за своего и не считали. Успешному человеку в тусовке делать нечего: либо ему завидуют, либо его боятся. Третьего нет. Если не боятся и не завидуют, значит, его презирают.

– Вы прямо разозлились, – миролюбиво улыбнулся я, у меня не было сил говорить с ним на негативные и эмоциональные темы, меня всё ещё клонило в сон.

– Я, знаешь, что тут подумал: страшно хочется погулять нормально, по улице, среди людей, зайти в магазины, не бояться, что встретишь кого-то, кто может тебя вдруг узнать. Не притворяться, не напрягаться, просто погулять. Ты как? – Он сидел, облокотившись на большую мягкую подушку на диване, вытянув тощие ноги вперёд, в ботинках, которые казались на нём теперь клоунскими – слишком длинными.

– Ну, я не против погулять. Извините, пожалуйста, но вас сложно будет узнать.

– А если всё-таки узнают? Зачем доставлять им радость, показывая, что я умираю? Нет, я не умираю, я не хочу умирать, не буду!

Его дребезжащий старческий голос на последних словах сорвался и стал ещё выше. Последние слова он практически прокричал – звонко и зло, упрямо стукнув кулаком по столу.

– Поехали со мной. Поедешь?

– Куда поехать?

– В Петербург махнёшь со мной? Я плачу, не бойся. Погуляем там, посмотрим на мосты, поговорим. Все расходы на мне – отель, дорога, вообще не волнуйся. Хотя у тебя теперь и деньги есть, можешь и пригласить-то старика, – хохотнул он.

– Но я не могу. Извините.

– Почему?

– Дело в том, что я… давно никуда не ездил…

– Всё, решено. Эу! – выкрикнул он, и дверь моментально распахнулась. – Мы в Питер едем. Возьми билеты на меня и этого лоботряса.

Терминатор завозился с телефоном, в это время я безуспешно пытался найти причины, почему не могу поехать. С другой стороны, почему бы и нет? Меня располагала прямота и простота старика. С ним было интересно разговаривать, и он вызывал уважение. А ещё – и в этом я стыдливо признавался себе – я завидовал ему. В нём, несмотря на физическую слабость, было что-то магнетическое – такое впечатление производит по-настоящему состоятельный человек. Тот, кто может позволить себе всё, что захочет, а потому загадывает желания аккуратно и вдумчиво. Ведь он знает, что абсолютно любое из них может исполниться. Я хотел быть таким. А ещё мне льстило его расположение, и я понял, что уже начал им дорожить, несмотря на то что мы были знакомы всего несколько недель – или дней, смотря с какого момента считать. Я кивнул и забормотал какие-то отрывистые слова благодарности. Он раздражённо отмахнулся:

– Я не для тебя это делаю, а для себя, а ты – так, сопутствующий ущерб, – и засмеялся, весело мне подмигнув.

Вечность – это не предел

Я пришёл первым. Показал на входе в вагон паспорт, вежливый проводник просканировал его и проводил меня к моему месту. Купе-переговорка, которое старик выкупил для нас, пустовало. Я уже начал беспокоиться. Он пришёл перед самой отправкой, запыхавшийся так, будто ему пришлось бежать по перрону. В раскрывшихся дверях я успел увидеть, что Терминатор поддерживает его под локоть. Заметив меня, они расцепились. Старик был в своём «красивом» обличье, истинное состояние его здоровья выдавали лишь тяжёлое дыхание и трясущиеся руки – видимо, метаморфозы внешности давались ему и вправду очень нелегко. Но он держался, опасаясь встретить на вокзале кого-то, кто мог бы его ненароком узнать.

Поезд тронулся, нам предложили завтрак, мы отказались и попросили официанта больше не тревожить нас в пути. По лицу Терминатора было видно, что он был совсем не против перекусить, но обстоятельства сложились против него. Тогда он уселся с идеально ровной спиной и прямыми, широко расправленными плечами в углу купе, перевёл глаза на стенку и замер, не мигая глядя в одну точку.

А мой спутник посмотрел на меня, откинулся в своём кресле, улыбнулся смущённо, а затем выдохнул, как будто перестал втягивать живот. Его лицо расплылось, опустилось слегка вниз, глаза запали, лоб прорезали морщины, губы побледнели – и передо мной снова сидел тот, к кому за последние дни я уже успел привыкнуть.

– Сегодня что-то совсем тяжело, если честно, – он начал говорить с извиняющейся полуулыбкой на губах, как будто ему было неловко жаловаться мне. – Я тут принёс, кстати, кое-что тебе.

Он поднял с пола коричневый кожаный портфель, который Терминатор поставил возле его кресла, щёлкнул металлической застёжкой, порылся немного внутри и извлёк толстую папку, перевязанную белой тесёмкой. Сверху на папке синими чернилами был записан номер, видимо, инвентарный, а документ, как я сразу подумал, был из какого-то архива. Он громко шлёпнул талмуд на стол и, не глядя, сбросил портфель с колен на пол рядом с собой, а затем отодвинул ногой, чтобы он не мешался. Я поинтересовался, можно ли взять папку, он кивнул. Она оказалась тяжелее, чем я думал, и весила примерно как упаковка бумаги формата А4 для принтера. На внешней стороне папки, кроме синего номера, несколько раз жирно обведённого ручкой, не было никаких надписей. Я развязал тесёмки, увидел вверху документа буквы: «НИИПИ при ФСБ РФ», хотел было читать дальше, но внезапно мой спутник резво перегнулся через стол и захлопнул папку перед моим лицом.

– Сначала поговорим.

– Хорошо.

– Если кто-то узнает, что я тебе их передал, то я не знаю, если честно, что Они со мной сделают. Даже моей фантазии не хватает. Сколько нам ехать?

– Четыре с половиной часа.

– Вот сейчас немного поболтаем, а потом я посплю, и у тебя будет почти четыре часа. Читаешь, отсюда ничего не выносишь, перед выходом отдаёшь папку мне и забываешь, что держал её в руках. Приедем – всё обсудим, если, конечно, ты захочешь что-то обсуждать. По рукам?

– Да.

– Как будто у тебя был выбор! Но ты молодец. Я начал рассказывать о том, кто тот, кого мы называем «Отец».

– Да, вечное существо, которое питается нашими эмоциями.

– Уясни себе, что Он – высшее существо, и нам не дано Его понять. Представь себе, например, инопланетянина, который питается на своей родной планете, скажем, метаном, ходит на руках и какает через рот. Мы – двуногие, жопосрущие, кислорододышащие существа – покажемся Ему мерзкими уродами, как и Он нам, просто потому, что это иная форма жизни, недоступная нашему пониманию. Сила этой формы жизни в том, что она, будучи гораздо более развитой, чем мы, постаралась нас понять и ассимилироваться с нами, почувствовала наши беды и желания. Мы нужны Ему, но и Он стал нужен нам, этот симбиоз уже возник.

– Так, простите, вопрос. Иная форма жизни, инопланетяне… Вы серьёзно? Вы хотите сказать, что они – не с Земли?

– Об этом ты ещё почитаешь. Дай мне закончить.

– Простите.

– Вот ты в школе читал мифы Древней Греции, русские народные сказки, комиксы американские про супергероев. А теперь представь: они ещё и живые, и среди нас, здесь. Ты думаешь, что Супермен, прибыв к нам с другой планеты, был бы прекрасным и благородным человеком? Фигня. Ты наделяешь создание из другого мира своими ценностями и моралью, меряешь его по себе, тогда как мерить его надо лишь по нему и ему подобным, чтобы понять его истинный масштаб. Может быть, для него высшая мораль и благо, не дай бог, конечно, – это убийства детей-блондинов, потому что в его родном мире дети-блондины – порождения зла, угрожающие остальным живым организмам? А для нас он станет ублюдком, отвратительным убийцей детей! И когда ты пытаешься примерять на него свои ценности, ты ошибаешься, потому что на самом деле они – не его, они лишь твои.

– Но это же наш мир, а не его.

– Кто тебе это сказал?

– Земля – планета, на которой живёт человечество, это очевидный факт.

– Но кто её отдал нам? Кто так решил?

– Так сложилось исторически, что жизнь зародилась именно здесь.

– Так сложилось исторически, что Он – теперь наш Отец, и Он владеет нами.

– Больная логика.

– Но ведь логика. Ладно, не уводи меня в свою демагогию, дай закончить, и я спать буду, а ты читать, а то не успеешь ничего.

– Простите.

– Весь современный мир, такой, каким ты его знаешь, держится на Них, на Нём, это я уже тебе говорил. Те, что там, за бугром, живут по своим правилам, так Они решили, изучив менталитет своих людей. Мы живём здесь так, потому что такие мы, это я тебе уже говорил. Они там – открытые, красивые, жёны, дети, дома, всё напоказ, в рестораны ходят, с избирателями своими гуляют. Мы такого просто не поймём и не сможем поддержать. Нам станет плевать на Него, если мы перестанем Его бояться и поймём Его. Мы должны мифологизировать своего руководителя, Отца, Он должен быть пугающим и чарующим одновременно, идеальным анонимом – ты знаешь Его, но ты не знаешь о Нём ничего. Что Он любит? Кого Он любит? Какие фильмы смотрит? Какие книги читает? А читает ли вообще? Как отдыхает? Где? Какие машины водит? Ты не знаешь и гадаешь, пытаешься считать сигналы, которые, как тебе кажется, тебе посылают оттуда, сверху. А Они так и делают, с помощью таких, как я, Кормилиц будоражат твоё воображение, заставляют мучиться сомнениями и догадками, придумывать версии, но никогда не дают чёткого ответа на поставленные вопросы. Чёткий ответ не оставляет пространства для фантазии. А нет фантазии – нет эмоций, нет чувств, а нет эмоций – нет энергии! Понимаешь? А я тебе сказал, что самое главное, что есть – это кипиай.

Я внимательно слушал его размышления и не спорил, потому что – чёрт, мне нечего было возразить. Что-то внутри меня бунтовало против этой извращённой логики, но разумом я понимал, что он прав. А он продолжал, разгоняясь, глаза светились из тёмных впадин лица, изо рта иногда вылетали брызги слюны.

– С другой стороны, понимаешь, есть и другая крайность. Ты хоть представляешь себе, что такое настоящая жертвенность? Это двадцать семь миллионов человек, погибших во время Второй мировой войны со стороны СССР. А может быть, их было больше. Вот они – пожертвовали собой ради свободы будущих поколений, свободы жизни и её продолжения. Но их жертва – это жертва одного человека, каждого по отдельности. А теперь представь себе жертву того, кто отправлял их на смерть, того, кто бросал их в атаку на пулемёты с голыми руками, кто отправлял роту за ротой под танки? Одно дело – решать за самого себя и отвечать лишь за свою жизнь. Но другое дело – держать ответ за миллионы жизней, за десятки миллионов жизней, приказывать им умереть ради их же свободы! Ты представляешь себе жертву, которую принёс Он – тогда?

– Он? Но это же другой?

– Он был всегда. Во всяком случае, в двадцатом веке был только Он.

– Но были же разные все: коммунисты, большевики, царь, вожди, председатели, президенты…

– Да, но это всё Он. Он – един во многих лицах. Цари, большевики – это просто тела, слабые, смертные, гниющие тела. Это люди. А Он – мысль, идея, чувство, невидимое, не существующее на физическом уровне, понятном нам. Я же тебе говорю: Он – иная форма жизни, нечто, лишённое физической оболочки. Это нечто смогло ассимилироваться здесь, в новом для него мире и для удобства взаимодействия стало занимать тела и умы нужных ему людей. Люди умирают, а Он живёт и движется дальше – к следующему правителю, царю, коммунисту, президенту.

Он устало откинулся на спинку кресла, руки его безвольно упали. Терминатор сразу же пришёл в движение, словно кто-то двинул мышкой компьютера, но он его остановил, слабо подняв руку.

– Всё в порядке. Просто устал. Тяжело мне даётся жизнь теперь, – он слабо улыбнулся и прикрыл глаза, – читай. Три часа осталось. Должен успеть. Потом не дам ничего.

Его тощая грудь в слишком большом, будто растянутом свитере начала медленно подниматься и опадать. Он спал.

Я взял папку.

Тайное – явное

«НИИПИ при ФСБ РФ

Совершенно секретно (СС)

Исследование

Предмет исследования: объект с кодовым значением Д.

Цель исследования: поиск и обнаружение объекта Д.

Справочная информация:

1 июня 1902 года жители Олонецкой губернии Российской империи стали свидетелями падения неизвестного крупного объекта в воды Ладожского озера. Местность являлась труднодоступной и малонаселённой, потому сообщения об инциденте были отрывочными и единичными. Свидетели события сообщали о прохождении крупного небесного объекта в нижних слоях атмосферы по направлению с севера на юг. Объект, как утверждали свидетели, оставлял за собой длинный дымный след, внешне описанный ими как “сноп пшеницы, в котором колосья были направлены назад” – по всей видимости, против направления движения объекта. Объект испускал свет, который не позволял следить за ним на всём протяжении полёта, так как свет был слишком ярким. По словам свидетелей, “сноп горел”.

Для первоначального выяснения причин инцидента в район происшествия была направлена экспедиция, включающая в себя вооружённое сопровождение, учёных-геологов, а также членов Географического общества карелов (далее – ГОК). Руководство поисковым отрядом было возложено на старшего исследователя ГОК Андрея Викторовича Амвросьева. Им было сделано первичное предположение о причинах события: падающий метеорит разрушился в плотных слоях атмосферы из-за высокой температуры трения о воздушные массы.

Амвросьев А. В. выделил вероятный район падения крупных обломков или объекта целиком – окрестности залива Марьялахти Ладожского озера. Группа выдвинулась в направлении района происшествия 16 июля 1902 года. Связь с экспедицией после их отправления из Петрозаводска отсутствовала в силу отсутствия крупных населённых пунктов в районе поисков на всём протяжении маршрута. По первоначальному плану группа должна была добраться до места назначения не позднее 20 июля.

Первоначальный план включал в себя следующие задачи: поиск свидетелей произошедшего события, общение с ними, уточнение координат падения объекта и его дальнейший поиск. В случае успеха экспедиции группа должна была исследовать объект на месте, провести его подробное описание и сделать заборы материалов для дальнейшего лабораторного исследования в научном центре при институте геологии в Петербурге. В случае невозможности взятия проб группа должна была описать координаты объекта, оставить на его месте вооружённую охрану и вернуться в полном составе в Петрозаводск для снаряжения новой экспедиции и изучения и систематизации полученной информации. Вооружённая охрана требовалась для предотвращения возможного расхищения или порчи объекта представителями коренных народностей, проживающих в данной местности. Срок проведения экспедиции и возвращения в Петрозаводск был установлен не позднее 20 августа 1902 года.

22 августа 1902 года руководитель ГОК Вениаминов Г. К. сообщил местным властям о невозвращении членов группы. После обсуждения было принято решение выделить дополнительные три дня на возможное опоздание из-за возникших трудностей. Однако уже 24 августа, за сутки до истечения назначенного срока начала следствия, группа в полном составе вернулась в Петрозаводск и прибыла в штаб ГОК.

Старший исследователь ГОК Амвросьев А. В. сообщил Вениаминову Г. К., что экспедиция достигла намеченных целей и объект был ими обнаружен в запланированном первоначально районе – чуть далее залива Марьялахти. Опоздание на несколько дней Амвросьев объяснил возникшими трудностями с передвижением на гужевом транспорте из-за обильных дождей, прошедших во время возвращения экспедиции.

Амвросьев А. В. представил подробные материалы, названные им “Путевой дневник экспедиции” (далее – ПДЭ), описывавшие ежедневные действия исследователей и особенности их быта во время поисковых мероприятий. Материалы он передал лично в руки Вениаминову Г. К.

В ходе общения с Амвросьевым А. В. и остальными членами группы было выяснено следующее: ими были найдены несколько свидетелей произошедшего падения объекта, которые указали координаты падения объекта – вблизи от береговой линии залива Марьялахти Ладожского озера. Как утверждали свидетели, объект прошёл по небу, после чего ударился о скалы на берегу залива, раскололся на части и упал в воду. Исследование и поисковые мероприятия в этом районе показали следующее: на скале, точные координаты которой были приведены Амвросьевым А. В. в ПДЭ, действительно имелись следы удара крупным и тяжёлым предметом. Были найдены следы плавления горных пород и обугливания растительности на них.

В ходе исследования дна озера в неглубокой его части, позволявшей членам экспедиции погружаться в воду самостоятельно без использования специального водолазного оборудования, были найдены несколько предполагаемых фрагментов объекта, плотно ушедших в грунт. Члены экспедиции не смогли извлечь их на поверхность самостоятельно, после чего подробно описали их в ПДЭ. Согласно их данным, фрагменты представляли собой крупные железистые камни тёмного оттенка с вкраплениями ярких прозрачных элементов, внешне описанных ими, как “самоцветы или самородки”. Геологи отнесли эти фрагменты к классу палласитов – одного из видов каменных метеоритов, ранее наблюдавшихся, в частности в городе Красноярске.

Однако Амвросьев А. В. сделал предположение, что найденные ими фрагменты были не единственными, так как описание свидетелей падения говорило о значительно более крупном объекте, нежели те, что они нашли. На месте членами экспедиции было принято решение о продолжении поисков и расширении их области.

В течение последующих десяти суток поисковые отряды прочёсывали местность в поисках возможного места падения более крупного фрагмента метеорита. Амвросьев А. В. отметил, что поиски затруднялись плотной растительностью в этом районе.

На десятые сутки, а именно 5 августа, поиски, как сообщил Амвросьев А. В., увенчались успехом. Младшим сотрудником ГОК Павловым И. Н. был обнаружен искомый объект. Павлов И. Н., не предпринимая попыток исследовать объект самостоятельно, вернулся в лагерь экспедиции и сразу же сообщил об этом Амвросьеву А. В., после чего группа в полном составе, исключая охрану, оставленную на месте обнаружения первых фрагментов, выдвинулась к объекту.

Амвросьев А. В. затруднился с точным описанием обнаруженного ими объекта. По его словам, “ничего подобного он не видел”, а также “объект явно имеет следы искусственного происхождения”. Внешне, согласно показаниям Амвросьева А. В. и остальных членов экспедиции, присутствовавших на месте, он выглядел как идеальный куб тёмного цвета, очень крупного, по словам Амвросьева А. В., “колоссального” размера. Первичные измерения объекта показали (данные приведены в современной системе измерения), что в длину он равнялся 300 метрам, в ширину – 60 метрам, а в высоту – около 150 метров, однако точную цифру высоты Амвросьев А. В. затруднился назвать в силу невозможности её измерить без специального оборудования. Материал, из которого состоял объект, Амвросьев А. В. также затруднился назвать, того же мнения придерживались и учёные-геологи, присутствовавшие на месте.

Согласно показаниям Амвросьева А. В. и остальных членов экспедиции, лес в районе обнаружения объекта был повален по направлению его движения, однако почти не имел следов горения, были обуглены только стволы деревьев на ближайшем к объекту расстоянии.

Вечером 9 августа членами экспедиции было принято решение о срочном возвращении в Петрозаводск и снаряжении новой экспедиции для полноценного исследования найденного ими объекта. Согласно показаниям Амвросьева А. В., вооружённую охрану в числе трёх человек с винтовками переместили к основному объекту, посчитав, что найденные первоначально фрагменты имеют меньшее научное значение. Сотрудникам охраны были выделены питание и палатки для полноценного жизнеобеспечения на время ожидания новой экспедиции.

Амвросьев А. В. настоятельно рекомендовал как можно скорее организовать новую экспедицию в район обнаружения объекта. В тот же день, а именно 24 августа 1902 года, было принято решение об отправке расширенного состава группы, включающей в себя членов ГОК, а также группы учёных к месту обнаружения объекта. Экспедиция была сформирована в кратчайшие сроки и выдвинулась в район 1 сентября 1902 года».

Я перелистнул очередную страницу. Страшно хотелось курить. В купе висела тишина, старик спал, глухо дыша, Терминатор что-то читал в телефоне. Я встал, чтобы размять затёкшие ноги, Терминатор искоса взглянул на меня и опять уткнулся в телефон. Сделав несколько приседаний и наклонов, я от души пообещал себе, что первое, что сделаю, когда мы прибудем в Петербург и я выйду на перрон, – это закурю. Легче после этого обещания, однако, не стало. Я вернулся в кресло и вновь погрузился в чтение.