Текст книги "Кипиай"

Если не постараешься

У меня оставались ещё пара листов, которые я не успел прочитать, но поезд уже прибывал на Московский вокзал. Замелькали люди на перроне, в наше купе заглянул проводник: «Господа, простите за беспокойство, но мы прибыли». Голос в динамиках по громкой связи торжественно подтвердил его слова. Терминатор встал и мягко потряс моего спутника за плечо. Он не просыпался и съехал ниже. Внезапно на лице бесстрастного охранника проскочил ужас, он ещё сильнее потряс шефа за плечо, потом схватил его руку и стал щупать пульс, прижал палец к жилке на шее, после чего, не глядя на меня, выскочил из купе и бросился к проводнику. Через несколько секунд они вернулись, в руках у проводника была баночка, видимо, с нашатырём, он поднёс её к носу моего спутника. Тот, вдохнув отвратительный запах, резко дёрнул головой и открыл глаза.

– Какого чёрта? – были первые его слова.

На лице Терминатора светилось неподдельное счастье. Он вытолкал проводника из купе и занялся своим руководителем. Тот оттолкнул его и, выпрямившись, уселся ровно в кресле.

– Что, думаете, умер? Скоро, но не сейчас. Если, конечно, ты не постараешься как следует, – вдруг обратился он ко мне, слабо усмехнувшись.

– В смысле?

– Да шучу я. Ничего, потом.

В купе снова заглянул проводник и дрожащим голосом напомнил, что мы уже прибыли. Терминатор забрал у меня документы, сложил их в коричневый портфель, затем взял руководителя под руку – тот не сопротивлялся, – и они первыми вышли на перрон, следом за ними спустился и я. Там, стоя под козырьком, скрывавшим от меня светло-серое зимнее питерское небо, я достал из кармана пачку сигарет, зажигалку и затянулся – так глубоко как смог.

Нежизнь

Мы шли бок о бок по набережной Новой Голландии. Пронизывающий ветер с канала продувал моё пальто насквозь, мёрзли пальцы на руках и ноги. Я невольно вспоминал свои блуждания по тайге, казалось, что там холод ощущался меньше, хотя, это было обманчивое ощущение – из-за обилия влаги в воздухе. Он брёл рядом со мной, мы молчали, разглядывая остров, отреставрированное здание Бутылки. Вокруг нас было много людей с собаками, дети ползали по обледеневшему остову корабля возле входа в бывшую тюрьму. Терминатор шёл на несколько шагов позади нас, внимательно наблюдая за каждым движением своего подопечного.

– Времени у меня почти не осталось. Это страшно, не пожелаю такого и врагу своему – чувствовать, как истекают минуты твоей жизни. Я же молодой ещё, столько идей в голове! Знаешь, я никогда ещё так не дорожил своей жизнью, как сейчас, иногда думаю, что готов вообще на всё, даже, хм, на убийство ради спасения своей жизни.

– Похоже на какой-то чудовищный ультиматум.

– Это он и есть, понимаешь? Меня наняли, дали в долг, а потом я не расплатился по счетам – и всё. Теперь у меня осталось совсем немного времени для себя. Мне осталось месяца три, я это знаю.

– Да ну, ну что вы говорите…

– Я знаю это, тебе не понять. Как будто таймер внутри меня отсчитывает время.

Он снова замолчал, да и я не знал, что на это сказать. Мне было бесконечно жаль этого усталого старика, в измождённом и высохшем теле которого билась запертая сила, пытаясь найти выход. Судя по тому, что произошло сегодня в вагоне, он не преувеличивал – время и правда истекало.

– Знаешь, я ведь сбежал сюда. От своей семьи, опекающей меня, трясущейся над каждым моим шагом и чихом. Я так устал от их заботы – от этой бессмысленной заботы. Они думают, что могут что-то изменить, исправить, но я-то, в отличие от них, знаю правду.

Мы медленно шли вдоль воды, и мне вдруг отчаянно захотелось взять ласково его под руку и приободрить, сказать что-то хорошее и обнадёживающее. Странная мысль, странное желание, ненужные слова – ни мне, ни ему.

– Ты сам-то как? Как эти твои обмороки – прекратились?

– Ну вот уже день нет ничего, чувствую себя спокойно.

– Ну, значит, всё, завершилось.

– Что завершилось?

Он не ответил и, остановившись, вдруг сам взял меня за руку и посмотрел мне прямо в лицо. У него был очень грустный и добрый взгляд, словно он сам хотел сказать мне что-то хорошее и обнадёживающее.

– Как ты думаешь, что с тобой происходит?

– Я думаю, что нервное, устал, эмоции зашкаливают.

– Это не так.

– В смысле? А что тогда?

– Как ты думаешь, что с тобой случилось в лесу?

Он внимательно смотрел мне в глаза, почти не мигая, и крепко сжимал мою ладонь, которая вдруг вспотела.

– Мне… показали его – этот куб.

– Да, тебе его показали. Но что произошло с тобой? Именно с тобой.

– Обморок. Кратковременная амнезия.

– Тебя обратили.

Он произнёс последние слова и ещё крепче сжал мою ладонь, до боли. «Тебя обратили» – эти слова зазвенели у меня в голове, язычком маленького колокольчика стали биться о стенки пустого черепа. Всё замерло внутри и покрылось льдом, в животе свернулась в тесный клубок ледяная змея. Я молчал, у меня не было ни одного слова, чтобы ответить ему. Я хотел спорить и ругаться, расхохотаться ему в лицо, но…

Но я знал правду. То, что он сказал, я и сам знал – все эти дни. Я чувствовал это в себе. Новые мысли и чувства, старый дом – но всю мебель кто-то переставил.

Меня обратили.

Я молчал, молчал и он, и смотрел на меня всё так же, и сжимал мою ладонь, словно хотел как-то приободрить меня. Я высвободил руку и пошёл вперёд, не дожидаясь его, но он меня не окликнул и не пошёл следом. Я прошёл несколько шагов и обернулся, постоял так, глядя на него и не чувствуя ровным счётом ничего – ни обиды, ни боли, ни разочарования, ни злости. Одна лишь пустая мысль звенела колокольчиком в моей голове: «Меня обратили».

Быстрым, резким шагом я направился к нему, Терминатор, заметив моё движение, шагнул ко мне навстречу, чтобы закрыть своего хозяина, но тот жестом остановил его. Я подошёл к нему вплотную.

– Вы меня обманули.

– Нет. Я давал тебе выбор – ты мог отказаться от денег, от материала. Но ты сам поехал туда, ты взял деньги, ты продолжил общаться со мной даже после того, что с тобой случилось там. У тебя был как минимум один шанс, чтобы отказаться, – когда тебе надо было решить, поедешь ты или нет. И ты выбрал. Тебе было интересно. А ещё – не лги себе – тебе понравились деньги.

Я не хотел лгать себе. Мне понравились деньги. И мне было интересно.

– Вы могли меня предупредить, сказать заранее.

– И ты бы не стал ничего делать, потому что счёл бы меня сумасшедшим. Но я выбрал тебя и дал тебе шанс – прожить жизнь, не такую, как все остальные. Долгую, богатую, интересную, а главное – я дал тебе смысл.

– У меня был смысл жизни.

– Не ври себе. Твоё писательство – ты сам это знал, признайся, – развлечение, просто разминка для мощного мозга, которым тебя наделила природа. Ты получал лёгкую славу и популярность, но всегда знал, что создан для чего-то большего, иного.

– Я жил.

– Ты и так живёшь, посмотри. Ты дышишь, ешь, пьёшь – но теперь у тебя есть цель. Высшая цель – служение. Ему.

– Я не хотел служить Ему.

– Тебя призвали – называй это так. Не ты выбираешь, но выбирают тебя. Тебя выбрал я и дал тебе шанс. Такой шанс, которого ни у кого из них никогда не будет.

Он обвёл рукой людей вокруг – играющих с детьми, бегающих наперегонки и валяющихся в снегу, потягивающих пиво из бутылок, спрятанных в целлофановые пакеты.

– Они просто живут свою биологическую жизнь. Всё, что у них есть на самом деле, – это их сперматозоиды и яйцеклетки. Ничего больше – только продолжение своего рода. Спроси каждого из них – они все скажут о том, что у них есть идея и мысль. Но никто и никогда её не реализует. А ты сможешь. Тебе бросили вызов, и ты на него ответил.

– А если я сейчас уйду и ничего не буду делать?

– Ты не сможешь. Ты можешь побеситься день, другой, покричать, избить меня, например, – хотя кто тебе позволит? – но потом вернёшься. Как возвращаются все, кого призвали.

– Нас много?

– Очень. Ты – яркий и умный. Но ты не один такой. Умные и яркие нужны.

– Вы всё знали с самого начала и с самого начала врали мне!

Внезапно он вспылил. Он шагнул на меня и начал орать, черты его лица исказились бешенством:

– Ты что, правда думал, что всё просто так и ничего не нужно взамен? Ты принял своё решение, и сейчас ты здесь, со мной. Твой выбор мне понятен и очевиден, его делают все, и я сам поступил точно так же. И не пожалел. И никто не жалеет. А если и жалеет, то молчит, потому что тем, что есть, дорожит больше, чем тем, что могло бы быть. Сослагательного наклонения не существует, теперь я это знаю точно, частица «бы» существует лишь для разочарованных. Мы все делаем свой выбор, когда приходит момент, к любому будет найден подход, каждую дверь отопрёт свой ключик.

Одного возьмут на бедности – и заманят деньгами, другого на тщеславии – и утопят в славе, третьего на его же собственном таланте – например, тебя. Фонды, партии, союзы, объединения – всё к нашим услугам. Снимай кино – не хочу! Пиши книги – сколько сможешь, все издадим, даже дурные. Пой песни, танцуй танцы, заседай заседания, голосуй единогласно, собирай кворумы и участвуй в диспутах – ты можешь делать абсолютно всё. От тебя требуется лишь одно, самая малость, чуть-чуть. Кипиай.

Давай кипиай и живи себе так, как заблагорассудится. Хоть поместье в Альпах, а можно и у озера Комо в Италии, например. Строй дворцы и замки, подземные бункеры и башни из золота – всё что хочешь! Бери себе любые машины, какие только существуют в мире, яхты, самолёты, поезда, космические корабли! Только будь добр – давай кипиай. Пока ты кормишь их – они, как сытые сонные львы, не замечают тебя, ты можешь хоть из их кормушки таскать, им всё равно. Но не дай-то бог тебе перестать приносить пользу! Все твои грехи, все проступки и неосмотрительные покупки, загородные дома и силиконовые тёлки, арабские скакуны и наличность в пакетах – всё это припомнят и обернут против тебя. Ты узнаешь, что даже сытый спящий лев всё равно смотрит одним глазом и всё запоминает, а проголодавшись, сводит счёты. И ты не захочешь заплатить по ним, поверь. Давай кипиай. И всё будет хо-ро-шо.

Ближе к концу своего монолога он поутих и последние слова произнёс уже нараспев, снова глядя на меня без злобы. Его старческое лицо светилось изнутри силой и энергией, его уверенность веяла в воздухе, как внезапный порыв тёплого весеннего ветра. Мне даже показалось, что его морщины начали разглаживаться, и уменьшились мешки под глазами, и плечи стали шире, и сам он словно стал чуть выше ростом.

– Ты же знаешь, что стоит на кону.

– Что?

– Моя жизнь. Я либо смогу вернуться в систему и вновь буду полезен и нужен, либо нет – и тогда, ты же видишь, мои дни будут сочтены. Я отдал тебе всё, что у меня оставалось, – все знания и все силы, всю свою энергию, – чтобы ты смог написать то, что должен.

– Но… вы же хотели их уничтожить, развенчать. Я ничего не понимаю.

– Кто тебе это сказал? Ты слышал ровно то, что хотел слышать сам. Я ни разу не говорил тебе, что хочу уничтожить их, да я и не смог бы. Не льсти себе, ты не настолько хорошо пишешь, чтобы угрожать этой системе. Я верю, что Он помнит меня, а значит, как только я смогу быть полезным, снова заметит, что я делаю.

– Но как вам поможет то, что я должен написать?

– Я вижу по тебе, что ты уже сам всё понял и только корчишь из себя невесть кого. Те, кто верят Ему, поверят и в книгу. И последуют за ним, как бы безумно это всё ни выглядело. Те, кто не верят, посмеются, но задумаются. Всех ты, конечно, не убедишь, но и задачи такой нет. Ты поселишь мысль, которая начнёт расти, ты покажешь людям наш настоящий Путь. Запад будет продолжать давить, они не отступят, но мы будем стоять на негнущихся ногах, не сдвинувшись с места. Потому что будем знать, ради кого и чего это делаем. Мы осознаем важность и смысл нашей жертвы. Это будет наша новая программа, никаких больше рокировок и поддавков, только шах, только мат. Ты напишешь новую русскую Библию, самый Новый Завет! Ты понимаешь меня?

– А что будет со мной?

– А ты станешь великим. Войдёшь в историю, издашь многотомник, потом мемуары, будешь ходить на телевидение, радио. Тебе выделят даже, возможно, твоё собственное шоу, будешь собирать зрителей, вещать на всю страну. Главное – улавливать сигналы, которые они будут тебе посылать, и делать то, что нужно. И проживёшь долго и хорошо. А главное – полезно. У тебя большой талант, сынок. Ты дашь много кипиай, а в обмен получишь всё, о чём мечтал, и даже больше.

У тебя большой талант, сынок.

И мы пошли дальше, бок о бок, вдоль по набережной.

Последние документы

А потом мы долго говорили. Всю обратную идорогу до отеля он объяснял мне всё, что со мной происходило на физическом уровне, откуда у меня были эти обмороки и почему они так внезапно прекратились.

– Ты должен понимать, что ты теперь – новый человек. Оболочка прежняя, но всю начинку из тебя вычистили, как из дыни вычищают ложкой семена и оставляют одну лишь мякоть. Ты прошёл обряд обращения, и теперь ты – один из них… нас. Но человеческая душа, память – очень сильная и мощная штука, она так просто не сдаётся, и как в дыне иногда остаются косточки и ты выплёвываешь их на тарелку, так и частицы твоей памяти остаются в теле, сопротивляются переменам. Этим и были вызваны твои приступы – твоё сознание отчаянно боролось и подсовывало тебе самые яркие и важные воспоминания о том, кем ты был раньше. Сейчас, ты говоришь, всё прекратилось. Значит, обращение завершено. У тебя прошло это быстро – всего за несколько дней, а у меня, например, это несколько месяцев продолжалось, тяжело было очень. Но ты молодой, не нажил ещё багажа, вот и легко обратился. А у меня опыт был за плечами, сформировавшееся мировоззрение. Правда, говорят, после определённого возраста эта закономерность меняется: старики совсем просто сдаются, потому что память слабая, сознание еле держится в теле и легко его покидает, когда из них его вычищают.

– Я уже должен давать кипиай?

– Пока ещё нет. У тебя аванс, который ты должен будешь отработать. Своей книгой. Сработает – всё будет хорошо. А нет… Но у тебя всё получится. Я в тебя верю.

– А те секретные документы? Вы сказали, что вам не поздоровится, если…

– Мне дали их, чтобы я показал тебе.

– То есть вы меня обманули?

– Это я так, ужаса нагонял. Ты всё прочитал?

– Нет, ещё немного осталось.

– Сейчас дам, дочитаешь.

– А что это за НИИПИ при ФСБ?

– Научно-исследовательский институт противоречий истории. Создан был в конце девяностых, кажется. Их цель одна – поиск, осмысление и «упаковка» спорных моментов истории. Ищут исторический факт, после чего разбирают его на детали, смазывают и собирают заново – так, чтобы работал на нас.

– Подтасовка, нет?

– Можешь называть это и так. Но ведь с той стороны, за бугром, тоже не дураки сидят. Они тоже вращают историю, как захотят. Не будем вращать мы – провернут нас самих. Вот, взять, например, знаменитую битву под Прохоровкой…

– Танковую?

– Ну да. Мы много лет рассказывали о том, что это было самое большое в истории танковое сражение, в котором мы победили немцев. Так?

– Ну да.

– А что сделали американцы несколько лет назад, видел?

– Нет.

– Они вытащили эту историю, разобрали на винтики, сравнили всякие снимки и прочее-прочее, документы подняли и заявили, что это было одно из самых грандиозных наших поражений, якобы мы попали там в засаду, нас разгромили, людей наших поубивали, как телят на скотобойне, технику пожгли. И всё: теперь фарш истории не провернуть назад, хотя что там было на самом деле, никто не знает. Так вот, наши ребята из этого НИИПИ ищут такое мясо, чтобы самим фарш из него крутить – тот, что нам нужен.

– То есть правда никого не волнует?

– Что ты как ребёнок, какая правда? Правды нет – есть события и их трактовка. Вот и всё. Как ты интерпретируешь события – так ты их и воспринимаешь. Считаешь, что Он злодей – значит, для тебя Он и будет злодеем. А веришь Ему – значит, следуешь за Ним. Всё просто. Так во всём.

– Кажется, это называется «институт репутации».

– Как угодно это может называться. Теперь в мире главное – быть убедительным. Чем убедительнее и твёрже ты звучишь, чем ярче твоя позиция, тем мощнее твои аргументы. Разбери их на детальки – окажется, что это пшик, а не аргументы. Но никто же разбирать не будет. Ладно, держи папку. Сколько тебе там осталось, покажи.

Я достал три последних листка.

– Отлично. Ты читай, а я пока со своими поговорю.

Он ушёл в свой номер и запер за собою дверь. Терминатор последовал за ним, я остался один – впервые за этот день.

Странно, но я не чувствовал испуга или ожесточения от того, что со мной произошло. Я примерил на себя новую роль, и внезапно она мне очень понравилась, даже воодушевила. Мысль о том, чтобы стать – как он это назвал – «великим писателем», вызывала бурю эмоций. Впервые за долгое время, да, пожалуй, что и за всю жизнь, я ощутил стабильность и надёжность. Я знал, что будет завтра, что будет со мной и с моими родными, я был уверен, что всё получится. Быть богатым и знаменитым – разве ж это плохо? Если ты принимаешь правила игры, не всё ли равно, за кого ты играешь, за чёрных или за белых?

«Администрация Президента РФ

от: Руководитель Администрации Президента РФ

Президенту РФ

Совершенно секретно (СС)

7 мая 1998 года

Докладываю Вам, что экспедиционная группа, отправленная 2 мая 1998 года в Республику Карелия, достигла намеченной цели. Руководство операцией проводил Первый заместитель руководителя Администрации Президента РФ ___. В ходе сеанса спутниковой связи, проведённого 6 мая 1998 года в 00 часов 35 минут, он доложил о выполнении возложенных на него задач. Объект Д был обнаружен. Итоги выполнения задания будут доложены Вам лично после возвращения группы в Москву».

«Руководителю НИИПИ при ФСБ РФ

15 мая 1998 года

Докладываю, что в ходе командировки в Республику Карелия, продолжавшейся в период со 2 мая 1998 года по 8 мая 1998 года, нами был найден и изучен объект Д.

Объект Д представляет собой куб идеальной геометрической формы, чёрного цвета. Поверхность объекта гладкая, методом сканирования было определено, что она имеет небольшое углубление (0,3 мм) на одной из сторон на высоте 70 сантиметров от поверхности земли.

Сканирование показало также, что внутри объекта имеются полости, объединённые между собой узкими “коридорами”.

5 мая 1998 года в 22 часа 15 минут руководителем экспедиции, Первым заместителем руководителя Администрации Президента РФ ___, была совершена попытка проникновения в объект методом прикладывания верхней правой конечности к углублению, обнаруженному нами методом сканирования в объекте Д. Попытка оказалась успешной.

Уточняем, что внутренние помещения объекта Д нами исследованы не были по причине нашего недопуска на объект, совершённого сотрудниками подразделения “Вымпел”.

Транспортировка объекта Д в Москву для дальнейшего изучения признана нецелесообразной, исследование объекта по указанию Первого заместителя руководителя Администрации Президента РФ ____ было прекращено».

«ФСБ РФ

Директор ФСБ РФ

28 июля 1998 года

Совершенно секретно (СС)

Приказываю:

В целях обеспечения хозяйственной применимости объекта Д в срок до 1 сентября 1998 года создать соответствующее подразделение с кодовым наименованием “Отдел Д” в структуре Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Контроль за исполнением поручения оставляю за собой».

– Дочитал?

Я не заметил, как он вернулся в комнату и встал возле меня, положив руку на подголовник моего кресла.

– Да.

– И как тебе?

– Я что-то понимаю, а что-то нет. Вопросов – миллиард.

– Спрашивай.

– Что это всё-таки за куб?

– Я не знаю. Возможно, это корабль, на котором Они тогда прилетели. А может быть, что-то ещё – точно знает только Он. Лично я думаю, что теперь это своего рода аккумулятор энергии, от которого Они заряжаются, чтобы восстановить свои силы. Туда стекается вся кипиай.

– Они прибыли сюда именно в 1902 году, так?

– Возможно, Они бывали тут и раньше, но именно с 1902 года началось то, что можно назвать Новейшей историей человечества.

– В смысле?

– Они прибыли и распространились по всему земному шару, во всех основных сферах жизни. Не забывай: Они умеют проникать в человеческое сознание и заменять его содержания своим. Я тебе кидал список событий, помнишь? Начиная с 1902 года. Давай перечисляй.

– Русско-японская война, Первая мировая война, Октябрьская революция, Гражданская война, репрессии в СССР, Вторая мировая война, «дело врачей», космическая программа, холодная война, Вьетнам, теракты одиннадцатого сентября… ну, я все не вспомню.

– Верно, там много.

– Так, а Они какое имеют отношение к этим событиям?

– Они смогли вытащить из нас эмоции, научили нас использовать их – во благо и во вред, проявляя их с максимальным эффектом. Все современные крупные конфликты, победы и достижения были спровоцированы Ими – теми, кто к нам прибыл. Но спровоцировали Они – а участвовали в конфликтах, побеждали и создавали новые конфликты именно мы. Мы, люди, наша энергия и наши эмоции оказались для них самой питательной пищей. Они помогли нам вспомнить, что мы всё-таки гораздо ближе к животным, чем нам хотелось бы думать. Мы оказались полны самых разных чувств, грамотно управляя которыми они могли управлять и манипулировать всей нашей цивилизацией. А средства массовой информации, кстати говоря, оказались максимально эффективным инструментом для этого. Искусство – тоже. Особенно литература.

– И теперь так будет всегда?

– Подумай сам. Они больше века с нами. Каждый сменил десятки обличий, меняя новые человеческие тела, как носки. А градус событий всё растёт. По моим ощущениям, накал человеческих эмоций сейчас невероятно высок, но долго так продолжаться не может. И всё закончится либо глобальным конфликтом, который фактически обнулит цивилизацию, и мы начнём всё сначала с чистого листа, либо… Если честно, я не вижу иного выхода.

– Звучит так, словно вы всё-таки осуждаете происходящее.

– Звучит, значит, неправильно. Но я осознаю, что такова данная ситуация и данное конкретное положение человечества. Ладно, я устал сегодня. Давай закругляться, я спать буду, а ты дуй к себе. Завтра утром обратно поедем. У тебя ещё есть вопросы?

– Да, последний пока, наверное… Что случилось с теми людьми в тайге, в 1902 году?

– А никто не знает. Не нашли их. Видимо, они увидели то, что не предназначалось для них.

– А Амвросьев?

– Ты же и сам всё понял. Он страж и он проводник. Его оставили там – сторожить то, что ему не принадлежит, то, чем владеют только Они. Сторожить и ждать, когда Они вспомнят о своём… имуществе. А Они о нём долго не вспоминали, почти сто лет. А потом решили найти – и нашли. И теперь у твоего Амвросьева дел невпроворот. Думаю, что он счастлив.

– А почему Вениаминов выжил, не став таким же?

– Не знаю. Думаю, что просто случайность – запутался в палатке и поздно вышел. Выбрался бы раньше – и тоже пропал бы. Ему повезло, Амвросьеву – нет. Ну или наоборот, кто знает?

Терминатор уже стоял в открытых дверях номера и ждал, когда я выйду.