Текст книги "Саломатина 8"

–На – сказал я ей, поставив на стойку чашку с кофе.

–Нет, -сказала она – купи мне что-нибудь.

–Милостыню нищебродам не подаю – взорвался я – и вообще, я сегодня зол. Я нахожусь в этом чертовом помещении, где ходят непонятные люди и тут ты ко мне еще пристала – я даже понять не могу – ты глухая или тупая. Бармен, дайте даме ананасной воды за ее счет.

Она на меня так посмотрела, а я ей ответил:

–Барышня, читайте Маяковского.

Она сразу в слезы.

–Так, сказал я – что такое? Ты извини меня, если я тебя чем-то обидел.

И она мне рассказала, что у нее был молодой человек, который любил ее, дарил безумно дорогие подарки. В один прекрасный день он уехал в Питер, а оттуда прислал ей сообщение, что бросает ее, потому что нашел себе богатую.

–Тю – сказал я – думаю, что из-за этого рыдать не стоит.

–Как же он мог со мной так поступить? – продолжала реветь она – я ему так верила, любила его. Теперь вот, хожу в это чертово здание. Так сказать, пытаюсь заглушить боль.

–Знаешь, – сказал я ей – ты эту боль не заглушишь. Она сама пройдет. То, что хочешь развеяться это ты молодец. Но почему ты пользуешься только таким методом? Ты знаешь о ЗПП⁶?

–Нет.– сказала она мне.

–Так ты если продолжишь такое делать – скоро узнаешь -говорю ей я. – Надо больше читать, слушать музыку. Надо становиться человеком! А не деградировать в непонятных заведениях.

–А кому это надо? – спросила она – парням это не надо. Им наоборот нужен только секс.

–Знаешь – ответил я ей – ты не тех встречала. Надо ходить в библиотеки, в музеи. И сама просветишься, и мужа найдешь толкового.

–Спасибо тебе большое– сказала она– кстати, твоей жене повезло с мужем. Может быть и я найду себе такого же. Пойду я отсюда.

Кофе был допит. Чем занять себя я не знал, поэтому открыл книгу Довлатова на своем телефоне. Ко мне подошла Люда:

–А ты чего не танцуешь? – спросила она меня.

–Да как-то подустал – ответил ей я.

–Тебе здесь не нравится? – спросила она меня. Ее лицо говорило, что она очень сожалеет о том, что она меня сюда пригласила.

–Люд, -сказал я ей – тут очень хорошо, весело. Но, не моё это. Хотя спасибо тебе за то, что вытащила меня из дома. Я никогда не читал книгу под громкую музыку.

–Может пойдем домой? – сказала Люда – тем более, что мне тоже что-то тут не нравится.

–А чего это?– спросил я.

–Знаещь, Никит, – говорит Люда – сегодня я взглянула на все другими глазами и поняла, что тут только для развлекаловки все. А развития – никакого. По сути, трезвому человеку очень скучно здесь.

–Пошли – говорю я.

Мы вовремя подошли к столику, потому что к Саше уже начала приставать Нелли.

–Ах ты падла – сказала она ей – а ну убери руки от мальчика.

–Да он сам ко мне приставать начал – начала Нелли и получила звонкую пощечину от Люды.

–Айда, – сказал я – позже разберетесь.

Мы вышли на улицу. Люду сильно трясло, она достала из кармана сигареты и закурила.

–Ну что, ребята, – спросил я – домой?

–Да, я сейчас такси вызову. – ответила Люда.

–В принципе, я могу на пешком – сказал я. – Тут недалеко.

–Ага, недалеко – сказал Саша – мы с тобой час на автобусе ехали.

Несмотря на это, я решил идти. Им надо побыть вдвоем, все обсудить. Да и мне, честно говоря, пройтись в одиночестве тоже не помешало бы. Пережитый стресс надо развеять ветром. Мы договорились.

Ночной город. Тишина. Странно, почему в городе всегда так? Да, я согласен, если мне не нравится, то я могу переехать в деревню. Нет, я не хочу жить в деревеньке. В городе – шумно, зато удобства в доме, а в деревне – тишина, но удобства на улице. Самый оптимальный вариант – поселки городского типа и малые города, которым является наш Афонинск – и удобства в доме, и не так уж и шумно.

Ветер приятно обдувал мне голову, как бы выметая сор из моей головы. Я иду, и смотрю на пустые улицы – старенькие домики как бы в обнимку стоят с многоэтажками. Такой вот, как говорится, уральский архитектурный стиль – совмещение прошлого и настоящего. Урал, как я заметил, любит соединять несовместимое – литературу и депрессию, мелодичные слова с тяжелой музыкой, летние дни с зимней погодой (не всегда, но бывают такие косяки). И вот ты среди всего этого великолепия на своих двоих идешь домой к себе, где ты можешь завернуться в кокон одеяла и на время выпасть из реальности, прийти в себя, восстановить свои силы.

В это время проезжала машина. Шофер, увидев меня, остановился и спросил:

–Куда путь держишь, странник?

–В Цемзик.

–Здорово. Я туда же еду – ответил мне шофер. – Поехали, довезу

Подъехав к дому, я увидел там плачущую Люду. Я обнял ее и погладил по голове.

–Гадина! Падла – всхлипывала Люда – как он мог…

–Александр Игоревич существо верное. – ответил ей я. – Он не…

–Твой Александр Игоревич сказал, что уходит от меня к этой Нельке– закричала Люда и уткнулась мне в плечо.

–Люд, пошли домой.

Мы вошли в квартиру. Я отправил Люду спать, а сам засел за книгу. Стоит сказать, что работать над своими стихами гораздо легче, чем корпеть над переводами. Потому что здесь твой мир и тебе не надо ни под кого подстраиваться.

Люда в это время лежала на диване. Ее сопение соединялось с редкими всхлипываниями.

–Никита… – прошептала Люда.

Я повернулся к ней:

–Что такое?

–Скажи, что во мне не так? Почему произошло все это? – заплакала она.

Я подошел к Люде, погладил ее по щекам и сказал:

–Люд, я честно тебе признаюсь, как мне кажется – в тебе нет каких-то изъянов. Даже если и есть, то это нормальное явление.

–Но почему он так со мной поступил? – тут Люда зарыдала в полный голос.

–Мне кажется, что Саня, как тот ослик с веревочкой. Его легко привязывают все кому ни лень.

Люда положила голову мне на руки.

–Знаешь, я наверное перестану тогда с ним дружить. –сказал я Люде – просто мне обидно, что он так поступил с моими родственниками.

Тут Люда подняла голову и прокричала:

–Только попробуй!

–Хорошо – улыбнулся я – я просто попробую.

–Никита, вот ты тоже хорош. Почему ты можешь так легко разбрасываться людьми? Наш с ним конфликт не должен влиять на ваши с ним отношения. Вы очень давно дружите. И в один прекрасный момент рвать все это…

–Люда, – ответил я – ты мне гораздо ближе. Ты, на минуточку, сестра моей жены.

–Никита, я понимаю, что для тебя родня гораздо важнее друзей. Но просто представь себе, что вдруг его не будет. Ты ведь себя очень долго будешь корить за это.

И тут мне вспомнился один случай. У нас с Верой была приятельница. Звали ее Луиза. Или просто Лу. Обычная девочка. Очень любила жизнь, очень любила нас. Для меня она была своей в доску. Мы всегда помогали друг другу. Увы, в любви ей повезло только под самый конец жизни. Первый ее молодой человек был жутко ревнив и даже запретил ей со мной общаться, за что потом Лу очень долго перед нами извинялась.

Ее последняя любовь – Айнур, был человеком военным. Служил по контракту. В тот момент я радовался за Лу – вот оно – счастье.

Но скоро произошло страшное. Лу потеряла ребенка и впала в депрессию. Мы все как могли ее поддерживали. А Айнур не отказался от нее, они наоборот стали еще ближе друг к другу.

Затем была свадьба. Лу была на седьмом небе от счастья. Увы, на свадьбу нас с Верой не пригласили, за что я потом очень обиделся. И лишь изредка писал Лу поздравления с праздниками.

И вдруг… в один из дней зазвонил телефон. Позвонил Айнур.

–Никита, – услышал я в трубке – Лу под поезд попала. Насмерть.

От шока я присел.

–Друг мой, – сказал я – мы выражаем тебе соболезнования. Брат, держись! Когда похороны?

–Завтра – сказал Арни – в одиннадцать. – и положил трубку.

У меня не укладывалось в голове. Я не мог понять – как? Еще совсем недавно она приносила мне в больницу бананы, еще недавно она поздравляла меня и Веру со свадьбой, еще недавно она обещала приехать к нам с Арни. И вдруг…

Деревенский погост. Мусульманская часть. Стояли родственники во всем черном. Возле савана стоял Арни. На родителей Лу было очень страшно смотреть. Молодые люди будто бы постарели на целую жизнь. Бабушка Лу плакала, прижимаясь к моему плечу. Это было прощание не сколько с человеком, сколько с частью себя, потому что каждый человек – часть нас. Чем чаще мы хороним частицу себя, тем быстрее приближается и наша смерть.

–Бисмилля-хи рохмани рохи. – начал читать молитву имам.

Родственники сложив ладони вместе смотрели туда. Я молча смотрел на саван и все думал о том, что столько попыток было объединить людей. Даже религии были созданы для этого. Увы, чем больше появлялось священных книг, тем больше народы обосабливались друг от друга. Про секты я вообще молчу. Появится непонятного вида человек, который в священной книге дальше обложки не читал, потом начинает «А я мессия, блин, поклоняйтесь мне, блин, церкви все всё врут». Взять одного известного кармиста. Тот вообще намешал все в кучу – ваши болезни от того, мол, что ваш прадедушка не любил в своем самом раннем детстве вашу прабабушку; иконы надо ставить там, а не тут, самое главное-любовь к Богу, и все в таком роде. Я прочитал его «труды», прочитал отзывы на него в ВАКовском журнале. Одним словом, автор статьи рекомендовал читать эти книги каждый день вместо сборника анекдотов.

Хотя, люди сами этого хотят. Кому интересно читать книги на тему, что все болезни от наших вредных привычек и стресса? Нет, люди идут в совершенно другую сторону, ищут какие-то непонятные булыжники, которые считаются лекарством от всех болезней. А как вам такая версия, господа, что от всех болезней может вылечить только один человек – ВРАЧ. Если бессильна медицина, то к какой бабке вы бы не обращались, она вам может только внушить, что вам стало лучше.

Могила была засыпана, мы вошли в дом родителей Лу. Во время поминального обеда мне в горло ничего не лезло. Я все смотрел на родителей Лу, на ее мужа, ее бабушку. Не дай Бог всем нам узнать о похоронных обрядах людей иных религий побывав на них. Но самое страшное было в том, что я так и не успел попросить у нее прощения из-за того, что по глупости был на нее обижен. А это уже ничем не отмолить.

Люда уснула. Я, укрыв ее одеялом, сел за ноутбук и вернулся к своей работе. Однако, у меня ничего не шло. Я все думал над тем, почему все так? Почему в нас может взыграть гордость? Я понимаю, что человеку свойственно обижаться, но зачем мы можем запросто выбросить человека из своей жизни, а потом ходить в слезах, потому что из-за нашей гордости мы потеряли его. Навсегда.

В лежачем состоянии Люда провела три дня. Саша за все это время ни разу не позвонил ни мне, ни Люде. Поэтому я был спокоен. Разговор можно и не затевать

В тот день утро выдалось… в общем, я не заметил как оно наступило, потому что всю ночь работал над стихами. Проснувшись, Люда зашла на кухню, увидев меня, спросила:

–Ты почему не спишь?

–Да тут надо мне над стихами поработать – сказал я.

–Понятно, – ответила она и, налив из фильтра воды, спросила – вторую книгу готовишь?

Я рассмеялся:

–До нее еще как ишаку на вобле до Тайпина.

–И что? – спросила Люда – все равно надо же готовить их потихоньку.

–К посмертному изданию – рассмеялся я.

–Не каркай – засмеялась в ответ Люда и ушла на кухню.

Ничего не идет. Не получается. Хотя нет, получается… белиберда. Читаю и не могу понять – что это вообще. Какой-то бред сумасшедшего. Тут внезапно звонит папа.

–Никита, – сказал он мне – мне сейчас главред из издательства московского написал. Просят, чтобы ты им выслал свои стихи. Они книгу тебе хотят сделать. Будет хороший гонорар за нее.

–Ну у меня из новых такая бредятина получилась – отвечаю ему я.

–Ты давай работай. – ответил папа – Что надо посмотреть, я тебе выделил.

–Хорошо – ответил я и положил трубку.

Я встал и пошел в комнату, чтобы лечь поспать. Только я начал кимарить, в окно постучали.

–Никита, Никита. – был крик за окном.

Это была Екатерина Ивановна:

–Ну что, Никита! Видела твои переводы. Поздравляю тебя с публикацией. Молодец

–Ух ты, – я сразу проснулся – а мне пока ни Тиберин, ни Уфимцев не звонили.

–Эх, что бы ты без меня делал – улыбнулась Екатерина Ивановна.

–Спасибо Вам большое.

–Давай уже приводи режим в порядок – сказала Екатерина Ивановна – а то отпуск скоро кончится.

–Хорошо, – улыбнулся я – как там в библиотеке дела?

Екатерина Ивановна приложила руку к голове и тяжело вздохнула:

–Пришел вчера к нам мужик с фотоаппаратом и как давай кричать «Где мой чай? Почему вы не принесли еды для меня». Я ему: «В смысле? Вы кто?». А он такой: «Я фотограф. Меня надо кормить!». Нет, ну не наглость ли?

–Осеннее обострение. – засмеялся я.

–Да погоди ты. К нам вчера еще приехала мэр. Начала выбирать книги. Он стал все это фотографировать, а потом оперся на наш динамик и вместе с ним свалился. Линолеум в дырках, динамику-каюк.

–Ужас!

–Да не то слово. Ладно хоть он сам цел

Закончив разговор с Екатериной Ивановной, я решил, что слишком рано чтобы просыпаться, но слишком поздно, чтобы встать. Да, все как по Летову. Поэтому, мне ничего не оставалось делать, как сесть за ноутбук и продолжить своё безнадежное дело. В это время я услышал за окном ор. Прислушавшись, я узнал голоса Тиберина и Екатерины Ивановны.

–Я всю жизнь ишачу на престиж этого городишки. Всю жизнь, – кричал Тиберин – и в итоге что? В Ханты-Мансийске меня напоили чаем, а в Вашей библиотеке мне чаю никто не предложит.

–Потому что, Борис Яковлевич, когда Вы приходите к нам просто поменять книги, мы не обязаны это делать – ответила Екатерина Ивановна.

–Нет, Вы обязаны. Вы все мне здесь всем обязаны – продолжал кричать Тиберин – потому что без меня Афонинск – просто ничтожество.

–Борис Яковлевич – ответила Екатерина Ивановна – помимо Вас наш город прославляют еще много людей.

–Что? – от негодования Тиберин перешел на фальцет – Кто эти люди? Кто? Они – никто. А моим именем даже библиотеку не называют здесь.

–Борис Яковлевич – ответила Екатерина Ивановна – мы не против. Мы уважаем и Вас, и Ваше творчество.

–Плохо уважаете. – закричал Тиберин – Меня в Ханты-Мансийске лучше кормят.

«Так и оставался бы в Ханты-Мансийске своем»– эта мысль посетила одновременно и мою голову, и голову Екатерины Ивановны.

–Борис Яковлевич, – говорила Екатерина Ивановна – Вы, кстати, в курсе, что если имя библиотеке присваивается при жизни, то человек, чье имя она носит, должен быть её меценатом?

–Ах так? – закричал Тиберин и стал стучать ко мне в окно – Тренин! Тренин!

Я открыл окно:

–Здравствуйте, Борис Яковлевич.

–Передай той девке, с которой ты шёл, что она – хамка.

–Я считаю, что если человека оскорбили, то он имеет право ответить тем же. – ответил я. –Тем более, что женщина, которая ее оскорбила, является завсегдатаем психиатрических больниц. И девки в бане находятся по Высоковольтной. А это – девушка.

–Да мне плевать – закричал Тиберин – сама виновата – вырядилась, как путана.

–Не судите да ни судимы будете, Борис Яковлевич. – ответила ему Екатерина Ивановна и зашла в подъезд.

Я закрыл окно и решил сделать попытку уснуть. Хотя, какой сон после такого стресса? Я взял сигарету и вышел на улицу. И не успел я зажечь сигарету, как сверху раздался голос Екатерины Ивановны:

–После такого стресса я бы тоже закурила.

Я улыбнулся.

–Обострение похоже у него началось. –продолжила Екатерина Ивановна. – Нет, это вообще что было? И, на минуточку, мы что – мало его прославляем что ли? Так знаете, в Афонинске много великих уроженцев, в литературе много более гениальных авторов.

В это время мимо дома опять прошел Тиберин. В одной руке он держал торт, а другой смахивал слёзы. Увидев на балконе Екатерину Ивановну, он сказал:

–Екатерина Ивановна, здравствуйте еще раз.

–Здравствуйте, Борис Яковлевич – сухо ответила Екатерина Ивановна.

–Никита, Екатерина Ивановна, простите меня пожалуйста.

–Передо мной Вы ни в чем не виноваты, Борис Яковлевич, – ответил я – это Вам к Людмиле Игоревне.

–Я поступил как самовлюбленный эгоист – тут Тиберин зарыдал в голос.

В это время у меня зазвонил телефон. Звонил Уфимцев, чтобы я зашел за альманахом.

Я отправился в путь. Город, за то время, что я нахожусь в отпуске, преобразился. На мгновение, мне показалось, что он стал главным луже– и грязехранилищем. В остальном, все осталось по-прежнему – здания, деревья (уже почти голые), уличные шумы.

Дойдя до редакции и забрав альманах, я зашел в ближайший копи-центр за файлом, поскольку начинался дождь. Сначала это были небольшие капли. Но спустя какое-то время он как разошелся… Казалось, что кто-то невидимый решил не ведра опустошать, а включил брандспойт. Как говорится:

«На небесах нет счетчиков воды

И от того так часты наводнения»⁷.

Я добежал до дома. От водного потока намокла пачка сигарет в кармане, да и я сам нуждался в горячем чае. Открыв дверь и пройдя в квартиру, я с удивлением обнаружил, что на диване сидит мужчина и смотрит телевизор.

«Вор» – вот первая мысль, которая посетила меня. Я продолжал вглядываться в него. Человек, судя по всему, крепкий и, видимо, очень наглый. Мало того, что вор, так еще и смотрит хозяйский телевизор. Мужчина тоже стал вглядываться в меня.

–Здравствуйте. – сказал он – Вадим.

–Здравствуйте, – ответил я – Никита. Хозяин квартиры.

Тут из кухни вышла Люда.

–О, ребята, – сказала она – вы уже познакомились.

–Ну да – ответил я.

–Пойдемте пить чай – сказала Люда.

Мы сидели за столом. Вадим очень много рассказывал про себя. Он служит в Росгвардии. Постоянно ездит в командировке. А недавно охранял порядок во время акции протеста.

–Это как на войне, когда детям раздали автоматы и заставили стрелять – говорит Вадим – Представляешь, у нас команда никого не трогать. А эти всё лезут. Кричат «Смерть ментам», «Росгвардия – выкормыши «диктатора»». Бросают в нас все, что можно. Парочку буйных пришлось утихомирить.

–Вот уроды. – ответил я. – А говорят, мол, чуть ли не убивают мирных протестующих.

–Ладно бы они просто вышли. – говорит Вадим – Постояли, покричали и разошлись. Так нет же.– он залпом выпил чай – Совсем офонарели.

В это время к нам пришла Екатерина Ивановна. Она испекла пирог с рыбой. Мы сидели, пили чай и разговаривали. Речь у нас зашла о современной литературе и о том, куда мы – литераторы – катимся.

–Я бы не сказала, что сейчас пишут плохо – говорит Екатерина Ивановна. – Любой автор по-своему интересен. Правда не все сейчас интересно пишут.

–А вы Тиберина знаете? – спросил Вадим.

–Кто его не знает? – улыбнулась Екатерина Ивановна – Писатель талантливый, безусловно, но с ним трудно работать.

–Он недавно выступал у нас – говорил Вадим. – Сразу видно, что патриот. Но устроители с ним намаялись.

–Никита, а покажи альманах – говорил Люда.

–Да, кстати – сказала Екатерина Ивановна – Тиберину, я знаю, не до этого было. Но Уфимцев-то точно должен был тебе его отдать.

Я взял с полки файл, в котором был альманах.

–Это чтобы он не намок – сказал я.

–Да, Тиберин признал свою неправоту и из-за этого пошел дождь. – улыбнулась Екатерина Ивановна.

–Нет, ну скандалист он еще тот – сказала Люда.

–Люд, – ответила Екатерина Ивановна – я его уже столько лет знаю. Мне кажется, что его иногда сильно перехваливают. Нет, я понимаю, он молодец. Автор хороший. Много делает для литературы. Но когда его перемкнет, то хоть «караул» кричи.

Я открыл содержание. И каково было моё удивление, когда в содержании я увидел фамилию Алополева. Там же была и записка от Уфимцева:

«Ходит к нам в редакцию, как на работу. Пришлось опубликовать. Тем более, что немного юмора «Потоку» не повредит».

–Ух ты – сказал Вадим, увидев мои переводы – а стихи ты пишешь.

–Никита у нас поэт – ответила Люда – Переводы это, скорее…

–Не основное мое занятие – улыбнулся я.

–А где ты работаешь? – спросил Вадим.

–В библиотеке – ответил я.

–А! Книги выдаешь? – спросил Вадим – Да, это самая непыльная работа.

Екатерина Ивановна строго посмотрела на Вадима.

–А Вы когда последний раз были в библиотеке? – спросила она вежливо.

–Ой, – тут Вадим задумался – я, честно говоря, не помню. Хотя, я думаю, надо будет записаться к вам. Тем более, что у меня скоро сессия на юридическом.

–Очень хорошо – сказала Екатерина Ивановна – заодно и посмотрите на нашу работу.

Тут у меня зазвонил телефон.

–Ребята, я выйду ненадолго – сказал я.

Я вышел в комнату. Звонил Саша. Я не стал брать трубку, а просто отключил звук. Он стал звонить еще. Кончилось это тем, что он прислал мне смс со словами «Поздравляю тебя, Никита. Теперь жду, когда опубликуют твои стихи».

Я сел на диван и смотрел в окно. Дождь уже прошел, а капли его еще медленно бежали по стеклу. Мне не хотелось ничего говорить Саше. Хотя может быть проблема во мне? Почему я установил себе правило, что всегда надо вставать на сторону родственников? Может быть потому, что и друзей у меня раньше не было? А может просто это моя правильность. Я всегда стремился быть правильным. Всю жизнь. По этой причине я никогда не хулиганил, приходил домой вовремя, делал все, что скажут. Из-за этого я перестал понимать чего хочу на самом деле.

Как сказал кто-то «Преимущество друзей перед родственниками только в том, что друзей мы всегда выбираем. А так – что друзья, что родственники – среди них есть и хорошие, и плохие». Мне сразу вспомнился племянник жены моего дяди, который, когда устроился работать разнорабочим на стройку в Москве, стал гнуть пальцы перед всеми и кричать, что он москвич. Нет, не который ведро с гайками (хотя ведро с гайками гораздо полезнее этого «москвича»). Хотя нет, это родственник родственников, поэтому это не считается. Главное сейчас понять одно – что делать. Конечно, Саша не виноват в том, что получилось так. И Люда не виновата. Да и вряд ли бы у них получился этот союз. Поэтому все правильно. Саша ушёл от Люды, Люда нашла себе Вадима. Все правильно.

Я все хотел позвонить Саше, поблагодарить его. Но все никак не мог решиться. Мне что-то мешало. То ли моя вредность, то ли неудобство звонить при Люде.

Я смотрел в окно. На улице пошел снег.

Часть вторая.

Когда я говорил о наших достопримечательностях, то совсем забыл упомянуть автовокзал, четыре станции, железнодорожный вокзал и аэропорт. Да, в нашем городе есть аэропорт. К сожалению, рейс только один – в Москву. Зато интервал движения – каждые полчаса. Это как маршрутка от Цемзавода до микрорайона Розы Люксембург.

Надо сказать, что в тот год, когда города проводили голосования по присвоению имени аэропорту, наша администрация решила в этом не участвовать. У аэропорта нашего простенькое название – Афонинск. Один единственный. Это там в Екатеринбурге – Кольцово, а в Москве-Шереметьево, Домодедово, Домобабушкино и прочее, потому что эти города и эти аэропорты широко известны публике. А вот Афонинск – нет.

Несмотря на то, что город наш относительно небольшой, толпа в аэропорту всегда как в городах-миллионниках.

Мы стояли перед входом в накопитель. Юра улетал в Грецию. Насовсем. Теперь наша с ним дружба с сегодняшнего дня окончательно и бесповоротно переходит в онлайн-формат.

–Юра, – говорил Макс – смотри, не поддавайся на провокации.

–Главное скажи своей Кэтти, пусть она тебя не обижает – говорил я.

–Да ладно, ребята, – ответил Юра – я надеюсь, что вы все скоро прилетите ко мне на свадьбу.

–Друже, – ответил ему я – кто меня пустит в Грецию с моей рожей? Учитывая то, что визу у нас делают долго. Так что, похоже, на свадьбу мы к вам не попадем.

Пришла пора прощаться. Мы обнялись с Юрой. Он, взмахнув слезу, помахал нам возле двери накопителя. Он сделал шаг. Теперь он больше не принадлежит нам. Он теперь находится в нейтральной зоне. Сначала рейс до Москвы, а оттуда уже Афины. Именно там и живет его любимая девушка.

Я вышел из аэропорта и, закурив, направился к автобусной остановке.

–Ребята, разрешите откланяться. Мне надо на работу. – сказал я Саше и Максу.

С Сашей мы, конечно, уже разговариваем, но все равно я стараюсь его близко к себе не подпускать. Увы, но мне до сих пор обидно за Люду.

Маршрутка приехала быстро и я через полчаса был уже на работе. Зайдя в библиотеку, я повесил куртку на вешалку и пошел в кабинет Екатерины Ивановны.

–Ну что, Юра теперь у вас грек? – улыбнулась она.

–Ну почти. Через пару часов только в Москву должен прилететь.

–Ясненько – улыбнулась Екатерина Ивановна и тут же с грустью промолвила – Эх, вот теперь придется нам с тобой на композиторов переучиваться.

–У меня слуха нет. – улыбнулся я.

–Ой, у нас будет альтернативное пение.

–Я уже пытался так делать, но Вера Игоревна сразу затыкает уши.

В это время с абонемента раздался шум. Я вышел посмотреть, что случилось .

На абонемент пришла женщина с палкой (та самая, которая обозвала Люду) и закатывала скандал:

–Это безобразие! Почему нет ни одной книги Тиберина?

Библиотекарь абонемента Лариса Фёдоровна смотрела на нее и отвечала:

–Вот у нас – показала она на шкаф – все его книги.

–А где новые? – возмущалась женщина.

–Борис Яковлевич – не Дарья Донцова – по сто пятьдесят книг в месяц писать – раздался сзади голос Екатерины Ивановны.

–Нет, вы плохая библиотека – продолжала кричать женщина – я пожалуюсь на вас на всех Тиберину.

–Потому что он такой патриот Афонинска? – с усмешкой спросил я.

–Да! Вот именно – ответила женщина и ушла.

–Катя… – начала Лариса Фёдоровна, но Екатерина Ивановна оборвала ее:

–Не обращай на нее внимания. Она больной человек.

В это время в здание зашел Тиберин. Мы поздоровались и он начал:

–Мда… никогда я не думал, что у меня моего творчества могут быть такие больные поклонники.

–Нет, главное – она все Ваши книги перечитала и еще устраивает скандал из-за того что нет новых.

–Честно признаться, -сказал Тиберин – я сейчас работаю над очень интересной книгой. В следующий раз я вам принесу распечатки. Пусть читает – он потер лоб, на котором мы увидели царапину – если, конечно, захочет.

–Это она Вас так? – спросила Лариса Фёдоровна.

–Да. – ответил Тиберин – Еще она сказала, что больше патриотом Афонинска меня не считает. Ну да ладно – он положил на стол книги и пошёл к книжным полкам.

–Борис Яковлевич, Вы помните, что сегодня Кассинский приезжает? – спросила Екатерина Ивановна.

–Да, конечно, – ответил Тиберин. – я к его визиту уже подготовился – он достал из кармана бутылку армянского коньяка.

–А доска где? – спросил я.

–Какая доска? – спросил Тиберин. – А, ты про закуску? Так сбегаю перед его… так – тут он посмотрел на меня – ты откуда знаешь, что доской называется закусь?

–Борис Яковлевич, я же жил в общежитии – ответил я.

–Александру Сергеевичу – выговор за воспитание – сказал Тиберин.

–Так, Борис Яковлевич – сказал Екатерина Ивановна – а Вам выговор за то, что Вы устроили в управлении культуры.

–А что я такого сделал? – спросил Тиберин.

–А кто закатил скандал по поводу того, что Кассинский приезжает?

–Так а что? Он же давно здесь не был. Зачем он здесь?

–Борис Яковлевич, – ответила Екатерина Ивановна – Ваших читателей он все равно не заберет.

В это время зазвонил телефон у Екатерины Ивановны.

–Да, Петр Евгеньевич, – сказала она. – Все, выходим.

Мы оделись и пошли на автовокзал. Через пять минут мы уже были на месте. Совсем скоро сюда приедет человек, который уже больше тридцати лет не был в Афонинске. Это Пётр Евгеньевич Кассинский – поэт, драматург, преподаватель, общественный деятель и просто хороший человек. Я имел возможность с ним общаться. Надо сказать, что он меня поразил тем, что при всех регалиях Петр Евгеньевич остается обычным человеком и никого не чурается – ни именитых, ни начинающих авторов.Он очень хотел приехать в Афонинск, но его всё время что-то останавливало.

–Борис Яковлевич, а почему Вы его на Тиберинские чтения не зовете – спрашивал я Тиберина.

–Ну он сам не хочет – отвечал мне Тиберин.

Я и сам не знаю – звал ли вообще Тиберин Кассинского или нет. Но какая разница? Кассинский сегодня приезжает в Афонинск. Пусть и не насовсем, а только на час. Но это же здорово. Человек давно не был здесь и очень хочет сюда приехать.

Тиберин все переминался с ноги на ногу. И потом он спросил:

–А чья была идея позвать Кассинского?

Мы с Екатериной Ивановной пожали плечами. А потом, когда Тиберин отвернулся, мы с Екатериной Ивановной тихонько ударили по рукам. Да, это была наша идея. И пришла она к нам в голову одновременно. Ну а договориться с Анатолием Дмитриевичем – директором всей библиотечной системы нашего города, и с Олесей Викторовной – начальником управления культуры Афонинска – не составило труда.

Автобус прибыл. Из него вышел скромно одетый мужчина интеллигентного вида, похожий со стороны на Хемингуэя. Это был Кассинский. Он подошел к нам и после недолгого приветствия, Петр Евгеньевич обернулся вокруг и сказал:

–А Афонинск как был красивым, таким и остался. – тут он вытер глаза.

–Пойдем, Петя, – сказал Тиберин.

Мы пошли. Надо сказать, что если с утра термометр показывал «минус пятнадцать», то сейчас, судя по тому, что снег начинает превращаться в воду – наверное ртуть сейчас на уровне нуля градусов по Цельсию. С одной стороны, очень тепло. Но с другой – все может закончиться пост-оттепельным похмельем – гололедицей.

Мы зашли в библиотеку. Сняв куртки и повесив их на вешалки, мы подошли к столику. Народ стал потихоньку собираться. Пришла и та сумасшедшая.

–Ой, Борис Яковлевич – сказала она – простите меня пожалуйста, за то, что я сегодня устроила тут.

–А перед Ларисой Федоровной не хотите извиниться? – спросил я у этой женщины.

Она что-то пробурчала под нос и вышла из библиотеки.

–Ты все правильно сказал – сказал мне Тиберин.

Они с Кассинским сели в президиум, который скоро стал потихоньку заполняться. Пришли Николай Ильич Годовиков, Ян Арлауцкис. Рита Ехш, когда пришла, первым делом подарила нам с Верой подарок из Турции (она с семьей недавно оттуда приехала), а после уже прошла в президиум.

Итак, люди собрались. Мы с Екатериной Ивановной стали возле президиума и стали вести вечер.

–Здравствуйте, дорогие друзья. Мы рады вас приветствовать в Афонинской городской модельной библиотеке. – начала Екатерина Ивановна.

–Сегодня в нашем городе произошло историческое событие – продолжил я – у нас в гостях прямиком из города Екатеринбурга Петр Евгеньевич Кассинский.

Петр Евгеньевич робко привстал и поклонился, чем сорвал бурю аплодисментов.

–Знаете, -начал Кассинский – я немного взволнован…

–Надеемся, что Петр Евгеньевич последует моему примеру и переедет обратно в Афонинск – прервал его Тиберин.

Поэтический вечер начал Николай Ильич:

–Афонинск имени Тиберина… – начал читать Годовиков свое стихотворение. Борис Яковлевич в этот момент мечтательно улыбнулся. Видимо, он не понял, что Николай Ильичрешил подколоть своего младшего «собрата по перу».

В целом вечер прошел замечательно. Поэты читали свои новые стихи. Зал хлопал, но больше всех оваций сорвал Кассинский. Однако, Тиберин не обиделся, поскольку свою порцию аплодисментов он тоже получил, ну и к тому же, в голове Бориса Яковлевича появилась мысль, что чем больше таких замечательных людей славят наш город, тем больше пользы для Афонинска будет.