Текст книги "В оковах страсти"

Глава 18

Фокс находился на учебной площадке, где наблюдал за поединком двух оруженосцев, дравшихся на тупых мечах, когда увидел спешившего к нему Рейнара. Его сопровождал юноша с отдаленно знакомым лицом, золотисто-рыжеватыми волосами и бледно-серыми глазами.

– Жильбер Фитцджильберт из Марбо, – представил его Рейнар натянутым голосом. – Он говорит, что крепость Марбо пала.

У Фокса помутилось в голове. Он находился в Марбо всего несколько дней назад. Хотя мысль об осаде не давала ему покоя, он знал, что замок крепок и непроницаем для врага.

– Как? – спросил он внезапно охрипшим голосом.

Рейнар перевел взгляд на стоявшего рядом с ним молодого человека.

– Может, юный Жильбер расскажет лучше меня. Отерев со лба пот, парень начал свое повествование. За день до осады под стенами замка Марбо появилась армия неприятеля. Гарнизон крепости приготовился к обороне, но ночью кто-то – шпион или группа заговорщиков – открыл задние ворота, и утром замок был наводнен вражескими солдатами. Армию захватчиков возглавлял Реджинальд Фитцрандольф. Он сказал, что пришел предъявить права на замок от лица принца Иоанна.

– Что случилось с Фитцером? – осведомился Фокс. – Где находился он, когда все происходило?

– Вражеский лазутчик опоил снотворным гарнизонных солдат, включая Фитцера, – ответил Жильбер. – Утром, когда смотритель проснулся, он уже ничего не мог поделать. Противник находился внутри крепости.

– А где Фитцер сейчас? – проревел Фокс, с трудом сдерживая ярость. Все приготовления пошли насмарку. Такого коварного предательства не ожидал никто.

– Люди Фитцрандольфа заперли его в подземной темнице.

– А как удалось бежать тебе? – спросил Фокс. – Как сумел ты скрыться от них и добраться до нас?

– Во дворе царила невообразимая неразбериха, и я улизнул, воспользовавшись суматохой.

У Фокса тревожно сжалось сердце, и по спине поползли мурашки. Толковый и опытный командующий никогда не позволил бы гонцу улизнуть из захваченной крепости, чтобы предупредить вторую сторону о наступлении неприятеля. Одно из двух: либо Фитцрандольф – полный идиот, либо намеренно хотел поставить Фокса в известность о том, что Марбо взят.

Обменявшись взглядами с Рейнаром, Фокс сказал:

– Ты правильно поступил, Жильбер, что предупредил нас. Наверняка после долгого пути ты устал, хочешь есть и пить. – Он знаком подозвал одного из сквайров. – Александр проводит тебя в замок и покажет, где можно умыться, а потом отведет на кухню, где тебя покормят. Встретимся позже в зале. У меня найдутся к тебе еще и другие вопросы, я уверен.

Фокс отдал Александру распоряжения, и молодые люди заспешили в сторону замка.

– Все кажется мне достаточно странным, Фокс, – промолвил Рейнар, как только юноши отошли на порядочное расстояние и не могли их слышать. – Как мог один человек справиться с целым замком? Ему нужно было опоить всех стражников, открыть задние ворота и проследить, чтобы достаточное количество неприятельских солдат проникло внутрь, чтобы взять крепость под свой контроль. – Он покачал головой. – Скорее всего здесь замешана группа людей. Если тебя интересует мое мнение, то я бы обратил внимание на бывшего кастеляна и его рыцарей. Возможно, также помогал кто-нибудь из слуг.

– Мысль интересная, – согласился Фокс. – Особенно если учесть, что бывшего смотрителя зовут Жильбер, а молодой человек, – Фокс кивнул в сторону юного посланника, шагавшего бок о бок с вэлмарским оруженосцем, – его сын.

Рейнар нахмурился.

– В таком случае это не может быть де Весси. Иначе зачем бы ему тогда понадобилось присылать к нам, своего сына и сообщать о случившемся?

– Действительно, – подтвердил Фокс. – Если только гонец не должен предупредить кого-то в вэлмарском замке. – Закончив фразу, он устремил взгляд на башню госпожи, и у него засосало под ложечкой. Неужели сын де Весси пришел сообщить Николь, что ее план удался? Но зачем Николь могло понадобиться сдавать замок Марбо в руки врага? Если только она не состояла в заговоре с Фитцрандольфом. Может, он ее любовник? Может быть, он тот человек, на помощь которого она рассчитывала и надеялась, что он, а не Фокс, придет, захватит Вэлмар и спасет ее от Мортимера.

– Что-то случилось? – встревожился Рейнар. – Что с тобой? Ты выглядишь так, словно только что получил удар.

Фокс покачал головой. Он не хотел ни с кем делиться своими ужасными подозрениями. «Господи, пусть мои предположения будут неправдой!» – молился он молча, а вслух сказал Рейнару:

– Ступай в замок и расскажи всем о том, что стряслось. Пусть начинают готовиться к отражению атаки. Нам понадобятся стрелы и другое оружие, бочки со смолой, чтобы жечь лестницы и леса, если они попытаются карабкаться на стены. Пусть женщины наполнят водой все бочки, какие найдут, и соберут чистые, выстиранные шкуры для факелов. Прикажи повару и управляющему сократить расход продуктов и не спускать глаз с ключей от кладовых. Пошли кого-нибудь в деревню, чтобы предупредить ее обитателей о грядущей опасности.

Рейнар кивнул.

– А где будешь ты? Фокс сжал челюсть.

– Я пойду к жене. Мне нужно выяснить, на чьей она стороне.

Николь спешила в гостиную. Сердце в груди отзывалось тяжелыми глухими ударами. Она хорошо знала, зачем Фокс поручил Томасу найти ее и пригласить для встречи. Ее муж наверняка хотел выяснить, что ей известно о падении Марбо.

Едва весть о взятии Марбо достигла ее ушей, Николь испугалась и решила бежать из крепости, пока не закрылись ворота. Но разум подсказал ей, что бегством она только укрепит уверенность Фокса в ее вине. В то время как, оставшись, она имела слабую надежду, что сумеет защитить сына и сохранить отношения с мужем. Если и дальше все пойдет согласно ее плану, то армия захватчиков потерпит от рук Фокса поражение и он потребует вернуть ему Марбо. Как только Саймон будет в безопасности, она все силы бросит на то, чтобы завоевать доверие мужа. Но чтобы последнее удалось, ей нужно сделать вид, что о капитуляции Марбо ей ничего не известно.

Когда Николь отворила дверь и увидела Фокса, возбужденно мерившего шагами комнату, ее решимость дрогнула. Сумеет ли она солгать ему в очередной раз? До сих пор обман удавался ей плохо; оставляя Фокса в сомнении. Ей казалось, что после визита в Марбо его подозрения день ото дня скорее усиливались, нежели уменьшались. Она обругала себя за то, что решила сказать ему, будто у нее начались месячные. Она стремилась увильнуть от своих супружеских обязанностей, поскольку занятия любовью усугубляли ее чувство вины. Отдаваясь мужу, она чувствовала себя коварной шлюхой, которая, с одной стороны, позволяла мужчине ее ублажать, а с другой – оказывала содействие его врагам. Но теперь она сожалела, что отвергла его любовные притязания. Она не только потеряла последний шанс испытать волшебное удовольствие, которое он ей дарил, но и подозревала, что из-за воздержания утратила над мужем контроль. Она чувствовала, что отныне он видел ее в более холодном и бесстрастном свете. Слишком поздно, подумала она про себя с упавшим сердцем.

Николь вошла в комнату. Услышав ее шаги, Фокс повернулся к ней лицом.

Он впился взглядом в лицо жены в надежде обнаружить хотя бы одну трещину в непроницаемой королевской маске бесстрастной благопристойности. Он смотрел, нет ли в ее глазах предательских признаков тревоги или вины, а в ее фигуре – подозрительной напряженности, какая бывает у человека, готового в любую минуту обратиться в бегство.

– Ты слышала новости о Марбо? – осведомился Фокс. Николь кивнула.

– Тебе не кажется странным, что замок пал с такой легкостью?

– Я плохо разбираюсь в обороне замков, милорд. Милорд? Почему она вдруг решила держаться с ним как с незнакомцем? Странно! Фокса разозлило такое обращение. Он сделал шаг ей навстречу и остановился, следя за реакцией. Но Николь в лице не переменилась, хотя Фоксу показалось, что ее спина слега напряглась.

– Значит, тебе ничего не известно о таком загадочном факте? – переспросил орг. – Ровным счетом ничего?

– Всего несколько дней назад ты лично осматривал оборонительные сооружения. – Он услышал в ее голосе обвинительные нотки. – Я думала, ты пришел к выводу, что замку ничто не угрожает, и остался доволен осмотром.

– Но против предательства ни один замок не застрахован.

– Марбо взят благодаря предательству? – удивилась Николь или сделала вид, что удивилась.

– Так, во всяком случае, утверждает Жильбер Фитцджильберт. Он говорит, что кто-то опоил стражников снотворным и открыл врагу задние ворота. – Николь промолчала, и Фокс продолжал: – Фитцер был тоже в числе усыпленных, но я ничего не знаю о местонахождении Жильбера де Весси в момент взятия замка. – Женщина по-прежнему хранила молчание. – Человека, захватившего крепость, зовут Реджинальд Фитцрандольф. Он тебе известен?

Она на минуту задумалась, потом кивнула.

– Я встречалась с ним несколько лет назад. Он сын господина, который был одним из союзником моего отца во время правления Генриха. Но я не могу ничего поведать тебе о его характере. Когда я его видела, он едва достиг совершеннолетия.

Говорила ли она правду или лгала? Снова между ними повисла пауза.

– Мне странно, что ты не спросила меня о своей подруге Хилари, – первым нарушил безмолвие Фокс. – Чтобы убедиться, что с ней ничего не случилось.

Он увидел в ее глазах огоньки беспокойства.

– Я слышала, что крепость взяли без кровопролития.

– От кого ты узнала?

– Мне сказала одна из женщин, что узнала о падении Марбо от часового на воротах. – Николь сделала шаг в его сторону. – Но, может, она ошибалась? Может, с Хилари и ее семьей не все благополучно? Ты разговаривал с Жильбером? С ними все в порядке?

Ее тревога казалась искренней. Фокс подумал, что женщина, вероятно, допустила промашку, когда забыла справиться о судьбе своей подруги. Но не исключалась возможность, что на основе услышанного Николь на самом деле заключила, что никто во время взятия крепости не пострадал. Успокоить ее или пусть волнуется?

– Из беседы с Жильбером, хотя он успел сказать немногое, я понял, что крепость сдалась без боя.

Она с облегчением вздохнула. Фокс стоял, сверля ее взглядом и кипя от досады. Неужели нет способа заставить ее рассказать все, что она знала? Он испробовал все средства в надежде вырвать из нее правду. Словесные ловушки, обольщение, угрозы. Ничто, похоже, не помогало.

– Я могу идти? – осведомилась Николь. – Кто-то должен контролировать работу женщин, касающуюся подготовки замка к осаде.

– Конечно, – холодно согласился Фокс. Ему не хотелось на нее смотреть. Он боялся, что закончится все тем, что он набросится на Николь и вытрясет из нее душу. Напряжение, сковавшее его изнутри, требовало выхода. Он мог получить облегчение, либо избив жену до бесчувствия, либо изнасиловав ее до потери сознания. Но с его стороны и то и другое было бы глупостью. Близость с Николь всегда приводила к тому, что его душа по отношению к ней смягчалась. Но в данный момент ему важно оставаться подозрительным и злым, а главное – начеку.

Николь торопливой походкой пересекла зал и вышла из замка через боковой вход. Она хотела увидеть Жильбера. Нетрудно догадаться, что, доложив о ситуации в Марбо и подкрепившись, юноша пожелает присоединиться к компании своих сверстников. Николь решила поискать сына Хилари на конюшне.

Едва она переступила порог строения, как увидела молодого человека. Он оживленно болтал с группой оруженосцев. В преддверии грядущей схватки юноши по приказу Фокса занимались полировкой доспехов.

– Жильбер, – подозвала Николь мальчика. Он обернулся на зов и подошел.

– Миледи, – сказал он с поклоном.

Она взяла его под руку и потащила за собой мимо оруженосцев, взиравших на сцену с широкими от удивления и любопытства глазами. Когда они достигли дальнего конца конюшни, где вдоль стен громоздились снопы свежескошенного сена, Николь остановилась и спросила:

– Скажи мне правду, как там твоя мама и малыши?

– Солдаты Фитцрандольфа их не потревожили. Но матушка очень расстроена.

– Почему? Она боится, что Фокс накажет твоего отца, когда выяснится, какую роль он сыграл в падении Марбо?

Жильбер покачал головой.

– Мне кажется, ее больше всего беспокоит кашель Саймона.

– Саймон болен? – ахнула Николь. – Но когда мы находились в Марбо, мне показалось, что его дела пошли на поправку!

Жильбер пожал плечами.

– Не знаю, что там случилось, только Саймон, вместо того чтобы выздороветь, как Джоанн, снова захворал.

– Святая Мадонна! – воскликнула Николь. – А твоя мать приглашала к нему целительницу?

– Старая повитуха Олдит прошлой весной умерла, так что в крепости больше никого нет. Но я знаю, матушка поит его всякими снадобьями.

Николь испытала неописуемый ужас. Неужели после всех ее попыток оградить жизнь Саймона от всяческих опасностей он умрет от простой летней лихоманки? Она отчаянно соображала, что делать. Она должна немедленно отправиться к нему и захватить с собой Гленнит. Ведунья будет знать, что делать. Она его вылечит.

– Леди, вам нездоровится?

Николь с трудом вернулась к действительности и увидела, что Жильбер смотрит на нее не мигая. Поскольку он не знал, что Саймон ее сын, ее реакция, по-видимому, показалась ему преувеличенной.

– Прости, что напугала тебя, – извинилась она. – Но некоторое время назад у нас в Вэлмаре такой недуг поразил несколько детей, и часть из них умерли. Я не могу не думать о твоей матушке. Должно быть, она в ужасе.

– Вероятно, – согласился Жильбер. – Но она всегда из-за малышей переживает. Я не думаю, что все так серьезно.

– Ты собираешься вернуться? – справилась Николь.

– В Марбо? – Он покачала головой. – Лорд Фокс говорит, что я должен пока остаться здесь. К тому же если Фитцрандольф решит обложить Вэлмар осадой, то я хотел бы сражаться. – Серые глаза Жильбера возбужденно загорелись.

– А ты не думал о том, что Фитцрандольф мог силой вынудить кое-кого из рыцарей Марбо служить ему? Тогда тебе придется биться со своими друзьями, а может, даже с собственным отцом.

– Господи Иисусе! А я и не думал! Неужели такое и впрямь может случиться?

– Не знаю, но ничего невозможного нет. В войне нет ничего привлекательного, – сказала она строго, повернулась и пошла к выходу. Но на полпути нервы ее сдали, и она побежала.

– Ты собралась в Марбо? Ты что, с ума сошла? – воскликнула Старушка Эмма. – Если ты переметнешься во вражеский лагерь, муж тебе измены никогда не простит!

Николь заталкивала одежду в седельную сумку. Увещевания служанки заставили ее на минуту оторваться от своего занятия.

– Если с Саймоном что-нибудь произойдет в мое отсутствие, я себе такого никогда не прощу. – Ее руки от предчувствия беды дрожали. Она едва что-либо соображала. Существовала вероятность, что ей больше не доведется вернуться в Вэлмар. Как правильно заметила Старушка Эмма, если она сбежит в Марбо, Фокс решит, что она состоит в заговоре с его врагами, и вряд ли захочет принять ее назад.

Слезы обожгли глаза женщины, и она смахнула их рукой. Но жалеть себя времени не было. Она должна покинуть крепость, пока Фокс занят приготовлениями к отражению атаки.

– Может, лучше я отнесу Гленнит сообщение? – предложила Старушка Эмма. – Она смогла бы отправиться в Марбо, чтобы позаботиться о Саймоне. Тогда тебе никуда не надо будет ехать.

– Ты ничего не поняла, – возразила Николь. – Саймон – мой сын. Сердце моего сердца. Свет моих очей. Я должна находиться рядом с ним. Я должна ехать.

– Думаю, ты совершаешь еще одну глупую ошибку, – закудахтала горничная, тряся головой. – Фокс никогда тебя не простит. Может, он и питает к тебе нежность, которая намного превосходит чувства, испытываемые большинством мужчин к своим женам, но он в первую очередь рыцарь и воин. Если он возомнит, что ты помогала его врагам, то ты сама станешь его врагом.

Слова Старушки Эммы расстроили Николь, но она постаралась перебороть нахлынувшие эмоции. Ее с Фоксом отношения были обречены на провал с самого начала. Она и так благодарна ему за те часы восторга, которые с ним переживала. С ним она забывала о том, что жизнь в действительности сурова и жестока. Вообще с ее стороны глупо думать, что она сможет обрести с Фоксом счастье.

Но теперь она приняла решение. Она отправится в Марбо и найдет способ, как исцелить Саймона. Потом она заберет его и уйдет с ним в леса. Гленнит ей поможет. Если никто не узнает, кто она и где она, ничто не будет угрожать ни ей, ни сыну. Только в этом она видела единственный способ обеспечить Саймону безопасность.

– Я готова, – промолвила Николь и посмотрела на Старушку Эмму. Странное чувство овладело ею. Горничная находилась при ней с малолетства, и сколько Николь ее помнила, она постоянно ворчала и суетилась. Но при мысли, что им, возможно, больше не доведется свидеться, Николь переполнила острая боль невосполнимой потери. Поддавшись импульсу, она порывисто прижала к себе пухлую, беззубую женщину, много лет служившую ей верой и правдой.

– Будет тебе, – всхлипнула Старушка Эмма. – Мы ведь расстаемся не навсегда. Ты скоро опять вернешься в Вэлмар. Я точно знаю.

Николь ничего не ответила. В следующее мгновение она уже была за дверью своих покоев. Теперь все ее помыслы сосредоточились на одном: как выскользнуть за пределы замка, прежде чем Фокс забьет тревогу.

Гленнит встретила ее на пороге своего дома и без слов отступила в сторону, пропуская Николь внутрь.

– Мне нужна твоя помощь, – выпалила Николь, едва переводя дух. Она очень торопилась и почти выбилась из сил. – Саймон захворал. Мы должны пойти к нему. Мне точно неизвестно, что за недуг овладел им, но его мучает кашель и, возможно, лихорадка. Ты должна взять все, что нам может, по твоему мнению, пригодиться.

Гленнит вскинула темную бровь.

– Насколько я понимаю, Марбо находится в руках врагов твоего мужа. Как ты мыслишь объяснить там свое присутствие? Все решат, что ты его предала.

Николь испустила тягостный вздох и принялась мерить шагами комнату.

– Я все знаю. Но это ничего не меняет. Саймон – мой сын! Я нужна ему и должна быть с ним, чего бы мне это ни стоило! А теперь, пожалуйста, поторопись. Собери все, что нам нужно, и тронемся в путь. Я привела для тебя лошадь.

Гленнит жестом пригласила Николь пройти с ней в кладовую.

– Скажи лучше, как тебе удалось улизнуть из крепости незамеченной? – Она зажгла светильник и начала шарить по плотно заставленным полкам, выбирая необходимые баночки и пакетики.

– Когда Генри де Бренн остановил меня у ворот и спросил, куда я направляюсь, я пояснила, что Фокс снарядил меня в деревню за тобой, поскольку ты нужна в крепости, чтобы помогать врачевать боевые раны. – В тесном пространстве чулана Николь не стоялось на месте. Ей не терпелось поторопить Гленнит, но она сознавала, что не должна отвлекать внимание знахарки, пока та сосредоточена на подборе трав и снадобий для лечения ее сына.

– И он поверил тебе? – осведомилась Гленнит.

– Да, почему бы и нет? Не думаю, чтобы Фокс делился с кем-нибудь из своих людей относительно своих подозрений на мой счет. Разве что с Рейнаром.

– Рейнар. – Губы Гленнит дрогнули. – Ты сознаешь, что и меня Фокс сочтет своим врагом, если я поеду с тобой? Тогда Рейнару, возможно, придется выбирать, с кем он: с Фоксом или со мной.

Николь посмотрела на Гленнит с немалым удивлением.

– Не хочешь ли ты сказать, что Рейнар для тебя не праздное развлечение?

– Я ношу под сердцем его ребенка.

– Но… я… – Николь сконфуженно замолчала, потом, после короткой паузы, добавила: – Я знаю тебя, раз ты носишь его ребенка, следовательно, ты сама так захотела.

– Ты права, – согласилась Гленнит, продолжая заниматься своим делом.

– Но почему? Зачем понадобился тебе ребенок от Рейнара? – Несмотря на волнение и спешку, Николь разбирало любопытство. В отношении мужчин Гленнит всегда оставалась высокомерной и холодной. – Почему из всех ты отдала предпочтение ему?

– Он преданный и добросердечный. – Ведунья повернула к Николь голову, остановив на ней взгляд своих зеленых, подернутых поволокой глаз. – Но главное, я увидела в магическом блюде нашу дочь.

У Николь по спине пробежал холодок. Среди деревенских жителей ходили слухи, что Гленнит способна видеть будущее, но она считала, что только невежество и страх перед целительницей заставляли людей наделять ее волшебной силой. А что, если Гленнит и впрямь была колдуньей?

– А мое будущее ты не пыталась увидеть? – спросила она чуть дыша. – Или Саймона? Или Фокса?

Гленнит опустила в сумку очередную баночку с травами.

– Я готова, – произнесла она. – Мы поговорим в дороге.

Затем Гленнит собрала кое-что из одежды и еды, и Николь помогла ей донести пожитки до лошадей. Приторочив мешки к седлам, женщины сели верхом и пустились в путь, решив ехать не через деревню, а через лес, начинавшийся сразу за хижиной Гленнит. Только когда Вэлмар остался далеко за спиной и они выехали на открытое пространство, Николь смогла скакать рядом с Гленнит. Ей не терпелось возобновить начатый разговор.

– Если ты видела что-нибудь относительно моего будущего, пожалуйста, скажи.

– Вообще-то я считаю, что людям лучше не знать грядущего.

– Неужели все так плохо, что я не смогу пережить новости? – У Николь защемило сердце. Вдруг Гленнит скажет, что Саймон умрет? Как сможет она справиться с таким горем?

Гленнит погрузилась в раздумья.

– Да, я видела в магическом блюде кое-что из того, что ждет вас и ваших близких.

– Расскажи мне, – прошептала Николь.

– Но все довольно туманно и непонятно. Я видела тебя в слезах и ощущала постигшие тебя боль и отчаяние. – У Николь упало сердце. – Но я не знаю, что наблюдала, прошлое или будущее, – продолжала Гленнит. – Я уверена только в одном… – Целительница заглянула Николь в глаза. – Тебя впереди подстерегают большие опасности. Даже сейчас, по дороге в Марбо. Я чувствую это. Стремясь помочь сыну, ты рискуешь собственной жизнью.

Николь покачала головой.

– Моя жизнь без него ничего для меня не значит. Скажи… – Николь сделала паузу. Страх обручем сковал ее грудь. – А из будущего Саймона ты ничего не видела?

– С детьми труднее, – промолвила Гленнит, хмурясь. – Их будущее большей частью скрыто и неопределенно. Их судьбы зачастую зависят от решения других.

– Однако ты утверждаешь, что видела вашу общую с Рейнаром дочь. Откуда тебе знать, как она выглядит, если она еще не родилась? Что, если ты умрешь? Тогда она не родится. Гленнит улыбнулась.

– То, что я ее видела, свидетельствует о том, что я не умру. Во всяком случае, до следующей весны.

– Тогда почему ты знаешь ее будущее, но не знаешь будущего Саймона? Откуда тебе знать, что твой ребенок будет жить, в то время как не можешь ничего толком сказать о судьбе моего?

– Может, все дело в том, что в данный момент я ношу ее под сердцем.

Николь вспомнила, что чувствовала, когда Саймон был внутри ее, целый, невредимый и в безопасности. Ее дорогой, бесценный Саймон.

– А что насчет Фокса? – осведомилась она. – Что ждет его в будущем?

– Смерть и опасность угрожают ему еще в большей степени, чем тебе. Но опять же я не знаю, это касается его прошлого или будущего.

Смерть. Опасность. Когда Фокс три года назад покинул Вэлмар, Николь уверена, Мортимер имел намерения разделаться с ним. Но ему каким-то образом удалось избежать гибели. Но для чего? Чтобы вернуться в Вэлмар и быть преданным женщиной, которую любил? Ее переполнило чувство глубокой вины.

Но Николь встряхнулась, отгоняя прочь мысли о Фоксе. Ее куда больше тревожил Саймон. Она нужна ему.

– Когда подъедем к Марбо, нам будет необходимо спрятать лошадей, – предупредила она Гленнит. – Мы притворимся женами вилланов, которые принесли в замок для леди Хилари травы.

– Что ты собираешься делать потом, после того, как увидишь Саймона и мы его полечим? – спросила Гленнит.

– Я заберу его в лес. Хочу спрятаться с ним в лесах, где он будет в безопасности, – ответила Николь и тут же усомнилась в правильности выбранного решения. Согласится ли Гленнит помочь ей в осуществлении ее плана, особенно сейчас, когда знахарка носила под сердцем собственного ребенка?

Гленнит наградила ее скептическим взглядом.

– Ты намерена проститься со своим положением госпожи и жить в диком лесу?

– Для меня это единственный способ быть рядом с Саймоном и спасти ему жизнь.

– Но что вы будете есть? Где укроетесь от зимней стужи?

– Мы найдем какое-нибудь укрытие. К тому же у меня есть деньги. Я взяла с собой кошелек серебряных монет и кое-что из драгоценностей.

– Думаешь, что сумеешь купить на деньги и украшения себе на зиму пропитание? Но у кого? У волков и разбойников?

– У меня нет выбора! – воскликнула Николь. – Если я хочу находиться со своим сыном, то должна вынести все, что мне выпадет!

– Пока, наверное, рано беспокоиться о будущем. Сейчас, как мне кажется, нам нужно сосредоточить все усилия на том, чтобы проникнуть в замок Марбо и вылечить Саймона.

Практичные слова Гленнит заставили Николь содрогнуться. У нее засосало под ложечкой. Если Саймон не поправится, у нее не будет будущего, следовательно, и причин для тревоги.

Они спрятали лошадей у хижины батрака в лесу, недалеко от стен Марбо, потом переоделись в грубые домотканые юбки, надели полотняные чепцы и тронулись к воротам крепости. На подходе к мосту Николь заметила развевающееся над сторожевой башней желто-зеленое знамя и со всей четкостью осознала, что натворила. Марбо находился в руках врага, и она ясно поняла свою вину.