Текст книги "В оковах страсти"

Глава 19

Фокс взобрался по ступенькам на крепостную стену, желая убедиться, что он все предусмотрел. На лестнице ему встретился Генри де Бренн.

– Наверху все готово, – отчитался рыцарь. – Как у нас обстоят дела с продовольственным обеспечением?

– Съестных припасов и двух колодцев нам должно хватить, чтобы продержаться несколько месяцев, – сказал Фокс.

Генри кивнул.

– У меня вызывает удивление, что неприятель выбрал для нападения конец лета. С приходом холодов преимущества будут на нашей стороне. В открытом поле, без крыши над головой им придется несладко в осеннее ненастье, да и питаться они будут вынуждены чем Бог пошлет.

– Да, но, имея базовый лагерь в Марбо, они смогут держать длительную осаду. У Фитцрандольфа будет возможность регулярно пополнять припасы и боевую силу за счет тамошних ресурсов.

Генри поморщился.

– Тело Христово! Я об этом как-то не подумал!

– Похоже, что кампания была давно запланирована, возможно, с тех самых пор, как распространился слух, что я убил Мортимера и стал хозяином Марбо и Вэлмара.

– Тогда странно, – заметил Генри, – что Иоанн ждал до той поры, пока ты не утвердишься. Мортимер считался для него куда менее сильным противником, а в то время Иоанн и пальцем не пошевелил, чтобы наложить лапу на Вэлмар. – Генри пожал плечами. – К тому же Мортимер был таким же сторонником короля, как и ты.

– Осмелюсь предположить, что конечная цель нападения состоит не столько в захвате собственности, сколько в нанесении удара по мне, – произнес Фокс задумчиво.

– Но почему? У тебя есть враги, которые хотели бы увидеть тебя поверженным?

Может, жена его враг? От такой мысли у Фокса внутри все похолодело.

– Не знаю, кто еще, кроме Иоанна, стоит за нападением на Марбо. Но кем бы ни был наш неприятель, каких бы союзников ни имел, ему придется туго, когда он попытается взять приступом Вэлмар.

– Фокс! Фокс! Ты наверху?

Фокс подбежал к ступенькам лестницы, ведущей вниз, и увидел поднимающегося Рейнара.

– Фокс! – повторил Рейнар, тяжело дыша. – Прибыл Фитцер, но он отказывается что-либо говорить, пока не увидит тебя.

Фокс обменялся взглядами с Генри и поспешно последовал за другом вниз.

– Как он сумел освободиться? – спросил он у своего капитана.

– Ему помог бежать из темницы один из рыцарей вэлмарского гарнизона, – бросил Рейнар через плечо. – Другой позволил ему беспрепятственно выйти из ворот. Он говорит, что у него создалось впечатление, что Фитцрандольфа на самом деле не волновало, будет ли он сидеть под стражей или сбежит. Командующий неприятельской армией в высшей степени самонадеян, он считает, что взять Вэлмар будет еще проще, чем Марбо. Я бы сказал, что ублюдка ждет неприятный сюрприз. – Рейнар повернулся к приятелю и расплылся в ослепительной улыбке.

Фокс мрачно кивнул.

Адам Фитцер сидел за одним из дощатых столов в зале, с небритым лицом и в грязной и неопрятной одежде. Но, увидев Фокса, он поднялся и гордо расправил плечи.

– Милорд, – поздоровался он. – Мне очень жаль, но я вынужден признать, что не оправдал вашего доверия и не сумел отстоять Марбо. Но клянусь, что без предательства враг не смог бы захватить замок.

Фокс кивнул.

– Я знаю. Жильбер Фитццжильберт уже доложил нам об этом.

– Фитццжильберт! – Глаза Адама вспыхнули ненавистью, и он в сердцах сплюнул. – Его отец – один из заговорщиков, если не центральная фигура.

– С чего вы взяли? – удивился Рейнар. – У вас есть доказательства?

– Доказательства? А тот факт, что все слуги принимали участие в капитуляции крепости, разве не является очевидным доказательством? Они опоили меня и моих солдат сонным зельем. Но кто-то должен был отдать им приказ. Кого они могли послушаться, как не Жильбера де Весси? Человек, под началом которого они служили последние годы?

– Если это правда, тогда почему молодой Фитцджильберт пришел сюда, чтобы сообщить нам о случившемся? – осведомился Рейнар. – С его стороны это очень неразумно, если его отец виновен в предательстве и сдаче замка.

– Да, но дело в том, что главный предатель здесь, в Вэлмаре. – Уголки рта Фитцера дрогнули. – Прошу прощения, милорд, но я уверен, что де Весси и все остальные сдали Марбо в руки Фитцрандольфа, выполняя распоряжения госпожи, вашей супруги.

У Фокса перехватило горло, и он со свистом втянул в себя воздух. Очень похоже на правду. Он надеялся, что ошибается, хотел ошибаться. Но теперь его худшие опасения нашли подтверждение.

– Но зачем? – изумился Рейнар. Адам пожал плечами.

– Не знаю. Может, она просто сторонница принца Иоанна. Мортимер был человеком короля. Какой наилучший способ досадить человеку, которого ненавидишь? Вступить в сговор с его врагами.

– Но Фокс тоже приверженец короля, – возразил Рейнар. – Зачем ей предавать мужа и помогать его врагам… если только… – Он замолчал и нахмурился. – Не кажется ли вам, что она могла заключить соглашение с Фитцрандольфом заранее, предложив ему Марбо и Вэлмар в обмен на свою свободу от Мортимера?

– Если действительно имелся подобный договор, – тихо вставил Фокс, – то у нее оставался целый месяц, чтобы предупредить меня.

– Не хочешь ли ты сказать, что ее планы не изменились? Что она хотела, чтобы Фитцрандольф одержал победу? Но зачем? – Внезапно голубые глаза Рейнара расширились. – Если только они не имели любовных отношений и она не осталась ему верна, несмотря на то что стала твоей супругой.

Фокс до боли в мышцах сжал челюсти. Ему и без того было невыносимо знать о предательстве Николь.

Фитцер и Рейнар смотрели на него, словно ожидали ответа, потом Рейнар добавил:

– Но, Фокс, мы доподлинно не знаем, насколько наши предположения соответствуют истине. Возможно, де Весси действовал из собственных побуждений.

Фитцер покачал головой.

– Неужели вы полагаете, что человек, подобный де Весси, способен на самостоятельные поступки? Разве вы не видели, как жена им командует? Он бесхребетный слизняк.

– В таком случае Фитцрандольфу или кому другому из сторонников принца не составило бы большого труда перетянуть его на свою сторону, – возразил Рейнар.

– А как же слуги? – Выражение лица Адама стало еще более угрюмым. – Вы полагаете, они до такой степени преданны де Весси, что согласились ради него рисковать своими шкурами? Вряд ли. Приказ должен был исходить от леди Николь. Только она имеет на них такое влияние. Она выросла в Марбо, и в глазах тамошних обитателей она королева или богиня!

Рейнар не нашелся что ответить и с сочувствием взглянул на друга.

В этот миг Фокс с горечью пожалел, что не погиб на Святой земле. Вернуться назад и взять в жены Николь только для того, чтобы узнать, что она любит другого мужчину, для него страшнее любой смерти.

– Полагаю, настало время увидеться с моей женой, – произнес он деревянным голосом. – Пора выложить факты на стол и заставить ее во всем признаться, – сказал Фокс и зашагал в сторону башни госпожи, гадая по дороге, где может ее отыскать: в гостиной или другом помещении замка.

– Я пойду с тобой, – крикнул Рейнар вдогонку.

Когда женщины подошла к воротам Марбо, Николь натянула чепец на лоб и шепотом попросила Гленнит говорить за них двоих.

– Кто идет? – спросил рыцарь, которого Николь видела впервые. – С какой целью хотите попасть в крепость?

– Мы травницы, – пояснила Гленнит. – Мы хотели бы увидеть леди Хилари. Она в прошлом регулярно покупала у нас лечебные средства.

– Хилари де Весси больше не является смотрительницей замка, – ответил стражник. – Закупками всех товаров и услуг отныне занимается управляющий лорда Фитцрандольфа.

– Вот как? А есть ли у лорда Фитцрандольфа свой врачеватель? Кто вас пользует в случае недуга или ранения? – В голосе Гленнит послышались теплые, мурлыкающие нотки. – Если бы вы были ранены, что предпочли бы: чтобы вас выхаживал грубый армейский коновал или искусная знахарка?

– Искусная? В каком смысле? – спросил часовой хрипло.

– У меня ловкие и уверенные руки, и вообще я имею большой опыт. – Хотя Николь не видела лица Гленнит, но с легкостью могла представить его обольстительное выражение.

– Ничуть не сомневаюсь, – ответил стражник. – Может, поднимешься в сторожевую башню и взглянешь на мою старую рану на бедре?

– О, – проворковала Гленнит шелковым голоском. – Неужели лорд Фитцрандольф так уверен в безопасности Марбо, что не станет возражать против того, чтобы ты на время покинул свой пост?

Стражник выругался.

– Но, может, позже, – продолжала Гленнит, – после того, как я встречусь с леди Хилари и когда кончится твое дежурство, мы свидимся в зале?

– Почему бы и нет? – согласился часовой и жестом позволил им пройти.

– Я не подозревала, что ты способна сыграть продажную девку, – сухо заметила Николь, когда они очутились на территории крепости.

Гленнит фыркнула:

– Не так уж и трудно. Большинство мужчин думает не мозгами, а тем, что у них в штанах.

Достигнув замка, они поднялись на высокое крыльцо. У входа в зал их остановила пожилая горничная.

– Кто вы такие? Что вам надо? Гленнит выступила вперед.

– Мы ищем леди Хилари. Хотим, чтобы она купила наш товар. – Она протянула корзину, благоухающую ароматами высушенных трав.

Горничная взглянула на корзину с заметным интересом, потом покачала головой.

– Леди Хилари больше не занимается ни закупками, ни обменом с торговцами и фермерами. Теперь всеми делами заведует управляющий лорда Фитцрандольфа. Если хотите, я отведу вас к нему.

– Неужели вы всерьез считаете, что этот человек разбирается в лечебных снадобьях и отварах? – осведомилась Гленнит.

Горничная хотела возразить, но тут Николь сделала шаг вперед и сняла с головы чепец, затенявший ее лицо.

– Это я, Эмма. Мне нужно увидеться с Хилари. Эмма побледнела как полотно.

– Миледи, – взвизгнула она. – Что вы здесь делаете? – Она в ужасе огляделась по сторонам. – Фитцрандольф и его люди не должны вас видеть!

– Тогда проводи нас в гостиную, и побыстрее, – приказала Николь.

Горничная кивнула и повела их через зал. Перед дверью в покои леди Хилари она остановилась и растерянно посмотрела на Николь.

– В чем дело, миледи? Почему вы здесь? Мы выполнили все, о чем вы просили. Но теперь мы боимся, что Фитцрандольф вышвырнет нас вон умирать с голоду. Он говорит, что мы все предатели и что он привезет сюда своих людей, как только завладеет Вэлмаром.

– Мне жаль, что он запугал вас, – посочувствовала Николь. – Но позвольте вас заверить: я сделаю все, что в моих силах, чтобы он правил в Марбо недолго.

– Я что-то ничего не понимаю, – промолвила Эмма. – Зачем вам понадобилось, чтобы мы сдали Марбо Фитцрандольфу?

Николь тронула старую служанку за рукав.

– Пока я ничего не могу объяснить, но обещаю, что все будет хорошо, не сомневайся.

Эмма улыбнулась и присела в реверансе.

– Всегда радостно вас видеть, миледи. Да хранит вас Господь.

– Тебе не следовало бы бросаться обещаниями, – сказала Гленнит с укоризной после того, как служанка ушла.

Николь вздохнула.

– Господи, что за невезение! Мало того, что я разрываюсь между Фоксом и Саймоном, так теперь еще должна позаботиться и о жителях Марбо.

– Ответственность неотделима от власти, – заметила Гленнит серьезно. – Так было во все века.

Она вошли в комнату. Хилари, занятая шитьем, от удивления вскочила на ноги.

– Николь! Что вы здесь делаете? – Она в испуге уставилась на дверь.

– Я все объясню чуть позже. А где Саймон? – осведомилась Николь. – Как его здоровье?

– Саймон? Лучше. Гораздо лучше. Идемте, я проведу вас к нему.

Хилари проводила их в смежную спальню. На тюфяке возле очага, держа палец во рту, мирно спал Саймон.

– Со вчерашнего вечера его больше не лихорадит, и кашель почти прошел.

Николь склонилась над спящим ребенком. Он, как никогда, походил на херувима, ниспосланного небесами. От сна его щечки раскраснелись, а кудрявые волосы золотыми кольцами обрамляли нежное личико. Николь захлестнуло пронзительное чувство любви.

– О, Саймон, – прошептала она и погладила золотистые кудряшки. Они оказались влажными, и Николь поднесла ладонь ко лбу мальчика. Он был теплый, но не горячий. Она прикоснулась к его щечке, мягкой, как лебяжий пух. Его ресницы, темно-золотистыми серпами лежавшие на щеках, дрогнули, и Саймон распахнул глаза.

– Мама?

– Да, мой милый, – успокоила она малыша. – Я пришла за тобой.

Его затуманенные сном темно-голубые глаза взирали на нее некоторое время с непониманием, потом взгляд прояснился.

– Мама? – повторил он снова озадаченно, потом сел и огляделся по сторонам в поисках Хилари.

У Николь разрывалось сердце. Хилари стала для него единственной матерью, которую он знал. Как сможет она забрать его из семьи, где его любили и оберегали в течение всей его короткой жизни?

Завидев Хилари, мальчик успокоился, после чего повернулся к Николь и протянул к ней ручонки. Она крепко прижала его к груди. Когда он с беспокойством зашевелился, она отпустила его.

– Ты привезла гостинец, тетушка?

Николь вздохнула, и в ее глазах заблестели слезы.

– Да, моя радость. – Порывшись в кармане, она подала ему кекс с корицей и медом, один из тех, что припасла на тот случай, если понадобиться успокоить Саймона при бегстве из крепости. Пока он ел, Николь обратилась к Хилари: – Я решила забрать Саймона. Как только устрою его в безопасном месте, вернусь сюда и попытаюсь обо всем договориться с Фитцрандольфом.

Хилари вытаращила на нее глаза.

– Но… миледи… а как же ваш муж?

При упоминании имени мужа Николь едва не разрыдалась. Она помотала головой.

– А что будет с нами? – Хилари заломила руки. – Фитцрандольф всех нас выгонит, как только захватит Вэлмар.

– Вэлмара ему не видать, – заверила Николь Хилари. – Фокс отстоит город.

– Но если Фокс победит, нам тоже не станет легче, леди, ведь он считает нас предателями и может обойтись с нами еще хуже. Он может не только изгнать нас из крепости, но и повесить… – Хилари осеклась, не в силах от волнения говорить.

Внезапно Николь осознала, какой опасности подвергла своих друзей. Когда она просила их сдать замок на милость Фитцрандольфа без сопротивления, она полагала, что Фокс разобьет Фитцрандольфа под Вэлмаром, а затем потребует вернуть ему Марбо. Но она не подумала о том, как поступит Фокс с Жильбером и остальными. Ей предстояло убедить мужа в том, что слуги пошли на предательство по ее просьбе. Что их поступок был проявлением не вероломства, но послушания.

Но как сможет она отстаивать их дело, если Фокс ее возненавидит? И как осмелится она предстать перед ним после того, что натворила? Он наверняка решит, что она манипулировала им и использовала в своих целях, что на самом деле ничего к нему не питала. Он не захочет ее больше никогда видеть.

Николь взглянула на Хилари, а потом на Саймона. Она сознавала, что, несмотря на страх, должна быть твердой и непреклонной.

– Я не дам Фоксу в обиду ни единого человека из вашей семьи, – сказала она. – Обещаю.

Хилари подавила сдержанный вздох, потом стремительно подошла к Николь и порывисто обняла ее.

– О, миледи, благодарю вас. Я верила, что смогу на вас рассчитывать.

Пока дамы беседовали, Гленнит осматривала Саймона. Теперь она вскинула на Николь осуждающий взгляд своих светло-карих глаз и нахмурилась, всем видом говоря: «Не обещай того, что не в твоей власти выполнить».

Николь, в свою очередь, послала ей свой безмолвный, но не менее твердый ответ: «У меня нет выхода. Ее страх и тревога сослужат нам всем недобрую службу».

Николь осторожно освободилась из объятий Хилари и хотела просить ее собрать вещи Саймона, но со стороны лестницы до них донеся тяжелый топот сапог. Николь повернулась к двери в ожидании увидеть Жильбера де Весси, мужа Хилари. Но вместо него на пороге вырос хорошо одетый мужчина благородного происхождения с вьющимися каштановыми волосами и черными глазами. За ним стояли два рыцаря с обнаженными мечами.

Молодой человек улыбнулся:

– Леди Николь. Добро пожаловать. Своим появлением здесь вы избавили меня от массы хлопот.

Его темные глаза показались Николь отдаленно знакомыми. Но тогда его лицо выглядело гораздо моложе, и сам он держался менее уверенно. В присутствии богатой наследницы Николь Марбо, бывшей на год или два старше его, молодой человек испытывал благоговейный трепет.

– Лорд Фитцрандольф. Здравствуйте. – Николь величественно ему кивнула, хотя ее сердце от страха ушло в пятки. – Я приехала в Марбо навестить моих друзей, Жильбера и Хилари де Весси.

– Меня не интересует, с какой целью вы здесь. Важно другое: вы избавили меня от труда спасать вас от вашего низкородного узурпатора де Кресси.

– Фокс де Кресси – приверженец короля и мой законный супруг. Я не вижу оснований для того, чтобы называть его узурпатором, – ответила Николь с холодностью.

Лицо Фитцрандольфа выразило недоумение.

– Мне сказали, что вы обратились к принцу Иоанну с просьбой спасти вас и ваше достояние.

– Да, меня вынудили обстоятельства прибегнуть к такому средству, когда была замужем за Уолтером Мортимером, мерзким, бесславным пьяницей и содомитом. К моему настоящему мужу у меня нет претензий. Он доблестный рыцарь, достойный восхищения, и содержит Вэлмар в отменном порядке.

Фитцрандольф пришел в некоторое замешательство, но быстро овладел собой и сказал:

– Не имеет значения, что вы проявляете благосклонность к своему второму мужу. Он все равно принадлежит к числу сторонников Ричарда, а Ричард, как известно, гниет в германской темнице. Поскольку я получил возможность увеличить свои пределы, то намерен ею воспользоваться.

– Как вам угодно, – ответила Николь вежливо. – А теперь, с вашего разрешения, позвольте мне и моей спутнице тронуться в обратный путь. Наш визит завершен.

Она двинулась к двери, надеясь, что Фитцрандольф и его солдаты отойдут в сторону и уступят ей дорогу. Но Фитцрандольф даже не пошевелился.

– Прошу прощения, леди Николь, но я не могу позволить вам покинуть Марбо.

– Не понимаю, какой вам от меня прок.

– Не понимаете? – В нее впились темные буравчики глаз захватчика. – Вы хозяйка Вэлмара и Марбо. Даже если я силой оружия возьму названные замки, я смогу узаконить свое право на владение ими только в том случае, если стану вашим супругом.

Стараясь дышать ровно и глубоко, Николь мысленно приказала себе не паниковать раньше времени.

– Но я уже замужем. Да и вы сами, насколько мне известно, в недавнем прошлом обручились. К настоящему моменту ваша суженая уже наверняка стала совершеннолетней.

– О да. У меня есть жена. Но поскольку она также моя кузина, я не сомневаюсь, что наш брак можно будет без труда признать недействительным на основании близкородственных отношений. Не без помощи Иоанна, конечно. – Лицо Фитцрандольфа осветила улыбка, хитрая и настораживающая.

Холодный страх проник во все существо Николь. Похоже, она снова оказалась втянутой в коварные интриги очередного честолюбца. Хотя Фитцрандольф казался не столь отталкивающим и порочным человеком, как Мортимер, однако Николь отчетливо понимала, что служила для него средством достижения корыстных целей. Мужчины – все одинаковые, подумала она с горечью. Жадные, властолюбивые болваны. Кроме Фокса. Он видел в ней в первую очередь женщину, а не пешку в своей игре. Она вспомнила об их свадебном пире и кольце, которое он ей подарил. И хотя в его отношении к ней преобладало сластолюбие, он демонстрировал нежность, не свойственную большинству мужчин. При мысли, что она потеряла, Николь пронзила острая боль.

– Вы выглядите испуганной, леди Николь. До меня доходили слухи о богомерзком поведении Мортимера. Смею вас заверить, что никогда не стану обходиться с вами столь низменно. В знак доказательства моих добрых намерений я оставляю вас сейчас наедине с вашими друзьями. – Он повернулся и хотел уйти, но на секунду остановился и снова обратился к ней с речью. И хотя он вещал мягко и любезно, как и подобает истинному царедворцу, за обходительной интонацией угадывалась твердость человека, настроенного на решительные действия. – При всем моем уважении к вашим чувствам, леди Николь, вынужден настоятельно просить вас ни при каких обстоятельствах не покидать эту часть замка.

Когда Фитцрандольф ушел, Николь приблизилась к Саймону. Мальчик сидел на полу и играл с деревянными игрушками. Ей нестерпимо хотелось обнять его, чтобы зарядиться силой от дорогого теплого тельца. Но она боялась, что он почувствует ее отчаяние.

– Вероятно, кто-то сообщил ему о том, что вы в замке, – обронила Гленнит озабоченно. – Может, горничная Эмма.

Николь покачала головой.

– Эмма не могла так сделать. Когда мы проходили мимо ворот, я видела одного из людей Фитцера. Я полагала, что он меня не узнал. Но, видно, ошиблась.

– Что будете делать? – осведомилась Хилари.

– У меня не такое уж безвыходное положение, как он считает, – ответила Николь. – Я выросла здесь и знаю выходы из замка, о которых никто не подозревает.

– Вы собираетесь бежать? Но куда? И что будет с нами? – В голосе Хилари послышалась безысходность.

Николь вздохнула.

– Хотя я могу бежать, но взять с собой Саймона не имею никакой возможности. – Она посмотрела на Хилари. – Кроме того, я в большом долгу перед тобой и твоей семьей, а также перед многими другими обитателями Марбо. Я не подвергну вас гневу Фитцрандольфа. – Она перевела взгляд на Гленнит. – Но ты, если хочешь, можешь уйти из Марбо и вернуться в Вэлмар.

– О, я не сомневаюсь, что у меня проблем не будет, – заметила Гленнит. – Вопрос в том, что мне делать потом? Должна ли я буду сказать Фоксу, что тебя удерживают в Марбо в качестве пленницы?

Николь горестно затрясла головой.

– Если он поверит, что Фитцрандольф заключил меня под стражу, то подумает, что счастливо отделался.

– Может, и нет, – возразила Гленнит. – Его страсть к тебе столь велика, что он вопреки опасности может попытаться выручить тебя.

Николь задумалась. Она знала, что Фокс испытывал к ней безудержное влечение, граничившее с порочностью. Кроме того, существовала вероятность, что он отважится на ее спасение даже из боязни утратить с ее потерей и Вэлмар. Но ей меньше всего хотелось, чтобы Фокс шел на приступ Марбо. Штурм замка не только подверг бы угрозе благополучие Саймона, но и поставил бы Фокса в невыгодное положение. Гораздо лучше для него сразиться с Фитцрандольфом в Вэлмаре и быть в роли осажденного, не осаждающего.

– Не говори ничего, – попросила она. – Если Рейнар будет интересоваться, скажи, что не знаешь, куда я делась.

– Ты уверена? – справилась Гленнит. – Не пора ли тебе рассказать мужу всю правду?

Николь принялась мерить комнату шагами. От решения, которое она сейчас примет, зависело столько человеческих жизней! Она посмотрела на играющего на полу Саймона. Хотя его безопасность по-прежнему оставалась для нее первостепенной, она несла ответственность перед Хилари и другими обитателями Марбо, доказавшими ей свою преданность. Еще оставался Фокс. Она сознавала, что Фитцрандольф намеревался не просто одержать над ее мужем победу, но и уничтожить его физически. От такой чудовищной мысли у нее к горлу подступила тошнота.

Гордый, неистовый Фокс. Ради нее он и без того прошел через жестокие испытания. Если он узнает, что у него в Марбо находится сын, то может пойти на риск, какому в ином случае себя не подверг бы. Она отрицательно покачала головой.

– Если он узнает правду сейчас, то она может сбить его с толку. А ему нужно сохранять ясность ума и хладнокровие. Пусть лучше считает, что я его предала, и ненавидит меня. По крайней мере ненависть станет ему помощницей в борьбе с Фитцрандольфом.

Гленнит изогнула дугой бровь.

– Как пожелаете, леди. Но помните, что правда рано или поздно выплывет наружу, и тогда наступит час расплаты.

Слова знахарки заставили Николь похолодеть, но она не имела права предаваться эмоциям. К тому времени, когда Фоксу станет известна правда, она будет для него недосягаема. Как только Фитцрандольф со своим войском выступит на штурм Вэлмара, она заберет Саймона и вместе с ним сбежит в леса. А Фоксу она оставит записку, в которой объяснит причины, толкнувшие ее на вероломство, и будет умолять не судить строго жителей Марбо. Она знала, что жестокость и мстительность Фоксу не свойственны. Он во всем обвинит ее. Жильбер, Хилари и других она оправдает. Саймон тоже будет в безопасности, а главное, она все время станет проводить с ним. Конечно, сначала он будет скучать по Хилари, но милый, доверчивый малыш очень скоро смирится с новым положением.

Она подошла к мальчику и опустилась рядом на корточки. Он протянул ей маленькую деревянную фигурку.

– Это рыцарь, – пояснил Саймон. – Его вырезал Жильбер.

– Да, моя радость, – прошептала она.

– Рыцарь пойдет на войну, – серьезно добавил малыш. Николь взглянула на игрушку тонкой, искусной работы.

Но все свои помыслы она сосредоточила на Фоксе. «О, Фокс, пожалуйста, береги себя. Хотя я не могу находиться с тобой, но я хочу, чтобы ты остался цел и невредим».

– Ушла! Что ты имеешь в виду? Рейнар мотнул головой.

– Генри видел, как несколько часов назад она выходила из ворот крепости. Часовой решил, что она отправилась в деревню по твоему заданию. Я только что наведался в лачугу Гленнит, но никаких следов ни одной из них не обнаружил – только две цепочки отпечатков копыт, ведущих в лес.

Когда Рейнар закончил свой зловещий рассказ, боль в сердце Фокса стала невыносимой. Он устремил невидящий взор на крепостные стены. Она сбежала от него, чтобы встретиться с любовником. Холодный нож, пронзивший его грудь, повернулся.

– Я догадывался, что Гленнит от меня что-то скрывает, – взволнованно произнес Рейнар. – Что-то, что касалось в первую очередь Николь. Но я не думаю, что она способна предать меня.

– Почему ты считаешь, что твое положение чем-то лучше моего? – справился Фокс язвительно.

Рейнар промолчал. Фокс продолжал бесцельно разглядывать раскинувшийся вдали сельский пейзаж. Стояли последние жаркие дни лета. Сжатые поля и пастбища потемнели, утратив яркость красок. Де Кресси упорно продолжал цепляться за надежду, что найдется какое-то разумное объяснение всему происшедшему: и сдаче Марбо, и бегству Николь. Но боль, раздиравшая его сердце, свидетельствовала об обратном. Он оказался полным идиотом, потратившим три года жизни впустую.