Текст книги "Недоверчивые сердца"

Глава 8

Приподнявшись на локте, Этан рассматривал исполинские Ворота Индии в центре Нью-Дели.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

Лежавшая на траве Тамара улыбнулась:

– Я думаю о том, что, если мне придется осмотреть еще один форт, дворец или памятник, я сойду с ума.

Он засмеялся, потом потянулся и вынул у нее из волос травинку.

– Но ведь это триумфальная арка Индии. Ее воздвигли в память о семидесяти тысячах солдат, сражавшихся в британской армии и погибших на фронтах Первой мировой войны, а еще в память о тринадцати тысячах британских и индийских солдат, погибших на афганской войне тысяча девятьсот девятнадцатого года.

Тамара покачала головой:

– Ты опять проштудировал путеводитель?

Этан наклонился и поцеловал ее. Она покраснела.

– Просто пытаюсь произвести на тебя впечатление, – объяснил он.

– Тебе удалось.

Она так легко это признала, что у Этана потеплело на сердце, но сомнения все же оставались. Он изо всех сил старался их подавить из опасения оттолкнуть молодую женщину.

Страх перед тем, какие чувства он к ней испытывал, тоже был очень сильным. Этана пугало, что происходившее между ними не походило ни на что, он никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Как ни старался он сохранить лидирующие позиции, как ни желал оставаться хозяином положения, неодолимая тяга к этой женщине готова была поглотить его целиком.

Отправляясь вслед за Тамара в Индию, Этан рассчитывал всего лишь на несколько встреч, на чудесный короткий роман.

Однако, если дело зайдет слишком далеко, он поступит так, как его мать, – сбежит.

Маленький Этан любил маму и был уверен, что она тоже его любит. Был уверен до тех пор, пока однажды ребяческое заблуждение не развеялось как дым, и он стал бездомным сиротой при живой матери, которой надоело возиться с пятилетним малышом.

– Что случилось?

Сочувственный вопрос Тамара вернул его в действительность.

– Просто думал о том, куда мы направимся.

С тех пор как они вчера возле Тадж-Махала открыли ящик Пандоры и выпустили на волю свои эмоции, Этан постоянно нервничал.

Ему хотелось гораздо большего, чем дружбы с этой совершенно особенной женщиной. Так почему же он постоянно напоминает себе об осторожности?

Этан всегда был честолюбив, стремился к успеху, тяготел к самоконтролю – лишь бы отбросить тьму, которая так и норовила заползти ему в душу в самое неподходящее время. Тьма несла с собой гнетущие воспоминания о жизни на улице, оскорблениях, побоях и голоде. Помогало только полное погружение в работу.

А теперь легендарный самоконтроль внезапно разлетелся вдребезги.

Время от времени Этан ждал, что Тамара заупрямится, постарается увильнуть. А вместо этого она загипнотизировала его своими зелеными глазищами, в которых он готов утонуть с ощущением полного счастья.

– Честно? Понятия не имею, – беззаботно бросила женщина. – На следующей неделе я собиралась в Гоа. А тебя, наверное, ждут дела. – Она рассеянно срывала травинки. – Полагаю, мы оба вернемся в Мельбурн счастливыми.

«Что, черт возьми, со мной происходит?!» – лихорадочно размышлял Этан.

Разумеется, как и всякому мужчине, ему нравился азарт погони. Это занятие никогда не надоедало. Но только до момента обладания женщиной. У него была цель соблазнить Тамара. Он своего добился. Так почему ему кажется, что он получил больше, чем хотел?

– А ты разве не счастлив? – спросила молодая женщина.

Этан натужно улыбнулся:

– За эту неделю мы проделали большой путь. Может быть, когда вернемся домой, все изменится.

Она слегка нахмурилась и села.

– На тебя это не похоже. Ты всегда был оптимистом. В отличие от меня, записной пессимистки.

Ну и что он может ответить?

Что не хочет серьезных отношений? Что не верит в них? Что, честно говоря, вообще не больно-то доверяет людям?

Тамара сжала его руку:

– Что-то еще? Скажи.

Этан всегда с легкостью находил отговорки, и в данный момент у него под рукой их оказалось множество. Он выбрал самую весомую:

– После смерти Ричарда пресса охотилась за тобой несколько недель. Как думаешь, что они сделают, узнав о наших встречах?

Она еще больше нахмурилась и убрала руку.

– Наверное, напишут, что я, еле дождавшись, когда минует год после смерти горячо любимого мужа, переметнулась к миллиардеру-ресторатору, у которого мой муж работал. Ну и что? Пустяки!

На самом деле ее это беспокоило, Этан сразу понял.

Если, будучи замужем за Ричем, Тамара терпеливо сносила постоянное внимание прессы, то ее не могут не заботить внешние приличия. Что бы она ни говорила сейчас, первый же появившийся в таблоидах намек на скандал заставит ее забиться в нору.

И с чем он тогда останется? Опять устранится и будет наблюдать за происходящим со стороны? Будь он проклят, если его это устраивает!

– Ну, если ты так уверена…

– Да ни в чем я не уверена!

Тамара вскочила и стиснула руки. Такой раздраженной Этан ее еще не видел.

– Но ведь это затеял ты. Ты преследовал меня, пока я не потеряла рассудок. Ты дразнил меня и отступал. Так повторялось несколько раз. Это чертовски меня смущало. Наконец я сдалась. И что теперь?

Мужчина тоже поднялся:

– Не надо. Только не плачь!

– А теперь, когда я готова попытать счастья, ты снова отступаешь. В чем дело?

Этан нервничал. Не важно, что он далеко ушел от грязного, голодного и несчастного уличного оборвыша, который подбирал объедки, чтобы выжить. Не важно, насколько он теперь успешен. Этан Брукс по-прежнему оставался более чем осторожным и осмотрительным парнем, никого не подпускающим слишком близко к себе.

Но это необходимо как-то уладить, и быстро. Надо постараться сохранить хотя бы дружбу с Тамара.

– Там, послушай…

– Зачем? Назови хоть одну причину, почему я должна тебя выслушать?

Тамара, сложив руки на груди, отважно глядела на него, но стоический вид немного портили дрожащие губы. Этан еле сдерживался, чтобы не схватить ее в охапку. Он пожал плечами:

– Потому что я забочусь о тебе.

Она сморщила нос:

– Заботишься, как же! А ты хоть знаешь, что это такое? Когда заботятся, не поступают так, как ты.

Ну вот, появились слезы, а глаза стали такими зелеными, что Этан опьянел сильнее, чем от первого глотка спиртного, выпитого в мельбурнском сарае, куда он залез, чтобы согреться. Ему тогда было четырнадцать лет.

Тамара тряхнула головой, вытерла слезы, шмыгнула носом и продолжала:

– Ну и не надо. Я не просила о заботе. И будь я проклята, если останусь здесь и позволю тебе делать из меня дуру.

– Но я и не…

– Да.

Если бы она злилась, кричала, оскорбляла его, у него еще оставался бы шанс переубедить ее. Но тихий, можно сказать, равнодушный голос женщины ледяными пальцами вцепился в его душу, заморозив последнюю надежду.

– У тебя есть неделя на то, чтобы решить, чего ты хочешь, – сказала она.

Он схватил Тамара за руку:

– Там, не надо. Не делай этого.

Она выпрямилась, презрительно глядя на Этана. Правда, руки у нее дрожали.

– Чего не надо? Говорить то, что я думаю? Нет, наступило мое время. Время, когда я должна позаботиться в первую очередь о себе.

– Там, ты должна понимать, во что влезаешь. Насколько мне известно, я – первый мужчина, с которым ты встретилась после смерти Ричарда. Это серьезный шаг для тебя.

– Но это мой шаг. И я его сделала. Знаешь, я вчера в первый и последний раз почувствовала себя в безопасности. Сначала мне показалось, что это воздействие Тадж-Махала. Но это было не совсем так.

Беззащитные, широко раскрытые изумрудные глаза умоляли Этана хотя бы попытаться понять ее.

Тамара нужен мужчина, рядом с которым она будет чувствовать себя в безопасности. Чтобы он дорожил ею, чтобы баловал. Чтобы поступал так, как Рич.

Но он таким мужчиной быть не может.

– Это ведь ты начал, Этан. Ты делил со мной путешествие. Развлекался со мной, как с… – Она умолкла, пожала плечами и сделала шаг назад. – А может, я для тебя всего лишь очередная достопримечательность?

– Там, послушай…

Она подняла руки… Чтобы защититься от него? Или попрощаться?

– Увидимся в Мельбурне.

Душа Этана рвалась за ней и умоляла: «Скажи ей правду, заставь понять». А ноги словно вросли в землю. Он смотрел вслед женщине, которая забрала его сердце и не собиралась возвращать.

Глава 9

Тамара водрузила на нос солнцезащитные очки, сунула в сумку крем от загара, перекинула полотенце через плечо и отправилась на пляж.

Она уже два дня находилась в Гоа. Два долгих дня, которые целиком ушли на экскурсии по окрестностям. Здесь родилась ее мать, поэтому она впитывала каждый звук, всматривалась в каждый пейзаж.

– Креветки, мисси?

Тамара остановилась возле одного из продавцов, которые во множестве стояли по обеим сторонам дороги, ведущей на пляж Колва.

– Две, пожалуйста, – улыбнулась она.

От ответной беззубой улыбки старого индуса у нее потеплело на сердце. Тамара отдала ему рупии и принялась жонглировать горячими креветками на шпажках, чтобы немного остудить их, прежде чем обмакнуть в пряный соус.

Съев первую креветку, молодая женщина пошла к пляжу. Ее новые друзья, ребятишки, принялись подскакивать то на одной ноге, то на другой в приветственном танце. Она опустилась на колени, взяла ведерко и присоединилась к строительству замка из песка.

Тамара получала от этого огромное удовольствие. Простые ритмичные движения напомнили ей детство.

Когда умер папа, она, чтобы заглушить боль, строила огромные замки, вкладывая в них все свои детские силенки. Но как только замок достраивался, ее охватывало такое разочарование, что она начинала разрушать его, башенку за башенкой.

Так продолжалось до тех пор, пока боль не утихла. Тогда маленькая Там перестала разрушать замки, а просто наблюдала, как море аккуратно слизывает и потихоньку уносит ее творения.

И теперь, когда песок струился сквозь пальцы, покой охватывал ее и сглаживал досаду, которая терзала молодую женщину со дня приезда на побережье.

Она пробовала не обращать на это внимания. Пыталась расслабляться: каждый вечер, как только темнело, устраивалась в удобном плетеном кресле на веранде своей хижины и наблюдала за морем и мирным пляжем.

Релаксация задумывалась как изгнание из усталой души гнева и желчи, накопившихся за год. Однако выяснилось, что она необходима еще и для того, чтобы залатать новую дыру в истерзанном сердце.

Спасибо Этану!

Даже сейчас она не понимала, что с ней произошло в промежутке между их первым поцелуем и ее уходом от него в Дели.

Тамара и с Ричардом часто чувствовала себя одинокой, хотя ее постоянно окружали друзья и коллеги мужа. Она была одним из атрибутов его жизни, способным улыбаться, умеющим принять участие в беседе, играющим отличную хозяйку дома. Хотя самой ей при этом хотелось кричать и плакать.

Маме женщина ничего не рассказывала. Куши хватало и своего горя. А муж Тамара со временем все больше и больше превращался из уравновешенного человека в избалованного тирана, склонного к выпивке и изменам.

Кончина матери едва не добила Тамара, но, узнав после смерти Ричарда некоторые подробности его жизни, она в глубине души порадовалась, что Куши до этого не дожила.

Горечь изводила ее весь прошлый год и только несколько дней назад начала потихоньку исчезать.

С самого начала совместной поездки Этан без устали и целенаправленно ее преследовал, а как только она поддалась, удрал быстрее, чем лобстер, почуявший перспективу кончины в кипятке.

Тамара приняла это слишком близко к сердцу. При воспоминании о том, как она разносила Этана, рука у нее дрогнула, и две башенки замка разрушились.

Дети насупились, а женщина ответила им извиняющейся улыбкой и пожала плечами. Потом начала заглаживать испорченный бок замка. Эх, если бы и с Этаном можно было все легко поправить.

Отряхнув руки от песка, Тамара встала и осмотрела коллективное творение. Дети смеялись от радости при виде построенного ими замка.

Помахав детишкам на прощание, молодая женщина отошла в тень ближайшего дерева, расстелила на песке полотенце, легла и стала наблюдать за парочкой, которая, держась за руки, гуляла по пляжу.

Ей хотелось предупредить их, что первая вспышка любви не всегда бывает длительной. Что она легко может погаснуть.

Еще ей хотелось предупредить красивую молодую женщину, чтобы та не отдавала всю себя во имя любви.

Но, конечно, она ничего не сказала.

Наоборот, она нахлобучила шляпу от солнца, раскрыла книгу и уткнулась в нее носом. Это гораздо приятнее, чем пугать молодых любовников и тратить время на сожаления о прошлом.

Чтобы не терять времени, Этан провел множество встреч. Он был очень занят.

Поездка прошла успешно: он заполучил желанного шеф-повара, прозондировал почву насчет нового ресторана в Мумбаи. За последние два дня Этан объездил всю Индию вдоль и поперек. Однако, сидя в комфортабельном и уютном отеле «Континенталь» в Ченнаи, он никак не мог сосредоточиться на делах. Его донимали мысли о Там.

Он уже не один раз тянулся к мобильному телефону. Ему хотелось набрать номер и узнать, что она делает. Или хотя бы просто услышать голос. Но каждый раз он останавливал себя. Звонок подтвердит, что его самоконтроль пробуксовывает.

Да что там пробуксовывает, просто застопорился.

– Этан, мой мальчик, как приятно тебя видеть! – Перед Этаном возник его представитель в Индии, Дайлип Кумар, и начал хлопать хозяина по спине. – Это Сунил Бахнан, инвестор, о котором мы на прошлой неделе говорили по телефону.

– Очень приятно познакомиться. – Этан потряс руку крупному мужчине с выпадающим из брюк животом, свидетельствующим о том, что его хозяин увлекается мучными блюдами.

– И мне тоже. Я слышал, вы собираетесь открыть в Индии ресторан.

Этан кивнул. Он был благодарен этим людям за то, что теперь может заняться тем, в чем понимает толк, – бизнесом. С этим-то он справится. В отличие от той жизни, что закрутилась опасной спиралью, как только он приземлился в аэропорту сказочной и загадочной страны.

– Я думал о Мумбаи, – сказал он. – Там возможен просто потрясающий рост.

Сунил согласился:

– У нас наблюдается экономический бум. В любом городе ваша «Амброзия» будет делать большие дела. – Он похлопал себя по обширному животу. – Мы очень любим нашу национальную кухню.

– Не только вы, и мы тоже.

Хотя в последние дни аппетит у Этана совсем пропал, где бы он ни появился, ему везде предлагали привлекательные блюда. Как человек, строивший свое благополучие на кулинарии, он, можно сказать, попал в рай.

– Вот и хорошо, – подхватил инвестор. – Давайте за едой поговорим о деле.

Дайлип что-то быстро сказал на хинди склонившемуся над ним официанту и поднял кружку с пивом.

– Ваше здоровье, друг мой, – провозгласил он. – А как ваша попутчица?

– Хорошо.

Этан в два глотка расправился с пивом. Ему совсем не хотелось обсуждать Тамара с кем бы то ни было. Он и так без конца прокручивал в уме каждую минуту их поездки, каждую улыбку, каждое прикосновение, каждый поцелуй…

– Вы должны привести ее на обед, – заявил Дайлип. – Моя жена, Сайриша, будет очень рада, если вы оба…

– Тамара на пляжах Гоа.

Дайлип округлил черные глаза:

– Понима-аю.

– Приятно, что хоть кто-то понимает, – буркнул Этан.

Сунил с интересом прислушивался к разговору. К счастью, в этот момент у него зазвонил телефон. Не хватало еще и с инвестором вместо профессиональных вопросов обсуждать несостоявшееся любовное приключение.

– У вас проблемы с вашей подругой? – вежливо поинтересовался Дайлип.

– Ничего такого, с чем бы я не справился.

Торговый представитель покачал головой и ткнул себя в грудь сложенными щепотью пальцами. Этот жест Этан уже много раз видел в Индии.

– Если позволите, мой друг, я расскажу вам одну историю…

Этан бросил отчаянный взгляд на Сунила. Скоро он закончит болтать по телефону? Однако инвестор поднял палец, встал из-за стола и вышел в холл. У Этана упало сердце.

– Послушайте, Дайлип, давайте перейдем к делу…

– Терпение, мой друг, терпение. – Он прикрыл глаза, припоминая былое, потом открыл и уставился в лицо Этану. – Когда я встретил мою Сайришу, я был бедным студентом, а она была уже помолвлена с сыном знаменитого врача. Однажды в университете наши пути случайно пересеклись. Я ее нечаянно толкнул, она выронила книги, а я помог их поднять. И в тот же миг я понял, что она – моя единственная.

– Зачем вы мне это рассказываете?

Дайлип нахмурился и погрозил пальцем:

– Затем, что я никогда не колебался в выборе цели. Я не знал, получится ли у нас с ней что-нибудь, но решил, что она должна стать моей. Все остальное не имело значения.

Этан потер шею:

– Мы с ней слишком разные. Есть сложности.

– Тьфу ты, сложности! Единственная сложность вот в этом. – Дайлип постучал себя по голове. – Вы слишком много думаете. Слишком много анализируете. Так и пропасть недолго. – Он указал на сердце Этана. – Нужно думать этим. Пусть сердце управляет вашей головой. Вы блестящий бизнесмен. Наверное, вам чужды сердечные порывы.

Да, черт возьми. Этан никогда не позволял сердцу управлять головой. С раннего детства. Мать была единственной женщиной, которой принадлежала часть его сердца, но ей понравился другой. И она ушла из его, Этана, жизни. Бросила сына, предоставив ему, пятилетнему, самому заботиться о себе. Он остался без семьи, без денег, без дома.

– Если вы ее хотите, вот это, – Дайлип постучал себя по левой стороне груди, – должно править вот этим. – Он показал на свою голову. – Все просто. Сунил возвращается. Сейчас, мой друг, мы займемся делами, но запомните то, что я вам сказал.

Запомнить-то он запомнит, да что с этим делать?

Мама готовила великолепно, но настоящая кухня Гоа, каждое блюдо которой поглощалось в огромных количествах, оказалась безукоризненной.

Тамара была особенно неравнодушна к бибинкам, приготовленным из муки и кокосового молока с топленым маслом и сахарным песком, приправленным мускатом и кардамоном.

Сдобно. Вкусно. К ним очень быстро привыкаешь.

Совсем как к Этану. Но его сладость испарилась немедленно, как только он добился того, что она начала ему доверять.

Тамара подошла к кромке воды. Волны с шелестом накатывали на берег. На пляже Колва была какая-то особенная атмосфера. Здесь появлялось ощущение, что на свете все возможно. Молодая женщина любовалась бесконечной морской бирюзой, исчезающей в сгущающихся сумерках.

Тамара подобрала широкую юбку и вошла в воду. Щиколотки приятно ласкала теплая вода.

Ребенком она довольно часто бегала по мелководью, прыгала, плескалась, шалила. Родители шли рядом и улыбались.

Потом они отправлялись на Окленд-стрит, где и сейчас находится множество кондитерских. Смеясь, Тамара прижималась носом к каждой витрине. Предстоял очень трудный выбор – то ли шоколадный эклер, то ли ванильное пирожное с кремом.

А затем она шла между мамой и папой, держала обоих за руки и считала себя самой счастливой девочкой на свете…

Вдруг ее ударила по ногам довольно большая волна. Юбка намокла почти целиком. Тамара рассмеялась – в окружающей тишине смех прозвучал непривычно громко. Сколько времени прошло с тех пор, как она смеялась так в последний раз?

Этан научил ее вновь смеяться. На прошлой неделе.

Этан, Этан, Этан… Господи, разве нельзя думать о чем-нибудь другом?!

Тамара побрела по берегу. Навстречу ей двигалась чья-то долговязая фигура. Она не обратила бы на нее внимания, но эти широкие плечи, знакомый наклон головы… Женщина взглянула еще раз, и пульс засбоил, а потом и вовсе ударился в галоп, когда фигура направилась прямо к ней.

Не может быть!

Оказывается, может.

В тот же миг она напрочь забыла, почему ей надо держаться подальше от Этана. Ноги сами летели по песку и несли ее прямо в его объятия.

Глава 10

Одной рукой Этан гладил ее по щеке, по волосам, а другой крепко прижимал к себе.

– Неужели это правда? – бормотала она.

– Еще какая.

Тамара коснулась щеки Этана, пальцы ощутили пробивающуюся щетину. И все равно она не верила, что это происходит наяву.

– Что ты здесь делаешь?

– Я приехал, чтобы быть с тобой. – Он легким, нежным поцелуем прикоснулся к ее губам.

У нее остановилось дыхание.

– А что же тогда произошло в Дели?

– Я был дураком. – Он обхватил ее лицо руками. – Я должен все объяснить.

Не должен, а просто обязан, если вспомнить то, как они расстались.

– Пойдем. Я остановилась в той хижине, мимо которой ты только что прошел. Там мы сможем поговорить.

Тамара попробовала выбраться из его объятий, но он еще крепче прижал ее к себе:

– Там, я скучал по тебе.

– Я тоже, – откликнулась она, совершенно счастливая.

Их дыхание сливалось. Их сердца бились в унисон. Именно в этот миг Тамара поняла, какая могучая сила свела ее маму и папу как раз на этом пляже много-много лет назад.

Что ни говори, а есть что-то магическое в этом месте. Что-то необыкновенное. На небе сверкают звезды. Кто-то наигрывает на ситаре, и тихая мелодия плывет в ночном воздухе. Может, все-таки стоит решиться и попробовать полюбить еще раз?

– Главное, чтобы в твоей хижине был набитый едой холодильник. У меня такое ощущение, будто я несколько дней не ел.

– У меня есть кое-что получше. Хижина принадлежит курорту. И первое, что я потребовала, – это доставку блюд местной кухни.

– Отлично! Что нас ждет сегодня вечером?

Тамара голову дала бы на отсечение, что в это безумное мгновение Этан говорит не о еде. Тем не менее она никак не могла вспомнить, что заказала сегодня утром.

Увидев растерянное лицо молодой женщины, Этан хохотнул:

– Не важно. Что бы это ни было, я съем все. – Потом помолчал, многозначительно глядя на нее. – Что счастье делает с человеком? Возвращает ему аппетит.

– А ты счастлив?

Он остановился и в очередной раз притянул ее к себе:

– Если помнишь, при встрече ты не бросилась прочь, все еще разговариваешь со мной и даже пригласила на ужин. Так что я просто в экстазе.

Радость забурлила в крови Тамара. На прошлой неделе ей открылись удивительные вещи: она не должна больше притворяться. Она стала самой собой – женщиной, готовой к новому старту.

– Я тебя такой никогда не видел, – заметил Этан.

– Какой?

Он вглядывался в ее лицо, изредка задерживаясь на губах:

– Я никогда не видел тебя такой спокойной и довольной. Ты в самом деле счастлива?

Тамара кивнула. Она действительно никогда и нигде не чувствовала себя так безмятежно, как на пляже Колва.

– Нет, здесь что-то большее, – задумчиво протянул Этан.

Он был прав. В Мельбурне, после смерти Ричарда, Тамара тоже осталась одна, но тогда все обстояло иначе. Ее затянул водоворот похорон и бесчисленных поездок к адвокатам. Она захлебывалась в потоке бумаг, да еще пришлось разбираться с красоткой Соней, подружкой Ричарда.

А здесь она могла быть самой собой.

Она улыбнулась:

– Ты, наверное, считаешь, что хорошо меня изучил, да?

– Я смело могу утверждать, что здесь ты чувствуешь себя комфортно.

– Это из-за места. – Она показала на бесконечные пески, мерцающее море, небо в пурпурных полосах, усыпанное бриллиантами звезд.

– Я очень рад за тебя, Там. Очень рад.

Она понимала, что Этан говорит искренне, и за это полюбила его еще больше. Тамара призналась себе, что тосковала по нему.

И вот он здесь, со своей лихой пиратской улыбкой, в шортах цвета хаки и белой футболке, подчеркивающей загар. Этан Брукс был великолепен. Молодая женщина надеялась, что, приехав сюда, он выразит готовность заняться изучением той искры, которая то и дело мелькала между ними.

– Ты так смотришь… – произнес он.

Испугавшись, что покраснеет, она вздернула брови:

– Я?

Этан наклонился и поцеловал ее:

– Ага. И сияние твоих прекрасных глаз говорит, что у меня есть шанс.

– Только если тебе повезет.

Взглянув на обиженное лицо Этана, Тамара засмеялась, выскользнула из его рук, подобрала длинную юбку и кинулась бежать по песку. Он бросился за ней.

Она никогда не чувствовала себя такой беспечной, такой непосредственной и искренней. И если Колва оказал такое волшебное влияние на Тамара, что этот пляж сделает с мужчиной, который ухватил ее и уронил на песок возле самой хижины?

– Эй, не смей отрабатывать на мне свои приемчики, – предупредила женщина.

Она опиралась на его грудь. Их тела разделяли всего две тонкие ткани: шифон и хлопок. Озорная улыбка замерла у нее на губах, потому что у Этана вдруг потемнели глаза.

– Я пошутила.

Тамара испытала разочарование, когда он поднялся и потянул ее за собой:

– Учти, мое самолюбие легко ранить, так что будь со мной поласковее.

Молодую женщину не обманула мелькнувшая на губах Этана улыбка. Уж очень она была печальной.

– Буду иметь в виду. – Тамара показала на хижину. – Может, ты станешь менее чувствительным, если закинешь в свою бездонную бочку побольше еды?

Этан сразу оживился. Она рассмеялась и открыла дверь:

– Кухня – слева. Ужин нужно только разогреть. Я быстренько приму душ, и мы поедим.

– Правильно. Увидимся через десять минут.

– Через пять, – возразила Тамара. – Я тоже проголодалась.

Этан схватил ее руку, поднес к губам и запечатлел на ладони горячий, обжигающий поцелуй:

– Я правда очень рад, что приехал.

– И я, – пробормотала женщина. Поцелуй жег руку. Она сжала пальцы и медленно, не сводя с него глаз, направилась в ванную. Закрыв за собой дверь, она всем телом привалилась к ней. Сердце прыгало в груди, гормоны вели себя просто неприлично.

Привлеченный запахом рыбы, лука и имбиря, Этан вошел в крошечную кухню. Если учесть, что он несколько дней не мог ничего есть, то сейчас чувствовал себя настоящим хищником. И не только по отношению к еде. Как только он увидел Там, его охватило желание, да такое мощное, что Этан уже не понимал, как он отпустил ее в Дели.

Когда она, сияя, бросилась к нему, все его сомнения смыло, словно вечерним отливом.

Этан не считал себя романтическим парнем – женщины, которым нравилось появляться на людях с миллиардером, не оставляли места для романтики. Но если бы он все же был склонен к ней, то признал бы, что их сегодняшняя встреча являла собой превосходную картину, достойную того, чтобы в будущем поведать о ней детям и внукам.

Стоп!

Этан замер. Как получилось, что он подумал о детях?

Наверное, это голод повлиял на него. Направившись к холодильнику, он извлек из него блюдо с рыбой, заправленной карри, миску с приготовленным на пару рисом и салат райта из свежих помидоров, огурцов и лука, залитых несладким йогуртом.

Этан поставил рыбу разогреваться. Он удивился при мысли о том, что ни разу за весь день не вспомнил о своей драгоценной «Амброзии».

Занимаясь ресторанным бизнесом, он с удовлетворением наблюдал, как его детище постепенно занимает ведущие позиции, однако никогда не забывал, из каких низов поднялся.

Этан помнил, как крутился возле задних дверей «Ma Пти» в надежде обнаружить что-нибудь съестное, как попал под крыло великого Арно Фурье и прошел обучение в его ресторане. Как работал по восемьдесят часов в неделю и каждый цент откладывал на свой первый ресторан, а потом и на ресторанную сеть. Он еще помнил парнишку с грязью под ногтями, выискивавшего на свалке заплесневелые булочки. Помнил постоянное чувство голода.

Почему бы не рассказать Там правду?

Они говорили о ее семье, ее карьере, но Этан старательно избегал любых вопросов о себе. Он боялся испортить свой имидж в ее глазах.

Почему? Чего он стыдится? Боится, что она будет смотреть на него свысока?

Да, черт возьми! Чем меньше говорить о своем постыдном прошлом, тем лучше. Он будет последним дураком, если даст ей хоть малейший повод усомниться в нем.

– Очень недурно пахнет.

Тамара вошла в кухоньку. Теперь на ней было платье без рукавов, красное, в мелкий белый горошек. Мокрые волосы она забрала в хвостик. Кожа ее светилась. Этан поспешил поставить на скамью блюдо с рисом, пока оно не выпало из ставших неловкими пальцев.

Таково воздействие на него этой женщины: он сразу становился неумелым, ничего не понимающим от одной только ее улыбки, от одного взгляда изумрудных глаз из-под полуопущенных длинных черных ресниц.

– А теперь кто «так» смотрит? – весело поинтересовалась она. Тамара подняла крышку кастрюли и помахала рукой, чтобы уловить аромат блюда. – Подожди, ты еще не пробовал рыбу под мойли. Это нечто сказочное.

Благодарный ей за то, что она дала ему возможность прийти в себя, Этан торопливо сел за стол.

– А чем мойли отличается от карри?

– Другие специи, другой способ приготовления.

Она взяла кувшин с ласси манго, освежающим напитком, которым в Индии запивают острые блюда и который Этан полюбил, стаканы и поставила все на стол.

– Добавим в рыбу чуть-чуть соли, сок лайма, и пусть немного постоит. Потом обжариваем немного семян горчицы, берем листики карри, лук, имбирь, чеснок, зелень и куркуму, заливаем все кокосовым молоком и томим на медленном огне.

Тамара опять вдохнула аромат и восторженно прикрыла глаза. А Этану пришлось прокашляться, потому что он представил себе, каким еще способом можно вызвать у нее состояние экстаза.

– Давай поедим, а то у меня уже слюны полон рот, – бросил Этан и занялся самообслуживанием. Он предпочел сервировать, а не объяснять, с чего это вдруг испарилось его хладнокровие.

Для парочки, которая во время путешествия во «Дворце на колесах» за едой мило беседовала, они были на удивление молчаливы. Только вежливо передавали друг другу миски с салатом и рыбой. И дружно работали вилками, лишь изредка посматривая друг на друга.

Напряжение возникло между ними. Этан никак не мог понять, что с ним происходит. Он встречался со многими женщинами и в конце концов даже решил, что ему нравится именно это – избегать серьезных отношений.

Ну и что он здесь делает? Надеется проникнуть в ее сердце? Он отлично понимал, что ступил на опасный путь, который неизвестно куда заведет и потребует массы эмоций. Вот уж без чего хотелось бы обойтись.

Тамара пережила горе. После смерти Ричарда она ни с кем не встречалась, да и вообще на мужчин не смотрела. И все-таки сейчас она приняла его с открытой душой, хотя он вел себя не лучшим образом. Сначала в поезде, потом в Удайпуре и напоследок в Дели. А это может означать только одно: она увлечена им и готова рискнуть. Этан понятия не имел, чем он заслужил это. И заслужил ли?

– Великолепно. – Тамара вытерла рот салфеткой и откинулась на спинку стула. – Теперь я целую неделю не смогу двигаться, так что времени на разговоры вполне хватит.

Оказывается, она не собиралась оставлять Этана в покое. Просто усыпила его бдительность. Он должен рассказать ей правду, хотя бы частично, если хочет, чтобы они уехали отсюда вместе.

Этан с беспечным видом скрестил ноги, однако внутри у него все дрожало. Сложив на груди руки, он взглянул ей прямо в глаза:

– Ты хочешь знать, почему я отступился в Дели?

– Для начала.

Не похоже, чтобы Тамара сердилась. Он бы сразу угадал это по малейшему движению ее губ.

– Случалось ли тебе чего-нибудь хотеть? – спросил он. – Очень хотеть. Страстно, ну, как ребенку. И вот, получив желаемое, ты обнаруживаешь, что не знаешь, как с этим быть.