Текст книги "Охотовед"

* * *

Окончилась сессия. Леша, досрочно сдав несколько зачетов, забежал в общежитие к очникам-охотоведам попрощаться. Принес с собой бутылку водки – Саша-магаданец поменял свою соболью шапку на ящик водки в соседнем гастрономе. Студенты тут же организовали яичницу, гренки, ломтики сушеной стерляди. Нашлось и у них спиртное – брага в двух трехлитровых банках. Опять гитара, опять на магнитофоне «Pink Floyd» – «Animals» и, уже хорошо выпив, неизменная «На маленьком плоту». В комнате на четыре кровати собралось человек пятнадцать. Алексей улыбался, принимая подарки, сувениры и приглашения посетить именно такую-то комнату в следующий приезд. Кто-то принес пять выделанных шкурок ондатры, кто-то – иголку со шкуры дикобраза, кто-то высушенную морскую звезду, кто-то кусок бивня мамонта, кто-то коготь медведя. Подарков собралась целая тряпочная торба. Счастливый Леша доставал их из сумки, вертел в руках, цокал языком, предвкушая, как будет показывать их дома друзьям, и в первую очередь – Федору, с которым с детства дружит, а в последние годы вместе не вылезают из леса. Студенты проводили Лешу до автобусной остановки и пообещали завтра прийти вечером на вокзал, проводить его на поезд.

Еще один сюрприз ждал его в комнате. Друзья и здесь собрали ему торбу: копченую рыбу, две литровых банки икры, большущую раковину и двадцатисантиметровый кусок панта изюбра – пригодится от всех болезней. Не остался стороне и Федя-якут. Он подарил Леше кусок клыка моржа с искусной резьбой по нему. Растроганный Алексей, красный от смущения, принимал подарки, не уставая благодарить. Взрослые серьезные мужики радовались вместе с Лешей, и скоро в комнате номер одиннадцать начался пир – Леша уезжал первым. У него нет «хвостов» по учебе, ему ехать далеко, билеты уже куплены: его и провожали со всей помпой. Да и остро стоял вопрос – увидятся ли? Леше скоро в армию, и этот курс, конечно же, его обгонит на два года, так как абсолютное большинство его новых друзей-коллег уже отслужили. В эту ночь они спать и не ложились: разговоры, воспоминания, мечты и планы. В конспекте по гистологии полтетради исписано адресами: от Калининграда до Камчатки…

Проснулся Леша от прикосновения руки по его лицу. Открыл глаза – Лида! Прижал ее холодную руку к своему горячему лбу, чмокнул губами в ладошку.

– А я тебя вчера весь вечер ждала, – потрепала Лида его за ухо, – а ты так и не явился! Видно, пил с парнями-то?

– Извини. Мы тут… Вчера меня провожали. Выпили неслабо. Не смог я бросить мужиков. Извинишь?

– Конечно, – она поцеловала легонько его в губы, встала и, сбросив шубу, принялась наводить порядок на столе и в комнате.

С трудом преодолев боль в висках, скорее всего из-за кружки браги, примешанной к водке, Леша поплелся умываться.

– Че, Леш, хорошо ли столь вина-то пить, а? Болит голова-то, небось?

– Угу. Плохо-то столь-то пить-то! Болит!

– Не кривляйся, пожалуйста, а ставь чайник, будем пить чай, я пирожные принесла.

– Ой, Лид, какие пирожные? Сейчас бы рассолу какого, что ли.

– Будешь знать, как вино-то пить. Болей! – Лида, заканчивая подметать пол, начала читать ему лекцию о вреде алкоголя.

– Не, мать, так дело не пойдет, – Леша достал свою знаменитую фляжку, встряхнул. – Вот он – признак алкоголизма. Но без него никак! – он сделал несколько глотков, скривился, выдохнул, – надо ехать домой. Иначе и вправду спиться недолго. Или отравиться…

– Ты так домой хочешь, Леша? Соскучился? Все хочу у тебя спросить: а девушка тебя дома-то, небось, поджидает?

– Девушка? Дома? Хм. Ты знаешь, удивительно, но девушки дома у меня и нет!

– А почему?

– Сам не пойму. Как-то, вроде, и некогда мне. Работа, лес, дом.

– Ой-ёй. Сам мне рассказывал: и на концерты ходишь, и в театр, и в ресторан. И чтоб один? Не верится!

– Почему один? С друзьями, одноклассниками. Девчонки там тоже есть, но они не мои девушки, они – друзья женского пола. Понимаешь?

– Да, Леша, но… Ты так целуешься, аж дух захватывает! И… другое… – она покраснела, – ты у меня первый мужчина, и мне так хорошо с тобой! Я ни о чем не жалею, даже если у тебя там есть девушка. Ты ведь летом приедешь?

– Приеду. Если в армию не заберут. Обязательно приеду!

– А я уже узнала в деканате – у вас сессия в июне. Мы еще здесь будем. Ты, наверное, ко мне… и не подойдешь? Думаешь, я плохая? Гулёна?

– Ну что ты, Лид, – Леша притянул ее к себе. – Ничего плохого я не думаю. Мне тоже хорошо с тобой. Ты же видишь! Не надо о грустном, ладно? Я тебе адрес оставил, письма мне будешь писать, а я тебе. Потом встретимся здесь же. Время пролетит быстро. А ты учись хорошо, моя девочка-Лидушка.

Готовая расплакаться, девушка уткнулась ему в плечо, и он нежно гладил ее темно-каштановые шелковистые волосы.

Под музыку «Прощание славянки» фирменный поезд «Вятка» плавно тронулся, оставляя перрон, морозный вечер и большую толпу провожающих Лешу друзей. Спереди стоят Пашка и Сашка, махая Лешиной сурковой шапкой, которую он бросил им из уже отходящего поезда, так как они сами ни в какую не хотели ее брать. Ничего, теперь у них рублей сорок-пятьдесят есть в запасе. Деньги у всех под конец сессии заканчивались. Даже у тех, кто привозил с собой тысячу рублей, не говоря уже о таких, как Леша, который приехал с двумястами рублями на сорок пять дней. Чуть в стороне ото всех стоит Лида, одной рукой в пуховой рукавичке пряча заплаканное лицо, другой, с зажатым в ней подаренным им флакончиком духов, машет вслед уходящему поезду…

Москва встретила слякотью, грязью и утренней суетой сонного Казанского вокзала. Быстро добравшись на метро до Белорусского вокзала, Леша закомпостировал билет, сдал чемодан с книгами и подарками в камеру хранения и отправился снова в метро. Он страшно соскучился по Московскому зоопарку, в котором успел побывать по пути в Киров летом. Вот и «Красная Пресня». Зоопарк закрыт – рано. Леша бесцельно прокатился в метро до Ленинских гор, потом на Красную площадь, подождал смену караула, но в Мавзолей не пошел – очередь начиналась где-то у Александровского сада.

В зоопарке, несмотря на слякоть и холод, протоптался целый день. И, успев купить авоську апельсинов, благополучно покинул Москву уже вечером. Как же он соскучился по дому! По лесу, по работе, по охоте! Поезд сквозь темень несет его к его мечте – к его егерскому обходу, где он знает каждую тропку-дорожку, каждое урочище, каждую криничку и каждый островок-гряду на болоте. Леша, засыпая под стук колес, думал о подкормочных площадках, о кормушках, о запасах кормов, соли, о диких зверях, которых как ему казалось, он знал почти всех «в лицо»: от зайца или белки до лосей. Он вспоминал следы на тропах, вспоминал встречи с косулями, оленями, кабанами. Вспоминал охоту на них. Представлял, где и как сейчас находятся и что делают ЕГО звери. Вот, кабаны. Они сейчас подходят к кормовым точкам. Осторожно, принюхиваясь, опасаясь засады или подвоха от человека. Впереди идет свиноматка, за ней по тропе в снегу идет все стадо. А секач? А он ходит отдельно. Его не устраивает матриархат, и он периодически рычит и хрюкает, показывая, что он сильный и опасный зверь. Но дикие свиньи идут за главной маткой. Они знают, что хозяйка стада – она. А вот лоси – они сейчас больше в молодых сосняках. Рога у самцов сброшены где-то там же. Весной, когда растает снег, стоит поискать по молоднякам, если мыши-полевки или дикие кабаны не погрызут. Лоси будут и в делянках. Поваленные осины – лучший и сытный прокорм для них сейчас. Надо будет выписать лесорубочный билет, да срубить по делянкам десятка три-четыре осин. И для лосей, и для косуль, и для беляка будет хорошее подспорье, а потом в них солонцы сделать. А у зайцев начинается гон. Наследили, натоптали дорожек за ночь. Зайчиха «понаставила меток» на снегу, а зайцы с ума сходят, бегая по следам и устраивая такие драки между собой так, что пух летит! Бесстрашные зайцы! Звучит смешно, но много их теперь гибнет из-за потери своей заячьей бдительности, которую люди почему-то называют заячьей трусостью.

Февраль в разгаре. Глухари уже перебрались к месту токовищ и «чертят» по утрам на снегу свои незамысловатые узоры. Лисица и рысь пользуются любым удобным случаем, чтобы незаметно подкрасться к лакомой добыче. Но не тут-то было: зоркие глухарки-каплухи, нахохлившиеся на ветках и наблюдающие за танцующими по снегу «кавалерами», заметив приближающуюся опасность, заквохтав, предупредят их о грозящей опасности. На полянах, где под глубоким снегом спрятана густая подсушенная трава, пасутся косули. Лунный вечер. Где-то завыли волки, и косули напряженно заводили ушами – опасно! А у голодных волков тоже гон. Драки, вой, совместная охота и свадьбы. Не повезет тому зверю, чей путь пересечется с волчьей свадьбой. Это знает и енотовидная собака. Потеплевший влажный воздух, проникший в нору енотов1717
  Енотов – в данном случае разговорное: енотовидных собак.


[Закрыть], разбудил их от зимней дремы, и они полусонные, вялые вылезли из своих зимних убежищ – стоит ли мир на месте? На месте все, только вот волки где-то рядом, надо бы спрятаться, хотя волки и обходят стороной своих родственников – енотовидных собак и обычно их не трогают. А если и тронут, можно притвориться мертвым и протухшим – даже охочие до падали собратья отвернутся и, брезгливо сморщив носы, уйдут. Ну и что с того, что обслюнявили и укусили, зато живы остались!

А в это время где-то по густым ельникам вышла на охоту куница. Ловко цепляясь за заснеженные лапы елей, она перепрыгивает с дерева на дерево, пока не услышит легкое потрескивание невдалеке. А это белка, сорвав огромную еловую шишку, усевшись ближе к стволу, в затишек, с аппетитом разгрызает твердые лепесточки шишки, доставая вкусные семена. Куница подкралась сверху незамеченной. Но посыпавшийся с ветки снег вспугнул белку, и она, бросив недогрызенную шишку, метнулась по мохнатой заснеженной ветке на другое дерево. Поздно! Куница настигла ее в прыжке. Схватив белку поперек туловища, куница не удержалась, и они закувыркались в ветвях, падая вниз. Куница так и не выпустила из острых зубов верещащую белку и, упав в снег, перекусила ей позвоночник.

Дикие кабаны подошли к подкормочной площадке, устроенной на лесной поляне. Под навесом находится гора зерноотходов, а в длинные корыта засыпаны картошка и овес. Свиноматка, застыв на месте, долго принюхивается к запахам. Но молодые свиньи не выдерживают искушения голодом, игнорируя грозное сопение старшей самки-вожака стада, они нетерпеливо высовываются из-под нависших еловых лап, а затем наперегонки бросаются к кормам. Свинья, тем временем, уловив непонятный запах, обходит поляну под ветер – и не зря! Огромная самка рыси притаилась под деревом недалеко от подкормочной площадки в ожидании маленького или слабого поросенка. Свинья грозно засопела, уставившись маленькими злыми глазами на кошку. Та же, выгнув спину, зашипела, показав тонкие острые зубы. Грозно и злобно блеснули, отражая свет луны, изумрудные глаза. Разозлившись за такое безответственное хамство, свинья, подняв хвост и клацая зубами, бросилась на рысь. Не искушая судьбу, кошка не стала убегать по глубокому снегу – сходу забралась на толстую елку и оттуда зашипела на подскочившую к дереву огромную дикую свинью. Та, злобно урча и сопя, побродила вокруг дерева и, убедившись, что рысь больше не угрожает ее стаду, отправилась на подкормочную площадку, оставляя за собой глубокую борозду в рыхлом снегу. К этому времени на подкормочную площадку вышел и секач. Он бесцеремонно разогнал стадо от корыта с кукурузными початками и сейчас громко чавкает. Свинья смело устроилась рядом, секач не посмел угрожать хозяйке стада, помня, что именно она в этом году в период закончившегося гона была его подругой, а весной станет матерью их деток, оставив стадо до середины лета.

Рысь, проследив за грозной дикой свиньей с дерева, поняла, что сегодня поросенка из стада ей не отбить. Осторожно спустившись с дерева, кошка, оставляя большие, круглые, чуть ли не тигриные следы, отправилась к болоту, где легче добыть зазевавшегося рябчика или тетерева, а если повезет – танцующего на снегу глупого глухаря. На вой волков рысь не обратила внимания. Она лишь повела чуткими большими ушами с черными кисточками и, хрипло мяукнув, оставив у пня «отметку» своих владений, неспешно, прислушиваясь – не пискнет ли по пути мышь под снегом, отправилась по известному только ей одной маршруту. Проходя мимо остатков накануне пойманного и съеденного наполовину зайца-беляка, рысь даже не посмотрела в сторону торчавших из-под снега лап зайца. Рысь знает себе цену – к вчерашней трапезе она не прикоснется. Еда останется на обед куницам или вездесущим сойкам. На поляне лоси глодают кору поваленных осин. Кошка обошла их стороной. Лось – не её добыча. Хоть маленького лосенка она однажды выследила, спрятавшись на высокой осине, в то время как мать этого лосенка уводила в сторону неожиданно появившихся бродячих охотничьих собак. Несколько секунд рысь смотрела в доверчивые большие глаза жертвы, даже не веря подвернувшейся удаче. Потом, резко спрыгнув, вцепилась зубами в шею. Лосенок запищал, забился, но было уже поздно: артерию рысь прокусила в следующее мгновение. Взмыленная, уставшая от преследования злых собак, которых увела далеко в болото, лосиха вернулась только тогда, когда уже взошло солнце. Лосенка на месте не было. Его, распотрошенного рысью, она нашла в густых зарослях ивняка. До поздней ночи простояла убитая горем лосиха у кустов, и лишь жажда, голод и природный инстинкт жизни заставили её уйти от растерзанного тела ее дитя. Рысь же к кусту больше не вернулась. Обильная добыча досталась семье вечно голодных енотовидных собак и падальщиков-воронов. Сегодня рысь обошла лосей стороной, хотя те и увидели её. Лось всхрапнул, опустив голову, словно на ней были рога, сделал несколько шагов к кошке, но та, словно и не было лосей, шла своей дорогой, гордо задрав вверх свой толстый мохнатый «хвост-обрубок».

С вечера за делянкой в глухом ельнике заухал филин. Февраль – это и его брачный месяц. Громкие крики филина далеко разносятся по лесу, и рысь немедленно свернула с намеченного маршрута, решив попробовать подкрасться к филину – знатной и вкусной добыче. Филин сидел на высоченной мохнатой елке. Рысь увидела его издалека, однако подойти близко, а тем более бесшумно влезть на дерево не смогла. Заметив подкрадывающуюся кошку, филин неожиданно и молниеносно спикировал на рысь и пролетел совсем близко от нее, вжавшейся в снег и оскалившейся хищным оскалом. Когти филина пронеслись в нескольких сантиметрах от головы кошки. Ожидать повторной атаки рысь не стала. Выгнув дугой спину, она прыжками ускакала под защиту подлеска и уже оттуда зашипела в звездное небо. Так, на всякий случай.

Приближалась ночь, лес затихал, но приближение весны чувствовалось уже по всем приметам: от становившимся прозрачным и сырым по вечерам воздуха до звонкого и веселого пения синиц днем, переливчатого звона воды в лесных ручьях, берега которого истоптали целыми тропами-дорогами не имеющие страха перед рысью выдры. И хотя мороз ночью сковывал поверхность снега жестким настом, кора деревьев уже не трещала по ночам, а пряный ее запах от теплого дневного солнца парил в воздухе даже и ночью…

Лежа на верхней полке плацкартного вагона, голодный и даже без чая, (деньги закончились совсем), Леша не обращал внимания ни на какие неудобства: ни на соседок снизу, доставших из своих баулов копченую курицу, ни на соседа сбоку, храпящего как бульдозер, ни на детский плач из соседнего «купе», ни на запах из соседнего с ним тамбура, ни на толкающего его уже в третий раз «глухонемого», предлагающего купить по рублю фотографии икон, святых и порнографических карт. С каждым стуком колес, с каждым звенящим переездом, с каждой остановкой – он ближе к дому, к семье, к любимой работе. И он в мыслях уже цепляет лыжи, просмоленные и обильно пропитанные парафином, на лыжах идет в лес, в свой обход. Сначала по лугу вдоль реки, потом по Бобовкам вдоль Криницы. Как там бобры, их плотины? Потом острова-гряды. Лоси, косули, кабаны – что с ними? Что там нового и интересного произошло за эти полтора месяца? Потом из болота – в большой лес. Сначала – Белый берег, с его дубовой рощей. Есть ли следы кабанов на желудях, есть ли там же косули, а по дуплам – куницы? Оттуда – в Боровичное. По поросшим сосняком холмам проверить лисьи и барсучьи норы, убедиться в наличии многочисленных разрытых в снегу до мха косульих лежек. Там же находятся несколько кормушек, солонцов – проверить. Где-то к середине дня, когда солнце уже ощутимо пригреет спину через бушлат, забраться на кучу валежника и вздремнуть… В чистейшем, словно выполосканном синем небе, «кувыркаются» в замысловатых кульбитах брачных танцев вороны, а в лесу весело перекликаются синицы, поползни. Отяжелевший снег скользит и падает с хвойных веток. Хорошо в лесу накануне весны! Душа поет с пробуждающейся природой. С каждым следом, с каждой тропой звериной оживает и пробуждается чувство радости за зверей, переживших суровые испытания холодом, голодом, бескомпромиссной борьбой за выживание. Весна приносит в лес оживление, праздник, теплоту и жизнь во всех ее ярких проявлениях. И после долгих и суровых зимних испытаний и птицы, и звери радуются теплу и ласке природы. Возвращаясь с весной в отстроенные давно гнезда или строя новые, скоро своим гомоном птицы заполнят весь лес. Потихоньку и звери перемещаются к своим весенним пастбищам и стоянкам. Все мамки, и птиц и зверей, готовят гнезда. В них родится новая жизнь, а они, родители, давшие эту жизнь, будут бережно эту жизнь взращивать, защищая, обучая, любя и жертвуя, если понадобится, своей собственной жизнью ради этой новой жизни, которую они сотворили. Так было сотни, тысячи веков, так будет, пока существует жизнь в дикой природе… А он знает жизнь диких зверей и птиц, и скоро будет знать еще лучше, еще больше, еще глубже. Ведь он станет не просто защитником диких зверей, а еще и посредником между жизнью сообщества диких животных и обществом людей. Посредником-адвокатом между дикой природой и природопользователями – людьми. Посредником между прошлым Земли и ее будущим. Потому что биолог-охотовед – это не только профессия, это еще и призвание, предназначение по жизни, переданное с генами определенному, ограниченному кругу людей. Оно заключается и в том, чтобы не только умело и продуманно сохранять, беречь жизнь окружающего людей обитателей дикой природы, но и оставлять при этом людям изначальное и незыблемое их право на общение с этой природой в виде охоты, определяя, в том числе целесообразность, способы и сроки такой охоты – чтобы не навредить…

Так думал голодный будущий биолог-охотовед, лежащий на голой и холодной полке, возвращаясь в свою родную стихию – на работу в свой егерский обход.

Глава 4

Волчица обманула стаю. Одиннадцать волков расположились на холмистом участке поймы маленькой речушки, улегшись прямо на снегу в соответствии с иерархией. Выше всех лежал вожак стаи – матерый огромный пепельно-серый волк. Волчица лежала возле него и, убедившись, что сытый волк спокоен и готов уснуть, поднялась, потянулась, глядя на волка преданными глазами. Пройдя вниз по склону холма, волчица вышла на пойму речушки. Рассвет только занимался алой полоской на востоке, но на лугу, на образовавшихся проталинах начинали уже «чуфыкали»1818
  Чуфыкать (разг. охотн.) – часть песни тетерева во время его токования.


[Закрыть] тетерева. Волчица знала, что зоркие глаза соплеменников следят за ней: многим из них она была врагом, заняв место доминирующей самки в их стае. Только матерый хорошо знал ее и знал ее силу и волю. Вот уже пятую зиму волчица проводит в его стае. Но только лишь наступает весна, она бесследно исчезает и возвращается только осенью, приводя с собой пять-шесть сильных, смелых, обученных волчат, как две капли воды похожих на вожака. Волк злился, рычал, выказывая недовольство неповиновением волчицы, покидающей самовольно стаю. Но ему приятно было видеть, что при этом молодые волки-дети волчицы поднимали загривки, морщили свои носы, показывая белые молодые клыки, готовые броситься на защиту матери при первой опасности. Волк инстинктивно чувствовал, что эти щенки – его дети. Порычав для вида, он принимал пополнение в свою стаю, чтобы весной, после гона и свадебных пиров, опять потерять матерую волчицу, свою подругу, до осени…

Волчица насторожила уши и всем своим видом показала, что уходит охотиться на тетеревов. Сытые волки даже и не подумали подкрадываться по рыхлому снегу через тающие лужи к токующим птицам: в бору на зернистом весеннем снегу остались до ночи части добытого ими лося. Лось отчаянно пытался сопротивляться, но силы были неравны. И, глядя на волчицу, вышедшую на охоту за тетеревами, волки закрыли глаза в дреме, представляя жирные куски лосиной плоти, оставшейся в сосновом лесу. Лишь один из них осторожно поднялся и украдкой двинулся за волчицей. Это была его мать. Волчица, хоть и увлеклась, все же заметила, что молодой волк, приметив маневр матери, осторожно подкрадывается к тому же тетереву, что и она. Тетерев, заняв холмик, оттаявший от снега, распустил веером хвост, иссиня-черный снаружи и белый изнутри, надул грудь, шею, вытянул по сторонам черные с белым крылья – токовал. Красные «брови» широко разлетаются над зоркими глазами: наблюдают ли за ним, красавцем, самочки, не вторгается ли в его пространство соперник, не подкрадывается лик нему извечные его враги – ястреб-тетеревятник, лисица или филин. Но не видел тетерев подкрадывающуюся к нему по заснеженной низине волчицу. А она все ближе и ближе… «Чуфыкая» и заливаясь «колокольчиком», тетерев кружится на месте, «болбочет», подпрыгивая, и опять всматривается в сумрак уходящей ночи. Внезапно он обнаружил, что к нему ползет волчица. Еще неистовее он «зачуфыкал», заклокотал, но это не смутило волчицу – она уже изготовилась к прыжку, и тетерев, «сдувшись», быстро вспорхнул с холмика в сторону лесу, но тут же был сбит на землю мощными лапами подкравшегося с противоположной стороны молодого волка. Подскочив к волчице, волчонок виновато положил под ноги придушенного тетерева и отошел в сторону, облизывая прилипшие к морде перья. Волчица не ожидала появления ее щенка, он путал ей планы уйти из стаи незаметно, одной. Она уставилась на волчонка зеленовато-желтыми глазами и зарычала. Повзрослевший, сильный, возмужавший за зиму, молодой волк виновато отошел еще дальше, но уходить в стаю отказался. Волчица оскалила клыки, зарычала, но волчонок не испугался. Поджав хвост, он тоже оскалился, и волчица поняла, что он не отстанет и пойдет за ней. Она постояла, оглядываясь по сторонам, затем ощипала зубами перья с живота тетерева, разгрызла кожу и, съев потроха, отошла от тетерева. Молодой волк хоть и был сыт, хрустя костями и перьями, чуть ли не целиком проглотил птицу, оставив на снегу лишь лирообразные хвостовые перья косача и его крылья. Оглянувшись, волчица рысью побежала к реке. Волчонок след в след бросился за ней, хотя старался держаться на расстоянии. По бобровой плотине волчица перебежала небольшую речушку, не оставляя, как обычно, в установленных местах мочевых отметок. Волчонок, удивленный «неправильным» поведением матери, не рискнул сделать что-то иначе, чем она: пробежал мимо издающего запах их стаи старого пня у лесовозной дороги. По этой дороге волки бежали весь день. Когда показывалась машина, волчица сбегала с дороги в лес, ложилась, прячась в густой траве или под лапами елей. Как только машина проезжала мимо, волчица опять выходила на дорогу и опять же рысью, а кое-где и галопом, продолжала упорно бежать в одном известном только ей направлении. К вечеру они подошли к берегу большой реки. И волчица, и ее сын осторожно побродили вдоль берега. Лед от берегов уже оттаял, а по руслу стал темным и рыхлым. За излучиной реки виднеется нагромождение отколовшихся льдин. Именно по ним волчица и стала перескакивать на противоположный берег. Волчонок заскулил, заметался. Черная вода, журчащая подо льдом, пугала, и он еще сильнее заскулил вслед удаляющейся матери. Та оглянулась, постояла и вновь запрыгала по льдинам. Молодой волк не выдержал. Собрав все силы, он бросился по следам матери и вскоре догнал ее уже на противоположном берегу. Волчица не останавливалась. Они перебежали луг, долго шли по камышам. На плотине подкараулили бобра и, разорвав его буквально на две части, съели тут же, на плотине. Полежав на бобровой хатке до восхода луны, волчица снова отправилась в путь. В лесу им пришлось пересечь две шоссейные дороги, по которым со страшным грохотом, воем и гарью носились огромные «чудовища» с двумя горящими глазами. Волчица не боялась этих чудовищ – дожидалась удобного момента прямо в кювете у дороги и, лишь наступал разрыв в потоке движения, галопом пересекала опасный, теплый, пахнущий человеком асфальт. Поджав хвост, волчонок следовал за матерью. Уставший, он даже не думал скулить и просить отдыха. Он твердо усвоил: раз они так далеко ушли от стаи – они не на охоте. Они идут все дальше и дальше, и нигде волчица не оставляет следов своего запаха в условленных, одним волкам известных местах. Они проходили эти места стороной, осторожно оглядываясь по сторонам. Временами волчица останавливалась, смотрела на луну, скулила, словно пытаясь взвыть, но потом прикладывала к голове уши, поджимала хвост и снова устремлялась в путь. Перед тем как лечь на дневной отдых, волчица делала большую петлю-круг, и, возвратившись почти до своих же следов, заслышав лишь их запах, легла, подыскав сухое место. Волчонок осторожно подошел к матери, которая хищно вздёрнула верхнюю губу и зарычала, обнажив клыки. Он постоял и, дождавшись, когда мать клыки спрячет, осторожно улегся у нее под боком. Если бы кто преследовал их по следам, то сначала преследователю пришлось бы пройти мимо залегших волков. Так они пролежали до вечера и с наступлением сумерек опять тронулись в путь. Под утро, уставшие волки, безрезультатно побродив по пустому скотомогильнику, ушли на делянку в большом лесу, обошли ее по кругу и залегли так, что бы ветер от их следов дул на прямо них…

Ближе к обеду в лесу появились охотники. В необычных для обыкновенных людей белых одеждах, с оружием, пахнущим смертью, и бряцающими на спинах катушками с флажками, они прошли в пятидесяти шагах от лежащей под елкой волчицы и не заметили ее. Волчица же поняла, что люди идут по ее следу, и люди несут смерть. Она осторожно поднялась и, ступая крайне тихо, подошла к утренней тропе. Людей неслышно. Тогда волчица вышла на след людей и прошла по их следам в обратном направлении. Осторожно пройдя по человеческим следам и видя, что волчонок точь в точь повторяет ее шаги, она резко спрыгнула в протаявший на опушке мох и по мху рысью устремилась от опасного преследования. Выйдя на лесную гравийную дорогу, волчица пробежала по ней до высоковольтной линии, с гудящими, но неопасными проводами. Снег на высоковольтной линии растаял, волчица бежала по вересковым зарослям и понимала, что человеку здесь ее следов уже не разобрать…

Внезапно послышался приближающийся лай – гон собак. Волчица насторожилась: неужели собаки идут по их следу? Затаившись, волки слушали их гон и поняли: собаки гонят не по их следу, а азартно преследуют какого-то зверя недалеко от них. Голодные волки знали, что это их шанс быстро и ловко воспользоваться ситуацией и добыть себе пропитание. Прислушавшись к гону, волчица поспешила наперерез. Собаки, гавкая, скуля и визжа, мчались по следу в предчувствии горячей крови. Они не заметили ожидавшей их волчицы, стоявшей прямо на следах косули. Волчица в прыжке сбила с ног первую собаку и, покатившись с ней по снегу, намертво перехватила той горло. Волчонок, не обращая внимания на завизжавшую и бросившуюся в сторону вторую собаку, уцепился в живот бьющейся в зубах матери собаке. Вскоре собака затихла, а через полчаса сытые волки опять бросились убегать по собачьему следу в обратную сторону – где-то в лесу затрубили в стволы и закричали люди. Матерая волчица понимала, что эти люди зовут своего пропавшего пса. Она знала, что нужно уходить как можно дальше и что их следы под ярким солнцем к вечеру превратятся в черные расплывчатые пятна. Она спешила. Ее сын неотрывно следовал за ней, и волчица уже привыкла к его дыханию за спиной и к тому, что в любую минуту опасности может рассчитывать на него. За три дня пути стая их не догнала, значит, и не найдет – можно смело поворачивать к своему логову…

Звонок от лесника застал Алексея дома за ужином. Лесник рассказал, что в районе появилась пара волков – матерый огромный волк и молодая волчица. Следы, которые лесник видел сегодня днем, вели вглубь их охотхозяйства со стороны северных заболоченных территорий. Сообщив брату новость и договорившись завтра выехать на дальние территории с бригадой егерей и флажками, Алексей обзвонил желающих принять участие в предполагаемой охоте на волков. В будний рабочий день согласились почти все, кому он позвонил. В шесть утра назавтра бригада уже выезжала из города. Проехав по дорогам, нашли переход пары волков через шоссе. Снег уже во многих местах растаял, проследить по всем дорогам не удавалось, но ближе к обеду повезло: на старом скотомогильнике, куда уже давно не выбрасывают падших по разным причинам животных, волки наследили и, судя по следам, под утро ушли в лес. Виктор и Алексей, посоветовавшись с егерями, решили, что пара не похожа на матерого волка и молодую волчицу. Скорее, наоборот – пришла крупная волчица и молодой переярок1919
  Переярок (охотн., разг.) – волк прошлого года рождения, т.е. на втором году жизни.


[Закрыть]. Волки, не поживившись ничем, ушли с рассветом – следы еще не успели растаять, хотя уже кое-где стали подтаивать. Значит, залягут на дневку в пяти-шести, не более, километрах. Хотя… Весна. Может быть все, что угодно. Решили проверить возможную лежку на большущей, густо заросшей позапрошлогодней делянке. Делянка заросла мелким осинником, травой, малинником, и волки могли лечь где-нибудь на краю, кроме того холмистый рельеф – излюбленное место для дневки волков. Проехать туда на машине не решились, чтобы не спугнуть волков, поэтому, загрузив на спины флажки, пошли пешком. Через час ходьбы достигли делянки – волки пришли ровно на делянку, как и предполагалось. В полной тишине охотники стали обходить делянку с двух сторон, определяя, не прошли ли волки ее насквозь. Через полчаса, сделав круг, Алексей наткнулся на следы, идущие из делянки ему навстречу. Он постоял, потрогал следы: они были утренними. Озадаченно оглядываясь по сторонам, он пошел по следам. Чертовщина! Следы вели к машине. Ничего не понимая, Леша пошел дальше и нашел лежку. Да, волки лежали рядом с тропой и не менее получаса назад, увидев охотников, обманув их самым простым способом, ушли. Леша тут же разрядил оружие, потрубил коротко в стволы, объявив сбор у машины. Пока он распутывал следы, пока вернулись все охотники, прошел еще целый час. Уже наступал обед. Волки пошли вглубь их охотхозяйства – а значит, надо искать и надо найти.