Текст книги "Верхом на удаче"

Глава 2

Что, тебе снова кажется, что на сегодня занятий хватит? Тогда, в качестве закрепления, потягайся со мной. Что? Не хочешь? Ну конечно, ты же знаешь, что с тобой будет в случае проигрыша. ТАК ЗАНИМАЙСЯ! Ну никаких нервов с тобой не хватает!

Из поучений Зарана

Пробуждение в тот раз было не из приятных. За все двадцать с лишком лет моего ученичества такое случалось со мной считаные разы. Просто накануне я чересчур поздно закончил упражнения по оружному бою, и Зарану пришлось меня будить. Как может разбудить Лу, который несколько веков только и делал, что воевал, я думаю, понять нетрудно. Несмотря на разнообразие методов, содержание всегда примерно одно и то же. Например, в тот день меня окатило водопадом ледяной воды из объемистой бадьи, которая раньше стояла в углу, мирно вмещая в себя сорок ведер. Но сейчас эту сонную емкость подняло и опрокинуло прямо надо мной, заставив немилосердно извергнуть содержимое. Открывая глаза, я еще успел заметить, как она бухнулась в углу, прямо-таки излучая недовольство всем своим железным видом [9]9
  Лу, как и все народы в то время, склонны были одушевлять предметы, в чем они не так уж и не правы.


[Закрыть]. Отлично, теперь мне же еще ее и наполнять! Поднявшись и пробормотав положенное «Спасибо, Учитель» (за урок нужно благодарить, пусть даже теплые чувства – последнее, что есть в душе), я направился к выходу, у самой двери мстительно подумав что-то про «старого идиота». И – о чудо, вот что значит сноровка! – почти увернулся от посланного вслед увесистого воздушного тумака и фразы: «Дерзишь, малыш!»

Сегодня чувство приближения было особенно сильно. Строго говоря, оно появилось очень давно, где-то за полгода до того памятного дня, что означало мое скорое освобождение от ученичества. Нет, нельзя сказать, что мне было плохо ходить в учениках (если не считать некоторых моментов и методик обучения, которые иной Лу послабее мог и не вынести), но главное и, пожалуй, единственно ценное, что есть у настоящего Лу, – это свобода. Изо дня в день это чувство усиливалось, но я не знал, скоро ли мне пойти в поход, просто, вернувшись из которого живым, я бы доказал свое право стать взрослым. Ведь время ученичества только в среднем составляло двадцать лет. Если ученик (что редко, но случалось) оказывался не шибко способным, то его учение заканчивалось куда раньше. А вот ежели он подавал большие надежды, то не грех было и подержать такого подольше. Меня Заран и так продержал на полгода дольше обычного.

Но, несмотря на все тяготы обучения (Заран, нагружая меня сверх меры, любил говорить что-то вроде «тяжело в учении, легко в бою», а когда я спрашивал его, откуда он такого нахватался, он обычно отшучивался, ссылаясь на какое-то «божественное знание»; ну что за бред, я вас спрашиваю?), покидать его было нелегко. Возможно, тут была виновна странная привязанность, но скорее – просто сам интерес к обучению. Ведь Заран учил меня не только оружному и безоружному бою (а иногда, чем Свет не шутит, и колдовству), но и уделял много времени другим дисциплинам. Особенно он любил чудное учение землеведения, которое я на первых порах на дух не переносил, но потом втянулся. Как любил повторять сам Учитель, справный герой должен не только устроить первоклассный погром на месте назначения, но и знать, как туда добраться, а то пожжет еще, мерзавец, не ту деревню, и где сам факт подвига? «А те, кто считают землеведение наукой не дворянской, в историю не попадут», – любил повторять по этому поводу Заран. На вполне закономерный вопрос, что это за звери такие – дворяне и каковы приемы их наиболее эффективного битья, он снова начинал старую сагу о том самом «божественном знании». Ну разве можно так врать, да еще и родному ученику? Лично мне всегда казалось, что подобным лексиконом пользуются мелкие и не очень жулики и прочие головорезы. Для милых сердцу Зарана развлечений с мироустройством у него была припасена здоровенная карта, составленная им самим в бытность Допущенным в Айсграде и помещавшаяся на цельном куске эльфийской кожи, каковая, как известно, хранится много веков. Лично я в этом сомневался – ну не бывает таких больших эльфов. Скорее всего, на материал для карты пошел как минимум пяток ушастых.

Дабы избежать долгих споров всяких ученых фанатиков о природе нашего мира, однажды в одном из храмов Темного было сделано короткое и ясное пророчество о том, что мир станет целым, огромным шаром в тот самый день, когда грянет последняя битва Тьмы и Света. Из чего был сделан вывод, что сейчас мир – это круг, а всех, кто все-таки осмеливался утверждать обратное даже вопреки божественной воле, без лишних разговоров оставляли в Степи в то время, когда весь остальной род откочевывал дальше. Честное слово, мне даже иногда было жаль несчастных зверушек, которые находили свою трапезу в лице этих изможденных бесплодными умственными усилиями богохульников.

Все те знания, которые мне пришлось бы накапливать годами, я получал от своего Учителя, который подкреплял все рассказы красочными иллюзиями. Он рассказывал мне о Границе [10]10
  Пожалуй, одна из главных тайн мира. Широкая (примерно двадцать лиг) полоса выжженной земли, на локоть покрытая слоем жирного пепла. Никакой жизни, кроме очень специфичных форм. Точная причина образования неизвестна.


[Закрыть] с ее неразведанными глубинами (через нее проходило всего около десятка обычных путей, на которых частенько сталкивались наши со Светлыми; вглубь от путей почему-то никто не совался). О городах и городках, построенных орками и людьми по обе стороны Границы как раз у этих путей, чтобы знать о перемещениях врага. О Лесе эльфов, столь же необъятном, как и наша Степь, и тоже населенном постоянно кочующими племенами. Ведь если орки, люди и гоблины с гномами могли спокойно сидеть на месте, то ни одна из Старших рас такого себе не позволяла. В свое время в Айсграде божественной волей появилось что-то вроде магической карты всего обитаемого мира, на которой стали появляться стоянки эльфов, слишком долго засидевшихся на одном месте. Поэтому в скитаниях по Лесу постоянно находятся не меньше двух родов Лу и орков, которых регулярно потчуют сообщениями о местонахождении ушастых. Когда же некоторые наши попытались сидеть на месте, их очень быстро нашли и… ну, в общем, из этого был сделан вывод, что у эльфов тоже есть что-то подобное. Поэтому теперь наш удел – постоянное движение с небольшими задержками не более чем на полмесяца.

Я сидел и слушал Зарана, а его рассказы постепенно уводили меня все дальше и дальше. Я узнавал о гоблинах, которые живут в горах, являющихся одновременно их домом и проклятием. Они добывали руды и камни, но в любой мало-мальски глубокий ход рано или поздно прорывалась лава, и мелкие зеленокожие были вынуждены спасаться оттуда. Колдовать они не умели почти вовсе, воевали тоже слабо, но все время клепали великое множество разных хитрых махин, которые не раз выручали нас на полях сражений. Рассказы Учителя касались и медлительных орков, крупных, больше среднего Лу на две головы, но с очень слабой реакцией. Правда, если уж они успевали ударить, то взмах их грубых тесаков располосовывал надвое любого даже в прочном доспехе. Под конец обучения Заран начал вести разговоры и о Горных Цепях [11]11
  Существуют две Горные Цепи – Большая, отгораживающая обитаемый мир от неизведанного, и Малая, делящая этот обитаемый мир на две части, верхнюю и нижнюю. Сверху живут Светлые, снизу – Темные.


[Закрыть], которые никто еще не сумел пройти насквозь. Да, те края были холодны и бесплодны, но жизнь там водилась. Единственная проблема с тамошними обитателями заключалась в том, что у них, когда они находились в приличном обществе более разумных тварей, немедленно возникало желание всех вокруг себя сожрать. При их размерах (самые мелкие были с хороший походный храм, то есть трех саженей в холке) общение с этими зверушками было чрезвычайно затруднительным.

Едва ли не самой последней темой этого любимого предмета Зарана были сведения об островах гремлинов, из-за которых, собственно, и невозможно было добраться до эльфов морем. Лу не раз пытались их исследовать или хотя бы там высадиться, но каждый раз экспедиции оканчивались провалом, поэтому лично я узнал о них только под конец обучения. Всего я знаю о трех высадках на этот архипелаг. Первая была чисто разведывательной, когда воины, открывшие новые земли, решили их исследовать. Они выбрали ближайший островок, оказавшийся небольшим, и высадились на пляж, покрытый вроде бы крупной галькой. Но внезапно эта галька отрастила лапки, и слишком далеко ушедших в глубь острова постигла судьба мелких зверей, попавших в термитник. Корабль ушел, но место запомнили, и вскорости туда пришла куда лучше оснащенная экспедиция.

Памятуя о судьбе своих предшественников, они высадились на песчаный берег и быстро выяснили на собственном опыте, как чувствует себя муравей, попавший в воронку к муравьиному льву. Когда уцелевшие вернулись на корабли, маги сорвали песок с пляжа, под которым обнаружилась орава отдыхающих после недавнего угощения монстров. Выяснилось также, что магия на них не действовала совершенно, поэтому их всех перебили из арбалетов. Отряды высадились снова, соблюдая осторожность, и все шло нормально до наступления темноты. Когда разгорелись первые костры, остров внезапно пошевелился, вздохнул и нырнул.

Знакомство третьей экспедиции с островами продолжалось в том же духе. С ней пришли тяжелые платформы с камнеметами, с помощью которых решено было проверять острова на предмет живости. Не успели эти махины сделать и пятка выстрелов, как команды остальных судов выяснили, что некоторые гремлины умеют еще и плавать, но все они невосприимчивы к магии (остальных судов, потому что с платформ не спасся никто). После этой неудачи на исследования этих островов махнули рукой, справедливо рассудив, что уж если мы не смогли там ничего добиться, то куда уж Светлым-то.

Ну и, конечно, Заран учил меня тому, за чем я к нему явился – бою оружному и магическому. К концу обучения я мог выйти один против пятерых опытных бойцов из числа Старших рас и почти на равных сражаться с самим Учителем. Правда, именно это «почти» и составляло разницу между умением отразить удары, а затем быстро удрать и возможностью снести ему голову. Но утешало меня то, что найти мастера, равного Зарану, даже среди паладинов было нелегко. Именно благодаря такому учительству я и не проиграл ни одной схватки, будучи учеником. Из всех моих боев того времени мне особенно памятен один, да и было бы неудивительно, если бы я его не помнил, ведь это был бой Чести Наставника.

Вышло так, что почти одновременно с началом моей учебы семеро Лу, довольно умелых, но очень самоуверенных, решили объединить усилия и тоже взять себе ученика, которого потом планировалось выставить против ученика Зарана, то есть меня. В свое время мой Учитель победил их всех, но, увы, оставил жить, и посему они решили отомстить. Они и впрямь нашли какого-то талантливого парня, которого пестовали в течение десяти лет, а затем явились требовать боя. Разумеется, я вызов принял. Их ученик, как и я, был главным образом воином и только самую малость – магом. Он действительно был хорош, и для многих исход боя был неясен. Но я точно знал, что выиграю. И дело было даже не в том, что я не мог подвести своего Учителя или боялся за свою жизнь. Просто этот парень, которого тогда выставили против меня, был уже научен всему, что могли дать ему его наставники. Мне же оставалось пройти еще половину курса, а на деле – меньшую часть, так как у Зарана были свои представления о методах и скорости обучения. Мой противник эту ситуацию видел по-другому, усматривая во мне лишь недоучку, и мне тогда пришлось его разубеждать. Его поджидал действительно неприятный сюрприз. Правда, до его смерти оставалось совсем немного, и он не успел расстроиться.

Мы сошлись ним в середине круга – я в черно-синем одеянии ученика, он – в одежде, более похожей на разноцветные перья некоторых эльфийских птичек. Что ж, он не был в этом виноват – каждый его наставник хотел сунуть ему на плащ свою эмблему. У нас у обоих тускло отсвечивали в руках парные вороненые ятаганы (классическое оружие поединка) одинаково дрянной ковки, выданные по такому случаю из арсенала рода.

После первых трех минут боя он удивился – ведь его противник даже не запыхался, не говоря уж о ранах. Еще через полчаса он начал озлобляться, чему в немалой степени способствовала неглубокая, но болезненная царапина, уязвлявшая, правда, не столько его тело, сколько гордость. Он понял, что одним нахрапом этого наглого недоучку не взять, и стал присовокуплять к каждому удару магию, все сильнее раз от раза. Сражаться с ним на равных в таком состоянии я не мог точно, но моя цель была в другом. Я точно понимал, что он горит [12]12
  Особое боевое состояние, нечто вроде транса. Почти полностью истощает резервы воина, но результат обычно того стоит.


[Закрыть], становясь вдвое опаснее. Но такой боевой транс он не мог продолжать бесконечно, и мне надо было просто продержаться, по возможности не получив ран. И у меня это почти получилось, если не считать одного раза, когда он поймал меня на выходе из прыжка и щедро одарил пинком в затылок. Меня сильно отбросило, и разноцветный бросился добивать, как ему казалось, уже обреченного противника. Нет, он понял свою ошибку, но понял, увы, слишком рано, и отделался лишь отсеченным ухом. Мои надежды на то, что он спокойно истечет кровью, однако, не оправдались. Его действительно хорошо учили, и он сумел, не снижая темпа боя, зарубцевать рану заклятием.

Но он потерял уверенность в победе и ушел в оборону. Пару раз даже его защита оказалась пробита и он успевал уйти от стали в последний миг. Еще чуть-чуть – и я с удовлетворением отметил в его глазах искорку сомнения. Вот теперь можно было атаковать. Дождавшись момента, когда два наших ятагана оказались крепко сцеплены, другим я отбил его выпад, летевший сверху-справа, и применил свой собственный прием, несказанно порадовавший в одно время даже самого Зарана. Этот прием требовал недюжинной силы рук, но я устал значительно меньше своего противника и смог его провести. Нужно было в упор остановить его клинок, зацепить его своим, обвести поверху справа налево – и все это быстро, чрезвычайно быстро! Но я успел. С силой подавшись вперед, я добился того, что под давлением моего ятагана его правую лапу с клинком отбросило, и, хотя он сумел удержать оружие, лезвие летело к его шее, резко поменяв направление. Остановить его он уже не смог, чем для него и кончились попытки меня победить. После гибели своего ставленника его наставники разбрелись кто куда, но очень быстро отошли от дел. Разумеется, по естественным причинам. Зарану не нужны были дальнейшие проблемы, а мне надо было сдавать экзамен по скрытности и тайным убийствам. Конечно, результат Учитель мне засчитал.

Первым делом в тот день я, как обычно делает любой добропорядочный Лу, отправился в храм для утренней молитвы. Именно там я и понял, что действительно срок моего ученичества вышел. Чувство приближения заполнило собой все мое существо, ради чего я, собственно, и решил остаться в храме подольше. У меня никогда не было уверенности в том, что Темный слышит наши молитвы, но вот то, что близость алтаря помогала найти единственно верное решение и разобраться в себе, я знал давно и не понаслышке.

Внезапно я уловил какое-то странное колебание в окружающем мире, неуловимо что-то изменившее. Я открыл глаза. Вроде все было так же – все тот же непроглядно-черный куб алтаря, вырубленный в недрах огнедышащих гор, та же статуэтка-иллюзия Темного бога над ним, полумрак в самом храме… Но тьма справа от меня была с некоторым синеватым оттенком. Покосившись туда, я с изумлением заметил фигуру в черном плаще с накинутым капюшоном, окруженную светящимся синим ореолом – отражениями ауры могучего мага. Только полный идиот, вне зависимости от того, Тьме или Свету он поклонялся, не узнал бы в этом силуэте паладина Айсграда. Но что, иссуши меня Свет, ему тут надо?!

Тем временем появлялись еще и еще паладины, пока их не стало ровно полдюжины. Пару секунд я и они старательно делали вид, что не видим друг друга, а затем я внезапно ощутил почти невесомое касание чужих разумов – и они все мгновенно исчезли. Я, старательно скрывая интерес, поспешил обратно к Зарану. Одного взгляда на него мне хватило, чтобы понять, что паладины появились неспроста. Старик выглядел чрезвычайно воодушевленным, словно ручная кошка [13]13
  Милые существа. Удивительно ручные и преданные. Некоторые виды, достигающие полсажени в холке, могут использоваться в боевых целях, но подобное случается редко. Паладины довольно часто носят ручных кошек с собой на плече.


[Закрыть], увидавшая кувшин сливок.

– Мой ученик (Свет бы побрал эту его любовь к напыщенным обращениям!)! Наконец ты достиг конца обучения (а то я сам не знаю, с самого утра пятки чешутся). У меня есть для тебя достойное задание, которое запомнится тебе надолго. (Да ты мне недостойные-то задания забыть сначала дай!) Так как давно у меня не было ученика, столь способного, как ты, я и мои друзья из Айсграда припасли для тебя нечто совсем особое. (А я жив-то останусь?) Более того, от удачи твоей миссии будет зависеть ни много ни мало дальнейший путь всего нашего народа. (Может, сам тогда пойдешь, или жизнь так дорога, что прославиться неохота?) Многие наши воины долго искали эту цель и лишь совсем недавно, ценой многих жизней – да возвеселит Темный их души! – нашли (если уж только находка потребовала многих жертв, то что будет со мной?) один из Столпов Силы Света, связывающий их магию с этим миром. (Чего-чего они нашли?)

Тут Учитель сделал небольшую паузу, видимо, чтобы отдышаться после довольно-таки пафосной речи. Мне приходилось прилагать все усилия, чтобы самым постыдным образом не расхохотаться.

– Я вижу, ты удивлен. (Да уж!) Да, я сознательно тебе не говорил ничего о них (вот жадюга!), ведь, зная твой темперамент, одних слов тебе было бы недостаточно. Ты не только понял бы, что есть еще и Столпы Силы Тьмы (Опаньки…), но еще полез бы выяснять все сам (А то!), и Свет помимо твоей воли смог бы что-нибудь выведать. Но сейчас ты пойдешь во главе экспедиции, чтобы уничтожить его, что, несомненно, ослабит магию Света. (Вот спасибо, может, сам меня убьешь, все мучиться не буду?) Эта миссия жизненно важна для бщего будущего. Как ты знаешь, в свете последних событий можно сделать однозначный вывод, что не за горами величайшая битва. Скажу прямо – я не уверен в победе. Но если не будет победы, погибнут все. В таких условиях нам необходима любая помощь, тем более настолько мощная, как уничтожение одного из Столпов. Это сразу ослабит всю магию Светлых. И Божественное откровение указало на тебя как на лучшего кандидата.

Я мысленно скривился. Похоже, у Темного, разбрасывающегося такими недальновидными откровениями, появлялся передо мной ощутимый должок. Тем временем Заран продолжил:

– Я дам тебе новое оружие.

При этих словах у меня в лапах очутился продолговатый тяжелый сверток. Никакой охоты комментировать это у меня не было, ведь новый клинок – это всегда праздник. Я развернул плотную рогожу, немедленно ошалев от увиденного.

Возможно, у меня действительно появлялись шансы вернуться из этого похода своим ходом. Заран дал мне свое личное оружие, свой известный во всем мире, не раз бывавший в бою древний протазан. Тем не менее на этом невероятном оружии не было ни царапинки. Оно и неудивительно – даже сама рукоять у него была из драгоценного митрила, тонкие нити которого были свиты в винт, и на противоположном лезвию конце древка находился шар-противовес из того же материала. Но самым восхитительным был сам клинок. На него пошел такой металл, что даже несравненный митрил рядом с ним смотрелся простым железом. Клинок два локтя длиной был выкован из небесной стали не иначе как самим Темным. Глубокая синева металла приковывала взгляд. И, конечно, вдобавок – пакет заклятий, причем далеко не обычный. В лапе протазан лежал как влитой, крутился, несмотря на огромный вес, легко, ну и резал всех кого ни попадя. Считалось, что в умелой лапе он прорежет и сталь, и камень, при этом не затупившись. Отличное оружие! Да, Учитель действительно высоко ценил меня, если доверил носить свою драгоценность в походе. Из ступора меня вывел только голос Зарана:

– Бери его. Теперь он твой.

Должно быть, вид у меня был настолько ошалелый, что Зарану пришлось объяснить свой поступок:

– Он признает лишь одного хозяина, поэтому я передаю его тебе. Просто без него в этом походе ты не выживешь.

Первый раз я поклонился своему Учителю по собственной воле.

Остальные указания он давал уже другим тоном и куда быстрее. Там было что-то и о Полной Грамоте [14]14
  Свиток дубленой эльфийской кожи, с печатями Айсграда. Носитель имеет право требовать любой помощи от всех встречных Темных. Будучи предъявленным, обычно лишает дара речи в силу своей исключительной редкости и важности.


[Закрыть] (в другое время я бы слушал очень внимательно, потому что носитель такого свитка получал почти что карт-бланш на все свои действия), и о тысяче солдат… Я не слышал ничего, весь поглощенный созерцанием чудесного оружия, которое, похоже, уже признало меня хозяином. И лишь последняя фраза Зарана заставила меня отвлечься от сего занятия:

– Ах да, чуть не забыл. Вместе с тобой экспедицию возглавит Ди.

Ну просто зарезаться.