Текст книги "Верхом на удаче"

Глава 5

Никогда не знаешь, что могут учудить союзники. Вот, например, рядом с вами стоит орк с кистенем. Представим, что он не справился со своим оружием и довольно сильно приложил им вас. Безусловно, можно и даже нужно дать ему понять, что вы знаете всю его родню, и некоторых – очень близко, но не убивать же мохаррина! Ведь пригодится. Точно пригодится.

Из книги Грам-Берена «Правила резни», т. 15, «О союзниках» [27]27
  А вы чего хотели? Правил много – условия-то всегда разные!


[Закрыть]

Весь следующий день мы возвращались к горам, уже обогнув сильно выдававшийся в Степь отрог. Солнце под вечер светило в спину, не мешая идти, и, опускаясь к горизонту, окрашивало все окрестности в багровый, столь любимый горными гоблинами цвет. Ночь сначала робко, а затем все смелее и смелее начала пожирать желтые травы Степи, и когда перед нами встала сплошная стена непроглядной черноты, не пуская дальше, мы остановились на ночлег. Орки развели костры по краям круга, в центре которого расположилось командование: поставила палаточку чистоплюйка Ди и прилег на сухих остях ковыльника я, чрезвычайно удобно пристроив под головой седло. Грызла, хоть и не участвовал во вчерашней битве, все равно был очень полезен хотя бы тем, что не надо было таскать с собой подушку.

Зеленокожие, устроившись кружками вокруг огней, обстоятельно и со смаком вели разговор о пиве и бабах. Я всегда поражался этой их особенности – вперемежку с пивом и вышеупомянутыми бабами они точно будут травить байки о вчерашней битве. («Я вот, например, троих тонкокожих рубанул одним ударом, да чтоб мне, ежели вру!») И реки крови текли по земле, погребая под собой траву, и вместо каждого убитого человека вставали двое…

Силой заставлять их прекращать глупые разговоры я не стал – пусть каждый ложится спать, когда хочет. Могут хоть вообще не спать, если им кажется, что это прибавит сил в завтрашнем переходе. Слушая гогот орков, я предвкушал, как сам завтра повеселюсь. Но я еще не знал, что после той, безусловно знаменательной, ночи некоторые из солдат избегнут печальной участи на собственном опыте узнать, насколько негативно влияет бессонная ночь на состояние воина. Весьма, надо сказать, нетривиальным способом избегнут.

Ну а пока я просто прислушивался к отголоскам боли, медленно затихавшей у меня в груди. Премерзким образом затихавшей, приходится отметить. Она словно бы растворялась в глубинах тела, приветливо помахивая лапкой и шепча «До свидания!», хотя я бы с куда большим удовольствием услышал от нее сакраментальное «Прощай!». Но с ранами, причиненными магией, всегда так. Если вспомнить идеальный конечный эффект той молнии, то я, считай, еще дешево отделался. Да и от Ди в кои-то веки объявилась крупинка пользы – у нее в сумке среди бесчисленных флаконов (на большинстве из которых красовались черепушки и скрещенные косточки самых разных размеров) нашлась баночка, из которой на свет явилось странно пахнущее зелье. Первое мое знакомство с сим лекарством трудно было назвать приятным – мне стоило немалых усилий удержать при себе глаза, решившие удрать по лбу от непутевого хозяина, позволяющего мазать себя подобными декоктами. Но затем наконец наступило облегчение, и теперь, если не смотреть на грудь, в центре которой вольготно устроилось здоровенное черное пятно, эффектно обрамленное буграми оплавившейся чешуи, то почти ничего не напоминало о моей досадной забывчивости. Проворонить вторую составляющую заклятия – это ж надо! Но, по крайней мере, удачей следовало считать то, что я мог подвергать себя упорным моральным самоистязаниям. В конце концов, лучше получить дырку, чем заночевать в Чертоге раньше срока!

Прошло уже около получаса, а мне все не спалось. Полежав еще, я решил прислушаться к себе и понял, что заснуть уже не смогу. Ясное дело, если я просто не буду спать эту ночь, то завтра не смогу весь день просидеть в седле. Поэтому, подумав еще чуток, я решил залечь во что-то вроде транса, не особо полезного, но все же восстанавливающего силы. Строго говоря, пребывание в подобном состоянии имело и ряд преимуществ – в частности, чувства резко обострялись. Вот только для выхода из этого транса требовалось не менее десятка минут. В бою не особо-то применишь. Но тогда вокруг нас не было никого, кроме обычных тварей Степи, неопасных для большого числа воинов. В крайнем случае я мог бы предупредить зеленокожих о чем-то наступающем – говорить-то я мог.

Но, как выяснилось впоследствии, то «наступающее», которое появилось этой ночью, плевать хотело на мои возможности предупреждения.

Где-то к полуночи я уловил слабый лязг, словно бы растворились могучие, целиком выкованные из стали створки. Сказать по правде, я не был до конца уверен в том, что это было мной именно услышано, а не почувствовано, но все же решил проверить (и, как выяснилось впоследствии, это решение было более чем верным). Медленно-медленно, но со всей позволенной мне трансом скоростью я повернул голову к горам, справедливо рассудив, что источник подобного странного шума следует искать в первую очередь именно там, а никак не в Степи. Ну не ковыльник же так грохотал, в конце концов!

И именно на фоне гор я, до предела напрягая зрение, смог увидеть цепочку редких багровых огоньков. Это могли быть только входы во внезапно открывшиеся пещеры гоблинов. Но с чего бы им вдруг раскрывать потаенные ходы в свои каверны ночью, если они и днем-то отпирались с большой неохотой? Да и слишком ярок свет, ведь не Огнь же из горных Жил выбрался наружу… В любом случае столь примечательный факт не должен был остаться без внимания, и я со всей возможной скоростью стал возвращаться в нормальное состояние.

Успев сообщить окружающему миру очень много нового и интересного (разумеется, вполголоса), я наконец-то освободился от пут транса, встал в рост, вдохнул полной грудью и собрался пойти сообщить своей напарнице о чем-то странном, творящемся явно у гоблинов. И тут-то понял, насколько вовремя встал.

Случившееся далее напомнило мне один пренеприятнейший эпизодец из моей не самой впечатляющей биографии. Непосвященному понять все тонкости того мерзкого случая будет нелегко, но я все-таки постараюсь. Вышло так, что мне пришлось пересекать вброд одну небольшую речку. Пересекать очень быстро, так как за мной спешили чрезвычайно заинтересованные во мне личности. Уже почти выпустив меня на противоположный берег (я стоял по колено в воде), вроде бы тихая и спокойная речка решила спешно исправить свое упущение, каковым она, без сомнения, посчитала беспрепятственное пересечение мною ее мелких вод. Почуяв неладное за спиной, я обернулся. Мне как раз хватило времени, чтобы понаблюдать за красочно обставленным появлением на сцене нового действующего лица – аквауста (в просторечии – водяного элементаля). Я думаю, излишне намекать, что я не был рад новому актеру. Но это странное существо явно решило сыграть роль радушного хозяина и, вспенив волны, через мгновение дружески облапило меня. Возможно, это было сделано из лучших побуждений, дабы продемонстрировать мне всю глубину внезапно вспыхнувших чувств к дорогому гостюшке (хотя кто их поймет, ничейных [28]28
  То есть существ, не принадлежащих ни к Темным, ни к Светлым. К ним относятся элементали, большинство диких зверей, вероятнее всего, драконы.


[Закрыть] тварей?), но ощущения, когда на тебя со всех сторон наваливается многотонная масса воды, норовящая поплотнее прижаться, воистину феерические. Пожалуй, не стоит упоминать о том, как я выбрался из сложившейся ситуации (вернее, сколько воды мне пришлось выпить за здоровье «почтенного хозяина», и вправду решившего выразить мне свое почтение), потому что важным в данном случае было то, что ощущения от той памятной встречи почти целиком повторились.

На горло легла мягкая лапа, чрезвычайно нежно начавшая меня душить. Как это происходило, при том, что вокруг не было ни грана магии, для меня оставалось тайной. Да и внешнего давления, как я потом разобрался, не было и в помине. Зато присутствовал какой-то странный гул, не слышимый ухом, но ощущаемый буквально всей шкурой. Чешуйки решили спрятаться одна за другую и заходили совершенно сумасшедшими волнами. Одновременно с этим стало резко теряться чувство реальности. Вокруг словно бы разливалась Тьма, но не льдисто-холодная, родная, напоенная магией, а словно бы лишенная всей своей разрушительной сути. Зато взамен получившая удушливый жар, подобный которому стоит обычно в горных подземельях, жар, но не жизнь. Мало приятного, когда вокруг тебя обвивается труп, а особенно неприятно – когда это труп магии.

Поскольку тело почти отказалось мне повиноваться, все, что я мог делать – заниматься отвлеченными умозаключениями, основываясь на полученных впечатлениях. Похоже, я оказался прав. Судя по всей гамме испытываемых мной ощущений, эта странная ситуация действительно была делом лапок гоблинов. С этим знанием мне явно предстояло стоически сойти в могилу, так как вокруг меня скручивался как будто тугой кокон, тогда уже едва-едва пульсировавший в такт ударам сердца, которое словно бы еще разгоняло тугие объятия странной Тьмы без магии. Из последних сил, правда, разгоняло, и мне уже был четко виден тот миг, когда эти силы кончатся. Одновременно с тем, как окружающее (язык не поворачивался назвать ту мерзость как-то по-другому) захватывало все новые области моей ценной тушки, все усиливалось чувство иссушающего страха того рода, который как раз и превращает ветеранов в новичков, бегущих от горного тролля.

Но почти в следующий же миг я понял, что это не конец. Внезапно ожила магия, древняя, кровавая, но истинно Темная. Через несколько секунд стало ясно, почему так произошло. Протазан за время транса успел хорошенько впиться мне в спину, и я закинул назад лапу, чтобы его поправить. И вот тут-то меня и захлестнуло. Разумеется, в суматохе тех малоприятных событий, обрушившихся на меня, я совершенно забыл про простое желание почесаться и поправить железяку. Но даже при условии, что я не чувствовал своих конечностей, они некоторое время продолжали выполнять те функции, которые были им даны. Поэтому моя лапа, призванная изменить положение оружия, двигалась ему навстречу. Поелику я ее не контролировал, вполне логично оказалось предположить, что очень скоро несчастная ладонь напоролась на лезвие, которое я по странному наитию не стал зачехлять. В конце концов, Степь же вокруг, да и людишки пошаливают…

На самом-то деле мне следовало только радоваться тому, что на мне появился очередной шрам. Ведь только благодаря этой ране я смог в буквальном смысле обойтись малой кровью. В противном случае мне, боюсь, было бы уже все равно. Кровь, попавшая на клинок, оказала самое благотворное влияние на ход событий. В бой включилась сила древнего оружия, хвала Тьме, на моей стороне. Правда, для ее активации пришлось лить на лезвие собственную сущность (исключительно по случайности, но никак не глупой), что в бою, когда нужна каждая капля сил, обычно неприменимо. Но в ситуации, когда вокруг тебя мертвая суть стихии, настроенная совсем недружелюбно, выбирать не приходилось.

Ко мне почти мгновенно вернулась власть над собственным телом и чувствами. Но несмотря на этот, безусловно, отрадный факт, видно было все равно плохо. Я вытащил из-за спины протазан и уставился на него и на только что порезанную лапу, как будто впервые их увидел. И ведь было на что посмотреть – через всю ладонь тянулся тонкий шрам, выглядевший так, словно это был рубец самое меньшее двухлетней давности. Мгновением позже я поднял глаза и уставился на все тот же полог мертвой Тьмы, на котором играли багровые блики, практически не дававшие света. Но свою лапу я видел довольно четко. Посмотрев на протазан, я, почти не удивившись, увидел разгорающееся голубое сияние, шедшее как будто из глубины клинка. Именно этот свет и разгонял сейчас навалившиеся было на меня тенета. Я снова посмотрел на лапу. Судя по величине шрама и легкой мерзкой слабости, гулявшей по всему телу, крови вылилось немало. Осененный внезапной догадкой, я наклонился и внимательно осмотрел траву у себя под задними лапами, подсвечивая все ярче светившимся оружием. И второй раз я не удивился, не увидав на ней ни капли жизненной влаги. Почему-то в тот момент мне показалось совершенно логичным, что оружие, в бездне скрытых его свойств я теперь не сомневался, впитало в себя пролитую кровь и вернуло займ сторицей. Но то, что у меня все наладилось (Тьма над головой, словно прочитав мысли, отозвалась негодующим рокотом), совсем не означало, что со всеми остальными все так же хорошо (в непрекращающемся рокоте явно прорезались злорадные нотки). Когда я подумал о других, меня словно бы обожгло. Орки! Ну и, возможно, Ди, хотя орки важнее.

Но бегать со своим протазаном и отгонять навалившуюся дрянь, собирая под защиту кокона воинов, я не мог, просто не знал, куда бежать. Хотя в полудвинутом Лу, заполошно мотающемся со светящимся клинком по лагерю (вполне возможно, с целью изобразить Тятьку Бурана [29]29
  Тятька Буран – полумифическое создание, приносящее снежную бурю, что, как известно, в Степи – верная смерть. Ну и вдобавок Новый год, потому как нет худа без добра. Вроде даже подарки раздает.


[Закрыть]), было что-то… этакое. Пока я судорожно разгонял мозги, пытаясь что-то придумать, протазан наконец-то разгорелся, запустив в дело свою собственную магию. Похоже, я действительно неплохо напитал клинок, если он оказался способен на подобное. По лезвию забегали белые искорки, довольно быстро слившиеся в нити, не только заплясавшие теперь по самому протазану, но и шустро перебежавшие на меня. Ничего, кроме легкой щекотки, они не вызывали (это если не знать, как я не люблю щекотку), просто бегали по всему телу, устраивая неплохую иллюминацию. Прикинув, как это должно выглядеть со стороны, я уверился в том, что, будь тут детвора, от обязанностей Тятьки отмазаться мне бы точно не удалось.

Тем временем у оружия явно были какие-то свои планы, потому что ярко-белые нитки, постепенно наливаясь мощью, которую я чувствовал, но не смог бы применить, внезапно словно бы спрыгнули с меня, образовав в воздухе светящееся кольцо. Сам я эгоистичному оружию был явно нужен только в качестве подпорки для его собственного плетения. Но зато меня утешала мысль, что я умею говорить, а клинок нет, и хотя он мне, конечно, сильно помог, кто сделал основную работу? Ну разумеется, ведь вы же у меня умные. Как мне повезло, однако… Тем более что завеса этой мертвой Тьмы, похоже, давила всю магию, так что даже Ди не сумеет ничего разнюхать. Это при условии, что я ее спасу. Хотя, похоже, придется.

Оторвавшись от мысленного созерцания радужной перспективы получения ореола «сохранителя всея экспедиции», я обнаружил, что заклятие пляшет вокруг меня «Ковылинку» [30]30
  Ковылинка – народный танец Лу. Изначально был церемониальным, но затем основные движения переняли орки, сделав его куда более массовым и одновременно жутко опошлив. Теперь он известен в основном именно в таком виде, и название идет скорее оттого, что танцоры, не пускающиеся в пляс на трезвую голову, очень похожи на качающийся по ветру ковыль.


[Закрыть], кашляет в кулак и проводит прочие мероприятия с целью завладеть моим вниманием. Быстренько пробежавшись по цепям странного плетения (разумеется, не разобрав половины, только ррыт от меня кто дождется этого признания!), я с горем пополам уразумел, что от меня требовалась не только Сила, но и некоторый набор активных действий, без которых волшба, похоже, просто встала. Злорадно ухмыльнувшись наглому предмету боевого обихода (что вызвало целую волну разрядов в кольце огневых ниток), я, не особо представляя, что от меня требуется, попытался просто расширить колечко, решив применить к нему свои познания в альтернативных отраслях магии, как мне казалось, справедливо рассудив, что именно это и может помочь.

Лучше бы я этого не делал. То ли заклятие за время вынужденного бездействия основательно поднакопило сил, то ли оно изначально было чересчур мощным (чего я, разумеется, не заметил), но… превеликая Тьма и боевые мохарры! Как оно дырпцагнуло! Мерзостный протазан, получив от меня необходимое вложение, снова сам занялся всем магическим действом. Мне оставалось лишь утешаться тем, что и я тоже еще на что-то годен, и тихо пускать слюни, с завистью глядя на то буйство, с которым спущенное с цепи заклятие разносило все вокруг. Это, хвала Тьме, касалось только сгустившейся завесы и ни в коей мере орков. Правда, я был бы только за, если бы заклятие дало осечку один, всего лишь один раз… Думаю, вы понимаете, о ком я.

За несколько секунд обдумав перспективу покончить с порядком надоевшей стервой под прикрытием действия запредельной волшбы, я (не без сожаления, надо сказать) распростился с этой заманчивой мыслью и пошел производить краткую инспекцию лагеря. Никто еще не пришел в себя – странное воздействие, вызванное, похоже, именно тем низким гулом, который все еще отдавался у меня в корнях клыков, свое дело знало крепко. Увидев столь отрадную картину, как Ди, без сознания лежащая на земле, я какое-то время боролся со жгучим зовом сознания, нашептывающим что-то вроде: «Ну хоть ятаганом-то дырпцагни ее, родимую!» Несмотря на все позитивные последствия подобной линии моего поведения, иметь в команде квалифицированного мага, пожалуй, было куда важнее. А вот когда преимущества спокойной жизни перевесят ее умение… Честно, мне будет ее очень жаль. Возможно, я буду даже плакать, полируя клинок. Такую сталь затупила, зараза!

Тем временем сорвавшаяся с поводка волшба раскрутила огромное кольцо белого огня вокруг лагеря, отогнав душную паутину подальше. Та отчаянно сопротивлялась, не желая расставаться со столь, казалось бы, гарантированно полученными жертвами. Но заклятие было не остановить. Всего через несколько секунд оно замкнуло купол над нашими головами и всем попыткам мертвой Тьмы добраться до нас пришел конец. И буквально тут же я ощутил, как словно бы исчезло что-то почти незаметное, не в силу вящей бесполезности незаметное. Такое бывает, когда какая-то дрянь крепко присосалась к ощущениям, и ее начинаешь воспринимать почти как часть себя. Но, мохаррный Свет, как же хорошо бывает сбросить этот груз!

Из того факта, что одному Лу вдруг стало очень хорошо, я сделал два важных вывода. Во-первых, несмотря на всю кажущуюся независимость магии протазана от меня (разумеется, исключительно глупого), моя помощь ей все же требовалась. А во-вторых, судя по наступившему облегчению, исчезло то, с чем это бешеное заклятие боролось – странные тенета. Проверить свои догадки у меня не было почти никакой возможности – вокруг по-прежнему выделывала коленца магическая завеса, и конца-края сему безобразию видно не было. Предоставив оркам и тем более Ди приходить в себя самостоятельно, я уселся поудобнее и стал ждать окончания захватывающей сцены.

Ждать пришлось недолго, причем по результатам мне сразу стало понятно, почему это странное заклятие не спешило прекращаться. Поелику в пределах лагерного круга я в полном сознании был один, то многослойная волшба быстренько словила эманации большинства, желавшего если не быстрой смерти от нахлынувшей феерии (подозреваю, что зеленокожим это живо напомнило похмелье), то освежения точно, и пригнала им на место это самое «освежение» в виде небольшой грозовой тучки с ближайшей горы. Под конец краткого, но мощного ливня состояния мое и их разнилось приблизительно так же, как и к началу, с той лишь разницей, что теперь они были бодры и полны сил, а я продрог и был готов их всех убить. Но в условиях острой нехватки парных лап в бою мне пришлось удовлетвориться малой местью – побыстрее отправиться спать, подчеркнуто игнорируя направленные на меня вопросительные взгляды.

Довольно скоро ко мне подобралась до нитки мокрая Ди, по-видимому, терзаемая совершенно несвойственными ей чувствами – благодарностью и неуверенностью. Попытавшись робким голосом спросить про случившееся (в ответ на что я, разумеется, лишь громче захрапел), она поняла всю бесплодность своих попыток и убралась восвояси, решив, как я надеялся, не докучать мне более расспросами.

Наутро все были невыспавшиеся, а потому злые. Самая злая, взгромоздившись на своего равзара, стоявшего с видом полной покорности судьбе и только тоскливо морщившегося при особенно забористых переходах речи хозяйки, громогласно вещала что-то о «примерном наказании», «мерзких коротышках»… ну вот, пожалуй, и все приличное. То, что она смогла догадаться, меня не удивляло, как и то, что теперь она собирала небольшой карательный поход. Причем, что самое плохое, она в этом деле явно преуспевала – перед новоявленной разжигательницей розни между Темными собралась куча орков, одобрительным ревом встречавшая те самые заковыристые обороты речи, от которых так коробило несчастную скотину. Удивительно, ведь, раз морщилась, значит, понимала! Не зря болтали, что она над ним опыты свои мерзючные ставила, ох не зря…

По здравом размышлении я порешил, что дуром лезть и переламывать ситуацию в правильное (то есть мое) русло не стоит, и спокойно стал собираться. Разумеется, до этого совершив небольшую экскурсию за пределы лагерного круга, где, после недолгих поисков, нашел то, что мне требовалось. Вещественное доказательство, точнее, убедительство.

Как раз к тому моменту, когда я аккуратно собрал и увязал все вещички и влез на своего равзара, возбуждение толпы достигло своего апогея. Это почувствовал не я один, моя компаньонка-подстрекательница парой последних фраз уже сподвигла было крепколобых зеленокожих на «ратный подвиг» по приструнению пещерных жителей, но тут неожиданный форс-мажор снова спутал ей все карты. Разумеется, это был я, и, разумеется, я не упустил случая полюбоваться на гримасу огненно-чистой ярости, появившуюся при этом на морде у Ди.

То самое вещественное доказательство, описав эффектную дугу, шлепнулось прямо посреди разгоряченной толпы, распространяя вокруг себя характерный (но пока еще слабый) душок. Самые бдительные и глазастые заметили гадость еще на подлете, а более нерасторопных мне пришлось расталкивать вспухшим куполом – моему наглядному пособию требовалось жизненное (хе-хе) пространство да круг побольше, чтобы зрителей было максимум.

– Орки добрые. С добрым утречком вас.

Честное собрание недоуменно примолкло в ожидании того, что им скажет новое действующее лицо.

– Как я вижу, собрались вы в пещеры темные, струнить коротышек глупых да наглых. (Я нарочно избрал такой, довольно древний стиль изложения, заставляет разбирать смысл, а там, глядишь, и дойдет.)

Сама провокаторша стояла на равзаре прямо напротив меня, смотрела на меня поверх толпы и молчала, ожидая аргументов. За последней фразой последовала небольшая пауза, которой не преминул воспользоваться здоровенный бугай, рассекший толпу плечом и вылезший вперед.

– А че, ну и пойдем, славушку добывать! – С этими словами он вскинул вверх лапу, и орава орков, до этого терявшаяся в догадках, увидела хоть что-то понятное и ответила слитным ревом. – А хто, понимаешь, – последовало смачное шмыганье носом – мешать станет, того мы и попросим в сторонку отойти, а то и невежливо.

Единственное объяснение подобной разговорчивости могло заключаться в том, что он чувствовал за спиной поддержку донельзя озлобленной, но молчавшей Ди. Только поэтому (ну, и еще потому, что пара лап в бою всегда пригодится) я не стал его убивать. Вместо этого просто вынул из-за спины протазан и приставил ему к горлу, разумеется, со скоростью, доступной только Старшим расам. Он, поди, и движения-то самого не углядел, бедный. Зато изумленно уставился на синее лезвие, словно бы из ниоткуда появившееся у его шеи. Хозяин страшного оружия, легко державший тяжеленный протазан в вытянутой лапе, мило улыбался, показывая все сорок острейших клыков. Почему-то у меня было чувство, что моя улыбка, имевшая целью исключительно ободрить зеленокожего, отнюдь не добавляла ему душевного спокойствия.

– Ну могу указать тебе на две довольно серьезные ошибки, допущенные в ходе построения цепочки логических умозаключений. (Свет, мне самому эта эльфийски заумная фраза далась недешево!) – Острие клинка слегка качнулось вверх-вниз, проследив могучий кадык заметно нервничавшего орка. – Итак, первое – где живут гоблины? Ну отвечай!

– В пещерах. – Несмотря на весь страх, он нашел в себе силы не пустить в голос и толики дрожи. Это было достойно уважения.

– В пещерах. Отлично, просто замечательно! Я так думаю, что вы решили полезть туда за ними, да? – Дождавшись осторожного кивка, я продолжал: – Вот умничка, все знаешь. Наверное, вы знаете, как воевать в пещерах, тем более с теми, кто жил там всю жизнь, правда? – Этот вопрос был адресован уже всем. Ди кусала губы, ибо крыть было нечем. – Вижу, что мастеров пещерных боев тут нет. Как я и предполагал. Но вы все, конечно, знаете, что такое гоблинские арбалеты и на что они способны, не правда ли? А о том, что гоблин запросто может спрятаться в скальной щели над проходом вместе с этой замечательной смертоубийственной машинкой, вам тоже известно? – Энтузиазма в толпе стало наблюдаться заметно меньше. Некоторые начали недовольно коситься на Ди, с мрачным упорством смертницы ждавшей продолжения. – А, вам мало? (Лично я был уверен, что и так хватит, но доказательство, по-прежнему благоухавшее средь кучи орков, требовало пояснений.) Давайте тогда разберем необычные условия. Против вас могут запросто применить то веселенькое средство, которое нынче ночью так славно пело вам колыбельную. Прошу почтеннейшую публику обратить свое внимание на образец, представленный в центре круга. Это я подобрал только что за пределами лагеря. Наверное, вам понятно, что действие того впечатляющего оружия, с которым мы столкнулись этой ночью, распространялось не только на наш лагерь. Уделите особенно пристальное внимание тому интересному факту, что у данного экземпляра (Свет, у меня уже от этих заумностей голова кипит!) наблюдается непривычное увеличение зрительных органов. Как вам, должно быть, известно, у степневок-ковыльниц [31]31
  Степневка-ковыльница – сравнительно небольшой степной грызун, похож на обычную каморную мышь, только разросшуюся до длины в полшага.


[Закрыть] глаза обычно находятся не на лбу и занимают точно не половину морды. Я приписываю этот странный факт действию нашего ночного посетителя, если можно так выразиться. Можно представить, что приблизительно то же случилось бы с моими слушателями, задержись они под действием интереснейшего явления неприродного характера. Умилились? – Толпа мрачно молчала. – Ну а ты, чудо мое? – ласково обратился я к орку, по-прежнему боявшемуся шелохнуться. – Все еще охота идти славушки пытать, душенька?

– Н-нет, – с большим трудом выдавил из себя зеленокожий. Неясно до конца, что же все-таки на него подействовало: мои доводы или поощрение, болтавшееся у его шеи, но результат был налицо – самый наглый орк был сломлен. Вот что значит правильно подобранный арсенал доказательств!

В честь знаменательной победы я сообщил ему, что настроение у меня резко улучшилось, и, широко размахнувшись, убрал протазан за спину. Разумеется, с той же, доступной только Старшим, скоростью. Затем толкнул пятками Грызлу и поехал прочь от совершенно шалого орка, со странной улыбкой ощупывавшего шею.

При виде столь «неопровержимых» доказательств собрание утратило всякую охоту производить хоть какие-то действия по отношению к гоблинам. Будь они меньше ошарашены, им могло бы прийти в голову, что я просто убил несчастную степную зверушку хитроумным заклятием, но что-то подсказывало им, что это не вранье. Поворчав немного для виду, орки разошлись собирать вещички и выстраиваться для марша. Единственное, что меня волновало, так это то, хватит ли у Ди ума признать собственную неправоту. Но, внимательно посмотрев на скорбное выражение ее морды, я понял, что, похоже, хватило.

Становище родов появилось внезапно, в том месте, где его не должно было быть. И это была стоянка именно двух родов. При мысли о том, что может заставить объединиться не очень-то дружелюбные ветви Лу, ноги сами понесли меня к Ди, чтобы она проверила, не хотят ли нам устроить столь же горячий прием, как и в Ширре. Несказанно пыжась от свалившейся на нее чести (правда, было видно, что ей и самой неуютно), новоявленная предсказательница долго сидела, приложив пальцы к вискам, а затем ответила, что ничего подобного не чувствует. Прозвучало это заявление не слишком уверенно, но за неимением лучшего пришлось воспользоваться полученной информацией. Другими словами, сунуть голову в пасть зюру [32]32
  Зюр – хищник Степи, один из самых крупных и опасных. Помните, я говорил про крупных кошек? Так вот, это самая крупная из всех. Грубо говоря, просто огромная, имея в холке от полутора до двух саженей. Встречается, слава богу, очень редко, но все равно успела войти в поговорки.


[Закрыть].

По мере приближения к объединенному лагерю становилось понятно, что роды готовы к осаде – повозки были составлены в кольцо, проемы занимали боевые щиты, разложенные в крепостное положение [33]33
  Чудо военной техники Лу. Разложенные щиты похожи на части крепостных стен, имея даже зубцы поверху и помосты для арбалетчиков. Идеальны для составления небольших походных крепостей.


[Закрыть]. Неприятное чувство, поселившееся где-то в… ну, в общем, нехорошо мне было, еще усилилось. При мысли о том, что же действительно могло заставить эти два рода принимать такие меры обороны, у меня возникало разве что нервное хихиканье и жгучее желание не подбираться к столь веселенькой вещичке ближе чем на десяток лиг.

Но все обошлось. Во всяком случае, так нам показалось с самого начала. Оставив орков топтаться снаружи становища и пробравшись мимо злобных воинов, не пожелавших ответить на недоуменный вопрос: «А что тут у вас происходит-то?», а просто направивших нас в сторону площади, мы пошли в указанное место. Видно было, что у объяснявшего дорогу язык чесался послать нас еще куда-то, но, хвала Тьме, он этого не сделал, иначе бы не избежать большой крови.

Едва выйдя на площадь, мы остолбенели. Нет, я, конечно, знал, что нас будут встречать, но даже горный ежик не мог себе представить, что для этого соберутся все старейшины. Они тоже казались не добрее стражников, но, несмотря на ранний час, явно не с недосыпу. Похоже, все это было как-то связано с тем странным обстоятельством, что оба рода кочевали вместе. Ну что ж, во всей этой кутерьме был один бесспорный плюс – все шло к тому, что двух маленьких бедных Лу пожалеют и наконец-то скажут им, что же все-таки происходит.

– Да, ребята, повеселились вы на пути сюда знатно, а главное – почти не опоздали. Хотел бы я сам в ваши годы так уметь! – без долгих приготовлений начал сидевший посередине Старейшина в родовой короне Хазар. (Интересная была конструкция из тоненьких рожков какой-то твари; и ведь видно, что не просто побрякушка.)

Ди от такого приема скривилась, а я сразу преисполнился готовности простить старику внешнее недружелюбие. Он был действительно неординарной личностью, если сумел наплевать на церемонии там, где этого требовали обстоятельства.

– Надеюсь, вы не учините здесь такого же первоклассного погрома, как в Ширре. – Тут он махнул – на землях рода потребовался бы конус паладинов, чтобы учинить «первоклассный погром». – Но мы постараемся не раздражать вас без крайней надобности. Да, мы готовы вам помочь. Но и нам…

Дед мне, безусловно, очень нравился, но упоминание о том, чего я так боялся – условии получения помощи, – чуть не вывело меня из себя. Быстро овладев собой, я не стал психовать, а решил сделать то, что он мне сам вроде как разрешил, начав разговор о деле сразу, без умных предисловий. Я хорошо знал пределы своих возможностей и сейчас намеревался пробежаться по самому краешку – решил перебить старшего.

Глава рода, похоже, вознамерился с лихвой вознаградить себя за потерянный церемониал в начале беседы, затянув длиннейшую речь, имевшую очень и очень отдаленное отношение к собственно теме беседы. Поэтому я плюхнулся на песок, скрестив задние лапы, и заявил: