Текст книги "Верхом на удаче"

– Старейший, ну почему снова какие-то условия? Вы разве не хотите способствовать делу Тьмы? Вообще-то у нас план из самого Айсграда, который вы, похоже, хотите сорвать. Или, может, вы враг Темного народа? Тайный шпион Света?

Все присутствовавшие на площади замерли, причем большинство, как я подозревал, совсем не от изумления, а от интереса – подобные выходки обычно заканчивались вызовом на дуэль, а посмотреть на славный бой истинному Лу всегда интересно. Пожалуй, я один не нервничал по этому поводу – просто успел всмотреться в глаза Старейшины и увидел там тщательно укрытую усмешку. Похоже, старик бы расстроился, не выкинь я чего-нибудь вроде этого.

Рыкнув для порядка (только я разобрал там одобрительное кряканье), он встал с резного кресла, на котором сидел, и продолжил речь, медленно прохаживаясь туда-сюда по помосту. Хвала Тьме, теперь он не отвлекался.

– Да, мальчик (самому-то ему на вид было не меньше сотни, так что он имел полное право так говорить), ты нетерпелив. Но это даже и неплохо, сам в твои годы таким был. Ну что ж, хочешь сразу к делу? Изволь. Ежели драгой гостюшко соблаговолит развернуть голову на север, то увидит там горы. – Я даже не скосил глаз в ту сторону. Не увидеть, а главное, не почувствовать там гор мог только слепец. – Так вот, мы кочуем в основном в виду Горной Цепи, и из-за этого на нас и сыплется большая часть напастей. Помню, как к нам забрел панцахен [34]34
  Панцахен – что-то вроде паука, покрытого по всему тулову шипованными роговыми пластинами. Три сажени в высоту. Страшный противник, одно слово – горная тварь.


[Закрыть] (я только присвистнул – ну и зверушки же к ним забегают!)… хотя, в общем, это сейчас неважно. Нынешний обширный куль проблем тоже выпал со стороны гор. Вы заметили цепь обороны и то, что мы объединились с Дирд. – Старик не спрашивал, он утверждал. – Так вот, только так мы можем выстоять против того, что на нас сейчас катится, и даже при подобных мерах нам не хватает сил, чтобы покончить с напастью раз и навсегда. На нас нападают кобольды.

Честное слово, первое, что мне захотелось сделать, – по-тихому смыться подальше. Затем пришло желание убить старого маразматика за то, что он задержал нас довольно долго, чем помешал удрать на относительно безопасное расстояние. Потом (в третью, в скобках прописью – в третью очередь) пришла мысль, что родовичей оставлять на растерзание ожившим каменюкам тоже не стоит. Еще через секунду я с сожалением понял, что помогу им. Хотя, право же, не стоило – так долго тянули перед тем, как объяснить суть дела…

Кобольды. Как я уже сказал, ожившие камни. Классический кобольд – это камень, камень и еще раз камень. Один здоровый булыжник, из которого торчат четыре разного размера лапки, и один булыжник поменьше, который крепится к первому на тонкой каменной шее. Останки кобольдов не раз изучали, но всегда приходили к одному выводу – камень (100 процентов). Откуда и как они появлялись, неизвестно. Но вот результаты их появления, увы, были налицо, и результаты совершенно неутешительные. Ближе к ночи толпа этих созданий вываливается из пещер, размахивая обломками сталактитов, и шустро двигает в направлении ближайшего жилья, аккомпанируя себе истошным верещанием. Чем они верещат – еще одна тайна. На голове у них есть два тусклых желтых глаза (каменных), под которыми расположена пасть непонятного назначения – ведь у них нет ни желудка, ни легких.

Эту орду обычно ведет самый большой и тяжелый каменный болван – аж с двумя головами и шестью лапами. Лучше всего истребление этих тварей продвигается с помощью магии, но и сталь тоже сойдет. Правда, единственное уязвимое место у них – та самая шея. Но с отрубанием кобольду маленького булыжника есть две основные проблемы. Во-первых, монстр не будет стоять на месте, пока вы пытаетесь провести профилактическую ампутацию (а сила удара у камня – это нечто!). А во-вторых, – кобольд отлично знает об уязвимости именно этого места и все время прячет шею в воронку большого камня. Так что, по здравом размышлении, связываться с ними – себе дороже.

Старейшина, видя нашу склонность согласиться, радостно потер лапы и спросил, сколько солдат нам потребуется. Я посмотрел на Ди и понял, что она разделяет мою точку зрения. Теперь была моя очередь удивлять старика.

– Солдат не нужно. Мы пойдем вдвоем.

Его реакция была вполне предсказуемой – он выпучил глаза и выдавил:

– Но ведь это же…

– Да, верно, это то же самое, что лезть туда той парой сотен, которые вы можете предложить, – то есть чистое самоубийство. Но у нас хотя бы будет шанс проскользнуть незамеченными.

– Ну что ж, идите. Да поможет вам Тьма. Хотя мне кажется, что вы либо излишне глупы и самоуверенны, либо действительно на что-то способны.

– Ну а мне кажется, что второй вариант нравится мне куда больше.

Свет, мне действительно хотелось бы в это поверить! Но пока…

– Ди, нам, похоже, придется прикрывать друг друга. Если что-то…

– У меня особой радости это тоже не вызывает. Так что будь поаккуратней – я не трону тебя, только пока мы выполняем эту просьбу.

– Взаимно.

Как вы думаете, что я услышал в ответ? Ну конечно, шипение дикой кошки. Она еще мне не верила!

Глава 6

Запомните – самое опасное чувство – это чувство уверенности в том, что хуже уже не будет. Главное – не поддаваться ему. Ведь жизнь все время учит излишне уверенных героев, что хуже может быть всегда, и методы выбирает, прямо скажем…

«Наставления молодняку», т. 3, Секретная Библиотека Айсграда

На выходе из лагеря, видимо, по приказу Старейшины, здоровый стражник вручил нам карту известных пещер кобольдов. Н-да-с, если в родах стали учить бою так же, как и искусству себя вести, то победа Света не за горами. У самого Старейшины морда была совершенно непроницаемая, и свое мнение о нашей авантюре он сообщил вслух только потому, что был совершенно уверен – мы и так его знаем. А вот на морде того детинушки, что всучил нам потрепанный листок пергамента (эльфьей кожи, конечно), просто ярким магическим пламенем горели его мысли о паре самоубийц. Впрочем, взглянув на пергамент и увидев там редкую вязь дрожащих линий, тянущихся (я спросил масштаб) не более чем на четверть лиги, я его понял – с точки зрения столь посредственного вояки наш поход был тем самым самоубийством. Мне пришлось схватить Ди за лапу, чтобы та (в порыве праведного гнева) не учинила с болезным чего худого – она тоже поняла всю глубину заблуждения стражника и решила исправить оное немедля. Своими средствами.

Ученики Зарана могут больше, чем какие-то рядовые воины! Ну то есть мне хотелось бы в это верить.

Да, оптимизм, конечно, воину необходим как воздух, но бывают ситуации, когда несравненно полезнее было бы вкатить себе хорошую дозу здорового пессимизма. Почему-то мне начинало казаться, что нынешнее положение как раз из таких. Мерзкое чувство радостно взвыло, когда мы наткнулись на маленькую тропку, кое-где усеянную каменной крошкой. Идти по месту передвижений кобольдов было не очень приятно, поэтому мы, не сговариваясь (как бы мы это сделали, вообще не разговаривая, а?), взяли вправо. Свет, лучше бы мы этого не делали. Через десяток саженей мы выбрались уже не на тропку, а на настоящий торный путь! Тут уже одной каменной крошкой дело не ограничивалось. Кобольды обычно передвигаются, сбившись в кучу, и оставляют после себя немало самой обыкновенной щебенки. Но тут этой щебенки хватило бы для того, чтобы замостить дорогу от Айсграда до Леса! Светов Старейшина! Как он, однако, благоразумно удержался от того, чтобы сообщить нам истинные размеры угрозы! Слово помочь уже было дано, и отказаться мы не могли, но меня на мгновение взял соблазн сделать с одним хитрым Лу кое-что интересное до выполнения просьбы.

Судя по выражению морды Ди, ее одолевали столь же противоречивые чувства. Поэтому, стараясь избежать опасности хоть в чем-то с ней согласиться, я преувеличенно бодро вскочил и потопал к горам, предварительно выбросив из головы все соблазнительные мысли о справедливой расправе. Отступать было некуда.

Через полчаса отличного пути по плотно утоптанной и посыпанной гравием дорожке (правда, не хотелось думать, чем такой масштаб вторжения обернулся для сородичей) и остервенелого карабканья по скалам, подходящим явно только для самих кобольдов, мы добрались-таки до устья пещеры. Навстречу дул слабый ветерок, оставлявший во рту настолько мерзкий привкус, что сразу становилось понятно – пещера соляная. Не самое приятное, но выбирать, похоже, не приходилось. Ветер одновременно нес в морду что-то неуловимо странное, но это-то было как раз к лучшему. Я бы куда более насторожился, если бы в пещере, откуда лезут кобольды, не было ничего странного. Правда, как выяснилось потом, насторожиться все-таки стоило…

Предоставив Ди самой разбираться со всякими заклятиями поиска и видения, я, держа наизготове протазан, двинулся вглубь. Через пару секунд меня словно бы неплохо отоварило сверху чем-то тяжелым, но одновременно я стал чувствовать куда дальше. По мне, лучше бы она оставила эту свою магию при себе. От гудящей головы мое умение вести бой совсем даже не увеличивалось.

Через сотню саженей свет за спиной пропал вовсе, оставшись за парой крутых поворотов, одновременно с этим и голова почти прошла. Что заставило меня несколько пересмотреть мои взгляды на наложенное заклятие. Вот только ррыт я ей скажу, что благодарен!

Даже когда она, пользуясь не распространенным на меня (а то вообще бы расплющило) заклятием Дальнего Поиска, сообщила о находящемся в полустах саженях странном каменном завале, мое убеждение не было поколеблено. У меня и так было немало дел именно по моему профилю – определить силы противника и разработать атаку, которую затем осуществить. Ученик Зарана воюет с камнями! С ума сойти!

Максимально осторожно я пробрался поближе, прячась за многочисленными сталагмитами, и увидел ласковое желтое сияние, которым разгоняли тьму пятеро кобольдов. Судя по всему, этот заслон стоял здесь для обнаружения дерзких, после чего несколько разведчиков со всей отведенной им скоростью ломанули бы вглубь поднимать тревогу в силу вящей неспособности оживших булыжников колдовать. Но именно столь раннего обнаружения мы допустить не могли. Поэтому выход был только один – скрепя сердце отдать Ди возможность разобраться с первыми кобольдами.

Я вернулся обратно и изложил свои соображения о ситуации. И тут… Может, она специально меня спровоцировала, но я не удержался, заметив злорадный огонек в ее глазах, и изложил теперь уже все свои мысли, чем практически развязал ей лапы. Ну разумеется, она всегда была умной и немедленно сообразила, какой подарок я ей по дурости своей преподнес. Не знаю, что она при этом думала, но отыграла все просто превосходно – вроде как безразлично пожав плечами, встала, а затем, после эффектного пасса, открыла Ворота-во-Тьму.

До сих пор при мысли о том, что мой жизненный путь мог закончиться неизмеримо раньше и по столь глупой причине, меня продирает мороз по чешуе. Не помню, как меня тогда не засосало, но жив я остался. А главное, с самой Ди взятки были гладки – она могла объяснить все тем, что в решающий момент открыла путь во Тьму, но (какая, однако, неприятность!) Селана (бедный, бедный…) туда утянуло, и она ничего (ну совсем ничего!) не смогла сделать.

Для нее самой проблем особых не возникло – большинство заклятий не опасны для самого творящего, если их не перегрузить [35]35
  То есть влить в них слишком много Силы. Тогда заклятие срывается с поводка, обретая чудовищную мощь, и убивает сотворившего.


[Закрыть]. А вот мне пришлось нелегко. Ворота-во-Тьму – чары, доступные только истинным адептам с хорошими задатками Фанатика [36]36
  Фанатик – истинно верующий, подлинно верный делу Тьмы, повинующийся без колебаний. Универсален, хорош и заменим.


[Закрыть] (в чем я, собственно, никогда не сомневался). Они подобно тоннелю на краткий миг связывают наш мир с Обителью Тьмы, и все сущности, которые находятся слишком близко от загребущей воронки заклинания, мгновенно уходят туда. Безусловно, эта стерва сотворила Ворота над дозором кобольдов. Но она не забыла (разумеется, совершенно случайно!) сделать створ плетения чуть шире, чем требовалось, и действие Ворот захватило и нас. С ней, как с непосредственно творящей саму волшбу, ничего не произошло, а вот со мной…

Из вас когда-нибудь вынимали душу? Мне представился случай понять, что же чувствовал тот наглый орк, столь продуктивно мне послуживший. Случай этот был, увы, не уникальным (если принимать во внимание мою более чем богатую биографию), но все когда-то случается в первый раз. Всю мою бедную тушку словно вспороло незримыми бичами, причем во всех направлениях и на всю глубину. Позже, изучая разные теории строения мира, я нашел этому лишь одно объяснение – каждая клеточка моего тела словно бы решила поделиться надвое, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Словно бы сама суть, квинтэссенция жизни собиралась уйти далеко и навсегда. В который раз меня вытащил протазан, который я не выпускал из лап (очень, очень благоразумно). Магия оружия, решившая не отдавать любимую игрушку, хлестнула меня самолично, сращивая начавшие было разделяться частички. Ощущения тоже были не из приятных, но при мысли об альтернативе я решил, что иногда комфорт – не главное.

Ну разумеется, она сделала изумленную морду и кинулась проверять, как у меня дела. И, разумеется, я не подал виду, что понял построение ее заклятий. Понял, конечно, не целиком, но вот уловить местоположение и значение коэффициента, отвечающего обычно за размер волшбы, у меня умения хватило. Но и ума хватило также, чтобы этого не показать. Правда, заметочку себе на будущее я сделал, вот только кто бы Ди об этом сказал?

Скормив мне пару эликсиров, она наконец перестала изображать из себя порядком поднадоевшую обоим роль заботливой магини и позволила самостоятельно встать на лапы. Путь я продолжил, упорно размышляя над смыслом выражения «иногда с ней лучше не спорить».

Вокруг разыгрывалась феерия подземной красоты. Право слово, будь я каким-нибудь гоблином, так бы и застыл от восхищения (не забывая, впрочем, оглядывать окрестности в поисках выходов рудных жил подобно любому истинному гоблину). Разверзались пропасти, стены гостеприимно распахивали темные щели, в которых, не будь это пещеры кобольдов, нас не менее гостеприимно ждали бы голодные твари. Но, если кто не знает, множество зол все время борется не только с миром, но и друг с другом, поэтому в тех пещерах, в которые мы углублялись, место находилось только прытким булыжникам.

Сталагмиты тянулись ввысь в вечном стремлении вцепиться в своих собратьев, свисающих с потолка, для того, чтобы выяснить наконец, кто же сильнее. И, быть может, через многие века пещера во множестве мест будет перегорожена сомкнувшимися наплывами, словно челюстями исполинского чудовища.

Но все хорошее (даже относительно) имеет свойство довольно быстро заканчиваться. Не прошло и получаса, как Ди снова сообщила о заслоне. Мне даже не пришлось подбираться и смотреть на саму преграду – ее можно была разглядеть и с помощью магии. Поперек условно круглого хода пещеры выстроилась стенка кобольдов, взобравшихся друг на друга. Эти ребята стояли уже не для обнаружения, а гарантированного уничтожения. Ведь только в прощупываемой стенке их было не меньше двадцати штук, а за ней могло быть и еще несколько… Но просто стоять и бояться возможно невероятного количества каменюк было еще глупее, чем атаковать преграду в лоб. Поэтому мы порешили, что главное – с максимальной результативностью ввязаться в бой, а дальше будем действовать по обстановке. Поскольку умения воина для нанесения неожиданного и серьезного урона не годились, то честь завязать стычку была предоставлена Ди. (Свет, я ее когда-нибудь убью за эту мерзкую ухмылку, которую она и прятать-то толком не умеет!)

Повисла тишина. Не чувствовалось, чтобы Ди производила какие-то особые приготовления. Я медленно повернул голову и сказал: «Ну?» Это несколько вывело ее из ступора – как это ее, могучую магиню, понукает какой-то мечник. (Ну да, какой-то… Вот только если я до нее дойду, то отведенный ей максимум – треть секунды.) Этого я и добивался. Сверкнув на меня грозными очами, она притопнула лапой по полу и выпустила в направлении поворота, за которым прятались кобольды, заряд темного пламени. Там немедленно раздался мерзкий скрежет камней, но это уже не имело значения – сгусток огня, оставляя за собой медленно гаснущий след, элегантно вписался в поворот, а еще через мгновение там неплохо рвануло. Оценить на глазок у меня получилось не очень, а вот по результатам все стало более понятно – Ди не мудрствуя лукаво использовала Ночную Звезду, что-то около шестнадцатой степени [37]37
  Заклятия нередко градуируются по степеням – первая, соответственно, самая сильная.


[Закрыть]. Не самое, далеко не самое сложное заклятие, распушающееся при взрыве на десяток лучей, бьющих во все стороны. Основной минус его состоял в легкой перехватываемости и высоком шансе завернуть подарок обратно к отправителю, но против кобольдов, не знающих магии, лучше не придумаешь.

По идее, взрыв такой звезды должен был взорвать всю переднюю стенку, превратив составлявших ее тварей в мелкий щебень, но грохот за поворотом продолжался. Это, конечно, мог быть и обвал, но здравый смысл настойчиво подсказывал, что два десятка воинов – это несерьезно. Снова наступил момент, когда мне очень хотелось бы ошибиться.

Ага. И при этом не меньше десятка раз «ага». Все бы было хорошо, но мне еще никогда не попадались обвалы, чьи камни катятся вверх, а не вниз. Ну и, конечно, ни один обвал не начинает истошно верещать при виде чужих. В воздух слитно взметнулись дубины, и орда, разгоняя тьму пещеры ярко разгоревшимися каменными глазами, пошла в атаку. Впереди всех несся вожак, все при нем – две головы на слишком крупном для кобольда теле, шесть лап и здоровенный сталактит (или сталагмит – Свет разберешь, когда он уже отломан) в одной лапе, который выразительно постукивает по другой в такт прыжкам твари. Как это он уцелел, интересно? Наверное, как и положено истинному руководителю, отсиживался в резерве, составляя вторую, а то и третью стенку.

В существовании столь большого числа заслонов я убедился практически мгновенно. Поток камней, рвущихся к нам, и не думал прекращаться. Ди, перед тем как спрятаться за мою спину, успела метнуть в подступавшую волну еще один заряд, который искрошил с десяток нападавших, но это, похоже, только обрадовало тех, кто еще был за поворотом, наличием свободного места. Я еще успел удивиться количеству булыжников, рвавшихся сейчас ко мне настоящей лавиной, когда ближайшие уже вступили в опасно близкую зону. Пора было браться за дело.

Первому, разумеется, досталось вожаку, решившему, что настал его час (хотя чем решать безмозглому валуну?). Протазан на широком размахе аккуратно срезал ему обе головы, и могучее тело, которое разом покинула вся магия, рассыпалось грудой камней. Доведя удар до логического завершения и слегка повернув клинок, я воткнул его в бок второму. Как ни странно, но, похоже, протазан ковали как раз на таких раздолбаев, как я, – лезвие вышло из гранитного валуна без единой царапины. Но от подобных маневров все равно пришлось отказаться, поскольку они отнимали чересчур много времени. Проще всего, как выяснилось, просто разрубать кобольдам головы (потому что шеи они, наученные горьким опытом вожака, прятали).

После первого десятка я немного приноровился и взглянул, что же делается на повороте. Лучше бы я этого не делал. Как раз в этот момент оттуда вырвалась вторая волна во главе с еще одним вожаком, которая, как ни странно, не полезла по головам, а мирно встала, ожидая своей очереди. Создавалось ощущение, что кто-то довольно профессионально координировал атаку – начни кобольды нападение в два яруса, они неизбежно стали бы мешать друг другу и мне было бы куда легче с ними справиться.

За второй волной последовала третья, четвертая, на десятой я сбился со счета и просто отмечал появление нового вожака. Лапы ныли все сильней и сильней. Хорошо хоть Ди, отсиживавшаяся в начале боя за моей спиной, начала куда-то убирать нагромождения завалов, изредка постреливая из своего громадного арбалета в особо наглые камни, норовившие пробраться именно к ней. Стрелы при этом она явно использовала не простые, потому что они при соударении с прочным корпусом твари взрывались, нанося кобольду необратимые повреждения.

Тем временем в нескончаемой доселе реке каменюк наконец-то стали появляться разрывы. Вернее, просто в один прекрасный (воистину!) момент из-за поворота не появилось никого. Позволив себе чуть-чуть расслабиться, я, продолжая крутить вихрь синей стали (Свет, я начал любить этот клинок – рассечь столько гранита, и ни единой выбоинки!), позволил себе сделать осторожный вывод, что атака все-таки была нескоординированной – максимум ущерба, который я понес, заключался в совершенно разбитом вследствие монотонного боя теле. Буквально тут же тактика нападения была изменена.

И все-таки походило на то, что столь нетипичный способ был применен не по непосредственной команде, просто использовались вложенные альтернативы действия. Хвала Тьме, что только один кобольд оказался достаточно безумен, чтобы провести такой трюк. Впрочем, на меня и одного чуть не хватило.

Против меня стояло уже не больше тридцати булыжников, что при имеющемся темпе потребовало бы от меня семь секунд. Но тут один валун из третьего (по-моему) ряда сделал то, чего я от него никак не ожидал. Он просто взял и прыгнул на меня. Это была явно самоубийственная затея. Плохо было только то, что он и меня с собой чуть не прихватил.

Безусловно, Заран учил меня соизмерять силу удара с целью, и если я успевал подумать перед тем, как бить, то все получалось нормально. Но этот бросок застал меня врасплох, и я со всей силы, не особо осознавая, что делаю, отмахнулся протазаном. Если бы я чуть сдержал удар, то прыжок твари окончился бы на клинке. Но я бил не раздумывая, и синее лезвие прошло насквозь через летящий камень. Да, булыжник немедленно перестал быть кобольдом, но он не перестал быть камнем. Гранитной глыбой, весившей вдесятеро больше меня.

Единственное, что я успел сделать, – по возможности отпрыгнуть и развернуться, чтобы валун задел меня хотя бы по касательной. И это мне почти удалось. Камень, начавший распадаться на две аккуратные половинки, чирканул меня по боку, вроде как не причинив особого вреда, но я как подкошенный свалился на пол пещеры. Хорошим в сложившейся ситуации было только то, что при приземлении глыба снесла еще одного кобольда, уже замахнувшегося было на меня дубиной. Разумеется, он не издох, но на некоторое время со счетов мог быть снят. Но вот все остальные?

Больше всего я в тот момент боялся того, что у Ди сдадут нервы и она просто положит устремившихся вперед тварей чем-нибудь особо мощным, отправив в небытие вместе с ними и меня. Но все обошлось. Хотя это еще как сказать. В свойственной ей манере она подставила под атаку меня.

В который раз мне не дали потерять сознание. На этот раз Ди просто из воздуха сотворила небольшой водопадик, который, по ее мнению, должен был меня освежить. Результат чуть было не оказался обратным. Она явно снебрежничала и вместо обращения вещества просто телепортировала ко мне содержимое ближайшей водяной жилы. Вот только в глубине гор вода имеет обыкновение быть угольной. При соприкосновении этой жидкости с раной у меня перед глазами все побелело, позволив одновременно оценить собственное состояние. Но отлежаться мне снова не дали. Одно заклятие вздернуло меня на лапы, другое легло сверху, останавливая кровь и добавляя сил, и оставшиеся кобольды разделили участь своих нашинкованных собратьев. Только когда последний валун потерял магию и рухнул на пол (через ничтожную долю мгновения я к нему присоединился), мне в голову пришла слабая мыслишка: почему же никто не повторил чуть не удавшийся один раз маневр? Но этот вопрос был лишь риторическим. Второй атаки я бы просто не выдержал.

Ди оказалась рядом на удивление быстро и, что-то неразборчиво шипя сквозь зубы, начала рвать завязки своего мешка, откуда горохом посыпались разные эликсиры. Скосив глаза, я наконец узрел дырку в собственном боку. Зрелище впечатляло, но утешением могло служить слабым. Бок был прорезан довольно глубоко, кожаный доспех сметен напрочь, а ребро оставалось при мне только чудом – оно попало между половинками летевшего булыжника. Мне было его очень неплохо видно, так что в территориальной принадлежности косточки сомнений не возникло. Последним, что я видел, были янтарные капли, льющиеся на рану. Даже сознание потерять сам я не успел – меня вырубила боль, резко ожегшая всю правую половину тела.

Очнулся я с мерзким привкусом во рту, но хотя бы в этом мире. Потом немного подумал и сказал новоиспеченной лекарке, притулившейся неподалеку и смотревшей в стену (не ожидала, видать, моего пробуждения), «спасибо». Относительно невнятно – громче не позволила вопившая об обиде гордость. Но Ди, вопреки всем ожиданиям, только усмехнулась в ответ.

На мне уже красовалась повязка, намотанная (хвала Тьме!) поверх доспеха, так что не было причин не продолжить путь. Все спускаясь и спускаясь, я размышлял о том, почему в пещере нас ждало не меньше полного выводка кобольдов [38]38
  Считается, что гнезда кобольдов образуются по принципу ульев или выводков, с четким разделением труда. Выводок – примерно две сотни кобольдов, что-то около двадцати стай по десять в каждой.


[Закрыть], но к определенному выводу, кроме банального «значит, есть что скрывать», так и не пришел. А затем Ди сказала, что впереди гигантская пещера.

Я приостановился и втянул рылом воздух. Странный запах, при входе в пещеру присутствовавший скорее в виде смутного ощущения, здесь достигал, похоже, своего апогея. Из-за очередного поворота лилось слабое зеленоватое свечение. Вопрос «кто пойдет?», разумеется, повис в воздухе. Все было ясно и так.

Впрочем, когда я выглянул из-за выступа пещерной стены, увиденное настолько меня поразило, что я даже не успел обрадоваться тому, что увидел это первым. Да, передо мной, несомненно, лежало прежде никем не виденное гнездо кобольдов, но не это было главным. Только внимательно осмотрев прилегающую к устью пещеры местность, я позволил прорваться восхищенному вздоху: «Свет, как красиво!»

Не раз и не два я слышал от подыхавших врагов нечто вроде «варвары!», каковыми они честили нас, совершенно не раздумывая. При этом самодовольным людишкам и тем более (агррх!) ушастым казалось, что только у них есть великая культура, достойная занесения в анналы истории. Не надо опрометчиво считать, что все поголовно Темные – невежественные и грубые скоты. Насчет орков действительно не скажешь, что они умеют вести себя в приличном обществе (хотя большинство людей совсем недалеко от них ушли, да и ушли ли?), но про Лу сказать подобное – по меньшей мере означает прямолинейный вызов. Именно поэтому я вполне мог оценить всю непередаваемую красоту того места, где очутился.

Даже сама по себе пещера в две сотни саженей диаметром, имеющая почти идеально круглую форму, была достойна восхищения (ведь было сразу понятно, что подобное не могло образоваться само), но истинно поразило меня то, для чего, похоже, эта пещера и была создана. В центре ее, вися на хаотично тянувшихся из стен мощных каменных подпорках, казалось, парил огромный каменный шар. Между ним и стенами полости оставалось не менее полусотни саженей. Но сама по себе эта гигантская глыба не смогла бы приковать мое внимание, будь она простой, разумеется, хотя, кто бы стал просто так подвешивать исполинский камень в центре пещеры? Нет, она переливалась всеми оттенками зеленого, одновременно распространяя по пещере совершенно особый запах. Запах могучей и древней магии.

На переливы зеленого огня, пляшущего на шаре, можно было смотреть часами. Казалось, не было той формы и цвета, которые не принимало бы это странное пламя. На мой взгляд, наиболее эффектно выглядели темно-изумрудные «копья», время от времени возникавшие на поверхности камня, и облака зеленых искр, в которые эти «копья» через несколько мгновений превращались. Облака эти вылетали в воздух и там медленно оседали, по-прежнему переливаясь, но потухая. Вернее, можно было бы любоваться бесконечно, если бы взгляд то и дело не натыкался на небольшие холмики, часто усеивавшие поверхность каменной глыбы. Не нужно было быть еретиком-любомудром (потому что все они еретики, даже те, кого пока не выловили), чтобы понять, куда именно мне случилось забрести и на что я смотрел.

Смотрел, видимо, довольно долго, потому что в один не самый приятный момент сзади меня раздался шорох, и, обернувшись, я увидел безумно злую Ди, обеспокоенную столь долгим отсутствием внимания к своей драгоценной особе. Судя по всему, менее всего ее интересовали какие-либо переливы цветов и фейерверки зеленого огня. В сознание настойчиво застучалась мыслишка, что я сильно погорячился, записав всех без исключения Лу в ценители красоты.

Мне немедленно напомнили, где мы находимся и чем занимаемся. Разумеется, я просто кивал в ответ – если ей не дано чего-то почувствовать, то объяснять бесполезно. После этого снова повернулся к центру пещеры и с умным видом стал притворяться, что осматриваю окрестности.

Правда, посмотреть вокруг тоже было на что – все-таки мы находились в самом сердце гнезда кобольдов, и активность вокруг нас била ключом. Шустрые камешки тащили с разных сторон глыбы своих будущих родственников разных форм и размеров, складывая все это в горку под шаром. Постепенно камней становилось все больше, а когда их набралась целая гора (не меньше десятка саженей), то сразу стали понятны причины столь странного поведения. Из шара внезапно ударил столб яркого света, в котором сложенные камни, движимые какой-то магией, начали медленно, словно нехотя, подниматься вверх. Строго говоря, это было понятно – принимая во внимание количество уничтоженных нами кобольдов, требовалось срочно создавать пополнение. Хотя в данном случае было бы более правомерно говорить о «производственном процессе».

Поражало то, что работа продолжалась как ни в чем не бывало. И это при том, что потенциальные враги относительно (ну да…) легко пробились через охранные заслоны и уже были внутри «крепости». Только я было собрался обратить внимание заскучавшей Ди на этот примечательный факт, как случилось нечто, мигом выдернувшее ее из отстраненного состояния.

Над некоторыми из подпорок, державших шар, виднелись отверстия, которые я сначала счел не особо важными. Зря, как оказалось, счел, потому что, когда я обернулся к Ди, из одной дыры внезапно вырвался мощный язык пламени, причем ладно бы простого. У меня на несколько секунд ослепли не только обычные, но и магические глаза, а моя спутница аж подскочила на месте (и я не я, если на ее морде когда-либо еще была написана столь яростная зависть). Это выражение только усилилось по прошествии пары мгновений, после которых она сдавленным шипением соизволила сообщить мне, что «ей не пробиться». Это было понятно мне и так – защита тут стояла такая, что и сам Заран не был бы уверен в успешном исходе своих начинаний.