Текст книги "Астровитянка (сборник)"

Вдруг всё потемнело. Как будто кто-то выключил солнце.

Ледяная волна окатила меня, и я вскинул голову вверх. Солнце не совсем погасло, но светило еле-еле, тёмно-багровым карликом. Вдруг его диск стал быстро расти и разбухал нарывом до тех пор, пока не занял полнеба – жуткий, рдеющий, как лужа засыхающей венозной крови. Я был не в силах стоять и сел, просто рухнул, на землю. Острый гравий взрезал ладони.

И началось самое страшное: на диске солнца, одна за другой, стали возникать крупные чёрные буквы, выстраиваясь в строчки. Как будто Всевышний печатал на космической клавиатуре.

Ни мозг, ни мои глаза не были готовы воспринимать чёрное послание с распухшего багрового солнца, но строки не исчезали, а накапливались и всасывались ядом в мозг. Письмо было сумасшедшее и логичное одновременно. Я зажмурил глаза и закричал:

– КТО ТЫ? БОГ?

Солнце пробивало багровым даже сквозь закрытые веки.

– НЕТ, Я ПРОСТО ПРОГРАММИСТ. МЕНЯ ЗОВУТ САНДРА, – ответила чёрная строка моим раздёрнутым глазам. Солнце помолчало и добавило: – Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

И небесный нарыв лопнул как мыльный пузырь. Остался маленький огарок, который быстро раскалился в обычное солнце. В обычную лампочку в инкубаторе.

Я оглядел осветившийся мир безумными глазами. Люди спокойно сидели на лавочках, закусывали, целовались, смеялись. Маленькая светловолосая девочка рисовала прутиком таинственные узоры на дорожке, голуби объяснялись в любви на мраморных цветах фонтана. Мир был, как всегда, реален. Как всегда – лжив.

«Ты спрашивал себя: кто создал этот мир? Есть ли какая-то цель у вечного круговорота жизни? Сейчас ты всё узнал. Но Вторая Теорема ещё не доказана. Осталась последняя надежда – сумасшествие».

Я вскочил на ноги и помчался вдоль аллеи. Я бежал и с отчаивающимся сердцем видел, что мир изменился. Солнце с ясного неба светило тускло, а люди перестали замечать меня – взъерошенного, летящего сломя голову. И никто, никто больше не отбрасывал тени! Даже я сам.

Мир без теней стал похож на плоскую картинку: я загнанно метался по рисованному комиксу. «Нет, нет! Я пересидел над задачами или отравился. Это галлюцинация!» Трезвый голос сказал: «Совершенно верно! Тебе только что объяснили, что твой мир – одна большая галлюцинация!» Я подбежал к длинному хвосту туристов, змеей вьющемуся возле Собора.

Анаконда любопытства медленно вползала по лестнице на соборный верх. Я грубо толкал всех, но никто не обижался. Люди разговаривали друг с другом и просто отстранялись от меня, спокойно улыбаясь. Не замечали, не замечали!

Я долго карабкался наверх по крутой лестнице и, задыхаясь, с металлическим кровавым вкусом во рту, выскочил на пустой балкон. «Где люди? Куда же стоит эта очередь?»

Холодный ветер с силой дунул в лицо и смел шелуху посторонних мыслей. Я забрался на край барьера, посмотрел вниз. Ветер трепал мой пыльный чёрный плащ, как пиратский флаг, выхлопывая хохочущие звуки. На далекой беспощадной площади, вымощенной тесаным камнем, ходили люди и голуби. Никто не смотрел вверх.

– Если я безумен, то будет удар! Это хорошо – я умру сумасшедшим, но человеком! – крикнул я в пространство.

– Если же Программист Сандра права… – я задохнулся от гнева, – то удара и смерти не будет. Потому что… я просто серый комок мозга. Я плаваю в аквариуме со сладким сиропом и развлекаю Верхних Людей! И нет никакого мира вокруг меня, нет прекрасной Симоны и родного Парижа, нет меня самого… Верхние Люди – убийцы! Они убили всех вокруг меня! Всё вокруг – ложь! Патентованная псевдореальность, окрашенная тьма, рассчитанная на простака… на меня.

Мне внимали только два испуганных голубя на балконе. Я вдруг был поражён и оскорблён мыслью о том, что никогда не выходил и не выезжал за пределы центра Парижа. Латинский квартал, Лувр и Монмартр были моей планетой, на которой я прожил всю жизнь. Длинную или короткую? Я уже не знал – сколько мне лет. Но сейчас я во всём разберусь.

– Первая Теорема! – крикнул я. – Смерть как доказательство!

Мое сопротивляющееся тело стало медленно, но неудержимо падать вперёд, продавливая плотный ветер. Секунда – и бормочущий воздух расступился, взвыл торжествующей толпой, и я провалился головой вниз.

Площадь радостно ринулась ко мне навстречу. Ледяная скорость раздирала тело.

«Должен быть удар, должен! – Ужас и надежда вопили во мне. – Скорей!»

Я уже различал отдельные булыжники.

Оглушительная каменная пощечина!

Хруст и боль. О боги, какая боль…

Руководитель нейронаучной группы корпорации «ЗороастрИнк» смотрел на испуганного заместителя и ждал.

– Она казалась вполне стабильной, – блеял тот, – совершенно не понимаю, что на неё нашло.

– Нет никаких сомнений, что это сделала она? – холодным голосом спросил руководитель.

– Абсолютно точно! – пискнул заместитель. – Текст письма найден в её компьютере. Сама Сандра куда-то исчезла, мы нигде не можем её разыскать…

– Дайте мне это письмо и сообщите службе безопасности. Они знают, что делать в таких случаях. Пусть сами ищут эту Сандру… – И он брезгливо отпустил заместителя.

На экране появились крупные строчки – чёрные на багровом фоне.

«Адам, не пугайся! Сегодня я дежурю по твоему миру. Это я написала девушку Симону. Тебе она нравилась? Я решила, что ты должен знать всё…»

– Идиотка! – усмехнулся руководитель. – От такого письма не только испугаешься, а разом сдвинешься!

«Что и произошло, – подумал он рассеянно, дочитывая взбалмошное письмо Сандры. – Объект решил покончить с жизнью, бросился с высоты в своей виртуальной реальности… Компьютер-надзиратель выдал ему болевой шок, не убивая, конечно. Объект очнулся и сразу всё понял. Сообразителен! Но не выдержал правды и сошёл с ума. Повредил свой мозг – единственное, что у него было материальным.

Получился интересный эксперимент за минимальную цену. Всё равно „Адам“, как звали программисты эту биосистему, уже шёл на списание. Но поведение мозга в экстремальных условиях оказалось неожиданным… может, ещё пару таких испытаний провести?

Кажется, мои учёные тихо экспериментировали с мужскими гормонами… И вкладывали в бизнес слишком много эмоций. Вот почему Сандра так остро реагировала на выговор о слабом контроле над системой… „Адам просто любопытен… психотропики искажают естественную мозговую активность… мы близки к успеху мягкими средствами…“»

«Я четко спланировал эксперимент! – похвалил себя руководитель. – Как вытянулись лица у моих научных сотрудников от новости про теломеразные часы и про то, что „Адам“ доживает последние дни согласно генетическому техзаданию. И спорить не о чем, потому что сделать ничего нельзя: генетическая бомба естественной смерти – она сильнее всех желаний живущих…»

Руководитель потянулся и откинулся на спинку кресла.

И почему эти доктора философии никогда не видят за деревьями леса?

Он улыбнулся, показав превосходные зубы, и напористо-вкрадчиво заговорил:

– Дамы и господа! Наши клоновые системы соединяют в себе лучшие качества компьютера и человеческого мозга. Широчайший спектр использования – от домашних управляющих до военных астронавтов. Наш мозг-пилот, не имеющий сердца, выдерживает ускорения в два-дцать – тридцать же, а его реакция в два раза быстрее, чем у людей-космонавтов!

Система портативна и работает на простом сахарном растворе. Четкая инструкция по поощрению и наказанию прилагается. Главное – не нажимать обе кнопки сразу! Супермозг будет работать на вас всё время, пока не спит. Двадцать часов в сутки без профсоюзных капризов и выходных.

Научный ай-кью наших клономозгов зашкаливает за двести единиц. При всех способностях к анализу наши интеллектуальные системы не личности, а просто биокомпьютеры, послушные сверхумные кролики, готовые решать сложные задачи за воображаемую морковку.

Интеллектуальный вектор систем полностью контролируется. Испытанные препараты выжигают блуждающее любопытство. Наши мозговые системы чрезвычайно эффективны, предельно лояльны и химически жёстко мотивированы…

Это революция, дорогие инвесторы! Революция в индустрии и науке, в медицине и космосе, в атомной промышленности и военном деле. Новый скачок для человеческой цивилизации и очень! очень! очень! высокий доход по акциям «ЗороастрИнк»!

Руководитель группы замолчал, и с его лица с жестяным лязгом соскользнула улыбка. На её месте мягко вылепилась благородно-сочувствующая мина.

– Уважаемые конгрессвумены и конгрессмены! Миллионы людей страдают от умственной неполноценности и дефектов нервной системы… Кто-то раздумывает об этичности наших экспериментов? Посмотрите в глаза больных синдромом Дауна. Мы обещаем, что на этих лицах появится умное выражение взрослого интеллекта!

Посмотрите на паралитиков – с дёргающимися головами, прикованных к коляскам. Мы освободим их от пыточных кресел – они смогут, отбросив костыли, бегать, петь и обнимать своих близких! Посмотрите на слепых детей, живущих в вечном мраке. От вас зависит – появятся ли в их прозревших глазах слёзы благодарности к вам.

Миниатюрные клоноблоки будут подключаться к головному или спинному мозгу пациентов и возвращать их к полноценной жизни. Если кто-то беспокоится о правах ещё не созданных клонов – пусть лучше подумает о праве на нормальное человеческое счастье для миллионов уже родившихся людей-инвалидов!

Мудрая полуулыбка руководителя сползла с физиономии жидкой манной кашей, обнажив жёсткое лицо с плотно сжатыми губами. Быстрая перемена убедительных масок пропитывала воздух тревогой.

Самолёт снижался над равниной, многоглазой от синих озёр, монетно переворачивающихся вблизи мутно-глинистыми прудами. Сандра кривилась в иллюминатор: девственная земля индейцев была аккуратно выхолощена – зарешёчена асфальтовыми шоссе и улицами, придавлена пригородными домами-кирпичами и прибита гвоздями деловых небоскрёбов. Сандра заметила, что её стало мутить от зрелища окультуренной среды.

Новая болезнь – аллергия на цивилизацию. Надо быстрее ехать к морю. Увидеть чистый горизонт без домов и людей.

И вот море лежит перед ней, расплавленное под солнцем и тошнотворное: огороженное яхтами, располосованное скутерами, замусоренное толстой толпой купальщиков и их визгливыми криками.

Сандра сидела на высокой табуретке пляжного бара и старалась напиться. «Господи, как я не люблю виски!» Она предпочитала шабли, но её душевное состояние сейчас требовало другого калибра. Ни граппу, ни текилу она не переносила. Коньяк был отвергнут из этических соображений – не праздник. Она наказывала себя и поэтому потребовала у бармена шотландского гленливета. Отравительная гадость для горла. Ей вспомнились слова какого-то винокура, что производители виски приучают к своему напитку людей с юности, создавая «популяцию виски». Упустил молодое поколение – уже не вернёшь. Уйдёт в какую-нибудь водку или коньяк. Может, хоть бренди себе разрешить? От этой ржаной дряни сразу тошнит.

Сандра была человеком легкомысленным и весёлым, любила компании и вечеринки, пренебрегая даже тем, что не пользовалась на них большим успехом. История с Адамом разнесла в клочки её старую жизнь и повергла в депрессию.

Чем, чем мы лучше Адама? Разве у среднего маленького человека есть свобода выбора? Разве нас не бьют по бокам острым химическим стрекалом, направляя в нужную сторону? Да, нам не вводят эйфорин сразу в мозг… нас стимулируют через еду, выпивку, любовь, комфортную пещеру – объединяя всё это в зарплатный хлыст…

С раннего детства нас начинают программировать на социально полезные задачи. Чем ты хочешь заняться? Стать великим писателем? Гениально стучать молоточком по джазовым тарелкам? Мечтать не вредно, а пока возьми молоток потяжелее и приколоти эту картонную стенку к этому фанерному домику, а то жрать не дадим. Да работай хорошо – потом тебе же и продадут втридорога этот хлипкий дом… Теперь брось молоток и возьми ружьё или надень галстук бизнесмена, мини-проститутки.

Считаешь себя свободным? Ты раб желудка, а значит, просто раб. Твои рабства неисчислимы. Никуда не выпрыгнешь из колючего загона гамбургеров, сигарет и телевизора. Для изысканных натур – красивая паутина «бентли», армани и пентхаусов. Кредит – как мушиный мёд. Имеем рассрочку – имеют в рассрочку.

Всё, всё проанализировано, рассчитано, запатентовано! Улицы и экраны, дома и урны, магазины и бутылки, газеты и крышки унитазов всё время что-то вкрадчиво советуют, направляют, поощряют, подрезают, мнут, втискивают, стригут, всовывают, кастрируют… Нам сбывают со скидкой товары, политиков, образ жизни, образ мысли.

Нам продают нас! Уценённых, упрощённых, с разрешительным штампом «безвредно для употребления»… разрушительным штампом. Мы совершенно беспомощны в ИХ руках! Узнать бы – в ЧЬИХ. Театр марионеток, где веревочки перепутаны так густо, что Кукловода найти невозможно. Да есть ли Он? Может, куклы дёргают сами себя?

А настоящим человеком оказался обитатель иллюзорного мира, всамделишного кукольного театра.

Если у нас нет надзирателей сверху, почему мы так несвободны?

Мы вызываем оглушительную жалость.

Если бы боги существовали, они бы плакали, глядя на нас.

Почему нельзя жить по нравственным заповедям без страха ада?

Мы пришли в этот мир один раз – и другого не будет. Зачем же мы отравляем жизнь – себе и другим? Зачем мы сгребаем чужие судьбы под своё эгоистичное седалище? Зачем мы строим сами себе ад? Зачем так легко предаём других и себя? Как сделать так, чтобы все были счастливы и никто не ушёл обиженным?

Что ты натворил со мной, Адам! Что я натворила с тобой…

Сандра следила за его жизнью долгие месяцы и восхищалась, покорённая этим человеком. Адам был умён, добр, доверчив, не умел врать и предавать. Когда ей разрешили создать Симону – важный персонаж мира Адама, Сандра просто завизжала от восторга. Виртуальный шлем она надевала с юным сердцебиением школьницы, идущей на свидание. Адаму так понравилась Симона, что ей разрешили обмениваться с ним репликами, но только короткими. Это были счастливые минуты в жизни Сандры.

– Давай поужинаем вместе?

– А если бы я была дурнушкой, ты меня пригласил бы?

Тогда он крикнул вслед:

– Приходи завтра дурнушкой и поужинай со мной!

На соседний стул сел высокий красивый человек и заказал кружку пива. Бармен принялся за работу, а Сандра откуда-то поняла, что человек сел рядом не просто так.

Возможно, она так решила, потому что человек сидел рядом, но не поворачивал голову в её сторону.

«Сейчас будет знакомиться, имя выспрашивать и номер т-фона…» – с неприязнью подумала она. Человек был высок и голубоглаз, располагал располагающим и даже каким-то знакомым лицом и не заслуживал неприязни, но Сандра не хотела сейчас никаких пляжных флиртов.

И действительно, человек, получив своё пиво, перестал делать вид, что сел сюда случайно, и повернулся к Сандре. Но сказал совершенно неожиданное:

– Сандра, спасибо, что согласились со мной встретиться. Я – Джерри Уолкер.

Сандра уже успела забыть, что ей недавно позвонил какой-то Джерри-не-разобрала-фамилию и попросил о встрече, которая и была назначена в пляжном баре.

Девушка вздрогнула:

– Вот почему ваше лицо мне знакомо! Вы этот… друг королевы Гринвич.

– Это сейчас не важно. Важно то, что у меня есть большой личный интерес к корпорации «ЗороастрИнк». Поэтому я и хотел бы с вами встретиться и поговорить.

– И какой же у вас интерес к этой организации?

– Я её хочу уничтожить. До основания.

Сандра чуть не поперхнулась питьём.

– Что она вам сделала?

– Её руководители виноваты в гибели моих родителей.

Девушка скривилась:

– Это они могут…

– Мои агенты, наблюдающие за корпорацией, сообщили мне, что вы ушли из неё и что вы работали над одним из самых секретных проектов «ЗороастрИнк». А секреты этой корпорации чаще всего грязные. Если вы – друг этой корпорации, то я зря прилетел с Луны для этого разговора. Но если вы и «ЗороастрИнк» – по разные стороны баррикад, то я прошу вас – помогите мне уничтожить этого монстра, который расчётливо губит человеческие жизни.

Сандра поёжилась – сказано было метко. Ей очень хотелось отомстить за Адама. Она даже приготовила разоблачающие материалы по проекту создания разумного существа, полностью живущего в виртуальной реальности. Но существовал ещё и инстинкт самосохранения.

– Если я помогу вам в разрушении «ЗороастрИнк», то тоже пострадаю, ведь я в качестве сотрудника выполняла все её задания…

– Не знаю, насколько вы замешаны в делах корпорации, но я обсуждал эту проблему с полицейским комиссаром ООН, и он обещал отнестись к вам со всей возможной мягкостью. Вот его номер.

Уолкер нажал кнопку на своём т-фоне.

– Свяжитесь с ним, он ждёт вашего звонка.

Сандра, поставленная перед необходимостью сделать свой выбор так быстро, помрачнела:

– Я подумаю и дам вам знать.

Уолкер сказал встревоженным тоном:

– Насколько мне известны обычаи «ЗороастрИнк», вам угрожает серьёзная опасность. Вряд ли эта корпорация оставит вас в покое. Если мои информаторы узнали, где вас найти, то это же может проделать и служба безопасности корпорации. Как только вы позвоните полицейскому комиссару, то сразу попадёте под охрану как важный свидетель.

– Спасибо за заботу! – Сандра, сморщившись, залпом допила виски и заказала бармену ещё один стакан. – Но мне надо всё спокойно обдумать. До свидания! – совершенно прозрачно завершила она встречу.

Мистер Уолкер тяжело вздохнул, попрощался и зашагал в сторону улицы старых отелей, оставив на стойке бара нетронутую кружку с пивом.

Сандра проводила своего собеседника тяжёлым взглядом.

Но посидеть спокойно ей не дали.

– Сколько лет, сколько зим, Сандра! – сзади неожиданно раздался бойкий голос.

– Привет, Дэнни, – хмуро кивнула Сандра низенькому толстяку в длинных фиолетовых шортах и жёлто-розовой гавайке. Какая сочетательная гадость для глаз. Уехать на другой конец света и наткнуться на однокашника – вот везение! Выбрала, дура, модный курорт, надеясь, что в толпе легче жить и прятаться…

– Сто лет тебя не видел! – частил Дэнни. – Ты как сквозь землю провалилась.

– Секретная работа… – не стараясь, соврала Сандра.

– Ого! – восхитился толстяк. – И какой уровень клиренса?

– Это тоже секрет… – ещё ленивей ответила Сандра.

– Ух ты! – вообще пришёл в восторг Дэнни. – А я вот приехал в Тампу с женой и дочкой, отдохнуть на недельку. Еле гостиницу нашли!

Дэнни не нуждался в репликах собеседника – его безостановочно несло на собственном запасе.

– …я ему так и сказал, прямо в лицо. Такой вот я парень! Работаю менеджером в отличной консалтинговой компании. Офис маленький, зато кресло шикарное! А знаешь, какие у меня пенсионные бенефиты?!

В ушах Сандры звенело. Мир вокруг раскачивался. Всё-таки она набралась, и волны начали перехлестывать через борт. Или содержимое трюмов выплёскиваться наружу…

– Какая предусмотрительность! – горько каркнула Сандра сухим горлом. – Всю жизнь работать на пенсию, всю молодость копить на старость! Я рада за тебя, Дэнни, – тебе совершенно не жмет кресло! Сидишь, смотришь кино и всем доволен!

– Ты с ума сошла? – растерялся Дэнни.

– Да! – мгновенно рассвирепела Сандра и махнула рукой вокруг. Виски веером выплеснулось, а мокрые льдинки в стакане весело зазвенели. – Как и все, кто узнал, что этот мир – вранье и фальшивка! Нам крутят бесконечный иллюзион «Ваша Счастливая Жизнь», а мы сидим в мягких креслах и пускаем дебильные слюни! И никто ни о чём не догадывается. Один парень узнал правду, и она убила его. Счастье вьёт мягкое гнездо из лжи… колючая правда никому не нужна! Чёрт, Дэнни, наверное, ты в детстве хотел стать чемпионом по футболу, космонавтом или хотя бы пожарным! Почему сейчас ты радуешься всего лишь креслу мелкого клерка и паршивой пенсии? Самодовольные мышки коллективного лабиринта! Несколько условных рефлексов – и готовы ценные винтики общества! Как я вас всех ненавижу! Скорей бы выключили солнце!

Сандра орала самой себе. Дэнни давно улепётывал по пляжу, испуганно оглядываясь круглой головой на короткой шее и спотыкаясь в рыхлом песке, кладбищенской пыли бесчисленных поколений моллюсков, древнем пепле счастливых миров.

– Мне надоел этот дурацкий кинозал на десять миллиардов мест! – яростно крикнула Сандра в пространство. – Где тут дверь? Я насмотрелась вранья и выхожу!

Вдруг в разогретом алкоголем мозгу Сандры раздался громкий спокойный голос:

– НЕ ГОВОРИ БОЛЬШЕ НИКОМУ, ЛАДНО? А ТО ОНИ СОЙДУТ С УМА.

Голос был настолько ясен и чужд, что Сандра мгновенно протрезвела. Неужели… О, господи!.. Нет, нет, это просто бред…

Она вскочила, уронив стул, и бросилась к выходу. Бармен проводил её внимательным равнодушным взглядом и аккуратно сплюнул в нержавеющую мойку.

Сандра, задыхаясь, всё медленнее бежала по аллее волосатых пальм с жестяными листьями, переходящей в оживлённую приморскую улицу из ресторанчиков и сувенирных лавок. Позади, в отдалении, рысили двое неприметных, спортивного сложения парней. Постепенно Сандра перешла на шаг, тяжело переводя дух и успокаиваясь. «Вот напилась – голоса сверху начинают мерещиться… Как хорошо бы верить, что наверху сидит один главный продюсер нашей жизни, добрый и с белой бородой… Жутко узнать, что там всего лишь толпа ублюдков-сценаристов, никто никого ничем не лучше… и каждый из них, отталкивая соседей локтями, ловит подопытных зрителей на свою липкую мушиную киноленту, и потому вокруг такой тоскливый бардак и вавилонское столпотворение…»

Вдруг всё вокруг потемнело. Как будто кто-то выключил солнце.

Сандра вскрикнула от ледяного страха и вскинула голову. Плотное маленькое облако наползло на солнечный диск. Девушка истерично засмеялась, покрывшись холодной испариной. Облако раскололось пополам, и мир странно осветился огненным взглядом вертикально-щелевидного зрачка. Только тут Сандра до конца поняла, какой шок испытал Адам, когда его привычный мир погиб. И она ужаснулась содеянному: «Зачем, зачем я это сделала? Пусть бы он тихо умер подопытным кроликом через три дня, ничего не зная… Зачем нам пить отравляющее знание? Зачем нам человеческое достоинство, если оно приносит такую горечь и боль? Блаженны верующие…»

Посматривая с опаской на раскаляющееся солнце, Сандра неожиданно попала в нарядно одетую оживлённую толпу, выходящую из католического храма, возведённого из серого дикого камня. Свадьба. На взгляд Сандры, невеста была слишком плотной, а жених чересчур низеньким и смуглым, но они были очевидно счастливы. Круглолицые черноволосые новобрачные, осыпаемые рисом и цветами, двинулись к вульгарно-розовому лимузину, запутанному в ленты. Сандра так завидовала этой сияющей паре, что внутри у неё всё вопило и плакало.

– Я понял! Ты из другого мира. Яркий блик небесных сфер.

– Я – всего лишь отражение твоего одиночества и непристойных мыслей.

– Вот почему ты никогда не останавливаешься возле меня. Бедняга, ты прикована к кругу неба.

В полумраке открытой церкви виднелось созвездие свечей и ярко освещённый алтарь. Священная клятва двоих перед богом. Освящённое начало взаимной жизни, будущих детей, обид и грехов.

Конец одиночества.

В голову Сандры, вольнодумной атеистки и доктора философии в области компьютерных наук, вкралась странная, даже кощунственная мысль – зайти в храм и поставить свечу. Извинение за неверие перед тем, кто наверху. Заплаканная просьба о счастье, оплаченная мелкой монеткой…

Что за бредовая идея!

Гости кричали новобрачным цветистые пожелания и скабрёзные советы. Сзади в толпе вежливо извинялись двое неприметных парней. Мир сквозь слёзы виден плохо, и возле бара Сандра натолкнулась на пожилого человека в тёмном сюртуке священника, но с расстегнутым воротом рубашки. Старик упирался спиной в камень стены и панически озирался по сторонам. Его била крупная дрожь. По морщинистому лицу струился пот, а руки тряслись и бесцельно искали что-то в пространстве.

Сандра спросила, вытирая глаза и стараясь не дышать спиртными парами на старого человека:

– С вами всё в порядке? Вам нужна помощь?

Старик остановил на ней выцветшие голубые глаза, в которых плавал ужас. И судорожно схватил Сандру за руку.

– Я скажу тебе СТРАШНУЮ ВЕЩЬ! – Глаза человека тоже были полны влаги. Горло не повиновалось ему, но он сумел выплеснуть пронзительную боль: – БОГА НЕТ!

И этому горю нельзя было помочь. Сандра вздохнула:

– Зато есть люди.

– Они – дети, бредущие над пропастью в темноте… – торопился объяснить, почти плача, старик. – Лгут, надеясь, и падают, смеясь. Под этим небом нет спасения и нет надежды!

– Надежда может уцелеть… если совсем закрыть глаза, – сказала утешительно Сандра. – Пойдём, старик, выпьем.

– Но людей же жалко!

– Ещё как! Не говори им, ладно?

Сандра вдруг решилась, достала т-фон и вызвала номер, сообщённый мистером Уолкером. Подумала ещё секунду – и отправила заранее приготовленные файлы. «Адам был хорошим человеком. Они за него ответят! И я отвечу…»

За спиной Сандры два неприметных парня как по команде одновременно засунули руки в чёрные отвороты просторных курток.

Солнце садилось в шипящий раскалённый залив, и становилось трудно дышать из-за тревожных, заунывных криков флоридских чаек, чья громадная стая медленно кружилась над толпой смеющихся людей.

Крупная слеза вылилась из голубого глаза с щелевидным зрачком.