Текст книги "Козырные валеты"

Действовать решили по старинке. Когда через два дня Ольга вышла из дома, за ней увязался Станислав, сменив свой броский «Мерседес» на замызганные «Жигули» Нестеренко. Как и ожидалось, когда девушка отъехала от дома, за ней последовал неприметный «Москвич», в котором находились двое мужчин и женщина. Присутствие женщины нарушало планы Станислава, но он решил работу продолжить. В конце концов, мы разыскиваем убийц, и «наружка» за сестрой вдовы вполне объяснима, даже естественна.

Машины развернулись на Ленинградку в сторону центра. Шел одиннадцатый час дня, Тверская была забита. Ольга вела машину неуверенно, вести наблюдение не составляло труда. Когда Чекина свернула на Беговую, стало очевидно: она едет в университет. Станислав пропустил машину охраны вперед, занял третью позицию и начал рассуждать. С одной стороны, университет – дело естественное, девочка там учится, с другой – сейчас лишь начало августа и занятия не начались. Возможно, у нее встреча. Можно допустить, что она едет за героином. Все это в области догадок и допустимых вариантов. В любом случае в университете сейчас гулко и пусто, подумал Станислав и тут же обругал себя неоригинальными словами. Вступительные экзамены! Сейчас там может твориться черт знает что! Ну я, старый пень, задним умом крепок. О чем думал «гений»? Там одному и делать нечего, тем более что за Ольгой дамочка следует!

На Мосфильмовской свернули налево, покатили к университету. Станислав позвонил Гурову и ласковым голосом спросил:

– Скажи, великий, тебе приходила мысль, что сейчас идут приемные экзамены?

– Кажется, а тебе? – ответил Гуров.

– Я лишь выполняю задание, мне иметь собственные мысли необязательно.

– Значит, ты ошибся с местом службы, – сухо произнес Гуров.

– Случается. Объект сопровождают, плохо, что в машине женщина.

– Упрости задачу. Уточнять возможную встречу необязательно. Получится – хорошо, а нет – так и черт с ней. Выясни, девушка приехала в университет по конкретному делу или разыскивает кого-то? – Гуров говорил привычно спокойно, но Станислав почувствовал, что друг и начальник нервничает.

– Извини, расстараюсь, – Станислав хотел пошутить, но Гуров положил трубку.

Как выяснилось, приемные экзамены имеют для розыскника и существенные преимущества. Большое количество беспорядочно толкущихся людей, и не только девочек и мальчиков, но и ошалевших родителей. На Станиславе были модные черные брюки, кроссовки и серый в мелкую клеточку пиджак. Одет он оказался вполне подходяще, но сорок лет – не восемнадцать, и не будь здесь родителей, опер светился бы, словно костер на ветру. А сейчас он смотрелся обыкновенным «болельщиком», толкался среди себе подобных, наблюдал Ольгу, которая, стоя у окна, обсуждала прошедшее лето с подругой, и не выпускал из поля зрения сотрудницу «наружки», которая, открыв сумочку, пристраивала направленный микрофон, пытаясь подслушать и записать заведомо пустой разговор.

Мужчины-оперативники в здание не вошли, остались у машины. Станислава подобное положение вполне устраивало, но он злился. Некачественно работают смежники. Наверняка им поручена охрана, и не более, а они на основное задание плевали, видимо, о наркотике знают и ловят момент передачи. Он, опер-важняк, занимается тем же самым, однако существуют в их работе различия. Станислав ищет связь и передачу наркотика как возможную ниточку к убийце, а конкуренты явно озабочены героином как таковым. Удачная фотография и запись нужного разговора – это петля на отца, советника президента Виктора Львовича Чекина. Какой бы он ни был человек, в данном случае он – отец, и ловить его через больную дочь – сплошное паскудство. Как работало КГБ, так и работает, называй их, как хочешь, хоть ангелами – хранителями, а души у них гнилые, смердят. Пусть девчонка десять раз в мучениях помрет, им главное – советника президента завербовать, иметь на него компромат.

– Паскуды! – повторил Станислав, взглянул на Ольгу и ее подругу, снова подумал, что оперативница подслушивает пустой разговор, и боковым зрением увидел парня.

Он был одет, как и большинство, ничем вроде бы не отличался от окружающих, разве что чуть постарше, лет двадцать с небольшим. Шел он по коридору не торопясь, улыбался дружелюбно, слегка покровительственно. Известно, короля играет свита. Абитуриенты на парня внимания не обращали, но присутствующие здесь студенты, особенно девушки, не сводили с пацана глаз. Причем одни, заметив незнакомца, прятались, загораживались друзьями, другие, наоборот, выступали слегка вперед, старались попасться на глаза.

«С такой популярностью – и до сего дня на свободе», – подумал Станислав, увидел, как Ольга прервала разговор с подружкой, нервно расстегнула, вновь закрыла сумочку, хотела шагнуть навстречу, но опер, отлично понимая, что ведет себя непрофессионально, преградил девушке дорогу, широко улыбнулся, громко сказал:

– Оленька! Все глаза проглядел! Здравствуйте, милая! Вам огромный привет. – Он взял девушку под руку, силой отвел в сторону и зашептал: – Мой друг без ума от вас! Я, собственно, и явился по его поручению…

Торговец наркотой прошел мимо, Ольга безуспешно попыталась освободиться, глаза у нее потухли, словно отсоединили батарейки.

– Кто вы такой? – Глаза у девушки вновь засверкали, но уже зло, ненавидяще. – Я вас впервые вижу!

– Так я и говорю, – шептал Станислав. – От влюбленного друга привет принес! Теперь я его понимаю! Вы, Оленька, дивчина высший класс!

К ним подобралась дамочка с ридикюлем, микрофоном и прочими шпионскими принадлежностями. Тут Станислав выкинул номер, который изобрели до нашей эры: опер якобы поскользнулся, неловко взмахнул руками и ударил по шпионскому ридикюлю с такой силой, что он вылетел у дамочки из рук, врезался в чугунную батарею, содержимое рассыпалось по полу.

– Ольга, бежим! Иначе нам попадет со страшной силой! – Станислав подхватил девушку чуть ли не на руки и бросился по коридору. Они вскочили в пустую аудиторию.

– Гриша, очаровательный брюнет, который у вашего ложа третьего дня сидел, затем виски потчевал, мой лучший кореш, верный дружбан, – Станислав говорил быстро, не давая Ольге возможности вставить слово. – Гриша голову потерял, сегодня начальство его за можай загнало, он мне на прощание и шепнул слова заветные. Отыщи в университете самую красивую девчонку, ее Ольга Чекина зовут, поклонись низко и попроси ее с этим типом не встречаться и беречь себя пуще дитяти единственного.

В конце речи юмор из голоса Станислава исчез, глаза искриться перестали, словно ледком подернулись. Этому номеру опер у своего друга и начальника научился, долго тренировался перед зеркалом. Получалось у Станислава не так уж и здорово, но на новенького действовало безотказно.

– Так вы все знаете, – прошептала Ольга.

– Значительно больше. Знаю еще и то, о чем вы, красавица, даже не догадываетесь.

– Но мне уже не выбраться.

– Запросто. Мама вам поможет, – заверил Станислав.

– Вы, главное, отцу не говорите.

– Маленькая вы, Оленька. Совсем маленькая. Мудрецы говорят, ваш недостаток со временем проходит.

– А вы добрый или злой?

– Уж точно не добрый, – Станислав взглянул на свое отражение в оконном стекле и добавил: – Наверняка не злой.

…Машины Ольги Чекиной, Станислава и ФСБ стояли почти что рядом. Когда Ольга открыла свой «Форд», Станислав захлопнул дверцу, махнул рукой, сделал быстрый шаг в сторону, сказал подошедшим оперативникам:

– Никогда не подходите к мужчине сзади. Опасно.

– Документы! – рявкнул один, судя по всему, старший.

– С удовольствием, господин офицер! – Станислав продолжал отходить. – Только вы приближаетесь по одному, я предъявляю документы в обмен на ваши. Иначе считаю вас бандитами со всеми вытекающими последствиями.

– Мент? – то ли утвердительно, то ли вопросительно произнес старший.

– Авторитет? – усмехнулся Станислав и посуровел: – Слушай, лейтенант, или как тебя там. Проваливай отсель, иначе я позвоню генералу Кулагину и расскажу, как вы работаете, тебе мало не покажется.

– Не знаю такого, – неуверенно произнес фээсбэшник.

– Вот, заодно скажу Павлу, что ты его не знаешь, – уже откровенно рассмеялся Станислав.

– А пошел бы ты… – Парень кивнул напарнику, они сели в машину и укатили.

Вечером того же дня полковник Гуров позвонил в двери квартиры Чекиных и Сотиных. Горничная, предупрежденная о визите вахтером, открыла дверь на длину цепочки, спросила:

– Вам кого? Виктор Львович еще на работе, а Анна Павловна плохо себя чувствует.

Гуров протянул девушке свою визитную карточку, сказал:

– Передайте Анне Павловне, что мне необходимо ее видеть. В случае отказа я приду с участковым и понятыми. Поверьте, милая, скандал не улучшит самочувствия вашей хозяйки.

Визитку забрали, дверь захлопнули, стало тихо.

С юридической точки зрения мое положение безукоризненно, рассуждал сыщик. Я расследую убийство, мне необходимо переговорить с членами семьи. Конечно, их можно пригласить в прокуратуру, но это вряд ли им понравится, а хозяин так просто не придет. Его положение не из лучших, самый гонористый чиновник понимает: убили человека, милиция должна работать, и никто не может сказать, мол, не беспокойте родственников в такие тяжелые дни. Следует переговорить с Пашей Кулагиным, розыск убийц поручен мне, и контрразведчик это прекрасно знает. Хочет заниматься делом сам – флаг ему в руки, пусть начальники договариваются, я с удовольствием отойду в сторону.

Дверь открылась, девушка в кружевной наколке и фартучке молча пропустила сыщика в квартиру. Он тоже молча кивнул, носовым платком протер и без того сверкающие ботинки, прошел за домработницей и вскоре оказался в дамском служебном кабинете. Это был не будуар, а именно кабинет, строгий, изящный, но, безусловно, женский, на что указывали картины на стенах и подбор мебели.

Анна Павловна сидела за письменным столом, при появлении полковника с места не поднялась, не поздоровалась, кивком указала на гостевое кресло, спросила:

– Чему обязана, полковник?

А Гриша утверждал, что она умна, отметил Гуров. Женщина всегда в первую очередь женщина, эмоции превалируют. Гуров отметил и строгий костюм, и чуть заметную косметику, и былую красоту хозяйки, и даже терпкий запах мужского одеколона. Если ее расслабить, чуть развеселить, то хозяйка не в прошлом, а в самом что ни на есть настоящем красавица. Она напомнила ему жену, которая считала, что сначала она женщина, затем уже все остальное.

Сыщик решил ничего не изображать, держаться естественно, такую женщину не обмануть, а насторожить и разозлить просто. Хозяйка же нужна Гурову со всеми потрохами, иначе его визит принесет только вред.

– Здравствуйте, Анна Павловна! – Он поклонился, прошелся по серебряному паласу, посмотрел в окно, понюхал неизвестный ему цветок, переставил кресло, чтобы свет не падал в лицо, и только потом сел. На столе он увидел пепельницу и пачку сигарет.

– Вижу, вы курите…

– Да, я курю, – хозяйка сделала ударение на слове «я». – Так чему обязана, полковник? В этом кабинете маршалы ведут себя учтивее.

– Влюбленные маршалы, Анна Павловна, – уточнил Гуров. – С влюбленного мужчины звезды сыплются, словно конфетти на новогоднем балу.

– Я задала вам вопрос. – Анна Павловна зачем-то надела очки, тут же их сняла.

– Анна Павловна, я старый сыщик и совершенно точно знаю, что вы не только красивая, но и очень умная женщина. – Гуров достал из кармана сигарету, начал крутить между пальцев. – Я не могу ответить на неловкий вопрос, это бестактно. Если в доме умер человек, у гробовщика не спрашивают, зачем он пришел. Вижу, вам трудно говорить, начнем с моего монолога. Сочтете нужным – ответите.

Гуров встал, щелкнул зажигалкой, дал прикурить хозяйке, закурил сам, вернулся в кресло.

– Сегодня в начале первого ваша дочь Ольга приехала в университет. Девушка находилась под наблюдением контрразведки и сотрудника уголовного розыска.

Сыщик не смотрел в лицо хозяйки, но и не прятал взгляда, смотрел естественно, переводя его с одного на другое.

– В коридоре напротив аудиторий, где проходили приемные экзамены, Ольга стояла у окна с подругой, когда появился известный нам мелкий продавец наркотиков. Наши коллеги сцену фотографировали и записывали разговор девушек. Ольга направилась к торговцу, но мой сотрудник встречу предотвратил, фото и записывающую аппаратуру уничтожил. После чего Ольгу с места встречи увели, помогли сесть в машину и уехать.

Между спецслужбами состоялся короткий обмен любезностями, вот, собственно, и все. Торговца мы установили, выставили за ним наблюдение, полагаю, его спасти не удастся, он погибнет не сегодня, так завтра.

– Что в университете торгуют наркотиками – ваши вымыслы. Что Ольга хотела наркотик купить – полный бред. Хотите выпить? – Хозяйка указала на стоявшее у стены бюро красного дерева. – Мне джин-тоник и лимон.

Гуров открыл бюро, смешал напитки, подал хозяйке, вновь занял место в кресле и продолжал, словно резкой отповеди и не было:

– Все вместе мы называемся – правоохранительные органы, но задачи у нас разные. Я не говорю, где хорошие, где плохие, везде каждой твари по паре. Возьмите сегодняшний день. Мы ищем убийцу, они не против, чтобы найти его, но это для них не главное. Дочь Чекина – наркоманка, доказать, найти компромат, и советник президента становится лицом управляемым.

– Ольга не наркоманка! – быстро сказала Анна Павловна, вышла из-за стола, налила себе рюмку водки.

– Она наркоманка, – спокойно возразил Гуров. – Я не специалист, полагаю, что Оля лишь вступила на этот путь, ее еще можно, мы обязаны девочку спасти. И здесь главную роль должны сыграть вы, мать. Отец заигрался в политику, до него не достучаться. Если Чекин поймет, что смерть дочери убьет его карьеру, он очухается. Но для девочки будет поздно. Анна Павловна, вы видели, как умирают от тяжелого наркотика? Героин – верная смерть.

– Допустим. – Анна Павловна отставила рюмку, закурила.

– Так не пойдет! – прервал Гуров. – Никаких допущений. Они так же смешны и безумны, как и выражение «допустим, кобра – змея ядовитая». Либо вы слушаетесь меня беспрекословно, либо я занимаюсь своим делом, разыскиваю убийц вашего зятя, а вы хороните дочь.

– Вы страшный человек!

– Мелодрама вам не к лицу. Сегодня я единственный человек, способный вам помочь спасти девочку и не навредить Чекину. Хотя на последнего мне в высшей степени наплевать.

– На меня наплевать? – Дверь кабинета распахнулась, вошел хозяин. За его спиной маячила двухметровая фигура охранника. – Мне сообщили, что в моем доме обосновался какой-то мент, который не ведает, что творит.

– Сядь, Виктор! – Анна Павловна ступила из-за стола, подошла к дверям. – Саша, вернись в машину.

Охранник переминался. Гуров узнал некогда своего подчиненного, скверного опера, двурушника и подпевалу.

– Чувствую, тебе следует помочь! – Гуров подошел к двери, легко отстранив довольно массивную фигуру хозяйки. – Ну?

– Лев Иванович, у меня хозяин! – Парень попятился, споткнулся о ковер, чуть не упал.

Чекин скривился, процедил сквозь зубы:

– Иди в машину. Жди. – Он налил себе хрустальный стакан водки, выпил.

– Анна Павловна, коротко, касаясь только его личности, разъясните мужу ситуацию. – Гуров закрыл бар-бюро, встал у окна, разглядывая еще сильную зеленую листву на деревьях.

Советник Чекин был высоким рыхлым мужчиной. Основным чувством, отражавшимся в этот момент на его плоском лице, был страх. Но он не мог забыть свою должность, кабинет в Кремле, машину у подъезда, готовеньких улыбок окружающих.

– Анна, ты снова попала под дурное влияние, – стараясь говорить уверенно, произнес он. – Погиб трагически Николай, но это не значит, что милиция может хозяйничать в нашем доме. Наркотики? Обыкновенный шантаж.

Гуров скучал, чиновник оказался глупее и неинтереснее, чем сыщик ожидал. Он глянул на Анну Павловну, подумал, что браки заключаются все-таки на земле, а никак не на небесах. Сыщик отчетливо представил, как около тридцати лет назад красивая, умная, излишне самоуверенная женщина вышла замуж за подающего надежды партаппаратчика, решила вылепить из него нечто удобное и полезное. Мучается с ним третий десяток, давно поняла, что из мужчинки мужчины не получится, уходят годы, надежды, накатывает безысходность.

– Я устал, у меня дела, – прервав супругов, сказал Гуров. – Слушайте и решайте. Сегодня вы вывозите Олю на дачу своих давних друзей и оформляете все необходимые документы на вылет. Анна Павловна сопровождает дочь до клиники, скажем, в Швейцарию. Кстати, Анна Павловна, вам не мешает побывать на воздухе и загореть. Я переговорю со швейцарскими коллегами, вы не будете чувствовать себя одиноко. К тому же, Анна Павловна, извините, вам необходимо похудеть, а Оле – поправиться. Если завтра утром я узнаю, что вы обе еще в Москве, то… – Гуров пожал плечами. – Не советую.

Глава 3

На следующий день Анна и Ольга Чекины вылетели в Швейцарию.

В тринадцать часов Гуров и генерал ФСБ Кулагин встретились в кабинете генерала Орлова, который поглядывал на них из-под тяжелых век, завидуя молодости и энергии.

– Лев Иванович, почему ты никогда не сомневаешься в своей правоте? – Павел Кулагин неделю как бросил курить и мучился.

– Павел, я очень даже сомневаюсь, порой излишне долго, но все это происходит до прыжка. Признайся, если ты прыгнул с вышки, с трамплина или с самолета, нельзя даже думать, что ты неправильно прыгнул. Костей не соберешь.

– Кто давал тебе право сорвать нашу операцию в университете? – возмущался Кулагин.

– Я сделал это исключительно из любви к тебе. Паша, ты у меня в вашей конторе единственный приятель. Если тебя не станет, у меня не будет никого! – ответил Гуров.

– Вот! Эгоист! Главное, у тебя не будет никого! Твоя любовь ко мне – пестики-лютики. На самом деле ты обожаешь только Льва Ивановича Гурова.

– Не могу же я все на Петра со Станиславом свалить, приходится и о себе позаботиться, – ответил Гуров.

– Стоп! – Орлов взглянул на часы. – На трепотню еще три минуты, пять минут о делах – и по норкам.

– Твоя «наружка» работает вообще не на тебя, лишь морочат голову да плачутся. Они фотографировали и писали разговор Ольги Чекиной.

– Отвлекающий маневр. Твой Станислав нанес ущерб фирме в сотни долларов и сорвал операцию! – выпалил Кулагин.

– Ты в гневе теряешь голову. Какую операцию? Допустим, пленка и запись целы, что вам от этого? Вылавливаете торговца, колете, отбираете объяснение, вербуете. И прячете все в сейф до лучших времен. Это же не розыск убийц и не защита девушки, а просто сбор компрматериала на Чекина.

– Я прикажу сегодня же выставить за Ольгой более квалифицированных людей. Ты знаешь, что погибший Николай занимался разработкой совсекретного проекта? – спросил Кулагин.

Орлов посмотрел на Гурова, осуждающе покачал головой.

– И ты усматриваешь в его работе мотив убийства? – легкость в тоне Гурова пропала, он стал серьезен.

– Не я усматриваю, это установленная данность. А я выполняю лишь приказ руководства.

– Согласен, тогда ты молодец, господин генерал, – ответил Гуров. – Разобьем дело на две версии, ты работаешь по своей, мы – по своей, что полностью соответствует задачам наших главков.

– Но ты уже вмешался и изрядно напортил…

– Стоп! Я уже прыгнул, обсуждать вопрос, что со мной произойдет в финале, бессмысленно. Я полагаю, что очень скоро ты низко нам в ножки поклонишься, ибо мы тебя уберегли от крупных неприятностей.

Орлов встал, пожал Кулагину руку.

– Спасибо, генерал. Гуров, задержись.

– Но я вынужден доложить, – направляясь к дверям, сказал Кулагин.

– Естественно, – ответил Орлов.

– А я бы не торопился, – заметил Гуров.

Когда Кулагин вышел, Орлов приказал вызвать Крячко, а пока спросил:

– Что ты темнишь? Контрразведка – не девушки, ее любить необязательно.

– Петр, все это чушь собачья. Николай Сотин никогда не занимался секретными разработками. Он вообще теоретик, работал на будущее. Недавно ездил в Бонн, там ученые обменивались информацией, читали доклады. Таких ученых никто никогда не убивает. Тема Сотина не имеет никакого отношения к обороне. А работал он в военном институте, потому что там самая современная аппаратура и защитить докторскую легче.

– И чего ты молчал? – Орлов тер грудь и морщился.

– А чего я скажу? Генерала Кулагина обманывают его же подчиненные. Идут дворцовые интриги, человек, никакой человек, даже президент, никого не интересует как личность. Он нужен лишь как гирька на весах, чтобы все было поровну и ничего не перетянуло, тютелька в тютельку!

– Разрешите? – Станислав вошел и с порога выпалил: – Со всеми уже виделся, общий поклон. Убили моих коллег, мне не нравится, как мы работаем. Кто киллеры? Откуда пришли? Куда девались? Кто заказчик? Мотив убийства? Ты, Лев Иванович, сейчас скажешь, мол, задавать вопросы каждый умеет. Я неоригинален, знаю. Но я не мозговой центр группы, делаю, что приказано.

– Когда воздух кончится, махни рукой, – обрезал друга Гуров.

– Мы уперлись в семью Чекиных – Сотиных. – Станислав не обратил внимания на реплику Гурова, что с ним случалось редко. – Чертова политика мне, как кость в горле. Я оперативник, мне нужен убийца, желательно – заказчик.

– Станислав, скажи, почему мы, руками обшарив несколько дворов, не нашли пистолетов? – спросил Гуров. – Убийцы унесли стволы на память, хотят поместить в музей?

– Из них еще будут стрелять, – ответил Станислав. – Не киллеры, другие люди. Нас хотят запутать, сбить со следа.

– Значит, след имеется, только мы его не видим, – пробурчал Орлов.

– Не надо изобретать порох. Следует найти Волоха, он жив и продолжает руководить группировкой. Захватить, придавить. Волох о пришельцах не знать не может.

– Значит, снова сапожник Митяй, Золотарев, твоя старая агентура? – Орлов осуждающе покачал головой. – Я категорически против. Район небольшой, пользоваться одними и теми же источниками опасно.

– А кто сказал, что я тупой? – Гуров взглянул удивленно. – Французы говорят: «Ищи женщину». Номер не новый, но постоянно работает.

– Проститутки? – Орлов презрительно скривился.

– Как можно, господин генерал! – Гуров даже встал. – Для такого ответственного задания я приглашу послушниц из монастыря.

Услышав подобное заявление, Орлов смешливо хрюкнул, махнул на друга рукой, сказал:

– Станислав, в знак старой дружбы уйди и забери с собой богохульника.

– Прошу, господин, не вынуждайте грубить. – Станислав открыл перед Гуровым дверь, и они вышли из кабинета.

…Регина Караваева не походила на проститутку, ее светлые глаза были чисты, взгляд наивен, потому она стоила значительно дороже многих своих товарок. И если бы девушка не сидела у бара популярного казино в одиночестве и юбка у нее не начиналась там же, где и кончалась, то есть где-то у талии, то Регину вполне можно было принять за даму полусвета, которая зашла сюда по случаю и поджидает подругу или жениха. Она изредка вставала с табурета, одергивала плотно сидевшую на ней юбку, пытаясь подтянуть к коленям, но стоило девушке вернуться на «насест», юбка вновь поднималась до предела, обнажая точеные ножки. Регина не любила бросаться в глаза, так как никогда не искала клиента, выбирая его сама, с мужчиной, ей не нравящимся, никогда не уходила, и здесь это знали.

Она была дорогой валютной проституткой, блюла себя строго, никогда не соглашалась на «коллектив» и не ездила на чужие квартиры, только к себе, где не могло быть никаких неожиданностей. Сегодня она пришла не столько на работу, сколько по делу, ее пригласил на встречу Волох. Она знала, что он бандит и убийца, относилась к данному факту философски: каждый зарабатывает деньги, как умеет. Для Регины было важно, что Виталий, она никогда не называла его по кличке, не убивает за деньги или по пьянке, девушек не бьет, платит хорошо, ведет себя прилично.

Казалось бы, что означает понятие «прилично» в данной среде? Однако такое понятие существовало. Далеко не для всей публики, но Регина его придерживалась и строго ему следовала.

Гурову «королеву» сдала товарка-соперница, что здесь являлось делом обычным. Два года назад Гуров через казино разыскивал убийц, которые никак не могли обойти заманчивое заведение стороной. Бандиты тоже люди, ничто человеческое им не чуждо. На кой черт нужны деньги, если ты не можешь истратить их красиво?

Молодые авторитеты не придерживались воровских законов старой школы. Те гуляли только на загородных хатах, где пили плохую водку, хрустели огурцами и капустой, запивали рассолом да пели под гитару старые воровские песни. Молодежь уже освоила Кипр, Анталию и Канарские острова, многие побывали в Париже и Альпах, таких ребят уже невозможно было засунуть в затхлые подвалы. Воровская элита опережала чиновников и в манере одеваться и держать себя на людях. Еще случались разборки в общественных местах, порой стреляли на людях, но подобных случаев становилось все меньше. Правда, убийств меньше не становилось, просто обидчика убивали не на месте, а спустя несколько дней, и сам авторитет оружия в руки не брал, для того существовали «быки».

Волох одним из первых снял с себя золотые кольца, толстые браслеты, появился на людях в костюме от Кардена. Когда в закрытом кабинете кто-то из братвы обронил, что Волоху пора в университет поступать, Виталий спокойно ответил, мол, поздновато за парту садиться, но частные уроки он уже берет. А «рыжевье» пусть тупые носят, так плохие менты куда не положено в форме заскакивают, чтобы их узнали сразу и ни с кем не спутали.

Регине надоело сидеть у бара, она взяла стакан и подошла к рулетке. Ей хотелось дождаться Виталия, пусть люди видят и поостерегутся, но одновременно тянуло домой, деньги пока есть, квартира тоже – досталась от матери, «старуха» совсем сбрендила, уехала из Москвы с молодым офицером.

Гуров наблюдал Регину со стороны – легкого шутливого настроения не было, а подходить к женщине серьезно, как за покупкой, пошло и бесперспективно. Два года назад, когда опер в казино бывал часто, они познакомились, выпили и разошлись. Гуров тогда почувствовал, Регина рассердилась на него за холодность, не знала, что такова обычная манера держаться этого незнакомого клиента, сочла ее за пренебрежение. У опера в тот момент голова была занята иными мыслями, и он на обиду профессионалки внимания не обратил.

Вчера, просматривая старую записную книжку, он отыскал двух девочек из казино, позвонил, одна съехала в неизвестном направлении, другая прямым текстом объяснила, что фотокарточка у нее не в порядке и ни в какое казино она идти не собирается, и порекомендовала Регину. Проститутка тут же спохватилась, что запамятовала – Регина сегодня занята. У нее сегодня не один, а сотоварищами. Гурову показалось это странно: Регина никогда «коллектив» не берет.

Большой гость сотоварищи крайне заинтересовал сыщика, и он пришел. Регину Гуров узнал сразу, стал ждать, хотел увидеть «гостя». Регина – девка дорогая, квартира отдельная, гостем вполне мог оказаться Волох. Но тут проглядывала несуразица, авторитет не поведет на квартиру проститутки ни товарищей, ни тем более отстрелявшихся киллеров. Но, судя по всему, они стволы не сбросили, рассуждал далее Гуров, значит, у них в Москве еще работа. С «горячими» стволами в гостиницу не пойдешь. На даче скучно. Методом исключения остаются только девочки. Хотя каждая из них на учете, но клиенты приходят, уходят, а навар участковым остается. Так было, и ни черта изменить невозможно, если проститутка получает за сутки больше, чем офицер милиции за месяц.

Сыщик авторитета проглядел, увидел, как Регина села с каким-то иностранцем за столик, понял, что девочке подали «маяк», мол, ждать дальше бессмысленно. Мужчина сидел к сыщику спиной, поцеловал даме руку, потянулся за пепельницей, и под тонкой тканью дорогого костюма Гуров четко увидел пистолет.

Как же так, при входе каждого тщательно обыскивают, половчей, чем в аэропорту. А тут левый внутренний карман, куда стволы суют плохие сотрудники спецслужб. Сам Гуров носил «вальтер» в правом боковом кармане пиджака, где обычно мужчины держат сигареты и зажигалку. Потому и рука, опущенная в данный карман, не вызывала ни у кого настороженности. При входе сыщик отозвал начальника охраны в сторону, предъявил удостоверение.

Гуров обошел рулетку, стол для игр в «блек-джек», заглянул соседу Регины в лицо, узнал Волоха и чуть было не произнес вслух затасканную фразу, мол, вот что с человеком делают хороший костюм и парикмахер. Многие из присутствующих разговаривали по сотовым телефонам, играли в дорогую игрушку, так что сыщик открыто достал из кармана аппарат, соединился со Станиславом.

– Один здесь, передай, чтобы ребята подтянулись к казино, – опер замолчал, увидев двух мужчин, подошедших к столику Регины и Виталия, которые сели без приглашения, по-хозяйски.

– Станислав, давай команду, все ко мне. Полный сбор.

Сыщик отвернулся к зеркалу, достал платок, тщательно вытер лицо и руки. Теперь многое зависело от начальника охраны казино. О Гурове он мог и не предупредить: во-первых, полковник, во-вторых, один. Но если придут сразу трое, положение создастся критическое. Стрельба никому не нужна, народа много, жертв не перечесть, но семь пистолетов в одном зале – сильный перебор.

Регина была сильно раздражена, шепотом что-то выговаривала Волоху, который был явно не в своей тарелке. Новые парни поглядывали на него недобро. Видимо, велся какой-то спор, сыщик слышать разговор не мог. Он чувствовал, ситуация уходит из-под контроля.

Киллеры. Точно киллеры. Здесь и фотографий не надо. Одеты просто, без шика, но и не кое-как. Обоим примерно по тридцатнику, держатся уверенно, двигаются мягко. К Волоху – с уважением, но чисто внешне, за спиной у авторитета переглянулись усмешливо. При их умении стрелять здесь мгновенно организуется бойня. Главное, брать бессмысленно – доказательств никаких.

Мы со Станиславом здесь можем выиграть только первыми двумя выстрелами. Такие волки мгновенно укроются за людей.

В кармане звякнул телефон, Гуров взял трубку, услышал спокойный голос Орлова:

– Выпей рюмку и спокойно выходи встречать своих ребят. Никому без моей команды в казино не входить.

– А ты чего не спишь? – пытался пошутить Гуров.

– Очко выпало, бросать карты жаль. Делай, как говорят.

Полковник, как послушный мальчик, выпил в баре мензурку водки, вышел на улицу, чуть не столкнулся со Станиславом, кивнул, мол, иди за мной. Почти тут же на стоянке оказался «жигуль» Нестеренко с Котовым. Все сели в «Мерседес» Станислава.

– Гуров? – послышался в динамике голос Орлова. – Я разочарован в вас, господин полковник. Так плохо вы никогда не работали. Стыдно. Я вызываю на ваше место усиленную группу наружного наблюдения. Как только они прибудут, разъезжайтесь по домам, ложитесь спать. Стыдоба! Я выезжаю в кабинет, Гуров ко мне.