Текст книги "Изумрудный свидетель"

Легницкого в «Огороде» знали и всегда весьма предупредительно по его заказу придерживали любимый столик. Вот и сейчас, стоило ему войти в зал, как к нему подошла девушка, поздоровалась, улыбнулась и пригласила проходить.

– Меня не спрашивали? – поинтересовался Владислав Янович.

– Нет, никто не спрашивал. Вы кого-то ждете? Гостей сразу проводить за ваш столик?

Легницкому очень хотелось выпить, но он еще утром отпустил шофера и теперь не мог позволить себе эту слабость. Нет, ему не грозили серьезные проблемы, останови его сотрудники ГИБДД. Не довести дело до суда и лишения прав он мог довольно быстро и надежно. Просто бизнесмен не любил саму эту ситуацию, когда ему пришлось бы оправдываться, кому-то звонить, кого-то просить. Да и терпеть надменность работников полиции он не желал. Унизительно как-то при его положении.

Ограничившись гранатовым соком и поковыряв без аппетита салат, Легницкий наконец-то увидел того человека, которого ждал. Невысокий, полный мужчина с блестящей лысиной шел между столиками, как будто катился. Девушка из числа персонала ресторана еле поспевала за ним. Видимо, по правилам она обязана была проводить гостя, даже если тот и сам знал, куда идти.

Легницкий приподнялся и протянул руку.

– Здравствуй, Игорь Владимирович! Как твое ничего?

– Живем пока. – Гость самодовольно заулыбался. – Как самочувствие, бизнес? Заказывал уже? Чего там у них сегодня в ассортименте?

Легницкий открыл было рот, но тут же сделал над собой усилие, чтобы не начать раздражаться.

«Что это со мной? – подумал он с неудовольствием. – Почему я во всем вижу угрозу, нечто неприятное, унизительное для меня? Нервы расшалились? Черт, Матюшин всегда был таким, сроду с ним я по душам не разговаривал. Самодовольный, самовлюбленный боров. Почему его так волнует мое самочувствие и успехи в делах? Мне вот его проблемы абсолютно по барабану».

– Слушай, Игорь! – откинувшись на спинку кресла и потягивая из высокого стакана сок, ленивым тоном заговорил Легницкий. – У тебя проблем с качеством товара не было в последнее время?

– В каком это смысле? – Матюшин удивленно уставился на собеседника. – С какого перепугу? Я, знаешь ли, закупаю цацки не на рынке. У меня поставщики солидные! Блюду, так сказать, лицо фирмы. А у тебя что, проблемы? Втюхался с дешевым поставщиком?

– Ты же знаешь, что я тоже абы где не заказываю товар. Мы с тобой получаем изделия с одних и тех же заводов.

– Ну да! – засмеялся Матюшин. – Потому-то ты мне наипервейший враг и конкурент! Шучу, конечно. Москва большая, она и не столько слопает. Пипл схавает, как говорили во времена нашей молодости.

– Ты ведь знаешь, что такое фианит?

– Фианит? – Матюшин округлил глазки. – Ты взялся за стекляшки? Это же бижутерия, а не ювелирное дело! Насмешка над настоящим бизнесом.

– Ничего я не взялся, просто спросил тебя, – недовольно отрезал Легницкий. – Я сейчас тебе кое-что скажу, но только давай-ка между нами. Дело серьезное, оно может и тебя коснуться, а тебе такая слава тоже ни к чему. У меня обнаружилось несколько фианитов в золотых изделиях. Вместо бриллиантов вставлены в оправу были именно они. Хорошего качества, но все же!..

– Как ты их обнаружил? – Матюшин сразу стал серьезным.

– Ты слышал, что у меня салон в Марьиной Роще грабанули? – зло спросил Легницкий и недовольно поморщился тому, что с его языка сорвались такие слова. – Вот тут и вскрылось. Стали определять ущерб, оценивать… в общем, не было бы счастья, да несчастье помогло.

– Сколько ты таких штучек нашел?

– Три изделия, Игорь. Не так много, но ты ведь понимаешь, что в нашем деле репутацией рискуют один раз. Второго уже не будет, пойди только слух по городу.

– А от меня-то ты чего хочешь? – спросил Матюшин и недоверчиво посмотрел на собеседника. – Вроде как предупреждаешь?

– Я, Игорек, голову сломал, раздумывая, откуда они могли ко мне попасть. Ты ведь не новичок в нашем бизнесе, у тебя сеть пошире моей. Ты прекрасно понимаешь, что на заводе и по дороге такую подмену произвести нереально. Давай вместе думать, пока и на тебя такое счастье не свалилось. Откуда оно, как искать этих хитромудрых уродов?

– Да, тут ты прав. Не было еще случая, чтобы с завода брак пришел, а тут даже вон как. И работники специализированных компаний, которые занимаются перевозками, тоже подменить не могут. Они вообще изделий не касаются. Неужели среди персонала тварь завелась? – предположил Матюшин.

– Персонал проверять надо, – не оченьто весело согласился Легницкий. – Весь поголовно, только ума не приложу, как это провернуть.

– Найми спецов, они разберутся. Правда, дорого обойдется, но тут уж надо считать, какая овчинка какой выделки стоит.

Легницкий промолчал, проглотив ехидное замечание. Он понимал, что язвительность и насмешливость в общении у Матюшина проступают от осознания того, что беда коснулась кого-то другого. Интересно, как он зубоскалил бы, если бы у него такое нашлось? Допустим, жена мэра Москвы купила бриллиантовые серьги в одном из его салонов, а камни оказались дешевкой. Даме указали на это знающие люди в приличном месте! Да от такого позора люди топятся или стреляются!

Матюшин был одним из тех людей, с которыми Легницкий собирался посоветоваться. Но ему трудно было сдержаться и не уколоть своего коллегу-бизнесмена.

– Может, и придется нанять. – Легницкий вздохнул, покосился на Матюшина и осведомился: – Слушай, Игорь, а что за бабу ты охаживал два дня назад? Кто это тебе от ворот поворот нарисовал?

– Ты о чем? Какая баба? – то ли не понял, то ли притворился Матюшин.

– Два дня назад на Балаклавском возле твоего салона я тебя с дамой видел. У входа. Что-то ты там ей нашептывал, за ручку брал, а она вроде как была не согласна, а?

Матюшин отвел глаза, полез в карман за сигаретами и сказал:

– Какая такая баба? Ты о чем?

Глава 4

Витя Цвет смотрел на Москву прощающимся взглядом. Мысленно он уже махал ей рукой. Последнего навара ему хватит на то, чтобы полгода лежать пузом кверху на пляже какого-нибудь южного курорта, по вечерам снимать девочек или красивых дам в ресторанах, угощать их шампанским и красиво ухаживать.

Витя Цвет умел не только тратить бабки, но и извлекать их из различных мест, где они водились. Он не опускался до пошлого грабежа, работал головой, действовал красиво. Выпасти квартирку или коттедж, оценить возможное состояние, а потом, в один прекрасный момент, взять ее чисто, без следов. Для этого нужно мастерство, талант и везение.

Витя Цвет считал себя баловнем судьбы. Он полагал, что такая вот воровская кличка к нему прилепилась не случайно. Не просто потому, что он носил фамилию Цветаев. Витя жил в цвет, в масть, ему постоянно фартило.

Сегодня Цвет ждал денег за ювелирные изделия. Он никогда не мелочился, не торговался, но и не работал с теми, кто давал за рыжье слишком мало. Витя себя ценил! Он придумал весьма простой и надежный способ получения денег. Зачем таскать полные карманы купюр, когда за окном двадцать первый век? Пришла пора пластиковых банковских карточек. В банкомате при тебе лохи суют на них крупные купюры. Ты запоминаешь код, вытаскиваешь карточку и свободен до следующего сезона. Впереди солнце, море, женщины!..

– Цвет! – Голос над ухом заставил Витю вздрогнуть и резко обернуться.

– Ты кто, чего тебе? – торопливо проговорил Цвет.

Его глаза привычно забегали по одежде и лицу незнакомца. Мозг оценивал манеры, жестикуляцию, мимику.

Из уголовки или откуда-то еще? Черт, морда как маска! Какая тут к лешему мимика! Человек смотрел на Цвета без особого выражения. Он просто ждал, когда вор кончит разыгрывать из себя невинность и перейдет к нормальному деловому разговору.

В этом человеке было нечто такое, что выдавало своего. Еще от него веяло смертью. Цвет за свою криминальную жизнь несколько раз встречал таких личностей. На зоне, где однажды ему все же пришлось мотать срок. Да и потом, когда вынужден был участвовать в воровских разборках. Такие типы обычно приводили в исполнение смертные приговоры, вынесенные авторитетами, имевшими на это право.

А еще есть парни, для которых это всего лишь профессия. Если этот вот фрукт пришел к нему…

Цвет лихорадочно стал соображать, а не обчистил ли он когда дом богатенького Буратино, который водил дружбу с людьми, авторитетными в воровском мире. Бывало, что паханы впрягались за них. Цвет, правда, сам в такие ситуации никогда не попадал, но…

– Поговорить надо, – почти не шевеля губами, без выражения сказал незнакомец. – Пошли.

Интуиция подсказывала Вите, что лучше послушаться и пойти туда, куда звал этот человек. Цвет имел представление о том, как делаются такие дела. Если к тебе есть претензии, то их озвучат, тебя выслушают, оценят твои доводы. Предъява – еще не смерть. Очень часто разборки заканчиваются именно выяснением истины, а не кровью.

А вот если он сейчас откажется пойти, то киллер – или кто он там на самом деле – имеет полное право его шлепнуть прямо здесь. Любое сопротивление, оказанное Цветом, станет полным признанием его вины.

«Черт, да в чем я виноват?! – разозлился Витя Цвет. – Какие ко мне могут быть претензии? Это вообще чушь какая-то, явная ошибка!»

– Чего надо? – заявил Цвет и сам удивился своему упорству. – Хочешь сказать, говори здесь! Я тебя не знаю и с тобой никуда не пойду.

– Цвет, я убью тебя прямо здесь и сейчас, если ты не пойдешь, – с каменным лицом предупредил незнакомец. – Мы только поговорим, понял? Выбирай.

Вор оскалил зубы, мысленно выругался самыми грязными словами, которые только знал, и посмотрел себе под ноги. Выбор! Этот тип умел уговаривать. Цвет его не знал, но уже жутко боялся. Он прекрасно видел, понимал, чувствовал, что этот незнакомец и в самом деле может убить кого угодно.

Сопротивляться дальше не было никакого смысла. Вите оставалось лишь корить себя за минутную несдержанность, потерю уверенности в себе. А ведь виной всему – предчувствие шикарной жизни, которую Цвет вполне заслужил. Не хотелось ему теперь рисковать, вот в чем дело.

– Пошли. Куда ты меня зовешь? – проворчал Цвет.

– Вот так-то лучше. Отойдем в скверик, на лавке посидим.

– В сквер не пойду, там сейчас малолюдно.

– Пойдешь, – спокойно ответил этот человек, и его рука мгновенно оказалась в боковом кармане куртки.

Цвет попятился, потом со страхом глянул на незнакомца и бочком двинулся в указанном направлении. Он перебрался через низкое ограждение сквера, покосился на двух девчонок, сидевших на ближайшей лавке. Витин спутник цыкнул на них, и они моментально испарились. Повинуясь кивку странного типа, Цвет покорно опустился на лавку.

– Ну так о чем базар? Ты бы хоть сказал, как тебя зовут.

– Зови меня Хруст. Как давно ты в Москве работаешь, Цвет?

– Ну и вопросы ты задаешь! – Вор криво усмехнулся. – Прямо как в уголовке.

– Меня залетные людишки интересуют, – проговорил Хруст, пропустив оскорбление мимо ушей. – В Москве завелся чужак, который работает по твоей специальности. Один человек хочет его найти, я этим занимаюсь. Ну, соображай.

– Чужак? А как ты на меня-то вышел? Кто напел, что я при делах?

– Не твое дело. Нашел, теперь спрашиваю.

– Ты вот тем, кто про меня сболтнул, вопросы и задай. Они получше знают, кто и сколько рыжья сдает.

– Соображаешь! – без улыбки похвалил его Хруст, косвенно подтвердив, что на Цвета он вышел через тех, кто сбывает краденое. – Только с ними свой разговор, а с тобой – свой. Что знаешь, что слышал? Очень мне этот человек нужен, большие бабки за него плачены.

– А если он в авторитете? – осведомился Цвет, прищурившись. – Я тебе его сдам, а мне потом предъявят. Я про тебя даже не слышал, а отвечать на вопросы должен. Так дела не делаются.

– Ну, как знаешь, – как-то даже огорченно произнес Хруст, и в тишине сквера отчетливо щелкнула пружина ножа с выкидным лезвием.

– Эй, землячок! – раздался рядом насмешливый, но все же напряженный голос. – Ты бы полегче, а? Перышко-то спрячь.

Цвет боялся повернуть голову, выпустить Хруста из поля зрения. А голос он узнал. Это был Кларнет, который принес ему деньги за ювелирные изделия. Этот парень никого не боялся, потому что знал всех. Его услугами пользовались очень авторитетные люди, причем не только московские. Через Кларнета уходили в другие города и бесследно растворялись там золото, электроника и много чего еще. У Кларнета были связи, за это его ценили все. Многие старались завести с ним дружбу.

То, что на встречу пришел именно Кларнет, было просто счастьем. Но почему он? Сам Кларнет о краденое не пачкался, он просто все организовывал. Зачем пришел?

Резонный вопрос, появившийся в голове Цвета, вдруг получил ответ. Кларнет вышел вперед, глядя на Хруста своими веселыми наглыми глазенками и, по обыкновению, чуть наклонив голову набок. Тонкий хрящеватый нос, узкие, вечно кривившиеся губы Кларнета – все демонстрировало его нагловатую натуру.

– Говорят, что тебя Хрустом кличут. Так вот, Хруст, перетереть с тобой кое-кто хочет. Больно ты любопытный. Пора бы объяснить свое поведение. Не желаешь?

Теперь Вите стало ясно, что Кларнет появился здесь не случайно. Видимо, кто-то из авторитетных людей уже понял, что этот Хруст ходит там, куда его не звали, и задает слишком много вопросов. Они засекли и встречу Хруста с Цветом. Может, просто знали, кого Хруст будет расспрашивать на этот раз.

Кларнет стоял и ждал. Цвет наконец-то решился отвести взгляд от опущенной руки Хруста, в которой тот держал нож. Чуть в стороне он заметил пару быков. Он знал этих крепких парней – это были люди Бурого, а тот был законником и держал часть Москвы. Вот эту самую.

– Ты, Цвет, погуляй пока, – с усмешкой заявил Кларнет. – Если понадобишься, тебя найдут. Ты, главное, из столицы не сорвись. А ты, Хруст, перышко сверни, в карман сунь и руки держи на виду. Видишь черный «мерин» у обочины? Тебя там ждут. Спокойно встань, подойди и сядь на заднее сиденье.

Хруст равнодушно глянул на парней, стоявших в сторонке, на черный высокий «Мерседес» класса G и одним движением сложил лезвие ножа. Цвет с облегчением смотрел, как этот страшный человек легко поднялся и, ни на кого не глядя, пошел в сторону машины.

Уф! Бурый в обиду не даст, он Витю лично знает. Цвет у Бурого на юбилее два года назад водку пил. Ох, как же вовремя!.. Чужаки его интересуют! А сам-то он кто? Разве не залетный? Бурый разберется, он это умеет. Бурого даже уголовка не трогает, уважает. Так знающие люди говорят.

Дверца машины распахнулась, и Хруст увидел светло-коричневую кожу задних сидений. Он почувствовал, что в спину чуть выше крестца ему уперлось что-то зловеще твердое.

– Запомни, Хруст! – послышался за спиной хриплый голос. – На тебя постоянно нацелено два ствола. Если ты только дернешься, нос не вовремя почешешь, то мы тебя маслинами нашпигуем до самых ушей. Бурый никому не верит. Мы тоже. Сам знаешь, ничего личного, работа такая.

– У меня нет ствола, расслабьтесь, – посоветовал Хруст.

– Про тебя слухи ходят, что ты и голыми руками мочишь кого угодно за милую душу. Залезай и жди.

Хруст поставил ногу на пол машины и легко забросил тело в салон. Первым делом он обратил внимание на то, что левая дверца оказалась заперта, а правая, через которую он сел в машину, так и не закрылась. Крепкий парень с пистолетом на уровне живота продолжал стоять и смотреть Хрусту куда-то в область кадыка.

«Грамотно! – подумал Хруст. – Он следит за моим телом и руками. Знает, что смотреть в глаза нельзя, они отвлекают, можно пропустить момент атаки».

Открылась передняя дверца. На пассажирское сиденье с кряхтением и ворчливыми возгласами влез бритоголовый крупный, даже какой-то округлый молодой мужчина. Покатые плечи, бочкообразная грудь, толстая шея и маленькие уши. Весь его образ напоминал или боксера, или борца тяжелого веса. Наверное, когда-то так и было. Хруст понял, что вся охрана Бурого состояла из спортсменов. Эх, лихие девяностые, не для всех вы закончились.

– Здорово, Хруст, – недовольно и устало произнес Бурый, не глядя назад и сгорбившись на переднем сиденье. – Говорят, ты ищешь кого-то, роешься среди пацанов, как в своем кармане.

– Да, есть у меня одно дело, – спокойно согласился Хруст. – А почему тебя это интересует?

– Ты, Хруст, говорят, раньше сильно крутым был. – Бурый как будто не услышал его вопрос. – В спецназе служил или где-то там еще. Убивать, говорят, больно наловчился.

– Зачем звал, Бурый? Если есть вопросы, то задавай. Мне скрывать нечего.

– Хорошо, если так, – с тяжелым вздохом произнес Бурый, а потом неожиданно ловко и быстро повернулся лицом к Хрусту, сидевшему сзади.

Теперь тому стало видно, что глазки у Бурого маленькие, злые и слезятся, как с похмелья. Они злобно сверлили Хруста, как будто пытались во что бы то ни стало проделать в нем две дырки.

– Но ты не быкуй, Хруст, не надо. Ты ведь можешь с этого сиденья и не слезть. Сейчас вот мигну одним глазом, и кранты тебе.

– Зачем? – равнодушно спросил Хруст, глядя в окно. – Крови мало? Власти над людьми не хватает? Я человек независимый, задницу тебе лизать все равно не буду. Меня наняли, я делаю работу. Ты уважения хочешь, я его тебе оказываю. Видишь, пришел, сижу, слушаю. Дальше что?

– Кого ищешь? – все так же злобно спросил Бурый.

– Человека, скорее даже нескольких. Думаю, что они не из деловых, новички в этом деле. Но работают вполне успешно. Пострадал один человек, который очень боится за свою репутацию. Его не назову, таков мой принцип. А пареньки эти по драгоценностям работают – меняют настоящие бриллианты на поддельные. Потом эта бурда попадает в приличные ювелирные салоны. В том числе и на твоей территории.

– Кто такие? – уже спокойнее спросил Бурый.

– Если бы знал, то не сидел бы здесь. Хочу выяснить, кто они такие, откуда взялись, как умудряются размещать в салонах подделки.

– А настоящие камешки куда сбывают?

– Этого я пока тоже не знаю. Общаюсь с такими персонами, как Витя Цвет, но результата, как видишь, на сегодня нет. Кстати, с Кларнетом поговорить я не успел.

Бурый некоторое время сидел молча и буровил взглядом улицу через чуть притемненное стекло «Мерседеса». Хрусту непонятно было, что творилось сейчас в его бугристой голове. Одно можно было сказать точно. Бурый прикидывал, сколько бабла проходит мимо его кармана. Бриллианты – игрушка дорогая. Это не приисковые алмазы, а настоящий товар, уже готовый к реализации. С ними можно любую кашу заварить.

– Так, Хруст! – наконец-то изрек Бурый. – Я тут хозяин, это моя территория.

– Я знаю. Хочешь запретить мне искать этих ребятишек? Или сам включишься в розыски?

– Я тебе отчета давать не должен… – начал было Бурый, но Хруст перебил его равнодушным постным голосом:

– Я к тому спрашиваю, что кое-кто может подумать, будто Бурый самоустранился именно потому, что сам к этому делу руку приложил. Всем рот не заткнешь.

– Ты… – Бурый замолчал, не зная, угрожать или согласиться с доводами Хруста.

Наконец он принял дипломатичное решение и проговорил:

– Ты можешь продолжать. Найдешь, первым делом мне шепнешь.

– Первым делом я сдам информацию тому, кто мне деньги платит, – сказал Хруст. – Но и тебя уведомить не забуду. Только давай договоримся кое о чем.

Бурый молчал и не перебивал. Это могло означать, что он готов договариваться и не хочет ссориться с теми, кто нанял Хруста. Законник наверняка понимал, что не он правит городом, даже этой вот территорией. Есть люди и покруче. Захотят они, и завтра же от Бурого мокрого места не останется. На что Дед Хасан был в авторитете, и тот схлопотал по полной программе.

– Договоримся так, – продолжил Хруст. – Мне и тебе нужна информация. Сначала она, а уж потом валить их, если ты об этом думаешь. О тебе слух идет, что ты человек разворотливый, своего не упустишь. Этих ребятишек в узду надо, в упряжку, а не мочить.

* * *

Санек жил с бабкой, которая нисколько ему не мешала. Бабка была глухой, видела плохо, да и не шастала она по квартире, ноги ее плохо слушались. Так только, в туалет, на кухню. А уж следить, кто там к внучку пришел и чем они в комнате занимаются, ей совсем не с руки. Да и не слышала она порой, что к внуку вообще кто-то заявился.

Лешка Кондратьев не очень доверял Вовану и Максу. Они были слишком легкомысленными, чтобы постоянно помнить, что за ними может волочиться хвост. Мало ли по какой причине и откуда возьмется опасность.

Лешка стоял за деревом на детской площадке и следил за двором Санькиного дома. Пространство большое, светлое, любого лишнего человека там будет хорошо видно.

Первым появился Вован. Шел он торопливо, засунув руки в карманы и ссутулившись так, как будто ему было холодно. Ни разу, сука, не обернулся, не сделал ни одной попытки провериться.

Лешка разозлился и решил основательно пропесочить такого вот помощничка. Может, даже напугать его отлучением от группы.

А Макс сегодня порадовал. Этот парень вообще любил все авантюрное, в том числе игру в шпионов или в бандитов. Вот и сейчас он делал вид, что куда-то спешит, потом вдруг замер у второго подъезда и принялся шлепать себя ладонями по карманам. Как будто что-то потерял, ключи например. Макс развернулся и быстрым шагом двинулся назад, в ту сторону, откуда пришел. Молодец! Если за ним кто и шел, то теперь этому неизвестному придется таким же быстрым шагом уходить от неизбежной встречи, а это будет заметно.

Вован вернулся и пошел к подъезду Санька. Сел на лавку и делает вид, что говорит по мобильному телефону. Ага, убедился, что ничьего внимания не привлекает, и шмыгнул в подъезд.

Лешка для надежности выждал минут двадцать, потом краем площадки приблизился к подъезду и тоже вошел.

– Чего так долго, – спросил его в прихожей Санек. – Эти двое мне уже все уши прожужжали, что ты с рыжьем свалил.

– Гляди-ка, нахватались блатного жаргона, – с усмешкой заявил Лешка. – Завтра, кстати, встреча у меня. Как сквозь землю все провалились, хорошо, что этот кавказец в Москве.

– Трудно других перекупщиков найти? – спросил Санек, дождавшись, когда Лешка разуется, и провожая его в комнату.

– Не трудно, но опасно. Я про этот мир, Санек, много чего рассказать могу. Чем меньше людей знают о нашей группе, тем лучше. Просекут блатные про наш бизнес, и мы без денег останемся. Придется с крышей делиться, а она появится, уверяю тебя. Так что тише воды и ниже травы надо себя вести. Лучше переждать, чем поспешить.

Вован и Макс резались в нарды, сидя прямо на полу. Макс кидал кости и сыпал шуточками, старался задеть Вована. Но его приятель был сегодня молчаливым и даже каким-то угрюмым. Шутки он воспринимал безразлично, зато на приход Лешки отреагировал мгновенно.

– Конрад, наконец-то! – Вован вскочил с пола и задел ногой доску с нардами.

– Соскучился, что ли? – осведомился Лешка и усмехнулся. – Чего ты сегодня такой потерянный?

– Проблемы у меня, – недовольно ответил парень и насупился. – Я бабла задолжал. Думал, что ты наши дела быстро сплавишь, мы при деньгах будем. А ты все тянешь. Что, проблема рыжье сдать? Хочешь, я сам его сплавлю? А еще лучше, ты мою долю мне отдай, и я сам с ней разберусь.

– Ну-ка сядь! – переглянувшись с Саньком, велел Лешка и сам опустился в кресло у окна. – Может, вы об этом забыли, но мы вообще-то уже не раз договаривались, что спешить и рисковать не будем. Сначала заработаем, а потом разбежимся, и пусть каждый шикует так, как хочет. Но не сейчас. И сбытом занимаюсь только я. А все потому, что у меня есть связи в этих кругах, проверенные каналы. А вы возьметесь, сунетесь и нарветесь на оперативников или уголовников. У тебя, Вован, какие проблемы образовались, что случилось?

– Ничего! – огрызнулся Вован.

– Вижу, какое «ничего». Откуда долг? Большой?

– А тебе-то что?

– А то, что я опять должен напомнить вам про наши договоренности. Никакого шика, пока не разбежались. Было такое соглашение? Конечно! Колись, во что вляпался.

– Баба, наверное, – заявил Санек и хмыкнул. – У Вована гон начался.

– Это правда? – Лешка нехорошо улыбнулся. – Я имею в виду бабу, а не гон, конечно. Тебе и правда на женщину деньги нужны? Потерпеть не можешь или подешевле найти?

– Я с пацанами поспорил, – неохотно ответил Вован. – Они не верили, что я ее сниму, не понимали, что она шлюха. А я им…

– Помню твою теорию. Все бабы шлюхи, дело только в цене. И где ты ее подцепил, что за краля?

– В ресторане, – неохотно ответил Вован. – Она там настоящая королева. Ее за такие бабки снимают, что пацанам и не снились, а я сказал, что попользуюсь за так, волшебные слова знаю, которыми можно любую бабу уломать.

– Придурок! – процедил сквозь зубы Лешка. – Ты в рестораны ходишь, да еще и элитных проституток снимаешь. Вообще охренел? Завтра же скажешь дружкам, что пошутил. А еще лучше подойдешь к ней, только не в ресторане, и шепнешь что-нибудь такое, чтобы она тебе по морде съездила. Ты сразу поумнеешь, и перед пацанами не стыдно будет. Второго такого героя среди них не найдется.

– Поздно, – буркнул Вован.

– В каком смысле поздно? – не понял Лешка.

– Я уже доказал, снял ее и того… трахнул.

– За так?

– Хрен там, за двадцать пять штук.

– И где ты деньги взял?

– В том-то и хрен, что занял, а теперь отдавать надо.

– Идиот! – Лешка схватился за голову. – Придурок недоделанный! Бабник инфантильный, извращенец!..

– Ладно тебе. – Вован недовольно покрутил головой. – Сам виноват, все завтраками кормишь.

– Я еще и виноват! Все организую, сбываю золото, и я же крайний. Как же нам теперь с тобой поступить?

– На дело идти надо, – предложил Вован, глядя на друзей, как будто ища у них поддержки. – Я тут приглядел кое-что подходящее. Как раз в нашем стиле.

Он принялся рассказывать, как засек одно подпольное казино. Якобы ему кто-то из знакомых пацанов сболтнул, который там даже бывал пару раз. Два зала никогда не пустуют. Один с карточными столами, а второй с игровыми автоматами.

Дело, по мнению Вована, надежное. К игорному заведению легко можно подобраться со стороны соседнего помещения. Там якобы заложены кирпичом два окна, но не аккуратно, без перевязки и кладочной сетки. Расшатать – нечего делать.

– Слушай, герой-любовник, а когда туда лезть, если помещение не пустует? – устало спросил Лешка. – Сам же сказал.

– Ну, как не пустует? Когда-то же оно закрывается. Надо полы помыть, отдохнуть персоналу. Это все можно выяснить.

– А кому оно принадлежит, ты выяснять не пробовал? – спросил Лешка со зло прищуренными глазами. – Ты хоть понимаешь, на что предлагаешь руку поднять? Мы все время грабили легальный бизнес. Там страховки. Наш навар на таком фоне копеечный. А тут ты что предлагаешь? Мы ведь таким образом не просто ограбим казино, но еще и засветим его перед полицией. Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что лишаешь владельца заведения бешеной выручки. Он же нас найдет и наизнанку каждого вывернет. Или на такой счетчик поставит, что ты сам в ресторане своей задницей отрабатывать долг будешь лет двадцать.

– Конрад прав, – заявил Санек. – На блатных лучше не нарываться. Тут бизнес криминальный. Нас сразу порешат, даже разговаривать не будут.

– А чего же мне делать теперь? – поинтересовался Вован и снова нахмурился.

– Он еще и спрашивает! – проворчал Лешка. – Сначала делает, потом думает. Не знаю, как тут быть.

– Может, скинемся ему на долг? – предложил Санек. – Сначала жбан красавцу начистим, потом наскребем двадцать пять штук.

* * *

Лешка Кондратьев был человеком уравновешенным, но сейчас его одолевали сомнения. Редкое состояние, когда он не знал, как поступить и что предпринять.

«Надо было давно расставаться с этой группой!» – думал он, идя размашистым шагом по Краснопресненскому парку.

Прямые как стрела аллеи действовали на Лешку раздражающе, злили его. Он давно не испытывал желания спрятаться, пуститься искать закоулки, тенистые одинокие лавочки.

Вот и детская площадка. Лешка сбавил шаг и пошел медленнее. Здесь у него встреча. Если все пройдет нормально, то он разорвет отношения со своими помощниками и, наверное, уедет из Москвы далеко и надолго. Как все глупо, насколько неприятно ощущать именно сейчас, что нужно было тщательнее подбирать помощников, а не использовать тех, кого знал тысячу лет.

Вован, идиот инфантильный! Когда до финала остался всего шаг, он умудрился выставить напоказ возможность швыряться деньгами. Ведь кто-то же может догадаться, что у такого человека, как Вован, появиться в большом количестве они просто никак не могут. Засветит он их, ох как подставит.

Такая вот шальная мыслишка мелькнула в голове у Лешки, но он быстро успокоил себя тем, что она была навеяна лишь детективными сериалами и другой чушью, которой пичкают обывателя. Кстати, серьезные преступники на месте Лешки не колебались бы. Они быстро и без следа убрали бы Вована.

Чушь! Лезет же такое в голову!..

Арслана Лешка увидел издалека. Невысокий кавказец стоял возле группы мамаш и наблюдал, как дети катаются на смирных лохматых пони. Здесь было шумно, воздух наполнялся детским восторженным гамом, но маленькие лошадки не обращали ни малейшего внимания на эту атмосферу. Они флегматично шли по кругу, выполняли скучную, но приятную работу – доставляли удовольствие детям.

Лешка непроизвольно вздохнул. Дети – это семья, они не родятся без матери, а у него даже близко никого нет.

«И откуда взялось это ощущение, что обычная девушка мне не подойдет? Брошу все, закончу на этом и стану как все, – подумал Лешка. – До чего же тошно на душе. И все из-за Вована, из-за той дурацкой ситуации, которую он создал».

– Здорово! – Арслан сунул Лешке ладонь для пожатия и окинул детскую площадку быстрым взглядом. – Ты один?

– На такие дела толпой не ходят, – ответил Лешка и тоже непроизвольно огляделся по сторонам.

– Ты какой-то нервный стал в последнее время, – заметил Арслан. – Дела идут плохо, уголовка на хвост села?

– Типун тебе на язык, – проворчал Лешка. – Просто слишком долго цацки держу на руках. Стремно.

– Леха, ты же не блатной, – Арслан усмехнулся. – Зачем же пытаешься на фене ботать? Так чего ты хочешь? Сдать все оптом? Это у тебя первый фарт или другие были?

– Не первый, ты же знаешь, Арслан. Просто сейчас в Москве нет никого из моих прошлых партнеров, а новых заводить себе дороже. Можно нарваться. И в Москве сбывать нельзя. Всплывут, потом ко мне ниточка приведет.

– Это точно. Цацки сдавать надо с выездом, – заявил Арслан. – Только учти, Леша, что я тоже рискую, связываясь с тобой. Тебя никто не знает. Только я. А вдруг ты подстава? Я могу поручиться, конечно, но…

– Арслан, я тебя в долю возьму, – пообещал Лешка и скрипнул зубами.

Он понимал, что ему придется как-то объясняться за эти потери перед своими приятелями. А как иначе? Поймет и поверит только Санек, а Вован с Максом – это вряд ли. Черт, в крайнем случае придется жертвовать частью своей доли.