Текст книги "На пути Войны. Книга вторая"

– Тихо, тихо, спокойно, милое дитя, я все понимаю, я не хочу причинять тебе больше боли, чем я уже причинил и посему совершу этот акт милосердия из сочувствия к тебе, – сказал Люцифер, а после сжал ее так сильно, что кровь хлынула вниз фонтаном из-под платья Калисты. Она лишь успела захрипеть, пока белки ее глаз не стали кроваво-красными, а потом Люцифер разжал свою чудовищную хватку и искорёженное тело Калисты, рухнуло к его ногам. Он обратил свой взор прямо на нее, а затем, перешагнув через нее, сказал:

– Ну что ж, осталось выяснить две вещи: первое, Астарот, он смотрел или же отвернулся?

– Смотрел, Повелитель, смотрел, – подтвердил тот, кто до этого избивал Мордрема.

– Спасибо тебе, Астарот за твой незамедлительный ответ. Итак, выяснив эту очень важную мелочь, остается вопрос номер два – кто же будет следующим и последним на сегодня? Дайте подумать, это будешь точно не ты, оборотень, хотя меня терзают сомнения по поводу этого решения. Точно не провидица, хотя теперь ее так вряд ли можно назвать. Ее я придержу до лучших времен. Нефилим и Нуларадка принадлежат мне, и я не намерен вредить своему имуществу и, конечно же, не Дарий – он главный персонаж в этой истории. Остается банши и вампир, – Люцифер замолк, и наступила тишина.

Мое сердце бешено колотилось, и я не знал, что мне делать. Паника, мои мысли путались, и затем я услышал.

– Я сделал свой выбор, это будет не вампир, этот юноша ни разу не рявкнул, в отличие от вас всех, к тому же он слишком молод, хотя кто же знает, сколько ему на самом деле лет. Весь этот кошмар на сегодня закончится на тебе, – сказал Люцифер, направившись к Иде.

Томас стоял на коленях и просто все время смотрел, часто моргая на тела Калисты и Августа, закрыв ладонями свои уши. Он был в шоке от того, что произошло с членами его семьи, которых он знал не одно столетие.

– Нет! НЕЕЕТ! Только не ее! НЕТ! – кричал я, словно одержимый, находясь под градом ударов.

– Я, убей меня! Я займу ее место, слышишь меня?! Нет, не трожь ее, не смей прикасаться к моей дочери! – яростно кричал Мордрем.

– Так она твоя дочь? Тогда я понимаю твое рвение к самопожертвованию, и склоняю голову перед твоим решением, но выбор сделан, и повторять это дважды я не намерен, – ответил Люцифер Мордрему, не обращая никакого внимания на меня.

– Прости, что ты сказал? – внезапно произнес Томас, придя в себя, после всего этого ужаса.

– Я сказал, что не намерен повторять… Ха, неплохо, весьма неплохо, юнец. Тебе есть что добавить?

– Да, есть, пожалуй, есть. Ты хоть знаешь, кто я такой? – спросил его Томас, улыбаясь как всегда, за исключением того, что на этот раз слезы текли по его лицу, не переставая.

– Нет, не знаю! Просвети меня, будь так добр, – ответил ему Люцифер, остановившись возле Иды.

Томас начал тяжело дышать от волнения, затем посмотрел на свою мать и сестру, он посмотрел на Немора, затем на меня, а потом и на своего могучего отца. Он улыбнулся и кивнул ему головой, а после на выдохе громко сказал:

– Я лучший любовник во всем чертовом мире.

– Да неужели? – усмехнувшись, ответил ему Люцифер.

– Не веришь? Мамку свою спроси, она то уж точно подтвердит, как вспомню ее горячие бедра так…

Он не замолкал, даже видя, что Люцифер ринулся к нему, он продолжал говорить до тех пор, пока Люцифер не пробил его насквозь, держа его сердце с обратной стороны Томаса.

– Нет! – закричала Ида, а затем потеряла сознание.

А после всех нас принялись избивать, но перед тем, как вновь потерять сознание, я слышал чудовищный крик отца, потерявшего своего сына. Он был полон гнева и ненависти, боли и отчаяния. И вот я снова провалился во тьму, в холодную и такую чужую. Она нежно окутывает меня с головы до ног, и все то, что секунды назад казалось мне важным, вдруг стало безразличным, таким чужим. Я больше не чувствую боли, переживаний. Боли больше не было, лишь спокойствие и безразличие, а затем я увидел Кайю, она стояла на берегу моря и смотрела куда-то вдаль. Я подошел к ней ближе и, взяв ее за плечо, нежно повернул к себе. Она как всегда мило и немного печально улыбнулась мне, и я обнял ее.

– А вот и ты. Чего так долго, ты принес лимонад? – спросила она меня, гладя по волосам.

Ответить ей сразу я не мог, в горле стоял ком, а слезы так и текли по щекам.

– Кайя, это ведь сон? Это не может быть реальностью. Если это сон, то я не хочу просыпаться, не хочу, можно мне остаться здесь с тобой? Прошу, позволь мне остаться, – умолял ее я, совсем расклеившись.

Она обняла меня посильнее, а потом посмотрела на меня своими то ли карими, то ли черными большими глазами и сказала:

– Я бы хотела этого, я бы очень хотела этого, но ты не можешь, ты должен очнуться, Дарий, ты должен очнуться, мой милый Дарий.

– Но я не хочу, Кайя, не хочу. Там ты ненавидишь меня, что причиняет мне ужасную боль и… они, я обрек их всех и подвел. Как мне теперь смотреть в глаза остальным? И Ида, я чуть не потерял ее, я не смог их защитить, я никого не способен защитить, я просто не знаю, что мне теперь делать, я устал, я так устал от этого жестокого, враждебного мира. Я больше так не могу, Кайя.

– Редко, но так случается, что из страдания и боли рождается нечто поистине прекрасное, мой милый Дарий. Ты нужен им, Дарий, ты нужен своей семье, а они нужны тебе. Ты нужен Иде, а главное – ты нужен мне, ты должен очнуться ради нас, ради всех нас, – сказала она, и все начало меркнуть, и я услышал странный, но уже знакомый мне звук, а точнее, пищание. А затем я открываю глаза и вижу потолок, он был облуплен, и я подскочил от осознания того, что оказался в той самой палате, где уже когда-то был, я попытался подняться, но ничего не вышло, мое тело сковывали толстые ремни, прикрепленные к моим рукам и ногам.

– Какого хрена?! Что происходит?! Почему я здесь?! Кто-нибудь слышит меня, кто-нибуууудь…

Продолжение следует…