Текст книги "На пути Войны. Книга вторая"

Глава 4. Коцит

После пронзительного звона поломанной стали, я прочувствовала весь спектр чувств Дария, всю палитру его боли и разочарования. Я была просто в ужасе от осознания того, что я натворила. Я до последнего не верила и сомневалась в том, что способна на подобное. Что же я наделала?!

– Нет, нет, нееет! Что я натворила?! Дарий, прости, я, – тихо и панически сорвалось с моих губ.

– Кто-нибудь объяснит мне как это возможно?! Он был у нас в руках и… он ведь еле говорить мог, как он это сделал?! И клинок, он просто сломался, разлетелся на куски! И ОН ОБРАТИЛСЯ! – крича, возмущалась Голод.

– Я прекрасно все видел, и нет нужды перечислять все, что произошло, – раздраженно ответил ей Завоеватель, прощупывая свою челюсть.

– Я в бешенстве! Все идет не так, совсем не так! Мы облажались! Снова!

– Этот факт ничего не меняет, его надо найти.

– Ты что не слышал меня?! Клинок…

– Клинок был ненастоящим, похоже, что только ты этого не поняла. Ты хоть вообще осознаешь, насколько ты тупая?

И в момент их спора я почувствовала металлический привкус во рту. Вкус, который был так хорошо мне знаком. Вкус лжи. Раньше я этого не ощущала, видимо потому, что они хорошо контролировали свои эмоции, а сейчас – нет, тем самым открыв мне проход к истине. Она стала горьким откровением для меня.

– Вы! Вы все подстроили!

– Что? О чем ты?

– ВЫ ЗНАЕТЕ О ЧЕМ Я!!! – закричала я.

– Тише, ты чего? Мы на твоей стороне, – сказал Завоеватель, переглядываясь с Голод.

– На моей стороне?! На ней нет больше никого, вы забрали у меня все! – кричала я, принимая облик Смерти.

– Кайя, успокойся, – сказала Голод, пятясь назад.

– Закрой рот! Не смей называть меня так! Кайя мертва, Я ЕСТЬ СМЕЕРТЬ!!! Пошли прочь или я убью вас прямо здесь и сейчас и мне для этого не нужен никакой клинок, он нужен был вам. Если бы сейчас я так не мечтала о своей гибели, то убила бы вас на месте! – сказала я, а после раздалась истеричным смехом.

Недолго думая, они исчезли, и я осталась наедине с чудовищным осознанием того, что же я все-таки натворила и насколько я была слепа.

«Я так отчаянно стремилась летать…»

 
Я так отчаянно стремилась летать,
но не могла от земли оторваться,
словно что-то держало меня
и не давало ввысь мне подняться.
А вдруг со мной случится беда?
Но твои глаза велят не бояться,
И я не в силах со своей мечтою расстаться.
Нечто неизведанное поглощает меня, и я готова сбежать испугавшись,
но твои глаза вновь велят мне остаться.
Сердце мое бьётся сильней,
вновь я во власти твоей,
пусть ты сулишь огонь и дым, и я могу лишиться покоя,
но ничего поделать с собой не могу,
ведь твои глаза зовут за собою….
 
 
Я так долго старалась не вверять свое сердце никому, раз я одна иду сквозь долгую ночную тьму.
Я странница во тьме ночной, иду на далекий теплый свет, иду к тебе,
к своей любви, судьбе, мечте.
Моя любовь в руках огня,
чье имя грозное Война.
 
 
Ты нужен мне как свет звезды, как свет луны,
приди ко мне и будь со мной.
Я лишь молю не оставь и не покинь меня,
ведь без тебя не виден путь, померк весь белый свет,
луна не светит, и солнца нет, когда тебя со мною рядом нет.
 
 
Сердце мое бьётся сильней,
вновь я во власти твоей,
пусть ты сулишь огонь и дым, и я могу лишиться покоя,
но ничего поделать собой не могу,
ведь твои глаза зовут за собою….
 

Я пришел в себя от милого пения Эри… Иды, она напевала красивую песню, сидя у окна, глядя на звезды, которые появлялись в ночном небе, при этом мило улыбаясь.

– У тебя очень красивый голос, – сказал я, закрыв глаза и сделав вид, что только очнулся.

– Ты очнулся?! – с радостью и облегчением воскликнула она. – Отец! Надо рассказать отцу, он просил позвать его, как только ты очнешься, – говорила она, подходя к двери, при этом, не сводив с меня глаз.

– Стой, не торопись, Эрида. Как я тут оказался? – спросил ее я, поднимаясь с постели, и тут же увидел ее смущенное лицо.

Что-то не так, она странно смотрела на меня сверху-вниз, а затем и вовсе резко отвернулась к двери, а следом за ней и я посмотрел на себя – я был голый. Абсолютно, мать его, голый!

– Какого? Где… Что случилось с моей одеждой? – спросил я, судорожно проводя рукой вдоль тела.

– Мама сказала, что ты слишком ослаб, и из-за этого твоя иллюзия одежды исчезла, – сказала она тихо, не оборачиваясь.

– Ослаб? Так, давай по порядку, с самого начала. Последнее что я помню, перед тем как мерцать, я…

Я вспомнил лицо Кайи, его переполняло боль и отчаяние, а ее взгляд был настолько тяжелым, что я с трудом мог выдержать его.

– Что ты помнишь? – спросила Ида, ожидая продолжения.

– Глупое лицо Завоевателя, – солгал я ей, отведя взгляд в сторону.

– Я сидела на берегу и ждала, когда же ты вернешься, и для меня еще никогда время не текло так медленно. Потом появился ты в облике Войны, я побежала к тебе, а ты просто стоял. Я звала тебя, но безуспешно, ты просто стоял, не обращая на меня никакого внимания, а потом стал собой и тут же рухнул прямо в воду. Я испугалась и быстро перевернула тебя, ты посмотрел на меня, а потом и вовсе потерял сознание. И вот тогда и исчезла твоя одежда, – сказала она, отведя взгляд вверх, а после продолжила: – Я попыталась оттащить тебя на берег, но у меня ничего не вышло, и тогда я побежала за помощью. На веранде сидели отец и мать, я рассказала им о случившемся, отец-то и принес тебя сюда.

– Дааа, чем дальше в лес, тем гуще елки, – сказал я, положив ладонь себе на лоб.

– Ты это о чем? – с любопытством спросила Эр… Ида.

Слава всему чему только можно, что я не ощущаю холода, в противном случае это было бы просто колоссальное фиаско.

– Да так, и сколько еще народу видело меня «в чем мать родила»? – спросил ее я, сгорая от стыда.

– Только я и отец. Он накрыл тебя своей рубашкой, прежде чем принести тебя сюда и сказал, что ты теперь будешь обязан ему по гроб жизни, – сказала она и тут же принялась смеяться, собственно, как и я.

Потом послышался стук в дверь, и немного подождав, ее открыл и зашел Мордрем. Он посмотрел на нас как на ненормальных и с максимально серьезным лицом сказал:

– Как проржетесь, спускайтесь вниз, – затем ушел, закрыв за собой дверь.

Мы затихли и посмотрели друг на друга, а потом опять принялись хохотать.

– Ох, что-то не хочется мне спускаться к ним, прям, ну совсем не хочется, – сказал я, все еще ощущая себя неловко.

– Так ведь и необязательно спускаться, – сказала Ида, протянув мне свою руку, и глядя на меня, так как обычно, когда ей хотелось мерцать.

Очень бережно взяв ее за руку, мы перенеслись вниз, где все уже расселись по своим местам. Наше появление повергло их в легкий шок, а особенно Агату, которая пила свой чай и, увидев наше внезапное появление, выплюнула его обратно. Затем поставила чашку и, протерев уголки рта салфеткой, сказала:

– Отныне и во веки веков, мерцание в этом доме под запретом, – чем насмешила всех без исключения.

И не успел я толком усесться, как услышал:

– Что ты, не торопись, не стоит, нам совсем не интересно, что там с тобой произошло, – сказал Мордрем, грозно глядя на меня, за что получил удар по плечу от Агаты.

– Ну что, хочу сразу сказать вам, вы все спасли мне жизнь, ведь если бы я отправился туда с настоящим Алчущим силы, то был бы уже мертв, – сказал я, печально улыбаясь.

– А что с Кайей и с остальными Всадниками? – тихо спросила Калиста, тут же поняв, что, пожалуй, не стоило ей этого делать.

– Кайя потеряна для меня, той Кайи, которую я лю… знал, больше нет, а та, которую я видел, всего лишь ее бледная тень.

«Моей Кайи больше нет, нас больше нет. Я пытался образумить ее, и до последнего верил, что она… Не знаю даже…».

– Ты был прав, Мордрем, ее разум отравлен и в этом виноват только я. Если бы я в тот день рассказал ей всю правду, если бы я не сбежал тогда оттуда, то…

– То ты был бы мертв! И вообще, слишком много «если». У тебя что, был какой-то другой выбор? Нет? Тогда перестань себя винить почем зря! У тебя не было другого выбора в тот день, а следом за тобой погибла бы и Кайя, и что-то мне подсказывает, что вскоре после этого привычному миру пришел бы конец, так как Нетленный договор был бы уничтожен, и кто знает, что было бы дальше, – перебил меня Немор, глядя на меня со всей суровостью, которой я раньше в нем не замечал, но затем его суровость во взгляде сменилась состраданием.

– Он прав, Дарий, ты потерял Кайю и это горько, я это понимаю, и мне безумно жаль ее, она этого явно не заслужила и я не вижу в том твоей вины. Ты исходил из лучших побуждений. Ты не стремился к бессмертию ради коварства, ты лишь хотел быть с любимой всегда. Если кто и виноват, то это ее брат и сестра, – сказала Калиста, прижимая к себе Августа.

– Мордрем, ты настоящий провидец, как ты и предполагал, они нападали на меня, мерцая.

– Да? То есть… Конечно, да! Я всегда прав! Вот видишь, Агата, не только ты можешь предсказывать, – сказал он, прижимая ее к себе.

– Но я боюсь, что все, что произошло там, на Закинфе, это всего лишь начало грядущей бури и мне надо готовиться к ней. Теперь я точно знаю, что их трое, и все они хотят моей смерти.

– Ты хотел сказать, НАМ надо готовиться? Ведь если ты думал, что мы бросим тебя им на растерзание, то ты дурень! Мы – семья, или ты забыл об этом? – сердито глядя на меня, сказал Мордрем, словно я ребенок, натворивший бед и теперь он как родитель, давал мне нагоняй. – Да, и кроме того, до твоего прихода к нам, у нас других развлечений не было и вовсе, – продолжил он.

– Семья, о которой я всегда мечтал, но видимо, которой никогда не заслуживал, – сказал я вслух, глядя на всех поочередно.

– Семья, которую ты заслуживал! Но ее у тебя не было. Раньше не было, а теперь есть. Вот так будет правильно сказать, – произнес Томас, смотря на всех нас.

– Ну вот, не могу, до чего довели, – сказала Агата, вытирая слезы, как, собственно, и Калиста.

– Значит надо наращивать мощь, – продолжил Томас, глазами указывая на Немора.

– Да, ты прав, ты прав… – ответил я Томасу, переполняемый чувствами гордости, и благодарности, горечью от утраты, болью и злостью которую я не в силах обуздать. И внезапно для всех я исчез. Мерцание.

Переместившись в место, где проходит мое обучение, я начинаю глубоко дышать, чтобы хоть как-то успокоить себя, но затем в голове прозвучал звон поломанной стали и ее взгляд полный ненависти, и я уже больше не в силах сдержаться. Я обращаюсь и начинаю крушить все без разбора, рыча от злости и крича от ярости, но все это мне не особо помогает, и тогда я начинаю кричать от безысходности, кричать, что есть сил. Мой страшный рев разносится повсюду, докуда только может достать.

– Зачем ты так со мной Кайя, зачем? – спросил я пустоту, рухнув на колени. – Что же я натворил…

Осознание всего произошедшего пришло ко мне и легло на меня тяжким грузом, а вместе с ним и тяжелейшая депрессия. Она обрушилась на меня, и из-за этого я первое время просидел у себя в комнате, не выходя оттуда совсем, наотрез отказываясь видеть кого-либо и говорить с кем бы то ни было. Честно признаться, время, а точнее его значение перестало существовать для меня. Одиночество, которое как я думал, поможет мне, лишь потихоньку сводило меня с ума и погружало в безумие.

Вот вам хороший вопрос. Что требуется, чтобы забыть того, кого ты любишь так сильно, так беззаветно, что готов на все лишь бы быть с ней рядом? Время? Сила? Самоконтроль? Итак, начнем, пожалуй, с времени. Так сколько его требуется: неделя, месяц, год? Сколько? Сколько нужно чтобы разлюбить ее? Лично мне понадобилось очень много времени на то, чтобы осознать, что оно мне не поможет, а раз время не помогает, то тогда что? Сила? Хорошо, сколько надо приложить усилий, чтобы забыть ее? Ведь как бы сильно я ни старался не думать о ней, то все равно рано или поздно она начинала занимать мои мысли. Это было похоже на то, что я бегу от Кайи по лабиринту. И когда я думал, что я, наконец, все-таки от нее сбежал, мне удалось это, я заворачиваю за угол и внезапно оказываюсь с ней лицом к лицу, понимая, что я никуда не сбежал, нет, я лишь вернулся туда, откуда начал свой побег, побег от мысли о ней. Итак, как оказалось, сила воли тоже не помогла мне, и у меня оставалась последняя надежда. Надежда на мой самоконтроль, который, к слову, совсем не оправдал моего ожидания, как и всех моих надежд. Как бы сильно ваш разум не был подготовлен и дисциплинирован, вы не сможете заставить себя все забыть и просто вычеркнуть из своей жизни того, кто так дорог вашему сердцу. Хотя, ради справедливости скажу как есть. Поначалу у меня даже получалось, но это только поначалу, ведь с каждым новым днем, проведенным взаперти, я терял контроль над своим разумом, и в итоге он начал играть против меня. Он начал навевать мне воспоминания о ней, будь то песня, которую когда-то слышали вместе с ней или еще какая-то мелочь, которая некогда связывала нас. Стоило мне хоть на секунду вспомнить о Кайе и о том времени, когда у нас с ней все было превосходно, как я начинал себя ненавидеть и презирать за то, что я все разрушил, за то, что я согласился на проклятое предложение Завоевателя. Как же я мечтаю повернуть время вспять и все исправить. Я бы очень хотел этого, я бы с радостью отдал все за это, за то, чтобы прожить короткую смертную жизнь в лучах любви Кайи. Если бы сейчас пришел некто и сказал, что мне придется пожертвовать своей силой для этого… Да если бы мне даже сказали, что у меня есть только десять лет, чтобы быть с ней, а после я погибну, я, не раздумывая согласился бы на это, я бы согласился на десять лет рядом с ней. И в такой момент невольно начинаешь тешить себя мечтами, как бы все было, будь у тебя подобный шанс, а затем наступает холодное и жестокое осознание, что все это лишь твои мысли, твои мечты, иллюзии, которыми ты тешишь себя, всего лишь гребаные иллюзии и больше ничего.

На самом-то деле мне не помогло ничего. Ничто не избавило мое сердце от невыносимой боли, которая терзала меня, потому что я несмотря ни на что продолжал ее любить.

Все пытались мне помочь и как-то отвлечь меня, но из всех это удавалось сделать, только двоим: Мордрему и Иде, за что я им, конечно же, бесконечно благодарен.

Помню, как-то раз, я проходил мимо комнаты Эриды, и впервые увидел, как она танцует. За все время, которое я провел в этом доме, я много раз слышал музыку, доносящуюся из ее комнаты, но ни разу не видел, как она танцует. Ее движения были пластичны, они завораживали, и вместо того, чтобы пройти мимо ее комнаты как обычно, я остановился и бессовестно глазел на нее. И когда она повернулась и увидела меня, то на ее лице не было ни капли смущения или удивления. Ида подошла ко мне и позвала меня танцевать, на что я уклончиво ответил, что не умею. Впервые за все время, с момента моего возвращение с Закинфа, «тяжкий груз» спал с моих плеч, и вместо грусти и отчаяния я почувствовал неловкость от того, что Ида увидела, как я наблюдал за ней. Это была приятная неловкость, которая сказала мне, что жизнь, какой бы она не была, продолжается.

Наши с Идой прогулки стали для меня ничем иным как лекарством, обещающим мне если не полное исцеление, то хотя бы его малую часть. Время, проведенное с ней, было приятным и веселым, и с каждым днем я все больше ощущал необходимость в ней.

Мой первый ужин со всеми после тех печальных событий был вполне обычным и тихим. Мы все сидели в неловкой, но довольно уютной тишине, которую то и дело нарушало звучание столовых приборов. И когда он подходил к своему завершению, я неожиданно для всех сказал:

– Пора заняться насущными делами. Агата, пожалуйста, приготовь завтра все для того, чтобы призвать Сарга снова, он нужен мне.

– Сарга? Того демона что посетил тебя в самом начале? Зачем он тебе? – тут же спросил меня Немор.

– Не вникай пока, брат, скоро я все объясню, – сказал ему я.

– Хорошо, тогда, как и в прошлый раз, после завтрака, – сказала Агата, смотря на меня довольно странно.

– Ну, наконец, а то уж я думал, что тебе понадобится еще два года, на то что бы вернуться в строй, – сказал Мордрем, развалившись на стуле.

Услышав, что с момента моего возвращения прошло уже два года, я впал в ступор, ведь мне-то казалось, что прошло не больше чем три месяца, ну четыре, но я никак и подумать не мог, что прошло столько времени.

– Нет, двух было достаточно, – ответил я Мордрему, как ни в чем не бывало, а после поблагодарил всех, собираясь встать из-за стола.

– А ты не хочешь пройтись со мной? – тут же спросила меня Ида, как всегда застенчиво.

– Почему бы и нет, – ответил ей я, и мы, поблагодарив всех остальных, поднялись из-за стола, а затем направились к выходу.

Мы шли с ней медленно и не спеша, между нами появилось неловкое напряжение, которое сопровождала не менее неловкая тишина, но, к счастью, Ида в отличие от меня смогла перебороть себя и вскоре нарушила ее:

– Как ты себя чувствуешь?

– Мне тяжело, – не став уклоняться от ее вопроса, ответил я так, как есть.

– Из-за того, что случилось на Закинфе?

– Нет, с этим я уже смирился, мне просто тяжело держать себя в руках. Я так хочу дать выход тому, что внутри меня. Раньше, до всех этих событий с Кайей, мне как-то удавалось контролировать всю эту мерзость, что отравляла меня изнутри. Я смотрел на других людей и приспосабливался, а теперь я едва держусь. Воспоминания о детстве, о моей жизни, о Кайе, они травят меня, уродуют, я постоянно прокручиваю все в своей голове, словно против своей воли и… и я не знаю как быть, я совершил ошибку когда закрылся от вас всех и мне ужасно жаль, что я поступил так, – говорил я опустив свой взор.

– Отец всегда говорил мне, что не стоит смотреть назад, ведь оглядываясь на прошлое, сильно рискуешь там и остаться. Потому что ты начнёшь задавать себе вопросы, на которые нет ответов «что ты сделал не так или чего и вовсе не сделал, а если бы сделал, что бы от этого изменилось или на что это повлияло и как?» Все это приведет к отчаянью, а отчаянье – в мир, откуда нет возврата, в мир хаоса и безумия. Так он говорил мне, – сказала она очень тепло.

– Твой отец очень мудр и умен, – сказал я ей, а в мыслях у меня было другое.

«Я к моему великому сожалению уже там, откуда нет возврата».

– Слушай, я хотела извиниться перед тобой за то, как раньше вела себя, да и к тому же, я даже не поблагодарила тебя за свое спасение. Да и в довесок ко всему лезла к тебе со своими чувствами, когда у тебя… ну было сложное время, – говорила она, потирая ладонь.

Было видно, что ее слова были искренними и потому давались ей с особым трудом.

– Так, постой, Ида, – я взял ее за руку и повернул к себе, – твое поведение вполне объяснимо и понятно для меня, и я нисколько не держу обид на тебя и уж тем более не сержусь на тебя. А что касаемо спасения, ради вас я готов на все что угодно, я отправился бы за каждым из вас хоть в Ад и никто, никто не смог бы мне помешать. А что касательно чувств, то тут извиниться нужно мне. Я мог поставить точку или многоточие между нами, но легкомысленно предпочел отмахнуться от правды, что ты мне небезразлична. И если ты дашь мне немного времени и шанс, то я постараюсь все исправить, и я не хочу, чтобы ты думала, что ты для меня некий утешительный приз или запасной вариант. Нет, это… просто я не мог, не могу… – внезапно меня словно прорвало, и я выдал ей все вот это.

– Я все понимаю и знаю тебя, и никогда так не подумаю. Верность для тебя не пустой звук, как и преданность. И я ценю это в тебе, как и твои слова. Так постой! Это значит? Я правильно тебя поняла? Мы… ты хочешь быыть со мной? – спрашивала она очень медленно, строя при этом гримасу полную осторожности. Она была словно сапер, который работал над тем, чтобы осторожно разминировать бомбу.

Я улыбнулся и кивнул ей в ответ, и тогда она моментально перестала быть сапером, она перевоплотилась в бомбу, которую так старалась обезвредить до этого момента. Она детонировала радостью и смехом. Ида бросилась на меня и заключила меня в свои объятья, от которых мне стало очень приятно и тепло внутри. Затем она приподнялась на «носочки» и поцеловала меня в щеку, а после посмотрела на меня так, что я буду помнить ее взгляд, что бы со мной ни случилось.

– Ой прости, прости я что-то… боже как неловко, – сказала она держа свою руку у меня на груди после того как чуть отодвинулась от меня.

– Все хорошо, не переживай, – тут же ответил я ей, глядя в ее серебряные глаза. И тут я почувствовал странную и необъяснимую потребность, словно волшебную необходимость поцеловать ее, но я сдержался, чем явно слегка опечалил Эриду, и дабы она поскорей забыла об этом, я спросил ее о шраме на ее руке похожий на бороздки, словно оставленные зубами после укуса.

– Этот? – спросила она, указав на него пальцем.

– Ага.

– Откуда он у меня я не знаю, он был у меня ровно столько, сколько я себя помню. И да чуть не забыла, ты чуть не пустил коту под хвост весь сюрприз для Немора, который мы так долго держали в тайне, – сказала Ида, нахмурившись и скрестив руки на груди.

– А вот и нет, я всего лишь, я… я…

– Что? Что? – спросила она, внимательно наблюдая за мной.

– Я подогрел его любопытство, ни больше, ни меньше. Да и в любом случае, он заподозрил нас с самого начала и скажу даже больше, он почти раскусил нас. И не подумай, это не какие-то отмазки, – тут же ответил я ей, задрав голову повыше.

– Да ты что, да ты что. Выкрутился, значит?

– Ага. Что? Неееет!!! Это чистая правда.

И тут я получил кулачком в плечо, и мы рассмеялись.

– Как ты планируешь найти то место, о котором говорил демон? – спросила она с любопытством.

– Сарг сказал, что то место находится в городе Коцит, и чтобы не плутать там, я возьму его с собой, пусть покажет мне дорогу.

– А если он не захочет? – тут же спросила она.

– А у него есть выбор? – быстро спросил я.

– Выбор есть всегда. А что если он заманит тебя в ловушку?

– Ну, это уж вряд ли. Он боится меня, и я не думаю, что у него хватит на это духа. Но ты права, я буду осторожен с ним. Ну что, обратно?

– А может, еще немного погуляем?

– Конечно, почему бы и нет, – ответил я ей улыбкой на улыбку.

На следующее утро, сразу после завтрака мы, как и условились, собрались в библиотеке.

– Ну что ж, начнем, – сказала Агата и приступила к чтению заклинания, впоследствии чего перед нами снова возник Сарг.

– Ааа, Всадник! Чем Сарг может помочь тебе на этот раз, друг Война? – сказал он, протянув свою длинную руку в мою сторону.

– Ты отведешь меня к тому каирну, что в Коците, – ответил я ему, облокотившись на стол.

Услышав мою просьбу, Сарг явно растерялся:

– Это поставит Сарга в большую опасность, Саргу бы этого не хотелось.… Хотя, если бы ты сделал кое-что для Сарга, по-дружески, то Сарг рискнул бы, ведь дружба предусматривает помощь своим друзьям, коими мы и являемся, – ловко играя интонацией, говорил Сарг, поглядывая то на меня, то на Томаса с Мордремом, сидящих по обе стороны от меня.

– Я хочу тебе сказать простую истину, которую ты, видимо, не способен увидеть сам, Сарг. Ты сейчас находишься, в куда большей опасности, пытаясь играть со мной в свои игры, чем когда отведешь меня в Коцит, – затем взяв небольшую паузу и немного подумав о том, что угроза – не лучший мотиватор, я продолжил: – Но ты прав, друзья должны помогать друг другу. Чего ты хочешь?

И тут Сарг оскалился, но скорее всего, это должна была быть улыбка в его исполнении.

– Сарг благодарен тебе, Всадник, и ценит твой добрый жест…

– Ближе к делу, чего ты хочешь? – перебил я его.

– Говорят в том месте, куда ты хочешь попасть, есть вещица, которая пригодилась бы Саргу.

– Вещица? Не темни, Сарг, – тут же сделал я ему замечание.

– Амулет, похожий на крест. Вот он бы и пригодился Саргу, – затем он посмотрел на меня и, поняв, что я жду объяснений, снова заговорил: – С его помощью Сарг смог бы выглядеть немного иначе, нежели сейчас.

– Ты уверен, что это все, чем этот амулет одарит тебя? – спросил его я, видя, что он темнит.

– Ну, возможно, он бы еще и сделал Сарга значительно сильнее, ни больше, ни меньше, – осознав свою ошибку, рассказал он еще об одном бонусе, который даст ему этот амулет.

– Что ж, будет тебе амулет, но если ты вдруг соврал мне, то нашей дружбе, как ровным счетом и тебе – конец, – серьезно глядя на него, сказал я.

– Нет, Сарг никогда бы не стал обманывать своего друга, ни за что. Сарг ценит Всадника, как и Всадник, ценит Сарга, – затем он посмотрел на меня так, словно ждал от меня подтверждения только что сказанных им слов, и я кивнул ему в ответ.

– Вот и прекрасно, что мы разобрались, наконец, а теперь веди, – сказал я, вставая из-за стола.

Сарг одобрительно закивал, а затем взмахнул в сторону своей костлявой рукой, и портал открылся.

«Как интересно, – подумал я, – снова портал, ведущий в Ад и Сарг, прямо как в старые добрые времена».

– Идем? – спросил он, подойдя к порталу.

– Идем, – ответил я ему.

– Так стоп! Я не доверяю этой волчьей морде, и потому пойду с тобой, – громко проговорил Мордрем, поднимаясь со стула.

– И я пойду с вами, – подхватил Томас, – увидеть Ад своими глазами? Нет, от такого я не откажусь.

Мордрем, услышав слова своего сына, сразу повернулся к нему и со всей присущей ему грозностью посмотрел на него сверху-вниз, а затем на меня, после чего сказал:

– МЫ идем с тобой.

«Неожиданно», – подумал я, но сказал совсем другое не менее неожиданное для самого себя и их.

– А почему бы и нет, вместе-то веселее, – и мы по очереди зашли в воронку, открытую Саргом, начиная с меня, затем Мордрем, Томас, последним зашел и сам Сарг.

Моему взору открылась отвратная площадь. Город был в огне, повсюду слышались крики, вопли, а в воздухе висел мерзкий запах горелой плоти и волос. Я повернулся влево и увидел, как на многочисленных кострах горели люди, обезумев, крича от боли, а вокруг них ходили уродливые существа. Они без жалости пронзали несчастных своими пиками и смеялись в полный голос. Затем я повернулся вправо, где была постройка с белыми порушенными колоннами, и там, на здоровой куче гниющих тел, восседал демон-титан. Голова его была сплошным ртом без глаз, без носа, просто одна сплошная мерзкая пасть с зубами, словно из тысячи мечей, которыми он то и дело жевал тела, брав их из общей кучи одной из своих рук. Но самой мерзкой его деталью была еще одна пасть, что располагалась на его брюхе, из которой из стороны в сторону разгуливал здоровенный язык.

– Добро пожаловать в Коцит, – величественно произнес Сарг.

– В следующий раз, если мне вдруг в голову придет мысль отправиться в Ад, то дайте мне хорошую пощечину и скажите, что я брежу…

– Что такое сын? Ты же так хотел попасть сюда и собственными глазами лицезреть Хель. А сейчас что? Я слышу, как волк блеет как барашек. Ну уж нет, дыши полной грудью и наслаждайся тем, что мечта стала явью, – тут же отшутился Мордрем, хлопая сына по плечу.

– Куда дальше, Сарг? – спросил я, повернувшись к нему, не желая проводить в этом месте дольше, чем было нужно, и моему взору открылось еще сотен пять разных омерзительных мероприятий, проходящих на этой площади.

– Это малая часть всех прелестей этого дивного места. Вы бы видели, что творится за стенами Коцита, так что можете не благодарить Сарга за то, что он сразу перенес вас на площадь Стенаний. А теперь следуйте за Саргом, не стоит задерживаться здесь и уж тем более попадаться скульптору плоти и привлекать ненужное внимание, – сказал он, направляясь в сторону переулка.

Мы шли по узким улочкам, стараясь обходить большие улицы, которые кишели разной мразью. Это проклятое место не стихало ни на секунду в своих воплях, это место словно захлебывалось в зверстве и жестокости. Крики и стоны были «музыкой» этого города, жуткой «музыкой», которая действовала на меня угнетающе, вызывая неуемную тревогу. Затем свернув несколько раз, мы вышли к здоровой стене, выложенной, будто из костей позвоночника разных размеров: от маленьких, как мне показалось принадлежавших детям, до невероятно больших.

И тут раздался крик девушки. Мы с Мордремом подбежали к углу обвалившейся стены и аккуратно выглянули. Там мы увидели, что на улице, идущей вдоль этой стены, стоял довольно крупный демон бледно зеленого цвета. Он смеялся над девчонкой лет пятнадцати, которая пыталась уползти от него. Тот демон вытянул руку вперед, и я увидел, что на ладони у него был отвратительный глаз, который очень быстро моргал и, глядя на свою добычу, он сказал: «Ну куда же ты? Ведь я еще даже не начал!». Другой рукой он вырвал из своей спины крюк, что был на цепи и, подойдя к ней, вонзил ей прямо под ребра, а затем потащил ее за собой. Мордрем, видимо, не в силах видеть подобное, сразу же кинулся помочь ей, но был тут же остановлен мной.

– Ты чего, пусти, меня Дарий, – сказал он, не понимая, почему я остановил его.

– Ей не помочь, никому не помочь. Всадник это понимает, – услышали мы голос Сарга.

– Он прав, Мордрем. Ей действительно уже не помочь, – сказал я, глядя ему в глаза.

Затем он вырвал свою руку и, пристально посмотрев на меня, сказал сквозь зубы:

– Тебе-то почем это знать? – проговорил он, сверля меня тяжелым взглядом.

– Что это тут? Свежатинка! – услышали мы писклявый голос, который доносился откуда-то позади нас. Быстро обернувшись, я увидел худющего беса, из тела которого торчала змея прямо из-под его руки.

– Эти души принадлежат Саргу, и Сарг не намерен делиться ими с тобой, – тут же сказал Сарг, выйдя вперед.

– Что, все три? Нееет, ты поделишься ими со мной или я вцеплюсь тебе в глотку! – пригрозил ему демон шипящей змей.

– Сарг? – тихо позвал его я, желая узнать у него, вмешивается мне или нет.

– Убей его быстро и без лишнего шума, Война, – моментально ответил мне Сарг, не сводя своего взора с беса.

Мерцание. Появившись прямо позади этого демона, я быстро свернул ему шею. Признаться честно, я перестарался, совсем чуть-чуть, так как почти оторвал ему голову. «Но ничего и так сгодится», – подумал я, отряхнув руки и глядя на то, как его змея подергивалась рядом в предсмертной конвульсии.

– Дальше придется идти без Сарга.

– Дальше – это куда? – спросил его Томас, словно прочитав мои мысли.

– Если пойдете туда, – указал он взглядом вдоль стены, – то увидите холм, поднимайтесь по нему, пока не увидите вход в каирн.

– А как мы поймем, что именно он нам нужен? И чего нам ждать внутри? – спросил его Мордрем.

– Этот проход не спутаешь ни с чем другим. Вы поймете, о чем говорит Сарг, когда его увидите. А что до того, что ждет вас внутри, то Сарг не знает, не было нужды проверять самому. Но Сарг слышал, что там есть очень много любопытных вещей, а еще Сарг слышал, что их охраняют опасные демоны.

– Неважно кто будет внутри, все полягут как один, – тут же ответил ему Томас, похлопав меня по плечу.