Текст книги "Джеральд Даррелл. Я и… все остальные. Маленькие рассказы о большом успехе"

70. Мини-университет на острове Джерси

Маленькие очаровательные и совершенно беззащитные существа, лемуры, младшие представители приматов, всегда были гордостью Мадагаскара. Но стремительная вырубка лесов и охота на лемуров (ради меха и мяса – некоторые виды лемуров считаются здесь деликатесом) за несколько десятилетий сократили популяцию этих животных до микроскопических размеров. Некоторые виды попросту вымерли. Власти Мадагаскара не делали ровным счетом ничего, чтобы сохранить этих уникальных животных.

Даррелл понял, что программа восстановления фауны Маврикия – только начало. Нужна еще более масштабная мадагаскарская программа. Восстановить исчезающие виды мадагаскарской фауны силами одного зоопарка Джерси невозможно. Нужен восстановительный центр на самом Мадагаскаре.

А для работы центра нужны специалисты, которых у Даррелла не было. И в 1983 году он пробил на совете правления треста увеличение финансирования «мини-университета» при джерсийском зоопарке, обучавшем специалистов с 1978 года. Именно здесь проходили стажировку ученые, которые затем составили основу центра восстановления фауны на Маврикии, а позже и на Мадагаскаре.

Забавная подробность – слушатели «мини-университета» на Джерси называли руководителя треста и зоопарка не иначе как «доктором» или «профессором» Дарреллом. И даже не задумывались о том, что большинство из них обладали дипломами и научными степенями, которых у Даррелла никогда не было и не будет…

В том же 1983 году Джеральд пережил личную трагедию – умер его брат Лесли Даррелл.

71. По Советскому Союзу

В 1984 году состоялось многомесячное путешествие, которого Даррелл добивался более года, безуспешно стучась в двери советского посольства в Лондоне. Он хотел объехать различные природные зоны огромного Советского Союза, чтобы самому посмотреть, как обстоит дело с редкими видами животных.

Разрешение, наконец, было дано. И Джеральд Даррелл отправился в долгое странствие. Рядом были английская съемочная группа и верная спутница Ли Даррелл. Они объездили Таймыр, Калмыкию, Байкал, побывали в Рязани, Астрахани, Самарканде, Бухаре. Привезли с собой километры пленки, которые затем превратились в 13-серийный телевизионный фильм «Даррелл в России».

Названия серий весьма красноречивы: «Другие русские», «Спасение в половодье», «Бакланы, вороны и сомы», «Тюлени и соболи», «Последний кусок нетронутой степи», «От Тянь-Шаня до Самарканда», «Красная пустыня», «Спасение сайги», «Там, за лесами», «Возвращение зубров», «Дети и природа», «Песня глухаря», «Бесконечный день». Фильм был показан по советскому телевидению в 1988 году.

Эта экспедиция пополнила фонды зоопарка Джерси лошадьми Пржевальского, несколькими парами сайги, журавлей и выхухолей. Было еще множество других редких животных (например, выдры). Всех их Даррелл вывез на Джерси, чтобы потом вернуть в родные места в приумноженном количестве… Заметим – не вернул. После распада СССР восстановление исчезающих видов у нас никого не интересовало. А потом не стало самого Даррелла…

72. «Даррелл в России»

Любопытно, что вместе с фильмом в свет вышла и большая книга, которая тоже называется «Даррелл в России». Ее написали Джеральд и Ли. Книга получилась очень интересная, но… у нас она издана так и не была. Ее даже не перевели на русский язык. Причина? Конечно, политика.

Даррелл всегда был предельно честен в своих книгах. То, что в фильмах по причинам политкорректности обходилось молчанием или о чем упоминалось лишь вскользь, в книгах становилось темой размышлений и оценок. Впрочем, о политике Даррелл не писал никогда. Авторское, подчеркнуто субъективное отношение к проблеме – вот что он себе позволял, не более того.

Однако, в СССР ему, путешественнику с богатейшим опытом, пришлось столкнуться с многочисленными бюрократическими проволочками. Оказалось, что иностранцу (даже такому, как Даррелл) запрещено въезжать во множество регионов. И прежде всего, в район Аральского моря, которое в ту пору катастрофически пересыхало, оставляя на месте бескрайних, населенных разнообразной живностью вод солончаковую безжизненную пустыню.

Конечно, Арал интересовал Даррелла. Он много слышал о катастрофе Аральского моря и никак не мог поверить, что многие эндемичные виды животных, живущих здесь, исчезли безвозвратно. Об этом он и написал в своей книге. И о том, как его сюда не пустили…

Где они, кремлевские «мудрецы», уничтожившие в конце концов собственную родину? Кто о них помнит? И кто они по сравнению с Дарреллом?

73. Канадский трест

В 1985 году трест сохранения исчезающих видов снова расширился. Даррелл объявил о создании еще одного филиала на Североамериканском континента. На этот раз на базе американского треста, расположенного в США, был открыт филиал в Онтарио. Сегодня все филиалы объединены в общемировую организацию.

Необходимость расширения треста диктовала сама жизнь. Джерси – остров маленький. И это не самое комфортное место проживания в мире. Даррелл же хотел привлечь к природоохранной работе лучших специалистов планеты. Многие из них жили в Канаде.

Перед каждым отделением треста ставились вполне конкретные задачи. Они утверждались на ученом совете треста и представляли собой список стран, в которых необходимо было организовать работу по сохранению редких видов, и перечень самих исчезающих животных.

Канадскому отделению Даррелл определил четыре главных направления деятельности. Прежде всего, сама Канада, где на грани исчезновения находились такие виды животных, как местный вид совы, восточного сорокапута, колючей черепахи, канадской лисы и ванкуверского сурка. В Доминиканской республике предстояло спасти от вымирания ястреба Ридгвея. В Бразилии – паукообразную обезьяну. На Маврикии – попугая Эха, мавриканскую пустельгу, розового голубя и еще несколько редчайших видов птиц.

Заметим сразу – с наибольшим успехом канадский трест справился с восстановлением популяции розового голубя. После того, как на Маскаренских островах были выпущены на волю десятки пар птиц, выращенных в неволе, этому виду исчезновение уже не угрожает.

74. Спасите животных!

Вплотную приблизившись к шестидесятилетнему юбилею, Джеральд Даррелл вовсе не был богатым человеком. Он по-прежнему много путешествовал. Выпускал свои замечательные фильмы и писал книги. Но жил на зарплату директора треста, а гонорары тратил на нужды зоопарка в Джерси и перечислял крупные суммы в природоохранные фонды. Он никогда не был миллионером. Но при этом обладал колоссальной властью – не в политическом смысле, а над умами и душами людей.

Человек негромкий, чрезвычайно просто и скромный, он стеснялся останавливаться в президентских номерах пятизвездочных гостиниц. Летал обычными гражданскими рейсами. Не имел собственного самолета и даже… автомобиля.

Нет, он, конечно, не бедствовал, это было бы слишком. Он любил хорошую еду (если это было не мясо – вся семья Дарреллов никогда в жизни не употребляла в пищу мяса, хотя «чистыми» вегетарианцами и не являлась), хорошие напитки. Его молодая супруга Ли следила, чтобы Даррелл был достойно одет (сам он не обращал на свой внешний вид ни малейшего внимания).

Чем он жил в эти годы? Тем же, чем и всю предшествующую жизнь. Он не уставал стучаться в сердца людей и взывал, кричал, вопил – спасите животных! Уберегите братьев наших от полного уничтожения! Будьте милосердны…

Это он когда-то сказал, что настоящая революция в сознании людей случится тогда, когда мы научимся понимать язык животных. И нам придется решать – можно ли дальше убивать, есть, эксплуатировать братьев по разуму. А в разуме животных он не сомневался никогда.

75. Трест на весь мир

В мае 1989 года в Лондоне, на торжественном мероприятии, посвященном сбору денег на финансирование «программы Белиза», Джеральд Даррелл объявил о формальном слиянии его треста с природоохранной организацией, возглавляемой Джоном Бертоном. И на мировой арене появилась крупнейшая на планете некоммерческая организация «Трест охраны Земли».

Это был не просто триумф, это было логическое развитие идей Даррелла. Под крылом новой организации сосредоточились лучшие ученые-зоологи, ботаники, океанологи, специалисты по защите окружающей среды. И программы «Джерсийского треста» вышли на новый уровень. Отныне это были уже не скромные попытки спасти какой-то отдельный вид животных, а грандиозная программа по спасению исчезающих видов целых регионов. Не выступление одинокого чудаковатого «Дон Кихота» против могучей государственной машины, а мощнейшее движение за создание целостной межгосударственной программы по спасению фауны и флоры самых разных областей Земли.

Главным администратором «общемирового треста» стал Джон Бертон. Даррелл же занял место рядом с ним в качестве единомышленника, активного помощника и второго руководителя.

Первой программой объединенного треста стала «программа Белиза», которая, в свою очередь, способствовала объединению природоохранных сил планеты. Дело в том, что к проблеме сохранения природы Белиза Даррелл и Бертон двигались параллельно, что называется, с «разных сторон». В мае 1989-го они встретились, чтобы объединиться.

76. Белизский проект

Белиз, который до 1973 года назывался Британским Гондурасом, маленькая страна, расположенная в Центральной Америке и граничащая с Мексикой и Гватемалой. В доколумбовой Америке на территории Белиза проживала цивилизация майя, пришедшая в упадок еще до открытия Америки европейцами.

Большая часть территории Белиза была покрыта дождевыми тропическими лесами. Но активная вырубка леса (в основном из-за добычи красного мангрового дерева), переориентация хозяйства на выращивание каучуковых деревьев (смола «чикле» идет на производство жевательной резинки), сахарного тростника, цитрусовых, бананов и других культур, поставила уникальную фауну Белиза на грань исчезновения.

Призывы остановить вырубку лесов ни к чему не приводили – речь идет о бедном государстве с 300-тысячным населением, которому надо что-то есть и на что-то существовать. И Джон Бертон нашел остроумный выход – он решил выкупить у Белиза тысячу квадратных километров леса, чтобы организовать здесь заповедник. Основой фонда стали 10 тысяч долларов, пожертвованных штатом Массачусетс. Но этих денег было, конечно, мало. И Бертон обратился к общественным организациям с просьбой помочь обеспечить сбор средств. Одним из первых откликнулся Джеральд Даррелл.

В январе 1989 года в Лондоне открылся офис Бертона, ставший штаб-квартирой будущего всемирного треста. В апреле корпорация «Би-Би-Си» передала его обращение к гражданам Англии. А в мае того же года к Бертону примкнул его самый горячий сторонник – Даррелл…

А что «программа Белиза»? Сработала! Земля была выкуплена. И сейчас здесь находится заповедник.

77. Прощание с Лоуренсом

«Программа Белиза» была лишь первым совместным проектом Даррелла и Бертона. За ним последовали организация заповедников в Коста-Рике, в Аргентине и Патагонии – на территории сразу несколько Южно-Американских стран, расположенных в этом географическом районе.

Трест Даррелла превратился в авторитетнейший центр сохранения живой природы (не только животных, но и растений, и целых природных комплексов). Его зоопарк в Джерси продолжал свою работу и даже процветал. Джеральд Даррелл превратился в настоящего патриарха движения охраны животных, в высокого профессионала в области зоологии…

И тут грянула беда. 7 ноября 1990 года из Франции пришло трагическое известие. Скончался старший брат Джеральда – Лоуренс Даррелл.

Джеральд тут же бросился в Зомьер, где провел последние годы старший брат. Сюда же приехала и рыдающая Маргарет, совсем уже старушка, согнувшаяся под тяжестью навалившейся беды.

В последние годы Джерри и Лоуренс общались нечасто. У каждого было полно своих забот. Каждый занимался своим делом. Но Джеральд помнил брата всегда. Он был обязан Лоуренсу и своим счастливым детством, и задавшейся судьбой писателя-анималиста, и поворотными моментами жизни, не позволившими Джеральду уйти в сторону и пропасть в угнетающей бедности. Даррелл не просто любил, он боготворил старшего брата. Почитал его как отца, как главного учителя, как своего ангела-хранителя…

Горе Даррелла было настолько глубоким, что Ли испугалась за здоровье мужа. И не ошиблась – смерть Лоуренса стала началом конца самого Джеральда. С этого печального ноябрьского дня его жизнь покатилась под уклон.

78. Мадагаскар

От отчаяния есть одно верное средство – работа. И в 1990 году Даррелл отправился в новое путешествие – на Мадагаскар. Конечно же, вместе с верной Ли, которая сопровождала его и в поездке в Белиз, которую Даррелл предпринял годом раньше.

Это была организационная и одновременно поисково-исследовательская экспедиция. Именно во время этого путешествия Даррелл основал мадагаскарский Фонд, задачей которого стало финансирование деятельности по сохранению видового разнообразия острова. Третья крупнейшая программа треста – после программ Маврикия и Белиза – начала свою титаническую работу. Она продолжается и сегодня. Результатом этой работы стало постепенное восстановление популяций редких видов лемуров.

Эти странные милые существа – мадагаскарские лемуры (сразу шесть редчайших видов) пополнили коллекцию зоопарка Джерси. Они прекрасно размножаются, и несколько семей были возвращены на родину – к сожалению, уже после смерти Даррелла.

Из этого путешествия, ставшего последним в жизни великого зоолога современности, Даррелл привез материал для своей последней книги – «Ай, ай и я». Эта трогательная, чуточку сентиментальная и, как всегда, предельно честная книга вышла в 1992 году.

Впереди у Даррелла было главное сражение – за собственную жизнь. Никогда не сгибавшийся под давлением обстоятельств, он вступил в эту борьбу с гордо поднятой головой. Проиграл, конечно – жизнь человеческая издевательски коротка… Но проиграл достойно.

79. Великая зоопарковая революция

Знаете, в чем главная заслуга Даррелла? Он совершил самую мирную, самую бескровную и самую важную в жизни человечества революцию. Он изменил не суть зоопарков. Он изменил отношение людей к окружающей природе…

Это выглядит слишком пышно, но речь именно о революции. Дело в том, что до начала шестидесятых годов двадцатого века об охране природы всерьез даже не говорили. А позади были две колоссальные мировые войны, которые уничтожили не только миллионы людей, но и миллионы животных. О людях мы скорбим до сих пор… А о них, о «братьях наших меньших»? (Интересно, почему же они «меньшие»? Скорее уж старшие. Нам со своей склонностью к самоуничтожению у них учиться и учиться).

Зоопарки существовали давно. В двадцатом веке они выросли до грандиозных общедоступных аттракционов, призванных напомнить нам, кто мы и откуда произошли. Дело в высшей степени полезное, ибо знание лучше, чем невежество. Да только живой природе от нашего знания ни холодно, ни жарко.

Даррелл со своим «кодексом зоопарков» (о нем поговорим отдельно) показал, что значение этих заведений явно занижено.

Теперь задумайтесь. Эта скромная революция, совершенная Дарреллом, изменит будущее нашей планеты. Наши правнуки будут жить не среди одних крыс и тараканов. Если повезет, если все сделаем правильно, то видовое разнообразие будет восстановлено. Мир сохранит разноголосицу и многоцветье. Планета Земля останется живой…

Кто из потомков вспомнит о «пролетариях всех стран»? А Даррелла не забудут никогда. Ибо он – в каждом зоопарке планеты.

80. Тот самый дронт

В качестве символа своего зоопарка на острове Джерси Даррелл выбрал вымершую птицу дронт. Но впервые ее изваяние появилось перед входом на территорию зоопарка после уже смерти ученого, а именно – 26 марта 1999 года, в день сорокалетия со дня основания.

Эти нелетающие птицы обитали на Маскаренских островах, в том числе и на Маврикии. Их было три вида – додо, живший на Маврикии и уничтоженный в 1681 году, белый додо острова Ренюньон, вымерший в 1750 году, и пустынник острова Родригес, уничтоженный в 1761 году.

Дронт был не просто истреблен. Уничтожены были даже его кости. Последний полный скелет додо сгорел в Оксфордском музее во время пожара 1755 года.

Додо – большие, с гуся размером, тучные нелетающие птицы. Очень доверчивые, не убегающие от людей. За это люди – голландские моряки прозвали их «дуодо», то есть «птица-идиот» (откуда и происходит второе название дронта). Сами моряки были, конечно, бесконечно мудры и благочестивы.

Согласно легенде, додо, вывезенные с Ренюньона во Францию (не для разведения, просто на пищу морякам во время плаванья) смотрели на удаляющийся берег и… плакали.

Вместе с дронтом первооткрыватели Маврикия уничтожили гигантскую сухопутную черепаху и местный эндемик – дерево тумбалакоке. Эти утраты безвозвратны.

Дронт – не единственный пример варварского отношения людей к живой природе. В доисторические времена индейцы обеих Америк уничтожили лошадей и верблюдов (а верблюды, к сведению, родом именно из Америки). Просто убили и съели, не подозревая, что этих животных можно использовать иначе.

Во второй половине девятнадцатого века был полностью истреблен европейский зубр и почти полностью американский бизон. Бизона удалось сохранить. Зубра – нет. Те зубры, которых мы видим в заповедниках сегодня, относятся к американскому подвиду.

81. Зоопарковый кодекс

Этот кодекс, состоящий из свода правил, Даррелл сформулировал в своей первой книге «Перегруженный ковчег». Сегодня его постулаты основа деятельности любого зоопарка планеты – кроме тех, конечно, которые категорически не приемлют убеждений Даррелла. Жизнь показывает, что именно эти зоопарки как раз и вымирают.

Итак, какими правилами по кодексу Джеральда Даррелла должны руководствоваться зоопарки? Их немного.

Первое правило – главная задача любого зоопарка служить запасником видов, находящихся на грани вымирания, чтобы способствовать их размножению и сохранению.

Правило второе – зоопарки могут выполнять побочную образовательную функцию, рассказывая людям о природе и естествознании, а также помогая ученым-биологам изучить повадки редких животных.

Третье правило – зоопарки не могут быть только развлекательными учреждениями. Любой размноженный в условиях неволи вид, которому в естественных условиях грозит вымирание, обязательно должен быть возвращен туда, где он был выловлен.

И четвертое – животное должно попасть в зоопарк только в исключительных случаях, когда у него нет шансов выжить, а все попытки сохранения вида в естественных условиях обитания потерпели неудачу.

Все, больше никаких правил нет. Только четыре пункта, которые, тем не менее, охватывают все многообразие зоопарков.

Теперь вспомните тот зоопарк, в котором вы в последний раз были. Похож на даррелловский? Нет? Ничего, никуда не денется, рано или поздно будет похож. Зоопарк обязан быть ковчегом, а не тюрьмой.

82. Оппоненты

А что противники Даррелла? Их полно до сих пор. Но вот показательный факт – 1991 год для зоопарка Джерси стал одним из самых успешных. А лондонский зоопарк, возглавляемый все тем же Джорджем Кэнсдейлом, оказался на грани ликвидации. При этом зоопарк Даррелла занимался научной работой и восстановлением численности исчезающих видов, а лондонский – зарабатывал деньги, развлекая публику видом заточенных в клетки животных…

Ну, ладно. Давайте будем лояльными к любому мнению. Во всяком случае, дипломированными специалистами являются они, а не мы. Обратимся к опыту дикой природы. Просто посмотрим, что предлагает нам мир животных.

Так вот, в мире животных царят очень простые и порой жестокие нравы. Дикая жизнь немыслима без постоянной борьбы за выживание и пищевые ресурсы. В этом мире есть место безжалостному наказанию и даже казни. Но нет ни одного примера ограничения свободы. Самка не выпускает детеныша из норы, только защищая его от хищников. Аналога человеческих тюрем в природе не существует…

Можно подойти к проблеме и с другой стороны. Хотите увидеть жизнь других стран прямо у себя дома? Привезите аборигенов, нарядите их в национальные костюмы и посадите в клетки. И никуда не надо ехать. Бесчеловечно? Но животных же привозим.

То, что хозяева традиционных зоопарков называют «домом для животных», по сути является тюрьмой.

83. Даррелл и его книги

Дискуссия о зоопарках (как, между прочим, и о цирках с дрессированными животными) бесконечна. Есть масса сторонников зоопарков, являющихся зоосадами, учреждениями сугубо образовательными и развлекательными, есть масса сторонников учения Даррелла. Первые, как правило категоричны (и, что характерно, оправдывают такое жестокое развлечение, как охота), вторые более лояльны. Это неизбежно – у противников зоопарков даррелловского типа очень мало аргументов. И довод «народ хочет знать», по их мнению, перевешивает все, даже аргумент – «а животные имеют право жить на свободе».

Именно поэтому книги Джеральда Даррелла всегда воспринимались не столь однозначно, как может показаться. Нет, они нравятся не всем. Для того, чтобы насладиться их прелестью, нужно самому обладать запасом добра. То есть быть человеком, способным к сочувствию, к проявлению добрых чувств, не стесняющемуся пролить слезу и готовым прийти на помощь. А таких людей всегда меньше, чем на то рассчитываешь.

Так вот, оппонентов Даррелла – не только по вопросу сохранения видов, но в отношении взглядов на жизнь вообще – раздражает именно его доброта. Но иначе писать о живой природе и невозможно… Представьте себе книгу о человеческой любви, написанную людоедом. Абсурд, верно? Но как славно пишут о животных любители охоты. Сущие ангелы, которые не прочь немного пострелять, отняв ради забавы жизнь у какого-нибудь несчастного леопарда…