Текст книги "Джон Стейнбек. Путешествуя по Америке. Маленькие рассказы о большом успехе"

45. В Чикаго

Первое, что сделали Стейнбеки, вернувшись в Нью-Йорк и отоспавшись после утомительного перехода по беспокойному Атлантическому океану, отправились в автомобильный магазин. Джон решил купить новый автомобиль. Он выбрал большой «Шевроле» с откидывающимся верхом. На этой машине они с Кэрол должны были проехать через всю Америку. Но сначала отправились в Чикаго.

Они долго плутали по городу, в котором Джону ещё не доводилось бывать. Наконец, отыскали нужный дом. Припарковали машину. Поднялись на крыльцо и ударили тяжёлым чугунным кольцом в дверь.

– Кто там? – ответил им скрипучий, но такой знакомый голос.

– Дядя Джо, это я, ваш племянник, – отозвался Джон.

– Господи, Иисусе!

За дверью шумно завозились. Затем она распахнулась. И Джон увидел взлохмаченного и бледного от волнения дядю Джо.

Они обнялись. Потом Джозеф Гамильтон засуетился, пригласил племянника и его супругу в дом…

– Не могу забыть то, что вы для меня сделали, дядя Джо, – сказал Стейнбек. – Ваша сотня долларов была как манна небесная.

– Тогда я думал, что выбросил деньги на ветер, – признался Гамильтон. – А сейчас думаю, что это была лучшая инвестиция в моей жизни.

Уезжая, Джон вручил дяде конверт. Тот отказывался, обижался. Но потом деньги всё же принял. В конверте он обнаружил стопку банкнот достоинством в десять тысяч долларов. Снова запротестовал, но Джон многозначительно сказал:

Вы забыли про инфляцию, дядя Джо…

46. Путешествие по Америке

Они неспешно двигались по 66-му федеральному шоссе, пересекавшему континент с востока на запад. Эта дорога была выбрана не случайно. Стейнбек задумал роман о переселенцах, оставивших Оклахому и двинувшихся на поиски лучшей доли в Калифорнию. Стейнбеки повторяли их путь, по дороге останавливаясь в маленьких селениях и беседуя с людьми.

Замысел романа Джон обсуждал с Кэрол. Супруга подсказывала интересные с её точки зрения повороты сюжета. А Стейнбеку эта идея нравилась всё больше и больше.

Они познакомились с множеством интересных людей, которые со временем стали персонажами его романа. Джон старался запомнить каждую деталь – одинокий колодец, возвышающийся у перекрёстка дорог. Битое молнией дерево. Старую покинутую людьми ферму. Болтающуюся со страшным скрипом перекосившуюся дверь заброшенного сарая. Одинокую и, похоже, совсем одичавшую корову.

На этих бескрайних просторах Америки они видели и ухоженные плантации, и опустевшие селения. И бодро дымящие трубами заводики, и высохшие хлопковые поля. Они видели и плоды упорного труда, и людскую беду.

Это была Америка, которая еле выкарабкивалась после чудовищного кризиса, обрушившегося на неё в начале тридцатых годов. Для восстановления требовалось время. Но кто вернёт этим брошенным землям хозяев? И живы ли они – люди, оставившие свои пустующие дома?

47. Несостоявшаяся публикация в «Лайф»

Едва вернувшись из долгого путешествия домой, Джон собрался в новое. Он загрузил машину одеялами, продовольствием, термосами и отправился в долгую поездку по лагерям переселенцев и сезонных рабочих. Причин для этого беспокойного путешествия были две. Во-первых, Стейнбек чувствовал, что ему не хватает материала для будущего романа. А во-вторых, нью-йоркский популярный журнал «Лайф» заказал Джону текст к фотоочерку о жизни сезонных калифорнийских рабочих. Стейнбек тут же согласился.

В этом путешествии его сопровождал приятель Том Коллинс. Уставшая от бесконечных разъездов Кэрол осталась дома…

Они объездили половину Калифорнии. То, что они увидели, потрясло Стейнбека. В письме Элизабет Отис он писал: «Там умирают голодной смертью пять тысяч семей. Не просто голодают, а умирают от голода. Власти пытаются оказать им помощь продуктами и медицинским обслуживанием, но фашиствующие группы банкиров, крупных фермеров, владельцев компаний коммунальных услуг саботируют все эти попытки… В одной палатке находятся на карантине двадцать человек больных оспой, и среди них две женщины, которые должны родить на этой неделе. Я ввязался в это дело с самого начала, и я должен поехать туда посмотреть, что происходит, и, может быть, мне удастся помочь прошибить головы всем этим убийцам».

Для других изданий он писать статьи на эту тему отказался, заявив, что не может делать деньги на человеческом горе… Но «Лайф» так и не опубликовал эти горькие заметки.

48. «Гроздья гнева»

То, что эта поездка по лагерям переселенцев из Оклахомы произвела на Стейнбека неизгладимое впечатление, говорит тот факт, что по возвращению он отправил готовые главы роман в архив и взялся за книгу с чистого листа.

Роман получил название «Гроздья гнева». В нём подробно описывается путешествие семьи Джоудов, погрузивших пожитки на старый легковой автомобиль «Гудзон» и отправившихся из родного Орегона в Калифорнию. Что ждёт их впереди? В Калифорнии они «надеялись найти свой дом, а нашли только ненависть…».

Горькая, страшная книга, которая стала не только явлением американской литературы, но и детальным, очень точным социальным исследованием. Описывая злоключения семейства Джоудов, Стейнбек описывает социальный феномен переселенчества, внутренней экономической эмиграции граждан США, лишённых возможности зарабатывать на жизнь. Как карточный домик рушатся казавшиеся незыблемыми американские ценности – единство нации, стремление к труду, как к основе благополучия, система демократических свобод и даже религиозные устои. В собственной стране Джоуды оказываются изгоями, людьми второго сорта. Сопротивляясь обстоятельствам, они неизбежно сопротивляются и той ненависти, что окружает их на новом месте. Зреют, зреют гроздья гнева в душах обездоленных людей. И чем это может закончится, не известно даже богу…

49. Изнеможение

Закончив работу над рукописью романа, Стейнбек заболел. Он просто свалился без сил и две недели не вставал с постели. Эта работа вымотала его до такой степени, что он в буквальном смысле находился на грани полного физического и нервного истощения.

Впрочем, «Гроздья гнева», вполне, казалось бы, бытописательский роман, неторопливо повествующий о злоключениях семейства переселенцев, не содержащий динамичных, наполненных действием сцен, оказывал такое же воздействие и на читателя. Паскаль Ковичи, к тому времени перешедший в издательство «Викинг», писал Стейнбеку, что книга ввергла руководителей издательства в состояние эмоциональной опустошённости.

«Гроздья гнева» были немедленно приняты к изданию. Но по мнению Ковичи и сотрудников издательства «Викинг», требовались некоторые переделки. В Салинас дозвонилась Элизабет Отис, литературный агент Стейнбека.

– Джон, я готова приехать к вам, чтобы вместе поработать над рукописью. Нужны переделки. Я вам помогу.

– Не сейчас, – ответил Стейнбек.

Элизабет насторожилась:

– Что случилось, Джон?

– Этот роман меня раздавил… Позже, чуть позже. Я вам позвоню…

Она приехала в Салинас через три недели, когда Стейнбек усилиями Кэрол встал на ноги и смог снова взяться за работу.

Однако, переделывать роман он не собирался. Он сделал свою работу по максимуму. И не хотел ничего упрощать.

50. Ничего не менять

Изменения, на которых настаивали издатели, касались концовки романа и прямой речи героев, которая выглядела слишком грубой. Менять концовку – сцену, когда Роза Сарона своим молоком кормит погибающего незнакомца – Стейнбек решительно отказался. Что касается речи героев романа… Он пошёл на хитрость – изменил некоторые слова, не меняя смысла фразы и её эмоционального накала.

Изменения носили косметический и непринципиальный характер. Отис поняла это сразу и расстроилась. Стейнбек решил объясниться с самим Ковичи, рассчитывая, что друг его поймёт. И Ковичи, конечно, понял. Вот что написал Джон Стейнбек в своём письме Паскалю Ковичи: «На некоторые изменения я согласиться не мог. Если тон фразы или скрытый в ней намек требуют определенного слова, я сохранил его, независимо от того, что подумает читатель. Эта книга написана не для слабонервных дамочек. И если они станут ее читать, они явно возьмутся не за свое дело. Я никогда не менял ни одного слова, чтобы потрафить вкусам какой-либо группы и ни в коем случае не намерен отступать от этого правила… Я никогда не хотел стать популярным писателем – вы это прекрасно знаете. И читатели, которых шокирует сценка из нормальной жизни и употребляющееся в жизни слово, ничего для меня не значат…».

И на счёт изменения концовки романа: «Я пишу не для того, чтобы удовлетворить читателя. Наоборот, я лезу из кожи вон, чтобы он получил настоящую нервную встряску, а не удовлетворение».

51. Национальный бестселлер

Стейнбек не верил в коммерческий успех романа. Он прекрасно понимал, что написал далеко не развлекательную книгу. И «Гроздья гнева» – не чтиво на ночь. Он предупредил издательство, что планировать слишком большой начальный тираж не следует – есть риск, что книга не будет распродана. По мнению Стейнбека, начать следовало с полутора тысяч экземпляров.

Ковичи был другого мнения. С первого дня знакомства со Стейнбеком он понял, что имеет дело не с начинающим литератором, а с настоящим гением. К марту 1939 года типографиям был заказан тираж в 80 тысяч экземпляров. Ковичи развернул масштабную рекламную компанию, вложив в неё 70 тысяч долларов – беспрецедентную по тем временам сумму для подобного проекта.

Опытный издатель не прогадал. Начальный тираж разошёлся в два месяца. В течение 1939 года «Гроздья гнева» возглавляли список национальных бестселлеров. В 1940 году книга входила в десятку самых продаваемых в США изданий.

Подогрев спрос рекламой, Ковичи добился главного – на роман моментально обратили внимание критики. В прессе поднялась волна дискуссий. Роман вверг читающую публику, специалистов, политиков в настоящий шок.

Но и обычный американский читатель, который, в конце концов, и определял успех книги, голосуя за него своим кровным долларом, оказался не так инертен, как предполагал Стейнбек. Книга, буквально, сметалась с прилавков магазинов.

52. Сторонники и противники

Ещё до выхода книги в свет Стейнбек предполагал, что «фашиствующие группы попытаются саботировать книгу из-за ее революционного содержания. Они попытаются обвинить ее в пропаганде коммунистических идей».

Так и произошло. Но саботировать книгу ни у кого не получилось. «Гроздьям гнева» посвящали политические колонки и передовицы все авторитетные газеты страны. О книги много говорили и отчаянно спорили.

Сторонники Стейнбека отмечали художественную ценность романа – детальность описаний, очень точные живые диалоги, естественность мотивации поступков героев книги. Противники удивлялись необычной форме романа, называя книгу «образчиком фальшивого символизма», утверждали, что вторая часть романа вообще не укладывается в какую-либо форму, и что книге явно не хватает действия.

В родном Салинасе «Гроздья гнева» возымели действие внезапно разорвавшейся бомбы. Ассоциация фермеров штата Калифорния, объединявшая землевладельцев, подала на Стейнбека в суд за клевету. Но суд не принял иск – в департаменте юстиции штата хранились переданные Стейнбеком документальные подтверждения всех событий, описанных в романе. Художественная по форме книга, по сути, оказалась социальным документом. Ассоциация ограничилась заявлением в том, что книга «бесполезна и разрушительна» и «пропитана духом ненависти».

Наконец, одна местная газета «разоблачила» писателя, объявив, что он – коммунист.

53. Пулитцеровская премия

Секрет читательского успеха романа «Гроздья гнева» заключается в том, что герои книги, семейство Джоудов, не ставит перед собой абсолютно никаких амбициозных целей. Всё, что они хотят – мирно жить и трудиться. Они не стремятся к власти и наживе. Не хотят разбогатеть или лишить кого бы то ни было средств к существованию. Они хотят вести жизнь обычных законопослушных граждан США. Они имеют на это право… Но почему к ним относятся, как к изгоям и даже как к преступникам?

Острое чувство несправедливости при очевидности мотивов поступков героев книги – вот та правда жизни, которой американский читатель поверил без всяких оговорок.

Однако нападки в прессе не прекращались. Сразу после выхода в свет романа была выпущена брошюра «Правда о Джон Стейнбеке и сезонных рабочих» некоего мистера Мирона. Автор этой книжки «раскрывал» американцам глаза на личность Стейнбека. Дело в том, что это и не писатель вовсе, а деклассированный сезонный рабочий, получавший за свой труд по четыре доллара в день, а периоды межсезонья живший на иждивении хозяев. И что экономические и социальные проблемы в романе гипертрофированы и искажены…

Своей цели брошюра Мирона не достигла. Многочисленные интервью людей самых разных профессий и социального положения подтверждали правоту Стейнбека. Писатель говорил правду.

Осенью 1940 года Стейнбек получил высшую литературную награду США – Пулитцеровскую премию.

54. «Дорога номер 66»

Грандиозный успех «Гроздьев гнева» не мог пройти мимо внимания Голливуда. В 1940 году начались съёмки фильма. В целях безопасности – в прессе развернулась жаркая дискуссия сторонников и противников романа – картине присвоили нейтральное название «Дорога номер 66», которое в конце работы было изменено на оригинальное.

Чтобы не подвергнуться такой же травле, продюсер картины на время остановил съёмки и нанял целый штат частных детективов, поставив перед ними задачу выяснить, насколько прав Стейнбек в описаниях страданий семейства Джоудов. После быстрого, но детального расследования все детективы пришли к выводу – роман нисколько не преувеличивает, но даже несколько смягчает истинное положение дел. Судьба сезонных рабочих ещё трагичней и безысходней. Съёмки были тут же возобновлены.

Картина вышла на экраны в несколько усечённом в сравнении с романом виде. В фильме были сильно изменены диалоги и концовка. Экранная версия «Гроздьев гнева» заканчивается пламенной речью Ма Джоуд: «Нас не сотрешь с лица земли, не уничтожишь. Мы будем существовать вечно. Потому что мы – народ!». В отличие от книги, ставшей, по сути, призывом к действию, фильм ограничился констатацией факта стойкости переселенцев Джоудов к невзгодам…

Но всё же основную задачу фильм «Гроздья гнева» выполнил – привлек внимание общественности и властей к этой непростой проблеме.

55. Путешествие по морю

Чтобы отвлечься от романа и отдохнуть, в 1940 Стейнбек отправился к старому другу Эду Риккетсу в Монтерей. Его приезд совпал со сборами Риккетса – учёный снаряжал небольшое арендованное им судно, чтобы отправиться в плаванье по Тихому океану для исследования морской фауны. Тут же последовало приглашение составить Эду компанию. Стейнбек с радостью согласился.

Плавание проходило у тихоокеанского побережья Мексики. Стейнбек и Кэрол целыми днями загорали на палубе судёнышка, а вечерами беседовали с Эдом, с интересом слушая его рассказы о чудесах океана.

Как всегда, Стейнбек понемногу работал. На этот раз он вёл дневник, занося все события в специально заведённый для этих целей блокнот. К концу экспедиции оказалось, что записей достаточно для небольшой книги. По возвращению в Калифорнию, Стейнбек быстро собрал все записи под одной обложкой и в 1941 году выпустил книгу путевых заметок «Море Кортеса. Праздное путешествие с целью научных исследований», которая на фоне успеха «Гроздьев гнева» осталась почти незамеченной и критиками, и читателями.

Но это было позже. А пока Стейнбеки сошли на берег Мексики, попрощались с Эдом и отправились в экспедицию. Стейнбек собирал материал для будущего фильма «Забытая деревня», посвящённого быту ацтеков. Однако то, что он увидел в этой дивной стране, вызвало тревогу.

56. Встреча с Рузвельтом

В Европе уже вовсю шла война. Немцы аннексировали Австрию, уничтожили Чехословакию и Польшу. Пал Париж. Лондон подвергался варварским бомбардировкам. Американские газеты подробно описывали ужасы войны, а здесь, в Мексике, Стейнбек с удивлением увидел на улицах городов… свастику.

Немцы активно осваивали Латинскую Америку. Они открывали торговые представительства и скупали местные предприятия. Мексиканские газеты пестрели восторженными статьями о новом европейском порядке нацистов и экономическом чуде Гитлера.

Стейнбек воспринял происходящее с иронией, но всё же не на шутку встревожился. Это походило на работы по строительству немецкого… плацдарма. Чем это могло обернуться для Америки, страшно было подумать.

Из Мексики Джон и Кэрол вернулись разными путями. Кэрол отправилась в Калифорнию, а Стейнбек – в Вашингтон. Он обратился в приёмную президента США и попросил Рузвельта уделить ему несколько минут для личной встречи. Из Белого дома сообщили – президент писателя примет.

Эта встреча была недолгой. Рузвельт, человек чрезвычайно занятой, слушал рассказ Стейнбека, опустив голову. Затем он взглянул на писателя и грустно улыбнулся.

Мы с вами взрослые люди, мистер Стейнбек, и прекрасно понимаем, что войны избежать не удастся. Спасибо за информацию. Я немедленно отдам необходимые распоряжения. Мы за этими ребятами в Мексике будем пристально следить…

57. Война

22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз. Стейнбек полагал, что хорошо знает Советскую Россию. Катастрофа первых дней войны ввергла его в уныние.

Он снова задумался о судьбе Америки. Победив Россию, Гитлер неизбежно обратит внимание на США. Лучшего плацдарма для нападения на южные штаты, чем Мексика, невозможно и придумать.

Стейнбек решил предупредить соотечественников о надвигающейся опасности. Сделать это он мог одним способом – написать новую повесть.

Идея была простой и очевидной. Фашисты захватывают город неназванной европейской страны. Как поведут себя горожане, лишившись всех гражданских свобод и независимости? Как, вообще, ведут себя люди, оказавшись в положении рабов? Америка или Европа – неважно. Главное – показать, что происходит с людьми в этой неимоверно тяжкой ситуации.

Стейнбек сел за работу. Писал, как обычно, неторопливо и тщательно. Однако, темп работы вскоре пришлось ускорить. 7 декабря 1941 года японцы напали на военную базу в Пёрл-Харборе и, практически, уничтожили тихоокеанский флот США. Америка вступила во Вторую мировую войну. Гипотетическая угроза, которую описывал Стейнбек, стала пугающе реальной.

Книга «Луна зашла» вышла в свет в марте 1942 года. А 8 апреля на Бродвее состоялся премьерный показ спектакля, поставленного по сценическому варианту повести.

58. «Луна зашла»

Писатель намеренно не обозначил ни названия города, ни страны, где происходят события, описываемые в повести «Луна зашла», лишь указав, что приморский город находится где-то в Северной Европе. Нет в повести и явных признаков национальной принадлежности его жителей – характерных речевых оборотов, предметов одежды и быта. Но всё же читатель легко узнаёт Америку. Оккупированным городом мог стать любой из рабочих городков атлантического побережья США.

Город имеет особое значение для фашистов – это угольный район. Жители городка работают на шахтах.

Поначалу горожане не оказывают оккупантам никакого сопротивления. Захватчики, стараясь обеспечить лояльность порабощенного народа, заигрывают с жителями города и стараются привлечь на свою сторону мэра Ордэна. Однако мэр, не подавая виду, ненавидит фашистов. И искренне радуется, когда замечает в глазах соотечественников искры ненависти.

Затем случается катастрофа. В отместку за убийство немецкого офицера комендант города полковник Лансер отдаёт приказ расстрелять на городской площади шахтёра Алекса Мордена. И жители города начинают сопротивляться захватчикам. Они отказываются работать, ломают шахтное оборудование. Ночами из города уплывают рыбацкие шхуны с молодыми горожанами, покидающими город, чтобы бороться с фашистами в открытом бою.

Финал повести трагичен – немцы расстреливают мэра городка. И слышат гордые слова Ордэна: «Народ не желает быть побежденным. И он не будет побежден».

59. Судьба книги

Умница Ковичи снова сделал то, что следовало сделать. Мощная рекламная компания, и книга выпущена в широкую продажу тиражом в 85 тысяч экземпляров, 200 тысяч заказал книжный клуб. Продажи повести «Луна зашла» снова били все мыслимые рекорды…

Однако, критика была не столь благосклонна к Стейнбеку, как его читатели. Наряду с несомненными политическими достоинствами книги некоторые критики обратили внимание на художественные несовершенства – схематизм в описании характеров, неубедительность описаний. Пьеса же была прямо названа банальной и наивной.

Эти придирки очень огорчали писателя. И повесть, и пьеса получились яркими и убедительными. А главное достоинство – детальное исследование закономерности возникновения движения сопротивления.

Чем эта повесть была для читателей на самом деле, Стейнбек узнал лишь в 1958 году во время путешествия по Италии. К нему подошёл человек, участвовавший в итальянском Сопротивлении. Он рассказал, что «Луна зашла» была переведена на итальянский язык и отпечатана в подпольной типографии тиражом в 500 экземпляров. Экземпляр этой книги, найденный фашистами у кого бы то ни было, служил поводом для немедленного расстрела.

В годы войны эта повесть была подпольно издана в Дании и Норвегии. Европейцы воспринимали книгу «Луна взошла» как свидетельство поддержки народов борющейся с фашизмом Европы со стороны народа Америки.