Текст книги "Тени города. Часть вторая"

Бывший пресвитер непроизвольно попятился назад, обо что-то спотыкнулся и полетел спиной вперед. Он упал прямо затылком на какую-то железяку и почувствовал острую боль, подобную которой он испытывал лишь пару месяцев назад, когда очнулся в больнице.

Существо от неожиданности ослабило хватку и отцепилось, но в следующую секунду уже вновь накинулось сверху, прижимая жертву к земле. На самом деле оно было не таким уж и тяжелым, но в купе с ужасом казалось просто неподъемным, словно на грудь уронили настоящую наковальню. Оно наклонилось к лицу и вновь вцепилось в рот, раскрыло его, а затем вдруг начало обнюхивать. Вольфгангу даже подумалось, что ему не нравится его запах изо рта.

Обнюхивая его так с полминуты, оно вновь приглушенно взвизгнуло и начало влезать в рот. Невозможно было поверить, что столь огромное существо могло влезть в человека и не разорвать ему хотя бы горло изнутри. Когда оно пролезало в глотку, Вольфганг вдруг понял, что не может дышать, в легких словно не осталось ни грамма кислорода, он затрясся, пытаясь вздохнуть, засучил руками, разорвав одной мусорный мешок, а другой взрывая отчего-то мокрую землю. Но только он подумал, что это конец, как все прекратилось, и он смог вздохнуть.

Полежав не меньше пяти минут и моля, чтобы это было дурным сном, он осторожно поднялся на ноги. Тело незнакомца все еще лежало без признаков жизни. Казалось, что оно пролежало здесь не менее двух недель, медленно разлагаясь. Что его таким сделало? Это существо из другого мира?

Вольфганга передернуло. Почему он решил, что оно из другого мира? Это знание словно само собой возникло в сознании.

– Неужели это и правда был дьявол? – подумал он вслух. – Нет, скорее, это его приспешник. Но что-то ему подсказывало, что это не так.

Он осмотрелся, не видел ли его кто, но вокруг было тихо и безлюдно, словно весь город в одночасье вымер. Однако что-то было не так. Он потрогал затылок и посмотрел на пальцы – кровь. Вновь пошарив по голове, он не нашел даже шишки, да и боли не было. Прислушавшись к себе, он вдруг с удивлением осознал, что у него ничего не чешется. Он с надеждой взглянул на руки, но рубцы все еще оставались на месте. Зато он чувствовал небывалую легкость и прилив сил. Ему почему-то снова подумалось, что все это в порядке вещей, так и должно быть.

Остаток ночи он провел в раздумьях, а днем кто-то обнаружил тело. Он не стал говорить о произошедшем, а иначе его признают просто психом, и весь день провел в тени, но не потому, что боялся воздействия света из-за болезни, а просто не хотел, словно свет стал для него врагом. После того инцидента существо не давало о себе знать, оно не ворочалось где-то внутри, не рвало органы и не пыталось выбраться, будто его и не существовало вовсе, а может, так оно и было. Сойти с ума в наше время не так уж и сложно. Если Бог есть, и он послал Вольфгангу испытание, тот его с треском провалил.

Когда солнце зашло, бывший пресвитер почувствовал зуд, но не от желания почесаться, а такой, который бывает, когда чего-то хочется, но не знаешь, что именно, или когда силишься вспомнить что-то важное, но никак не можешь. Ему захотелось прогуляться.

Он шел, не разбирая дороги, мимо разрушенных домов и разломанных судеб, не обращая на все это никакого внимания. Взор его привлекли служители церкви, ходящие вдоль рядом лежанок с палатками и разговаривающие с лишенными крова людьми. Там были и католики, и протестанты, и иудеи, и даже мусульмане с буддистами, и все они работали вместе. «Может, я был не прав? – подумал он с горечью. – Да, все эти люди верят в разных богов и по-разному, но сейчас они все вместе помогают нуждающимся».

И тут Вольфганг почему-то почувствовал к ним ярое отвращение. Помогают? Но чем? Просто словами ободрения? Это ли нужно людям? «Я хотел дать им нечто большее, веру в Господа, силу противостоять невзгодам не в одиночку, но с Богом в сердце, а вместо Бога они верят в служителей церквей, ждут помощи от них, слушают их речи и надеются на их помощь. Но зачем нужны посредники, если можно общаться непосредственно с Творцом?»

Вольфганг сжал кулаки. Он проиграл в своей борьбе не потому, что был не прав, а потому, что сила, противостоящая ему, оказалась слишком могущественна и злокозненна в своем желании всем заправлять. А ведь он и сам являлся частью системы, но не замечал всего этого, занятый искоренением скверны всюду, кроме своей обители.

Сплюнув, он пошел дальше, куда вела его невидимая юдоль. Темнело все больше, но острый взгляд цеплялся за предметы вокруг, которые размывались в глазах лишь совсем немного, словно это и не ночь вовсе обволакивала землю, а так, лишь небольшие тучи закрыли солнце.

Он остановился возле канализационного люка в одном из переулков. Интуиция и голос в голове подсказывали ему поднять крышку и спуститься вниз. Не найдя, чем бы ее подковырнуть, Вольфганг решил попробовать поднять люк руками. Он всунул палец в небольшое круглое отверстие, в которое обычно вставлялась железная палка, используемая как рычаг, и потянул. Крышка, которая казалась очень тяжелой, соскочила практически без проблем, и бывший священник почти без усилий передвинул ее в сторону.

Внутри было намного темнее, чем на улице, тусклый свет проникал внутрь лишь от открытого колодца. Изнутри исходил очень неприятный запах, но Вольфганг, напоследок вздохнув более-менее свежим воздухом, начал аккуратно спускаться вниз по лестнице. Помимо смрада, там было и довольно влажно, и спустя пять минут одежда уже прилипала к коже.

Несмотря на идущие вдоль стен канализационных лабиринтов трубы, воды было по щиколотку, и Вольфганг старался не думать, откуда она там набежала. Он не знал, как далеко ему придется идти, и уже готовился к долгой прогулке под асфальтом города, но ошибся.

Завернув за первый же угол, он увидел их. Он даже и не сообразил сначала, что это те же самые существа, одно из которых сидит в нем, ему просто показалось, что тьма резко сгустилась, и даже его невероятное зрение не позволяет что-либо разглядеть. Но это все же были такие же существа, сотни, копошащиеся от залитого пола и до свода туннеля.

Первой инстинктивной мыслью было – бежать. Но что-то словно сковало его ноги, он не мог пошевелиться, не мог даже закричать, тело перестало его слушаться.

Внезапно черные твари зашевелились, и через миг их бесформенные тела образовали собой арку, через которую прошел человек. Он выглядел еще хуже самого Вольфганга: оборванные одежды, грязь на лице, небритость, волосы растрепаны. Однако он не казался бедным и несчастным, его взгляд говорил о том, что он знает, чего хочет, и полностью контролирует ситуацию.

– У нас еще одно тело, прекрасно, – сказал он. Вольфганг не знал, что ответить. – Почему ты молчишь? Ты должен был сразу овладеть навыками общения.

– П-простите, – запинаясь, заговорил бывший священник, – но кто вы? Что здесь вообще происходит?

На лице незнакомца появилось искреннее удивление. Он подошел ближе в сопровождении темных существ, которые уже не так сильно вызвали страх, приблизил лицо и понюхал, поморщившись. Вольфганг не смел пошевелиться.

– Странно, – произнес незнакомец. – У тебя странный запах, словно… В тебе есть Тень? – спросил он резко.

– Тень? – не понял Вольфганг.

– Эй, вылезай!

В горле сначала запершило, потом появился ком, как когда начинает тошнить. Вольфганг согнулся, готовый, что его вот-вот вырвет, но вместо этого стало трудно дышать, а затем воздух и вовсе оказался перекрыт. Он почувствовал, как изнутри что-то вылезает, а еще через несколько секунд он увидел, как у него изо рта лезет то существо, что вселилось в него прошлой ночью. Как только оно оказалось снаружи, Вольфганг не удержался на ногах и съехал по стенке на пол, глубоко дыша и держась за горло, не обращая внимания на воду, в которую он шлепнулся.

Между тем существо, вылезшее только что из глотки, что-то проверещало противным писком.

– Понятно, – протянул незнакомец. – Как тебя зовут? Отвечай!

– Вольфганг Зельвейзер, – ответил бывший пресвитер, решив, что скрывать что-либо от этого странного человека бессмысленно. Может, в нем тоже сидит эта Тень?

– Слишком длинно. Я буду звать тебя просто Вольфом. Просто Вольф решил не возражать.

– Тебе, наверное, интересно, – продолжил безымянный незнакомец, – что вообще происходит. Но мне тоже интересно, как ты смог контролировать себя с Тенью внутри. Я уже слышал о том, что мои подданные не способны вселиться в некоторых людей, а потому просто их убивают, но все, в кого они могут вселиться, они контролируют без проблем. Так в чем твой секрет?

– Я не знаю, – ответил Вольфганг. И не соврал. Он вообще мало что понял из слов этого человека, но основную мысль уловил – он чем-то отличался от других, и это было плохо.

– Что ж, тогда я сам это выясню.

Незнакомец вдруг выгнулся назад и захрипел, его тут же окружили темные существа. Затем он согнулся пополам, хватаясь за живот и широко раскрыв рот, из которого показался темный сгусток, напоминающий лапу. Это и правда была лапа. Она оказалась достаточно длинной, чтобы коснуться пола, залитого нечистотами. Она начала расширяться, а затем разделилась надвое. Тело бы давно упало, если бы его со всех сторон не поддерживали остальные Тени.

На все про все ушло около минуты. Перед Вольфгангом предстал сгусток тьмы, похожий на те, что находились вокруг, но только много выше. Существо доставало до самого свода, и это при условии, что оно сильно пригибалось. Если Вольф удивлялся, как обычное существо могло влезть в человека, тут же его не разорвав, то сейчас он оказался поистине шокирован.

Как только оно вылезло, остальные, более мелкие существа, заверещав, подхватили безжизненное тело-оболочку и уволокли куда-то вглубь, откуда раздались совершенно отвратительные чавкающие звуки, от которого у Вольфганга застыла в жилах кровь.

Огромное существо, словно сотканное из тьмы и страха, медленно приблизилось к Вольфгангу, канализационные воды стали еще грязнее, и он вдруг осознал, что сейчас испытает самое ужасное ощущение в жизни, даже ужаснее, чем первые дни, когда он очнулся в больнице. И не ошибся.

Он открыл глаза и увидел над головой звездное небо, хотя вообще больше не ожидал увидеть хоть что-то. Тело ломило, голова болела, рубцы зудели. Даже самое ужасное похмелье не могло сравниться с этим чувством.

– Почему ты не сказал, что болен? – раздался незнакомый голос. Вольфганг с усилием повернул голову, вглядываясь в говорившего человека. Тот оказался довольно оборванным, однако без бороды, но с лишним подбородком, на голове зияла лысина, подобно монашеской тонзуре.

– Кто вы?

– Я? Я все тот же, просто пришлось сменить тело, второе за последний час. Ты не ответил на вопрос.

– Никто и не спрашивал.

Помолчали.

Вольфгангу уже было плевать на все происходящее, ему даже не хотелось чесать рубцы, словно в отместку непонятно кому. Он считал, что умрет, когда наблюдал, как это чудовище раскрывает ему рот своими когтистыми лапами, и теперь сожалел, что этого не случилось.

– Понимаешь ли, – начал монстр в человеческом обличье, – обычные Тени могут вселяться в тела и находиться в них от нескольких недель до многих-многих лет, как я надеюсь; эксперименты в прошлом уже были. Но я не просто Тень, я Высшая. И тело мне необходимо под стать, чтобы оно могло продержаться больше одного месяца и не развалиться. Я надеялся, что ты станешь подходящим сосудом, и, возможно, так бы и случилось, если бы не твоя скверная болезнь. Возможно, я знаю, кто мне подойдет, но мои Тени не могут в них вселиться и привести их ко мне. Ты стал исключением.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Зачем? – Высшая Тень, казалось, задумалась. – Я хочу, чтобы их привел ко мне именно ты.

– Я? Но как? И почему ты думаешь, что я стану тебе помогать? Чего ты вообще добиваешься?

– Ты умираешь, человек, и будешь умирать долго и мучительно, а люди, как я уже понял, очень дорожат своей жизнью. Когда в тебе была одна из моих Теней, тебе же стало лучше, правда? Вселяясь в тела, мы исцеляем их ранения, но если у них болезнь, подобная твоей, то мы ее замедляем. Я не особо понимаю, почему это происходит, но это и не важно. Тела людей всегда – всегда! – переходят под контроль Тени, но не в твоем случае. Если мы договоримся, ты больше никогда не будешь чувствовать дискомфорта, который сейчас испытываешь.

Над Вольфгангом вдруг нависла страшная морда Тени, обычной, а не Высшей, она медленно раскрыло рот и начала влезать. Бывший пресвитер не сопротивлялся. В этот раз все оказалось не так страшно, после своего огромного собрата, эти мелкие порождения тьмы казались совсем не страшными, и в глотку они пролезали, словно намазанные маслом.

Ломоту и головную боль как рукой сняло, но главное – прекратился зуд. Вольфганг словно после обжигающего солнца вступил в прохладную негу реки. Тело наполнилось силой.

Он поднялся.

– Ты будешь сильнее любого человека, сможешь видеть в темноте и заживлять почти любые раны. Однако тебе придется поменьше контактировать с ярким светом, особенно солнечным, и избегать золота с серебром, ранения от которых могут стать смертельными.

– И что мне делать?

– Ты создашь организацию по борьбе с Тенями и будешь приглашать в нее людей, которых мои Тени не могут захватить. Я сам буду давать наводки, тебе лишь стоит прийти к ним и разъяснить, что происходит, то есть то, что я тебе скажу. А Тень внутри тебя проследит, чтобы ты не вздумал меня обмануть.

Так Вольфганг создал организацию «Тенелов». Каждый раз, когда какая-нибудь Тень натыкалась на человека, в которого не могла вселиться (как Вольф понял, Тени словно чувствовали какое-то родство с этими людьми, и попытка в них вселиться была равнозначна попытке вселиться в другую Тень), после чего она вселялась в самого Вольфганга и передавал ему воспоминания об этом человеке.

За месяц набралась целая дюжина таких людей всех возрастов и обоих полов. Им пришлось объяснять, что встреченные ими существа далеко не демоны из ада, а пришельцы из иного мира, из-за чего его подняли на смех. Поверить в демонов для них оказалось проще, чем в иных созданий из параллельной Вселенной. Несколько человек ушло, считая Вольфганга психом.

Рубцы от болезни Гюнтера находились и на лице, пусть и не так много, другие же симптомы проявлялись не так открыто, и потому он мог отговориться, что это простые угри. Болезнь и правда почти его не беспокоила, и вспоминал он о ней обычно лишь во время похода в туалет.

Про организацию, которую и назвать-то таковой было нельзя (они собирались в полуразрушенном доме, покинутом жильцами), начали распространяться слухи. С одной стороны это было хорошо, но при этом, помимо особенных людей, которых Вольфганг называл Тенеловами, из-за чего началась некоторая путаница (не был он силен в придумывании имен и названий), начали приходить и люди обычные.

Высшая Тень лишь сказал, что ему все равно, остальные могут стать сосудами для его Теней, да и в пищу сгодятся. От этих слов Вольфа передернуло. Он знал, что если не оправдает надежд этого существа, его сожрут живьем, а умирать он не желал, как и вообще чувствовать боль.

Спустя два месяца случилось то, чего никто не ожидал. К ним пришел человек, самый обыкновенный, который, спустя некоторое время пребывания в их рядах, заявил, что внутри него находилась Тень. Ему сначала не особо-то поверили, однако его рассказ подробно описывал и само существо, и процесс ее вселения и выселения. Вольфганг сразу узнал в нем свои собственные ощущения первого опыта.

– И как же ты от нее избавился? – спросил один из членов организации. Бывший одержимый усмехнулся и пальцем поддел верхнюю губу, обнажая золотые зубы.

– Не знаю, как это существо не заметило моих золотых протезов, но вселившись в меня, оно испытывало сильную боль, а когда не выдержало, то покинуло мое тело. Случило это днем, в парке, как мне сказали доктора, когда я очнулся в больнице, – кто, то вызвал скорую, увидев мое бессознательное тело. Я лишь от вас узнал, что эти чудовища не переносят солнечный свет и золото. Все встало на свои места.

– Вот это да, – поразился один из слушателей. – Ни разу не слышал, чтобы кто-то выжил после одержимости Тенью. Все остальные тут же загомонили, соглашаясь с ним.

– Но не это самое главное, – прервал их этот человек. – У меня остались некоторые воспоминания этой Тени. В общем, я знаю, где одно из их логовищ.

В это время в просторном помещении заброшенного здания находилось около пятидесяти человек, треть из которых являлись Тенеловами, или, как они сами себя назвали, – Охотниками.

Вольфганга переполняли противоречивые чувства. Если Высшую Тень уничтожат, он станет свободен, но кто знает, что с ним сделают Тени, когда их повелителя больше не станет. Если он не предупредит о готовящемся вторжении, существо внутри него просто разорвет его, он чувствовал, как оно желает поскорее добраться до своего владыки и все ему выложить. Не подчиняясь вселившейся в него Тени, он мог не опасаться, что его мысли станут известны существу, но кое-что все же проскальзывало, как это было и в обратную сторону, и Вольфганг старался поменьше задаваться подобными мысленными вопросам, а вслух и вовсе никогда ничего подобного не произносил.

Однако люди не спешили браться за вилы с факелами и бросаться в омут ради сражения с чудовищами. Одно дело, когда ты просто защищаешься от них, но другое, когда лезешь в их логово, чтобы уничтожить.

– У нас и оружия-то нет, – заявил один. – И вряд ли будет. Где мы возьмем столько золота и серебра?

– У меня золотой крестик, – подал голос другой.

– Этого мало.

– А если переплавить столовое серебро? У меня есть немного.

– Точно. В разрушенных домах полно этого добра. У моего соседа было золото, доставшееся в наследство, он мне сам показывал. Когда наш дом рухнул, я был на работе, а сосед погиб, если там порыскать…

– И кто будет рыскать? – перебил его еще один член «Тенелова». – Там с кранами надо разгребать.

– Верно. И сколько на это уйдет времени? Демоны к тому времени могут перебраться в другое место.

– Есть еще церкви, – подал неуверенно голос другой Охотник.

Вольфганг опасался этого. Когда он был священником, у них в соборе действительно было довольно много серебряной утвари и еще немного золота. Конечно, он мог сказать, что обкрадывать храмы грешно и все в этом роде, но то же заявили и без него. Вольф, как его прозвал Высший, все еще колебался, нужно было очень многое учесть, и любая ошибка могла стоить ему жизни. Если они все же решатся забрать драгоценные металлы из церквей и храмов, так тому и быть, все равно казалось крайне сомнительным, что они смогут победить всех Теней, а главное – Высшую Тень.

В тот вечер он спустился в канализацию и все рассказал владыке Теней. Ему повезло, что тот не стал заставлять подтвердить его слова Тени, сидящей в нем, – кто знает, какие мысли она смогла уловить. Высшая Тень с каждым днем доверяла ему все больше.

За две недели собрали столько серебра и золота, сколько никто из них никогда в жизни не видел, но появилась еще одна проблема – как все это переплавить? Кузниц в городе, само собой, не было, в ювелирных магазинах такое количество не смогут переплавить, да ведь еще и определенная форма нужна. Ближайший плавильный завод довольно далеко, да и кто их туда пустит? Все, что было под ругой, – небольшой тигель, не пойми где раздобытый одним из Охотников, да куча золотого и серебреного лома.

– Вообще, температура плавления золота и серебра не такая уж большая, при желании их можно переплавить и в домашних условиях, но тут нужно постараться, – сказал как-то один из Охотников, когда-то преподающий химию в школе.

В конечном итоге нашлось сразу три сварочных горелки, и народ приступил к делу. Вначале собирались выплавить самые настоящие мечи, руководствуясь принципом – чем длиннее, тем лучше, но стало быстро понятно, что в расплавленном виде металлы выглядят не так внушительно, и что оружия на всех попросту не хватит, хотя из почти пятидесяти человек пойти войной на Теней решились лишь чуть больше тридцати; Вольфганга посчитали тоже, даже не спрашивая его мнения; главный зачинщик, да что б в стороне остался? Поэтому было решено выплавить более короткие и тонкие кинжалы.

Так как форм не было, их вырыли в земле, утрамбовав ее по мере возможности. Раздобыли цемент. Сказать, что оружие оказалось кривым, ничего не сказать. Оно оказалось слишком толстым и тупым, заточка мало помогала. Хватит для убийства Тени, но не одержимого. Ковать горячий металл пришлось на канализационных люках и железобетонных блоках, что тоже сказывалось на качестве.

Когда почти все было готово, кто-то вычитал об амбисидиане, новом сплаве золота, серебра и других примесей, которые вместе давали вполне прочный материал, хотя, по словам самих создателей, практически бесполезный, так как являлся слишком дорогим и непрактичным. В домашних, или уличных, условиях создать амбисидиан невозможно, зато это дало идею разбавить драгметаллы еще чем-нибудь.

Благодаря дополнительным материалам получилось увеличить количество оружия почти на треть, но все это стоило огромного труда. Некоторые металлы имели бо́льшую температуру плавления, чем серебро и даже золото, а на некоторых этапах приходилось использовать специальные методы и выверять каждый грамм. Бетон не выдерживал температуры, и приходилось заливать новые формы, у строителей сперли особый высокоогнеупорный бетон, но и он постоянно трескался.

Спустя еще две недели оружие оказалось готово. Неказистое, искривленное, с зубчатыми лезвиями и рукоятями, смастеренными из двух деревяшек, перевязанных веревочками и изолентой. Никто не додумался сделать нормальную гарду, за которую можно было бы примотать веревочки, и потому самодельные рукояти на самодельных кинжалах шатались, грозясь отвалиться вовсе.

И все же это было лучше, чем ничего.

Когда Вольфганг рассказал все Высшей Тени, тот лишь посмеялся. Легкая добыча, сказал он. Даже самое смертоносное оружие в руках дилетанта окажется бесполезней карандаша в руках слепого. Но даже слепой может создать великое полотно к пению птиц, а глухой написать симфонию восходящего солнца.

Вольф знал, что Высшая Тень стремится заполучить себе самое сильное тело, а потому ждал, когда его прислужники приведут к нему такое. Он приказал убивать лишь обычных людей, а Охотников просто выводить из строя, чтобы он смог затем выбрать лучший сосуд, а остальных можно, например, где-нибудь запереть, чтобы воспользоваться ими в будущем, если тело все же начнет разрушаться. Вольфганга не покидало чувство, что Тень недоговаривает.

В назначенный день они пришли к заветному колодцу и долго не решались спуститься. Каждый разжился фонарем, некоторые даже соорудили факелы, потому что слышали, что Тени боятся огня так же сильно, как и любого другого источника света. По этой же причине раздобыли и фальшфейеры. Все те дни, что они плавили металлы и ковали себе оружие, они не забывали и о стратегии ведения боя: как идти по канализационным туннелям, как драться, чтобы никому не мешать, как использовать оружие, что делать, если кто-то упал или погиб. Единственное, что продумали хуже всего, – как отступать, если другого выбора не будет.

Первым спустился бывший военный, держа в одной руке нож обратным хватом, а в другой – факел. Его пример оказался заразителен, и спустя пару минут под землю спустились все, стараясь идти тихо, но вода под ногами предательски плескалась и хлюпала.

– Где они? – спросил кто-то, обращаясь к тому, в ком когда-то сидела Тень.

– Понятия не имею. Я лишь запомнил дом на поверхности, возле которого валялись детские качели. Я до Катастрофы жил неподалеку, и проходил здесь по пути на работу, вот и запомнил.

– Так мы можем до ночи здесь рыскать, эти туннели идут через весь город.

– Это лучше, чем сидеть сложа руки.

Они прошли вглубь и свернули за угол, где Вольфганг обычно встречался с Высшей и другими Тенями. Он так напрягся, что нож начал выскальзывал из потных пальцев, сжимающих обмотанную изолентой рукоять. Остальные выглядели не лучше, поэтому его поведение не вызывало подозрений. Но он напрягался напрасно, за углом оказалось пусто. Как и за следующим.

Они прошли несколько развилок, возвращались назад, натыкаясь на обвалы, но разделяться все же не решались, хотя подобные предложения поступали. Более тридцати человек едва могли развернуться в узких туннелях, и чем больше проходило времени, тем больше всем это надоедало, словно они не на смертный бой пришли, а просто на прогулку, а проводник, почему-то, отказывается показать им самые интересные места.

– Знаете, – заговорил один из Охотников, уже не держа перед собой нож, а опустив его вместе с рукой и скучающе вертя в ладонях, – по-моему здесь ни хрена нету. Ты, – обратился он к пережившему одержимость, – либо нам наврал с три короба, либо эти твари давно уже смотали.

– Я ведь говорил, что нам следует поторопиться.

– Вот и шел бы сюда с голыми руками да воевал.

– В любом случае, – вновь заговорил первый, – надо отсюда сваливать. Нет здесь ничего, кроме вони и наших мокрых ног.

В это мгновенье за спиной раздался звук, словно какой-то скрежет. Все как один оглянулись.

– Что это было?

– Да отвалилось что-нибудь, – не очень уверенно предположил один из Тенеловов. – Вы же видели обвалы.

– Еще одна причина поскорее отсюда вылезти, у меня от этой копоти факелов глаза слезятся.

– Да мы всего один факел зажгли на всякий случай, не ной. Но да, пошлите отсюда.

Они развернулись и направились к люку, но не к тому, через который пришли, а к другому, что был ближе, надеясь, что он не завален и людей там нет, а то объясняться не очень-то хотелось, сочтут еще за психов, всем скопом сбежавших из лечебницы.

Когда половина группы уже зашла за угол, сзади неожиданно раздался протянутый вопль, леденящий душу. Народ зашевелился. Те, кто был за углом и ничего не видел, начали протискиваться назад, остальные стояли как вкопанные.

– Тени! – закричал кто-то. – Это нападение!

Народ помчался назад, послышались звуки зажигания фальшфейеров. Кто-то поджигал факелы, остальные неумело рубили нападающих на них Теней, остервенело размахивая кривой железкой, хотя до этого тренировались несколько дней. Все их стратегии разбились вдребезги перед лицом ужасного, а главное – реального врага. Послышались выстрелы: у кого-то оказался пистолет, но он был бесполезен.

Вольфганга закружила толпа, пару раз его кто-то случайно порезал ножом, Тень внутри него позволяла залечить такие раны за несколько секунд, однако из-за амбисидиана на это потребуется уже не одна минута. Но намного страшнее было то, что в общей суматохе его могут разорвать сами Тени, не узнав в нем того самого Вольфа.

Его вынесли за угол, и он увидел их. Тени предстали перед ним во всей красе. До этого он видел их спокойными, как ленивый переливающийся черный клубок, но теперь они казались неистовым ураганом, они скалились, плевались, верещали, когда их настигали амбисидиановые ножи и пламя факелов, пытались дотянуться до противников, чтобы их разорвать. Вольфганг даже не был уверен, помнят ли они приказ Высшей Тени не убивать Охотников. Кто-то швырнул в них фальшфейер, но упав в воду, он тут же затух. В руках он являлся более грозным оружием.

Кто-то закричал сбоку, Вольфганг повернулся и увидел еще Теней, нападающих с другой стороны.

– Тени! – закричал кто-то. – Они нас окружают! Сюда!

– Вспомните, чему вы учились! Держать строй!

– Бейте их! Бейте! Не сдавайтесь или мы все умрем.

– Одержимые! Здесь одержимые!

Несколько одержимых, игнорируя фонари, факелы и файеры, бросились в самую гущу толпы, расшвыривая людей во все стороны, словно котят. Кровь и ругань сопровождали эту мясорубку. Кто-то потерял рукояти и держал нож так, разрезая ладони в кровь, другие подбирали оружие павших и наносили удары сразу двумя руками.

Размахивая факелом над головой, один из Охотников бил им по Теням и одержимым. Один из одержимых загорелся, словно облитый маслом. Он закричал и начал метаться во все стороны, что оказалось пагубным как для своих, так и для чужих. Людям приходилось бросаться в нечистоты, чтобы потушить пламя.

Вольфганга выкинуло в авангард, и он тоже рубился, что есть силы. Фальшфейер в его руках целился в глаза, а когда враг отвлекался, бывший священник без жалости вонзал в них нож, снова и снова, пока противник не падал замертво или не растворялся в воздухе. Одному заснул уже затухающий файер прямо в рот, а затем вонзил сверху в голову нож, да так, что рукоять распалась, и он не смог вынуть его обратно, скользя окровавленными пальцами по металлу. Но новый нож нашелся быстро, и оказался он даже лучше собственного.

Умирали люди, умирали одержимые, умирали Тени. Вольфганг чувствовал боль за всех, ибо в нем перемешались части всех их. Он чувствовал, как рвется внутри него Тень, словно желая захватить контроль над его телом и самой вступить в битву, но на другой стороне, колоть и рвать ненавистных ей людей, и плевать, обычные они или наделенные даром, которых приказано оставить в живых. В битве об это забываешь.

Когда ему на глаза попадались лица людей, сражающихся с ним бок о бок, он видел их ненависть, их желание крови и смерти, хотя у Теней, возможно, не было ни того, ни другого. Сами же Тени эмоций не выказывали, но Вольфганг знал – знал благодаря существу у него внутри, – что и они тоже чувствуют и хотят если не жить, то существовать, как того хочет любое живое существо, особенно на пороге смерти.

Да, Тени были монстрами, пожирающими людей, но разве крокодилы и львы делают это нарочно? Нет, они видят чужака, вторгшегося на их территорию, видят добычу, наплевав, есть у того паспорт и ест ли он вилкой с тарелки. Разве глисты и паразиты живут в людях потому, что нарочно хотят им навредить? Нет, их такими создал Бог. Нет, не Бог, природа, поправил себя Вольфганг. Разве Бог позволил бы такому происходить, что его величайшее творение – люди – вдруг оказывались бы в животах у одних, а другие сами обитали бы у них во чреве, грызя изнутри?

Так кто же здесь зло? И есть ли оно вообще? Нас учат, что мир не состоит только из белого и черного, есть и другие цвета, однако и цвета делятся на светлые и темные. Если люди светлее, то Тени темнее? Но чем ярче свет, тем сильнее он обжигает глаза, когда как тьма приносит единственно усладу уставшим очам, остальное лишь выдумки псевдофилософов и поэтов, чья цель лишь красота изложения, но не логика и здравый смысл.

Невозможно было понять, сколько прошло времени. В темноте подземелья всем казалось, что на поверхности давно настала ночь. Трупов тоже было не счесть, окровавленные, растрепанные, невозможно отличить одного от другого.