Текст книги "Неправильное привидение"

Часть вторая
Новые желания

Настроение было… не очень. Вроде бы для меня ничего не изменилось – отдельная повозка, свежий воздух. Покачивайся на лавочке в такт движению повозки, всего и делов. Но стоило посмотреть в окошечки, и на душе сразу становилось неуютно. Солдаты Наместника выглядели спокойными. Не косились на меня, не орали и не смеялись. Но вот их вид почему-то вызывал у меня нехорошие ассоциации. Примерно так, наверное, выглядела охрана, сопровождающая каторжан в долгой дороге. Тех, правда, вроде гнали пешком, а на повозках везли только декабристов. Ни к тем ни к другим я себя не причислял. Но ощущения я испытал похожие. Можно было немного покуражиться, спеть что-нибудь этакое приблатненное, с надрывом. Но ничего подходящего в голову не приходило. К сожалению, а лучше сказать – к счастью, ни я, ни мои друзья не перешли ту грань, после которой передвигаться разрешают только с конвоем. Поэтому в голове крутились только какие-то обрывки песен типа «поезд Воркута – Магадан». Вскоре строить из себя бывалого пацана надоело. Появились более серьезные поводы для раздумий.

Наместник вроде бы говорил о сопровождении. В моем понимании городского жителя для этого вполне достаточно было просто ехать за повозкой. Парочка всадников действительно ехала сзади. Но! Еще две пары по бокам и, как я подозреваю, еще одна пара ехали спереди. Зачем?! Такое построение наводило на мысль, что солдаты больше беспокоятся, как бы не сбежал я, а не о том, что на меня нападут. Если восемь человек охраняют меня, то Регину охраняют трое. Да и зачем весь этот цирк с охраной? У графа два десятка солдат, у Регины не меньше. Они прекрасно осведомлены о местных реалиях. И если уж решили, что двадцати солдат им хватит для спокойной дороги, значит, этого и в самом деле достаточно. А у нас сейчас почти тройной запас. Вот и вопрос – кто кого и почему боится?! Или охраняют? Единственная моя вина – что я не склонился перед Наместником. Если это и в самом деле вина, то почему меня не арестовали сразу? Или арест уже произведен и меня под благовидным предлогом везут к месту заключения и казни?

Мысли интересные и многообещающие. Фантазировать и накручивать себя можно было до бесконечности, но реальной информации к размышлению – ноль. В конце концов я плюнул и стал просто смотреть в окошки.

Выехали мы из замка барона довольно поздно, поэтому я почти не удивился, что остановились мы только ближе к вечеру и сразу на ночевку. Причем выпускать меня из клетки никто не торопился, охрана продолжала сидеть на лошадях и смотрела куда-то в сторону. Когда наконец явилась Таня и выпустила меня на волю, я уже был на взводе и напридумывал себе всяких ужасов, вплоть до нападения неизвестных и тихой резни.

Но все было в порядке, за исключением моего настроения. Народ суетился, обустраивая лагерь. Но я сразу обратил внимание, что единого лагеря не получалось. Скорее два с половиной (если считать по солдатам). Вроде все с оружием, но вот форма и поведение различались довольно сильно. В центре лагеря расположился отряд Регины. Их отличительным признаком для меня стали доспехи – на кожаные куртки было нашито множество кусочков кожи, налегающих друг на друга. Не знаю про их защитные свойства, но сделано было очень аккуратно, покрыто лаком и потому издалека очень напоминало рыбью чешую. Для этих солдат главным было обустроить свою хозяйку – Регину. Они быстро поставили три палатки, держались компактно и на остальных почти не обращали внимания. Солдаты графа оказались на противоположном конце лагеря. Эти тоже поставили пару палаток для хозяев, но вот охрану выставили по периметру лагеря – видимо, граф по-прежнему считал себя ответственным за общую безопасность. У лесочка, где стояли мы с Таней, расположились солдаты Наместника. У этих палаток не было, только развели костер, и все.

Я думал, что мне обустроят местечко, как и раньше – костерок возле леса, но на этот раз вышло иначе. Заметив, что я с Таней не гуляю, а стою на одном месте, к нам направились четверо солдат барона, притащив довольно объемный тюк. Не успел я удивиться, как они уже поставили палатку примерно три на четыре метра. Поклонились, трое ушли обратно, а один остался. И так это небрежно, как само самой разумеющееся, встал у входа в палатку, изображая почетный караул. Тут же подошел солдат графа и разместился возле палатки со стороны леса. Это уже становилось интересным. Заметив появление новых солдат, со стороны кольчужников Наместника подошел еще один. Одет он был чуть богаче остальных, на груди поблескивал какой-то медальон. Вид имел весьма пасмурный и недовольный. Таня, которая тоже наблюдала за этими непонятными перемещениями, протянула:

– Это сержант. Сейчас что-то будет.

Тот подошел к палатке и начал что-то бубнить стоящему у входа «рыбке». Тот слушал внимательно, но, судя по багровеющему лицу сержанта, ответил совсем не так, как он ожидал. Тут еще подтянулся графский солдат и тоже что-то добавил. После нескольких фраз обстановка ощутимо накалилась. За мечи пока никто не хватался, но, по моим ощущениям, до этого оставалось совсем чуть-чуть. Почему-то меня это задело. Мало того что со мной обращаются как с чемоданом, не спрашивая, чего хочу я, так еще и собрались мою палатку кровью забрызгать?! Накручивая себя, направился к этим скандалистам. При моем приближении все заткнулись. Я оглядел солдат. Нормальные мужики, крепкие фигуры, уверенные взгляды. Не понравился только сержант – в его взгляде сквозило какое-то раздражение и пренебрежение к остальным.

– Сержант, в чем дело?

Тот окинул меня взглядом. Спеси немного поубавилось, но держался он очень высокомерно.

– Согласно приказу Наместника, я должен обеспечить вашу безопасность, господин.

– Ну и?..

– Эти… мешают и не хотят уходить.

– Почему? – Я повернулся к остальным.

– Обеспечить вашу безопасность. Приказ барона, – откликнулся «рыбка».

– Обеспечить вашу безопасность. Приказ графа, – эхом повторил графский.

– А единой охраны не будет? – немного удивился я.

Солдаты переглянулись.

– У нас у каждого свое начальство, – наконец ответил один.

Ситуация складывалась глупая. Я, конечно, люблю, когда заботятся обо мне, но три человека вокруг палатки – это уже перебор. Ни чихнуть, ни… Да и как я буду выходить из палатки без чужой помощи, если вокруг будет стоять такая плотная охрана? А сидеть в очередной клетке совершенно не хотелось. Я постарался выпрямиться и изобразить властный вид.

– Слушайте приказ. Ближе двадцати метров к палатке и ко мне не приближаться. В направлении леса никого не должно быть! – Я руками обозначил сектор. – Все. Исполнять!

Солдаты переглянулись.

– Но у нас приказ!

А я вдруг представил, как будет выглядеть в темноте наша встреча, и почти ласково произнес:

– Меня не интересуют чужие приказы. Тот, кто ослушается моего, не доживет до утра. Исполнять!

Теперь солдаты не переглядывались. Замерев, они смотрели на меня, потом вдруг чуть ли не бегом ринулись в разные стороны.

Я даже удивился:

– Смотри-ка, послушались.

Таня улыбнулась.

– Не ожидал? Но когда ты начинаешь злиться, то становишься очень убедительным. Особенно тебе удается тяжелый взгляд. И многие воспринимают тебя как очень родовитого человека, привыкшего отдавать приказы.

– Очень смешно. У меня в родне только сибиряки. Самые чистокровные.

– Это род такой – «сибиряки»?

– Ну, можно и так сказать, – ухмыльнулся я.

– Вот видишь! Да и здесь ты себя ведешь как наследный принц.

– ?!

– Не ешь за общим столом, никогда сам не открываешь двери. Всегда ждешь, пока для тебя это сделают другие.

– Но ты-то лучше всех знаешь, почему я так делаю.

– Я – знаю. А остальные – нет, поэтому и воспринимают твое поведение как замашки высокородного.

– Так по легенде я всего боюсь и ни к чему не хочу прикасаться.

– Но о ней знают не все, а из того, что видят, делают свои выводы.

– Так надо рассказать всем!

– Конечно, расскажем. Только постепенно. И тогда еще придется рассказывать о твоих способностях целителя. Об этом уже и так все шепчутся. Но последней выходкой ты все испортил.

– И чего я еще успел натворить?!

– Ты не склонился перед Наместником. И даже улыбнулся ему!

– Да какой спрос с дурачка? – не понял я. – Мне по определению положено творить всякие глупости. Истерить, придуряться, – припомнил я слова Тани. – И вообще, может, ты мне хоть немного расскажешь, кто такой Наместник, почему его так боятся, ну и всякое другое.

– Наш мир называется Рунданал. Мое королевство называется Инхар, сейчас мы в королевстве Гвардах. Везде свои короли, знать. У каждого свои войска. Все как обычно. Но вот севернее расположена Империя Дананос. Огромная, могущественная. И наши королевства для нее не более чем захолустная окраина. В свое время ее войска прошлись по нашим королевствам, почти не встречая сопротивления. Но по каким-то своим замыслам нас не стали присоединять. Установили новые налоги, потребовали подчинения. Несогласных укоротили ровно на голову. Потом войска ушли, но остались Наместники. Формально они не вмешиваются в управление, только являются представителями императора и следят за соблюдением договоров. А на самом деле… Могут отменить любое решение короля. Могут приказывать любому. Войск у них нет, всего лишь сотня личной охраны. Но туда отбирают лучших, по признаку личной преданности. И, разумеется, на пост Наместника присылают самых-самых. Людей, привыкших к безграничной власти и умеющих ею распорядиться.

– И на фига такому человеку я? Зачем он приехал к барону?

– Не знаю. Но чем-то ты его привлек, раз он дал охрану.

– Ты уверена, что именно охрану? Мне начинает казаться, что они сопровождают меня как арестанта, хоть и вежливо. Может, нам сбежать, пока не поздно?

– Куда?! – грустно улыбнулась Таня. – Нам ехать на север еще пару недель. Пока с нами обращаются вежливо, у нас не будет проблем на дорогах. Может, ты заметил, что один из солдат везет клетку с почтовыми голубями? Стоит нам исчезнуть из поля зрения, и в течение суток это станет известно Наместнику. Он может сильно заинтересоваться подобным поведением и захочет узнать причины. И тогда на нас объявят охоту во всех близлежащих королевствах.

– И что? Будем покорно ехать, как арестанты?!

– Пока наши планы совпадают. А вот когда доберемся до столицы, постараемся что-нибудь придумать.

Ночь прошла спокойно, как и следующий день. Единственное, что на ночевку встали в неурочное время, еще до заката. Быстренько поставили палатки, и меня срочно пригласили в палатку к Регине.

Собралась тепленькая компания. Магистр, Таня, Регина. Я остановился перед столом, ожидая разъяснений. Как всегда, говорить стала Таня:

– Ваня, мы тут все время пытаемся определить причину недомогания Регины. Пока ничего не выходит.

Регина действительно снова выглядела бледновато.

– Может, просто укачало?

– Может быть. Но мы решили не дожидаться следующего приступа, а провести диагностику заранее. Мы использовали все свои знания, но по-прежнему ничего обнаружить не можем. И мы просим это сделать тебя, Иван.

– Так я же не этот, как его… целитель.

– Но ты попробуй, Иван!

Голос Тани стал требовательным, и мне это совершенно не понравилось. Это что, она теперь мне как слуге приказывать будет?! Внутри зашевелилось что-то нехорошее, губы раздвинула улыбка, но совсем не добрая.

– Ну что ж, как скажешь. Только я буду проводить осмотр один, наедине с Региной. И ей придется раздеться. Полностью. А вы уходите.

Надо было видеть лица Тани с магом! Такая буря чувств! Удивление, настороженность, подозрительность. Но они справились. Таня покосилась на Регину, та утвердительно кивнула, потом снова на меня.

– Регине надо помочь раздеться.

– Шнурки развяжи, а дальше пусть сама.

В полной тишине Таня распустила завязки и, не оглядываясь, вышла из палатки. Маг все еще сомневался, но после кивка Регины стиснул зубы и тоже вышел. Мы остались вдвоем.

– Раздевайся. Полностью.

Видимо, у Регины это было первый раз в жизни – раздеваться при постороннем мужчине. Даже врачи, насколько я знаю, отправляют пациенток раздеваться за перегородочку. Но я не врач. А потому только снова повторил:

– Раздевайся. Полностью.

Регина чуть вздрогнула и стала медленно снимать с себя всякие женские штучки. Юбку, рубашечку, ленточки, чулочки, лифчик, панталончики. Я смотрел на все это с болезненным любопытством, к которому примешивалось что-то еще – в движениях Регины была какая-то неуловимая неправильность. Вот она закончила раздеваться, повернулась ко мне, залилась краской и попыталась прикрыться руками. А меня вдруг ожег нестерпимый стыд, и я почувствовал себя садистом, измывающимся над малолеткой.

– Регина, не надо меня стесняться. Я сейчас не мужчина. Я просто попробую тебе помочь.

Регина, по-прежнему красная от смущения, с трудом отвела руки и почти прошептала:

– Я понимаю.

– Тогда ложись на стол.

Посреди палатки стоял раскладной стол, вдоль стенок – пара кроватей, но я посчитал, что там больше опасность чего-нибудь коснуться. Девушка, по-прежнему смущаясь, неловко вскарабкалась на стол, улеглась и притихла. Кулачки судорожно сжаты. Даже глаза прикрыла, чтобы не смотреть на меня. М-да, зрелище совсем не эротичное. Грудь и правда хороша, но тело как у девчонки. Худенькие ручки, плоский живот, бедра кругленькие и ровненькие, но совсем не такие пышные, как я обычно предпочитаю. Сексуальные желания, не успев разгореться, завяли на корню. Теперь я просто внимательно рассматривал эту бледную больную девчонку. Первый раз я рассматривал ее именно так – как пациентку. Гладкая чистенькая кожа, пульсирующая на шее венка, сжатые кулачки. Постепенно я об этом забыл. Опять раскрыв ладони над лицом девушки, стал прислушиваться к своим ощущениям. Ничего. Руки сдвинулись к шее, затем к груди. Тут я что-то уловил. На этот раз я не закрывал глаза и заметил, что на моих руках появились какие-то белые капли, но они быстро исчезли. В районе пупка еще что-то, но теперь на руках появились черные кристаллики. Я опустил руки еще ниже, и Регина вдруг задышала резче, глубже. Но я только усмехнулся – глупенькая, вот за свою честь она сейчас точно может не беспокоиться. Я проверил ноги до самых кончиков ногтей, но ничего больше не нашел. И все равно какое-то беспокойство оставалось.

– Перевернись на живот, – скомандовал я.

Регина неловко повернулась на узком столе и снова затихла. А вот я почти сразу нашел что-то интересное. В районе лопаток к рукам вдруг потянулся черный дымок. Что-то знакомое и очень опасное. На пальцах вдруг выросли когти, и я рефлекторно схватил что-то в районе позвоночника. Раздался резкий взвизг, Регина дернулась и обмякла. Я осторожно потянул, и из тела девушки стала выползать странная туманная гадость, напоминающая сороконожку. Мои когти пробили ей голову, она пыталась дергаться, но я тут же когтями второй руки стал кромсать эту тварь. Несколько рывков, и она перестала двигаться. Вытянув ее из тела Регины до конца, я на мгновение растерялся – а что с ней делать дальше. Но дурацкий организм решил проблему за меня – пальцы сжались, и тот туманчик, что остался от твари, впитался в ладони. Ужас, что эта тварь теперь будет жить во мне, почему-то быстро прошел. Появилась странная уверенность, что все в порядке. Вроде как отрубить кобре голову, а потом съесть. Не голову, разумеется, а тело. Вполне безопасно, приятно и даже полезно. И состояние было очень интересным – как будто я накатил стакан водки натощак. С трудом преодолевая головокружение, я еще раз проверил тело потерявшей сознание Регины, но больше ничего интересного не обнаружил. Присев на стульчик, стал прислушиваться к своим ощущения. А что, нормально. Вот я и нашел себе выпивку. В следующий раз надо будет начинать проверку сразу с позвоночника.

– Таня, зайди!

Таня не зашла – Таня влетела. Быстрый взгляд на меня, на Регину. И сразу бросилась проверять, ну кто бы сомневался, Регину. Следом влетел магистр. Опять начали водить руками, опять обмениваться незнакомыми словами. Мне это быстро надоело – девушка жива, что еще надо? Пошатываясь, я встал.

– Танюш, проводи меня.

Ух, как зыркнула на меня моя хозяйка. Поджала губки, но сдержалась. У нас ведь интересные отношения – я ее слушаюсь, а она передо мной двери открывает. Стало смешно, и я тихонько захихикал. Потом захотелось запеть.

 
Черный ворон, черный ворон,
Что ж ты вьешься
Над моею головой,
Ты добычи не дождешься,
Черный ворон, я не твой.
 

Меня пошатывало, но кайф был полный. Таня встревоженно смотрела на меня.

– Тебе плохо?!!

Я только осклабился:

– Наоборот, хорошо. Кажется, я съел какую-то местную наркотную гадость. И мне понравилось. Если еще кто заболеет, ты меня зови, может, еще что-нибудь вкусненькое нарою…

Дальнейшее я помню смутно. Кажется, пытался обнять и поцеловать Таню. Та ловко увернулась от моих рук и зашипела:

– Ты чего, Вань! Ведь люди кругом, смотрят!

Я довольно усмехнулся. Если вопрос только в присутствии посторонних, то этот вопрос мы как-нибудь решим. Вокруг и впрямь промелькивали чьи-то смутные силуэты. Сразу же захотелось дать кому-нибудь в морду, но мы уже добрались до моей палатки. Я зашел в предусмотрительно распахнутый проем, а потом вдруг сильно устал. Сел прямо на землю, послал всех подальше, затем улегся поудобнее и вырубился.

Очнулся (или проснулся) я уже ближе к утру. Во всяком случае, вокруг было сумрачно. Голова привычно раскалывалась. Классно вчера гульнули, мелькнула мысль. Правда, с кем гуляли, что пили или что курили, в голове почему-то не всплывало. Эх, опохмелиться бы! Только где и у кого перехватить? Я что-то пробормотал себе под нос, как-то по-особому щелкнул пальцами, и почти сразу же сбоку появился чей-то силуэт. С трудом сфокусировавшись, разглядел довольно симпатичного пацана, который внимательно смотрел на меня.

– Слышь, как тебя, сгоняй за вингалом, опохмелиться бы надо.

Пацан кивнул, на несколько секунд исчез из поля зрения и снова возник, протягивая мне светлый стаканчик с приятно пахнущей жидкостью. Теперь главное было не расплескать! Рука медленно потянулась за стаканчиком, пальцы медленно сомкнулись, но в руках по-прежнему был только воздух. Некоторое время я пытался понять – что не так? Сделал еще попытку, но стаканчик по-прежнему не желал даваться мне в руки. Единственный правдоподобный вариант – у меня глюки. Или я еще сплю, и опохмелка откладывается на неопределенное время.

С сожалением я махнул рукой:

– Сгинь с глаз долой.

Пацан несколько раз перевел взгляд с меня на стаканчик и обратно. Потом будто опомнился, кивнул и растворился в воздухе.

Я терпеливо ждал еще с полчаса, но никаких изменений не происходило. Я не просыпался. Мне это надоело, и я несколько раз старательно ущипнул себя. Больно, блин! Еще через час в голове появились первые относительно трезвые мысли. Интересно, а что за пацан притащил мне опохмелку? Мордашка симпатичная, смышленая. Явно шустрила, который ни за что не будет спокойно сидеть на одном месте. Так почему я его до этого не видел? Да и была в нем какая-то странность, которая не давала мне покоя. Но что было не так? Я начал перебирать в памяти характерные детали. Глаза карие, нос аккуратненький, зубки ровненькие, мордашка симпатичная, глазки умненькие, уши… И тут я похолодел. Ушей у парня как раз и не было. Вернее, они были, но не на своем привычном месте, а сверху, на манер собачьих. Да и по виду они здорово смахивали на собачьи. А поскольку у нормальных людей такого быть не может, то… Я стал лихорадочно вспоминать все, что знал про «белочку». Или, как говорят трезвенники, – белую горячку. Вроде бы начинается у тех, кто долго и хорошо пьет. И самое противное, что пока пьешь, то все нормально. А вот стоит пожить трезвым неделю, то тут она и приходит. А у меня как раз в точности так и получилось. Предпоследнюю неделю были сплошные гулянки, а последняя неделя – сплошная трезвость. И вот он, закономерный итог! Пропустил нужный момент, не хряпнул вовремя стаканчик, а теперь уже, наверное, поздно – так и буду теперь видеть людей с собачьими ушами. А может, и что похуже. Мысли были такими тошными, что самому захотелось завыть по-собачьи.

Когда наконец пришла Таня, я сидел на полу и мрачно разглядывал углы, ожидая, какая еще гадость покажется мне на этот раз. Таня осторожно приблизилась, присела на корточки и стала внимательно меня разглядывать.

– Так плохо?

– Хуже некуда, – мрачно ответил я.

– Этого и следовало ожидать после того, что тебе пришлось пережить вчера.

– Вчера было как раз нормально. А вот сегодня плохо – ко мне «белочка» пришла.

Таня в недоумении оглядела палатку.

– Какая белочка?

– Белая! – огрызнулся я.

И неожиданно для себя все ей рассказал.

Таня слушала внимательно и тоже помрачнела. Долго молчала, видимо переживая за меня.

– Это не «белочка». Это чамчик, – поставила она диагноз.

– А, – махнул я рукой, – как ни называй, а суть одна – до дурдома мне осталось совсем немного. Я и о наших-то «учреждениях» был не очень высокого мнения (дружбаны кое-что рассказывали). А уж как «лечат» местные, лучше было даже не знать…

– Ты не понял. Это не болезнь. Чамчик – это один из младших демонов.

До меня не доходило.

– Слушай, не говори загадками. Я и так уже помирать собрался, а тут еще ты с каким-то чамчиком!

Таня осталась серьезной.

– Ты его сам вызвал. Спьяну. Ты ведь высший демон, и для тебя это не проблема.

– Тань, ты… повторяешься. И немного сбрендила на этой почве. Какие, на хрен, чамчики, какие, на хрен, вызовы?! Я тут с похмелья мучаюсь, а тебе лишь бы шутки шутить!

– Я не шучу. Вспомни, что с тобой происходило за последнюю неделю. Кто залазил солдату в голову грязными руками?

– Ну, я ведь привидение, – невольно усмехнулся я, вспомнив этот забавный эпизод.

– Кто разрубил человека одним движением?

– Это все меч купца.

– Кто уничтожил дуб?

– Мы так и не поняли, так что нечего вешать на меня всех собак!

– Кто разбудил, а потом лечил Регину?

– Тут я вообще ни при чем. Я только попросил ее проснуться.

– А появление чамчика?

Тут я засомневался. Ведь придется делать выбор – или я действительно демон и вызываю всякую мелочь, или у меня были глюки. Но если выбирать между тем, чтобы быть демоном или признать у себя белую горячку, то… лучше уж я буду демоном. Как бы дико это ни звучало.

– Ну ладно, ты меня почти убедила. Только у меня сразу вопрос – какого… демона мы тогда бегаем от твоего жениха? Давай вернемся обратно, и я его быстренько загашу.

– Вернемся? Загасишь? А что ты можешь?

Я и так с похмелья плохо соображал, а тут вообще впал в ступор.

– Ты же только что убеждала меня, что я демон, великий и ужасный?!

– Да, демон. Но ты – НЕПРАВИЛЬНЫЙ. И ты ничего не умеешь. Вот попробуй выпустить когти.

Я оглядел руки, потом попытался представить, что когти растут. Но ничего не получалось. Сколько я ни пыхтел, руки оставались чистенькими, беленькими, с аккуратно подстриженными ногтями. Наконец я сдался и виновато посмотрел на Таню.

– Не получается.

– Вот и я про это. У тебя что-то получается, но совершенно случайно. И как ты собрался воевать с графом Олендо? Ты не умеешь ни нападать, ни защищаться.

Возразить было нечего.

– А почему тогда меня этот, как его, чамчик послушался?

– Так ведь ты – высший демон! Во всяком случае, я вызывала высшего. А он для тебя не более чем мальчик на побегушках.

– А еще какие бывают? И кому я еще могу приказывать?

– Ну, разные. Никто толком не знает. Бывают низшие – тупые, злобные, умеющие только убивать и ненавидящие всех. Их обычно призывают, чтобы уничтожить большое количество вражеских солдат. Но им без разницы, свои или чужие, и бывали случаи, когда они уничтожали всех подряд. Чем выше ранг демона, тем больше он внешне похож на человека. Но это ни о чем не говорит. Магия их страшнее, ум извращеннее, и главное желание – убить или навредить вызывающему.

– Вполне понятное желание, – хмыкнул я. – А кто первым и как додумался до этих «вызовов»?

– Это неизвестно. Все заклинания вызова хранятся в строжайшей тайне. Те демоны, которых удается вызвать, выполняют порученную работу, получают оговоренную плату и возвращаются обратно.

– А что, демону положена какая-то компенсация? – заинтересовался я.

Таня отвела взгляд.

– Это зависит от заклинания призыва, – задумчиво произнесла она, но в глаза мне по-прежнему не смотрела.

Так, надо сделать себе пометочку, решил я для себя. Сейчас обострять не будем, но к этому вопросу мы еще обязательно вернемся.

– А обратно – это куда?

– В свой мир.

– Они что, инопланетяне?

– Какие… «планетяне»?

– Ну, живут на других планетах.

– А это что? – удивленно спросила Таня.

– Ну как же, галактики, звезды, планеты.

– Не знаю, о чем ты. Демоны живут в других реальностях.

– А это где?

– Это… не здесь и не сейчас.

– Очень просто и понятно объяснила, – не удержался я. – То есть они, как и я, ходят из одного мира в другой, только у них при этом все получается?

– Самостоятельно, по своему желанию, это могут делать единицы. Только опытные и взрослые демоны.

У меня в мозгах вдруг что-то щелкнуло.

– Если есть старые и сильные, есть молодые и слабые, то… они должны как-то появляться на свет? То есть должны быть и женщины-демоны?

– Конечно, есть и демонессы. А к чему ты клонишь?

– Ну как же! – осклабился я. – Раз есть мужчины, есть женщины, то как-то они должны делать маленьких демонов?!

Таня вспыхнула.

– У тебя только одно на уме!

– Я же не импотент, чтобы у меня исчезли подобные мысли. А ты не знаешь, они симпатичные?

– Не знаю, но в книгах описывают разных. Есть и с клыками, есть с хвостами, есть…

– Короче, всякие, – закончил я за нее. – Если есть уродины, значит, должны быть и красавицы. Но, главное, – они женщины! Ну а после пол-литры они все становятся красивыми.

Таня сидела вся красная и готова была взорваться от возмущения. Но мне было все равно – у меня появилась хоть какая-то цель в жизни! Раз уж я какой-никакой демон, а где-то рядом (относительно) есть и женщины-демоны, то с некоторыми может что-то и получиться. Надо только научиться их вызывать. Тот же чамчик и выпивку притаранил, значит, можно еще достать. А если приноровиться, да вызвать какую-нибудь сексуально озабоченную демонессу, то… А жизнь-то налаживается! Я с усмешкой посмотрел на злющую Таню.

– А ты знаешь, у меня, кажется, появилась цель. И мне и в самом деле может пригодиться «Звезда миров». И это, мне надо подучиться. Про магию, там, про ваших волшебников. Наверное, я в вашем мире немного задержусь.

Мы еще немного поболтали, но в палатке становилось душно, и я предложил Тане прогуляться. Очень хотелось взять ее под ручку, но… Потому мы шли как два очень вежливых благородных. В лес нельзя – много веток, в лагере – народ, поэтому мы решили совершить променад по периметру лагеря. Сзади сразу пристроился один из кольчужников. Дистанцию в двадцать метров он соблюдал строго, но и оставлять нас одних не собирался. Меня такая «забота» начала понемногу злить. В очередной раз скосив глаза, я не обнаружил за нами этого прилипалу. Тот почему-то отстал, и, присев на корточки, что-то очень внимательно разглядывал на дороге, которую мы только что перешли. Сначала мне стало обидно, что обо мне так быстро забыли, потом любопытно, что он там нашел. Солдат, между тем, несколько раз повернул голову, как бы проверяя путь, по которому мы прошли, потом почему-то ладонью чуть шлепнул по дороге, и в воздух взлетел столбик пыли.

И только тут до меня дошло – он не видит моих следов! Я очень старался ничего случайно не коснуться, чтобы не выдать себя. А вот о том, что я просто не оставляю следов, из головы совсем вылетело. Надо срочно что-то делать. Если солдат хоть кому-нибудь об этом скажет, то проблемы будут у всех. Я развернулся и направился к солдату. Тот замер, не зная как поступить, медленно распрямился.

Я подошел и тоже замер, не зная, что с ним делать. Надо заткнуть ему рот, но как? Деньгами, угрозами, уговорами? Тот невольно опустил глаза, снова увидел, что следов от моих ног не остается. И тут до него дошло, что я сейчас с ним что-то сделаю. Первый раз в жизни я увидел, как у человека в глазах появляется предчувствие смерти и обреченность. Я еще ничего для себя не решил, но Таня говорила, что мне достаточно разозлиться, а остальное получится само собой. Злости пока не было, так, легкое раздражение. Да и убивать человека только за то, что он увидел что-то неположенное, нехорошо как-то. Я медленно поднял руку и приложил палец к губам, затем медленно покачал пальцем. Жест всем понятный – «молчи». Солдат как завороженный следил за моей рукой, потом судорожно сглотнул и быстро закивал. Я еще немного постоял, не спуская с него взгляда. В голове вдруг мелькнуло – а может, лучше прямо сейчас устроить «несчастный случай», чтобы уж наверняка? Видимо, что-то отразилось у меня во взгляде, потому что солдат, здоровенный мужик с суровым лицом, вдруг начал белеть. Но вместо гордости от своей крутости мне почему-то стало стыдно. Если бы не мои непонятные способности, то он бы и десятка таких, как я, не испугался. А теперь такой страх может стать моим постоянным спутником.

Еще раз приложив палец к губам, я развернулся и ушел. Настроение было испорчено. Вроде бы я для себя решил, что мне теперь НУЖНО стать настоящим демоном. Но вот такие нюансы, как чужой страх, я как-то не учел. И нужен ли он мне? И можно ли без этого обойтись?

Таня видела наш молчаливый разговор, все поняла. И, взглянув на меня, тоже помрачнела. Дальше мы гуляли уже молча, думая, наверное, об одном. Я и так уже почти на автомате обходил ветки, высокую траву. А теперь еще придется следить, чтобы не наступить в пыль, грязь, дерьмо. Еще надо придумать, как мы будем сматываться от охраны. Скорее всего – ночью. Посмотреть «взглядом демона» на охрану, да еще с разных сторон, и до утра ни один не рискнет отойти от костров. Но лучше бы все это сделать втихую. Еще надо подумать, как прятаться в столице. Таня лучше знает что и как, но и мне надо иметь запасной вариант. В отряде нас ничто не держит. Граф Влад по-прежнему клеит Таню, но это его проблемы. Единственный, кто зависит от нас, – Регина.

– Кстати, а как там Регина? Что-то все забываю спросить.

– А что ей сделается? Бодрая, веселая. Очень хотела сказать тебе спасибо.

– Может, отправить ее домой? Вроде бы я у нее все болячки вытащил.

Таня покосилась на меня.

– Может, напомнить, сколько раз мы уже так думали?

Я мысленно посчитал – получалось, что пять раз. И сразу возник новый вопрос:

– А это нормально, что у такой молодой девчонки и столько болячек? И почему вы их никак не можете обнаружить?