Текст книги "Весна любви"

Глава 9

Скрестив ноги, Скотт стоял на мосту и смотрел на противоположный берег Темзы. Движение в городе с наступлением вечера не стихло, но он постарался не обращать на это внимания и сейчас смотрел на яркие окна каменных зданий за собором Святого Павла. Он так увлекся, пытаясь в своем воображении нарисовать карту по-прежнему чужого ему города, что вздрогнул, услышав за спиной женский голос:

– Привет, красавчик! Я провожу экскурсии по ночному Лондону. Какой маршрут интересует?

Скотт обернулся и увидел Тони. Его наградой за слишком долгое ожидание стал беглый поцелуй в щеку. Ух, какой холодный! Раньше, чем Тони успела опомниться, он схватил ее в охапку и успел-таки поцеловать в губы, сделав вид, что целился в щеку. Дескать, она сама виновата, отбивалась, вот и вышло не то, что он задумывал.

Поцелуй продлился не больше секунды, но он успел ощутить жар ее дыхания.

– Какая наглость, – проворчала она, но по взгляду ее смеющихся глаз Скотт понял: идея ей понравилась.

Может, повторить? Однако, вместо поцелуя, он обвил руку вокруг талии Тони и только тут обратил внимание на ее наряд.

– Ух ты, какая красотища! Ты настоящая именинница!

Длинное приталенное пальто в русском стиле было яркого вишневого цвета, который у Скотта всегда ассоциировался с Рождеством. Черные высокие сапоги на шнуровке и вязаная черная шляпка придавали облику элегантность. Без них Тони смотрелась бы слишком ярко.

– Тебе нравится? Этим сапогам лет двести, но они такие удобные! Я их просто обожаю.

– Мне нравится. И шляпа классная.

– Это Эми связала! Наша семья такая талантливая!

– И очень скромная, – заметил Скотт. – Как вам удается это сочетать?

– Это еще один наш талант.

Он взял ее руку. Необычное для него ощущение. Алекса терпеть не могла публичные проявления нежности и на людях держалась довольно отстраненно. После нее ему вообще не хотелось никаких проявлений нежности. Ну, теперь самое время наверстать упущенное! По-прежнему обнимая Тони за талию, он переплел пальцы другой руки с ее пальцами и чуть сжал их. И никаких разговоров о работе! Хватит с них. Он сыт по горло финансовыми проблемами и их обсуждением. Сегодня они будут только веселиться, и больше ничего.

– Относительно экскурсии, – Скотт напустил на себя официальный вид, – выбор очень сложный. Мне столько всего хотелось бы посетить!

– Представь, я живу здесь всю жизнь, но при этом постоянно открываю для себя неизведанные места. Удивительно, не правда ли?

– Тогда у меня предложение. Пойдем куда ноги несут. Куда-нибудь точно вынесут. А потом вернемся в мой любимый ресторан, где все уже готово.

Тони крепко сжала его руку:

– А я думала, будем двигаться исключительно по карте. Впрочем, как скажешь, великий исследователь!

Если бы кто-нибудь попросил Тони описать этот маршрут, она бы вряд ли смогла это сделать. Правда, одно она знала совершенно точно: получилась самая незабываемая прогулка. Естественно, они включили в список достопримечательностей Вестминстерское аббатство и Трафальгарскую площадь и даже попытались скормить бананы львам в Лондонском зоопарке, но в основном блуждали по всевозможным закоулкам. Причем многое обоим довелось увидеть впервые.

Неожиданно выяснилось, что у них много общего. Не странно ли это! Такие разные характеры, семьи, воспитание, и при этом обоим нравилась одна и та же музыка, одни и те же фильмы. Скотт рассказывал о своем прошлом, в том числе о разводе родителей и о том, как тяжело было им с Фрейей наладить контакт с новой женой отца и ее взрослым сыном от первого брака. С каждым шагом он будто обнажал душу перед ней. Говорил о своей любви к природе, о дорогой его сердцу собачьей упряжке, путешествиях и развлечениях. Ах, как при этом блестели его глаза! Ее ладонь покоилась в его руке, ей было с ним невероятно хорошо и комфортно. Тем не менее одновременно не отпускало чувство некоей чужеродности в его мире. Все эти замерзшие озера, собачьи упряжки и мрачные леса Аляски казались другой планетой. Ей никогда не доводилось путешествовать или переживать нечто подобное. Самым большим ее подвигом можно было считать подъем по утрам Эми, самой большой физической нагрузкой держать камеру. Разве можно сравнивать ее скучные будни с потрясающим миром Скотта? Никогда в жизни. Они слишком разные.

Но при этом ее тянуло к нему гораздо больше положенного. Тянуло так, будто бы она могла разделить все его жизненные трудности.

Яркая вспышка света вывела Тони из раздумий. Мимо промчалась группа туристов, и, чтобы пропустить веселую шумную толпу, Скотт отпустил ее руку. Тони тут же стало не по себе. Она скучала по его прикосновениям, дарящим иллюзию общности. Но, чтобы не подавать виду, сунула руку в карман. Нужно держаться на расстоянии.

Не тут-то было! Рука Скотта мгновенно обвила ее талию, и они побрели в обнимку по шумным лондонским улицам, по которым носились большие автомобили и веселые мотоциклисты. Ее сердце стучало, как набат, сквозь тонкое демисезонное пальто она чувствовала его тепло. И от этого тоже становилось не по себе.

Сумасшедшая! Разве можно на что-то надеяться? Самое большое, на что она смеет рассчитывать, – дружба. Однако, скорее всего, даже дружеский флирт не приведет ни к чему хорошему. Рано или поздно Скотт все равно вычеркнет ее из своей жизни, и она снова останется совсем одна. Но мысль кружила в голове, как яростный ледяной ветер с Темзы, ведь он предложил ей флирт. Легкий, ни к чему не обязывающий. Она ничего не могла с собой поделать и полдня думала только об этом.

Глупо, конечно. Через неделю ей на работу. Они не так-то много времени смогут проводить вдвоем. А через полгода Скотт отправится на свою любимую Аляску, и вряд ли она снова когда-нибудь его увидит.

Но его близость слишком сильно на нее действовала. В воздухе витало напряжение. Может быть, Эми права? В новом году новый бойфренд? Такие мужчины, как Скотт, встречаются не каждый день. Вдруг она потом сильно пожалеет об упущенной возможности?

Время решать.

У нее два пути. Либо, насладившись праздничным ужином, дружески поцеловать Скотта в щеку, поблагодарить за все, попрощаться и в одиночестве работать над портретом. Вернуться домой. Позвонить ему пару раз, когда портрет будет готов, а сантехник исправит все неполадки, чтобы Скотт смог въехать к ней в дом. Всего хорошего, мистер Элстром. Приятно было пообщаться.

Либо… Она снова посмотрела на него. Он оживленно рассказывал о школьных годах и попытке сделать карту Лондона при помощи клея и цветной бумаги. До чего же он прекрасен! И как легко в него влюбиться! Да что уж греха таить, с ней это почти произошло. Может быть, рискнуть? Поставить на карту будущее, следовать за своим сердцем, к чему-нибудь да приведет? Именно это она пообещала Эми. Меньше думать, чаще рисковать. Он свободен, она свободна. Такой шанс выпадает не каждый день. И уж, конечно, не каждой женщине.

Тони зябко поежилась. Уж у нее-то это точно единственный в жизни шанс!

После истории с Питером коллеги перестали воспринимать ее всерьез. Никто не рассматривал как профессионала, равного им по способностям, последние двенадцать месяцев она была всего лишь ассистенткой. Странная мысль закралась в голову. Может быть, она сама в этом виновата? Мало ли, вдруг она всегда подсознательно выбирает проекты, где руководящая должность отведена не ей? Не исключено, это тянется с самой юности. Ведь именно на таких условиях она работала с отцом. От этих мыслей стало совсем уж не по себе. Получается, она снова наступает на те же грабли?

Громкий смех Скотта отвлек ее от мрачных мыслей. Она снова подумала о нем. Какой же он молодец! Отказаться от любимой работы, пусть даже на время, приехать в чужой, неприятный ему город и изо всех сил бороться за спасение семейного бизнеса. Подобное достойно уважения. Он не боится рисковать. Значит, рискнет и она. Будь что будет.

Решение принято.

Тони придвинулась ближе, взяла его под руку, так что при ходьбе их бедра соприкасались. Но теперь она ничего не имела против, решив позволить себе больше. Гораздо больше.

– Думаешь, я не поняла, что ты задумал, Скотт Элстром? Твой секрет раскрыт!

Скотт с удивлением посмотрел на нее, сглотнул и недоуменно пожал плечами:

– О каком секрете идет речь? У меня их много.

– Не сомневаюсь. Но я о маршруте, по которому мы бродим последние несколько часов.

– И что с ним не так?

Тони махнула рукой.

– Мистер Скотт Элстром, директор компании. Привык много перемещаться. Не признает навигатора, во всяком случае, поймать его за использованием такового мне ни разу не доводилось. К чему бы это? Все очень просто. Навигатор ему не нужен. Он знает Лондон как свои пять пальцев. Проведя меня каким-то необычным маршрутом, он снова вышел к зданию Элстромов. А теперь внимание, вопрос! Сколько карт Лондона начертил в своей жизни мистер Скотт Элстром?

Он расхохотался, обнажив великолепные зубы.

– Восемь. А учитывая ту, что нарисовал на стене спальни в семилетнем возрасте, все девять.

Тони ахнула от удивления и даже подпрыгнула на месте.

– Так-так, минуточку. Ты и рисовать умеешь? Ничего себе! И когда же ты вообще собирался открыть эту тайну? Или хотел умолчать?

– Восковые мелки и цветные карандаши – моя слабость. Такие яркие для начальной школы. Ну, ты видела их в магазинах для детей.

– Правда?

Он попытался сделать серьезное лицо, но ничего не получилось.

– Нет, конечно! Я люблю техническое рисование. Чертить люблю. Черные линии, линейка и циркуль. Впрочем, могу и без циркуля обойтись.

Использовать, например, тарелку или блюдце. Теперь с помощью компьютера я могу выполнять цветные чертежи для компании. Они, правда, потом все равно их переделывают, но что мне до этого?

Теперь уже Тони рассмеялась, крепче сжав его руку.

– Ты бы хоть предупредил меня, что мы вернемся в офис Элстромов! Я столько времени выбирала подходящий наряд для похода в ресторан! Думала, думала… Нет, у меня была мысль, что ты выберешь ресторан неподалеку от офиса, но чтобы настолько неподалеку.

– Ну и что? Ведь ты любишь необычные места. А куда уж необычнее? Правда, перед этим я собираюсь сделать тебе небольшой подарок.

– Вот это мне нравится! Хотя и не ожидала ничего подобного от тебя, но все равно приятно. А что за подарок?

– Сейчас узнаешь. – Скотт улыбнулся и прижал ее к себе, положив подбородок ей на плечо.

И тяжелая же у него голова! Она сделала вид, что не замечает его пальцев, бегущих по ее волосам вверх и вниз к воротнику теплого пальто, нагретого телом Скотта. Но она ощущала на щеках его горячее дыхание и ловила взгляд его больших красивых смеющихся голубых глаз, взгляд которых прожигал ее, как лазер, и лишал несчастную девушку остатков здравомыслия.

– Только на одну ночь центр картографии превращается… превращается… в центр кулинарии!

– Красота! – отметила Тони. – Но ведь это праздничный ужин, а где чистая скатерть? Да и столовые приборы пригодились бы, я думаю.

Он придвинулся к ней небритой щекой и жарко прошептал в самое ухо:

– Знаешь, что это за сюрприз? Пока не скажу, но за такое нас вполне можно арестовать. Заинтригована, верно? Хочешь узнать больше? Тогда вперед, дорогая именинница!

Десять минут спустя Тони засомневалась в успехе идеи Скотта.

– Ты мне не сказал, что придется бродить по крыше с завязанными глазами. Надеюсь, ничего криминального не будет? Если в ход пойдут меховые наручники, я за себя не отвечаю, вырвусь и убегу!

– Не успеешь. Да и не захочешь.

Возможно, и впрямь не захочет. Но ему об этом сообщать не стоит!

Он игриво хихикнул, крепче обнял ее за талию и повел дальше.

– Сейчас получишь свой сюрприз, – пообещал он.

– Жду с нетерпением!

Он поцеловал ее в макушку, она нервно хихикнула.

– Ну, готова? – прошептал он и остановился. – Мы пришли.

Она стояла на холодном ветру. Даже теплое тело Скотта не помогало согреться. Противный ветер так и кружил у ее ног. Тони инстинктивно прижала к себе сумочку, крепче схватила руку Скотта.

– Это что, ужин в эскимосском стиле? Как жаль, что я забыла дома теплые панталоны с начесом!

– А мне ничуть не жаль, – возразил Скотт. – Стой тут и жди, что будет дальше. Тебе понравится, это я обещаю.

Она прижалась к нему еще сильнее. Если он собирался максимально с ней сблизиться, лучшего и придумать не мог. Ей ничего другого не оставалось. Она замерзала!

– Пообещай не подглядывать секунд этак десять, – пробормотал он, а затем одним движением сорвал с ее глаз повязку. Она медленно при открыла один глаз, а затем широко распахнула оба и застыла, изумленная.

Они стояли на небольшой террасе у самой крыши здания. Перед ней в холодной февральской ночи простиралась панорама ночного Лондона, извилистая линия Темзы и длинный ряд высоких зданий, в окнах которых горел свет. Каждый огонек подмигивал, переливаясь крошечным бриллиантом, словно отполированным специально для нее. И каждая звезда в небе горела ярко, будто тоже начищенная до блеска.

Как восхитительно! Ни одна обзорная экскурсия не могла бы дать ей лучшего представления о городе. Скотт, облокотившись на железную ограду, тоже наслаждался зрелищем. В морозном воздухе их дыхание превращалось в легкие облачка пара.

– Ах, Скотт! – только и смогла сказать Тони. Слова застыли в горле. Да и нужны ли им были слова?

– С днем рождения, Антония. – Он улыбнулся и обнял ее за плечи. – С днем рождения.

Она улыбалась! Как же она улыбалась! Эта улыбка легко открыла тяжелые железные ворота, которые он плотно запер на засов, расставшись с Алексой. Кто бы мог подумать, что настанет время снова распахнуть свое сердце?

Ее улыбка была невероятно открытой, искренней, совсем детской. Эта девушка не умеет притворяться. Он сумел по-настоящему ее обрадовать. Значит, все усилия не зря.

– Эй, именинница! Пора тащить тебя в тепло, а то совсем продрогнешь.

По-прежнему крепко обнимая Тони за талию, он повел ее к двери, которая всегда была закрыта.

– Ничего себе! Поверить не могу, – воскликнула она.

Скотт привел ее в маленькую комнату, где в былые времена ужинал его отец. Простой маленький столик был накрыт на двоих. Ярко горели цветные гирлянды и свечи в тяжелых подсвечниках, тепло хорошо протопленной комнаты приятно порадовало насквозь промерзшую Тони. Сквозь громадное окно во всю стену ночной Лондон просматривался как на ладони.

– Мой папа не любит холод, – объяснил Скотт, – зато обожает красивые виды. Потому и выстроил эту комнату справа от террасы специально для того, чтобы наслаждаться панорамой Лондона, сидя в тепле. А мы, дети, играли на ветру. Каждому свое.

– Ой, до чего же здорово! Вот Эми удивится, когда я ей расскажу! Так уютно и тепло.

– Ну, еще бы! Я приволок два обогревателя специально для тебя. А еще нас ждет горячая еда!

Скотт вынул из духовки великолепное блюдо и разлил по бокалам красное вино.

– Как насчет тоста? За замечательного ягненка, рагу из которого нас сейчас порадует. За изумительное французское вино, которое, надеюсь, тоже не оставит нас равнодушными. И конечно, за прекрасную компанию.

– За прекрасную компанию. – Тони подняла бокал. Сделав небольшой глоток вина, закрыла глаза от удовольствия. – Восхитительное вино! Да и не только вино, вообще все. Просто восхитительно. Когда вы в ударе, мистер Элстром, вы добиваетесь поразительных результатов.

– Очень рад. – Скотт улыбнулся. – Очень рад, что тебе здесь нравится. Терраса на крыше – мое любимое место с самого детства. Правда, в моем детстве небоскребов было гораздо меньше, а звезды казались гораздо ярче.

Возможно, его голос прозвучал немного хрипло потому, что он смотрел на Тони, которая отошла от окна. В свете свечей ее глаза блестели золотом, а волосы отливали янтарем.

– Ночной Лондон красив, – отметила она. – Но я предпочту смотреть на тебя.

Ее губы коснулись его губ, он ощутил терпкий вкус вина и жар дыхания, который уже никогда не надеялся ощутить. Ведь она предложила остаться друзьями. Неужели что-то изменилось?

– Я думала над твоим предложением, – выдохнула она. Ее ноздри и зрачки расширились. – Долго-долго думала. И знаешь, что придумала? Что мне, – она поцеловала его в макушку, – очень, – и в щеку, – нравится, – и в шею, – твоя идея. – Она легонько прикусила его нижнюю губу и спросила:

– Надеюсь, предложение еще в силе?

Ее пальцы обхватили его за шею. Это был долгий, очень долгий поцелуй, страстный и обжигающий. Скотт ощущал необычайное наслаждение, ставшее еще сильнее, когда их языки сплелись, а его пальцы принялись хаотично блуждать по ее телу. Дышать стало тяжело. Но сейчас существовали вещи важнее, чем дыхание. Сжимать Тони в объятиях и дарить ей наслаждение, зная, что ее страсть так же сильна.

Невероятное приключение. Скотту очень хотелось знать, куда оно приведет.

– Скотт, огни уже погасли, – прошептала Тони, легко скользя пальцами по его шее.

– Может быть, во всем районе вырубился свет, – предположил он и притянул ее ближе к себе, вместе с тем стараясь удобнее устроиться на узком жестком диванчике, вообще-то рассчитанном на одного человека.

Луна поднялась высоко и теперь освещала комнату, а свечи догорели больше часа назад.

Она кивнула, подняла голову.

– По-моему, что-то горит. Это не наш ужин?

Он принюхался, а затем разжал объятия и посмотрел на Тони с грустью.

– Нет, это не наш ужин. Похоже, это горит проводка. Придется мне тебя оставить и посмотреть, в чем там дело.

– Нет, я составлю тебе компанию, – заявила Тони.

Быстро натянув одежду, они побежали по террасе в кабинет отца. В ярком свете луны они самим себе казались преступниками, совершающими полуночный грабеж.

Скотт оказался прав. Неприятный запах усилился, когда они понеслись вверх по лестнице, а когда открыли дверь в кабинет, их окутало облако ядовитого дыма.

– В кладовой был фонарик, – вспомнила Тони. – Надо бы принести.

– Иду. – Скотт рванул вниз, перепрыгивая через две ступеньки сразу, и вскоре прибежал обратно. Очень кстати, поскольку тускло мерцавшие огни совсем погасли, и Тони осталась одна посреди кромешной тьмы и дыма.

– Скотт! Ты в порядке? – позвала она и зажмурила глаза. Яркий свет фонаря ослепил ее.

– Я-то да, – ответил Скотт, – а вот коробка предохранителей сгорела.

В облаке дыма было невозможно разглядеть его лицо.

– И твое пальто мы не спасем. Побежали отсюда. Быстро, зданию вот-вот придет конец.

Глава 10

Тони зябко ежилась в старом кардигане Ларса Элстрома, который был ей явно велик и совсем не грел. С ног до головы перемазанная в саже и копоти, она до сих пор чувствовала едкий запах дыма и терла глаза. Теперь придется долго отмываться, грязными были и лицо, и волосы, и вся одежда. Веселый праздник, ничего не скажешь. Она заглянула в здание, где пожарные давали Скотту последние указания. Слава богу, обошлось без пожара!

Ну и вид же у него! Он выглядел еще грязнее, чем Тони. Неудивительно. Убедившись, что она в безопасности, он тут же метнулся обратно в офис, зажав в зубах фонарик. Нужно же было выяснить, в чем дело!

Сердце Тони билось где-то в горле. Она тряслась от страха минут десять, пока Скотт наконец не появился, кашляя и ругаясь. Стало очевидно: древняя коробка предохранителей приказала долго жить. Давно было пора ее заменить.

Пожарные сообщили им весьма неутешительную информацию. Проводку необходимо заменить целиком во избежание последующих неприятностей. Ну конечно. Трудно представить в современном офисе что-либо настолько не соответствующее стандартам безопасности. Пожарные, в частности, ничего подобного в жизни не видели.

Сидя в ближайшей кофейне, Тони все еще не могла прийти в себя от пережитого. Как-то нехорошо закончился день рождения. А он уж точно закончился. Вряд ли Скотту после всего случившегося захочется еще раз взглянуть на ее роскошное нижнее белье бордового цвета. Да что там белье, если даже разговор не клеился. Так и сидели молча, друг напротив друга.

Оба неглупые люди, они прекрасно себе представляли, что значит заменить проводку в огромном двухсотлетнем здании. Тяжелые деревянные панели и перекрытия не предполагали легкого перемещения. На это уйдет куча времени, а о деньгах даже помыслить страшно. Ну и, конечно, никакого фильма на территории офиса никто не снимет. Об этом и речи быть не может.

Ясное дело, не обошлось без разрушительных последствий. Они стали очевидными, когда Тони и Скотт открывали окна по всему зданию, чтобы хоть немного рассеять дым. Конечно, ее камера и самые ценные карты надежно спрятаны в сейфе и пострадать не могли. Но все остальное спасти вряд ли удастся. Все документы покрыты сажей и отвратительно пахнут.

Ей было больно видеть прекрасное здание в столь неприглядном состоянии. И горько было наблюдать, как Скотт звонит Фрейе, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Больно смотреть на него теперь, прекрасно понимая, как нелегко будет восстановить былое величие офиса Элстромов.

Но всего больнее было осознавать, что вряд ли она сможет помочь ему. У Тони оставалась на это всего неделя. Потом придется вернуться на работу. Начальник уже известил ее о том, что в понедельник утром она должна лететь в Мадрид, а оттуда, не задерживаясь, в Афины и провести там три недели, работая над проектом о каких-то хозяйственных принадлежностях. В общем, работа со Скоттом подошла к концу.

Что же им теперь делать? Что ей теперь делать?

Как назло, пока Скотт разговаривал с пожарными, зазвонил телефон. Резкий звук заставил Тони вздрогнуть. Сегодня она вообще порядком перенервничала. Она сняла трубку и сказала как можно доброжелательнее:

– Главный офис картографии Элстромов. Добрый день.

– Не особенно и добрый, – проворчал мужчина на другом конце провода. – Мне нужен Скотт. Он здесь?

Тони поманила его рукой. Тот кивнул, дескать, вот-вот освободится.

– Сейчас позову. А кто его спрашивает?

– Передайте, что звонит Трэвис. Он тут же подойдет.

Скотт увидел, как вытянулось лицо Тони, и нахмурил брови. Но ее удивленная физиономия не шла ни в какое сравнение с гримасой ярости, перекосившей лицо Скотта, когда он взял трубку.

– Я ждал, пока ты позвонишь. Что-то долго ждать пришлось, не находишь?

Он и не думал скрывать раздражение. Все чувства Скотта были написаны на его лице. Каждое слово звучало резко, как выстрел.

– Что ты сказал? Продать здание? Конечно, так я и поступлю. Из-за всякой ерунды продавать здание – это вполне в твоем духе.

Трэвис, видимо, сказал что-то обидное, потому что Скотт, и так державшийся с трудом, пришел в совершенное негодование.

– Ах, отец так хочет? Откуда ты знаешь, черт бы тебя побрал, чего хочет мой отец? Ты когда в последний раз с ним разговаривал? Ах да, я вспомнил – перед тем, как переспать с моей женой. Забудь об этом, Трэвис. Я не собираюсь ничего продавать. Ищи легкие деньги в другом месте. И не звони сюда больше. У меня без тебя дел по горло.

И он с шумом бросил трубку на рычаг, выругавшись сквозь зубы. Тони подошла ближе. Несколько минут было слышно только его прерывистое дыхание. Наконец она решилась нарушить тишину:

– Мне показалось, Трэвис несколько взволнован. Ужас как быстро разлетаются плохие новости.

Скотт с яростью сорвал резиновые перчатки и посмотрел Тони в глаза. Он был не просто разъярен – он пребывал в бешенстве! Тони не отступила ни на шаг. Наконец он заговорил. Каждое слово врезалось ей в мозг, как кинжал.

– Взволнован, да? Вот как? Трэвис был взволнован? Да что ты вообще знаешь о нем? Рассказать тебе кое-что? – Он не произносил, а будто выплевывал сквозь зубы ненавистное имя. – Ему не давало покоя осознание того, что его мать посмела снова выйти замуж! Да еще за кого? За моего отца, скучного, нудного интеллигента в очках! Да ведь он недостоин такой женщины! Мало того, у него двое детей, с которыми бедняжке пришлось налаживать контакт! Трэвис приложил все усилия, чтобы разрушить этот брак. И это прекрасно удалось. Но ему показалось мало. Он решил стать профессиональным разрушителем браков. Знаешь, чей был следующий на очереди? Мой!

Тони тяжело вздохнула:

– Скотт, мне так жаль.

– Ах, тебе жаль? Ты представить себе не можешь, каково это – застать жену со сводным братцем, которые в твоей комнате занимаются отнюдь не семейным бизнесом. А впрочем, это и был чистый бизнес в понимании Трэвиса. Ну а чем не бизнес – сломать конкуренту жизнь?

– Ты все еще любишь ее?

– Дело не в этом. Довольно трудно любить человека, предавшего тебя. Такое, знаешь ли, не забывается. Но, повторюсь, дело не в этом. Очень скоро после этого я нашел контракт, позволивший мне уехать как можно дальше от Лондона. А уже отправив меня на Аляску, Трэвис мог спокойно и без препятствий разрушить семейный бизнес. Очень просто.

– Подожди, Скотт! Ты думаешь, он все это спланировал?

– Я не думаю, я в этом уверен. Тут и думать нечего. Трэвис в первый же день знакомства, глядя мне в глаза, пообещал отобрать все, что мне дорого. И это обещание сдержал.

Скотт, до этого меривший шагами комнату, остановился и продолжал, загибая пальцы:

– Во-первых, внезапно возникший интерес к семейному бизнесу. С чего бы вдруг? Женившись, отец разделил свое имущество пополам и довольно внушительную сумму от собственной части отстегнул Трэвису в день совершеннолетия. И что же сделал Трэвис? Убедил свою мамашу оформить ее имущество на имя сына. Для любящей матери это не проблема. Получилась довольно неплохая сумма, чтобы бороться на равных.

– Но что он мог сделать? Ведь бизнесом управляли ты и твой отец.

– Отец, точно. Трэвис сумел перетянуть его на свою сторону. Он всегда что-то придумывал, чтобы заставить отца проводить как можно больше времени с ним и как можно меньше со мной. Разве я жаловался? Нет! Но завидовал по-черному и порой вынужден признать, что вел себя как ребенок. Но не жаловался. Почему я отправился работать на Аляску? Да мне ничего другого не оставалось. Мое место занял Трэвис. Отнял мое дело. Единственное дело, которому я хотел посвятить свою жизнь, едва научившись разбираться в картах.

– Скотт, я не могу поверить!

– А придется.

Он немного помолчал, а затем с шумом втянул воздух. Его голос стал прерывистым и хриплым.

– А потом он отобрал у меня Алексу. Она стала последним трофеем в его личной коллекции.

Он ничего мне не оставил и больше ничего не смог бы отобрать. Получил все, что хотел от жизни. Все, что я хотел от жизни.

Скотт метался по комнате, как загнанный зверь.

– Но кое-что Трэвис все-таки не учел. Кое-что важное. Если ты получил все желаемое, что станешь делать дальше? Бойся своих желаний, иногда они сбываются.

Скотт взмахнул рукой, откашлялся и продолжил:

– Помню последний вечер перед тем, как отправиться на Аляску. Наш так называемый семейный ужин. Трэвис сидел во главе стола. Эдакий король мира. Господин и повелитель. А я смотрел на него и смеялся ему в лицо. Знаешь почему? Да потому, что он понятия не имел, как управлять бизнесом. Точно тебе говорю, ни малейшего понятия. Даже примерно не представлял. Вот интриги плести – это да, у него хорошо получалось. А все остальное не очень. К сожалению, Трэвис и сам это понял. Он откусил больше, чем мог проглотить. Однако признать свое поражение у него ума не хватило.

– И что он делал дальше? После того, как ты уехал?

– Ну а что станет делать человек, у которого денег слишком много, а мозгов слишком мало? Он выбрасывал деньги на ветер. Нанимал рейтинговых консультантов, ведущих специалистов, всевозможных экспертов в области картографии. Делал вид, что старается выбраться из ямы, куда забрался сам, и понемногу затаскивал нас. Но на самом деле функция у всех этих гуру от картографии только одна. Трэвис нанимал их, чтобы было на кого свалить потом вину.

Скотт посмотрел на оживленную лондонскую улицу сквозь крошечные стекла витражного окна, внезапно его голос понизился до шепота. Грустного, усталого шепота.

– Отец как-то вернулся из Италии, куда ездил с Фрейей, и увидел, что рабочие уносят тяжеленные гаджеты, которые Трэвис заказывал в огромном количестве, никогда не стоя за ценой.

Тони вздохнула. Скотт взглянул на нее через плечо и снова стал смотреть на улицу.

– Трэвис исчез. Уволился. Сбежал. Оставив отца и Фрейю разбираться во всем этом бардаке. Неплохо, правда?

– Это так жестоко!

– Жестоко и безответственно. Кстати, если кто и виноват в болезни отца, то в первую очередь не Трэвис, а я. Я ведь предвидел это и ничем не помог.

– Что ты имеешь в виду? Как это – ты предвидел? – Тони придвинулась ближе, потому что хотела видеть лицо Скотта.

– Было очевидно, нам нужна новая поисковая система. Я три месяца провел, создавая проект, который мог бы стать новым словом в истории нашего бизнеса. Вот за этим столом сидел по двадцать часов в сутки, прорабатывая каждую малейшую деталь. Фрейя была не против, но только Фрейя. Отец и Алекса были на стороне Трэвиса, который не собирался ждать еще три месяца. Меня объявили медлительным и недостаточно креативным для этой работы. Возникли сомнения в моей компетенции вообще.

Боль в голосе Скотта стала такой ясной, что Тони в знак поддержки накрыла его ладонь своей. Он с тоской взглянул на нее:

– Я устал от всего этого, Тони. Я хотел только одного – отомстить Трэвису. Какой прок от безнадежных попыток спасти бизнес, когда отец больше доверяет ему, чем родному сыну? Пусть Трэвис разрушает все к чертям. Тогда отец убедится, кто прав, кто виноват. Вот что я наделал, Тони! Тут нечем гордиться. Сводный брат открыл мне темную сторону моей души, о которой я до этого и не подозревал.

– Но ведь он этого и хотел, я правильно понимаю? Довести до такой степени, что ты будешь вынужден оставить бизнес?

Скотт слабо улыбнулся ей:

– Умница. Он поставил меня перед выбором: остаться и мучиться или уехать и мучиться. Не самая простая задача, но я предпочел второе. По крайней мере, чтобы больше не видеть его физиономию. В общем, как ты уже поняла, Трэвис Брукс не относится к числу самых любимых мной людей. Но что мы видим? Ему нужны деньги! Вопрос в том, как он собирается их достать? Выжав из Алексы все, что можно, год спустя он переметнулся к женщине с большими деньгами. Он бросил мою жену, как не нужную вещь. И этого я никогда ему не прощу.

Тони, пораженная услышанным, бродила взад-вперед по комнате, опустив голову. Но глаза ее метали молнии. Наконец она собралась с духом и спросила:

– А свою долю Трэвис тоже вложил в бизнес?

– Как бы не так! На свои деньги он соблазнял Алексу, это оказалось дорогим удовольствием. Когда же ему требовались вложения в бизнес, он занимал у Фрейи.

– Ах да, Фрейя. Она сохраняла нейтралитет. Ну вот, теперь картинка сложилась. А что случилось с Алексой? О ее дальнейшей судьбе что-нибудь известно?

– Кое-что. Алекса хотела забрать половину моих денег при разводе, но, увидев, что от них осталось благодаря Трэвису, передумала и отсудила дом, который мы построили сразу после свадьбы и где планировали встретить старость.