Текст книги "Анатомия речи. Как отстроить речь у детей с особенностями развития: уникальный путеводитель"

Глава 8
Объединяй и властвуй

Итак. «Пчелы» продолжают неустанно трудиться, «ульи» заполняются «нектаром», а общий «котел» готов принять новую порцию данных и приступить к их переработке. Конечно же, процесс начинается еще в ульях, т. е. проекционных зонах. Но тут обработка проходит без учета смежных данных о воспринимаемом объекте, а значит, не приводит к формированию многомерного образа, т. е. интеграции. Чтобы создать полный образ объекта, нашему мозгу необходимо объединить несколько видов информации и в идеале совместить результат со словом. Этот сложный процесс называется сенсорной интеграцией и проходит уже в ассоциативных (интегративных) зонах коры, имеющих связи со всеми проекционными (сенсорными) зонами мозга.

Прежде чем мы продолжим, хочу отметить, что мой взгляд на сенсорную интеграцию несколько отличается от общепринятого. В ходе своей работы с особенными детьми мне удалось прийти к выводу, что процесс интеграции есть не что иное, как цепочка мыслительных операций, а значит, эту последовательность можно разложить на составные элементы и взглянуть на нее под другим углом. Позже мне посчастливилось побывать на небольшом курсе по сенсорной интеграции Олега Леонкина[7]7
  Детский реабилитолог, кинезотерапевт, специалист по сенсорной интеграции и массажу, отец пятерых детей.


[Закрыть], который пришел к схожим выводам, и там убедиться в логичности и последовательности моих умозаключений.

О. Леонкин дал следующее определение этому сложному процессу: «Сенсорная интеграция – это умение мозга анализировать полученную информацию, определять доминанту и на основе этого анализа и полученного ранее опыта выстраивать прогноз. Главной задачей сенсорной интеграции является АВТОМАТИЗАЦИЯ деятельности» [19].

Анализ, выделение доминанты (абстрагирование), прогнозирование – все это мыслительные операции, являющиеся неотъемлемой частью восприятия или его результатом.

Анализ запускается уже на этапе обнаружения объекта, как только данные попадают в центральный отдел анализаторной системы. Выделение доминанты и абстрагирование от второстепенных признаков происходит на этапе различения. А прогнозирование является результатом всего процесса восприятия и его закономерным следствием.

Я позволила себе несколько расширить данное определение и добавила еще два важных этапа, которые проходит информация, интегрируясь в единый образ. Это сличение и достраивание. Сличение является основой этапа идентификации, а достраивание предшествует опознанию объекта восприятия.

Рис. 20. Сенсорная интеграция

Теперь определение звучит так: «Сенсорная интеграция – это умение мозга анализировать полученную информацию, определять доминанту и на основе этого анализа и полученного ранее опыта сличать и достраивать образы, формировать прогноз».

Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что восприятие является этапом сенсорной интеграции, а не наоборот, как может показаться на первый взгляд. Более того, этими процессами пронизана вся наша жизнь от рождения до смерти. Ежедневно, опознавая какой-то предмет, обучаясь какому-либо навыку, осваивая сложное движение, мы проходим эти этапы раз за разом. Что бы мы ни рассматривали, какой бы навык ни разложили на составляющие, в нем непременно будут присутствовать все вышеупомянутые мыслительные операции.

Давайте вспомним, как дети учатся езде на двухколесном велосипеде. Это новый сложный навык, для освоения которого необходимо пройти все этапы восприятия и сенсорной интеграции. Вначале, когда ребенок только-только садится на велосипед, его рецепторы улавливают огромный объем информации, а мозг, фактически выбитый из привычной колеи, не может адекватно обработать данные и мгновенно подстроить все системы под новую задачу.

Тут, на этапе обнаружения, мозг пока только собирает данные от анализаторных систем (вестибулярной, проприоцептивной, зрительной, тактильной), он не в состоянии определить, какие ощущения важны для дальнейшей обработки, а какие второстепенны или вовсе излишни. Это похоже на поиск радиоволны на старом приемнике, когда мы сначала наугад хаотично крутим ручку и вслушиваемся в стойкое шипение в динамике.

Но со временем, падая и вновь поднимаясь, ребенок накапливает ценный опыт, а его мозг переходит к этапу различения и научается выделять из всего многообразия ощущений «якоря» – важные сигналы от рецепторов. Об этом писал еще Н. А. Бернштейн в своей книге «О ловкости и ее развитии» [4]. В это время в нашем «радиоприемнике» сквозь серый фоновый шум пробиваются знакомые звуки музыки и человеческого голоса, и мы начинаем «крутить ручку» в нужном направлении.

Сенсорная интеграция – это умение мозга анализировать полученную информацию, определять доминанту и на основе этого анализа и полученного ранее опыта сличать и достраивать образы, формировать прогноз.

Следующий шаг – сличение, когда мозг совершенствует сигналы, посылаемые мышцам, получает ответ от рецепторов и заново корректирует команду. Этот этап возможен только тогда, когда мозг способен удерживать в памяти команды и ответные сигналы рецепторов, а затем сопоставлять их друг с другом.

На этой стадии ребенку удается уже на некоторое время самостоятельно удерживать равновесие или крутить педали, когда взрослый придерживает руль, но объединить все вместе пока не получается. Другими словами, мы уже знаем, какая радиочастота нам нужна. Нам только удается сопоставлять звуки из динамика с эталоном в попытке отыскать желаемую волну.

И только лишь еще немного времени спустя мозгу удается наконец найти необходимое сочетание команд и ответных сигналов, достроить недостающие цепочки импульсов и совершить прорыв в освоении навыка. Ребенок взбирается на велосипед, крутит педали, уверенный в неотступной поддержке отца, и в какой-то момент замечает, что едет сам.

Этот скачок в обучении у Бернштейна, предметом исследований которого были движения, называется моментом состоявшейся автоматизации. В классической психологии, акцентирующей свое внимание на протекании различных психических процессов, в том числе и восприятия, этот момент носит название категоризации. Все, мозгу наконец удалось отыскать нужную радиоволну, поиск можно прекратить, а можно еще немного подкрутить ручку приемника, избавляясь от мельчайших помех, тренируя навык в разных условиях, совершенствуя его, шлифуя до блеска.

Если мы вернемся с вами исключительно к восприятию и интерпретации получаемых сигналов, то можем увидеть те же процессы. Этап обнаружения – это этап хаоса, разрозненных ощущений и накопления опыта. Следующий шаг – различение – неразрывно связан с выделением доминанты и абстрагированием от второстепенных характеристик и ощущений, уплощением образа. Этап сличения характеризуется операцией соотнесения воспринятого образа с эталоном, сохраненным в памяти. И, наконец, категоризация – тот момент, когда по отдельным характеристикам, с помощью достраивания фрагментов до целостного образа мы способны опознать объект, находящийся перед нами.

В результате такой цепочки мыслительных операций мы выстраиваем дальнейший прогноз и планируем свои действия (адаптивный ответ) в соответствии с ним.

Подобный взгляд на сенсорную интеграцию позволяет увидеть, что восприятие в каждой отдельно взятой модальности – это тоже навык, которому мозг начинает обучаться еще внутриутробно. Именно поэтому его не принято раскладывать на элементы, как, например, навыки двигательные, формирующиеся практически в течение всей жизни.

Нужно заметить, что для детей с особенностями в развитии такое структурирование процесса сенсорной интеграции играет крайне важную роль. Подобная систематизация этапов, их выделение и понимание позволяют четко определить уровень развития того или иного вида восприятия и, что немаловажно, зону актуального и ближайшего развития ребенка [8].

Приведу пример. Ребенок 4 года, диагноз психиатра – «атипичный аутизм», речи нет. В ходе диагностики выявлено нарушение восприятия всех модальностей. На момент первой встречи зрительное восприятие – на этапе сличения. Слуховое, тактильное, кинестетическое – на этапе выделения доминанты. Схема тела не сформирована. Это значит, что ребенок не способен к имитации, коммуникации и речи в целом. Он не определяет предмет на ощупь и по звуку, не соотносит предметы с картинкой по памяти, не достраивает образ до целого.

Зоной его ближайшего развития, а соответственно, и одной из коррекционных задач, будет формирование операции достраивания с опорой на зрительное восприятие, а также формирование и закрепление операции сличения во всех остальных модальностях.

Сегодня многие родители, а иногда и специалисты понимают сенсорную интеграцию как один из видов коррекционной помощи. Как правило, с целью обеспечения такой коррекции используются специально оборудованные сенсорные комнаты, отчего складывается обманчивое впечатление, что сенсорная интеграция возможна лишь в искусственно созданных условиях. Однако это не так!

Как я уже писала выше, сенсорная интеграция – это цепочка мыслительных операций, прочно встроенная в нашу повседневную жизнь, не требующая специфических условий. Насыщать мозг необходимой сенсорной информацией, обучать его каждой отдельно взятой операции, соединять звенья цепи в последовательность можно в домашних условиях, используя обычные бытовые предметы. Главная задача состоит в том, чтобы научить ребенка адекватно обрабатывать поступающую информацию, прогнозировать результат собственных действий, автоматизировать необходимые навыки в реальных условиях, с реальными предметами или людьми.

Изначально разработанная Джин Айрес[8]8
  Э. Джин Айрес – эрготерапевт, основоположник сенсорной интеграции как вида коррекционной помощи. Разработала свою теорию относительно детей, не имеющих грубых нарушений в моторной и перцептивной сфере.


[Закрыть] методика не была направлена на детей с тяжелыми и множественными нарушениями развития (ТМНР), на детей с ДЦП или с нарушениями зрения и слуха. Однако сегодня сенсорная интеграция – сверхпопулярный инструмент для коррекции речевых нарушений. Поскольку в большинстве случаев у неговорящих детей так или иначе нарушено восприятие, их поврежденный мозг пытается заполнить прорехи в обработке вестибулярной, тактильной и проприоцептивной информации либо защитить себя от ее излишков, эти дети, без сомнения, нуждаются в помощи.

И как когда-то Джин Айрес столкнулась с необходимостью найти некий новый подход в работе со школьниками, у которых диагностировала сенсорно-интегративные нарушения, так сегодня специалисты пытаются адаптировать ее методику для работы с разными категориями детей. К сожалению, не всегда успешно. Часто эта работа ведется неправильно и без учета особенностей состояния ЦНС, имеющей органическое повреждение (ограниченные ресурсы, быстрая истощаемость, эпиактивность и пр).

Взгляд на сенсорную интеграцию как на цепочку автоматизированных мыслительных операций позволяет через игру выстроить каждую из них по отдельности, перевести в разряд автоматизма и включить в последовательность, необходимую для благополучного завершения процесса восприятия и дальнейшего прогнозирования.

Глава 9
Как сделать из суперчеловека обычного ребенка?

Представьте, что супергерои из культовых кинофильмов живут среди нас! Кто-то не чувствует боли, кто-то слышит даже самые тихие звуки, а кто-то улавливает самые тонкие ароматы, повисшие на мгновение в воздухе. Здорово?

А теперь представьте, что все эти супергерои – дети с трудностями обработки сенсорной информации, и их мир вовсе не такой сказочный, как кажется на первый взгляд. Ребенок, не ощущающий боли, – это человек, который лишен инстинкта самосохранения. Он может прыгать с высоко расположенных поверхностей, кусать или бить себя в попытке почувствовать хоть что-то. Ребенок с повышенной чувствительностью к звукам будет испытывать сильный дискомфорт (а может, даже и физическую боль) от громких или нормальных по интенсивности сигналов (гиперакузия). А малыш с обонятельной гиперчувствительностью, как правило, избирателен в еде и контактах, потому что невкусно пахнущий человек или еда просто-напросто его пугают.

Нормальная работа анализаторных систем до попадания информации в сенсорные зоны мозга напоминает торги на валютной бирже.

Такая дисфункция может наблюдаться у детей во всех анализаторных системах и сильно влиять на их развитие и поведение. Она, несомненно, будет тормозить познавательную деятельность, потому что либо «я ничего не чувствую и не вижу смысла в любой деятельности», либо «мне так плохо, что я не хочу повторять свои попытки». Так или иначе, перед коррекционным педагогом часто встает вопрос: как же сделать из суперчеловека обычного ребенка?

Безусловно, чтобы помочь, мы должны понимать, как вообще работают эти сложные механизмы. Снова придется «переодеваться в рабочую одежду и лезть под капот».

Нормальная работа анализаторных систем до попадания информации в сенсорные зоны мозга напоминает торги на валютной бирже.

Каждая система работает в режиме нон-стоп и непрерывно улавливает свой вид информации, которая затем поставляется на биржу – в таламус. Допустим, что интенсивность приходящего сюда импульса зависит от количества человек, сумевших добраться до биржи. В норме для победы на торгах одной команде потребуется не меньше сотни человек. Торги проходят практически безостановочно, толпы людей сменяют друг друга у гигантских табло.

В один момент времени здесь скапливается приличная толпа представителей сразу нескольких анализаторов, обеспечивая на рынке здоровую конкуренцию.

Соперничая между собой за право попадания в сенсорные зоны, поднимая валютные ставки, одни сигналы приглушают интенсивность других, в то же время утрачивая и собственную силу. Ряды игроков постепенно редеют, команды теряют участников. Наконец результат оглашен, победитель запускает цепную реакцию в лимбической системе, включает внимание и открывает шлюз. Таким образом, в кору головного мозга попадает несколько ослабленный, не доставляющий дискомфорта стимул – группа примерно из сотни игроков. Вместе с ними проскакивают все, кто выстоял до конца, именно поэтому мы способны в один момент времени воспринимать сигналы разных модальностей и от разных объектов, но концентрироваться при этом на ведущем.

Теперь давайте представим, что по каким-то причинам на торгах оказалась только одна команда, численностью примерно в несколько тысяч человек, остальные попросту не смогли добраться до биржи. Наши счастливчики, обезумев от отсутствия конкуренции, максимально задрали ставки в ожидании хорошей прибыли. Ведь спрос на информацию, которую они несут, по-прежнему высок, она необходима мозгу для нормального функционирования всего организма. Делать нечего – наши герои становятся победителями, и вся эта многотысячная толпа попадает в центральный отдел той анализаторной системы, представителями которой являются ее члены.

Что происходит в этот момент? Не ослабленный в борьбе за первенство, слишком интенсивный сигнал перевозбуждает кору, принося ребенку сильный дискомфорт, заставляя избегать нежелательных ощущений, вздрагивать, жмуриться и закрывать уши. Это называют гиперчувствительностью, или сенсорной защитой.

Такой вариант часто можно наблюдать у детей с ДЦП. Лишенные возможности передвигаться самостоятельно, они испытывают острый дефицит в вестибулярной, тактильной и проприоцептивной информации. Приходящий в таламус звуковой сигнал без борьбы поступает в кору, вызывая у такого ребенка гиперакузию. Чтобы снизить гиперчувствительность, достаточно организовать доставку дефицитарных сигналов на биржу, т. е. обеспечить ребенка конкурентоспособной информацией, которую он не может получить самостоятельно. Либо запустить торможение, снижая интенсивность уже пришедшего сигнала через его осознание.

Не ослабленный в борьбе за первенство, слишком интенсивный сигнал перевозбуждает кору, принося ребенку сильный дискомфорт. Это называют гиперчувствительностью, или сенсорной защитой.

Однако случается и противоположная ситуация, когда до «биржи» из-за пробок добирается лишь по 10–20 представителей каждой группы стимулов. Торги проходят хоть и с меньшим напряжением, но все же с прежним эффектом. Интенсивность сигналов снижается, и в команде победителя остается всего пять игроков. Нехитрые вычисления показывают нам, что сигнал, поступающий в кору, слишком слаб. Мозг, планировавший «выкупить» в разы больше информации, будет искать новых «продавцов», а ребенок всеми возможными способами станет добывать необходимые ощущения. Этот вариант дисфункции называют гипочувствительностью, или сенсорным поиском. Столкнувшись с ней, мы должны обеспечить ребенка той информацией, которую пытается получить его мозг.

Случается и так, что численность команды-победителя оптимальная, а мозг, получив информацию, не способен ее обработать. Это как раз тот случай, когда нарушен сам механизм сенсорной интеграции и мозг не владеет необходимыми инструментами для обработки поступивших данных. Тогда наша задача будет состоять в том, чтобы научить ребенка интегрировать полученную информацию через выстраивание цепочки мыслительных операций, о которых мы говорили выше.

Важно помнить, что наличие гипер– или гипочувствительности в анализаторной системе не исключает нарушений в ее обработке, скорее, наоборот. Мозг, достаточно длительный период не получающий необходимое количество данных, как правило, не умеет качественно их обрабатывать. Кроме того, наличие гипочувствительности в одной модальности сигналов предполагает присутствие гиперчувствительности в другой, и наоборот.

Понимание механизмов нарушения позволяет нам выстроить адекватную коррекционную стратегию. В идеале подобного рода предварительной работой должен заниматься сенсорно-интегративный терапевт. Однако на практике из-за отсутствия квалифицированных специалистов или специально оборудованных помещений большинство задач вынужден решать логопед или дефектолог, занимающийся отстройкой речи. В таких условиях включенность родителей, способных насыщать ребенка сенсорными сигналами в повседневной жизни, играет решающую роль. Чем быстрее удастся преодолеть сенсорно-интегративную дисфункцию, тем быстрее можно будет перейти непосредственно к коррекции понимания речи и собственно к говорению.

Глава 10
Фото на память

Дорогой читатель! Мы наконец добрались до последней ступеньки на пути к пониманию сложного процесса восприятия, который является неотъемлемой частью речепорождения. Все элементы этого механизма работают в тесной взаимосвязи друг с другом и служат переменными в сложной структуре дефекта каждого особенного ребенка. Последним кусочком огромного пазла является наша память. Давайте рассмотрим, как работает эта функция и какую роль она играет в развитии ребенка.

Процесс запоминания информации, как и любой сложный механизм, содержит в себе ряд элементов и базируется на данных, получаемых от рецепторов. Импульсы, поступившие в мозг, должны удерживаться некоторое время в активной фазе, давая возможность центральному процессору не только их опознать, но и выстроить на их основе прогноз, сформировать программу и послать ответный сигнал мышцам. Для осуществления более сложных психических функций и протекания мыслительных процессов мозгу порой необходимо сохранять информацию на долгие годы, а также иметь возможность быстро извлекать архивные данные. Все это удается осуществить благодаря практически неиссякаемому ресурсу нашей памяти.

Запоминание воспринимаемой информации очень похоже на работу профессионального фотографа, который, завидев что-то интересное, берет в руки камеру и начинает снимать. Характерный щелчок свидетельствует о спуске затвора – процесс запоминания стартовал. В тот самый момент, когда свет через диафрагму объектива попадает на матрицу фотоаппарата, мы можем наблюдать эффект, аналогичный тому, что происходит в нашем теле в момент запечатления образа на сетчатке нашего глаза.

Если вы закроете глаза в эти самые мгновения, вы сможете почувствовать, как изображение увиденного вами предмета медленно растворяется в темноте. Это явление называют иконической, или послеобразной, памятью, а также сенсорным регистром – «непосредственным отпечатком сенсорной информации» [37]. И если длительность удержания таких отпечатков крайне мала (0,1–0,5 секунды), то их точность необычайно высока. Именно благодаря этому виду памяти мозг успевает опознать воспринимаемый объект, используя при этом максимально доступное количество его характеристик. Большинство из них будет утеряно на более поздних этапах обработки информации.

Так же, как снимок сохраняется на пленке или SD-карте, воспринятый образ сохраняется в кратковременной памяти. Объем SD-карты ограничен несколькими десятками гигабайт. Фотограф очень скоро безвозвратно удалит часть изображений либо перенесет их на другой, более вместительный и надежный носитель.

Наш мозг поступает точно так же с данными, помещенными в кратковременную память, ресурс которой резко ограничен всего пятью-шестью элементами. Пока мы пролистываем снимки, принимая решение, нервные импульсы курсируют от одного нейрона к другому, используя старые связи между ними. Как только импульс угасает, мы автоматически забываем ненужную нам информацию, освобождая место для новых кадров. Если же сигнал продолжит циркулировать в клетках коры, по-прежнему возбуждая нейроны, провоцируя их на образование новых связей, мозг расценит эти данные как важные и сохранит их в долговременной памяти.

Рис. 21. Классификация видов памяти

Ресурсы долговременной памяти практически не ограничены объемом и временем. Здесь могут храниться миллионы различных образов и событий, связанных или не связанных между собой. Эти образы, как старые фотокарточки, со временем стираются и тускнеют, а иногда и приобретают новые удивительные черты. Когда-нибудь фотограф решит обработать свое творение, и на экране вновь появятся знакомые лица или пейзажи. В этот момент в работу включится последний элемент сложного механизма – оперативная память.

Именно здесь удерживаются промежуточные варианты обработки. Так наш мозг, словно фотограф, корректирует картинку, регулирует баланс цветов, изменяя каждый в отдельности и постоянно проверяя полученный результат. Как только нужный эффект достигнут, в промежуточных вариациях надобность отпадает, они удаляются, а снимку определяется новое место.

В процессе развития речи память играет немалую роль. Еще на этапе восприятия память активно участвует в операциях сличения и достраивания. Позже, когда образы облачатся в одежду из слов, память станет важным инструментом в понимании речи, а затем и в ее порождении.

При рассмотрении сенсорной интеграции как совокупности мыслительных операций у нас появляется шанс определить степень сохранности механизмов памяти у детей с тяжелыми и множественными нарушениями развития. Более того, мы способны сделать это даже в условиях непонимания речи такими детьми. Поскольку память включается в структуру восприятия лишь на этапе сличения и категоризации, сохранность операции достраивания может свидетельствовать об исправности функции памяти. В то же время трудности с переходом к категоризации станут доказательством поломки данного механизма.

Если обобщить все вышесказанное, станет понятно, что мозг производит две основных манипуляции при использовании информации: перемещение данных из кратковременной памяти в долговременную и их извлечение обратно. Исходя из этого, при нарушении данной функции в коррекции перед нами стоят две задачи:

1. Помочь ребенку легко и надежно сохранять информацию.

2. Научить быстро и точно находить и извлекать данные для обработки.

Обе эти задачи решаются с прямым и обратным применением одних и тех же инструментов: осмысления, ассоциаций, эмоций и эффекта генерации.

Осмысление сохраняемой информации, ее понимание и качественная обработка облегчает и ускоряет поиск данных и их расшифровку в будущем. Это значит, что мы будем учить ребенка узнавать и категоризировать предметы, давать адекватные адаптивные ответы, уточнять и корректировать свои действия в соответствии с получаемыми ощущениями.

Ассоциации позволяют кодировать образы и события, связывая их с определенными ощущениями (запахами, звуками и пр.), тем самым облегчая архивирование и последующий поиск. Мы будем сопровождать материал (слова, звуки, образы) интересными ассоциациями-проводниками. За них, как за тонкие ниточки, мы однажды сможем выудить нужные образы из бескрайнего моря памяти. Именно так поступают фокусники, разведчики и все те, кто вынужден запоминать большие объемы информации.

Перед нами стоят две задачи:

– помочь ребенку легко и надежно сохранять информацию;

– научить быстро и точно находить и извлекать данные для обработки.

Эмоции – универсальные помощники в процессе коррекции и отстройки речи. Они вспыхивают, как факелы, при неожиданном предъявлении стимула, новизне информации и эмоциональной подсказке взрослого. Освещая темные коридоры памяти, именно эмоции обеспечивают повышенную скорость извлечения сохраненной информации.

И наконец, эффект генерации, который в том или ином виде частенько встречается в перечне педагогических инструментов и заключается в самостоятельном поиске и осмыслении информации, в создании чего-либо, в практическом изучении свойств предметов и явлений, в анализе ощущений и формировании образов.

Увеличение объема запоминаемой информации вводится в коррекционную работу только при условии благополучного протекания процесса восприятия, т. е. тогда, когда ребенок в состоянии достроить и узнать предмет по ограниченному числу характеристик. В противном случае расширение возможностей памяти при нарушении самого ее механизма не имеет никакого смысла.