Текст книги "Анатомия речи. Как отстроить речь у детей с особенностями развития: уникальный путеводитель"

Ну что же, можно считать, что первая высота взята!

И пока вы разбиваете лагерь, греетесь у костра и потягиваете горячий чай из жестяных кружек, я подведу итоги нашего скромного восхождения к вершине речевой пирамиды.

Восприятие – сложный и важный для речи процесс, который никак нельзя исключать или игнорировать в ходе коррекции. Это основа, база для появления экспрессивной речи. Все его элементы тесно переплетены между собой не только с точки зрения психологии, но и исходя из данных по нейрофизиологии и анатомии. Все эти элементы, как бы далеко друг от друга они ни находились, неизменно оказывают сильнейшее обоюдное влияние и, как итог, – влияние на всю пирамиду целиком.

Во мне теплится надежда, что уже сегодня, отложив ненадолго книгу, вы вдруг взглянете на своего ребенка другими глазами! Увидите, что все его поведение – чистой воды компенсация, за которой скрывается огромный потенциал. Возможно, уже сейчас вы поймете, что потратили много времени на ненужную и бессмысленную работу, или, наоборот, убедитесь в правильности взятого курса. Как бы то ни было, я уверена, что ваш дальнейший коррекционный путь видится уже чуть яснее, чем прежде.

Хочу, чтобы вы знали: каждый особенный ребенок, входящий в двери моего кабинета, и ребенок, никогда в нем не бывавший, – уникален! Каждый из них – личность размером с целую вселенную, со своими желаниями, интересами и возможностями. За все девять лет моей практики я ни разу не встретила двух одинаковых детей, даже в рамках одного и того же диагноза, и точно знаю, что любой педагог подтвердит мои слова. Поэтому я свято верю, что ключевым моментом для коррекции является не постановка верного диагноза (хотя это, несомненно, важно), а раскрытие структуры дефекта, в том числе и для родителей.

Мы с вами детально рассмотрели только первую ступень речевой пирамиды, и уже сейчас очевидно, что весь спектр необходимых для речи навыков, умений и функций слишком велик. Слишком много переменных, которые необходимо учитывать в коррекционной работе. Поэтому могу смело утверждать, что в природе не существует и не может существовать единой универсальной методики для запуска речи, которая без промаха будет срабатывать со всеми детьми. Коррекция – это всегда коктейль из опыта и знаний многих и многих коррекционных специалистов. Это всегда долгий и сложный путь! Путь строительства речевой пирамиды.

Отдохнули немного? Пополнили запасы сил и терпения? Тогда – вперед! К пониманию речи!

Часть 3
Понимание речи

Признаюсь, что, начиная свою работу с неговорящими детьми, я даже не могла представить, какая глубина скрыта в механизмах речи. Двигаясь на ощупь, изучая горы литературы, слушая лекции коллег, мне приходилось кирпичик за кирпичиком выстраивать видение этого сложного процесса.

Каждый раз, возобновляя свое восхождение к вершине пирамиды, делая очередной шаг на пути к пониманию ее структуры, я с удивлением обнаруживала, что проникаю в самое ее сердце. И чем дальше я двигалась, тем чаще перехватывало дыхание от неожиданно нахлынувшего восторга и восхищения. Словно ребенок, только что узнавший, что Земля круглая, я снова и снова удивленно восклицала: «Вот, оказывается, как это работает!»

Особый вклад в мое профессиональное развитие внесли дети, не понимающие речь, которые в какой-то момент стали приходить ко мне на занятия один за другим. Часть из них – носители кохлеарных имплантов – фактически втолкнули меня в мир сурдопедагогики. Мое знакомство с механизмами понимания речи началось именно с изучения практических инструментов, которые я моментально внедряла в работу.

Это стало для меня настоящим прорывом! Вскоре я с удивлением обнаружила, что все эти инструменты отлично встраиваются в работу и с детьми с речеслуховой агнозией. Вот тогда-то я осознанно погрузилась в изучение темы восприятия и понимания речи, выстраивая четкую и понятную для себя структуру.

Не буду больше вас томить скучными рассказами о крутых виражах на моем профессиональном пути. Давайте лучше продолжим наш путь к вершине речевой пирамиды!

Глава 1
Следствие по делу…

Разгадать загадку понимания обращенной речи пытались как отечественные, так и зарубежные ученые-психолингвисты (Л. С. Выготский, А. С. Штерн, А. А. Брудный, А. А. Леонтьев, Н. Хомский, Дж. Миллер, К. Стивенсон, Р. О. Якобсон, Н. И. Жинкин, Л. С. Цветкова и многие другие). Кто-то предлагал кардинально новый взгляд на эту проблему, кто-то дополнял и уточнял уже имеющиеся точки зрения. Однако все они сходились в неких общих воззрениях, которые мы с вами и рассмотрим.

В. Глухов отмечал, что «процесс понимания речи есть выделение из потока информации существенных моментов или существенного смысла» [12, стр. 188]. Это значит, что мозг не просто должен уловить звуковую информацию и связать ее с каким-то объектом, но и после тщательной дешифровки вскрыть глубинный смысл высказывания.

Поэтому понимание речи – это многосоставной психический процесс восприятия и обработки специфической слуховой информации. И, как и любой другой вид восприятия, этот процесс подчиняется определенным законам и протекает в определенной последовательности. Разница состоит лишь в том, что этот механизм содержит бо́льшее число мыслительных циклов из-за бо́льшего числа характеристик, которые несет воспринимаемый речевой сигнал.

Часть этих характеристик присущи как шумам, так и речевым звукам (частота, высота, длительность) и определяются еще в момент попадания преобразованной звуковой волны на волосковые клетки улитки, когда движение этих клеток дает начало электрическому импульсу, идущему к центру нервной системы. Другие (более сложные) характеристики звука расчленяются и дешифруются в процессе обработки уже на уровне коры головного мозга. То есть фактически весь процесс делится на два глобальных этапа: непосредственно восприятие звукового сигнала и собственно его дешифровка (понимание).

Конечно, эти этапы крайне неравноценны и по значимости протекающих процессов, и по объему задействованных ресурсов, и по количеству включенных в них элементов. Но для нас важно разобраться в их содержании и механизмах, для того чтобы выстраивать коррекционный путь согласно полученной схеме.

Работа нашего мозга по расшифровке входящего речевого сообщения похожа на расследование какого-нибудь преступления. Вначале судебно-медицинский эксперт, осматривая место происшествия, пакует найденные улики в отдельные пакеты, сортирует и подписывает их, применяя поверхностный анализ, а затем доставляет в лабораторию.

Похожий процесс протекает в нашем организме, когда речевой сигнал попадает на волосковые клетки улитки. Уже на этом этапе мы способны различить звуки по длительности, высоте и громкости, но пока еще не способны качественно проанализировать более сложные характеристики. Для этого нам нужна лаборатория – слуховая зона коры головного мозга, где все улики будут тщательно обработаны, распознаны и подготовлены для передачи следователю.

1. Восприятие звукового сигнала

Обработка информации о его наличии, начале, окончании, интонации, частоте, длительности и высоте его отдельных элементов (фонем) и всего сообщения целиком

Рис. 22. Схема процесса понимания речи

В данном случае работа судебно-медицинского эксперта – это только первый этап на пути к разгадке тайны и «поимке преступника». Этот этап был определен Л. С. Цветковой как сенсомоторный уровень понимания речи [44]. Результатом такой работы будет расчленение на отдельные слова фразы или – реже – словосочетания, однако не конечное их осмысление.

С завершением этого этапа завершается и процесс восприятия. Теперь наш мозг должен будет расшифровать полученный сигнал, проникнуть к его ядру, докопаться до сути высказывания. Все эти шаги совершаются уже в плоскости понимания речи.

Л. С. Цветкова и А. А. Брудный выделили три последовательных этапа дешифровки уже принятого сигнала [44]. На первом этапе мы понимаем то, о чем говорят (предмет высказывания), на втором – то, что говорят (смысл высказывания), и на третьем – то, для чего говорят (цель высказывания).

Далее в работу вступает следователь, который приступает к опознанию и соотнесению улик на лексико-грамматическом уровне понимания речи. Он тщательно изучит уже не каждый предмет в отдельности, а взглянет на все как на некую совокупность сигналов. Исходя из этого видения придаст каждой улике смысл, т. е. соединит слова с образами, накопленными ранее, и мы наконец начнем понимать то, о чем говорит наш собеседник, т. е. предмет высказывания.

На первом этапе мы понимаем то, о чем говорят (предмет высказывания), на втором – то, что говорят (смысл высказывания), и на третьем – то, для чего говорят (цель высказывания).

Так же, как одни зацепки в деле неизбежно ведут к новым зацепкам, раскрывая значение и суть происходившего, так и слова в высказывании определяют форму и положение других слов в речевом сообщении. Выстроив цепочку из улик, связав их воедино, следователь способен выстроить последовательность происходивших ранее событий. А наш мозг способен уловить буквальный смысл высказывания, опираясь на грамматические формы опознанных слов и их порядок в предложении.

И наконец, объединив все имеющиеся данные, опираясь на предшествующий опыт и умозаключения, следователь способен не просто определить преступника, но и понять мотив его действий. Это происходит на психологическом уровне понимания речи в тот самый момент, когда мы определяем скрытый смысл высказывания, а затем на его основе делаем заключение о цели речевого сообщения.

Дело раскрыто, преступник пойман, можно выносить приговор.

Глава 2
Матрешка в матрешке

Общая картина воспринятого высказывания предстает перед нами почти так же быстро, как в ответ на него формируется свое собственное сообщение. Однако эти два процесса отнюдь не зеркальны друг другу. Порождение речи не является обратной последовательностью отрезков, пройденных в течение дешифровки информации, хотя и имеет значительные сходства с ними.

Давайте подробно рассмотрим, как же воспринимается речевая информация.

Вы когда-нибудь раскрывали матрешку? Разделяя пополам пузатую деревянную куклу, вы обнаруживаете в ней вторую, но поменьше, затем третью, четвертую… В конце концов, потеряв уже всякое терпение, достаете последнюю, самую маленькую, которая и являлась сердцем и основой своих соратниц. Теперь, оценив размеры всех элементов, вы способны выстроить их в стройный разноцветный ряд.

Начальный, сенсомоторный, уровень понимания речи похож на последовательное раскрытие матрешки, а последующие этапы – на расположение кукол в строгой и логичной последовательности.

Итак, первый шаг – уловить подаваемые сигналы. Когда малыш начинает свой путь в речевом развитии, он вслушивается в разные звуки, которые его окружают, наблюдает за происходящим рядом и связывает все сигналы воедино. Так формируются зрительные образы звуков.

Достаточно рано ребенок начинает выделять речь из потока прочих стимулов, он внимательно наблюдает за мамой, слушает ее голос и даже гулит в ответ. Таким образом, он интегрирует три модальности сигналов – звуковой (мамин голос), зрительный (движение маминых губ, ее жесты и выражение лица) и проприоцептивный (собственное гуление и попытки имитировать простые артикуляционные позы).

В дальнейшем, при понимании обращенной речи, и дети, и взрослые опираются на те же виды сигналов. Это хорошо заметно, когда мы пытаемся понять собеседника в шумной обстановке. Разборчивость речи на слух падает, и мы внимательно всматриваемся в лицо говорящего или даже чуть заметно шевелим губами, проговаривая фразу про себя. Конечно, благодаря процессу сенсорной интеграции и автоматизированному на ее основе навыку, мы способны воспринимать все эти сигналы по отдельности (разговор по телефону, чтение с губ и пр.).

Каждый такой сигнал вначале обрабатывается отдельно, а затем интегрируется в цельный законченный образ слова. Но здесь, в первой матрешке, мы еще не готовы к выделению отдельных слов, а лишь способны к определению акустических и артикуляционных его признаков.

Второй шаг (и вторая матрешка) включают в себя анализ некоторых звуковых характеристик, таких как длительность, громкость и высота. Как мы говорили выше, эти данные обрабатываются еще до попадания сигнала в кору, на уровне волосковых клеток улитки.

Рис. 23. Расположение волосковых клеток внутри улитки

Эти клетки расположены по всей спирали кортиева органа. Те, что находятся ближе ко входу в канал улитки, воспринимают более высокие частоты, дальние же клетки улавливают низкочастотные сигналы. Длительность их колебаний расскажет мозгу о продолжительности и последовательности воспринимаемых звуков, а сила – о громкости звукового сигнала. Таким образом, уже здесь звуки дифференцируются по нескольким признакам.

Именно в кортиевом органе все колебания волосковых клеток преобразуются в электрический импульс и через слуховой нерв передаются в мозг для дальнейшей обработки, где раскрывается третья матрешка.

Прислушайтесь! В один момент времени мы воспринимаем несколько разных звуков: шелест листвы, пение птиц, скрип качелей, человеческие голоса. Чтобы приступить к детальной расшифровке сигнала, нам придется вначале отделить одни звуки от других, а затем вычленить из них речевой поток. Как это происходит в норме?

Мы говорили, что звуки, проходя через лабиринт среднего и внутреннего уха, преобразуются в механическую вибрацию[9]9
  Сначала звук приводит в движение барабанную перепонку, которая, в свою очередь, передает энергию трем маленьким косточкам (молоточку, наковальне и стремечку), а затем и мембране овального окна улитки. За этой мембраной находится спиралевидный канал с расположенными вдоль стенок волосковыми клетками. Канал заполнен специальной жидкостью, благодаря которой колебания могут передаваться к самой вершине кортиевого органа.


[Закрыть]. Каждый вид сигнала приводит в движение ограниченную область волосковых клеток, это дает возможность нашему мозгу отделить одни звуковые стимулы от других, затрагивающих иные отрезки воспринимающих рецепторов. Именно поэтому мы можем выделить речь из общего потока звуков, а вот распознать ее в шуме достаточно сложно.

Выделение речевого потока как отдельного вида сигнала – это только часть нашей матрешки. Здесь же происходит интеграция всех стимулов, воспринятых еще в самом начале процесса (зрительного, акустического, проприоцептивного). И, как результат, – мы способны различить последовательность фонем, но пока не способны понять зашифрованное в них сообщение.

Рис. 24. Восприятие речи

Четвертый шаг – деление потока речи на фрагменты с помощью оценки слышимых пауз. Этот небольшой этап служит переходным звеном от целостного сигнала к отдельным словам и словосочетаниям, которые позже будут опознаны мозгом на основе некогда освоенных эталонов. Однако контуры слов, их ритмический рисунок, последовательность и количество слогов определяются уже на этапе раскрытия следующей матрешки.

И наконец, обработав такой огромный пласт информации, мы получаем рисунки воспринимаемых слов. Но добиться четкости, дифференцировать более тонкие характеристики фонем можно только на завершающем этапе. Здесь мозг еще раз сличает акустическое звучание фрагментов с эталонами, сохраненными в памяти, оценивает их моторную составляющую и уточняет слышимые звуки, чтобы максимально снизить возможность ошибки при дальнейшем опознании значения слова.

Вуаля! Наша матрешка разобрана на шесть отдельных кукол, а воспринимаемая фраза – на четкие звуковые фрагменты (слова). И хотя фактически процесс понимания обращенной речи проходит без пауз и остановок, мы все же отметим окончание одного психического акта (восприятие) и начало следующего (понимание) и перейдем к следующей главе.

Глава 3
Что, о чем и для чего?

Следующий отрезок на пути к целостному смыслу сообщения Л. С. Цветкова обозначила как лингвистический, или лексико-грамматический, уровень понимания речи. И этап этот лежит уже не в рамках обработки звукового сигнала, а в плоскости освоения языка.

Что же здесь происходит?

Рисунок слов, сформированный на предыдущей ступени обработки информации, должен быть теперь опознан и интегрирован с образами других модальностей. Мы будем вспоминать и сличать слышимые ранее слова с теми, которые восприняли сейчас, соотносить их со зрительными, тактильными и прочими образами, т. е. расшифровывать полученный звуковой сигнал.

Как только нам удастся определить значение всех слов, мы сможем обнаружить один или несколько фрагментов, являющихся центром всего сообщения (предмет высказывания), и понять, о чем говорит наш собеседник.

Затем наш мозг подвергнет опознанные слова новому анализу. Для определения скрытых характеристик, зашифрованных внутри них, слова придется разбить на морфемы и тщательно изучить. В ходе такого анализа мы способны определить взаимосвязи слов в сообщении, уточнить характеристики предмета, дифференцировать слова по значению (например, рука или ручка), выбрать необходимое и понять фактический смысл высказывания.

Конечно, усвоение грамматических категорий – процесс достаточно длительный. В норме грамматика языка начинает усваиваться ребенком очень рано, уже в возрасте одного года и четырех месяцев [10], а примерно к трем годам малыш различает наиболее частотные формы. Эти процессы совпадают по времени с формированием и развитием фразовой речи. Тогда ребенок не просто воспроизводит слова («Мишка давать»), а чувствует необходимость связать их между собой при помощи языковых средств. Развитие импрессивной речи (понимания) практически полностью завершается в возрасте четырех лет. В норме к пяти годам ребенок усваивает все грамматические премудрости родного языка уже в активе, а к семи способен начать переход к оперированию абстрактными понятиями.

Однако понимание фактического смысла сообщения еще не есть завершение всего процесса. Перед нами встает необходимость не просто понять поверхностное значение обращенной к нам речи, но и определить глубинный посыл говорящего. А это уже задачи следующего этапа, названного Л. С. Цветковой психологическим уровнем понимания речи.

И снова мы приступаем к анализу на этот раз контекстной информации: интонации и стиля, мимики и жестов, предшествовавших речи; личности говорящего и специфики ситуации речевого общения. Благодаря этому последнему этапу нам удается определить мотивы и цели говорящего и понять его высказывание максимально точно и полно.

Как вы видите, путь от воспринятого звучания до понимания всей фразы или текста целиком достаточно длинный и сложный. Если ребенок не говорит, он «застревает» в лучшем случае на усвоении грамматических категорий, в худшем – на распознании базовых характеристик звука. Поэтому крайне важно проверить не только физический слух ребенка, но и провести дополнительные исследования работы слухового нерва и слуховой зоны коры. Такое исследование проводится только сурдологом при помощи специальных аппаратов.

При снижении слуха в первую очередь снижается не столько слышимость, сколько разборчивость речи. Даже при незначительных проблемах ребенку будет тяжело осваивать родную речь, в частности, грамматику языка. Во время говорения мы автоматически оглушаем некоторые части слов, однако именно они несут информацию, необходимую для установления связи слов в сообщении и усвоения механизмов словоизменения, словообразования и согласования.

Ребенок с физически сохранным слухом, имеющий нарушения в периферическом и центральном отделах слухового анализатора, будет испытывать сложности в опознании слов или даже неречевых звуков (слуховая речевая и слуховая неречевая агнозия), их запоминании и, как следствие, порождении. В любом случае рано начатая коррекция дает шанс ребенку приблизиться к речевой норме, хотя и с некоторым опозданием.

Итого…

Мы имеем два полномасштабных этапа с кучей встроенных элементов, каждый из которых влияет на весь процесс целиком. Выпадение любого из вышеописанных фрагментов приведет к тому или иному нарушению речи.

Вспомним наш пример с фундаментом. Трещина в основании дома неизбежно приведет к выпадению кирпичей на разных его этажах. Чем выше здание, тем больше элементов будет повреждено. Чем масштабней пробелы на нижних уровнях здания, тем меньше вероятность возведения небоскреба.

Эта простая закономерность свидетельствует о том, что запускать речь у ребенка с нарушениями на этапах понимания речи или восприятия образов просто-напросто бессмысленно. Речь – это не просто звуки, это сложный когнитивный процесс, который необходимо отстраивать шаг за шагом, этап за этапом.

Нет и не может быть чудодейственных методик, волшебных таблеток или коротких сроков на пути реабилитации неговорящего ребенка. Отстройка речи – долгий и кропотливый труд. Множество переменных в такой работе предполагает только индивидуальный подход к каждому отдельно взятому ребенку.

Очевидно, что начинать коррекцию с вызывания звуков – бессмысленное и бесполезное занятие. Правильное дыхание и голосоподача – это задачи более поздних периодов. Первоначально необходимо выстроить базу для появления экспрессивной речи и только потом переходить к речепорождению.

Ни один нормотипичный ребенок не начинает говорить раньше, чем научается понимать речь. Тем более не стоит требовать подобного от особенного ребенка. Говорение рождается из понимания – и никак иначе!