Текст книги "Холодный ветер, строптивая вода"

Глава 15

На следующий день я не стала вставать засветло, мое любопытство было удовлетворено. Однако на душе было неспокойно: ну, как же так, как король может утверждать, что ему никто не нужен, и отвергать красавицу Оливию и не менее притягательную леди Сандру? Разве бывает, чтобы мужчина при власти был без женщины? Ведь если не он сам, то они-то за ним должны охотиться? Пусть Генрих застывшая статуя, но он очень красивый молодой мужчина, а не мерзкий старикашка. Вокруг него наверняка крутятся все незамужние, а может, и замужние женщины двора. Потому что король – это не только мужчина. Но и власть, влияние, богатство и престиж. Какая женщина откажется от попытки соблазнить монарха? Ведь всегда можно сделать это успешно и обеспечить себе шикарную жизнь в качестве его фаворитки. Даже леди Сандра не устояла, хоть ей теперь и не по себе. Я заметила, как она смущается при короле и прячется от него подальше. Наверно, она действительно была в тот раз немного навеселе.

Мне очень хотелось вернуться к матери Адриано и поговорить с ней, но было неловко тревожить покой больной.

Много раз я напоминала себе, что мне это все не нужно, что скоро приедет Дик, и если ему удалось что-то узнать о зеркалах, то мое пребывание здесь будет недолгим. Но больше в ожидании друга заняться было нечем. Поэтому я спросила у Витторино, когда мы гуляли после завтрака вдоль озера:

– Скажите мне честно, у Генриха есть любовница?

Лорд-канцлер споткнулся, некоторое время шел, низко наклонив голову, но потом все-таки спросил:

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что это ненормально, что ее нет.

– То есть? – поднял на меня изумленные глаза лорд-канцлер.

На нем сегодня был яркий кафтан с летящими журавлями, а серебристый цвет фона шел его стальным глазам. Лорд-канцлер одевался ярче всех мужчин двора, представляя собой некую лысую экзотическую птицу.

– Он король, – пожала я плечами. – Мужчина. Мне с детства внушали, что мужчины всегда нуждаются в женщине, поэтому…

– Ваше величество, – прервал меня Витторино, – я понимаю, что у вас есть свои представления о том, какова природа мужчин, но, поверьте, говорить, что все мужчины одинаковые, значит и женщин подводить под одно правило. Если ваш отец менял фавориток одну за другой, это не значит, что так делают все.

– Отец Генриха тоже так делал, насколько мне известно, – пожала я плечами. – Не помню, какой по счету женой должна была стать я, но…

– Вы не смеете говорить о короле такие вещи. Никому! – вдруг вспылил Витторино.

Я осеклась.

– Простите, я…

– Нет, не прощу, потому что вы пытаетесь запятнать репутацию короля, обсуждая его личную жизнь со мной! Вы и меня делаете виновным, и себя! А сами позволяете вашему другу детства вольности, которые не позволительны королеве!

– Он не сделал ничего…

– Я видел, как он смотрел на вас, прикасался и шептал вам на ухо… Или думаете, я слеп? Я глаза и уши короля, ваше величество, но я также и его верный слуга. И если вы задумаете причинить ему вред, я стану вашим злейшим врагом!

Мы стояли друг напротив друга. Витторино отчитывал меня, а я смотрела на него отстраненно. Вот и славно. Сама того не подозревая, я вывела его на чистую воду. Он шпионит за мной в пользу короля. Не самая большая новость, но все-таки приятно получить подтверждение своим предположениям. А то, как яростно он короля защищает, лишь укрепило меня в убеждении, что здесь что-то не так.

– Лорд-канцлер посмел кричать на вас сегодня, – заметила леди Сандра, когда мы поднимались в покои. – Пожалуйтесь на него королю. Они слишком сплочены, вам не мешает встать между ними. Иначе он наговорит королю про вас разные вещи…

– Леди Сандра, я знаю короля меньше месяца, а лорда-канцлера он знает гораздо дольше. Как думаете, кому он доверяет больше? – устало спросила я. – К тому же после того, как я наведалась к той женщине, король не разговаривает со мной. Неудачный момент для вбивания клиньев, не находите?

– Но он может причинить вред лорду Дику, – заметила Сандра.

Я не нашла что возразить. Пожалуй, может. Если Дик по-прежнему будет слишком близок ко мне. Но пока Дик далеко, об этом стоило лишь подумать. Но лезть на рожон я не стала бы: Витторино очень хитрый и умный противник. С ним лучше сохранять худой мир, чем вражду. Моя позиция при дворе еще слишком слаба. Надо привлекать на свою сторону больше людей, на всякий случай. Союзники не помешают.

Мы вошли в мои покои, и я застыла, когда увидела короля Генриха около окна. Мы поспешили присесть перед ним в поклоне. Генрих повернулся и сухо кивнул.

– Я хочу поговорить с вами наедине, леди Эллен.

По моему знаку прислуга, охрана и леди Сандра удалились в коридор. Ну, что ж, похоже, Витторино уже успел наябедничать королю. Я собралась с силами и призвала на помощь все свое спокойствие, подготавливаясь к неприятному разговору.

– Я должна попросить у вас прощения за свою наглость и любопытство, – начала я, но король прервал меня нетерпеливым жестом.

– Я пришел вас поблагодарить.

– За что? – растерялась я.

– Вы навестили человека, который был очень добр ко мне, и проявили невероятную щедрость по отношению к простой женщине.

– Я просто была любопытна, – возразила я.

– Вы дали ей лекарство, она уже ходит.

– Нет, я не давала. Это была просто вода.

Мое замешательство не скрылось от короля.

– Она стремительно поправляется, – нахмурился Генрих.

– Я здесь совершенно ни при чем. Возможно, лекарства, которые прописали ей врачи, стали оказывать эффект…

– Да нет же, леди Эллен, поймите… – Король нервно прошелся вперед и назад, пока я растерянно наблюдала за ним. – Никто не мог добиться улучшения. Валери угасала на глазах. Пришли вы, и она мгновенно стала поправляться. Это не может быть совпадением.

– Я дала ей воды из фляги. Обычную воду, которую пила утром.

– Магия вашего рода. – Король не отступал. – Вы могли повлиять…

– Ваше величество, я не знаю, сказал ли вам мой отец, но у меня нет дара магии. Мне жаль, если я вас обнадежила… – Я увидела, как он мрачнеет. – Но я предпочитаю быть честной с вами. Во мне нет магии воды. Я не могла никак повлиять на здоровье этой женщины. Я очень рада, что мой визит придал ей сил, а лекарства стали помогать. Но магия воды здесь ни при чем. Возможно, ей просто нужна была встряска, и мой неожиданный визит помог ей, но это единственное, что я смею предположить.

– Я подозревал, что с магией у вас хуже, чем у сестры, но не думал…

Прозвучало вкрадчиво, даже странно. Он как будто искушал меня передумать и повернуть вспять. Я понимала, что ради самосохранения мне стоило бы соврать, но ситуация могла обернуться мне во вред. А обман короля – подсудное дело.

– Вас обманули, ваше величество. Мой отец стремился заключить союз с Франкией даже ценой несчастья старшей дочери, а уж меня-то готов был отдать еще ребенком, потому что я ничем не ценна для Альбиона, кроме возможности заключить хороший брачный договор с соседом. Мне жаль!..

Я судорожно вцепилась пальцами в юбку, сминая жесткую золотую вышивку. Я перешла очень опасную грань. Король теперь мог вернуть меня отцу с позором, мог расторгнуть брак и посадить меня в темницу, мог казнить. Я отдавала ему в руки огромную власть над собой. Бездарные представители благородных семейств не имели права обманывать и скрывать отсутствие дара для заключения более выгодных браков. Но я знала, что мой отец не стал бы говорить Генриху о столь важной детали.

– Что ж… тогда мне здесь больше нечего делать.

Король сухо поклонился и вышел. Я расстроенно повернулась к окну. Несмотря на то, что не я обманула Генриха, я все равно чувствовала себя виноватой. Одно хорошо, и надеюсь, он скоро тоже об этом вспомнит: я здесь временно. И после он сможет жениться на принцессе, обладающей магическим даром, если того пожелает. Но пока я здесь, надо прекращать вредить самой себе. Сначала ссора с лордом-канцлером, теперь признание, что я бездарна. Я сама ослабляю свою позицию. Надо было соврать про дар, но у меня язык не повернулся. И потом, я боялась, что такой дар, как исцеление простой водой, может лишить короля желания отпустить меня на свободу после победы.

Следующие два дня были напряженными. Лорд-канцлер и король общались со мной сухо и только по необходимости. Я практически впала в опалу, потому что король избегал со мной трапез, и на вечернем общении с придворными ко мне, заметив отстраненность короля, никто не подошел, кроме маэстро Фермина.

Надо сказать, что все эти дни я общалась с ним время от времени и поняла, что за смешным чудаковатым фасадом скрывается умнейший человек.

– Вижу, что королева снова печальна, и никто из придворных не спешит вас веселить, – заметил осторожно маэстро Фермин, подойдя ко мне на второй вечер опалы во время праздничного ужина.

– Я не хочу веселиться только потому, что меня развлекают, маэстро Фермин, – ответила я, отпивая вина из кубка.

Моя тоска по другому миру действительно часто отражалась на лице, раз все окружающие постоянно об этом говорили. Леди Сандра как-то пожаловалась, что к ней все время пристают с вопросами, что так расстроило королеву. А королеве просто хотелось выйти из этого мира. И не возвращаться. Но как это объяснить людям вокруг?

– Ваше величество, как вы смогли оттолкнуть короля, если он говорил с вами больше, чем с кем-либо, кроме лорда-канцлера? Мы уже начали надеяться, что он нашел в вас нечто большее, чем брак по расчету.

– Мы? – переспросила я, не желая отчитываться перед изобретателем.

– Многие придворные… Из тех, что поддерживают короля. Я из их числа, – замявшись, ответил маэстро Фермин. – Собственно, я подошел к вам, чтобы предложить небольшую экскурсию в мою мастерскую и познакомить вас кое с кем.

Я бросила взгляд на леди Сандру, но та по моему заданию кокетничала с одним из лордов-казначеев. Я решила привлечь к себе несколько ключевых фигур в совете, но начала издалека, дожидаясь, когда король и Витторино перестанут на меня злиться. Только тогда следовало лично переговорить с этими людьми. Ведь они увидят, что королева удержала свои позиции. Леди Сандра готовила почву.

Я знала, что королю придется вернуть мне свое расположение, которое он так старательно показывал поначалу, стремясь укрепить мое положение как королевы. Иначе весь его план оставить на меня управление государством покатится в тартарары. Поэтому я соблюдала спокойствие и демонстрировала уверенность в себе. А заодно подмечала, кто из придворных, почувствовав слабость положения королевы, пытается ужалить меня и уязвить. Им потом придется постараться, чтобы я их простила.

Маэстро Фермин, напротив, заслужил поощрение за то, что не побоялся приблизиться. Но идти придется без леди Сандры – обломать ей такую игру обольщения было бы обидно.

– Если вам удастся отвлечь меня от вина и скуки, маэстро, – решила я, – то я буду вам признательна.

Вместе с маэстро мы спустились в подвальные помещения замка, где король велел оборудовать ему мастерскую. Впрочем, подвальными они были наполовину: окна находились у самой поверхности воды, окружавшей замок, и были всегда задраены на случай наводнения, но при этом пропускали достаточно дневного света для работы. Нижние подвалы были отведены под склад, казну, темницу. Я до этого побывала лишь в казне, где король показывал мне артефакты, которыми располагала Франкия.

Сейчас, вечером, по всей мастерской горели светильники с жидким огнем – синеватой жидкостью, которую добывали на болотах. Синий огонь был одним из источников богатства Франкии, помимо водных ресурсов и зеленых пастбищ. Я подозревала, что горючая жидкость была родственницей нефти, но у меня не было никаких знаний, чтобы это подтвердить.

Здесь было довольно уютно и пахло деревом. Пол был усыпан стружкой, обрывками бумаги, но не было ощущения хаоса и беспорядка. Скорее, это было располагающая атмосфера творческой обители, где возможны любые чудеса.

Маэстро Фермин наблюдал, как я гуляю по мастерской, подметая расшитыми золотом и серебром юбками стружку. Ладонью я проводила по корешкам книг, разглядывала стоящие на полках макеты странных устройств, с любопытством смотрела на висящие под потолком причудливые летательные аппараты. Я уже знала, что маэстро Фермин одержим идеей покорить воздух, но не ожидала, что его фантазия и инженерный ум способны породить столько невероятных вариантов передвижения по воздуху.

– Его величество заинтересован вот в этом. – Заметив мой интерес, маэстро Фермин показал на макет аппарата, чем-то похожего на легкий самолет с небольшой кабиной под сплошным двойным крылом, но хвост у этого аппарата был веерный, как у птиц, состоящий из находящих друг на друга планок-перьев. Маэстро Фермин указал мне на них, чуть проведя по планкам пальцем. – Тут можно менять положение пластин и совершать повороты, набирать и снижать высоту.

– Вы пробовали его в действии? – удивилась я.

– Да, вот только ему нужна небольшая высота для начала полета. Эта модель размещена на площадке на крыше замка, в той части, где находится тронный зал.

– Поэтому я его не видела, – поняла я. – Мои окна выходят на другую сторону.

– Король хотел бы побольше таких машин, но они неудобны именно из-за того, что нуждаются в стартовой высоте. Я сейчас думаю над тем, как заставить такие аппараты взлетать с земли. Все остальные модели не столь маневренны.

– А зачем королю эти аппараты?

– Думаю, для перевозки грузов и людей. При помощи магии ветра он мог бы перемещать их достаточно быстро.

– У него столько силы? – удивилась я.

– Да…

Маэстро Фермин немного нервно прошелся по мастерской.

– Знаете, я надеялся, что между вами действительно может зародиться симпатия, ваше величество.

– Почему? – рассеянно спросила я, увлекшись моделью подвижного чучела.

– Потому что вы оба красивы, молоды, и у вас благородная кровь. Если бы король смог полюбить вас, его сила выросла бы в разы, да и ваша тоже. Вы же знаете, что существует обмен магической силой?

– Это все бабушкины сказки, маэстро Фермин, – засмеялась я. – Это только в легендах сила магов растет от взаимной любви, только в сказках король влюбляется в невесту с первого взгляда. У вас острый ум исследователя и развитая наблюдательность. Вы и сами это знаете без меня.

– Знаю, конечно, – неохотно кивнул маэстро. – Но я все-таки надеялся на чудо. Нашему королю необходимо сейчас быть сильным, чтобы вести за собой людей. Но внутренние раздоры сильно подтачивают его возможности.

– Здесь я смогу помочь королю. Он готовит меня к тому, чтобы оставить на меня руководство страной.

– Это я знаю, заверяю вас в своей верности вашим решениям, – поклонился маэстро Фермин. – Но вам придется нелегко.

– Можете ли вы помочь мне привлечь на сторону короля еще людей из королевского совета? – спросила я.

Это было бы весьма кстати. Если к делу подключится маэстро Фермин, оно пойдет быстрее. Леди Сандра все-таки не переставала быть для многих иностранкой, поэтому мы не могли надеяться, что на ее очарование купятся все члены королевского совета.

– Это возможно, но… я бы хотел попросить вас о встречной услуге.

– Вот как?

Я с интересом подняла взгляд на маэстро Фермина. Я-то думала, он что-то вроде сумасшедшего ученого, увлеченного только своими исследованиями. А он, оказывается, вызвал меня на переговоры с расчетом заполучить что-то для себя.

– Да.

Тут маэстро Фермин все-таки отчаянно покраснел и задергался, как марионетка, запутавшаяся в собственной леске. Я уж решила, что у него нервный припадок, но он остановился внезапно и выпалил:

– У меня есть племянник!

– И вы хотите для него должность в совете? – спросила я, прищурившись.

Надо же, тут тоже в чести семейная протекция.

– Не совсем. Должность при дворе. Он художник. Вот. И хочет написать ваш портрет.

– Мой?!

Тут я опешила. Совсем не то, что я ожидала. Но соглашаться тоже опасно. А вдруг его племянник кубист или рисует абстракции? И я окажусь чернильным пятном на синем квадрате или с одним глазом на правом плече?

– А можно посмотреть его работы?

– Конечно, ваше величество, – радостно засуетился маэстро. – Он пишет портрет короля, но пока не имеет официальной должности при дворе. Если вы согласитесь ему позировать, он сможет устроиться в качестве одного из придворных живописцев и начнет получать заказы знати.

– Можно взглянуть на портрет?

Маэстро Фермин повел меня по мастерской, мы повернули за угол, оказались в еще одном зале. Там стояло дорогое обшитое черным бархатом кресло с позолотой, а тыльной стороной к нему на мольберте холст. Сильно пахло красками и растворителем. Я зашла, взглянула на холст. И застыла.

Генрих был изображен по грудь, в темном с серебряным отливом камзоле и орденами на большой цепи. Его взгляд прошивал насквозь. Обычно такой равнодушный, тут он горел вниманием, сдержанной силой и даже яростью. Но в эти глаза хотелось смотреть бесконечно. Они принадлежали целеустремленному, яркому, полному мыслей, чувств и желаний человеку. Красивое лицо короля оживало с этим взглядом, и я еще раз убедилась, что застывший в отражении в зеркале или на картине Генрих в тысячу раз привлекательнее самого себя в жизни. В другом мире он мог бы стать фотомоделью. Правильные черты лица, чуть нахмуренные брови (это явно выдумка художника, чтобы создать ощущение подвижности мимики), расслабленные губы, волосы темные, но в них рыжеватые искры…

– Невероятно!.. – не сдержалась я. – Он написал его душу. Ваш племянник здесь? Вы ведь с ним меня хотели познакомить?

– Нет, не с ним. Он будет завтра. Если позволите, я приведу его к вам.

– Конечно. Он талантливый малый, маэстро Фермин. А король позирует ему здесь?

Зал был гол и неуютен, шикарное кресло смотрелось тут очень странно.

– Да. Его величество приходит сразу после завтрака и дает художнику только час. Поэтому работа над портретом все никак не заканчивается.

– Тогда, думаю, ко мне вам лучше зайти после обеда, – решила я. – А с кем же вы меня хотели познакомить?

Маэстро Фермин снова нервно задергался.

– Ваше величество, это крайне дружелюбное существо, но его несчастье в том, что оно непривлекательно и может напугать вас. И если честно… – Тут маэстро виновато опустил голову. – Никто не знает о его существовании, кроме меня. Поэтому я рискую, доверяя эту тайну вам.

– Зачем же доверять королеве-иностранке?

– Потому что я верю, что вы добры и умны. Я наблюдал за вами. И думаю, это существо не пострадает, если вы сохраните тайну.

Я задумалась.

– Но зачем мне знать об этом, маэстро Фермин?

– Вы останетесь здесь без короля. В окружении не очень дружелюбно настроенных придворных. А оно гуляет по всему замку. Ваша дополнительная защита. Оно согласно. Но согласитесь ли вы?

– Честно сказать, вы меня так заинтриговали, маэстро, что теперь будет сложно отказаться, хотя бы из любопытства посмотреть на это создание. Это призрак?

– Нет, оно материализуется мгновенно. В общем-то… – Тут маэстро Фермин сглотнул. – Оно стоит позади вас.

Я медленно повернулась и в ужасе отступила на несколько шагов назад.

Мне навстречу шел огромный крылатый лев с рогами и ослиными ушами. Странный цокающий звук по каменному полу заставил меня опустить взгляд вниз: его задние лапы имели копытца. И тут над головой и рогами появилась змея и зашипела. Лев повернулся, и я поняла, что змея – это его хвост. Лев приближался, издавая тарахтенье, похожее на звук заведенной старой машины. Он принюхался, и я отступила еще на шаг.

– Оно разумно? – спросила я у маэстро Фермина. – У меня складывается впечатление, что оно хочет меня сожрать.

– Не отступайте больше. Протяните ему руку ладонью вверх.

– Легко сказать, маэстро. Мне больше всего хочется сбежать отсюда.

Я нервно выдохнула, прошептала одно из ругательств сторожа Анисыча и протянула руку.

В конце концов, если эта тварь хотела бы меня сожрать, она бы уже давно это сделала. Что я теряла?

Лев затарахтел сильнее, потянулся мордой ко мне, обнюхивая пальцы. Змея закрыла пасть и легла ему на спину, прикрыв глаза. Кожистые крылья чуть приподнялись, грива раздулась. А ослиные уши смешно задергались.

– Хорошая киса, – процедила я сквозь нервно сжатые зубы.

Если эта химера не будет мне являться в кошмарах, то моя выдержка крепче, чем я думала. Кровь бурлила от адреналина, сердце грозило разорваться от бешеного ритма. Но я старалась держаться. Маэстро Фермину я относительно доверяла. А лев с каждой секундой становился все дружелюбнее.

Он поднырнул носом под мою ладонь, и я почувствовала прикосновение к шерсти, но одновременно это было ощущение некой покалывающей материи.

– Чувствуете? – спросил маэстро Фермин. – Это его субстанция. Она позволяет ему воспламеняться, растворяться в воздухе и становиться невидимым.

– Но как он здесь появился?

– Этого я не знаю… – Ученый-изобретатель осторожно провел ладонью по кожистому крылу твари. Химера приоткрыла крыло, давая возможность погладить его поверхность. – Он просто появился однажды передо мной, пока я один работал в мастерской. Подозреваю, он наблюдал за мной очень долго, прежде чем явиться.

– Откуда вы знаете, что вы единственный, кто о нем знает? Возможно, он и королю являлся?

Тут змея подняла голову и отрицательно помотала головой.

– Значит, только мне показался? – уточнила я.

Змея кивнула.

– Но зачем?

Змея сделала неопределенное движение из стороны в сторону. А лев продолжал ласкаться о мою руку.

– Вы ему нравитесь, – ответил за химеру маэстро Фермин. – Не знаю, почему, но ему нужно, чтобы вы о нем знали.

– Как же тебя зовут? – спросила я у существа. – Ведь имя у тебя есть?

В ответ лев потерся о мою талию, чуть не сбив меня с ног.

– Я зову его Экслибрис. Таких я только в книгах видел.

Я лишь надеялась, что этот вид химеры не обладает многочисленными братьями и сестрами, как чудище из греческой мифологии, и что по замку не ползает невидимая гидра и не бегает трехголовый цербер. Такое количество мутантов я бы точно не пережила.

– Так что же тебе от меня надо, левозмей? Ведь зачем-то ты здесь появился…

Вместо ответа лев вдруг повернулся ко входу в зал, оскалился, зарычал, вспыхнул и исчез.

– Кто-то вошел в мастерскую, – тихо заметил маэстро Фермин.

Мы услышали осторожные шаги, и вскоре в проеме показался мужчина.

– Лорд Вислы. – Маэстро Фермин узнал вошедшего быстрее меня.

Микеле Вислы, наследник своего семейства, шагнул в зал и недовольно посмотрел на нас снова: к его разочарованию, мы с маэстро стояли далеко друг от друга. Не обвинишь ни в заговоре, ни в измене королю. Он поклонился мне, убрав руки за спину.

– Ваше величество…

Я с любопытством его разглядывала. Черты были приятными, но мелкими, словно природа набросала его внешность очень короткими штрихами, не углубив и не прорисовав четко ни одну из них. При этом он был очень даже похож на короля, только волосы темные, но не каштановые, а черные, оттеняли немного болезненную бледность лица. Микеле, как и король, носил небольшую бородку, но рот был всегда сжат, и от этого губы казались тоньше, чем у Генриха. Глаза были серые, даже какие-то прозрачные, смотреть в них было неприятно. Наверно, потому, что мне там чудилась легкая насмешка.

Чем дольше я жила при дворце, тем чаще вспоминалась мне фраза короля, что он не собирался жениться. А значит, и наследника прямого не планировал. Вместо этого, по непонятной причине, Генрих приблизил Микеле Вислы и готовил его в свои наследники. Ну, до чего же тут все было странно и абсурдно…

– Лорд Вислы, – повторил маэстро Фермин, снова переключая внимание Микеле на себя, – вы никогда не интересовались моими исследованиями. Рад, что вы наконец проявили любопытство.

Я поняла, о чем говорил маэстро: он не звал сюда Микеле Вислы, его появление для придворного изобретателя тоже сюрприз. А значит, претендент на трон явился по мою душу.

– Я пришел сюда не ваши игрушки рассматривать, маэстро Фермин, – подтвердил мое предположение Микеле Вислы. – Просто заметил, что королева ушла с вами.

– Ее величество проявила великодушие, согласившись посетить мою мастерскую, – чуть поклонился мне маэстро.

– А я думал, это обычное женское любопытство, – бросил Микеле, поворачиваясь ко мне, чтобы понаблюдать за реакцией.

Мысленно я показала ему средний палец, но внешне повторила уловку короля Генриха и никак не проявила своих эмоций. Кажется, я начинаю понимать, почему Генрих привык ходить с непроницаемым лицом игрока в покер. Если вокруг все впиваются пиявками-взглядами, чтобы считать твою реакцию, то лучше вообще никак не реагировать.

Но после я все же мягко улыбнулась.

– Что ж, предоставляю вам возможность и дальше гадать о моих истинных намерениях.

Я попрощалась с ними и вышла. Мне предстояло подняться снова в залу ко всем. На моем пути стояло много стражи, я не боялась идти одна. Но я чувствовала, что Микеле Вислы не отстанет так просто.

Он догнал меня очень быстро.

– Позвольте сопроводить вас, ваше величество. К тому же мы никогда еще не общались лично. Я хочу узнать вас поближе.

– Ваша матушка разве не рассказывала обо мне? Она меня выручила во время неприятного инцидента в городе.

– Ах да… Рассказывала, конечно. Но вы же не думаете, что то был единичный случай? Королева родом из Альбиона – это скандал для Франкии. Король никогда бы не женился на вас, если бы не нуждался в помощи, – хлестко сказал Микеле. – В народе вас ненавидят и презирают, к сожалению. Жаль, ведь вы очень красивая женщина. Но этот факт не оставляет вам шансов, ведь теперь и про короля ходят неприятные слухи. Будто он полностью у вас под каблуком и вы крутите им как хотите.

– Я смотрю, вы столько всего обо мне знаете, лорд Вислы, что дальнейшее знакомство неуместно, – отрезала я, отворачиваясь от него.

Ох, если бы я могла крутить королем как хочу… он давно бы меня отпустил… Горечь и злость разливались в душе свинцовой тяжестью.

Микеле засмеялся, зашел вперед меня, вынуждая остановиться.

– Не злитесь, это правда. Кто еще вам ее скажет? Маэстро Фермин, который подлизывается к королю с целью устроить всю свою многочисленную семью сюда, в замок, на работу? Или лорд-канцлер, который привык за Генриха думать?

– Вы не боитесь, что я передам его величеству ваши слова? – спросила я.

Микеле улыбнулся хитро и подмигнул мне.

– Не боюсь. Король все это и так знает. А вот вы – нет.

– Его отец тоже выбирал себе жену из Альбиона.

– Да, потому что тоже нуждался в помощи, да еще и никто из окрестных государей не желал отдавать ему дочерей на расправу. Вы ведь знаете, что король был женат шесть раз? И ваша сестра должна была стать пятой, но ей повезло, и она умерла до замужества. Старый Мартел был извращенцем, убийцей и садистом. И он часто наказывал жен при принце: подвешивал их за крючья, сек, резал… Чтобы тот учился. Генрих вас еще не бил, ваше величество?

Мороз пробежал у меня по коже. Ужас парализующим холодом сковал ноги.

– Его величество никогда не поднимет руку на женщину, – ответила я.

Губы тоже занемели.

Микеле снисходительно улыбнулся.

– Что ж, буду надеяться, что вас эта чаша минует. Хотя в подвалах все еще есть пыточные комнаты. Было бы жаль портить такую хрупкую красоту, как ваша. Но если вам понадобится помощь, то вы знаете, как меня найти.

– Очень гнусно с вашей стороны говорить такие вещи о короле.

Я в панике поняла, что шок от того, что рассказал мне Микеле, выбил меня из колеи. Я стремительно теряла силы противостоять ему, начала упрекать его, высказывать осуждение вместо того, чтобы не показывать своей реакции, а это говорило о моей слабости. Я не могла ни остаться, ни уйти.

Микеле вдруг поднял руку и провел пальцем по моей щеке. Его взгляд был полон сочувствия.

– Он вас разрушит, ваше величество. Если можете сбежать, бегите. Народ вас не примет, королевский совет выйдет из-под вашего контроля, как только король скроется за горизонтом. Здесь у вас нет друзей, только враги.

Я отвела его руку от лица, но говорить ничего не стала. Микеле насмешливо улыбнулся, поклонился и отошел в сторону, пропуская меня. Однако, когда я проходила мимо, он все-таки шепнул мне:

– Я вас буду ждать.

Коридоры и лестницы замка превратились в сплошной лабиринт похожих друг на друга этажей. В отчаянии пытаясь забыть разговор с Микеле, я поднималась вслепую, чувствуя легкое головокружение от нарастающей тревоги. В его словах, несомненно, была доля правды. Я здесь никто и звать меня никак. Все мои попытки завоевать позиции – не более чем смешные потуги пытающегося перевернуться на брюхо жука. Король уедет на войну, и королеву ждет ад. Только бы Дик вернулся и успел меня отсюда забрать! Если он до сих пор не разведал, где зеркала, то мне придется остаться здесь…

Я окажусь окруженной врагами. И все, что останется, – это обратиться к Микеле за помощью. И стать марионеткой уже в его руках. Вот что он мне готовит.

С моей помощью он собирается свергнуть короля. А потом и меня раздавит, как ненужную игрушку. Отец бросил меня в это осиное гнездо с удовольствием. Он знал, что я не выживу. И что перед смертью настрадаюсь так, что прокляну всю свою жизнь…

А что, если король и вправду психопат? И все это время он держал себя в руках только потому, что я ему нужна для политических игр? А потом он вернется с победой и отведет меня в пыточную камеру… Ведь недаром он неэмоционален. Это же ненормально.

Безрадостные картинки моего будущего одна за другой проносились перед глазами. Я понимала, как наивна и слепа была до сих пор. И насколько беззащитна на самом деле.

Хотелось забиться в щель, поплакать, спрятаться. Я еле держалась, чтобы идти с достоинством, а не согнувшись и не заливаясь слезами.

Мир, полный ненависти, интриг, злодеяний… Как же ты мне противен! Как же хочется опять оказаться среди друзей, услышать Катин смех, почувствовать теплые объятья Михаила! Понять, что я в безопасности, а все это просто дурной страшный сон.

Но выходило так, что сном был другой мир. Я заснула в детстве, прожила во сне несколько лет и проснулась сейчас снова в кошмарном безвыходном мире магии и волшебства.

Когда Катя читала сказки про магические миры и восхищалась ими, я испытывала желание собрать эти лживые книжки и сжечь. Где магия, там извечная борьба за власть и могущество. И те, кто рожден в богатых семействах, страдают еще больше, чем простые люди. Ведь если у тебя нет магии – ты изгой. Твоя жизнь и положение в постоянной опасности. Впрочем, и маги между собой тоже вечно мерились силой. Ситуация при дворе короля Генриха была тому прекрасной иллюстрацией. Это кошмарная сказка, в которой нет места розовым пони и радужным единорогам. Это жестокая борьба.