Текст книги "Спрятанная Россия"

Множественное членство, или Членство в нескольких сетях

В реальной жизни практически невозможно быть членом одной-единственной социальной сети межличностных связей. Все мы активно общаемся и взаимодействуем с людьми из разных персональных групп. Например, мы одновременно общаемся с друзьями, приятелями, коллегами и, конечно, родственниками. С практической точки зрения важно понимать, что то, насколько мы разумно действуем в разных сетях, является ключом к нашему успеху в жизни и бизнесе.

Основатели организационной теории Hannan, Polos и Carroll (2007) утверждают, что «множественное членство в различных категориях организаций влечет нехватку достаточного участия в каждой из соответствующих категорий, если только эти категории не связаны между собой или не встроены одна в другую». Однако сети связей представляют собой феномен соединенных друг с другом категорий членства, где доступ к ресурсам группы определяется силой связей и диапазоном услуг, к которому предоставляется привилегированный доступ. Чем сильнее связь, соединяющая кого-либо с обладателем ресурсов, тем более вероятна доступность этих ресурсов.

В России люди часто используют преимущества членства в разных сетях. Например, если кому-то нужна труднодоступная информация, они могут ее запросить в одной из тех персональных групп, к которым они принадлежат. При этом все четко знают, у кого можно одолжить деньги, к кому обратиться за информацией или кто поможет с решением бытовой проблемы. Например, респондент Д. П. так высказался об этом факте:

«Я знаю, где что-либо можно найти и к кому я бы обратился. Если по какой-то причине запрошенная услуга недоступна среди одного круга контактов, я пойду дальше в своих обращениях».

Россияне склонны в первую очередь использовать свои сильнейшие связи, зная, к кому обратиться, а затем при необходимости используют более слабые связи, тем самым увеличивая свое сетевое преимущество экспоненциально.

Членство в нескольких группах увеличивает узнаваемость человека в местном контексте. При этом человеку, являющемуся участником большого количества групп, больше доверяют, так как он более известен и о нем позитивно отзываются разные независимые источники. Также такие люди обладают более широким диапазоном возможностей доступа к «структурным разрывам» в сетях, то есть могут увидеть различные возможности для бизнеса или личной пользы. Или, как определил известный бизнес-социолог Burt (1992), множественное членство позволяет максимизировать пользу от реализации возможностей структурных разрывов на каждый контакт.

Конкуренция в сетях

Конкуренция никогда не увеличивает ресурсы организации, а лишь размывает их в конкурентном противостоянии. Точно так же и любая социальная сеть. При наличии конкуренции, как правило, наблюдается развитие дефицита ресурсов, плотность ресурсов снижается, что в результате ведет к смерти или исчезновению такой социальной группы.

Исследование российских социальных групп показало, что, чем сильнее связь, тем меньше конкуренция между членами групп. Естественно, мы не конкурируем с близкими людьми, а поддерживаем их и радуемся их успехам. Конкуренция возникает в контексте слабых связей. Ярким примером может быть конкуренция среди коллег, вызванная явной или неявной борьбой за такие организационные ресурсы, как должность, повышение зарплаты или прочие поощрения. Интересно наблюдать за встречами бывших одноклассников или однокашников, на которых особенно четко прослеживаются конкуренция и зависть к чужим успехам.

Давайте представим конкуренцию в какой-либо сети. При наличии конкуренции взаимовыручка будет потеряна, если люди перестанут поддерживать друг друга и делиться ресурсами. Burt (1992) объясняет: «Конкуренция – это вопрос отношений, а не качеств игроков. Конкурентные отношения возникают, а не даны изначально. Конкуренция – это процесс, а не только результат. Несовершенная конкуренция – это вопрос свободы, а не только власти». Этот вывод четко ведет нас к пониманию, что свобода конкуренции ограничена нормами поведения внутри личных связей, а не вызвана необходимостью конкурировать с другими.

Рассуждая о влиянии конкуренции на эффективность передачи информации, Reagans и McEvily (2003) замечают, что «потенциальное возрастание конкуренции является одной из причин, по которой люди не делятся тем, что они знают». В контексте российских социальных групп информация свободно передается в среде сильных связей; легко передается среди людей, соединенных средними связями; и достаточно ограниченно – между людьми, связанными слабыми отношениями. Увы, в свете недавнего поворота в сторону демократии побочным событием перемен стало размывание традиционных социальных норм взаимной поддержки, что спровоцировало рост конкуренции внутри социальных сетей. Легитимность социальных норм также перестает быть четко выраженной, что ведет к ослаблению или размыванию норм поведения в обществе, в том числе и в межличностных отношениях.

Но вернемся к сильным связям. Группа друзей состоит из людей с разными интересами и жизненными приоритетами и профессиями. Но если внимательно посмотреть на такую группу, мы увидим, что, например, у членов группы, состоящей из четырех друзей, очень разные истории жизни, но они отлично друг друга дополняют. Первый участник может иметь логический склад ума и широкий кругозор, что позволяет ему давать ценные советы своим друзьям в сложных жизненных ситуациях. Второй будет сродни психологу группы, и друзья приходят к нему, чтобы поделиться своими внутренними чувствами и мыслями. Третий будет очень ярким и веселым и считается душой компании. Четвертый будет мастером на все руки и всегда готов помочь чем может. Эта воображаемая группа отлично представляет другие такие же группы, которые мы можем увидеть по всей России, которые представляют портрет других социальных групп в широком понимании этого феномена.

Выживание социальных групп зависит от комплементарной природы персональных особенностей и навыков, которые люди проявляют внутри этих групп. Выживание персональных сетей в быстроменяющейся российской среде обуславливается очень низким или нулевым уровнем конкуренции внутри них. Дополняющая природа персональных связей особенно явно прослеживается в тех сетях, которые соединены сильными и средними связями.

Если же у участников одной группы будут похожие черты характера и способности или же доступ к одинаковым ресурсам, то они будут невольно конкурировать между собой. Ведь то, что они будут предлагать другим членам группы, будет точно таким же, как и у остальных ее членов. Они начнут конкурировать, что сразу ослабит или вовсе уничтожит группу.

Обсуждение

Своим выраженным делением на родственные и неродственные российские социальные сети демонстрируют культурную особенность российского общества и приверженность традициям. При этом каждый тип отношений, родственных или неродственных, характеризуется сильными, средними или слабыми связями. Существенное различие между западными и российскими социальными сетями заключаются в характере и силе связей. Сила связей определяется эмоциональной и функциональной поддержкой и напрямую относится к определенной степени доверия с учетом того, что эти факторы проверяются в течение истории отношений.

Эмоциональная привязанность играет наибольшую роль в межличностных отношениях, будь то в общественной или деловой жизни, и определяет выбор ближайших и наиболее полезных отношений, то есть сильных и средних по силе связей. Если в отношениях присутствует эмоциональная привязанность, то готовность кооперироваться и оказывать помощь выходит за рамки рационального выбора. Разницу между разными по силе связями можно определить следующим образом.

– Сильные связи предоставляют высочайший уровень эмоциональной и функциональной поддержки и отражают самую высокую степень доверия между членами группы (доверие, основанное на идентификации).

– Средние по силе связи очень функциональны, но в меньшей степени предоставляют поддержку по сравнению с сильными связями, где велика роль эмоциональной поддержки. Степень доверия в средних связях можно рассматривать как доверие, основанное на сформированных отношениях, что отражает сильную позитивную уверенность, базирующуюся на взаимной симпатии.

– Слабые связи характеризуются самым низким уровнем эмоциональной и функциональной поддержки и низкой степенью доверия. Уровень доверия в слабых связях представляет доверие, основанное на знании, то есть известной предсказуемости.

Членство в каждой социальной сети отражает различную силу связей, существующих в конкретной группе (см. рис. 1).

Рис. 1. Сила связей в различных сетях

Россияне используют сильные и средние связи для получения влияния и доступа к ценным ресурсам. Эти отношения закреплены высокой степенью доверия и взаимных обязательств и тем самым функционируют как мосты между сетями. Слабые связи в России не работают в роли мостов из-за недостатка доверия и взаимных обязательств, характеризующих этот тип отношений.

Говоря другими словами, чем больше усилий затрачивается на формирование отношений, тем дольше они прослужат и тем более значительными они будут в результате. Эти отношения отражают опыт, совместные жизненные истории, определяют взаимоприемлемые нормы понимания и взаимодействия, формируют единообразное чтение и понимание сигналов и исполнение социальных кодов, тем самым придавая смысл всем взаимодействиям внутри группы. Эти функции относятся исключительно к российским сетям, они крайне локализованы и трудны для понимания иностранцами.

Принадлежность к сети личных связей дает людям чувство принадлежности и узнавания, что очень важно в бурной российской среде. Это дает людям чувство, что они не одиноки. В личных связях россияне находят свои преимущества – привилегии и поддержку; соединение людей с различными талантами, способностями и позициями в обществе в одной группе приносит огромные преимущества. Композиция российских социальных групп отражает комплементарный характер, что делает их сильнее и продуктивнее в решении различных задач. Каждый участник привносит свои особые способности в пользу социального, человеческого и экономического капитала группы, предотвращая внутреннюю конкуренцию.

Формулируя определение структурной сплоченности и независимые пути, которые сводят участников отношений вместе, Moody и White (2003) подчеркивают, что «группа структурно сплочена настолько, насколько набор независимых путей взаимных отношений среди всех пар участников держит ее воедино». То есть российские социальные сети представляют собой кластеры, состоящие из равнозначных участников, и удаление одного из членов группы не влияет на ее целостность и выживание.

Обсуждая силу кластерных структур, Moody и White (2003) объясняют, что «в отличие от структурно слабосплоченных групп, коллективы, не зависящие от индивидуальных участников, менее поддаются сегментированию. Наличие нескольких путей, проходящих через несколько участников, устраняется; альтернативные связки среди членов все еще присутствуют для поддержания социальной солидарности. Информация и ресурсы могут передаваться несколькими путями, что затрудняет миноритарное владение ресурсами внутри группы. Таким образом, неравенство власти, подразумевающееся в слабосплоченных группах, не так ярко выражено в сильных структурах. В общем, структурно сплоченные сети характеризуются уменьшением монополии власти, появляющейся в результате использования структурных разрывов (Burt, 1982), так как незначительные разрывы локального характера не имеют особого значения в целом, не влияя на целостность всей группы».

Исключением являются бизнес-группы, имеющие централизованную форму, которые объединяются вокруг лидера. Эти группы наиболее уязвимы в случае, когда лидер покидает группу. Роль лидера бизнес-группы очевидна для участников и критически важна для функционирования группы. На роль лидеров можно посмотреть под другим углом – тот, кто способен разъединить группу, тот способен контролировать поток ресурсов, протекающих через нее.

Большинство российских персональных сетей сформированы из групп с несколькими независимыми связями, представляющими сильную форму структурной независимой сплоченности, что делает российское общество менее уязвимым против социальных волнений.

Сложность межличностных отношений и, следовательно, структуры связей зависит от национальных и культурных устоев населения России, которые, в свою очередь, отличаются от устоев, привычных для Запада и предложенных Granovetter (1973; 1983), чьи выводы изначально объясняли иную структуру сетей социальных связей. Высококонтекстная культура российского общества формируется под воздействием сложной структуры человеческих отношений, в которых эмоциональная и функциональная нагрузка позволяет населению выживать в изменяющейся среде.

Главное различие между низко– и высококонтекстными культурами состоит не только в значениях и понятиях, встроенных в саму культуру, но также во внешней, или видимой, структуре межличностных отношений. Сама природа отношений отражает внутреннюю роль, суть и нагрузку различных межличностных социальных связей. Следовательно, можно предположить, что сложная структура социальных сетей, существующая в российском обществе, также может присутствовать в других странах с высококонтекстной культурой, таких как Китай, Япония или Испания, и в дальнейшем может быть обнаружена в простых структурах низкоконтекстных обществ, таких как США, Великобритания, Израиль или Швеция. Этот феномен может рассматриваться как контекстно-зависимая природа социальных сетей.

Сети личных связей могут рассматриваться как небольшие миры со своими негласными правилами, процедурами, устоями, правилами взаимодействия и стилями общения…

Глава 5. Социальные нормы, или операционные принципы сетей

Связи – это обмен ресурсами

Мы не участвуем в социальных группах просто так. Даже если мы не говорим себе об этом, мы входим в различные отношения с целью получения различных ресурсов – материальных и нематериальных, духовных и эмоциональных. Необходимо ясно осознавать, что личные связи обеспечивают доступ к самым разным ресурсам всем членам социальной группы, и они, в свою очередь, стоят на защите своих интересов, охраняя доступ к внутренним ресурсам и капиталу. Объясняя, почему так трудно получить доступ к ресурсам, расположенным под контролем различных социальных групп, Portes (1998) заявляет, что «социальные связи могут принести существенный контроль над непредсказуемым поведением и привилегированный доступ к ресурсам; они также в состоянии ограничить личную свободу и не допустить посторонних к тем же ресурсам посредством определенных рекомендаций».

Вследствие того, что рыночные и государственные институты в России находятся в стадии развития, межличностные связи по-прежнему остаются незаменимым способом получения различных ресурсов, зачастую труднодоступных. Это вопрос получения различных преференций и привилегий – беспроблемное и быстрое прохождение бюрократических формальностей, доступ к кредитам и грантам, получение инсайдерской информации, решение споров в свою пользу, получение лицензий и квот, эксклюзивных прав на аренду земельных участков и многое другое.

Несмотря на постоянное получение и использование внешних ресурсов, социальные группы поддерживают запас определенных ресурсов внутри себя. Вклады участников ограничиваются лишь их желанием делиться своими ресурсами с другими участниками, но в любом случае вклад каждого участника можно рассматривать как вклад в любую организацию. Участник постоянно вносит свой вклад в жизнь групп в виде финансового, человеческого и социального капиталов (см. также Burt, 1992). Участник предоставляет группе доступ к финансовому капиталу в виде наличных денег, потенциальных инвестиций или доступа к источникам кредитования.

Предлагая свой человеческий капитал группе, участник делится своими природными качествами, такими как обаяние, здоровье, интеллект и внешний вид, персональные навыки, опыт и знания. В контексте российского общества, особую роль играет предоставление эмоциональной поддержки и эффективное использование личных качеств участников группы, что существенно увеличивает ценность человеческого капитала внутри социальных групп.

Социальный капитал является третьим типом капитала, который каждый человек приносит в межличностные отношения, даже не задумываясь об этом. Социальный капитал в этом случае рассматривается, как желание делиться своими связями с друзьями, приятелями, коллегами и т. п., то есть предоставлять доступ к использованию своих отношений в других сетях.

Необходимо отделять финансовый и человеческий капиталы от социального капитала. Финансовый и человеческий капиталы остаются личной собственностью участника социальной группы и определяют его личные продуктивные способности, а социальный капитал является капиталом, разделенным между всеми людьми, участвующими в отношениях. Как следствие, множественное членство в различных социальных сетях играет жизненно важную роль в увеличении ценности социального капитала, как в конкретной социальной группе, так и в обществе в целом. К примеру, знания, выработанные среди коллег, с большой вероятностью будут переданы группе друзей или приятелей, и наоборот.

Социальный капитал играет роль решающего арбитра конкурентного преимущества той или иной социальной группы или организации. «Ни один из игроков не обладает эксклюзивными правами собственности на социальный капитал, но при этом социальный капитал затрагивает уровень доходности в уравнении рыночной производительности» (Burt, 1992). Социальный капитал в особенности важен, когда инвестиционный капитал не защищен полностью. Российская деловая среда непредсказуема и таит в себе высокий уровень риска, и бизнесмены традиционно склонны контролировать свои инвестиции, совершать сделки с новыми партнерами, гарантировать поставки и продажи и т. д. через сети личных связей, то есть широко используя социальный капитал своих социальных связей. Деятельность политических партий и религиозных организаций, торговых и рекламных компаний в принципе не будет эффективной без социального капитала, о развитии которого необходимо заботиться ежедневно.

Россия много десятилетий жила в замкнутом пространстве отделенная «железным занавесом» от остального мира. Как следствие, российские люди стараются сохранить ресурсы для себя и для своих близких. Это затрудняет доступ к ресурсам для посторонних на тех же условиях, что и для «своих». Например, западные организации сталкиваются с высокими транзакционными издержками при попытках получить доступ к различным ресурсам в России, не имея возможности использовать социальный капитал для оптимизации расходов.

Персональные связи неоднородны по своей природе. Члены каждой группы занимают различные позиции, имеют доступ к различным административным, социальным и организационным ресурсам. Люди делятся доступными им ресурсами со своим кругом отношений и тем самым создают дополнительную ценность для своей сети. Члены сети также предоставляют своим близким контактам привилегированный доступ к связям, будь то ради информации, коммерческих услуг или административных ресурсов. Например, респондент Ф. М. прокомментировал:

«Поддержка друзей, приятелей и в особенности родственников для меня является обязательной и неоспоримой».

Тесно связанные члены сети пользуются особыми привилегиями и предпочтениями в доступе к ресурсам, находящимся в распоряжении своих социальных контактов. К примеру, как сказал респондент М. К.:

«Я пользуюсь привилегией в получении доступа к ресурсам моих друзей, будь то информация, коммерческие услуги или административные ресурсы».

Необходимо прокомментировать, что члены групп, связанных слабыми связями, например коллеги, одноклассники и однокашники, в меньшей степени готовы делиться своими ресурсами, что показывает слабые сетевые отношения. Услуги, предоставляемые в этих сетях, менее существенны, чем в других, более сильных сетях. Например, респондент Е. К. объяснил, что:

«Я не готов жертвовать чем-то ценным ради моего коллеги или одноклассника, ведь они не близкие мне люди».

Иными словами, сила отношений определяет дистанцию до ресурсов и цену доступа к ним. То есть, чем сильнее отношения, тем легче и дешевле будет заполучить ресурс, расположенный в соответствующей сети.