Текст книги "Шарик в кубике"

Завершение пути и бесконечная Дорога

Вскоре вода вокруг Пайка стала бурлить, наполнившись крупными, подвижными пузырями пара. Причем, если еще минуту назад его тянуло вниз, то неожиданно он понял, что вектор силы изменился на прямо противоположный и его влечет вверх! Яркие, желтые турбулентные завихрения вокруг него постепенно тускнели, наполняясь все большим количеством пузырей пара и воздуха, дышать, как и держать глаза открытыми, стало несколько трудней, и по каким-то неуловимым признакам Пайк понял, что его перемещение вот-вот закончится.

Спустя несколько секунд уши, и без того переполненные водой, заложило от рокота. Порыв холодного ветра ударил странника в лицо, и он увидел быстро приближающуюся землю. Еле успев собраться и выставить перед собой руки, он брякнулся о мокрую, грязную почву между внушительными и очень неприятными с виду валунами.

Теплая вода струями хлестала из щелей в груди Пайка, освобождая переполненные легкие. Он встал на колени и, чуть не выворачивая внутренности, зашелся в кашле, из желудка при этом хлынула другая порция жидкости вместе с остатками каши. Прошло еще минут пять, прежде чем странник смог унять крупную дрожь, охватившую его, и перестать отплевываться. Почти сразу обнаруженная путешественником потеря и родной зеленой майки, и штанов оказалась для него тяжелым ударом. Он осмотрелся, искренне желая найти хотя бы ошметки своей одежды, но ничего не увидел. Проклятый гейзер растворил его майку и трусы!

Пайку еще повезло, что он вывалился из струи, мощно хлеставшей из-под земли, со сравнительно небольшой высоты. Иначе вряд ли бы он так легко отделался, поскольку вода размыла большую часто склона, превратив его в обнаженные каменные насыпи. Бурля, она формировала мутный, лишенный всякой «позолоты» поток. Тот грязно-пенной лентой стекал по ложбине в озеро, плоская синяя гладь которого виднелась под горой.

Кое-как поднявшись на ноги и вздрагивая от слабого ветерка – тот как будто гладил распаренную в гейзере кожу – странник пошел вниз. Невысокие холмы тянулись во все стороны света, а между ними, окруженное пышными, неестественно яркими кустами, лежало озерцо. Склоны вокруг него были покрыты кустами и мелкими деревцами, а между ними проглядывала грязно-бурая прошлогодняя трава. Ландшафт поразительно напоминал земной.

На поверхности озера Пайк вдруг увидел маленькое круглое пятнышко. Оно возникло в поле зрения из-за края кустов и почти тотчас же скрылось вновь. Возможно, кто-то там плескался, и Пайк ускорил шаг, чтобы не упустить возможность встретиться с обитателем этого мира. Пожалуй, здесь ему нравилось, несмотря на то, что он лишился своей зеленой одежды. Кстати, не означает ли это, что он наконец достиг конечной точки своего маршрута и вернулся домой?

Добравшись до прибрежных зарослей, Пайк сорвал достаточно длинную и тонкую ветку и несколько широких листьев с первого попавшегося лопуха. Из этого первобытного материала он изготовил себе набедренную «повязку», не самую прочную и удобную, но все же придавшую ему уверенности. Покончив с нарядом, он продрался через кусты, ревностно оберегая свой пояс, и выглянул из ветвей. На берег в это время выходила черноволосая девушка, напрочь лишенная купальника, и вытряхивала из правого уха попавшую в него воду. Отсутствие на ней оранжевой майки не помешало страннику узнать Ирину.

Он выпрямился и шагнул ей навстречу. Ирина замерла, но через мгновение, расплескивая теплые брызги, побежала к нему, увязая в илистом дне и выкрикивая что-то невнятное…

Связно общаться они смогли только спустя продолжительное время.

– Зачем ты улетел на драконе? – так спросила его Ирина, сумев облечь все наболевшее в словесную форму.

– Откуда я мог знать, что он унесет меня в Магадху?

– Мог бы догадаться, что тебя не просто приглашают полетать, – резонно возразила девушка. – Магадха!.. Знаешь, как мне было трудно без тебя? Спелый Банан стал зазывать меня в свою в хижину, и я чуть не согласилась, такая была злая, что ты меня бросил. А потом я просто взяла и вошла в пещеру с драконами, и они меня пропустили.

Она поежилась от воспоминания о пережитом страхе, а Пайк смущенно молчал, припомнив собственное разнузданное поведение во дворце магараджи Чакьямунхи. Однако, если бы он не предпринял тогда самых решительных действий, его голова уже испеклась бы, торча на колу перед храмом Бхайравы. А вся страна была бы тем самым спасена от разрушения… Утешило его только то, что жители Магадхи уцелели в катаклизме, хоть и претерпели коренную смену жизненного уклада.

– Ирина, девочка, – сказал странник, пытаясь разрешить сомнения, мучавшие его все то время, что он находился в этом мире, – как ты думаешь, мы дома?

Она легко поднялась на колени и наклонилась над Пайком, и ее мокрые волосы, за время разлуки удлинившиеся раза в два, коснулись его груди, жабры на которой уже зарубцевались.

– Сомневаюсь, милый, – сказала она. – Я здесь уже несколько дней, прошла вдоль озера не один километр, и совершенно точно могу утверждать, что таких растений, как здесь, не Земле нет.

– А почему я не заметил разницы?

– А ты кто, ботаник? Как думаешь, чем бы ты питался в земном лесу весной, когда ни ягод, ни грибов, ничего подобного нет?

– Корой и клейкими почками.

– И очень быстро превратился бы в кролика, – рассмеялась девушка, – потому что есть эти штуки и не окочуриться невозможно.

– И в чем здесь дело? – недоуменно поинтересовался странник.

– А в том, – заявила Ирина с таким видом, будто сделала великое открытие, – что местные растения все съедобны. Одни напоминают по вкусу капусту, другие – творог, третьи – какую-нибудь рыбу и так далее. Попробуй-ка сам.

– Эка невидаль, – с долей удивления усмехнулся Пайк и протянул руку к ближайшей ветке, усеянной маленькими почками. Он наклонил кустик ко рту и сорвал с него зубами липкое веретенце, из которого проклюнулся морщинистый листик. Как ни странно, вкусом почка больше всего походила на копченое мясо, и Пайк жадно обглодал доступную ему часть растения. Девушка, смеясь, ладонью зачерпнула из ручья воду и влила ему в глотку.

– Но это же чистый яблочный сок! – вскричал он. – А берег, наверное, целиком кисельный?

– Нет, почва нормальная, – сказала Ирина, – я это первым делом проверила. Так что в ней наверняка имеются всякие малополезные бактерии и микроорганизмы.

Какое-то время Пайк срывал разнообразные листки и поедал их, всякий раз обнаруживая неожиданные вкусовые свойства растений, пока наконец не понял, что не сможет проглотить больше ни единой травинки.

Как-то незаметно подошел к концу первый день Пайка в новом мире. На ночлег они с Ириной устроились подальше от озера, чтобы их не накрыл утренний туман, в небольшом уютном овражке на склоне холма, натаскав туда крупных мохнатых листьев. Ни одного звука, за исключением шелеста деревьев, Пайк так и не услышал. Как оказалось, здесь отсутствовали животные, включая насекомых, рыб и им подобных тварей. Насчет микроорганизмов определенного мнения у поселенцев не было. Только растения, многие сотни видов растений, каждое из которых можно было употреблять в пищу и всегда получать при этом удовольствие. Никаких признаков людей или границ мира ни странник, ни Ирина не увидели, да они и не старались их обнаружить, целиком поглощенные собой и гастрономическими опытами.

На другой день они отправились в путь, прочь от водоема, в сторону бесконечных холмов, и через пару часов прогулочного шага наткнулись на дорогу. Она вовсе не была проложена каким-либо транспортным средством, на ней не наблюдалось ничьих следов, и все же иначе, чем дорогой, эту чистую полосу мелкой травы, петлявшую между зарослями, назвать было нельзя. Повторяя все бугорки и выбоины почвы, неотличимая от газона, она тянулась в обе стороны, быстро пропадая за неровностями ландшафта.

Пайк медленно ступил на дорогу и поднял глаза на Ирину, стоявшую поодаль, и когда он это сделал, тотчас осознал, что мир изменился. Узкая полоса низкой травы как будто сгладилась, выпрямилась и замкнулась в себе, отгородившись от окружающей местности. Деревья и холмы подернулись дымкой, их образы потеряли четкость, вместо них поле зрения занял невообразимо огромный, слегка вогнутый конус. По его боку и взбиралась дорога, пока не терялась, истончаясь, в мягком желтоватом сиянии, изливавшемся с вершины мира.

Она не приблизилась даже через месяц неторопливого путешествия, прерывавшегося долгими днями отдыха за пределами Дороги. Мысленно они так, с большой буквы, ее и называли, потому что ничего подобного этому феномену они раньше не могли и представить.

Через полтора месяца пути Ирина сказала:

– По-моему, у меня будет ребенок.

Пайк настолько удивился, что замер как дерево. Он даже прекратил поедать какой-то корень, вымытый им в апельсиновом соке.

– Ты уверена? – пробормотал он.

– Почти, – сухо ответила она. – И я считаю, что нам пора остановиться и построить наконец дом.

– Вряд ли я сделаю это без инструментов…

– Первобытные люди тоже их не имели, но смогли же как-то изготовить. Кому об этом думать, если не тебе?

– Давай пройдем еще хоть немного, – попросил Пайк. – Ты заметила, что Дорога стала подниматься?

– Разумеется, заметила, – хмуро сказала Ирина.

Еще через пару недель стало уже очевидно, что наклон Дороги составляет один-два градуса и с каждым днем, пусть ненамного, но увеличивается. И тогда же им пришлось остановиться, выбрав для стоянки берег небольшого озерца с прозрачной, как обычно, водой, в нескольких десятках метров от Дороги.

Пайк начал постройку дома, используя подручный материал. Ему удалось отыскать на одном из холмов несколько вросших в землю плоских камней, из которых он ухитрился сделать нужные для работы инструменты, в первую очередь топор. С его помощью он срубал и обтесывал одно-два деревца в день.

– Теперь я знаю, что мы дома, милый, – однажды сказала ему Ирина. – Это наш мир, иначе бы мы не лишились наших маек и я бы не забеременела. Я думаю, что мы с тобой – первые люди. От нас, как от Адама и Евы, должна начаться жизнь.

– Ты это всерьез? – поразился Пайк.

Она не ответила.

Через полгода непрерывного труда прочный и просторный домик на склоне холма, в десяти шагах от берега озера, был готов, и на другой день родился ребенок.

Пайк посидел рядом с женой, лежащей на кровати вместе с завернутым в травяное одеяльце мальчиком, неожиданно молчаливым и спокойным, и вышел из дома. Иногда, примерно раз в неделю, он ходил на Дорогу и всматривался в вершину, по-прежнему манившую его, но сейчас просто стоял и смотрел на тонкую полоску как будто скошенной травы, исчезавшей за ближайшим холмом. Сейчас Пайк уже не испытывал особого желания ступить на Дорогу, как еще несколько месяцев назад. Но он точно знал, что если выйти на нее, то вершина мира будет видна так близко и отчетливо, словно до нее не больше недели пути.

Комментарии

К главе «Примитивный дизайн…»

пашупаты – шиваитская секта в Индии, участники которой отправляли культ, связанный с оргиастическими процедурами, доведением участников обрядов до состояния транса и т.п.

К главе «Драконоборцы…»

валериана лекарственная – травянистых двулетнее растение, экстракт из корней применяется в качестве средства, успокаивающего нервную систему.

вороний глаз – растение из семейства триллиевых. Листья действуют на центральную нервную систему, плоды – на сердце, корни вызывают рвоту. В медицинских целях не применяется.

живокость сетчатоплодная – растение из семейства лютиковых, экстракт используется для получения средства, расслабляющего мускулатуру.

клопогон вонючий – растение из семейства лютиковых, в народной медицине известен как средство от простуды, ревматизма, мигрени, применялся для родовспоможения.

мордовник обыкновенный – растение семейства сложноцветных, из плодов можно получить препарат, обладающий тонизирующим действием.

мышатник – растение семейства бобовых, настой применяется как отхаркивающее и противокашлевое средство.

патриния средняя – растение из семейства валериановых, настойка корня может применяться как седативное средство при повышенной возбудимости нервной системы и неврозах сердца.

синюха голубая – растение из одноименного семейства, отвар из корней которого используется как отхаркивающее и седативное средство.

цикута ядовитая – растение из семейства зонтичных, считается одним из наиболее ядовитых.

чемерица Лобеля – растение из семейства лилейных, настойка применяется в ветеринарии в качестве наружного противопаразитного средства.

К главе «Лотосоокая…»

амрита – напиток бессмертия, добытый богами при пахтанье мирового океана.

антахпур – женская половина дворца или дома в Индии.

ашвамедха – торжественное жертвоприношение коня, совершаемое правителем для расширения царства, искупления грехов или обретения потомства.

Брахма – верховное божество в индуизме, творец всего сущего.

брахманы – высшее сословие в традиционной структуре индийского общества, состоящее главным образом из жречества.

Бхайрава – «ужасный», «страшный», один из эпитетов Шивы.

вайшьи – сословие в традиционной структуре индийского общества, состоящее в основном из ремесленников и торговцев.

Валиваданака – «с морщинистым лицом».

варша – сезон дождей.

веды – древнеиндийские религиозные тексты: сборники священных гимнов и теологическая литература.

Вишвакарман – один из ведических богов, искусный мастер.

гандхарвы – низшие божества, небесные певцы и музыканты. Брак по обряду гандхарвов – одна из восьми признанных в Индии форм брака, по взаимному согласию влюбленных, без разрешения со стороны родственников. Иными словами, это поэтическое название тайной любовной связи.

Ганеша – сын Шивы и Парвати, изображается с головой слона. Шива разгневался на сына за то, что он не дал ему войти в покои Парвати, когда она совершала омовение, и оторвал ему голову. Раскаявшись и желая утешить супругу, он посадил на его плечи первую же подвернувшуюся голову. Ганеша – бог мудрости, знания, ремесел и искусства.

Дакша – сын Брахмы, отец пятидесяти дочерей. Однажды, во искупление грехов, он устроил грандиозное жертвоприношение, на которое пригласил всех богов, кроме Шивы. Тот, разозлившись, снес Дакше голову, а прочие боги в ответ на этот поступок пожаловали ему козлиную.

Дхарма – бог справедливости, персонифицирующий понятие дхармы – морального правопорядка и добродетели, исполнения религиозных обязанностей и долга.

Кальпаврикша – дерево, исполняющее любые желания и, согласно преданиям, растущее в саду Индры, царя богов индийского пантеона, бога грома и молнии.

Кама – бог любви в индийской мифологии, вооружен луком из стеблей сахарного тростника.

карпатика – паломник; слуга, сопровождающий господина, едущего верхом.

Картавирья – персонаж древнеиндийской мифологии. Прославился тем, что его сыновья, желая отомстить брахманам из рода Бхригу, обманувшим их, убивали всех членов этого рода, в том числе беременных женщин. Одна из них укрыла младенца в бедре; когда он родился, то сиял ярче Солнца, и злобные дети Картавирьи ослепли.

Кубера – бог богатства в индийской мифологии.

кшатрий – представитель воинского сословия в древнеиндийском обществе.

Лакшми – богиня счастья и красоты, супруга Вишну.

Мандара – дерево, произрастающее в саду Индры; садящийся под него избавляется от всех тревог и желаний.

мантра – жертвенная формула, заклятие, состоящее из нескольких слогов.

млеччх – чужестранец, представитель пришлой народности в древней Индии.

Нараяна – один из эпитетов Вишну; также эпитет Брахмы, сидящего в лотосе, плавающем в мировом океане.

Нилакантха – «имеющий синюю шею», одно из имен Шивы. Его шея посинела после того, как он выпил яд халахала, исторгнутый океаном в результате пахтанья его богами. Этот яд грозил уничтожить Вселенную.

Панини – древнеиндийский ученый-грамматист, живший примерно в I–II вв. до н.э., создатель грамматики санскрита.

Праджпати – «повелитель рожденных», эпитет Брахмы.

пралая – день конца света, когда мир истребляется огнем и водой, на небе восходит двенадцать солнц, и воцаряется первоначальный хаос.

пратихара – привратник, страж у дверей, иногда важный придворный чиновник.

ракшас – демон в древнеиндийской мифологии, жуткое ночное чудовище. Согласно представлениям индийцев о карме, в ракшасов перевоплощались души дурных людей, в том числе и брахманов.

халахала – см. комментарий к Нилакантха.

чарпай – рама, укрепленная на четырех ножках, и перетянутая веревками, на которые кладется матрас или циновка.

чуридар – узкие белые штаны.

Шамбху – «могучий», эпитет Шивы.

шастра – какой-либо трактат о правилах поведения или по одной из отраслей человеческого знания.

Шеша – тысячеголовый змей, который поддерживает землю или служит ложем для бога, хранителя мира Вишну, спящего посреди мирового океана.

шрути – «то, что может быть услышано», божественное откровение.

шудры – низшее сословие древнеиндийского общества.

якши – полубожественные существа, составляющие свиту Куберы, охраняют сокровища, зарытые в земле. Изображаются карликами с вывернутыми ступнями и выпученными глазами, смотрящими в разные стороны.

К главе «Сингулярность…»

Бельтрами Эудженио – итальянский математик XIX в., геометр.

Клейн Феликс – немецкий математик XIX–XX вв., основные труды по теории групп и топологии.

Яма – бог смерти в древнеиндийской мифологии, восседающий в своем дворце в подземном мире. Писец Ямы зачитывает из книги судеб поступки каждого из умерших, и, подытожив их, бог направляет душу на небо или в одну из семи разновидностей ада.

К главе «Средняя юра…»

генод – пресмыкающееся длиной более метра; его остатки найдены в триасовых отложениях в Западной Германии.

диморфодон – летающий ящер размером более метра, имел огромный уродливый череп и длинный хвост. Вымер в конце мелового периода, не выдержав конкуренции со стороны птиц; остатки обнаружены в нижней юре Англии.

компсогнат – мелкий, величиной с курицу динозавр, передвигавшийся на задних лапах. Жил повсеместно в юрском периоде, питался плодами и насекомыми.

листрозавр – зверообразное травоядное пресмыкающееся до полутора метров длиной, вел преимущественно водный образ жизни, хотя уверенно передвигался и по суше. Обнаружен повсеместно в отложениях триасового периода.

нотозавр – хищное морское пресмыкающееся до трех метров длиной. Встречается в триасовых отложениях Европы, Азии и Северной Америки.

проавис – реконструированное, но не обнаруженное звено эволюционной цепи, соединявшее пресмыкающихся с первоптицами.

протозух – предок современного крокодила. Обнаружен в отложениях верхнего триаса и нижней юры в Северной Америке. Мог как бегать по суше, так и отлично плавать.

рамфоринх – летающий ящер, имевший относительно короткое, до полуметра, тело, но широкий размах крыльев. Питался преимущественно рыбой. Известен из верхней юры Европы и Восточной Африки.

ринхоцефалы – класс мелких ящерицеобразных рептилий.

стенозавр – первый настоящий крокодил, достигавший шести метров в длину. Обнаружен в отложениях юрского периода в Европе, северной Африке и Северной Америке.

текодонты – класс небольших острозубых животных ящерицеобразного телосложения, передвигавшихся, как правило, на задних ногах, опираясь о землю сильным хвостом.

триконодон – одно из первых примитивных млекопитающих, появившихся в верхнем триасе.

К главе «Соматоагнозия…»

аминазин – нейролептик, применяемый при лечении неврозов.

Ганзер – немецкий психиатр XIX–XX вв.; синдром Ганзера – истерическое сумеречное помрачение сознания с преобладанием явлений мимоговорения.

деонтология – здесь: учение о моральных аспектах поведения медицинского работника по отношению к больному.

пуэрилизм – психическое заболевание, проявляющееся в гипертрофированной детскости поведения. Больной при этом сюсюкает, играет в куклы и разговаривает как ребенок.

соматоагнозия – расстройство восприятия, при котором нарушено узнавание своего тела; иногда больной при этом считает, что у него три или четыре руки и т.п.

эсхатология – учение о судьбах мира и человека.