Текст книги "Шарик в кубике"

Сингулярность и дырка в бутылке Клейна

1

Теплая податливая плоскость под спиной Пайка мягко колыхалась, вызывая приятные воспоминания о проведенном на побережье Тихого океана отпуске. Но, в отличие от того памятного события, там, где в очередной раз обнаружил свое многострадальное, но почему-то не отягощенное обильной пищей и алкоголем тело Пайк, совсем отсутствовало солнце и, по всей вероятности, все прочие атрибуты морского пейзажа. Вообще, налицо была какая-то отвлеченная абстрактность окружающей странника обстановки.

Осторожно приподнявшись на локте и вынув таким образом голову из тонкого слоя тумана, покрывавшего волнующуюся, желеобразную плоскость, на которой он возлежал, Пайк с трудом различил сквозь тусклую муть непонятные, но в чем-то даже красивые и точные конструкции, хаотически разбросанные вокруг него. Здесь имелись кубы, шары, пирамиды, торы и другие, незнакомые путешественнику фигуры самых разных размеров, но все одного и того же унылого серого цвета, сгруппированные в немыслимые комбинации или валявшиеся в одиночестве.

На себе Пайк обнаружил все тот же опостылевший зеленый наряд, упорно сопровождающий его в попытках найти выход из безумной вереницы миров. Майка, как быстро убедился путешественник, приобрела еще большую прозрачность, но верные трусы, по наитию напяленные им незадолго до пиршества, по-прежнему выглядели как новенькие.

Всякую минуту ожидая предательского сдвига «почвы» под ногами, он встал сначала на колени, а затем в полный рост, но такая, модифицированная позиция совершенно ничего не изменила в его мировосприятии. Странник сделал шаг, с удивлением чувствуя приятную легкость в голове, хотя еще совсем недавно она кружилась с ужасной силой. Словно кошмарный сон, вспомнились Пайку ходящие ходуном земляные валы, хоровод многочисленных светил на небе, вздыбленные корни садовых деревьев и бесконечное падение через пространство, закончившееся каким-то непредставимым продавливанием снизу вверх сквозь вязкую субстанцию. Ощущение скользкой массы на лице всплыло в памяти с такой остротой, что путешественник схватил себя за щеки и с облегчением обнаружил на них всего лишь двухдневную щетину.

«Что за черт! – мысленно вскричал Пайк. – Я же побрился за полчаса до пиршества. Неужели забытье продлилось так долго, что весь хмель выветрился естественным образом? И где в таком случае остальные жители Магадхи?» – вопросил себя он.

Впрочем, заблудившийся путник не слишком удивился такому обороту, припомнив свое заточение в лабиринте комнат, а также иные чудеса, поэтому вполне обоснованно надеялся на благополучное спасение людей. Еще раз осмотревшись и не заметив чего-либо экстраординарного, Пайк в буквальном смысле слова упругой походкой двинулся по направлению к огромному кубу. Под ногами перекатывались какие-то мелкие, как будто резиновые, предметы, сокрытые непроницаемой белой пеленой. Трогать их руками почему-то не хотелось.

Вдруг из-за ближайшей к нему пирамидки выкатилось нечто продолговатое и несообразное. Больше всего этот предмет напоминал очень тонкое колесо диаметром около метра, за которое когда-то ухватились два безумца и вытянули его вдоль оси метра на три. Путник не успел опомниться, как медленно двигавшееся нечто остановилось в нескольких шагах от него и развернулось к нему одним из тонких торцов-раструбов, издав слабый звук, отдаленно напоминавший хрюканье и прозвучавший в тишине как гром. Пайк схватился за сердце и укоризненно покачал головой, сердито заявив:

– Мне не нравятся такие шутки!

«Колесо» виновато промолчало, не делая попыток двинуться с места. Пайк настороженно приблизился к предмету и обошел его со всех сторон, но понял лишь, что это еще одна математическая причуда очередного замкнутого мира, получившая по воле своих неведомых создателей способность двигаться. Просунув босую ногу под отросток фигуры, он увидел отчетливые очертания собственной ступни, из чего сделал вывод о прозрачности «колеса».

Между тем местность постепенно прояснялась, унылая серость уступала место белому свету, равномерно озарявшему геометрические нагромождения, приобретшие благодаря этому даже некую абстрактную красоту. Но что особенно поразило путешественника, ярче светиться стало не «небо», а туман под ногами. Фигуры, ничем не скрепленные с поверхностью, остались такого же цвета, как и раньше. Пайк отвернулся от «колеса» и направился-таки к самому высокому кубу, намеченному им для визита. Оглянувшись на полпути, он убедился в том, что приветливая фигура бесшумно катится за ним вслед.

– Сидеть! – сказал путник строго, но не добился реакции – «колесо» подъехало на расстояние двух метров и начало свой разворот, уже напугавший Пайка, и тот поспешно продолжил свой путь к цели.

Туман тем временем куда-то пропал, и под ногами обнаружилась гладкая пружинистая плоскость, чем-то напоминавшая прозрачное бутылочное стекло – вроде бы что-то сквозь него видно, но в то же время не слишком четко. Во всяком случае, в этом чувствовалась некая скрытая мощь, и возникало стойкое ощущение, будто стоишь на окаменевшей воде посреди моря, в глубине которого установили мощный прожектор. Тут и там в беспорядке валялись правильные чаши, полусферы, миски, конусы, плошки и прочая геометрическая мелочь различных форм и размеров, от смехотворно мелких до монументальных, абсолютно симметричная относительно своих центральных осей. Попадались также плоские ленты, кольца, трубки, листы Мебиуса и обыкновенные, сферы с ручками, а также все остальные мыслимые и немыслимые поделки из того же материала, что и поверхность, на которой лежали все эти несуразные штуки. Разбрасывая их ногами, Пайк добрался до куба и на глаз определил его высоту как равную трем метрам. К счастью, поблизости обнаружился параллелепипед вдвое меньшего роста, и с него-то путник и взобрался на могучую фигуру.

Покрутив головой в разные стороны, он увидел неподалеку живописную группу людей, пребывавших в очевидной растерянности – они бесцельно бродили между сумасшедших конструкций, вертели их в руках и пожимали плечами. Некоторые слабонервные женщины рыдали, одна из них прижимала к груди ребенка. Любопытно, что на них полностью отсутствовали всякие признаки одежды, но, вероятно, их испуг и недоумение были так велики, что на такую мелочь эмоций просто не осталось.

Один из молодых людей заметил Пайка и что-то прокричал соплеменникам, они все уставились на него и стали горячо совещаться, показывая на путешественника пальцами. Наконец от толпы отделился какой-то благообразный старец и робкой походкой направился к нему, поминутно кланяясь и теребя в смущении бороду. Пайк думал было ретироваться, но потом решил, что делать ему все равно нечего, и остался стоять на вершине куба.

– О великий Яма! – прошамкал старик, приблизившись на достаточное расстояние и задирая убеленную сединами голову.

– Какая я тебе яма? – раздраженно отвечал путник.

Старец оторопел и уставился на Пайка, как будто разом утратив дар речи.

– Разве ты не бог подземного мира, в котором мы сейчас находимся? – пробормотал он растерянно. – В таком случае, как нам попасть к Яме?

Подыскивая вразумительный ответ, странник наконец понял, что все эти люди разительно напоминают ему жителей Магадхи, и спросил старика о том, как они тут очутились.

– Мы спали, как всегда ночью, – принялся рассказывать успокоившийся старец, – и тут началась пралая, точно так, как говорится в сказаниях. Викрамапур пропал, и вся моя семья оказалась здесь. Так ты точно не бог мертвых Яма? Может, ты его писец?

– Само собой, я не бог и не писец, – уверил его Пайк, решив не распространяться о своем последнем желании, по всей видимости, и вызвавшем катастрофу. Сейчас-то он точно помнил, что уселся прямо под Мандару да еще прислонился к нему спиной, а ведь знал же о его готовности лишить всякого тревог и забот, потому и не подходил к небу близко, опасаясь за свой рассудок.

– Не тот ли ты млеччх, которого поймал раджа? – вдруг спросил его собеседник с выражением подозрительности на лице.

– Конечно, нет, я вообще в первый раз об этом слышу, – поспешно буркнул Пайк и повернулся к голым людям спиной. – Мне пора обедать, – крикнул он и стал спускаться с противоположной стороны куба.

– Чем здесь можно обедать? – раздался голос старца из-за граней фигуры.

– Ищите, да обрящете! – туманно пообещал Пайк и быстро зашагал в противоположном от толпы направлении.

«Колесо» вынырнуло из завала и неслышно покатилось за ним. «В самом деле, – подумал странник, – я уже чувствую голод и готов подкрепиться». Он обернулся к спутнику и обратился к нему с просьбой о содействии в поисках пищи, но тот, конечно, промолчал, жестом поддержки протягивая Пайку одну из «конечностей».

Обогнув гигантский мяч для игры в регби, путешественник чуть ли не нос к носу столкнулся с симпатичной рыжей девицей, изобретшей уникальную по земным меркам одежду. Некоторое время они изумленно рассматривали друг друга, и Пайк смог разглядеть, что она обернулась прозрачным «резиновым» листом и закрепила его «поясом». Особый интерес у незнакомки вызвали зеленые Пайковы трусы. Она потрогала их пальцем и подхватила его под руку.

– Пойдем со мной, – молвила она возбуждающе-хрипловатым голосом, неожиданно гармонировавшим с ее обликом. Пайк безропотно последовал за ней, и через несколько секунд предстал перед чисто мужской компанией, привольно обосновавшейся в переплетении колец и фигур вращения.

Они лениво перебрасывались фразами, некоторые при этом пытались причинить хоть какие-нибудь повреждения прозрачным гибким предметам, подобранным ими ту же, под ногами, но их внимание мгновенно переключилось на Пайка.

– У нас новенький! – пробасил коренастый бородач, игравший с тонким длинным жгутом. – Ты кто и почему в одежде?

– Пайк, – отвечал несколько напрягшийся путник, с максимальной тактичностью осмотрев обнаженную группу.

Физиономии этих людей, скорее всего, местных жителей, ему не понравились, а тот, что встал и обнял девушку за талию, вообще кривился с угрожающим видом. На двоих имелись майки такого же фасона, как и на путешественнике, со своими непонятными знаками. Пайку бросилось в глаза, что на их дрябловатых телах практически отсутствовали волосы. – Последнее место пребывания – Магадха. А вы, наверное, местные?

– Угадал, приятель, – пробурчал чернявый, восточного вида тип, развалившийся в полусфере.

– Снимай штаны, – потребовала девица.

– Что? – опешил путник. – Они не снимаются.

– А вот сейчас проверим.

Двое крепких парней тут же вскочили и схватили Пайка за руки, а она расстегнула на шортах пуговицу и молнию. Разумеется, ничем не поддерживаемая одежда, как ни препятствовал ей странник, легко соскользнула с ног, совлекаемая ловкими пальчиками девушки. Она повертела в руках бывшую Пайкову собственность и кокетливо приложила к своим бедрам, обернутым прозрачным веществом, затем повертелась на месте.

– Как же давно я не носила нормальной одежды, – проворковала она. – Мне идет этот цвет?

– Совсем не идет! – загалдели ее товарищи, чем вызвали ее неподдельное негодование.

– Похотливые свиньи! – завопила она и вплотную приблизилась к Пайку, касаясь его маленькой плотной грудью и глядя на него зелеными глазами. Она была ниже сантиметров на десять, но у него создалось впечатление, что это он задирает голову, а не она. – А ты что скажешь, пришелец? – вкрадчиво произнесла она.

Пайк замялся, разрываемый тоской по своим штанам, еще совсем недавно таким ненавистным, и ответил:

– Симпатично.

Девушка отступила на шаг и провела взглядом снизу вверх, рассматривая пленника.

– Так, ребята, – бросила девица, – мы с Пайком сейчас отойдем, а вы нас здесь подождете.

– Ты чего, Лера? – обиделся парень, облапивший ее. – А как же я?

– Заткнись, Ганс, – вяло буркнул бородач и увлекся скручиванием в трубочку «тарелки».

Внезапно шею Пайка сдавила тугая лента, и Ганс прошипел прямо ему в ухо:

– Обидишь Леру – придушу.

– Эй, прекрати! – рявкнула она, отталкивая вспыльчивого товарища. – А то сам знаешь, чего лишишься.

Ганс безропотно бросил жгут и с деланным безразличием пнул подвернувшийся под ногу шар.

Держа в одной руке приобретение, другой Лера схватила Пайка за локоть и увлекла за собой, лавируя среди валявшихся в беспорядке фигур, и вскоре они удалились от ее приятелей на приличное расстояние. Остановив внимание на огромной сфере с небольшим отверстием, Лера слегка катнула ее, так что в дыру стало возможно протиснуться.

– Лезь, – приказала она, и странник после секундного размышления о побеге послушно забрался в шар. Надев трофей на какой-то конус, она последовала за ним. Неотрывно глядя Пайку в глаза, Лера медленно развязала «шнур» и сняла с себя квадратный лист, совершенно ничего не скрывавший, но таким движением, что Пайку показалось, будто он только что увидел девушку обнаженной. Видимо, это отразилось на его внешнем виде, поскольку Лера гордо улыбнулась и резко топнула ногой. Пайк затруднился бы определить, сделала она это специально или нет, но сфера сдвинулась с места и заставила Пайка шагнуть к ней, инстинктивно взмахнув руками.

– Шалунишка, – хрипло сказала она, поднимая руки к волосам и откидывая их за спину. У нее была на удивление чистая кожа, но Пайк еще раньше обратил внимание, что сам чувствует себя здесь так, словно сутки проторчал в душе, отскабливая невидимую грязь.

Лера опустилась на колени и протянула остолбеневшему Пайку руку. Ее грация чем-то напомнила ему пятую царицу, но той не хватало раскованности движений. Странник подумал, что закалка, полученная во дворце, окажется кстати, и пристроился напротив девушки. Она опять неожиданно использовала свойства сферы, опрокинувшись на спину, но на этот раз Пайк не делал вид, будто он потерял равновесие.

2

Едва выбравшись из временного прибежища, Лера надела на себя трусы и приобрела совсем независимый вид. Она взяла Пайка под руку, и они не торопясь вернулись к «стойбищу», где их встретили меланхоличные лица расположившихся в различных позах мужчин. Нервничал только Ганс, но при виде подруги успокоился и повеселел.

– Я тут подумал, а не подкрепиться ли нам, – бодро заявил он, бросив взгляд на странника.

– Самое время, – томно молвила Лера и также подняла глаза на Пайка. – Но сперва познакомимся как следует. – Она стала тыкать пальцем в друзей, называя их имена, и некоторые Пайк ухитрился запомнить. – А теперь можно и поесть.

– Ребята, – признался Пайк, – я не ел уже много дней, и если вы думаете, что у меня где-то припрятан мешок с пищей, то вы ошибаетесь.

Они засмеялись, переглянувшись, и бородач кивнул на «колесо», стоявшее неподалеку.

– Вот тебе ходячий котел с кашей, добудь своим товарищам немного.

Пайк подошел к указанной фигуре и собрался ее коснуться, как его настиг резкий голос Леры.

– Стой! – крикнула она так пронзительно, что Пайк вздрогнул и отдернул руку от прозрачной поверхности «колеса», словно это было чудовище. Обернувшись, он увидел, что лицо девушки не потеряло добродушного выражения, но ее взгляд был обращен на Ганса, застывшего в напряженной позе.

– Ганс, милый, покажи Пайку, как нужно добывать себе и своим друзьям еду, – с нажимом сказала она, делая ударение на предпоследнем слове.

Глаза парня выпучились, он быстро повернулся к Лере, сжимая кулаки, словно готовый броситься на нее, но двое стоявших рядом, кажется, Боб и Теодор, схватили его так же точно, как до этого странника.

– Почему это я должен учить этого урода, как давить трубку?

– Потому, что я так хочу, – ласково ответила Лера, подталкивая Ганса в спину по направлению к «колесу». – Кроме того, сегодня твоя очередь, разве ты забыл?

– Точно, приятель, – пробасил бородатый Фрэнк, и все вокруг закивали.

Избранный стряхнул руки, державшие его, и мрачно кивнул, затем подобрал нечто, напоминавшее стакан с полукруглым дном, и медленно подошел к развернувшейся к нему торцом фигуре, наполненной, по всей видимости, местным вариантом пищи. В это же время Фрэнк пододвинул под другой раструб объемистый таз, и все напряженно уставились на то, как Ганс, заметно нервничая, насадил на конец «колеса» свой «стакан». Пайк обратил внимание, что руки его при этом дрожали. Глубоко вздохнув, он надавил на стенки трубы, и в таз потекла вязкая прозрачная жидкость. Вскоре ручеек стал мелеть и совсем иссяк, успев наполнить около половины приготовленной для него емкости.

Широко улыбаясь, возбужденный Ганс отнял свой инструмент от раструба и обернулся к Лере, и в этот момент «колесо» стало очень быстро преображаться. Стремительно растянув прозрачную трубку до двух метров в диаметре, оно выбросило ее вперед и мгновенно наползло на застывшего с перекошенным от ужаса лицом Ганса. Тот даже не успел вскрикнуть, и в течение нескольких секунд, не веря собственным глазам, Пайк наблюдал, как утолщение раструба, в котором находилась жертва, переползло с конца трубки в середину и пропало.

Опомнившись, он схватил серьезную Леру за руку и вскричал:

– Что это значит, черт побери?

Она отвернулась и пробормотала:

– Не можем же мы, в конце концов, умереть от голода. Ему не повезло, только и всего.

Пораженный, странник увидел, как все с равнодушными лицами по очереди подходили к тазу и разнообразными плошками зачерпывали из него жидкость, затем отходили в сторону и медленно втирали ее в тело.

– Ты не голоден? – усмехнулась Лера. – Советую поторопиться, эта мерзость быстро испаряется, и через полчаса придется тебе самому доить котел.

Пайк подошел к тазу, когда на дне оставалось уже совсем немного желеобразной массы. Заставив себя не думать о быстротечной гибели несчастного Ганса, он, орудуя обеими руками, натер себе нижнюю часть туловища, не будучи уверен в проницаемости футболки, и стал свидетелем того, как пища впитывается прямо в кожу, явственно очищая ее.

– Через майку тоже можно. Потри мне спинку, пожалуйста, – попросила его подошедшая Лера и протянула ему свою миску, стягивая при этом с себя трусы. – И пониже, если не трудно. Кстати, если не хочешь оставлять щетину, нанеси еду на щеки, я разрешаю.

Пайк тщательно смазал девушку, стараясь не концентрироваться на своих ощущениях, и мысленная картина смерти случайной жертвы помогла ему в этом.

– Да не расстраивайся ты так, – улыбнулась ему Лера, когда жидкость в плошке закончилась и он отбросил ее в сторону. – Радуйся, что не ты оказался на его месте.

– Что, неужели так всегда бывает?

– Нет, конечно! Все зависит от того, какой котел попадется, пустой или полный. Угадать это, к сожалению, невозможно, они все одинаковые, а проследить за тем, который недавно сожрал человека, не получается.

Пайк огляделся и, в самом деле, нигде не заметил «колесо», так долго сопровождавшее его в нагромождениях математических фигур. Очевидно, едва поглотив Ганса, оно скрылось в хаосе, воспользовавшись тем, что все были заняты впитыванием желе в кожу. Искать его среди множества форм, в беспорядке разбросанных по равнине, не имело смысла, в противном случае обитатели этого мира, несомненно, попытались бы это сделать. Во всяком случае, Пайк отчетливо понял, что ему следует как можно быстрее найти выход из создавшегося малопривлекательного, несмотря на присутствие Леры, положения.

Вскоре вся группа бесцельно двинулась в направлении, выбранном Лерой, и Пайк не стал возражать против того, чтобы присоединиться к ней. Отсутствие трусов уже не так угнетало его, как в самом начале, тем более, никто не обращал на это ни малейшего внимания. Примерно через час Лера затащила Пайка и еще одного товарища, вроде бы Арсена, в какую-то каверну и устроила очередное развлечение в своем духе. После этого эпизода странник стал всерьез опасаться за свое здоровье и принял решение при случае подыскать себе другую группу, хотя бы бывших жителей Магадхи.

– Что это за мир, Лера? – спросил Пайк у новой подруги, когда они устроились в месте, почти не отличавшемся от того, где они «обедали». – Зачем мы куда-то идем, если здесь невозможно никуда прийти?

– Есть здесь один импотент, математик по профессии, вот к нему мы и направляемся. Он живет в самом интересном месте во всем мире, там, где горлышко бутылки погружается в ее бок.

– Какой такой бутылки?

– Он говорит, что мы живем на поверхности гигантской бутылки Клейна, и все ему верят, потому что только он разбирается во всей этой чепухе. Он появился здесь раньше меня, но котел до сих пор его не сожрал, потому что Антон никогда не выходит за пределы Круга. Он питается гнусной жижей, из которой сделана бутылка, вытаскивает ее из дырки. Черт возьми, в последние дни котлы будто обезумели и лопают слишком часто. Он мне как-то назвал их по научному, да я плохо запомнила: какие-то сдвоенные бель… не помню. Вчера мы встретили команду Вероники, у нее двое погибли за четыре дня, и у меня уже на одного меньше. А раньше котлы совсем редко нападали, на моей памяти всего раз семь или восемь.

– И много здесь народу живет? – сдавленно спросил путешественник, ужасаясь при мысли, что его неосторожное действие во время высказывания желания каким-то образом могло привести к активизации пищевых контейнеров.

– Точно не знаю, наверное, несколько сотен человек с обеих сторон бутылки.

– И сколько среди них в майках? – поинтересовался Пайк.

Лера с усмешкой взглянула на него.

– В майках-то порядочно, а вот трусы почему-то – большая редкость. Наверное, потому, что они снимаются, и все их постоянно теряют. Только на этом безумце математике, Антоне, да на Селене они есть. Ну и теперь у меня, конечно. – Она благодарно чмокнула кисло улыбнувшегося Пайка в щеку.

Несколько раз за время пути им встретились ошалевшие пришельцы из Магадхи, а также из какого-то другого мира, поскольку были они самыми настоящими неграми. По большей части они тупо бродили среди конструкций, видимо, в поисках пропитания, но Пайк не решился посоветовать им найти себе какое-нибудь «колесо», и, кроме того, был даже рад, что никто не спросил его совета по этому поводу. Как ни велика была пресловутая «бутылка» Клейна, вскоре группа Леры преодолела некий рубеж, после которого стала видна «горловина», гигантской петлей выраставшая с левой стороны и, постепенно истончаясь, исчезавшая в невидимой пока точке прямо по курсу.

– Там, где эта штуковина протыкает поверхность, и находится самое странное место во всем мире. Только Антон понимает, что там к чему, потому и живет там.

Все же дойти до знаменитого математика им в этот день не удалось, поскольку стало темнеть, и Лера приказала устраиваться на ночлег. Пайк, после трапезы ощущавший прилив сил, порывался продолжить движение, благо освещение вполне это позволяло, но добился лишь краткого разъяснения:

– Ночью ходить опасно, любой паршивый конус вмиг придавит, и на помощь позвать не успеешь, – остудила его пыл мудрая предводительница.

Желая, видимо, скрасить путешественнику нелегкий процесс адаптации к новой жизни, она забралась к нему в прозрачную коробку и пристроилась на его плече. Содрогнувшись, Пайк приготовился к очередному насилию над личностью, но она лишь спросила:

– Кем ты был до того, как угодил в ловушку? Здесь уже давно никто не появлялся, ну, я имею в виду, в моей группе.

– Рекламным агентом, – ответил Пайк. – Потом я оказался в каких-то катакомбах, затем сеял кукурузу, боролся с драконами и ублажал Дерево Желаний. Сам не понимаю, как мне удалось проскочить через все эти миры, надолго в них не застряв. А в последнем меня чуть не обезглавили, но я вылечил от маразма дерево и… – Пайк осекся, не желая делиться с Лерой своими подозрениями по поводу причин кризиса, поразившего бутылку. – А как ты здесь оказалась? Если не ошибаюсь, ты и Земли-то никогда не видела, ведь на тебе нет майки.

– Ты прав, вся моя жизнь прошла в деревне на склоне вулкана. Мои родители и несколько десятков других людей попали туда лет тридцать назад, построили из подручного материала дома и принялись рожать детей. Я была шестым ребенком в семье, там никто не заботился о пропитании, поскольку гора почти целиком состояла из сухого твердого молока. Конечно, была и молочная река, она каким-то образом вытекала прямо из вершины. Вулкан пыхтел себе помаленьку, а мы понемногу проедали его, и в один прекрасный день поселок – а к тому времени он покрывал уже весь склон – ухнул вниз.

– Ужасно.

– Да, мало приятного, когда летишь прямо в кипящее молоко и думаешь, что вот-вот сваришься. Но на самом деле оно оказалась совсем не таким горячим, как мы думали. Я потеряла сознание, а очнулась уже здесь, это было, наверное, лет пять назад, и ни родителей, ни кого-нибудь из знакомых я тут не встретила.

– А дети здесь рождаются? – зачем-то спросил странник, видимо, припомнив свои похождения в Магадхе.

– Ни разу не слышала об этом, – вздохнула девушка.

Пайк ожидал продолжения, но Лера затихла, и глаза странника закрылись сами собой.

– Госпожа, – раздался из-за стен «коробки» приглушенный голос, – я замерзаю.

– Завтра, – сонно пробормотала Лера, и страждущий подавленно замолчал.

3

Спустя примерно час после всеобщего пробуждения, когда освещенность местности достигла максимума, группа Леры покинула временное прибежище. Еще через полчаса из-за горизонта, расплывавшегося в белом сиянии, показалась верхняя часть горлышка бутылки Клейна, представлявшего собой полую петлю переменного диаметра – большего при «вытекании» из макушки бутылки Клейна и постепенно уменьшавшегося по мере приближения к ее боку. Именно к тому месту, где горлышко втыкалось в породившую его бутылку, и приближался отряд путников. Количество встречавшихся на пути «колес» незаметно возросло, и теперь, за несколько километров до цели, они встречались с угрожающей частотой. Никто не проявлял ни малейшего желания их давить, да и голода как такового лично Пайк не чувствовал, кроме того, сами котлы вели себя неспокойно, без видимой цели перекатываясь с места на место, чем не добавляли уверенности в благополучном исходе доения.

Петля быстро приближалась, и вскоре ее сияющая громада заняла половину горизонта. С другой стороны, по мере приближения открывалась все большая часть ее узкого конца, и возникало странное впечатление от мнимого нарушения законов оптики – чем ближе подходила группа к трубе, тем более тонкой она представлялась.

Пайк, занятый созерцанием этого необычного образования, почти не смотрел по сторонам, механически преодолевая препятствия рядом с Лерой, поэтому резкий крик шедшего последним члена коллектива подействовал на него словно удар обухом по голове. Все обернулись и успели увидеть ноги Джо, затягиваемые в пасть котла, как, всегда, бесшумно подкатившегося сзади. В нескольких десятках метров позади и по обеим сторонам суетилось еще несколько хаотично вращавшихся «колес».

– Быстро к трубе! – приказала Лера, и путники чуть ли не бегом заспешили к цели, поминутно озираясь.

К счастью, остальные котлы пока не проявляли откровенной агрессивности, да и передвигались они, насколько Пайку было известно, медленней, чем люди, но никому не хотелось задерживаться на месте.

– Черт побери, он ведь шел сразу за мной, – бормотал Феликс, с потрясенным видом шагавший рядом с Пайком.

Таким образом, через несколько минут они уже добрались до горлышка бутылки, оказавшегося в месте проникновения под поверхность диаметром около сотни метров.

– Если кто-нибудь и сможет объяснить мне, что происходит, то это Антон, – мрачно заявила девушка, без малейшей задержки исчезая в белой прозрачной стене, так, будто ее и не было.

Пайк на секунду остолбенел, но заметил, что среди присутствующих озадачился он один, поэтому без раздумий шагнул в стену, на вид совершенно неотличимую от толщи, попираемой его ногами. Самое близкое определение, которое мог бы дать странник материи, окружившей его тело, было таким: прозрачный светящийся плотный туман. Как эти противоречивые характеристики могли совместиться в одном веществе, ему было абсолютно неясно, но оно существовало, и его свойства очень быстро менялись по мере продвижения. Сила света постепенно упала до нуля, превратившись в полный мрак, длившийся одно неуловимое мгновение, затем так же последовательно возросла до прежнего значения, и Пайк понял, что вышел из стены с внутренней стороны трубы. Большая часть путников находилась уже здесь, ожидая появления последнего члена группы.

Все геометрические фигуры, бывшие внутри светящегося столба, дугой уходившего ввысь, располагались совсем не так, как снаружи – они были упорядочены в соответствии с некоей, ведомой автору композиций, идеей, постичь которую Пайк даже не попытался. Во всяком случае, от центра круга, ограниченного стеной, к последней вели чистые изогнутые ходы каждый шириной около двух метров, и по ближайшему из них Лера и повела свою команду. Всякая мелочь была гармонично расставлена на более крупных фигурах, те, в свою очередь, на еще более монументальных, и все вместе это образовало нечто вроде композиции в музее абстрактного искусства.

Ход постепенно поворачивал вправо, и вскоре путники вышли к центральной площадке, внутри которой Антон соорудил себе жилище. Сам он стоял на коленях перед широкой, диаметром около метра, дыркой в «полу» и медленно опускал в нее тонкий жгут. Услышав шаги пришельцев, он поднял голову, и глазам Пайка предстал чудовищно заросший волосами, массивный на грани тучности человек, равнодушно окинувший взглядом гостей. Действительно, он, судя по всему, не пользовался желе в качестве «пищи», следовательно, ему приходилось поедать что-то еще. Одет он был в синий костюм точно такого же фасона, какой еще недавно красовался на путешественнике, но знак на груди был закрыт длинной нечесаной бородой.

– Привет, Антон! – сказала Лера, подходя к математику.

– Опять вы, – недовольно буркнул тот, возвращаясь к своему занятию.

Новые друзья Пайка тем временем расслабленно оккупировали все доступные плоскости в «помещении» хозяина, без особого интереса наблюдая за его манипуляциями.

– Эй, Антон, тебе не надоело пожирать эту гадость? – поинтересовался Франк, но Антон не соизволил ответить.

– Со дна всегда вкуснее, – негромко промычал он, с огромным трудом вытаскивая из дыры ленту, казалось, готовую в любой момент лопнуть. Пайк подошел к нему с другого бока и заглянул в отверстие, но никакого дна не увидел, хотя стены шахты светились, угасая по мере погружения и в итоге превращаясь в абсолютно черную и круглую кляксу.

Подняв голову вверх, странник неожиданно узрел прямо над собой, метрах в тридцати, несколько человек, будто приклеенных к внутренней стенке горлышка бутылки Клейна. Но вдруг один из них оторвался от своего места и передвинулся с неясной целью на несколько метров. Рискуя показаться смешным, Пайк указал на это явление Лере, но та только отмахнулась: