Текст книги "Сплав'"

Пятый день сплава

Утром трое провожатых уединились у бревна на берегу.

– Че там Голый, опять на меня бочку катит? – цикнул зубом Тимоха.

– Фуфло гонит! – подтвердил Питирим.

– Конкретно рамсы попутал, – поддакнул Валериан. – Если бы не охранник рядом, я скинул бы его где-нибудь в омуток.

Голясов, будто услышав, что речь идет о нем высунул нос из шатра:

– Тимоха, лодырь, что, завтрак еще не готов?

– А что вы хотели от этого аборигена? – привычно гоготнул Валера.

– Задолбал ты всех своей примитивной иронией! – неприязненно бросила Сутягину Светлана Пупсаренко.

– Сплошные подколки! – поддакнула Лана Гугидзе.

– Да он попросту мизантроп! – догадалась Янина Люциферовна.

Валера покраснел и начал оправдываться:

– Поверьте, не хотел. Это получается как-то само собой. Непредумышленно. Позвольте исправиться!

– Щербатого Годзилла исправит! – съюморил Кисельков.

После завтрака туристы приступили к преодолению очередного этапа водного маршрута.

К концу дня им удалось нагнать команду «КРОТ-банка», которая расположилась на ночевку на правом берегу.

– Тогда мы – на левом! – приказал вице-президент.

Место, прямо скажем, не ахти. Но делать нечего.

Пятая ночь и голод

Завечерело. Тимоха с другими провожатыми принялся разжигать костер.

– Сегодня ужинаю с вами, – заявил Голясов.

– Откуда такое «хождение в народ»? – несказанно удивились туристы.

– Семыч с харчем где-то задерживается, вот и вся отгадка! – ухмыльнулся Валера Сутягин. – Не ложиться же вице-президенту спать с пустым желудком.

– Провиант-то есть? – обратился к повару Мигель Сабантуевич.

– Еще десять килограммов тушенки! – обиделся Тимоха. – И столько же каши!

Провожатый стал демонстративно развязывать шнурок на упаковке с провизией.

– Опаньки! Вот это попадос! – вскричал повар. – Полный мешок всякой шняги: гальки, пустые бутылки из-под шампанского, какой-то утиль!

– Обитатели тундры!! – сделал открытие мирового значения Сутягин.

Голясов резко повернулся к Гургену и стал потрясать кулаками.

– Че спите? Вы охрана или кто?! – солидарно разьярился Кофейня.

– За всех отвечать не буду, – обиделся Гурген. – Если кто и спит, то это не ко мне.

Он явно намекал на Леопольда Тушканчикова.

От намека начохраны, лежащий пластом у шатра, даже слегка зашевелился.

– Раз уж еды нет и не будет, давайте, распечатаем бутылки из последнего ящика! – заныли продрогшие до костей туристы. – Какие-никакие калории!

– Абгемахт, – согласился Голясов и дал знак Тимохе.

Тот изъял из поклажи последний ящик горючего и принялся ловко откупоривать бутылки.

Все быстро наполнили (даже Кисельков!) свои кружки спиртосодержащей жидкостью.

Выяснилось: неспиртосодержащей!! В бутылках была налита простая речная вода!

После нескольких глотков над землей повисла зловещая тишина.

– Оленеводы, мать их! – взревел Голясов, осознав, что северные люди из чума («чумовые») на берегу за отвлекающими разговорами тихонько подменили и содержимое стеклотары.

Материться стали все.

Последняя надежда на согрев и калории иссякла бесследно.

– Позвони Семычу! – жестко потребовал Сутягин у Мигеля, перейдя на «ты».

– Я набирал его всю ночь! – захныкал вицик. – Не отвечает.

– А ты еще позвони! – приняла угрожающую позу Светлана Пупсаренко.

Голясов стал лихорадочно тыкать на клавишу повтора.

– Бесполезный номер! – подвел итог Гогуа Ревазович. – Господин Голясов страдает не меньше нас, а при его комплекции, может быть, и во сто крат больше!

– Вот, падлы! – дал снова волю чувствам Голясов. – Мало того, что весь провиант сперли, так и всю нашу водку приголубили!

– Что нам теперь с голоду подыхать! – зашлась в истерике Янина Люциферовна. – Или охрану сварить? В мундире! За место завтрака? А потому что не обеспечили сохранности жизненно важных средств!

– И магазинов на берегу ни одногошеньки! – показала свою наблюдательность Дарина Моисеевна, откладывая увраж в сторону.

– Краски съедобные? – обратился к Эльзе Вадимовне, нарисовавшей натюрморт с фруктами, Гурген.

– А если вернуться, надавать этим аборигенам по рогам! – изобразил некое подобие ударов каратэ Бычков.

– Ты и по течению то не в силах плыть, а против течения? – покрутил у виска пальцем Радик. – Сколько дней до них добираться? Проще по берегу дойти!

Все заметно приуныли.

– Думаем, думаем, думаем все! – стал молотить ладонями по спинам туристов Голясов. – Я, конечно, понимаю, что вас не научили раскидывать мозгами дальше своих волос, но напрягитесь, напрягитесь!!

Симон, водитель вице-президента, вскочил с места первым.

– Предлагаю осуществить налет на продуктовые запасы наших конкурентов на том берегу! – предложил он.

Идея за неимением других понравилась всем.

– Ночью мы, мужики, вплавь переправимся, свяжем охрану «КРОТ-банка» и экспроприируем продуктовые их излишки.

– Предлагаю взять пистолет у Леопольда.

– Зачем?

– Если что, завалим всех! – обрадовался Бычков.

– Охренел с голодухи? – повертел пальцем у виска Гурген.

– Вместо пистолета лучше возьмите меня! – предложила Светлана Пупсаренко. – Я их порву.

– Годится!

Как только ночь окончательно опустилась на землю, группа захвата поплыла на тот берег.

Неожиданно на середине реки они наткнулись на такую же группу, плывшую навстречу.

– Вы?

– Мы?

– Куда?

– К вам! В гости!

– А мы к вам!

– Встреча на Эльбе, то бишь Чусовой!

После небольшого диалога выяснилось, что оленеводы в чуме «наказали» и команду «КРОТ-банка». Со схожими результатами.

– Такие же как вы, лишенцы: без «воды», без еды, – опечалился начальник охраны конкурентов.

– Друзья по несчастью! – горестно вздохнул Гурген, сердечно обнявшись в воде с одной из молоденьких секьюрити противника. За это, конечно, стоило выпить, но выпить было нечего.

Не солоно хлебавши пресной речной воды, обе группы «диверсантов за провиантом» повернули обратно к своим палаткам.

– У самой кромки берега в плетеном кресле уже ужом ерзал Голясов, и при появлении пловцов в зоне видимости он сразу же приказал?

– Всю еду сюда!

– А еды нет, и не будет! – дерзко возразила Светлана Пупсаренко. – Они такие же бедолаги, как и мы. Если бы вы в самом начале сплава не изъяли на свет божий оленеводов из чума, якобы для сборки катамаранов и от которых, как выяснилось, всё равно никакого проку нет, вернее, есть, но в сфере чего-нибудь скоммуналить, мы бы щас были сыты, пьяны и нос в табаке!

– Сдается мне, что это были вовсе и не оленеводы с Севера, тех я знаю как порядочных людей, а студенты театрального отделения института культуры или этнографической экспедиции филфака университета во главе с Рудольфом Винегретовичем! Заделались под жителей тундры, чтобы здесь лапошить доверчивых туристов, особенно, с зарубежья! – сделал предположение Радик…

– Мне кажется, ты фатально прав! – согласился Сутягин.

Рядом с Голясовым перетаптывался с ноги на ногу Кофейня, тоже весьма оголодавший.

– Пойду тогда што ля я удить рыбу, хотя всю наживку (хлебный мякиш) уже съели бухгалтера, – заныл он.

– А ты возьми блесны от моего спиннинга, – подал умную мысль Симон. – Вон там в пакетике. Их так просто не съешь. А я пойду вместе с тобой, тоже попытаю счастья.

– Щас бы какие-нибудь сети али бредень! – тяжело вздохнули Тимоха с Питиримом.

– Жаль, что раньше не предупредили, я бы сплела часов за пять отличную сетку! – расстроилась Веронесса Матвеевна.

– Возьмите пончо у Шурика и попробуйте им! – посоветовала Вика Андреевна.

– А что, это мысль! – и хлопцы направились к палатке Киселькова.

– Помню, читала где-то, что ночью рыбу ловят острогой при свете фонаря, – откликнулась Дарина Моисеевна. – Но где взять сие орудие?

– Надо вытащить стержни из палатки и тыкать в воду ими, а чтобы не попасть по ноге себе или товарищу подсвечивать мобильниками, – развил мысль филиальщицы Шура.

Так и сделали. Спустя некоторое время группа сплавщиков в полном составе стала усиленно рыбалить. Если бы все не мешали другу другу, то результаты были бы более впечатляющими.

А так удача сопутствовала только Кофейне, который к двум часам ночи выловил трех небольших окуней граммов на триста.

Рыбу тут же съели, не дожидаясь, пока она полностью поджарится на костре.

Вторая беда: холод. С ним боролись по-разному: кто почти садился целиком в костер, рискуя превратиться в головешку, кто закутывал себя так, что наружу торчал лишь кончик носа. Но всё это спасало лишь кратковременно.

И тут неожиданно все взоры обратились к Киселькову, обладателю драгоценной шкуры! Студент чувствовал себя в ней на вершине блаженства, благодаря спонтанному розыгрышу Жорика Бычкова, который перепутал списки амуниции весеннего и летнего сплавов.

– Шурчик, я иду к тебе! – одновременно воскликнули операционистки. Все до одной.

– И я! И мы! – раздались голоса остальных участников турпохода.

– Греться станем по очереди, – подвел черту Кофейня и первым, грубо отбросив Киселькова прочь, юркнул в «Киргиляшу». Позже попытались вытащить его, уже успевшего сладко вздремнуть, со словами: «Очередь следующего!» Фиг вам! Кофейня ни за что не хотел расставаться с источником тепла. Ничего не оставалось, как просто вытолкать старпрепа взашей.

– Будешь нарушать порядок, – пригрозили сплавщики, – бросим кормить рыб, которых ты с избытком обещал на ужин, но так и не наловил! Пусть хоть они наедятся до отвала.

Мэтр сантехники только промычал в ответ.

…Часов в шесть утра, когда полностью рассвело, все сплавщики дружно отправились на охоту: Кофейня, Симон, Голясов с удочками; Бычков, Шуран – с пончо; Гурген, Радик, Сутягин, Гогуа Ревазович, Глыба, провожатые – с прутьями; Элеонора – с сачком; остальные – с подручными средствами. Пусто.

– Здесь место неприкормленное. Нужно двигаться вперед, ближе к городу – пробасил Валериан.

И путники намотали еще двадцать километров водного пути.

На новом месте ночлега все путешественники опять принялись усиленно рыбачить.

Удача сопутствовала только Кофейне. Знал он какие-то старинные заклинания – не знал, факт остатется фактом: к обеду мэтр сантехники принес к котлу полное ведерко крепких окуней.

– Такая судьба-удьба! – гордо провозгласил Кофейня, демонстрируя свой богатый улов.

Симон развел руками: пусто. Фортуна обошла его стороной. Мигель Сабантуевич и то оказался удачливее: на его крючок попался залетный пескарь. Улов остальных ограничился бытовыми предметами: старыми ботинками, пластиковыми бутылками, купальниками…

Яшка-артелерист

Рано утром окунь Яшка собрал своих, свою охотничью артель:

– Ночью мы потеряли самых юных бойцов косяка: Жорку Полосатого, Мишку Жаберного, Витьку Губана. И это всё благодаря одному дремучему старикану. Злобырю. Предлагаю радикальный вариант: часа через полтора пойдем в психическую атаку. Безоружными. Будем клевать, пока этот упырь не подавится, короче, не умоется.

– Отвечаешь? А он точно умоется? А то все силы бросим, а этому свинопасу ни в одном глазу? – заартачился известный демократ Митька Красноперый.

– А что? У тебя есть другие варианты? – пробулькал Яшка-сомец. – Или предлагаешь позорно смыться?

– Может, для начала процарапаем спинными плавниками катамаран, а потом навалимся на него и порвем в клочья? – попытался встрять Сёма Хвостик.

– Ты слишком упрощаешь задачу. Как у тебя все складно!..

Результат спонтанной операции известен: весь окуневый косяк перекочевал в садок Кофейни.

– Я тебе, Яшка, что говорил? А ты: «Всё будет клёво, клёво!» – беззвучно пробасил Митька Красноперый и, глотнув воздуха, отключился.

Знатный обед

– Все на чистку добычи! – кинул клич Голясов. – Сегодня Иван Поликарпович национальный герой! А у нас праздник желудка!

Долго никого из голодняка-молодняка уговаривать не пришлось. Уха была быстро сварена, рыба съедена, кости обглоданы.

По окончании сытного обеда маэстро в который раз забазлал свои отстойные песни про несчастную любовь. Видимо, после очередного развода эта тема представляла для него исключительную злободневность.

– Дай сюда! – выхватил у него из рук гитару Кисельков, после чего показал гитарные рифы знаменитых музыкантов.

– Браво, бис! – застонала публика.

– Я еще и не так могу – и Шура стал бряцать струнами гитары над головой.

– Выходит, если тебя хорошенько накормить, то ты вытворяешь чудеса, – пришла к неожиданному выводу Светлана Пупсаренко. – Что же мы, девушки, раньше-то этого не замечали?

– Крутой парень! – восхитились операционистки.

– У нас на химфаке все такие! – гордо вскинула голову Настя.

Справедливости ради нужно отметить, что еще в начале похода все дамы для себя решили, что в компании сплавщиков есть всего два достойных жениха: Мигель Сабантуевич – самый богатый житель Мотовилихинского района Перми и Александр Кисельков – самый умный студент классического университета. Поэтому молодые неозамужненные сотрудницы банка очень старались им понравиться.

«А Жорик Бычков, Питирим, Валериан, Тимоха, Алик Фраерман, Валера Сутягин, разведенный Радик?» – спросите вы и «попадете в молоко». Они не дотягивают даже до «троечки» в девичьей рейтинговой шкале.

Одним словом, за расположение Шуры и Мигеля Сабантуевича в процессе движения к финишу развернулась настоящая борьба и охота…

– А теперь танцы! – объявил Кофейня.

И все зааплодировали мэтру, герою фиесты ЖКТ.

Старпреп вынес из палатки замызганный магнитофон и включил свои любимые хиты «Ласкового мая». Мужская и женская половина сплава слилась в забойном топтании на камнях.

Так весело туристы еще не чувствовали себя никогда в жизни (психологи объясняют данный феномен сочетанием сытости, музыки и кислорода).

После половецких плясок все завалились на боковую, не разбирая, кто и где спит.

Кисельков в очередной раз залег в шатер Голясова под «бдительной» охраной непросыхающего Леопольда Тушканчикова.

Голясов – в палатке с Кофейней, Сутягиным, Бычковым и… короче, всемером. Часть сплавщиков заночевала прямо на гальке, другие – сидя; третьи – оседлав бревна; четвертые – как истуканы, не сомкнули глаз до утра; пятые бросились купаться в реке, сравнивая воду с парным молоком.

К полудню вставать не хотелось никому. Но надо! Надо!!

Собрали пожитки (это напоминало конец мультфильма «Бременские музыканты») и грустные отчалили от берега.

Полуденное солнце ярко освещало волнистую поверхность реки и поросшие лесом скалы, окаймляющие русло.

Гребцы лениво перебирали веслами, подобно гондольерам в Венеции.

Лепота!

Кофейня потянул за рукав футболки Гогуа Ревазовича:

– Видишь слева большущую скалу? То камень «Боец». Первый. Их здесь всего четыре, «Бойца».

– Почему «Боец»? В честь участников Гражданской войны или похода Ермака? – задал уточняющий вопрос профессор.

– «Боец» от слова «биться». Здесь в дурную погоду все челны с рудой обычно в лепешку. Нам медный колчедан возили в мешках, на заводы, – смахнул слезу Кофейня.

– Строгановские? – обнажил недюжинную эрудицию Глыба.

– Угу. Строгие, шибко строгие были, – качнул головой старый мэтр.

Около скалы сплавщики заметили большой водоворот.

– Опасность! – прошибло потом от страха Голясова. – Все резко вправо!

Глядя на воронку, Кофейня выдавил из себя:

– ИМХО, всего лишь псевдофрактальная турбулентность… Рилаксуйте, пиплы.

Шура, убаюканный мерным журчанием воды, предавался осмыслению последних событий.

Сдается, он не так уж плох в глазах банковских красавиц, хотя на факультете, честно скажем, не блистал и ничем особо не выделялся среди остальных представителей мужского пола. Гитара? Так друган, Леха-старший, был просто виртуозавром сольных вставок. Математика? Так ему далеко до Борюса Ли (Бори Андрюкова), окончившего семнадцатую математическую школу. Обаяние? Так всем есть чему поучиться у старшего преподавателя Столетова, любимца студентов факультета. А чего стоит один Серега Бубенков, кумир всего химфака, с которым Шура подружился сразу на почве обожания его искрометного юмора!

– Для друзей я просто Серый! – пояснил Бубенков Шурану, кладя руку на плечо. – Для врагов – Сергей Геннадьевич! Но таких немного, пожалуй, в нашей альма-матер только один – доцент Вивасов! У него с юмором совсем никак – абсолютное зеро.

Странная находка

– Вот здесь и сделаем привал! – скомандовал Голясов, увидев справа галечный остров, поросший кое-где кустарником и травой.

Сплавщики причалили к уютной лужайке на берегу.

– А ничего себе местечко! – восторгнулся Симон. – И рядом никого! Еще бы еды сюда!

Все повернулись к Голясову: он ведь давеча клятвенно обещал, что завхоз Семыч вот-вот подкинет съестных припасов на вертолете.

– Сгинул, гад! – шваркнул себя по коленям костяшками пальцев вицик. – Звонил вчера весь день и даже ночью: «абонент не абонент». Наверняка, утек куда-нибудь на рыбалку, раз начальства нет: Сам – на Карибах, я, главбух и начохраны – здесь, со мной. Остальные совсем, разболтались! Ну и дисциплинка в банке. Уж я ему задам, этому Семычу лещей по приезду, вдобавок к тем, которых он наудит! А и даже, если не наудит, всё одно свое получит!

Взоры страждущих обратились к Алине Вудрайтис.

– А Питирим Кометович? Как же он? Что, не поможет с харчем?

– Папа не может выехать из Андреевки! В связи с прошедшими по району тропическими ливнями село оказалось отрезанным от внешнего мира! – огорченно вздохнула девушка. – Это обычное для грозового июля явление!

– Чего ж, потерпим чуть-чуть до завтрашнего дня. Я тут рыбки наловлю какой-никакой, с голоду не помрем, – по-отечески постарался успокоить всех Кофейня.

– Только на вас, Иван Поликарпович вся надежда! – умоляюще посмотрели на мэтра сантехники туристы.

– Хорош ныть! Ставьте палатки, кипятите воду, для ухи, я пошел за добычей! – скомандовал Иван Поликарпович и принялся споро разматывать удилище.

На голодный желудок хозяйственные приготовления проходили с большой задержкой.

Больше всех страдали от спастических проявлений желудка провожатые, чей молодой организм требовал ежедневного пополнения запасов энергии. Меньше всех скулила женская половина, более выносливая к тяготам похода, что было ранее убедительно подтверждено исследованиями зарубежных ученых.

– Давайте хотя бы костер разожжем, – вымучил трезвую мысль Сутягин.

Здесь случилась еще одна беда. Костер разжечь не удавалось из-за банального отсутствия дров.

– Надо сгонять на правый берег и там, в лесу, насобирать сухого хвороста, – распорядился Голясов. – Мужички, ходу!

Симон, Сутягин, Гогуа Ревазович, Марина Капудис, Бычков и Шура споро забрались на один из катамаранов и столкнув его в воду через пять минут были на лесистом берегу.

Быстро начало темнеть, поэтому туристы занялись поиском сухостоя с удесятеренной энергией. Чуть не потеряли среди елей Жорика Бычкова, но зато нашли…

– Кажется, муж! – несказанно обрадовалась фройлен Марина, увидев в сумерках профиль мужчины.

– И, наверняка, не с пустыми руками! Хоть я ему и не дозвонилась, но он уловил мои мысли телепатически (это у нас случается регулярно!) и решил помочь с едой и теплой одеждой! – воодушевленно стала хлопать в ладошки она.

Велико же было ее разочарование, когда вместо любимого человека она увидела главного айтишника банка.

– Вот это встреча! – рявкнул Симон. – «Явление Христа народу».

Все окружили, вынырнувшего из кустов Константина Дрыжняка. Начальника отдела программного обеспечения.

С его слов, он на правом берегу, дожидался команду «Дуби-банка».

– Я вас здесь смекаю! – молвил Константин. – Заигра… э-э-э засиделся над программой учета дебиторки. Сегодня прибыл самоходом в Чусовой, потом добрался до сюда. Один местный утверждал, что видел вас на острове Борменталя и за умеренную плату подвез на мотике почти до места. А там велел спускаться вниз, к реке. А вы? Сколько уже на воде?

– Ты в свой «Элдер Скроллс», верняк, забурился? – сплюнул Сутягин.

– Было!

Испытывая острую интернет-зависимость, программисты банка все как один не поехали на сплав, а увлеклись очередным сетевым шутером («Четвертый Квэйк»).

– Я ведь вам говорил, что всё-таки при отъезде одного человека мы так и не дождались, – констатировал Вехотко.

– И теперь очевидно, что этот не появившийся вовремя в точке сбора человечек был именно Дрыжняк! – заключил Бычков.

С дровами и программистом команда снабжения вернулась на базу.

Костя совсем не ориентировался на местности, поэтому шел, запинаясь за растяжки палаток.

– Ну и ночка, здравствуй, кочка! – пропел Дрыжняк и навернулся в болотце, поскользнувшись на заросшем травой бугорке.

Ребята подхватили его. Но Костя успел наглотаться жижи.

– Похоже, сегодня я уже поужинал, – философски заметил он.

– Плюсую, – сказал Голясов и сделал пометку в своем органайзере. А затем занялся допросом подчиненного.

Оголодавшие туристы собрались у костра, согреваясь мыслями о последней ночи перед Чусовым.

Еще тридцать километров, и всё.

Мысли сплавщиков, тем временем, крутились только вокруг еды.

Над костром висел пустой казан, раздражая своими аппетитными формами сплавщиков. Цель его нагрева была попытка очистить от пригоревшего жира (хотя какой там жир! всё уже давно было вылизано до железной основы), чтобы сдать в целости и сохранности подотчетный инвентарь «Уральскому змеелову»…

К великому сожалению, в этот раз клева совсем не было, и спустя два часа злой до чертиков Кофейня вернулся ни с чем.

– Вымерла рыба! – фырчал и фырчал он от лютой досады.

Народ, узрев результаты рыбалки, тоже пришел в неистовство.

– Почему сегодня ни одной поклевки?! – возмущался старый преп, обращаясь к остальным туристам.

«Так ты, наверное, уже всю живность в Чусовой выудил? – проворчал про себя Валера Сутягин. – Даже мальков на развод не оставил».

Мэтр сантехники не унимался и продолжал искать виноватых в неудачной ловле. Он, злобно очкуя глазными миндалинами, обратился к девушкам-операционисткам с четвертого катамарана, которые вместе кассиром Алевтиной сидели у костра:

– Это вы ныряли рядом с моим полавком и глотали позавчерашнюю кашу, которую я бросал в воду, чтобы прикормить рыбу?

– Ничего мы не съели вашу подкормку – обиделись Алина с Роксаной, вспоминая тощий завтрак. – Так, слегка продегустировали, чем вы там потчуете плотву.

Кофейня погрозил девушкам кулаком:

– Знаю я вашего брата!

– Он что? На дискотеку в ДКЖ ходит? – недоуменно спросили у Алевтины Жадиной операционистки. – Любит даб степ и эр-энд-би?

– Кто ж его разумеет? – горестно вздохнула та. – При его-то неуемной активности очень даже вероятно…