Текст книги "Сплав'"

– Как ты мог, Тимоха? Сотворить такое?!

– Такое?! Не хочешь, как хочешь, другие «такое» с руками съедят!

– Голясова?!

– При чем тут его? Я про барана, вчера на стоянке у местных обменяли на водку.

– Так он живой?

– Кто, баран?

– Вицик?

– Возможно, не могу стопроцентно утверждать, во всяком случае в супе его точно нет! А в каше… Шут его знает!..

Шура с Бычковым стали искать вице-президента. Канул как камень в воду. Потом узнали: Голясов решил ночью из палатки Шурика пойти в свой шатер, но в темноте запнулся за лежащего бревном у входа Леопольда. Упал физией в землю, от этого и закричал.

Астролог Глыба, прилежно зарисовывавший координаты звезд, обнаружил лежащего на пузе носом вниз Мигеля и отвел его в свою палатку, из которой ранее был выселен Кофейня.

Это поведал хлопцам Гурген.

– А где он сейчас?

– Дрыхнет, вестимо!..

Утром Голясов, вынырнувший из палатки Глыбы, по обыкновению разразился проклятиями в адрес Кофейни:

– Опять храпишь, старый мэтрюга! Как паровоз! На другом краю стоянки невозможно уснуть!

Мэтр сантехники в этот раз промолчал, только уставился на Мигеля немигающим взглядом.

От этого взгляда вицику стало не по себе и он постарался успокоить старпрепа:

– Согласен: на паровоз не похоже, больше на рычание вулкана перед извержением.

Затем наступила очередь повара. Голясов набросился на Тимоху:

– Ты че тут, скунса варишь?!

– Баранину! – обиделся паренек.

Детский лагерь

После завтрака сплавщики приступили к преодолению очередного участка пути.

Проплыли, любуясь красотами, высокую скалу слева. Чуть далее справа, метрах в пятидесяти от воды расположился детский лагерь. Уральских следопытов. Стояло десятка два десятиместных палаток. Струился дым от полевой кухни и самодельной бани.

Мальчишка лет десяти зашел в воду по щиколотку. Тоскливо озираясь по сторонам. Но потом, одумавшись, повернулся и направился к прибрежному валуну.

– Ага! Купаешься, Сидоров? Теперь будешь всю неделю картошку чистить и баню топить! – высунул из кустов голову в репьях другой прирожденный следопыт.

Реакция первого мальчугана была неожиданной: он с размаха бросился в воду – всё равно уже наказание обеспечено.

Реакция второго:

– Стой, кому сказал!

И второй бросился в воду следом. Якобы догонять первого. Так они плескались в течение получаса. Вышли на берег оба довольные.

– Хотел увильнуть? От хозработ? Не выйдет!..

– Пристанем ненадолго к берегу – решил Голясов. – Надо познакомиться с руководством.

Вицик в сопровождении Гургена и Бычкова направился к начальнику детского лагеря.

Остальные туристы стали бродить по кромке воды, собирая разноцветные гальки.

– Где твои брательники-бездельники? – повернулся Кофейня к Тимохе.

– Как вы догадались, что мы братья, хотя и троюродные?? – несказанно удивился повар.

– А такие же лодыри, как ты! – скривился мэтр.

– Они отошли в деревню в километре отсюда. Малые Кофейни называются, – ответил на вопрос Тимоха.

– Как-как?! – поперхнулся старый преп.

– Малые Кофейни. В двух километрах – Средние. Справа: Верхние и Нижние, дальше село Кофейнево, а в семи – поселок Большие Кофейни.

Иван Поликарпович закрутил глазами в разные стороны.

– А фамильё твое как? Ты чьих будешь?

– Кофейнев.

– А по отчеству?

– Иванович?

Мэтр сантехники просто закеменел.

– У нас у всех фамилии Кофейневы, – продолжил Тимоха, – и деды сказывали: прародитель один легендарный народный умелец Строгановских времен. Отца ни я, ни сестры не знаем, летчик вроде, в Перми где-то живет или погиб.

Услышав интригующую информацию, остальные туристы дружно повернули головы в сторону старпрепа.

Выйдя из ступора, Кофейня плюхнулся на чей-то рюкзак.

– А вам не кажется, что нынешний Генсек ООН Кофи Аннан, как-то связан с нашим мэтром? – вынесла на обсуждение остальных свою мысль Веронесса Матвеевна, заканчивая веерообразный воротник у свитера.

– Да, очень созвучная фамилия!

– Кофи Аннан, если не ошибаюсь, из Ганы? – оторвала глаза от полотна с незаконченной композицией Эльза Вадимовна.

– По лицу, вижу, похож как две капли воды на старпрепа, – стало быть, тоже сын Кофейни, – поддержал начальника оперзала Валера Сутягин.

– Кофейня, вы были когда-нибудь в Африке? – поинтересовалась, прижав книгу к груди, Дарина Моисеевна.

– Не помню, вроде не приходилось. Где это? Там где очень жарко?… Кажись, был: добыденное золото продавал на Золотом Берегу.

– Значит, точно он! – воскликнула Вика Андреевна.

– Мне надо прогуляться до ветру, – вдруг встрепенулся старый мэтр и последовал в близлежащий лесок.

Пропажа

В скорости из лагеря вернулся Голясов с охранниками.

– Подкинули продуктов детишкам – пояснил Бычков. – У них с харчем совсем туго.

Пора отплывать. Но нет старпрепа.

– Хватит! Ждать его не станем! – вскипел Мигель Сабантуевич. – Наверняка гипнотизирует юнцов своими россказнями. Пусть, если что, добирается до Чусового вместе с детишками!

Вицик дал сигнал к отплытию, сев на корму, чтобы наблюдать за движением вверенной ему флотилии.

На второй «катамурене» вздохнули с облегчением. Без Кофейни, который всех достал нравоучениями, храпом и ругательствами дышалось как-то свободнее. Авось, не догонит!

За весла взялись: Гогуа Ревазович, Веронесса Матвеевна, Света Пупсаренко и чуть-чуть Питирим. На самом заднем плане сидел-медитировал Глыба, задрав голову кверху к звездам, мерно покачиваясь в такт волнам.

Шура салютнул ему рукой. Глыба сделал вид, что не заметил. Зато юноше в ответ помахала ладошкой Светлана Пупсаренко.

– Сдулся Глыба! – хохотнул Симон, напахался вчера на веслах досыта.

– А вы-то сами как? – спросил Кисельков.

– Я – нормуль – ответил Вехотко. – А вот Мигель Сабантуевич весь употел.

– Что-то жарковато стало. Как водичка? Парное молоко? – с этими словами Голясов зачерпнул пригоршню речной воды… Бупс! Перстня с сапфиром как ни бывало! Голясов разразился дикими проклятиями.

– Все на поиски, жлобье!! Прочесать всю реку, каждую песчинку! – неистовствовал он.

Народ, как горох, посыпался в воду. В течение часа все процеживали воду сквозь пальцы, а иные и через желудок. Безрезультатно.

Элеонора орудовала сачком. И даже умудрилась поймать в него трехсотграммового язя.

Гурген подплыл к вице-президенту:

– Разрешите взглянуть?

– Смотри! – рявкнул Голясов.

Охранник схватил палец и потер кожу наждачной шкуркой.

– Здесь видны отпечатки зубов, – доложил он, – вероятно, щуки.

– Я чувствовал: кто-то клацнул по моему пальцу, стоило мне выпрямить его. Выловить этих падлюк всех до единой! – заистерил Голясов.

Туристы стали в очередной раз прыгать в воду и хватать пятернями что придется. Никакого эффекта.

Элеоноре с сачком в этот раз тоже не повезло.

– Полагаю, когда вы опустили перстень в воду, он заблестел там, как золотая рыбка и на него сразу позарился какой-нибудь жерех-шереспер, – выдал свою гипотезу Симон.

– А отпечатки зубов? Явно щучьи! – не уступал Гурген.

– Возможно, это дело челюстей Леопольда Тушканчикова, когда он неожиданно проснулся среди ночи (наверное, приснился кошмар) и с криками «всех разорву в клочья» бросился кусать туристов, – предположила Дарина Моисеевна, оторвавшись от чтения пьесы.

– Пока ему снова не сунули в зубы кружку с коньяком?

– Что было, то было! – подтвердили остальные.

Так минуло часа три напрасных поисков. Суденышки кружились на одном месте.

Голясов, смирившись с пропажей, наконец, дал отмашку: плывем дальше.

Путешественники двинулись в путь.

Через двадцать минут Радик показал рукой на правый берег. Там плескалось много катамаранов, резиновых лодок и байдарок.

– Это знаменитое Лазурное озеро. Глубина метров двести или больше.

Пристали к берегу. Все туристы вывалили поглазеть на чудо, даже провожатые.

Шагах в тридцати за деревьями обнаружили небольшой водоем: метров десять на десять. Кофейно-молочного цвета. Напоминал котлован под коттедж в Костарево.

– Че-та я в заявленной глубине сильно сомневаюсь! – саркастически усмехнулся Сутягин.

– Ты не сумлевайся, нырни, – парировал Радик. – Это карстовая воронка. Колодец в никуда!

– И всё-таки кто-то измерил его? – осведомилась Настя.

– Были тут дайверы в прошлом году. До сих пор до дна не добрались. Вон их страховочный трос всё еще разматывается, – указал в кусты пальцем маэстро.

– Это шутка? – захлопали ресницами операционистки.

– В каждой шутке есть доля шутки… Мишутки! – озорно вставил слово Шура.

– Задорнова?…

– А почему цвет озера весьма далек от лазурного? – поинтересовалась Вика Андреевна.

– Когда первые туристы обнаружили его, они уверяли, что озеро было голубым. Скорее всего, дайверы подняли муть со дна.

Туристов догнал Симон. Вместе с вициком. Держал того под руку – успокаивал. Увидев крошечный водоем, Вехотко воскликнул:

– Что, нырнем?

И на краю озера поскользнулся. Чуть не угодил. В бездну. Еле успели схватить за шорты.

Банька

– Мигель Сабантуевич, как вам Лазурное озеро? – задала отвлекающий вопрос Настя.

Голясов, находившийся в жесточайшей депрессии после утери перстня, скорбно молчал.

– Нельзя оставлять его одного наедине со своим горем! – подал в кои-то веки разумную мысль Валера Сутягин.

– Мигель, хватить кручиниться! – хлопнула по спине вицика Элеонора.

– Где я теперь отыщу свое сокровище?!

– Возьми всё самое ценное, что у меня есть! – томно выдохнула Элеонора.

– Камни в почках? – недоверчиво спросил Голясов. – Так за них тоже много не дадут.

Валера лихорадочно смотрел по сторонам, стараясь найти что-либо заслуживающее внимание Мигеля Сабантуевича.

– Эва! Что я вижу! Вон на берегу реклама! – затормошил Сутягин Бычкова, а тот, соответственно, наклонился с информацией к вицику.

На развесистых елях висел гигантская растяжка, выполненная в старославянском стиле: «Царская банька». Ниже красным шрифтом: «Чусовские исландские гейзеры!».

Глазам рекоплавателей предстало: в каменистую землю было вкопано десятка два двухметровых котлов, похоже, с демидовского металлургического завода. Котловая вода пузырилась и выбрасывала вертикальные струйки пара. В центре высилась кадка с «родниковой омоложивающей водой». Чуть левее возвышался шатер, замотанный полиэтиленовой пленкой. Через щели в шатре просачивался густой дымок. «Парная».

– Явно не термальные источники, – скривился Голясов. – Какие-нибудь черти из преисподней топят.

В подтверждение его слов из норы справа от шатра показался чумазый мужичонка:

– Ваньша, подкинь дровишек!

Рядом с елкой появилась свалявшаяся бороденка:

– Держи.

И в сторону шатра длинной очередью полетели березовые поленья. Это было настоящее цирковое зрелище, и даже астролог Глыба подошел последним поглазеть на «жонглеров».

– Будь что будет, рискнем здоровьем, – и Голясов с безучастным видом шагнул в котел. Но тут же диким соколом взмыл в небо – голимый кипяток. Затем в два прыжка он оказался у кадки с родниковой водой, куда и плюхнулся со всего разбегу.

Гидравлический удар массы Голясова был такой силы, что из кадки, словно взрывной волной, выбросило всех остальных купальщиков. А даже не всех: одну дамочку Мигель вдавил в дно, превратив ее в плоскую камбалу.

Изымали Голясова всем банковским составом.

– Надо натереть его жиром, – посоветовала Янина Люциферовна. – Растительным маслом или сметаной.

– Лучше сунуть в жидкий азот, – поиграл стеклами очков Алик.

Обваренного вицика в восьмером затащили на флагманский катамаран.

Из леска выполз Глыба. Весь в занозах.

– Вишь, кожу содрал, пока залез на сосну! – плаксиво захлюпал носом он.

– А зачем тебе это надо было? Кто просил?

– Да шишек хотел поднабрать для рукоделия. Я на досуге мастерю всякие фигурки из подручного материала. Не всё же время гороскопы строчить.

– Шишек и внизу полно! – покосился Симон.

– Там они раскрывшиеся, а мне нужны незрелые, плотные. Такие шишки – отличная основа для поделок, – возразил астролог.

– Тебе видней, – согласился Сутягин. – Но рекомендую ранки обработать, хотя бы водкой из наших запасов. Смотри, некоторые какие глубокие, будто за рыбацкий крючок зацепился.

– Придется – неохотно согласился Глыба…

Лагерь

– По плану у нас еще одна экскурсия на сегодня: быший лагерь военнопленных, – довел информацию до сведения сплавщиков аниматор Радик. – А совсем рядом от него, за поворотом, прекрасное место для ужина и ночевки.

Через полчаса туристы снова высадились на берег.

– Вот оно – это казенное заведение. Существовало здесь когда-то, – ткнул перстом в заросли девясила маэстро. – Что ж, взглянем на остатки былого и убедимся воочию.

Путешественники согласились осмотреть экспозицию музея под открытым небом. По протоптанной в траве тропке поднялись по склону вверх. На пригорке они обнаружили следы каких-то сооружений.

На покосившихся ржавых воротах учреждения висел облупившийся план построек. Конечно, от самих построек ничего не осталось: в девяностые всё растащили на металлолом. Остатки лагеря, скорее, напоминали заросшее кипреем пепелище. У ворот кучкой были собраны редкие трофеи: консервные банки, кружки, кусочки колючей проволоки.

Часть туристов прошла на территорию лагеря, остальные сгрудились у входа.

Среди высокой травы шастало много других людей, тоже сплавщиков.

Не прошло и пяти минут, как к основной массе банковских сотрудников подбежали Роксана, Алина и Гузалия. Глаза с чайные блюдца:

– Увидели, как какой-то мэн в черных очках раскидал троих хулиганов. Развесил их, в натуре, по веткам сосны. И это в течение нескольких секунд. Просто мастерство!

– Расскажите поподробнее, что случилось? – прервал восторги дамочек Валера Сутягин.

Алина выдохнула:

– Пока мы осматривали лагерные достопримечательности к нам подрулило несколько местных. Сомцы сначала стали хвалиться своими черными поясами по киокушинкаю. Показывать бицепсы-трицепсы, стальные кубики на животах. Потом позвали нас на ковшик браги в леспромхоз. При этом грязно лапали… Мы уже ожидали худшего. И тут, откуда ни возьмись, появляется хилый человечек в толстовке с капюшоном на голове, стиранных джинсах, с бородой и в черных очках. И начинает картинно мутузить наглецов.

– Как в американских боевиках? – уточнила Дарина Моисеевна, захлопнув комикс и сунув его под мышку.

– Точно! Нанося удары руками, ногами и головой в прыжках с переворотами в воздухе!

– Это тайский бокс, – авторитетно заявил Гогуа Ревазович. – В молодости я им тоже баловался.

И он с размаху пнул ствол ели. От удара ствол загудел, а профессор скорчился от боли в ступне и заскакал на месте.

Неожиданно ветки зашевилились и через пару секунд с дерева с грохотом упал Кофейня.

– А вы тут что делаете? – изумились операционистки.

– Да вот, решил шишками побаловаться, по-старинке, – ответил мэтр сантехники, растирая бока.

– Еще один «шишкооколачиватель»! – загоготали туристы. – Мало нам одного астролога, народного умельца.

– Мы уж считали тебя совсем пропащим! – залилась смехом Светлана Пупсаренко. – А вообще, дедуля, как ты нас догнал?

– Тут по прямой пешком пятьсот метров, – хмыкнул мэтр сантехники…

В лагере военнопленных путники неожиданно встретили представительную делегацию, возглавляемую Мозером – легендарным участником Гражданской войны.

Он посетил исторический объект с краеведческой целью как Председатель Совета ветеранов Первой конной.

– Мозер у нас на факультете раньше преподавал! – с гордостью доложил туристам Кисельков. – Почетный профессор. Помните у Маяковского: «Ваше слово, товарищ Маузер»? Изначально было «Мозер». Потом легендарный командарм, как и многие, был репрессирован, и в угоду власть предержащим его имя в стихотворении подкорректировали! Получилось обезличенно так.

– Как ты назвал его?! – поперхнулся Кофейня и направился вперед, к Мозеру со сжатыми кулаками.

– Ах ты, белогвардейская шкура! У Деникина денщиком служил?! Я тебя хорошо запомнил, как ты нашему Батьке яловые сапоги до блеска чистил, когда тебя в плен взяли.

– Ты, сквалыга?! Это ты у Махнатого (Махно, прим. автора) в обозе конюхом подвизался? Плохо я тебя тогда возжами отхлестал, анархист недоделанный! – прошепелявил Мозер.

Ветераны Гражданской сцепились в жестокой рукопашной схватке. Стоило большого труда развести их по дальним углам.

– Что было, то было! Нечего ворошить прошлое! – подал рациональную мысль Голясов, оттирая пузом старых петухов. – Для нас вы оба – история, пусть, и противоречивая!

Забрав возбужденного Кофейню, отряд дружно отчалил от берега. За поворотом, и правда, открылись отличные площадки для отдыха, причем на обоих берегах. Пристали к левому.

Опыт ночевки уже имелся. Поэтому быстро расставили палатки, разожгли костер. Натаскали из родника воды.

Радик предупредил туристов:

– Обратили внимание, какой лес вверху? Тайга! Медведи тут шастают. Рыбу выуживают, но чаще в рюкзаках туристов что-нибудь ищут. Съестное. Или горючее. Будьте бдительны!

Выставили пост: Жорик в паре с Гургеном.

Бычков пожаловался Шуре:

– На этого Гургена нет никакой надежды. Малахольный донельзя. Ему лучше участковым где-нидь обретаться!

– Ты слишком требователен к своему товарищу. Нормальный мужик, – не согласился Шуран…

После морского боя с «кротами» и, особенно, пропажи перстня Голясов зорко следил за перемещениями охранников. Не приведи Господь, оставят «Его драгоценность» без должного коронерства.

Стоило Бычкову отлучиться в кусты, Мигель Сабантуевич сразу устроил выволочку Леопольду Тушканчикову:

– Распустил ты своих подчиненных, Лео! Никакой бдительности.

Лежавший плашмя Тушканчиков в ответ только утвердительно качал лохматой головой.

К слову, Леопольд не расставался со своим пистолетом ни на секунду. Даже когда нырял в воду (случалось и такое при резком торможении), он держал его на вытянутой руке над водой. Правда, один раз всё же окунул пистоль – это когда столкнулся нос к носу со щукой. Тогда он заткнул ствол пальцем, а перед самым выстрелом вытащил его и разрядил обойму в речную хищницу…

После плотного ужина и возлияний все присели у костра. Забренчала гитара маэстро.

Справа на берегу в контрапункте заиграла эстрадная музыка. Там расположились учащиеся Чусовского текстильного лицея. По всей видимости, они устроили на стоянке вечернюю дискотеку.

– Пойду, подремлю, – прокряхтел Кофейня – суставы свело. Знать, к непогоде.

И он отчаянно заковылял к палатке. Через минуту оттуда послышался богатырский храп.

– Во дает! Дедуля.

– Все туристсткие песни нам испортит. Дяхонка!

Эльза Вадимовна, Дарина Моисеевна и Вика Андреевна втроем направились к дальним кустам: «носики припудрить», но буквально через две минуты прибежали с дикими криками, приспущенными штанами и нижним бельем навыпуск:

– Мужик какой-то набросился в кустах с горящими глазами на всех троих! Еле утекли!

Гурген, Бычков и Сутягин бросились к месту происшествия. Никого! Нападавшего и след простыл. Обыскали всё в округе. Чисто!

Минут через двадцать мужчины вернулись к костру:

– Злоумышленник скрылся! Никаких следов!

– Может, то медведь был? – иронично поддел Гургена Мигель Сабантуевич. – Переплыл с берега и втихаря занялся охотой.

– Не исключено, но сомнительно.

– Я укусила преступника в плечо! – припомнила Вика Андреевна.

– А я вцепилась в волосы и вырвала клок волос! – добавила Эльза Вадимовна. – Жаль, выбросила их по дороге, а то сделала бы приличную кисточку.

– А я просто оцепенела от страха! – сокрушенно вздохнула Дарина Моисеевна, пряча под свитер толстый фолиант. – Иначе он бы «прочитал» книгу своей головой.

– Вот. Это уже что-то! Завтра, когда будет светло рассмотрим каждого участника похода. Возможно даже, что это кто-то из наших, – принял решение Гурген.

Тут обнаружилось полное и недвусмысленное отсутствие Алика Фраермана.

– Утром найдется, бабушкина потеря, – резанул Сутягин.

Исчезновение Алика отразилось на появлении новых свободных спальных мест. В частности, Шура повторно расположился на ночлег в единственном числе…

За три дня Мигель Сабантуевич сильно соскучился по женскому обществу, тем более в условиях перманентного стресса. В этот раз Голясов высунул голову из шатра и стал делать недвусмысленные предложения всем без разбору дамам. Но никто из них не согласился скрасить одиночество вицика, по крайней мере, в видимой перспективе.

В расстроенных чувствах Мигель стал искать свой мобильник, чтобы позвонить друзьям.

Роясь в своем халате, неожиданно для себя вице-президент обнаружил в кармане записку «За вами охотятся».

Осознав, что предупреждение от инкогнито, как и пропажа перстня, были, вероятно, звеньями одной цепи Мигель Сабантуевич решил не искушать судьбу, а произвести рокировку в собственном шатре. Для этого он повторно наведался в палатку к Киселькову.

Шура оторопел:

– Что еще случилось?

– Давай, Шурчик, поменяемся местами. Ты в моем «вигваме» заночуешь, а я – у тебя в палатке. Хочу окунуться в свои студенческие годы! В романтику. Туристические походы и т. п. Другими словами, тряхнуть стариной. В прошлую ночь прямо ностальгия замучала!

Предложение Киселькову в целом понравилось. А почему бы нет? Интересно почувствовать, каково оно, царское ложе.

Вместе с Шурой в шатре заночевали и Гурген с Бычковым: а кого охранять?

Скоро в лагере все угомонились. Оно и понятно, столько событий за день.