Текст книги "Сплав'"

Седьмая ночь

Мало того, что вечер был голодным, так еще на землю спустилась холодная ночь.

Надето было все, что можно было найти в рюкзаках. В ход пошли даже вещи Алика Фраермана, оставленные им в наследство туристам. Хотя там особенно, кроме поношенного свитера брать было нечего.

– Где он теперь? – вздохнула Веронесса Матвеевна, раздавая связанные за семь дней шерстяные изделия туристам.

– Да, пропал парень!

– Сгинул в жарких объятиях лицеисток, – пустил слюну Валера Сутягин, – сделав ударение на слове «жарких».

– Осиротил нас «наш Вексельберг!» – так любовно называли Алика, как большого специалиста по работе с векселями, сотрудники «Дуби-банка», – пояснила Киселькову Янина Люциферовна.

– И не говори! Веселый был векселист, – мотнула головой Алевтина Жадина.

– Че за кофту старомодную на себя напялила, че за прикид? – дернула Вику Андреевну за рукав Эльза Вадимовна. – Дай-ка я тебя в ней нарисую. Сойдешь за крепостную крестьянку.

– Это мне Кофейня подарил, чтоб не замерзла. Сказал: «Заимствовал по случаю на том берегу у лицеисток». А те, видать, изъяли нафталиновый раритет из бабушкиного сундука, – улыбнулась Кудряшкина.

Шкура мамонтенка, собственность Киселькова, была настолько тепла, что все по очереди подходили в нее греться. «Еще бы – скажете вы – ведь мамонты выживали в условиях крайнего севера, вечной, так сказать, мерзлоты. Наряду с белыми медведями и тюленями».

Подходили небезвозмездно, конечно: за пучок заячьей капусты, конского щавеля, кустика спелой лесной земляники, шляпки сыроежки.

– Шурик, а хочешь я тебе шарф свяжу, как у Остапа Бендера?… Или как у «Битлов» на обложке альбома, когда они вчетвером на лыжах стоят? – показала свое расположение духа Веронесса Матвеевна, рассчитывая на внеочередное право побыть в шкуре мамонта.

– Каких «дятлов»? – выдал свою дремучесть Валериан, тоже ожидавший очереди на прогрев.

– Ты, наверняка, и об Элвисе Пресли ничегошеньки не слышал? – подковырнул Валериана Шура.

– Шампунь што ля новый, зыбанский, в натуре? – попытался угадать провожатый.

Сказать, что все люто завидовали Шурану с его шкурой, значит, ничего не сказать!

– Шурчик, дай погреться! – разносились стоны над Чусовой.

– И мне!

– И нам!

– Шурик, я тебе в городе персональный шашлык приготовлю. Уступи шкуру на полчасика, – отчаянно ныл Тимоха.

Однако предпочтение было отдано Насте.

– А, знаешь, я на тебя сразу обратила внимание, когда ты возник, как тот грузинский витязь, только не в тигровой, а в мамонтовой шкуре – шептала Настя, выставив из одеяния наружу один нос.

Пока туристы поочередно залезали в «Киргиляшу», студент надумал прогуляться «до ветру».

Услышав шорох за большим камнем, Шура испугался: «Медведь!» Хотел броситься наутек, но потом всё же решил проверить и стал опасливо подкрадываться к обломку скалы.

Через минуту его глазам предстал Жорик Бычков, который урча, уплетал тушенку.

– Где взял?

Молчок.

– Где взял?! – повысил голос Кисельков.

Охранник опасливо посмотрел по сторонам:

– Тише ты! Позавчера у повара из мешка спер.

– Поделись… Поделись!

Жорик, припомнив, что Шура в свое время не угостил его чебуреком в автобусе (а впрочем, если бы даже и угостил, в данный момент это ничего бы не значило) неохотно протянул однокласснику пол-ложки жировой основы со дна.

Студент был рад и этому и стал жадно жевать говяжий жир. При этом еда ему казалась «Баунти» («райским наслаждением»).

– Еще есть? – раболепно заглядывая в глаза Бычкову, спросил он.

– Нет! – отпрыгнул на два метра за камень охранник, опасаясь Шуры, и там попытался языком слизнуть со стенок и дна остатки.

Короче, Шуре так и не удалось побывать в собственной шкуре, он лег спать голодным и насквозь продрогшим.

Рауль

Последнее утро на острове Борменталя. Легкий кружевной туман над прохладной шелестящей водой. В трех часах сплава уже город Чусовой.

Голодные туристы в подавляющем большинстве старались забыться от голода во сне.

Кофейня с Симоном встали спозаранку, чтобы наудить хоть что-нибудь органическое. Шура с Бычковым занялись отловом лягушек, частично в качестве насадки для удочки Кофейни, частично для завтрака.

– Сразу видно, что Чусовой недалеко. Всю рыбу выловили местные! – кряхтел от досады мэтр сантехники, пытаясь реабилитировать свою персону…

Откуда-то сверху из-за горы показался гироплан. В нем сидел мужчина лет двадцати пяти – тридцати.

Проснувшийся Валериан стал безумно махать флагом, чтобы привлечь внимание пилота.

– Никак Рауль Комаров? – прищурился так и не сомкнувший глаз за всю ночь Голясов.

Да, это был он, известный детектив.

На крики вицика со своих лежбищ подтянулись остальные туристы.

– С едой?! – вспыхнула надежда у путешественников.

– Вряд ли! – усомнился Валера Сутягин. – «Комиссар Жюв» просто не догадается в силу своей «природной сообразительности» о нашей проблеме.

Аппарат приземлился рядом с шатром Мигеля.

– Это я вызвал его два дня назад, – сделал надменное лицо вице-президент. – От вас всё равно никакого толку нет!

– Кто такой? Что за выпендрежный чел? – недовольно раздул ноздри Глыба.

– Привет, Рудя! – вскричали сотрудники банка и окружили детектива. Многие знали его как Рудика Комаряна, практиканта из Чайковского.

– С чем прилетел?

Рудик-Рауль вытащил из кармана маленький кулечек с попкорном: а как без гостинцев?!

Дар тут же был разорван на мелкие кусочки и чуть не спровоцировал драку между участниками сплава.

Мэтр сантехники, брезгливо наблюдая за сценой раздербанивания презента, заметно занервничал:

– Исчо тут всякой шелупони не хватало!

Рауль сделал вид, что не расслышал уничижительные слова Кофейни в свой адрес.

Туристы же зашипели на мэтра: за семь дней он надоел хуже горькой ре… рекламы памперсов.

Провожатые, которым не досталось ни крошки, разразились отборной бранью.

Комаров пружинистой походкой направился к костру.

В молодом спортивного вида человеке приятной наружности Кисельков узнал соседа по дому, которого он часто видел на турнике возле песочницы, когда тот исполнял различные акробатические упражнения, при этом часто падая головой на бетонную плиту во время исполнения штальдера.

Рауля узнала также фройлен Марина:

– Он живет в моем подъезде, кажется, на последнем этаже.

– Тоже видела его в спортивной форме – призналась Настя.

– А я чуть не задавил его вусмерть, когда он делал «колесо» на проезжей части! – добавил Настин отец.

– A parva mundi (как тесен мир, лат.)! – воскликнул Рауль, диагностировав своих однодомцев.

Поздоровавшись со всеми и обняв Голясова, детектив оттянул Шуру за рукав:

– Соседушка, мне надо с тобой перетолковать. Отойдем за кустики.

Минут через семь детектив снова появился в поле зрения.

– Теперь всё понятно! Позвольте прояснить ситуацию.

– Некогда, давайте быстрей отчаливать! – зароптали дамы.

– Спокуха, граждане! Магазины в Чусовом откроются только через четыре часа! Дайте детективу высказаться! – осадил коллег Голясов.

Туристы напрягли внимание.

– Начнем с того, что Мигель Сабантуевич, подозревая неладное, держал меня в курсе событий, но только недавно решился вызвать на «галечный ковер».

– И вот я здесь, перед вами, – картинно развел руки Рауль.

– Что, аплодировать, стоя?! – задал каверзный вопрос Валера Сутягин.

– Перебьешся, – грубовато ответил детектив, обнажив свое умение общаться с различными маргинальными группами.

Сутягину ответ понравился: он любил прямолинейных людей, поэтому похлопал Рауля по загривку. Рауль, видя явное мышечное превосходство Сутягина (результат непрерывной семидневной гребли), не стал рисковать своим глубинным познанием кунг-фу.

– Лучше бы еды какой привез! – пробухтел Кофейня.

Леопольд Тушканчиков, очнувшись от холода, привстал с земли и огляделся вокруг. Затем, профессионально сориентировавшись в обстановке, поманил пальцем Радика.

– Да уйди ты! – отмахнулся маэстро от начохра, как от назойливой мухи.

Тогда Леопольд достал из шерстяного носка, надетого на правую ногу, пистолет.

– Хорошо, замяли! Что надо? – включил заднюю Радик, подняв руки вверх.

– Сначала плавки! – зарычал Леопольд.

Радик стал раздеваться, понимая, что придется отдать Тушканчикову свое купальное имущество.

– Ты не понял, сними мои с шатра! – указал стволом «макарыча» на пику шатра начальник охраны. – А затем передай их мне.

Маэстро покорно выполнил задание.

– Теперь порядок, – удовлетворенно сказал Леопольд. – А за порядок надо выпить.

– Рад бы, но ничего нет! – развел руками аниматор.

– Как это нет? – захмылился Тушканчиков.

Леопольд вытащил из пистолета обойму, выщелкал патроны, из которых достал пули, выполнявшие роль затычек. В гильзах у него был «нз» – чистейший спирт-ректификат. Кроме того, он откупорил загерметизированный пыжом ствол. Вылил спирт и оттуда.

При «перезарядке» пистолета сцедил спирт и из корпуса.

Радик-маэстро, видя такое благородство товарища (поделиться последним!) в свою очередь ослабил струны и изъял из обечайки пластиковый пузырек. После чего вынул незаметную пробочку из пятки грифа. Откуда также слил остатки спирта:

– Извини, всё что осталось!

Объединив объемы алкоголя, мужчины разделили их по-братски, а затем дружно выпили одним махом. Минут через пять оба завалились на рюкзаки. Что ж, их можно понять: миссия практически выполнена, путешествие подходило к концу.

Наблюдая за совершенным действом, остальные туристы глотали слюни и слезы.

Рауль постарался переключить внимание сплавщиков от созерцания счастливчиков на себя.

– Друзья, попрошу дать мне слово!

– Валяй!

– Пора расставить все точки над «и» – издалека начал детектив. – Позвольте тезисно обозначить основные вехи моего выступления.

– «Короче, Склихосовский!» – процитировал своего любимого персонажа Балбеса из комедии Гайдая такой же дремучий балбес Кофейня.

– Догадываюсь, вы и есть тот самый Кофейня? Иван Поликарпович? – обратился к мэтру детектив.

– И?

– Хорошо, перейдем сразу к делу, – неожиданно без пререканий согласился Рауль. – Но сначала небольшая сенсация: открою вам, Мигель Сабантуевич, секрет: Иван Поликарпович – ваш родной отец!

– Миша-а-А?!! – прослезился Кофейня.

– Да! Его усыновил, а затем увез из поселка Большие Кофейни в середине семидесятых испанский студент Карлос Санчос, сын республиканца-революционера, скрывавшийся от преследований диктатора Франко, на свою родину в Барселону, хотел вырастить знаменитым футболистом. Но гены дали о себе знать. Миша-Мигель вырос финансистом, закончил Гарвардскую школу экономики в Кембридже, а потом с целью углубления знаний дополнительно Пермский филиал ВШЭ.

– Батя!!! – дошло наконец сказанное до вице-президента. – А?… А фамилия Голясов?… Откуда?!

– Это производное от футбольного словосочетания «гол аса» плюс немного фантазии испанца.

– А отчество Сабантуевич?

– Студент, будучи в эмиграции в нашей стране, неоднократно участвовал в сабантуях, ублажая благодарных слушателей игрой на бандуррии, исполнял мелодии в стиле фламенко. Название понравившегося праздника Карлос и решил закрепить в отчестве мальца. Именно на одном из таких праздников он увидел сироту Михея (мать-доярка, познакомившись во время сельскохозяйственной ярмарки на ВДНХ с французским каталой, сбежала в Монте-Карло).

Кофейня на дрожащих ногах направился к Мигелю.

Миша-Мигель трясущимися руками стал искать носовой платок.

– Я знал, я знал! – твердил мэтр – что разыщу тебя. Для этого я и согласился на этот авантюрнейший заплыв: рыба почти не клевала!

Мигель и Кофейня присели на огромный валун, отвернувшись от остальных: им было, что сказать друг другу.

– Итак, первое: кто напал в кустах на руководительниц филиалов? – обозначил пальцем в воздухе знак вопроса детектив.

– Это мы и сами догадались, – разочарованно протянул Сутягин. – Мэтр сантехники. Правда, у него было алиби: храпел всю ночь, как угорелый!

– А вот и нет! – всхохотнул Рауль.

– Инет? Где инет? – попыталась активировать Wi-Fi на своем сотовом Алевтина Жадина. Спросила, не оборачиваясь.

– У Кофейни, друзья мои, другое стопроцентное алиби – был у лицеисток-швей-мотористок на правом берегу: всю ночь пополнял ряды младших Кофейнь, – назидательно молвил детектив.

– Кто тогда? – разинули рты туристы.

– Астролог Глыба!

– Так это вы?… Ты?! Ты в кустах подкарауливал наших сотрудниц?! – ахнули работники «Дуби-банка».

– Я, – потупился Глыба. – Не совладал с собой. Со своим могучим естеством. Каюсь.

– Поначалу, после СМС-сообщения Мигеля Сабантуевича, посланного мне, я тоже думал, что нападавший – Кофейня: и пластырь на брови, и следы чьих-то зубов на плече, – сознался Рауль. – Однако все они имели некриминальное происхождение. За плечо Кофейню укусила щука, которую он умудрился выловить в районе скалы «Палец» и на радостях вознамерился поцеловать. Хорошо, что речная хищница не оттяпала ему нос. Бровь же он повредил безопасной в кавычках бритвой, пытаясь на плаву навести марафет перед посещением лицеисток. Катамаран налетел на камень, и рука с бритвой неудачно соскользнула с верхней губы.

– А зачем тогда Глыбе нужно было ложное алиби Кофейни?

– А ему оно и не было нужно… Сначала.

– Хорошо. Вы утверждаете, что Кофейня имел другое алиби: находился на правом берегу – поймал Рауля на нестыковочке Гогуа Ревазович. – Так мы и так помним, что алиби у него уже было: он безбожно храпел в палатке. Зачем ему сразу два алиби? Да и даже одно, если он ни на кого не нападал?

– В этом-то и вся фишка! – удовлетворенно хмыкнул Комаров. – Кофейня ведь не знал, что случится на острове. Но ему просто не хотелось, чтобы остальные туристы стали свидетелями его ночных похождений. Предполагалось, что в палатке с Кофейней скоротают ночь Глыба и Алик Фраерман. Палатка во время происшествия оказалась застегнута изнутри. Но сам Кофейня в ней отсутствовал. Это ловкость его рук. Всё-таки он мастер сантехники. Отползая из палатки, Иван Поликарпович включил магнитофонную запись, склеенную в кольцо. Она крутилась до утра, пока у магнитолы не сели батарейки. Кофейня обнаружил эту запись случайно, когда, по обыкновению, рылся в вещах Глыбы в надежде стибрить какую-нибудь безделушку. Астрологу же идея записать храп Кофейни на пленку пришла еще в первые сутки похода, когда он целую ночь не мог сомкнуть глаз от «песен носоглотки» мэтра. Тогда Глыба осуществил запись «голоса» Кофейни с помощью старенькой портативной магнитолы того же Ивана Поликарповича на кассете с «Моден Токин», затерев любимую композицию старпрепа «Братец Луи». Первоначально, чтобы продемонстрировать бодрствующему мэтру всю прелесть его ночных «рулад». Дело в том, что Кофейня категорически отказывался верить в свой ночной исполинский храп, воспринимая информацию о нем как личное оскорбление. Нужны были неопровержимые доказательства, и Глыба их получил. Однако позже у него возникла мыслишка, как эффективнее скомпроментировать мэтра в глазах публики. Поэтому он и организовал ложное «нападение» на женщин. Получалось, что хотя у Кофейни и имелось алиби – храп в палатке, а фактически, кроме него, напасть на женщин было некому!

– А ты говоришь: «могучее естество». Банальная подстава! – щелкнул Глыбу по носу ногтем Рауль. – Еще один момент. Кофейня не хотел лишних свидетелей. Именно посему, Гурген, вас с Глыбой не пустили в лагерь будущих швей-мотористок. и хорошо отлупастили при этом дубинами – по настоятельной просьбе мэтра сантехники, который очутился на берегу первым. И последнее по поводу храпа. Из-за невозможности продолжения маршрута в палатке с Кофейней тонкая эфирная натура Алика Фраэрмана не выдержала, и он поддался соблазну навсегда остаться с лицеистками.

– Как у вас все гладко получается! – недовольно возразила Вика Андреевна. – А где доказательства?

– Спросите у самого Кофейни, я не привык сдавать своих информаторов! – отрезал детектив. – Теперь следующая разгадка. Помните тот случай, когда вы, Алевтина, стали свидетелем того, как один мэн отколошматил троих бугаев-киокушинкаистов в музее-лагере. При всей кажущейся тщедушности.

– Что и это Глыба?!

– Нет, на сей раз Кофейня.

– Ну, слава тебе, Господи! А то нарисовали портрет мэтра сантехники, хоть щас к лику святых причисляй! – воскликнула Янина Люциферовна.

– Не ерничайте, Янычка, вам это не к лицу, – отбрил главбуха детектив.

– А почему Кофейня, спросите вы? – задал наводящий вопрос Рауль.

– Да, а действительно, почему?

– Вы обратили внимание, где произошел сей инцидент?… Недалеко от деревни Малые Кофейни, а это, как и все близлежащие населенные пункты, ареал обитания мэтра сантехники, помеченные им, так сказать, территории, сфера его амурных интересов. Он соизволил навестить своих многочисленных жен (в прошлом) и наложниц, но инкогнито, переодевшись до неузнаваемости и сделав соответствующий макияж. Мужья его бывших жен заподозрили что-то неладное и, отобрав наиболее крепких парней, питомцев самой известной в краевой столице секции единоборств «Звезда в глаз» (а также завсегдатаев краевой клиники) направили их на выснение личности пришельца. Однако увидев наших банковских красоток, их прекрасные (кустодиевские) формы, не справились с захлестнувшими эмоциями и попытались с помощью своего физического превосходства овладеть ими. Некстати, ох, некстати рядом оказался старый мэтр. Он быстро привел в чувство зарвавшихся спортсменов. Ну и напоследок самое главное: перстень с сапфиром. «Розовый фурункул», как окрестил эту операцию я. Сложнейшее, скажу вам, дельце!

– Чего ж тут сложного и так всё понятно: носил его Голясов не на том пальце! – фыркнула Эльза Вадимовна, щекоча кисточкой свою шею. – Вот оно в мыльной воде и соскользнуло.

– Правильно заметили! А почему в мыльной? – показал свое интеллектуальное превосходство Рауль.

– Наверняка, Кофейня загадил всю реку, когда накануне стирал свое полосатое трико! – сделала предположение Веронесса Матвеевна, сматывая пряжу с рук Симона в клубок.

– А вот и нет! – снова изрек свою любимую фразу Комаров.

– Тогда Глыба что ли? Остается только он, – попыталась поддеть Рауля фройлен Марина.

– Ничего не могу поделать с вашей проницательностью – тут вы правы! – удивился гениальной догадке девушки детектив. – Да, это тоже подстроил астролог. Было несколько попыток, но все они заканчивались безрезультатно. Мешал Кофейня со своим осиновым удилищем, который периодически подлавливал преступника на крючок. Посмотрите на тело Глыбы, оно якобы в «занозах». На самом деле «занозы» – следы от случайных зацепов. Астрологу крайне необходимо было устранение мэтра сантехники, что стоило большого труда. Это удалось сделать благодаря угоранию Ивана Поликарповича в импровизированной бане в детском лагере.

Кофейня на валуне слегка покосился на Рауля, но промолчал. Потому что всё было не совсем так.

– В отсутствие Кофейни с его членовредительскими забросами Глыба смог спокойно реализовать свой дьявольский план, – продолжал Рауль. – Он незаметно проплыл под катамараном, улучил удобный момент и заглотил перстень. А потом снова спрятался под гондолой. Когда поднялся кипиш, Глыба незаметно присоединился ко всем ныряльщикам.

– А как ему удалось понудить Мигеля Сабантуевича к опусканию руки в реку? Получилось-то, как в известном детском стишке: «…видит Грека в реке рак, сунул Грека руку в реку…» и тут его за руку Глыба – цап! Что, Глыба подогнал к катамарану гигантского омара?

– Близко ничего подобного! Просто астролог, находясь ниже ватерлинии, нагревал участок гондолы под Голясовым с помощью термохимической реакции (растворение серной кислоты в воде), и тогда тот не выдержал жара туловища, решил искупнуться, предварительно проверив воду пальцем.

– Но как вы догадались? – взметнула ресницы Светлана Пупсаренко. – Он же сидел на втором катамаране – прямо напротив Голясова.

– Это был муляж, надувная кукла.

– Но она же шевелилась!

– Это был ветер.

– Как же никто не разглядел его из соседей?

– Это была задумка. Вы обратили внимание, где он сидел?

– ?

– На корме! А как можно видеть спиной? Поэтому «Глыбу» наблюдали с расстояния тридцати-сорока метров только Голясов и еще пара человек с первого суденышка, причем за фигурами гребцов. При этом внимание еще отвлекал Валериан, неистово размахивая флагом банка.

– А мыльный раствор?

– Нет ничего проще! – наслаждаясь своей безупречной логикой, расцвел Рауль. – По знаку Глыбы Валериан вылил в Чусовую жидкое мыло, которое хранилось у него в термосе. И от которого как-то стал пускать мыльные пузыри Кисельков, когда попытался «организовать чайку». Провожатый сидел на носу, поэтому при движении катамарана вперед смазка быстро достигла пальца Мигеля.

– А куда потом делся резиновый муляж астролога?

– В разгар неразберихи Глыба незаметно подплыл к нему и проткнул спицей Веронессы Матвеевны, чтобы тот сдулся и навсегда исчез в пучинах «Рейхенбахского водопад…»… э-э-э… Чусовой (черт, увлекся классикой!).

– Из ваших слов, Рауль, вырисовывается негативная роль провожатых во всем сплавном процессе.

– Да, именно так!

– Когда у вас возникли сомнения насчет местных проводников?

– Почти сразу. Наблюдая за каждым из вас, я обратил внимание, что для деревенских парней у них слишком изысканная речь. Лингвистический анализ показал, что выросли они в городе, в районе Бухаревки. Да, они не выпускники филфака и не участники фольклорного ансамбля! Поэтому их жалкие потуги сымитировать сочный народный говорок не увенчались успехом. К тому же во время приземления на гироплане я обратил внимание на то, как самозабвенно машет флагом банка Валериан. Такой уровень вскидывания древка и траектория маха могли быть доступны только суперпрофессионалу, участнику зимних олимпийских игр в Турине (там имярек промышлял карманными кражами). И, наконец, главный аргумент: не знать Куеду?! Это нонсенс!!

– Сказанное, друзья, еще не вся правда! – загадочно сверкнул глазами детектив. – Под видом астролога скрывается матерый рецидивист Ленька Хлор. Вы ведь никогда не видели подлинного Глыбу в лицо, а лишь читали его гороскопы в газете «Вечерняя длань».

– Но там же публиковался его портрет?

– Это фейк. Такое лицо можно получить из любого мужчины, устроив ему недельный запой и добавив к портрету черные очки и фальшивые бакенбарды. Именно кусочек этих бакенбардов и вырвала в кустах Эльза Вадимовна. А прокушенное плечо фальшивый Глыба спрятал под футболкой с длинными рукавами и подплечниками.

– Где же настоящий звездочет?

– Полагаю, он кормит раков в городском бассейне «Мурена» – месте сходок краевых любителей «Мурки», куда его вызвали для прогнозирования экономической ситуации на ближайший год. К сожалению для него, его прогнозы не подтвердились. Словом, астролог – опасная работа! «Профессор» – так зовут главаря преступной группировки. Он обратил внимание, что один из его ближайших подручных, Ленька Хлор, имел разительное визуальное сходство со звездочетом. Через своего человека в «Дуби-банке» Профессор узнает, что семейную драгоценность петровских времен (царь прихватил сапфир из Голландии, где обучался наукам и ремеслам, а, если уж быть совсем точным, выиграл в карты в трактире у в дупель пьяных голландских купцов, которых сам же умышленно и посадил на стакан). Голясов, не доверяя охране (тут Рауль сделал выразительный жест в сторону лежащего пластом Леопольда Тушканчикова), повез раритет с собой в многодневную экскурсию. Никто не мог и предполагать такой изящный тактический ход. Никто!.. Кроме Профессора! Этот коварный субъект обладал по истине чутьем зверя. Он привлек к операции своих бойцов Сивого, Лымаря, Рафаэлло (псевдонимы «Валериан», «Питирим», «Тимоха») и внедренного ранее в банк Бычкова, тоже члена шайки, которого берёг для экстраординарного случая. Кстати, все они, кроме Жорика, внебрачные дети Кофейни, но что делает судьба с безотцовщиной! Пошли по наклонной кривой.

Старый мэтр поник головой: «моя вина».

Рауль меж тем продолжал:

– Бычков же для прикрытия приглашает в поездку своего одноклассника Шуру Киселькова, который своей неотразимой харизмой притупляет бдительность у всех: Голясова, Радика, Леопольда, Насти. И даже… у Леньки Хлора! Знаете в чем цимус неотразимости Киселькова? И почему он так популярен у женской части вашей команды? Просто он учится на химфаке в университете, а там большинство лиц женского полу. Вот они и научили его умению достойно держать себя в дамском обществе, быть галантным кавалером. Иногда это качество у парней воспитывается на химическом факультете и физическими методами (со стороны прекрасной половины)… Но вернемся к главарю шайки. Как выяснилось позже, Хлор вел свою собственную игру и не желал делиться добычей с подельниками. Он уже приобрел в Карибском море остров, взяв ипотеку якобы на строительство жилья в селе Култаево Пермского района. После завершения операции Хлор намеревался сварить всех соучастников в кипятке импровизированной «царской» бани, наспех организованной на его деньги местной братвой и жонглерами пермского цирка. Но все карты спутал биологический сын Кофейни – Мигель, а на самом деле, урожденный Михаил Кофейня-Голясов. Он неожиданно, со всего маху, шлепнулся в котел с кипятком и сумел-таки выпрыгнуть оттуда живым: а всё благодаря мощной жировой прослойке. Представьте теперь худосочных Бычкова, Питирима, Валериана и Тимоху. Из них бы там вышел постный суп!.. Предвидя возможные осложнения, связанные с исторической реликвией – перстнем с сапфиром, нашему агентству надлежало предпринять беспрецедентные меры предосторожности. В частности, срочно научить одного из сотрудников органов дворовому пению (Радик) и забросить под видом аниматора на катамаран к вице-президенту банка. К слову сказать, в конце похода он научился довольно сносно лабать на гитаре. И сейчас думает устроиться на подработку в один из ночных ресторанов на Брайтон-Бич (это спецзадание, что я болтаю!). Всю операцию чуть не испортил другой кадровый сотрудник спецслужб, которого под видом случайного отца-попутчика также ввели в состав опергруппы. Он перепутал одежду и сел в автобус в фирменном брендовом костюме от «Versace» вневедомственной организации, из которого рельефно оттопыривалась кобура пятнадцатизарядной «Беретты». Ничего не оставалось, как напоить его до безумия, а потом сдать по дороге в вытрезвитель. К несчастью, при этом пожертвовали еще одним оперативником, который в роли охранника банка также угодил в указанное место. Таким образом, Радик один на один остался с опаснейшим преступником и его шайкой и, если бы не уважаемый Иван Поликарпович, скорее всего, погиб в неравной схватке… Вспомните восхождение на скалу и полет с нее в начале похода. Испорченный злоумышленниками спусковой механизм. И вовсе не гитарный аккорд послужил причиной откалывания скалы, а лично вмонтированнный Хлором заряд малой мощности. А тропический ливень в древнем ботаническом уголке купца Измогилова? Тоже дело рук рецидивиста по устранению Радика: преступники подогнали автоцистерну с грязной от помывки роты солдат водой из Пушкинской бани на гору и там разом вылили содержимое. Кочка, на которой поскользнулся аниматор, это замаскированная травой спина Питирима, который спрятался в вырубленном в скале углублении. Бугорок-трамплин – синхронно выставивший из норы лисицы облитый зеленкой затылок Валериана…

– Я тоже видела однажды в передаче настоящего Глыбу он был в черных очках на пол-лица и бакенбардах. Это меня и ввело в заблуждение, – откликнулась Эльза Вадимовна. – Но как вы догадались относительно Бычкова[2]2
  Позже Бычков осознал свою жалкую роль в преступной группировке, раскаялся и написал явку с повинной. Правда, уже из Новой Зеландии, где по случаю прикупил овцеводческую ферму. Приглашал Рауля приехать, единственно, личную безопасность не гарантировал. А, скорее, гарантировал бесследное исчезновение.


[Закрыть]? Располагали инсайдерской информацией?

– Ни в коем случае! Это подсудно, а я действую строго в рамках правового поля. Проще говоря, Кисельков на допросе с пристрастием поведал мне недавний случай, когда за камнями Бычков уплетал тушенку, которую он якобы вытащил из поварского мешка. Но кто ж ему даст чужое добро?! Тут я понял, что на маршруте Профессор оставил тайники с провиантом, чтобы его подельники не ослабли от голода. В отличие от остальных туристов. И если бы не сноровка Кофейни, который мастерски поставлял к столу свежую рыбу, многие из экскурсантов не дошли бы до финала (истощение туристов на марше – тоже идея Профессора).

– И последний вопрос, Рудик, хотя, думаю, здесь вы не ответите: нашли ли бесследно сгинувшую в пещере «Кудесница» Хельгу Ивановну?

– Хелю? Она нашлась сама, вынырнув сегодня буквально за час до моего прилета, из гидранта на улице Сибирской. Отзвонилась прямо из ванной. Передавала всем привет. И ждет от госпожи Осетровой какой-то выигрыш.

– Установлено следствием, – продолжил детектив, – пещера имела прямое сообщение с канализационной системой нашего города[3]3
  Это дело рук Данилы-мастера.


[Закрыть] (спелеологи утверждают, что даже со всеми европейскими столицами, вот почему и там обнаруживают адресный мусор с улиц Перми, прим. автора). Это сообщили по мобильнику мои друзья-оперы. Между прочим, Кисельков за камнем поведал мне также, что видел у пещеры «Кудесница» сотрудника ЖЭКа Мавлюгаева[4]4
  Действительно, слесарь организовывал экскурсии по клоакам города с выходом в карстовые пещеры, а затем и на поверхность.


[Закрыть]. Следующий вопрос, чем питалась мадам? Контрафактом: контрабандисты использовали маршрут для поставки запрещенных международной конвенцией продуктов с ГМО, и кое-где в зловонной жиже валялись потерянные упаковки.

Все сидели удовлетворенные рассказом Рауля: досконально изучил тему, разложил всё по полочкам…

И вдруг Комаров громко хлопнул себя по лбу:

– Йолики-майолики! Вот теперь всё стало на свои места! Я… Я! Я подсознательно чувствовал противоречие в двойном алиби Кофейни: и храп в палатке, и наличие его в лагере лицеисток. Это была тончайшая, филигранная! игра Мастера!!

Старый мэтр заерзал на валуне.

– Кофейни не было ни там, ни там! – усмехнулся детектив. – В означенное время он проводил самостоятельное расследование по своему сыну Михаилу (для этого и поехал на сплав), но боялся «спугнуть» недоброжелателей. Усыпив лицеисток слоновьей порцией клофелина с гутталаксом (после пробуждения они атаковали весь близрастущий можжевельник), он взял у них дельтаплан и наведался ночью в отдел ЗАГСа Чусового, где профессионально (всё-таки признанный сантехник и камнетес) взломал дверь в архив. К сожалению, данные по Михаилу были предварительно зачищены неизвестными за известную плату. Оставалось только ждать. Долго. Безнадежно! Ждать снисходящего свыше случая. И этот случай, наконец, представился – мой прилет! Я раскрыл всю подноготную аферы века и привез доказательства кровного родства Мигеля Сабантуевича и Кофейни (данные ДНК-экспертизы у меня в дипломате. Кто сомневается, могу сунуть в нос!)…

– Между прочим, появление Константина Дрыжняка – тоже моя идея! – торжественно заявил детектив. – Я разыскал его ночью в банке, где он в отсутствие начальства вместе со всем своим вычислительным отделом (в полном составе) и охранниками (аналогично) резался в сетевые компьютерные игры на сервере. Уже третьи сутки! На полу были небрежно разбросаны матрасы, а то и просто половые тряпки, на которых тут и там валялись лохматые и, естественно, небритые программисты, потягивая пиво (с чипсами!) и пластаясь на ноутбуках с какими-то монстрюками. С великим трудом мне удалось оторвать Костю от игры (сам едва не получил носком ботинка в дыню! недаром он «Дрыжняк»), а если быть точнее, я просто отрубил электричество и охранную сигнализацию в здании. Потом не спеша дождался разрядки аккумуляторных батарей ноутов, сграбастал ополоумевшего начальника отдела в охапку и выдернул его на улицу, где у меня наготове уже стоял двухместный гироплан. Пятьдесят метров разбега по асфальту (толкали дамы легкого поведения из обезъянника), и аппарат в воздухе. Через час мы прилетели в Чусовой. Приземлились аккурат в десяти шагах от ЗАГСа. Взломали дверь, отключили сигналку, навешали тумачей сторожу. Связали его «ласточкой». Автогеном срезали петли стальных дверей архива. Я встал на шухере, а Костю запустил внутрь (не самому же рисковать свободой!). Здесь мы нашли то, что искали: метрики Мигеля. Возвращаясь к оставленной летательной конструкции, действовали в обратной последовательности: закрыли стальную дверь, приварив петли; развязали сторожа, повторно надавав ему тумачей; включили сигналку; задраили вход; приготовились в обратный путь. Только мы вывели автожир на взлетную полосу (шоссе) для разгона… и тут!.. Неожиданно рядом с ЗАГСом приземлился чей-то дельтаплан, и из него показался парень в толстовке с надетым на голову капюшоном и в потертых джинсах. Он шустро проделал все те же манипуляции, что и мы. Тогда я и мистер Дрыжняк с большим удовлетворением отметили, что успели вовремя!! До появления таинственного злоумышленника! К слову, сторож ЗАГСа на следующий же день уволился со словами: «На хрен мне такая конская работа! Думал, ЗАГС – синекура. Ан нет! За одну ночь огрести люлей четыре раза! Мне столько не доставалось в сутки даже во время работы с зэками в должности директора леспромхоза!» …Затем мы вернулись с Костей в офис, где с его помощью я несколько дней скрупулезно изучал документы. Анализировал. После чего опять полетел с главпрограммистом на Чусовую. Высадил его у леса. Строго-настрого приказал придерживаться разработанной легенды. Далее Костя спустился к реке, встретил вас, а я стал пережидать ночь в гироплане на дороге. Комары – гады! Мешали сну безбожно! Утром с разгона под гору я запустил свою «ласточку» и вот… вместе с вами! Попиваю аперитив (привез с собой во фляжке). Спланированное чудо свершилось: сын нашел отца, отец – сына.