Текст книги "Санька из Пряничного города (сборник)"
Автор книги: Олеся Янгол
Жанр: Детская проза, Детские книги
Возрастные ограничения: +6
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Штора
Принесла Санька штору домой. А тут и Виталька в гости пришел. Вместе они штору быстро отстирали, высушили. Принялись гладить. Штора длинная, не сразу и справишься. Санька с Виталькой по очереди утюгом водят. Долго гладили, Саньке даже скучно стало. Ну, очень уж однообразная работа. И штора, какая-то скучная, ни узорчиков, ни рисунков.
– Скучная, какая-то штора, правда, Виталька?
Санька стоит, за Виталькой наблюдает, аж зевать начала. Виталька на Саньку глянул, и сам зевнул.
Оба зевнули, не выдержали – засмеялись. Ну, не любят они скучать.
– А давай, Санька, мы штору веселой сделаем?
– А давай, Виталька!
Санька с Виталькой художники, потому им долго думать не пришлось, как штору веселой делать.
Краски, кисти достали, и к работе приступили.
Через час скучная штора повеселела. Понизу цветы вьются, над цветами бабочки, над бабочками птицы летают, над птицами – облака солнцем озаряются.
Красота!
– Здорово, Санька, мы с тобой поработали. Такую штору только на выставке показывать.
– На выставке, конечно, не получится, а вот в классе все увидят. У нас класс теперь самый красивый будет, – радуется Санька.
На следующий день раньше всех в школу прибежала, штору быстренько повесила. Села за парту, сидит, любуется. Ребята в класс заходят, ахают.
Всем нравится.
Елена Сергеевна в класс зашла и тоже ахнула. На штору посмотрела, на стул села.
– Что ты, Санька со шторой сделала! Я же сказала – выстирать и отгладить. А ты? Ты же ее еще больше испортила!
Санька на Елену Сергеевну глядит, глаза на все лицо распахнула. Не поймет она, как это – штору испортила. Неужели Елена Сергеевна не видит, какая штора теперь красивая.
А Елена Сергеевна еще больше сердится:
– Это же школьное имущество, Санька, как ты могла его испортить? Что я теперь директору скажу?
Только директора вспомнила, как дверь в класс раскрылась, и директор на пороге возник.
Класс встал, и Санька встала. Голову склонила, в уме возможные наказания перебирает.
Директор о чем-то важном сказать хотел, но тут штору заметил.
Присмотрелся, разглядывать стал. То приблизится, то подальше отойдет, словно в музее перед картиной.
– А я и не знал, Елена Сергеевна, что вы такую чудесную штору для класса приобрели. Мне такой красоты еще не приходилось встречать. Все больше, какие-то скучные шторы вижу, а эта, смотрите, какая веселая. Вы мне, Елена Сергеевна, адрес магазина скажите. Я, пожалуй, в свой кабинет такую приобрету. А вам благодарность напишу, за облагораживание класса.
Саньке, конечно, никто благодарность не написал. Но с тех пор Елена Сергеевна, на Саньку с какой-то настороженностью смотреть стала. А ругать и вовсе перестала.
Натюрморт с рябиной
Санька теперь в изостудию ходит. Это, конечно не художественная школа, как у Виталика, но там тоже здорово. Даже натюрморты настоящие рисуют.
Она завтра настоящими масляными красками натюрморт с рябиной будет рисовать. Папа специально купил коробку масляных красок – теперь-то уж Санька точно, как настоящий художник. Вот она целый день в школе ни о чем другом и думать не может.
В воскресенье в Изостудию можно хоть с самого утра приходить и до самого вечера. Санька и побежала чуть свет. По дороге увесистую ветку рябины сорвала – и себе на натюрморт хватит и с друзьями поделится.
Саньку в Изостудию, всякий раз с невероятной силой тянет. Все там ей нравится, все по душе. Мольберты рядами, гипсовые барельефы, кувшины. Красота!
И учительница у Саньки чудесная – Наталья Сергеевна. Уже научила шар гипсовый рисовать. Рассказала о том, что в пасмурный день, тени бывают теплые, а в солнечный – холодные. С тех пор Санька на мир по-другому смотреть стала. Мир для нее теперь еще интересней показался.
Вот такая у Саньки жизнь после летних каникул началась. Замечательная жизнь.
Весь день за натюрмортом просидела. Так ей понравилось масляными красками мазки накладывать, что она решила теперь только так и рисовать. Вернее – писать. Наталья Сергеевна говорила, что художники картины не рисуют, а пишут. Вот. И Санька теперь пишет. И пусть пока не все получается, самое главное, что желание все сильнее и сильнее. Времени совсем не замечает. Очнулась лишь, когда Наталья Сергеевна сзади подошла и окликнула:
– Санька, я уже домой хочу. Может, закончим на сегодня?
Делать нечего. Пришлось собираться.
Домой прибежала, уроки выучила, и спать скорее. Поздно уже, а завтра в школу.
Всю ночь ей цветные мазки снились. Всю ночь она думала, как в среду продолжит писать свой первый настоящий натюрморт.
А на следующее утро…
На следующее утро все и приключилось.
Проснулась Санька, умылась, зубы почистила, чаю попила и в школу.
Бежит, опаздывает, как всегда. На улице темно как-то, и людей почти невидно. Обычно по дороге всегда друзей встречает, а тут – никого. Редкий прохожий в свете фонаря встречается.
«Странно, – думает Санька, – неужели я так сильно опоздала, что все уже в школу вперед меня пришли? Вот только не понятно – почему же так темно?»
Торопится Санька, что есть духу, бежит. В школу залетела, запыхалась, шапку на ходу снимает, пальто расстегивает. В коридоре никого. Пусто. Ни одного человека.
«Ой-йой-йой. Точно опоздала. Уроки уже начались. Только вот, что же так на улице темно?».
Санька к раздевалке подбегает, пальто на вешалку забрасывает, и только тут замечает – раздевалка пуста, одна лишь шапка чья-то сиротливо на крючке скучает.
Санька глазами хлопает, щипать себя начала. Думает, может это сон ей снится? Может она еще не проснулась?
Тут сзади кто-то на плечо руку положил.
– Ты что же, деточка, так рано сегодня? Спала бы себе. Еще целый час впереди.
Оборачивается, а перед ней дяденька вахтер, очки снял, глаза потирает, улыбается.
– Как час, какой час?
И только тут Саньке вспомнилось о переводе времени. Только тут до нее дошло – не опоздала она вовсе, а раньше на целый час пришла.
Санька, конечно, слышала о переводе времени, но задумываться серьезно не хотелось. Своих интересных дел много. Вчера в школе кто-то сказал, что в воскресенье время переводят, но она, как-то мимо ушей пропустила.
Вот такая оказия случилась. Вот, как все мысли натюрморт с рябиной захватил.
Творческий кризис
С Виталькой, Санька не часто видится. Он далеко живет. Но вот на выходных, когда к бабушке приезжает, они целый день вместе. Наговориться не могут. Теперь Виталька ей свои рисунки привозит. Показывает. А Санька – свои.
У Витальки, конечно, уже совсем все, как по-настоящему. Он уже точно художник. Вот, например, яблоко. Оно словно живое, хоть бери и кусай. Лежит себе на столе, светится, солнцем изнутри. И блик на месте, и рефлекс. А у Саньки? У яблока штрих какой-то лохматый, блик ускакал в сторону, тень падающая так падает, что того и гляди совсем упадет. Расстроилась Санька. Не художник она. Так и решила про себя – не художник! И вздумала бросить Изостудию. Раз не умеет, как Виталька рисовать, то и вообще не будет.
Виталька, Саньку уже хорошо знает. Она хоть ему ничего не сказала, он сразу почувствовал что-то неладное.
Целую неделю Санька в Изостудию не ходила. Даже гулять перестала. Сидит дома, насупилась. Не думала она, что так тяжело окажется без любимого дела. Но, раз уж решила… А она упрямая. Вот дома и сидит, к карандашам не притрагивается. Только ночью одну за другой, новые картины видит. Они завсегда ей ночью сняться.
Прошла неделя. В субботу Виталька приехал и сразу к Саньке. Заходит, улыбается, на плече огромную сумку тащит.
– Вот, Санька, сейчас я тебя лечить буду.
– От чего? – недоумевает Санька.
– От творческого кризиса.
Поставил сумку на пол и начал оттуда книжки извлекать. Одна другой больше.
Смотрит Санька, а это книги о художниках. И почти на каждой странице цветные репродукции. Села Санька на пол рядом с Виталькой и стали она картины рассматривать.
Много всего интересного Санька увидела. Многое восхитило, а многое удивило. Например, Сезанн, это художник такой французский. У него яблоки, ну совсем не такие, как у Витальки. Они хоть и не лохматые, как у Саньки, но необычные. Вроде бы смотришь – ни тебе гладкой кожицы, ни прожилок. Не бывает таких яблок на свете, а все равно веришь, что это яблоко. И даже больше. Это вроде как душа яблока. Вот до чего Санька додумалась. И с Виталькой открытием поделилась. Виталька на Саньку взглянул и улыбнулся.
– Ты, Санька совсем, как я думаешь. У нас мысли одинаковые. Это точно душа яблока. Вот и у тебя такие яблоки. И все, что ты рисуешь, ты как бы изнутри видишь, и красоту через эту внутренность передаешь. Ты, Санька, настоящий художник. Хотел бы и я рисовать, как ты!.. Поучишь меня?..
Задумалась Санька, губу закусила. А потом тоже улыбнулась.
– Знаешь, Виталька, я за эту неделю поняла, что точно не могу не рисовать. И яблоки свои лохматые я очень люблю. А научить тебя запросто смогу. Вот, хоть сейчас…
Как ходить по марсу
Зима выдалась морозная, снежная. Красота! Кругом сугробы. Ледяные горки, снеговики, снежки. После школы заиграешься так, что вечером едва уроки успеваешь приготовить. А у Саньки завтра контрольная по математике. Ох уж эта математика! Ну, никак она с Санькой не хочет дружить. Санька иногда берет себя в руки и пытается с ней подружиться, но ничегошеньки у нее не выходит. Вот, сидит она на уроке, Елена Сергеевна начинает новую тему объяснять, и Санька сама себе говорит – сейчас буду внимательно слушать, ничего не пропущу. И тогда точно все пойму.
Сидит, слушает, слушает, смотрит на Елену Сергеевну, и вдруг понимает, что она ее уже совсем не слушает. Она ее глазами любуется, – какие у Елены Сергеевны глаза красивые! Она самая молодая учительница, только что из института. И одевается всегда красиво. Вот бы ее портрет написать.
Очнется Санька от мыслей, а уже пол-урока прошло – снова она новую тему мимо ушей пропустила. Беда прямо с этой математикой. А тут еще контрольная на носу.
Санька даже с улицы пораньше пришла, чтобы подготовится. Решила все примеры, в задачках разобралась. Над иксами-игреками голову поломала. Вроде все понятно. Как там оно завтра – получится, нет ли?
Утром Санька проснулась, позавтракала быстро, оделась и в школу побежала. Контрольная самым первым уроком будет.
Бежит Санька по морозцу, и чувствует – странные какие-то ощущения внутри нее происходят. То ли ей тепло, то ли наоборот – холодно. Не поймет она. И объяснить не может. Ну, вот, разве что, словно по Марсу идет, или по Луне. Вот такие вот ощущения. Нет, она, конечно же, не знает, как там, на Марсе и на Луне ходить, но почему-то ей кажется, что вот именно так. И холодно и тепло одновременно. То, что щеки совсем замерзли это точно. Она их даже на ходу варежками растирать стала. А вот внутри, под одеждой, что-то явно не так.
Санька шаг ускорила. Вот и школа. Поднимается по ступенькам, заходит. А навстречу ей Елена Сергеевна:
– Что это ты, Санька в школу сегодня пришла? Да еще в такой курточке легкой? Сегодня же занятия отменили. По радио объявляли, что мороз – двадцать девять градусов. Даже десятиклассников освободили.
Санька стоит в вестибюле, глазами хлопает, а еще, почему-то зубами стучит. Ну, хоть рукой челюсть поддерживай.
Вот оно что! вот, значит, что это за странные ощущения! Она впопыхах, по рассеянности, осеннюю курточку вместо зимнего пальто надела, и мороз до самых костей ее пробрал.
Елена Сергеевна видит такое дело. Взяла Саньку за руку и в столовую. Там чаю горячего согрела, напоила.
– Ох, Санька, Санька, что ты за человек такой. О чем думаешь! Вечно в облаках летаешь. Пей чай, а потом я тебя домой на машине отвезу.
Санька чай пьет, греется, и думает:
«Хорошо все-таки, что контрольной не будет. Я сегодня еще дома позанимаюсь, может, тогда точно разберусь в этих иксах-игреках.
А еще она думает:
«Здоровское приключение со мной вышло. Теперь-то я точно знаю, как это по Марсу и Луне ходить».
В зимнем лесу
Саньке не доводилось еще в зимнем лесу бывать. В летнем она часто бывает, в осеннем тоже. Даже в весеннем однажды березовый сок с папой пила.
Мечтает она о зимнем лесе. С Виталькой мечтой поделилась. Виталька идеей загорелся.
– Поедем! Я мольберт возьму. Будем зимние пейзажи рисовать.
В выходной сели на троллейбус, и до конечной остановки. Вышли, дорогу перебежали, и вот он – зимний лес. Ели разлапистые, дубы, осины. И все-все в снегу. А снег белый-белый.
Санька с Виталькой встали, головы вверх задрали, на верхушки деревьев смотрят, молчат завороженные. Зимний лес от летнего сильно отличается. Зимний, он будто бы строже, задумчивее. В него сразу войти, не то что боязно, … нет, не боязно, а почему-то разрешения спросить хочется.
Виталька с Санькой переглянулись, за руки взялись и вошли. И словно бы в другой мир попали. Вот только что шум машин раздавался, а тут тишина. Кристальная, с эхом.
Идут они по снегу, а снег хрумтит, словно кто-то яблоки жует.
Нашли живописную полянку. Саньке дерево одно приглянулось. Все ветки снегом запорошены, шапками тяжелыми нависают. Вот, как раз и будет она это дерево рисовать.
Витальку уголок леса привлек. Он поодаль мольберт расставил. Все подготовили, и в работу с головой окунулись.
Раскрыла Санька коробку с красками, глянула, а белой краски-то нет. Что делать? Как снег писать? Все цвета взяла, а белую забыла.
Ну, не беда, думает, пойду у Витальки попрошу. Подходит, а он стоит, на нее растерянно смотрит. Санька сразу сообразила, в чем дело. И Виталька белую краску не взял.
Стоят, друг на друга смотрят, что делать не знают. Без белой краски белый снег не напишешь. Санька на себя разозлилась. Ну, ладно – Виталька – а она-то, как просмотрела? Она же у них за Санчо Пансо. Стоит, губу закусила, – грустит, и злиться одновременно.
– Поедем домой, Виталька, что-то мне надоело этот снег рисовать. И вообще не интересно здесь. Все такое скучное, белое.
Это Санька, конечно выдумывает. Ничего ей домой не хочется, вот только совсем она расстроилась.
Виталька вздохнул, и стал на небо смотреть. Смотрит, будто там ищет чего-то.
А Санька уже и мольберт свой сложила, и за Виталькин принялась.
Вдруг, Виталька Саньку за руку взял:
– Смотри, Санька!
И на небо показывает.
На небе, минуту назад, снежные тучи лениво толпились. А тут разошлись-расступились, и сквозь них луч солнечный. Небо прорезал, земли коснулся. Тучи все дальше расходятся, лучей солнечных все больше. Веером сквозь ветви рассеялись, поляну осветили. Санька с Виталькой замерли, в восхищении, словно с неба само волшебство леса коснулось. И волшебство это разноцветное, всеми красками блистает.
Минуту назад деревья черными были, а сейчас, каких только оттенков не увидишь. И красные, и фиолетовые, и бледно-голубые. Там, где солнце освещает – от золотой охры, до светло-желтого – словно в золоте.
А снег? Где белый цвет? Нет белого цвета. Пятна прозрачной синевы танцуют под деревьями, в холодно-розовый переходят, с нежно-голубым встречаются. Каких только оттенков нет!
Санька с Виталькой на ощупь мольберты раскладывают, взгляда от волшебства солнечного не отрывают. Боятся пропустить.
Внезапно ветер подул, с ели пушистый снег ссыпать начал. И снег этот, словно во сне, медленно, плавно среди стволов кружит, сквозь лучи солнечные пролетает, волшебством солнечным напитывается, и на землю настоящими красками ложится.
Разноцветные снежинки – красные, синие, зеленые, желтые, на Саньку с Виталькой сыплются. И кажется Саньке, что Виталька, праздничным конфетти обсыпан. Только конфетти это еще и волшебное к тому же, потому как от него даже сияние исходит.
Санька и лес изобразила, и Витальку с мольбертом. Цветные мазки весело рассыпались по холсту, танцуя снежный вальс.
Закончили работать, отошли подальше, этюды взглядом окинули. Смотрят и не верят глазам. Откуда на работах столько снега?! Ослепительного, искристого, самого что ни на есть настоящего. Вот это чудеса, вот это волшебство! Вот оно, значит, как! Вот оказывается, что в себе белый цвет таил. Это он только с виду белый. А стоит солнцу коснуться, раскроет он свою волшебную палитру. А ты только успевай цвета смешивать, и на холст их накладывать.
Шпаргалка
У Витальки контрольная на носу по Истории Искусства. Ходит, нервничает. Совсем рассеянный стал. Санькина бабушка за стол посадила обедать, так он суп вилкой ест. Даже не замечает, что еда в рот не попадает.
– Ты чего, Виталька так нервничаешь, ты же лучший в классе?
– Это я по рисунку и живописи, а вот по истории искусства… Там столько запоминать надо. У меня в голове все перепуталось. Собор Парижской Богоматери почему-то в Испании оказывается, а Колизей во Францию перебрался. Такая каша в голове!
Видит Санька, дело серьезное, надо друга выручать.
– Есть только один способ – шпаргалка!
Пришли к Витальке, учебниками-тетрадками обложились. Читают, за голову хватаются. Столько всего надо выучить, столько запомнить. Тут и профессор запутается.
– Предлагаю новейшую конструкцию шпаргалки, мною лично изобретенною, – сказала Санька, – Такую шпаргалку ни в жисть не заметят! Шпаргалка-миниатюра. На шести тетрадных клеточках я тебе и про Колизей и про Собор напишу.
Виталька обрадовался. Миниатюрная шпаргалка, это то, что надо. Преподаватель строгий, если заметит, что списывают, враз двойку поставит. А миниатюрную можно совсем незаметно доставать.
Принялись за дело. Виталька из тетрадки квадратиков шестиклеточных нарезал. И начал Саньке вопросы диктовать. Санька слушает, старательно конспектирует. Десять вопросов перечитали, десять заданий в шпаргалки написали.
Лежит на столе аккуратная стопочка квадратиков, любо-дорого смотреть.
– А теперь, Виталька, давай репетировать. Представь, что у тебя уже контрольная, а я твой преподаватель. Я тебе задания даю, а ты незаметно нужную шпаргалку доставай и переписывай.
Приготовился Виталька, квадратики в рукав спрятал, сидит, ждет задания.
– Вопрос номер три, – торжественным голосом объявляет Санька.
Виталька осторожненько нашел третий квадратик, достал из рукава, в ладошку спрятал. Начал читать. Что такое! Ничего не понятно. У Саньки, конечно подчерк старательный, и буквы все прочесть можно, вот только…
– С.П.Б.М. осн. В 116… г. В г. П., – читает Виталька, – Что это ты, Санька тут понаписала? Это какой-то шифр.
– Ну, что тут непонятного! Очень даже все понятно. С. – это собор, П. – парижской, БМ – значит – Богоматери. Что тут непонятного? Я просто, для экономии места слова сократила. Я так всегда на геометрии делаю.
Виталька другие квадратики достал. Читает.
– К. Брюл. «Псол.д. П.». А это кто – К. Брюл.? я такого художника не знаю.
– Ну, Виталька, ну это же значит – Карл Брюллов «Последний день Помпеи», ну какой ты непонятливый!
Санька даже злиться начала.
– Нет, Санька, мне твои шпаргалки не нравятся. Я так пол-урока буду только расшифровкой твоих К.П.М. заниматься. А когда же контрольную писать? Давай лучше, по-моему шпаргалку сделаем. У тебя – мини, а у меня – макси. На одной шпаргалке все десять вопросов уместиться, даже еще место останется.
Стали новую шпаргалку делать. Виталька из тетрадки полосочки нарезал, аккуратно склеил между собой. Получилась у него длинная лента.
– Ну и шпаргалка, – смеется Санька, – в ней метра два, если не больше.
– Зато на ней все-все поместится, и сокращать ничего не надо.
– И куда же ты такую спрячешь? Вокруг себя, что ли обматывать будешь?
– И ничего не обматывать!
Виталька взял полоску и начал из нее гармошку складывать. Сложил и в рукав спрятал.
– Ну, как? Заметно?
– Не, не заметно, – удивляется Санька.
Идею Виталькину одобрила. И приступили они заново шпаргалку писать.
Теперь Санька диктует, а Виталька записывает. До позднего вечера просидели. Все-все вопросы переписали, ничего не забыли.
– Ты мне, Виталька завтра позвони. Я за тебя кулаки держать буду.
На следующий день позвонил Виталька.
– Ты представляешь, Санька, я шпаргалку дома забыл! Собирался утром, задумался. Краски-карандаши взял, а шпаргалку забыл.
– Эх, Виталька! Надо было мне вчера самой тебе шпаргалку в сумку положить. Мы же так старались. Столько труда зря потратили. Эх, обидно!
– А и ничего не зря, – у Витальки голос веселый, радостный.
Санька удивляется.
– А почему ты, Виталька радуешься? На один вопрос хоть ответил?
– На все ответил. Да еще и пять получил.
– Не может быть! Как тебе удалось?
– А так, Санька, что я даже сам удивляюсь. Поначалу-то я сильно расстроился, а когда контрольная началась, я вопросы прочитал, и тут перед глазами наши шпаргалки всплыли. Все-все вспомнил. На вопросы ответил, да еще соседке по парте подсказал. Я теперь Историю Искусства никогда не забуду.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
