Текст книги "Катюша"

Глава 24
Неожиданный спаситель

Совпадения в жизни порой случаются самые невероятные, как и с нашими героями. Хоть и не знали они этого, но лежали в одной и той же больнице, только в разных ее концах. Так как Леша не видел, а Надя не передвигалась, они не могли встретиться и потому не догадывались о существовании друг друга в такой близости. Но ни автор, ни вы, дорогой читатель, пока не в силах раскрыть все карты. Так что нам с вами остается пока просто наблюдать за дальнейшим развитием событий, ведь наша история подходит к финалу. О финале мечтает и Катя. Да и что, скажите на милость, больше делать, когда ты прикована к больничной койке? Оказалось, что у девушки в месте ранения кость дала трещину – так сильно смог ножом ударить ее немец, хоть и орудовал им не с самого близкого расстояния. Рада бы Катя забыть о тех неприятных воспоминаниях, но пока нога не заживет, не обрести ей покоя. Да и вообще неизвестно, когда он теперь придет к ней. Хорошо хоть в новостях говорят, что СССР все увереннее теснит врага к границе, так что, дай Бог, скоро освободится Родина от врагов и вдохнет свободно полной грудью, а люди вокруг заживут как прежде со своими радостями и огорчениями. Кстати, об огорчениях…

Огромной неожиданностью стало для Кати открыть глаза и увидеть, что на краю ее постели сидит призрак из прошлого. Вернее, конечно не совсем призрак, но тоже мало что хорошего. Да-да, речь идет о друге детства, рыжем Женьке с задиристыми веснушками. Хоть и возмужал он, стал выше, даже стройнее, а ведет себя также дурашливо, словно артист цирка. Это, пожалуй, Катю всегда в нем и раздражало. Но сейчас речь не о том, каким был Женя и каким остался, а о спасении Кати. Оказалось, что в той местности, где с девушками приключились все несчастья, как раз проезжал немецкий командир со своим помощником, коим и оказался Евгений.

Об этом факте он хотел сначала умолчать, чтобы не пугать Катю, но потом решил, что если сможет, то поймет его, если же нет, то он уйдет, на этот раз навсегда из ее жизни, хоть и помогать тайком не перестанет. Вот так и случилось, что приезжали мимо реки и услышали в чаще крики. Остановились на берегу, дальше ехать не решились, чтобы не вмешиваться в ненужные заварушки, если есть такие, потому как для важных лиц это опасно. В общем, стали ждать, хорошо, что Жене удалось уговорить начальство на остановку. И вот видят, как на противоположный берег реки кто-то вышел, причем, очень неестественной походкой. Сперва не поняли кто это, а когда Женя взял бинокль и стал смотреть на ту сторону, сердце его запрыгало в груди как сумасшедшее. Он не мог поверить в то, что стекла бинокля отражают искаженное страданиями Катино лицо. Тут он бросился в воду, замочил одежду. Ему вдруг стало безразлично, что могут подумать о нем и что сказать, потому что гибла его любимая. Как только перед Женей разыгралась сцена падения Кати в воду, он чуть с ума не сошел от ужаса.

Потом беглянка была без сознания, а ее доставили сюда, в самый лучший госпиталь, который только был поблизости. Пожалуй, это была единственная территория, на которой сходились и русские, и немцы. Удивительно, но никто из них не стремился спорить, доказывать силу, отстаивать правоту. Наверное, потому так было, что здесь больные независимо от национальности были равны перед одной бедой. Само собой, стычки тоже случались, без них не могло быть, но не такими они были мощными, потому что в глубине души все сочувствовали друг другу, заступались и помогали. Это было главное. В стенах больницы открывались истинные лица, сбрасывались маски храбрости, напыщенности, ведь боль не спросит, какая у вас национальность, на каком языке вы говорите или что предпочитаете на завтрак. Она просто есть, существует неотделимо от тела.

Вот так и Катина боль не отлеплялась от нее, просто не было сил отталкивать Женину внимательность, быть гордой, неприступной. И он это чувствовал. Чувствовал, что не осуждает его, потому как теперь понимает, что нельзя в жизни ни от чего зарекаться, защищаться. Так случилось, что Женя, чтобы выжить во время войны, пристроился заместителем начальника по делам охраны самого Гитлера. Способствовать родители больше не могли ему, ведь квартира их сгорела, отец задохнулся во время пожара, а мать, когда узнала, что супруга ее больше нет в живых, сошла с ума. Выкручиваться как-то нужно было, чтобы прокормить жену, ту самую учительницу Ольгу, и маленького сынишку Николеньку. Вот так и получилось, что обстоятельства оказались сильнее, пришлось работать у немцев. На самом деле теперь Женя убежден, что не всякий немец плох, не всякий выбирал такую жизнь для себя и своей страны. Существует еще такая штука как деньги. Если есть деньги, то и власть при тебе, и голоса купить можно, и уважение. Так-то действовала нацистская партия, засовывая в глотки тех, кто пытался возмущаться либо пачки денег, либо сразу дуло пистолета. На первое соглашались охотнее, чем на второе, но находились и смельчаки. Женя принадлежал ко вторым и мог бы оправдать себя тем, что хотел жить, растить сына, любить. Правда, с любовью у них с Ольгой не очень получалось. Любила она мужа сильно, но так как он отвечал ей по большей части только благодарностью за столь пылкие чувства и иной раз влечением, выливавшимся в бурные ночи, девушка начала уставать. Все чаще жаловалась на нездоровье, а в последнее время кроме этого стала не ночевать дома, пропадать днями.

Впрочем, теперь, когда отыскалась Катя, Жене было все равно, что станет с его семейной жизнью. Он бросил все силы на то, чтобы пробудить в ней хоть какие-то чувства по отношению к себе. Пусть хотя бы и благодарность. Потом он сумеет вырастить из этой благодарности любовь, просто нужно время и упорство. Решив так для себя, Женя принялся активно ухаживать за Катей, заменяя ей всех медсестер. Поправлял подушки с одеялами, приносил продукты, свежие газеты и книги, чтобы девушке не было скучно. Как на это реагировать, честно говоря, Катя не знала, потому что было не до того. Эгоистично больше заботила своя боль, чем чужое соучастие. Девизом Кати отныне стало: «Придет новый день и все разрешится, время все расставит по местам». С такой мыслью жить было легче. Зачем волноваться и переживать, если нам неизвестно, что будет завтра? А завтра несло с собой ой так много сюрпризов!

Однажды Женя пришел такой мрачный, что, казалось, будто веснушки его поистерлись, поблекли. Катя не решалась спросить, что случилось. Все время почти молчали за исключением дежурных фраз. Перед самым уходом Женя присел снова на кровать и упавшим голосом заговорил.

– Катя, у меня для тебя две новости. Знаешь, можно сказать, как в анекдоте – плохая и хорошая. Какую из них куда приписать решай сама. Первое. Вчера ночью, когда меня не было дома, я несколько дней находился в командировке, Оля напилась таблеток. Снотворное. И запила все это шампанским. Впрочем, оно тут особо ни при чем, потому что доза и без того была смертельной. Хорошо хоть сынишки не было дома, а то при нем это было бы ужасно. Гостил у бабушки. Боже, это бред, не могу поверить, – Женя опустил голову на руки. Жалость защемило Катино сердце. Она привстала на кровати, протянула руку, коснулась плеча друга. От этого простого, но искреннего жеста Женя будто воспрянул и продолжил говорить.

– Новость вторая. Мне удалось выяснить, что Леша находится в этой же больнице, – теперь Катя не могла совладать с волнением. – Погоди радоваться. Он получил травму, как и при каких обстоятельствах особо мне неизвестно, но знаю, что он ничего не видит. Предстоит операция, которую он ждет очень давно. И здесь я могу помочь, если поговорю насчет поставки оборудования, – в Катиных глазах мелькнул лучик надежды, болью отразившийся в душе Жени, который почувствовал, что девушка любит своего летчика как прежде. Может быть, именно это заставило Женю омрачить радость девушки. Он поднялся на ноги, готовый уйти.

– Я готов помочь, но только если ты согласишься остаться со мной. В другом же случае, когда придет оборудование и не будет ли уже к тому времени поздно что-то исправлять, неизвестно. Хорошо подумай над этим, прежде чем окончательно отвечать, хорошо?

Такая альтернатива стала для Кати неожиданностью. Она открыла рот, словно собиралась что-то ответить, но не смогла, вместо этого только кивнув. Ночь не спалось ни ей, ни Жене, потому что следующим утром они должны были в точности знать ответ на поставленный вопрос, только для одних он сулит счастье, а для других – время тоски и одиночества. Однако, утром случилось то, чего в равной степени ни Женя, ни Катя не ожидали. Как нарочно именно в этот день Кате придумалось пройтись по коридору, выйти на улицу.

Передвигалась она пока с помощью костылей, так как трещина в кости заживала медленно и полностью наступать на поврежденную ногу не давала. Конечно, в тайне даже от самой себя девушка надеялась, что сможет встретить Лешу, раз он лежит в этой же больнице. Бродила туда-сюда, высматривала знакомые черты, но ничего не происходило. В нетерпении стала спрашивать медсестер о таком-то пациенте, но все они только пожимали плечами в знак неведения. Катя совсем отчаялась, когда увидела, что к больнице подъехал Женя на автомобиле. Хотелось броситься на землю и превратиться, словно в сказках красны девицы, в прекрасную птичку, да чтобы улететь отсюда далеко-далеко, только чтоб не давать ответа, от которого душа стынет. Но не успела Катя смириться с судьбой, как увидела в конце скверика, по которому сама недавно ковыляла, знакомый силуэт. Можно было ошибиться, только ждать не было времени. Насколько быстро было это возможно, Катя устремилась в ту сторону. Лица мужчины она не видела, но сердечко подскакивало.

«Если прогадала, значит не судьба, пойду за Женьку замуж!» – сказала она себе и, призывая на помощь все силы, преодолевая боль, которая от волнений в ноге усилилась, прибавила скорости, чтобы не упустить незнакомца. Чем ближе она подходила, тем волнительнее становилось в груди.

Вот, наконец, Катя видит, как рядом с мужчиной, по-прежнему сидящему спиной к ней, сидит девушка, что-то рассказывает. Прерывать жаль, но сейчас не до приличий. Не в силах подавить волнение, прорывавшееся в голосе, Катя говорит только одно слово: «Леша?». Это вопрос, но ей кажется, что она уже знает ответ. Мужчина оборачивается, и Катя больше не сдерживает рыданий.

Глава 25
День победы

Легендарному параду в честь Победы в Великой Отечественной войне суждено было состояться на Красной площади 24 июня 1945 года. Основанием послужил личный приказ товарища Сталина № 370 от 22 июня 1945 года. Главные организаторские вопросы решить о Параде Победы было поручено начальнику Главного оперативного управления Генштаба генералу-полковнику Сергею Матвеевичу Штеменко и начальнику Генштаба, генерала армии Алексея Иннокентьевича Антонова.

Ярчайшим событием парада для советских граждан, которые присутствовали на главном празднике, стала конное шествие, возглавили которое командующий парада Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский и Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, принимавший торжественное мероприятие, с моментом сожжения немецких знамен. По очереди, торжественно маршируя, по площади прошли барабанщики-суворовцы со сводными полками всех советских фронтов и сводным полком ВМФ. Возглавляли шедшие соединения их командиры, а Герои Советского Союза пронесли знамена частей и соединений. В честь каждого полка оркестр исполнил особый марш. После сводных полков пространство Красной площади заполнилось колонной бойцов, которые несли две сотни наклоненных снизу знамен и штандартов, принадлежавших вражеским войскам.

Штандарты со знаменами поочередно бросили на специально выстроенный помост около Мавзолея, все действо сопровождалось барабанной дробью. Завершался Парад Победы частью Московского гарнизона: сводными полками Наркомата обороны и военной академии, курсантами военных и суворовских училищ, сводной кавалерийская бригада, танковыми, артиллерийскими, воздушно-десантными и мотомеханизированными подразделения и части. В финале торжественно прозвучал гимн «Славься, Советская наша страна!». Слушая слова, Катя готова была расплакаться. Готовилась-готовилась и все-таки расплакалась. Хорошо, что погода сегодня была дождливая. Правда это для Кати хорошо, а вот для парада не очень, потому что она слышала, что из-за погодных условий даже пришлось отменить воздушную часть парада с проходом колонн трудящихся.

– Красиво было, правда? – приобнимая Катю за плечи, радостно проговорил Леша. Катя испугалась, но не от страха, просто вздрогнула от неожиданности, никак не верилось ей до сих пор, что ее любимый летчик рядом. Теперь его можно обнимать, говорить о всяком и быть собой. Прежней. Правда окончательно сделать это не получится, потому что война их обоих изменила. Теперь они ценят жизнь гораздо больше, ведь не раз были на краю гибели. Теперь с содроганием вспоминаются дни голода, холода, лишений. А чего стоит только их встреча в больничном сквере, когда Леша и Катя отыскали друг друга, но одна толком не могла обнять, а другой разглядеть. Называется – встретились калеки! Но вот теперь все испытания позади, остается только радоваться и любить друг друга. Катя подняла голову, посмотрела Леше прямо в глаза и серьезно сказала:

– Милый, делай что хочешь, но я хочу ровно через год прийти сюда же на парад с сынишкой!

От такого открытого, не к месту сказанного заявления Леша оторопел, а потом засмеялся.

– Во-первых, любимая моя и непредсказуемая, даже если гипотетически допустить, что к тому времени мы успеем, то малыш вряд ли что-то поймет в таком возрасте, – тут Катя собиралась деловито возразить, только не успела. Леша приложил указательный палец к губам девушки в знак того, что сейчас помолчать – самое время. – Во-вторых, это звучит сейчас из твоих уст, словно приказ! Не могу же я проконтролировать столь тонкий процесс деторождения! – и тут они вместе засмеялись.

Каким же счастьем было вот так просто идти за руки, любоваться летом и городом, который скоро, они знали это, восстановится и будет лучше прежнего. Теперь Катя с Лешей жили одни. Катиных родителей не стало, они погибли во время оккупации немцев, а Лешина родня покинула город, так что теперь у него оставалась только надежда найти близких. Ею он и жил. И еще, конечно, Катей, которую любил до безумия. Только теперь он понял это, и больше всего на свете снова боялся потерять ее, такую хрупкую и ранимую.

* * *

Именно Катя тогда помогла ему вернуть зрение, недаром же врачи говорили, что проблема здесь не только в ожоге, но и в психологии. Возможность снова обнимать любимую, вдыхать запах ее волос, слышать ее голос – все это вернуло ему желание жить и желание бороться с болезнью. А дальше… А дальше в больницу пришло оборудование, и тот же Женька, слушая мольбы своей любимой и глядя в незрячие глаза своего друга, уже не мог отказать ему в помощи. Многое произошло за эти годы, многое изменилось. Изменились и сами молодые люди, и их жизни сделали крутой поворот, но настоящую любовь не способно убить ни расставание, ни война.

Под звуки любимой всеми «Катюши» молодые люди уходили с Красной площади.

 
«Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой»… – гремели динамики.
 

А Катя думала о том, насколько разными могут быть судьбы тех, чьи жизни исковеркала война. Недаром же в эти годы у любимой песни появилось несколько финальных куплетов, и, наверное, каждый солдат, каждая женщина, ждавшая его возвращения, да что там говорить – каждый человек, исполнял из них тот, что был ему наиболее близок.

 
«Пусть фриц помнит русскую «катюшу»,
Пусть услышит, как она поет:
Из врагов вытряхивает души,
А своим отвагу придает!» – пели одни.
«Отцветали яблони и груши,
Уплыли туманы над рекой.
Уходила с берега Катюша,
Уносила песенку домой» – грустно заканчивали песню другие.
 

А каким будет их с Лешей финал? Это пока, никому неизвестно, даже им самим…

Глава 26
Долгожданный ребенок

Катя очень хотела ребенка. Маленького мальчика, похожего на ее любимого Лешу, такого же смешливого и веселого, каким Лешка был в детстве, такого же бесстрашного, как он, и такого же замечательного. Но забеременеть оказалось не так-то просто – прошлое не отпускало Катю, тяжелой ношей ложась на ее плечи.

Оказалось, что война кончилась, но для Кати началась ее личная война – битва за право быть матерью. Ее жизнь наполнила целая череда разных врачей, анализов, процедур… Бледная, похудевшая и измученная она возвращалась домой, но упрямо продолжала пытаться и верила в то, что они все же станут родителями. Они с Лешей могли часами сидеть, придумывая имена для своего будущего ребенка… И потом врачи все же вынесли свой диагноз – по их мнению, Катя не сможет уже иметь детей. Никогда. Мир рухнул. Она продолжала жить, словно во сне, – ходила на работу – Катя устроилась медсестрой в больницу, делала домашние дела, но ничего не приносило ей счастья. Дни становились похожи один на другой и вот в один из таких дней, Катя утром шла на работу. Была зима, сапоги утопали в снегу, и передвигаться было катастрофически неудобно. От неожиданно услышанного крика она чуть не упала.

– Мамочки, как больно! – кричал где-то неподалеку женский голос.

Ноги сами понесли Катю на звук. Буквально через несколько секунд ее взору предстала картина: прямо на снегу сидела девушка, которая плакала, корчась от боли и обхватив руками еще не слишком большой живот. Катя подбежала к ней и докторским тоном спросила:

– Где, где болит?

Девушка, поморщившись, указала пальцем на правый бок. Катюша, с трудом подняв девицу из сугроба, поволокла ее к дороге, где поймала такси и отвезла несчастную в больницу, в которой работала. Там после укола обезболивающего девушка рассказала, что ее зовут Лена, и что утром ей стало плохо. Лена собралась ехать в больницу, но так и не дошла до шоссе.

– Муж-то есть? – почему-то спросила Катя.

Лена ничего не ответила, только неожиданно схватив за руку свою спасительницу, быстро зашептала:

– Мне главное ребенка сохранить, что будет со мною – это не важно, главное малыш…

– Леночка, но это ведь не последняя беременность, – растерянно проговорила Катя. Она просто повторила те слова, которые ей повторял врач, успокаивая девушку.

– Нет, – упрямо проговорила Лена, – вы не представляете себе, как долго я пыталась забеременеть!

Катя только молча кивнула, она все понимала, понимала так, как, пожалуй, никто другой. Девушки подружились. Катя много времени проводила со своей новой знакомой – обещала, что не оставит Лену и на родах, будет поддерживать ее. Но чем ближе приближалась предполагаемая дата родов, тем худее и бледнее становилась Лена. Дни складывались в недели, недели – в месяцы. Лена почему-то была уверенна, что она родит обязательно мальчика. Даже придумала своему сыну имя – Станислав, и все время повторяла его, нашептывая своему животу всякие нежности.

– Стасенька мой, Стасик, ты даже не представляешь себе, как мамочка тебя ждет…

У Кати сердце кровью обливалась, когда она слышала это, как ей хотелось вернуть время вспять, чтобы иметь возможность говорить то же самое своему мальчику или девочке…

Роды были очень тяжелыми. Они длились несколько часов, у Лены открылось вкровотечение. Что ни делали врачи, но кровь не останавливалась. Ситуация стала и вовсе критичной, когда, как назло, не нашлось донорской крови нужной группы.

– Мы ее теряем, – услышала Катя голос санитара Славика.

– Слава, так найди донорскую!

– Нету, – виновато пролепетал он, – и на станцию звонили – ну нет у них нужной нам группы.

– А какая нужна? – спросила Катя, и ей показалось, что она уже заранее знает ответ.

– Группа третья, резус отрицательный – отрапортовал Слава.

– У меня третья резус отрицательный, – обрадовалась Катя. – Делайте прямое переливание от меня к ней.

Катя почувствовала, как в вену медленно входит игра, услышала, как заработал насос, а дальше медленно начала проваливаться в пустоту. Только руку санитара Славы она остановила, когда тот, увидев, как она теряет сознание, кинулся, чтобы остановить переливание.

– Не надо! Я хочу ей помочь! – заплетающимся языком проговорила она.

Последнее, что услышала Катя перед тем, как полностью погрузилась в темноту, был надрывный детский плачь – этот звук был для нее лучше наградой, которую могли сейчас послать ей небеса…

Процесс восстановления был долгим, если не сказать больше – очень долгим. Неделю Катя лежала в палате, отдыхая и приходя в себя, а потом ей сказали, что Лена умерла при родах, и остался только маленький мальчик.

Как только Кате разрешили встать, она первым делом отправилась посмотреть на ребенка. Странно, но из всех детей, находящихся в детском отделении, она сразу узнала «своего» мальчика. Он был темненьким, похожим, почему-то, на саму Катю и чуть-чуть на Лешу… Сам Леша приходил навещать Катю каждый день, он ласково смотрел за тем, как Катюша, прижимая к себе маленького человечка и улыбаясь, шептала что-то безгранично нежное и ласковое в его крохотное ушко. Ребенок мирно спал у нее на руках, улыбаясь и причмокивая во сне. Конечно же, Леша был не против усыновить мальчика, да и мог ли он сказать что-то наперекор своей любимой Кате, которая сейчас, впервые за долгие месяцы, выглядела совершенно счастливой?!

И вскоре Леша забрал из больницы и Катю, и ребенка, а еще через полгода выяснилось, что скоро в семье будет не один, а два малыша!