Текст книги "Вспомнить, чтобы… забыть"

Глава 5

В ГОРОДЕ имелась отдельная подстанция «скорой помощи», отправляющая бригады медиков на вызовы в микрорайоны. Но и в Центральной больнице на всякий случай ежедневно дежурила машина. Если ничего экстренного не возникало, автомобиль использовали для перевозки пациентов из клиники в клинику.

Сейчас машина с синими проблесковыми маячками на крыше «отдыхала» под навесом. Пожилой мужчина в матерчатой кепке, вооружившись ведром и тряпками, полировал капот, хотя тот и так блестел, как зеркало.

– Дядя Аркадий, – подошла Фиалка к водителю, – миленький, помоги.

Медведь остановился невдалеке. Его удивляла и восхищала способность подруги легко находить общий язык с окружающими. Он сам, проведя столько времени в больнице, тоже успел познакомиться с персоналом, но все равно кроме «здравствуйте» и «спасибо» ни с чем другим к людям обращаться не решался.

– Это ведь ты меня сюда привез? – между тем выясняла Фиалка.

– Да, в мою смену случилось, – обернулся водитель. С его рук стекала вода.

– Значит, ты точно знаешь, где произошла авария, – сделала вывод женщина. – Как бы нам попасть туда?

– Зачем? – Аркадий отжал очередную тряпку и бросил в ведро.

– Я посмотрю вокруг, вдруг вспомнится что? – похлопала густыми ресницами Фиалка.

– Что там смотреть? – отмахнулся лениво водитель. – Кусок асфальта и поле.

– Ну, миленький, дядя Аркадий, давай туда быстренько съездим, – стала уговаривать Фиалка. – Вдруг этот кусок асфальта что-то мне подскажет.

Медведь, сообразив, что именно задумала Фиалка, даже принялся пари сам с собой заключать: удастся подруге уговорить мужика или нет?

– Вот если бы вы памяти лишились, – выдвинула бесспорный аргумент Фиалка, – я бы все сделала, чтобы вам помочь.

Водитель досадливо крякнул и сдвинул кепку на затылок.

– Вообще-то я так и так на автозаправку собирался, – вздохнул, сдаваясь, Аркадий. – Бензина мало осталось. Ладно, залезайте внутрь. Чтобы охрана на воротах, увидев посторонних в кабине, лишних вопросов не задавала.

В салоне «скорой помощи» тесно, там только одно пассажирское место (остальное пространство занимает реанимационное оборудование и каталка для пострадавшего). Но «сладкая парочка», тесно прижавшись друг к другу, умудрилась каким-то образом устроиться. Машина выскочила за ворота и направилась в противоположную маршруту городского автобуса сторону. Уже через 500 метров с обеих сторон дороги потянулись пустыри с редкими домами вдалеке. А еще через 15 километров Аркадий съехал с обочины и заглушил мотор.

Фиалка спрыгнула на землю и перешла на другую сторону шоссе. Скрестив на груди руки, она постояла в нерешительности, рассматривая заросшую высокой зеленой травой поляну и полоску леса по ее границе. Потом, зажмурив глаза, откинула голову назад, видимо, собираясь довериться некоему внутреннему голосу. Прошло несколько минут, не дождавшись результата, Фиалка развернулась на 90 градусов и прошагала по обочине, в одну сторону, затем в другую, цепляя носками босоножек мелкую гальку.

Мужчины, прислонившись к капоту, молчали и терпеливо ждали.

Наконец, Фиалка тряхнула головой и повернула к машине.

– Ни-че-го, – нахмурила она лоб. – Абсолютно ничего. Что я делала на шоссе? Одна? Не знаю!

Расстроенная она забралась обратно в салон «скорой помощи». Медведь занял место рядом. Аркадий завел мотор и порулил на автозаправку. Медведь приготовился снова утешать подругу. Но…

– Если не получилось у меня, – вновь заблестели искорки в голубых глазах, – это не значит, что не получится у другого. Будем искать… тебя! – и миниатюрный пальчик уперся в грудь Медведя.

– Но я уже пробовал, – робко возразил «старожил клиники», попутно отметив про себя, что они незаметно перешли на «ты». – Ни единой зацепки!

– На территории больницы. А за воротами? – продолжала допытываться подруга.

– Мы проехали на автобусе через весь город, – напомнил Медведь, – я тоже внимательно смотрел в окно. Ничего не узнал.

– Мы поступим иначе, – заговорщически подмигнула Фиалка. – Превратимся в двух детективов. Для начала заглянем в твою историю болезни.

– Что ты задумала?

Это у Фиалки медицинская карта выглядела тощей и скучной – несколько заполненных от руки страниц: «найдена на месте аварии, водитель, сбивший женщину, скрылся, пострадавшая доставлена в Центральную больницу, оказана следующая медицинская помощь…». Зато у Медведя «личное дело» представляло собой внушительных размеров фолиант, в который аккуратно вклеивались кардиограммы, томограммы, энцефалограммы, распечатки с результатами анализов крови и ультразвуковых исследований. Хранилась эта «книжища» не в регистратуре, как у большинства пациентов, а в кабинете у Бармина. Поэтому новоявленным детективам пришлось отправиться на незапланированный прием к Юлию Августовичу.

– Что конкретно вас интересует? – подошел к полке с больничными документами невролог. – Вряд ли стоит тратить время на чтение перегруженных медицинскими терминами текстов.

– Нам нужно знать название больницы, из которой Медведя доставили сюда, – Фиалка адресовала доктору свою самую обворожительную улыбку.

– Медведя? – приподнял левую бровь доктор, если он и удивился, то умело скрыл и никак не прокомментировал услышанное. – В Реабилитационное отделение Пациента перевели из соседнего лечебного корпуса, где снимали острое состояние.

– А в лечебный корпус откуда привезли? – не отступала Фиалка.

– Хммм, – Бармин выпятил нижнюю губу и подхватил с полки толстую историю болезни. – Скорее всего, из госпиталя. Да, точно, – Юлий Августович перелистал первые листки и провел ладонью по нужной странице, – только там есть ожоговый центр. У нас в округе много военных частей, поэтому в соседнем городке Министерство обороны построило хорошо оборудованный медицинский центр. Если требуется помощь пострадавшим на пожаре, то и гражданских отправляют именно в госпиталь. И как же вы намерены поступить?

– Едем туда, – невозмутимо завила Фиалка.

Бармин вопросительно посмотрел на Медведя: с каких пор тот спокойно воспринимает предложение покинуть территорию больницы? Пациент лишь пожал плечами. Мол, и сам не знаю.

– Здорово, – поднял верх большой палец Бармин и улыбнулся Медведю. – Давно бы так!

– Вы о чем? – подозрительно уставилась на хозяина кабинета Фиалка.

– Эээ, – подхватил подругу Медведь и, развернув лицом к двери, настойчиво повел ее к выходу, – доктор всецело поддерживает твою идею.

Добраться до соседнего городка – для обычного взрослого человека вопрос, не стоящий обсуждений. А вот для людей, потерявшихся в этом мире, любое дальнее путешествие – задачка с множеством неизвестных. Хотя приступы паники охватывали лишь Медведя, стоило ему выйти за ворота, но и Фиалка, до того смело совершавшая вылазки «наружу», неожиданно сникла – одно дело выскочить на час и вернуться, и совсем другое – окунуться в неизведанное на целый день.

Заметив изменения в настроении подруги (сознаваться в том, что и ей страшно, Фиалка категорически не хотела – сама же придумала, поэтому тянула время и под разными предлогами откладывала поездку), планировать путешествие взялся Медведь. И предложил разбить маршрут на этапы. В конце каждого они смогут оценить свое состояние, если поймут, что справиться с проблемой не под силу, тут же вернутся обратно.

Первый этап самый легкий: знакомым автобусом со знакомой кондукторшей они доехали до знакомого вокзала. Дальше нужно пересечь привокзальную площадь – толпы спешащих в разные стороны людей с чемоданами и тележками, десятки нервно дергающихся в пробке машин, налезающие друг на друга торговые палатки и киоски, гомон, топот скрежет и скрип. Путешественники нырнули в хлопающие двери гигантского здания (здесь ничуть не тише, чем снаружи – те же крики, те же пассажиры с озабоченными лицами, плачущие дети, нагруженные сумками женщины), согласно разработанному плану, остановились у свободного участка стены. Они молча посмотрели друг на друга, потом одновременно, в унисон кивнули головами (второй этап пройден без проблем) – и двинулись к кассе.

Путешественники спустились в тоннель, сверяясь с указателями, вышли на платформу. До отправления электрички оставалось не более пятнадцати минут. Они замерли у дверей вагона, Медведь обхватил Фиалку за плечи и вновь заглянул в голубые глаза. Фиалка на секунду задумалась, вслушиваясь в собственные ощущения, затем легко кивнула головой. Они справились с третьим этапом.

Народу в вагоне – они устроились в середине состава – собралось немного. Каждый коротал неожиданно выпавшее время передышки по-своему. Одни дремали, кто-то жевал купленные на вокзале бутерброды, кто-то достал рассыпающийся на отдельные листки, зачитанный детектив. Фиалка с Медведем с интересом рассматривали попутчиков, пытаясь вызвать в голове поток знакомых ассоциаций (вдруг в прошлой жизни им приходилось добираться до работы на электричке?): стук колес, отдыхающие люди, название книги, запах нагретых солнцем кожаных сидений, выражение лиц, приметные жесты.

Увы, картинка, увиденная в вагоне, не подтолкнула подсознание открыть наглухо задраенную «дверь» памяти, но она хотя бы отвлекла путешественников и сняла напряжение, сковывавшее их все утро. Так что четвертый этап присоединился к числу легких.

Пятый этап – они вышли опять на привокзальную площадь, полной близняшки предыдущей, казалось, что и люди, и машины, и даже чемоданы те же самые. Только потому, что путешественники абсолютно точно знали, что прибыли в другой город, они не поддались подступающему чувству дежавю.

Первый же человек, к которому обратились, подсказал, где находится госпиталь, до него и ехать не требовалось, десять минут пешком.

О том, что перед ними госпиталь, догадался бы и ребенок. Вместо широко распахнутых ворот – шлагбаум, часовой в каске и с жезлом, вместо вестибюля и справочной – проходная с турникетами, в отдельном здании – бюро пропусков. Фиалка, чувствующая себя непринужденно (или ловко это демонстрирующая) в любых обстоятельствах, неожиданно растерялась, их окружало непривычно много людей в одинаковой форме защитного цвета. Зато Медведь быстро сориентировался (вероятно, в прошлой жизни он сталкивался с военными) и сразу направился в бюро пропусков, где на стене висел телефонный аппарат для внутренней связи. Рядом под прозрачной пластиной (армейские любят порядок до мелочей) укрепили список с номерами служб и фамилии главных специалистов. Проведя пальцем по столбику с цифрами, Медведь отыскал ожоговое отделение.

Ответил приятный молодой голос (в обычных киниках общение с посетителями – прерогатива женщин, в госпиталях, где большинство персонала мужчины, даже в справочном отделе работают представители сильного пола). Медведь сообщил, что хотел бы встретиться с врачом, который его лечил два года назад. К сожалению, имя хирурга не знает, и вообще время, проведенное в ожоговом центре, помнит смутно, настолько ему было тяжело.

«Назовите вашу фамилию», – предложил юноша и, судя по звукам, застучал по клавиатуре компьютера. Медведь терпеливо продолжал объяснять, что ситуация нестандартная, пациент не в состоянии сообщить собственную фамилию, так как страдает амнезией. «А когда поступили в госпиталь?», – задал следующий вопрос администратор. «Не представляю, знаю только дату выписки», – ответил Медведь, логически предположив, что указанный в истории болезни день приема его в Центральную больницу совпадает со временем выписки из госпиталя.

В трубке заиграла тихая музыка – администратор наводил необходимые справки, наконец, вновь зазвучал юношеский баритон: «Информацию обнаружил. Вы поступили в смену хирурга Постышева. Павел Николаевич сейчас на месте, сообщил ему о вашей просьбе, ему самому интересно взглянуть на бывшего пациента. Ждите в переговорной».

Долго искать «Переговорную» не пришлось: табличка с названием висела на двери в том же коридоре, где располагалось бюро пропусков. Тихое, чистое, небольшое помещение. Диван, журнальный столик, пара кресел. Через полчаса дверь распахнулась, в комнате появился широкоплечий мужчина средних лет в костюме хирурга. Причем штаны и рубаха ярко бордового цвета сидели на докторе настолько элегантно, словно выходной смокинг.

Подойдя к Медведю, Постышев, ничего не объясняя, прикоснулся к лицу бывшего пациента и осторожно повернул его к свету.

– Так-так, – Павел Николаевич удовлетворенно хмыкнул, проверяя, как срослись кусочки пересаженных тканей. – Узнаю, моя работа. Выглядит превосходно.

Медведь постарался высвободиться из цепких пальцев хирурга: и это называется превосходно? Физиономия как у монстра, в фильмах ужасов сниматься без грима.

– Ничего, ничего, – заметил Постышев скептическую ухмылку посетителя, – где-нибудь через полгодика сделаете пластическую операцию, швы исчезнут, кожа станет гладкой и однородной.

Медведь нервно дернул головой – опять операция, опять боль?

– Поверьте, – Павел Николаевич для поддержки обратился к Фиалке, – другого выхода не было. Пациент поступил с сильными ожогами на руках и лице. Лечение длилось долго, но ведь главное – результат. Кстати, амнезия прошла?

– К сожалению, нет, – ответила за насупившегося друга Фиалка. – Но мы пытаемся любыми способами «пробить» барьер. И сейчас хотели узнать, где конкретно был найден больной.

– Надо вспомнить, – Постышев задумчиво постучал пальцем по верхней губе и вновь повернулся к Медведю. – Ммм… Да-да, в госпиталь вас доставили на вертолете. Из районной больницы, с противоположного берега реки. Там вас предварительно подштопали. Надо признать, не очень хорошо, пришлось переделывать, но с другой стороны с их оборудованием люди сделали максимум возможного.

Распрощавшись с хирургом, путешественники вернулись на вокзал. До указанной Постышевым больницы отсюда добираться сложно. «На другой берег» они отправятся завтра. А пока доморощенные детективы заняли место в вагоне и умиротворенно следили за меняющимися в окне поезда картинками. Путь обратно не требовалось делить на этапы. Мистическим образом дорога «домой» всегда короче и пролетает незаметно.

И еще, вдруг осознал Медведь: приступ паники за целый день ни разу о себе не напомнил.

Потому что рядом с ним постоянно находилась Фиалка – лучшее лекарство на свете!..

Глава 6

ЧЕМ ЧАЩЕ детективы-путешественники покидали территорию больницы, тем свободнее чувствовали себя в окружающем мире. Очередной маршрут даже не пришлось делить на этапы. Схема стала знакомой: автобус-вокзал-электричка-дорога.

Правда, пейзаж за окном на этот раз резко изменился. Чувствовалось, что всё вокруг подчинялось движению великой Реки. Никаких лесов, глазу до горизонта не за что зацепиться. Поезд двигался по высокой насыпи, пересекая заливные зеленые луга. Даже колеса старались звучать на высоких нотах, отстукивая торжественную увертюру к основной мелодии. Наконец, кульминация – мост через Волгу. Несколько летящих над водой пролетов. Здесь, в верховьях, Река еще не такая широкая, но она течет быстро, стремительно набирая силу.

Поселок на другом берегу – типично приволжский. Жители собирают грибы и ягоды, но первым делом – ловят рыбу. Зимой и летом. Ее варят, солят, вялят, коптят. На заборах на солнце поджариваются очищенные тушки. Если в других местах главным средством передвижения считается автомобиль, то здесь – катер, именно его стараются приобрести, как только заводятся в семье средства. От каждого дома, даже если и далековато до берега, петляет вдоль заборов тропинка к Реке. А вместо гаражей местные жители предпочитают строить лодочные ангары.

Районная больничка – уж больно маленьким оказалось медучреждение, все службы поместились в вытянутом вдоль тротуара одноэтажном здании – выглядела удручающе и требовала ремонта, причем еще с… прошлого века. Деревянные оконные рамы растрескались, с них свисали ошметки старой краски. Штукатурка на стенах облупилась, бетонные ступеньки на крыльце раскрошились.

Медведь и Фиалка заглянули за входную дверь. Ни регистратуры, ни справочного окошка. Один полутемный коридор. И странная тишина: может быть, местные жители поголовно здоровы и больница им ни к чему?

Путешественники вернулись на крыльцо, обошли здание вдоль фасада. К счастью, обнаружили на задворках живого служащего больницы. Прислонившись к стене, щурясь от яркого солнца, неспешно курил один из докторов – на профессиональную принадлежность человека указывал застиранный белый халат, старомодный, с завязочками на спине.

Услышав, что в гости пожаловал бывший пациент, доктор Черёмухин (он протянул для знакомства широкую ладонь) тоже обрадованно объявил, что Медведь выглядит отлично (ох, уж эти доктора, у них любой поправившийся пациент просто эталон красоты!), не то, что два года назад, когда его выгрузили из «скорой».

– Вас доставили без сознания и, извините за подробности, практически голым, – хохотнул доктор, выдохнув облачко дыма. – Одежда обгорела, лоскутные остатки мы с сестрой ножницами срезали. Поначалу подумал, что придется штопать очередного алкоголика. Но принюхался – водкой от вас не пахло.

– Долго я тут пробыл? – Медведь огляделся по сторонам: странно, но в голове не осталось никакой информации о маленькой больничке. Ожоговый центр он смутно помнил, даже Постышева узнал по его «модному» бордовому костюму. Но вот Черёмухин совсем выпал из цепочки событий.

– Лишь пару суток, мы как увидели площадь поражения, сразу с военными связались. У нас условия, сами видите, спартанские, полевые, – стал оправдываться Черёмухин. – Первую помощь оказать в состоянии, но для серьезного лечения ни средств, ни специалистов, ни оборудования.

– Откуда привезла больного «скорая помощь»? – продолжила «допрос» Фиалка.

– О, это я точно помню, – Черёмухин поплевал на докуренную сигарету и выбросил бычок в стоящий рядом цветочный горшок с песком. – На улице нашли, рядом с аптекой. Она недалеко отсюда, сначала к реке спуститься, потом обойти пристань и повернуть направо. «Скорую» фармацевт вызывал.

Аптека располагалась в крошечном домике старой постройки: первый этаж кирпичный, второй деревянный. Как только детективы-путешественники вошли в дверь, тренькнул звонок, привязанный к притолоке, возвещая о появлении потенциальных покупателей. Тут же откуда-то из недр комнаты материализовался невысокий сухонький старичок и поспешил занять место у кассового аппарата.

– Слушаю, – улыбнулся он посетителям.

Выяснив, что гостей не интересуют ни порошки, ни пилюли, аптекарь сник, но Фиалка, обладающая талантом располагать к себе людей, начала с того, что поблагодарила хозяина заведения: не позвони он вовремя, человек бы погиб. Фиалка толкнула локтем молчащего Медведя, и тот, буркнув «спасибо», пожал руку старичку.

Аптекарь оживился, протопал через торговый зал на улицу, приглашая посетителей последовать за собой.

– Я пришел утром на работу, – рассказывал фармацевт, закрыв дверь, он устремился быстрым шагом вдоль забора. – День выдался сырой, муторный, мои старые косточки нещадно ныли, все вокруг туман окутал. Поэтому фонарь продолжал светить.

Аптекарь остановился около деревянного столба, с которого свисала лампа в железной сетке. – Я скорее услышал, чем увидел. Вы лежали здесь и тихо стонали.

Медведь присел на корточки, провел рукой по земле. «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека» – теперь понятно, почему в голове периодически всплывает эта стихотворная строчка. Если посмотреть вправо – увидишь узкую улочку, змеящуюся между зелеными заборами, если вверх – упрешься в фонарь, слева ярко горела вывеска аптеки. Еще одна мысль скользила по границе сознания, пытаясь что-то подсказать, нащупать-натолкнуть на некую связь. Аптекарь обратил внимание на туман, насколько важна эта деталь?..

Нет, Медведь тряхнул головой, просто река рядом, по утрам туман – обычное дело.

И Пациент поднялся на ноги.

– Вы выглядели ужасно, – вздохнул старичок. «Если и аптекарь вслед за докторами объявит, что теперь с одним глазом я неотразим, мне останется только сфотографироваться на обложку модного журнала», – поморщился Медведь, но фармацевт имел в виду совсем другое: – Сильно обгорели, особенно пострадали лицо и руки.

– Но если на улице лежит обгорелый человек, следовательно, где-то рядом случился пожар, – вслух рассуждала Фиалка. – С такими травмами далеко не убежишь.

– Про пожар ничего не слышал, – пожал плечами старичок. – У нас вокруг иногда горит, но что произошло именно в тот день, не в курсе. Может, вам лучше участкового порасспрашивать?

Выгодная особенность маленьких городков – всё и все под рукой. Участковый уполномоченный, плотно пообедав, как раз выходил из кафе рядом с пристанью. Выслушав вопросы приезжих, он достал из кожаной полевой сумки, болтающейся на поясе, толстый блокнот. В книжицу служивый человек аккуратно вписывал происшествия на вверенной ему территории, оставалось только пролистать страницы на два года назад.

– Думаете, пострадали на нашем пожаре? – недоверчиво поскреб подбородок полицейский. – Ладно, глянем сводку. Так, в тот день пожарная машина выезжала к тетке Матрене. Она ушла из дома, забыв про плиту, на которой куриный бульон варился, кухня и полыхнула. Думаю, вряд ли вы, мил человек, за супом к старушке в дом полезли.

– Его рано утром нашли, поэтому пожар, скорее всего, ночью произошел. Значится такой? – Фиалка умудрилась через плечо полицейского заглянуть в блокнот и увидела рядом с одной из строчек три крестика. – А это что обозначает?

– Ночью говоришь? – участковый захлопнул блокнот – не положено посторонним заглядывать в официальные документы – и зашагал вдоль берега. – Да, случился накануне. Сгорел заброшенный лодочный сарай. У нас полно таких. Знаете, как бывает: есть у людей деньги, спешат лодку купить, ангар для нее на воде соорудить. Потом деньги кончаются, лодку продают, сарай превращается в кладовку, куда сваливают хлам. Про постройку постепенно забывают, она как бы и не нужна, как бы ничья. В холодное время туда бомжи заглядывают. Ищут где погреться, костер могут развести. Поэтому деревяшки периодически вспыхивают. Пришли, – объявил участковый и показал на свежеструганный настил. – Здесь стоял сарай, который сгорел два года назад.

По настилу ходил мужик в обрезанных до колен джинсах и проверял рулеткой длину сложенных друг на друга досок.

– Долго головешки обгорелые пейзаж портили, но вот, наконец, нашелся человек, убрал гнилье, – объяснил участковый, – строится заново. Привет, Андреич!

Мужик щелкнул, сворачивая рулетку, и помахал участковому. Медведь разочарованно насупился: ничего, напоминающего былой пожар, не осталось. Последняя ниточка оборвалась?

– Вы хотели про три крестика объяснить, – напомнила внимательная Фиалка.

– Ах, да, – спохватился участковый. – Когда развалины разгребли, обнаружили обгоревшие останки трех человек. Бомжи.

– Имена узнали? – встрепенулся Медведь. Вдруг он знал этих людей?

– Бомжей? – удивился участковый и скептически уставился на приезжих. – Они же предпочитают шататься без документов. Похоронили на городском кладбище за счет муниципалитета.

Пожар? В тех редких картинках, что подкидывало подсознание во сне, мелькал огонь. Но лодочный ангар, компания бомжей? Медведь огляделся вокруг, стараясь прикинуть расстояние до аптеки. Если он все же был в этом сарае и каким-то образом сумел выползти из горящей постройки, мог ли добраться до узкой улочки с зелеными заборами? В полубессознательном состоянии, сильно обгоревший? Вряд ли.

Поздно вечером, в нише за фикусом «детективы» подвели итоги поисков. Увы, пришлось констатировать, что расследование потерпело крах. Как в отношении Фиалки, так и в отношении Медведя. Они прошли по всем пунктам, указанным в истории болезни: от Реабилитационного отделения, где находился в данный момент Медведь, до аптеки, рядом с которой его нашли два года назад. Имеют ли к нему отношение пожар, уничтоживший лодочный сарай, погибшие в нем бомжи, не известно, да это и не важно, потому что никаких ответных ассоциаций место на берегу реки у Пациента не вызвало.

Значит, они по-прежнему ничего о себе не знают. Что делать теперь? Медведь предложил смириться с тем, какие они есть, и жить дальше так, как умеют. По крайней мере, несказанно повезло, что их отныне двое. Двоим выживать в чужом мире намного легче, чем одному.

На том и порешили.

Дни текли в привычном ритме. Постепенно и персонал в больнице приспособился к выдуманным именам «беспамятных» пациентов. Даже нянечка, которая раньше окликала одного из них не иначе, как «Эй, мужчина!», теперь предпочитала называть Медведем. Непривычно, мы же не в Америке живем и не индейцев лечим, но у человека должно быть имя, пусть хоть такое.

Медведь внешне сильно изменился. Есть средства, позволяющие и без болезненных пластических операций преобразить человека. Прежде всего, Фиалка отвела друга в парикмахерскую и попросила подстричь очень коротко, получился аккуратный серебристый ежик. Плюс, чтобы скрыть шрамы, заставила отпустить от уха до уха бородку, повторяющую овал лица. Купила в торговой палатке затемненные очки. Стекло скрывало отсутствующий глаз и придавало «портрету» недостающую симметрию.

А потом случилась осень. Она гораздо красивее в больничном парке, чем лето. Мягче солнце, можно подолгу сидеть на скамейке, подставляя теплым лучам щеки, не боясь обжечь кожу. Приятно ходить по дорожкам, и даже без дорожек, вслушиваясь, как шуршат под ногами листья. Еще их можно собирать в разноцветные букеты, ставить в вазы, украшая палаты.

Или делать из листьев симпатичные закладки для книг. Нужно только раздобыть щетку для обуви и вафельное полотенце. Чего в больнице предостаточно. Фиалка согнула полотенце и между двумя половинками положила желтый тополиный лист. Она долго стучала по полотенцу щеткой, пока лист не превратился в тончайшую паутинку. (Фиалка даже не стала мучить себя вопросами, кто научил ее этому секрету: какая разница?).

Бармин требовал, чтобы больные амнезией чаще смотрели телевизор, вдруг мелькнет на экране знакомая картинка. Но Медведь и Фиалка с обоюдного согласия перестали появляться в гостиной. Несбывшиеся надежды выматывают душу, портят настроение.

Лучше принять и согласиться с тем, что имеешь.